Сбывшийся сон

— Господин, я сегодня говорила с Гермионой... — неуверенно начала Лейла, заходя в кабинет, куда он её позвал. Малфой повернулся к ней и замер в ожидании продолжения.

— Она очень умная девушка, господин, Вы были правы. Но ещё она очень ранимая и очень напугана, она до дрожи боится Вас. Я не знаю почему, но она не может даже представить себе Вас добрым и ласковым. Позволено мне будет дать Вам совет?

У Драко пересохло во рту. Ну почему, почему единственный человек, который так дорог ему, панически боится его? Хотя он понимал, почему. Сам же и запугал, идиот. И как теперь исправлять всё, что натворил?

Парень посмотрел на Лейлу и молча кивнул, боясь не справиться с голосом.

— Покажите ей себя настоящего, господин.

Он настолько удивился, что отставил бокал, который до этого вертел в руках, и подался вперёд.

— Я не понимаю, — Малфой растерянно посмотрел на Лейлу, — В каком смысле — настоящего? Наше общение... Оно привычно было таким ещё в школе и я, наверное, автоматически перенёс эту манеру и сюда, а потом случилось... то, что случилось.

— Вы напугали её и очень сильно обидели. Она до ужаса перепугана и уверена, что Вы причините ей боль. Но Вы не такой, и Вы никогда не будете унижать и насиловать. Не спорьте, я знаю, — маленькая девушка смело посмотрела ему в глаза, — Вы любите её, так будьте честным с ней. Скажите ей, что не причините ей зла. Покажите, каким ласковым и нежным Вы можете быть. Вы так много говорили мне о ней, что я заочно влюбилась в неё, и она достойна Вас, господин. Так не позвольте чему-то внешнему, лишнему погубить Ваше счастье.

Драко смотрел на девушку и не мог понять: когда она успела так хорошо узнать его? Впрочем, они столько времени общались на равных, он делился с ней самыми сокровенными мыслями, так что теперь несколько поздно удивляться.

— Она никогда не примет меня. Я же говорил тебе, что я для неё — враг почти номер один. Хотя после вчерашнего, может, уже и самый главный.

— Нет! Я не знаю почему, но она не реагирует на упоминание о Вас как о враге. Она... заинтересована. Заинтригована. И как мужчина Вы волнуете её. Вот только страх и обида... Если Вы возьмете её силой...

— Никогда!

— Вот видите, Вы уже поняли, что так нельзя, так Вы потеряете её навсегда, и она не сможет потом поверить. Но сейчас, пока ещё всё только начинается между вами, у Вас есть все шансы влюбить её в себя. А я помогу. Только не лгите ей, будьте самим собой — таким, как со мной. Пока Вы делаете всё верно. Она заинтригована языком цветов и раскаянием. Продолжайте и дайте ей время. Только не приходите сами, разве если что-то экстренное случится. Ещё рано. Я скажу, когда она сама захочет видеть Вас.

— Она сама захочет видеть меня? Это время никогда не наступит, Лейла, — Драко сокрушенно покачал головой и присел в кресло, — Она ненавидит меня и не простит, а уж видеть точно не захочет.

Лейла рассмеялась.

— Поверьте, Вы плохо знаете нас, женщин, если думаете, что нас так просто запугать. Через несколько дней она будет думать, почему Вы не приходите. Будет вспоминать о Вас скорее с желанием увидеть, чем с желанием никогда больше не встречаться. А потом она будет возмущаться тем, что Вы игнорируете её. Главное не сделать других ошибок, не оттолкнуть, и быть честным.

Она улыбнулась ему и, присев перед ним, заглядывая парню в глаза, мягко сказала:

— Люби её, Драко. Уважай, оберегай, прислушивайся и люби. Открыто.

Лейла очень редко позволяла себе такое обращение. Это означало, что сейчас она говорит с ним как настоящий друг. Она была старше Драко и иногда, крайне редко, позволяла себе такой порыв старшей сестры. Сейчас же она искренне переживала за них и хотела им счастья.

Поднявшись, девушка отошла к двери.

— Спасибо за подарки, Господин. Я и Гермиона очень благодарны Вам за щедрость, — она поклонилась.

Малфой отмахнулся, но тут же спросил.

— Она тоже благодарила? Правда?

— Нет, — Лейла хитро улыбнулась, — Но ей определённо понравилось, что Вы не выбрали для неё открытые платья, она очень обрадовалась джинсам и футболкам, а цветок жасмина буквально поразил её и заставил задуматься минут на десять, я еле дозвалась до неё и вырвала из воспоминаний. — И она, ещё раз поклонившись, выскользнула за дверь.

А Драко ещё несколько минут сидел оглушенный...

Теперь Гермиона каждое утро получала цветы и иногда даже записку. Каждый цветок говорил о немой мольбе дарителя простить его, о его тоске и раскаянии. Иногда были ещё и подарки. Однажды Грейнджер обнаружила на столе красивый и очень строгий дневник, стильное перо и чернильницу с зачарованными чернилами, которые меняли цвет по желанию того, кто писал ими (Драко долго боролся с желанием зачаровать дневник так, чтобы видеть в своём дневнике, что она там напишет, но решил быть честным до конца и не сделал этого). В другой раз подарком оказались зачарованные закладки, которые не терялись и не выпадали из книги.

Лейла каждый день забегала к ней поболтать, рассказывала разные истории о господине, не давая новой подруге возможности не думать о нём. А Гермиона всё старалась разгадать тот ребус, который загадала ей Лейла в первый вечер знакомства. Но ни на какие наводящие вопросы та не отвечала, давая возможность девушке самой всё решить. И чем больше Гермиона размышляла, тем страннее выглядел ответ.

Сначала, когда эта догадка только мелькнула на периферии сознания, она была тут же отброшена как самая глупая. Но факты упрямо складывались и сводились к тому, что мысль нужно обдумать. И пришлось допустить её как возможную. И тогда всё сразу встало на свои места, логическая цепочка замкнулась, и Гермиона долго сидела и не могла в это поверить. Она не верила до сих пор, но сегодня решилась спросить у Лейлы прямо.

Когда частая гостья появилась в дверях, Гермиона сразу взяла быка за рога, заявив:

— Я разгадала твою загадку. Но я в это не верю.

— Очень интересно послушать, — Лейла поудобнее устроилась на диване. — Чему же ты не веришь: своей логике или своему сердцу?

— Но это просто невозможно, Лейла! По всем твоим словам выходит, что... — она запнулась и закончила шепотом, — что Малфой любит меня. Но этого не может быть, потому что не может быть никогда!

Девушка внимательно посмотрела на неё.

— Давай зайдём с другой стороны. А ты бы сама хотела, чтобы это было правдой?

Гермиона залилась краской.

— Нет, — но голос её звучал неуверенно.

— Ты уверена? — Лейла лукаво смотрела на Гермиону, улыбаясь, — Подумай: такой обаятельный, красивый, богатый аристократ, сексуальный и страстный — и только твой. Неужели твоё сердечко не бьётся быстрее, когда ты думаешь о нём? Неужели он до сих пор не вымолил у тебя прощение? Или, может, ты просто хочешь, чтобы он это сделал сам, а не присылал тебе цветы и подарки?

— Лейла, ну как ты не понимаешь? Я, кажется, давно простила его, но стоит мне представить, что он входит в эту дверь, и я вся покрываюсь липким потом, меня сковывает ужас. Я не могу не думать, что он снова захочет изнасиловать меня. Это панические атаки, я знаю. И понимаю, что если бы он хотел этого, то давно бы сделал. Но ничего не могу с собой поделать! — она закрыла лицо руками.

— Бедная девочка, — Лейла погладила её по голове, обнимая. — Вам пора поговорить, иначе это не пройдёт. Ты должна увидеть, что он не несёт в себе угрозы. Иначе так и будешь ждать её от него. Разреши ему прийти, он так давно ждёт.

Гермиона подняла на неё удивлённый взгляд.

— Ждёт? Кто ждёт? Малфой?

— Господин Драко, да. Ждёт, когда ты будешь готова поговорить.

— Но... Он же хозяин, он может в любое время...

— Гермиона, ну сколько раз я должна повторять, что господин очень добрый, воспитанный. И потом, ты же сама сказала, что нашла ответ на мою загадку. Неужели ты думаешь, что при всём том, что он чувствует к тебе, он будет пытаться снова что-то сделать силой?

— Так это правда? Это правда, что он купил тебя потому, что ты похожа на... на меня? И это моё имя он?.. И няня, она не перестала называть меня хозяйкой... О, Мерлин! И как я теперь смогу с ним говорить, когда знаю, что он меня, что я... — Грейнджер заметалась по комнате, не зная, что делать, как поступить.

— Для начала успокойся. Я тебе ничего такого не говорила, это он сам должен или говорить, или не говорить. А я могу только догадываться. И ты тоже. А потому успокойся и постарайся смириться с мыслью, что вам пора поговорить. Уже прошло больше двух недель с того ужасного вечера. Думаю, опала была достаточно долгой, — Лейла усмехнулась, — Только сначала ответь самой себе на один вопрос: а что ты чувствуешь к нему?

Гермиона задумалась. И правда, а что она к нему чувствует? Обида прошла, он достаточно долго и красиво извинялся, чтобы она растаяла и простила его. Но вот паника от встречи с ним никуда не делась, она до сих пор до ужаса, до дрожи в коленках боялась увидеться с ним. А теперь ещё и это — он любит её.

А она? А что она... Она и сама не понимала, что чувствует, кроме страха. Он, безусловно, интересен ей после всех рассказов Лейлы. И она права — он красив, умён, и у него куча всяких достоинств, но... Если бы не одно «но». Он её хозяин. И он чистокровный аристократ. А потому ничего между ними, кроме просто секса, быть не может. А она так не хочет! А значит нужно всё-таки набраться храбрости, встретиться с ним и поговорить. И попросить, чтобы нянюшка перестала её так называть, и чтобы он...

Гермиона прикусила губу. Она что, собиралась ставить Малфою условия? Вот дурочка. Ладно, в конце концов она — гриффиндорка, и хватит трусить. Пока воевала — не боялась даже безносого! Почти. А тут Малфой. Переживем как-нибудь.

— Лейла, я решила. Я встречусь с ним. Ты можешь передать, что я... Что он...

— Конечно, дорогая! Уже бегу, — та соскочила с дивана, — Пожалуйста, выслушай его и верь. Он будет искренен, я знаю. Я видела его слезы. — И Лейла выскользнула за дверь, а Гермиона так и осталась стоять посреди комнаты, оглушенная её последними словами.

Буквально через минуту в дверях уже стоял Малфой. Он был в одной расстёгнутой до половины рубашке и джинсах, босой и со взъерошенными волосами — в общем, выглядел совсем на себя не похоже и как-то очень по-домашнему. Видно было, как он взволнован: он тяжело дышал и на обычно бледных щеках проступали красные пятна.

На секунду замерев у двери, парень сделал к Гермионе несколько быстрых шагов, но она, вдруг запаниковав, шарахнулась назад, выставляя перед собой руки. Ужас, который он увидел в её глазах, заставил его остановиться. Он как будто налетел на стеклянную стену и осел на колени, закрывая лицо руками, запуская пальцы в волосы.

— Я... Гермиона, я не хотел! — Драко поднял на неё глаза, полные сожаления, отчаяния и боли. — Я снова напугал тебя, но я не хотел! Когда Лейла сказала, что ты зовешь меня, я бросился сюда и не подумал, что ты можешь снова испугаться меня. Прости! Я так надеялся... Мне так хотелось верить, что ты смогла простить меня. Но, видимо, я всё же не достоин твоего прощения. Ты не смогла... — Он снова закрыл лицо руками, опуская голову и так и остался сидеть на полу, слегка покачиваясь.

Она сама не ожидала от себя такой реакции. И уж тем более не ожидала такой реакции от Малфоя. Вспомнив слова Лейлы, Гермиона тихонько подошла к нему и опустилась рядом с ним на пол. Всем известным Богам она молилась сейчас, чтобы не пожалеть о том, что собиралась сделать. Когда девушка увидела его таким сокрушенным у своих ног, то поняла, что не может оставаться равнодушной и холодной. Не может не попробовать что-то изменить в их так неправильно начавшихся заново отношениях.

В голове мелькнули воспоминания о старом сне... Гермиона протянула к нему руку, коснулась растрепанных волос, накрыла его ладони своими тёплыми ладошками и тихонько позвала его:

— Драко?

Он медленно и как-то обречённо отнял руки от лица и поднял на неё глаза, в которых было столько отчаянной надежды, что у Гермионы ёкнуло сердце. Ресницы были мокрыми. Грейнджер осторожно убрала слипшуюся чёлку с его лба и попыталась улыбнуться, хотя самой было до жути страшно и сердце колотилось где-то в горле.

Сейчас Малфой совершенно не походил на того, кого она знала со школы. Сейчас он был похож на того Малфоя, о котором так много рассказывала ей Лейла. Неужели это правда, и этот своевольный, заносчивый сноб может быть таким любящим, таким искренним?

— Ты решил всё за меня, и это неправильно. Я... не сержусь больше, но я все ещё боюсь.

Драко медленно вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. Его пальцы в её ладонях заметно подрагивали. Он буквально пожирал девушку глазами, словно никак не мог насмотреться, и все ещё не верил.

— Я так соскучился, Гермиона, — его голос звучал хрипло, — Я так давно не видел тебя и так соскучился. Это было мукой — слышать за дверью твой голос и не сметь войти к тебе.

Он осторожно взял её ладони в свои.

— Я так долго готовился к этой встрече, перебрал кучу вариантов, слова подбирал, а увидел тебя — и всё забыл. Совсем дурак, да? Ладно, не отвечай, знаю я твой ответ, — он снова грустно улыбнулся, — Я сейчас буду говорить, только ты не перебивай меня, ладно? А мне нужно, мне просто очень нужно всё сказать... В общем... Я знаю, что я последняя сволочь и гад, и змея слизеринская, и как бы ты меня не называла за эти дни — поверь, я называл себя в миллион раз хуже. То, что я сделал, как повел себя — это недопустимо. И я всю жизнь готов вымаливать у тебя прощение, если только ты позволишь. Я уже писал, ты знаешь, но всё это такая малость по сравнению с тем, что я чувствую, когда вспоминаю тот вечер. Если бы ты только могла заглянуть в мою голову — ты всё бы поняла сразу, как только увидела бы ту бездну отчаяния, в которую я сам себя столкнул своим поступком. Но ты не можешь. Я наказал себя сам, наказал хуже смерти. Ты никогда уже не сможешь доверять мне, ведь ты так боишься меня, я это вижу. И теперь, когда у меня уже не осталось надежды, я просто хочу, чтобы хоть ты была счастлива. Раньше я думал, что ты увидишь каким я стал. Думал, что буду ухаживать за тобой, смогу защитить тебя от любой опасности. И ты сможешь, может быть, ответить мне взаимностью. Но я сам всё испортил и теперь мне остается только... — Он щёлкнул пальцами и приказал появившейся няне принести документы Гермионы. Взяв их, Малфой протянул ей пакет. — Отпустить тебя... — Он тихонько поцеловал её ладони и выпустил их. Затем обхватил голову руками и уткнулся носом в свои колени.

— Что это? — теперь голос Гермионы звучал хрипло, так как горло сдавило от отчаянной надежды — неужели он отпускает её? Она так боялась ошибиться.

Он тяжело вздохнул.

— Это паспорт на имя Габриэллы Сальвато, счёт на её имя в банке и документы на маленькую квартирку в Мондрагоне — небольшом городке на побережье, недалеко от виллы. Я всё ещё надеюсь, что ты разрешишь мне хоть изредка видеть тебя.

Гермиона сидела, оглушённая этой новостью. Он сам, добровольно, отпускает её? Да ещё дает ей возможность начать жизнь с нуля? Она уже ничего не понимала, голова кружилась... Столько вопросов, а ответов на них нет. Зачем он это делает? Всё время, пока она у него, у неё сплошные вопросы. Он то и дело поступает не так, как она ожидает от него, постоянно то пугает, то безмерно удивляет её.

Грейнджер осторожно отложила документы в сторону и посмотрела на Малфоя.

— Это всё? Больше ты ничего не хотел мне сказать?

Драко смотрел в пол. Лейла советовала быть честным до конца, но как же больно было говорить это, зная, каким будет ответ. Но, может и правда, потом будет не так болеть, когда никаких тайн уже не останется?

— Я... — он так и не рискнул поднять на неё глаза, а потому просто закрыл их, — Я люблю тебя, Гермиона. Давно. Безнадежно. Безумно.

Ну вот, сказал. Легче не стало. Стало как-то пусто. И она молчит. А впрочем, что она может сказать? «Отвали, Драко? Ты мне не нужен? Ненавижу?».

— Ещё никогда не видела, чтобы признавались в любви с закрытыми глазами. Я ведь могу подумать, что на моём месте ты представляешь себе другую девушку.

Малфой удивленно посмотрел на Гермиону.

— Какую другую? — ошарашено спросил он, плохо соображая, о чём она говорит.

— Ну, не знаю... Лейлу, например.

— При чём тут Лейла? — Драко уже окончательно запутался. — Ты издеваешься?

— Вовсе нет, — Гермиона улыбнулась. — Просто я не ожидала, что в последний момент ты струсишь, Малфой.

Он взвился на ноги как отпущенная пружина.

— Зачем? — парень буквально шипел от негодования, — Зачем ты это делаешь? Разве тебе мало того, что мне и так больно?

Она посмотрела на него снизу-вверх и вдруг поняла, что совершенно не боится.

— Что, Малфой, не нравится чувствовать себя на месте жертвы? Привык делать больно другим — будь готов и сам получать тычки и шишки. — Грейнджер вдруг требовательно протянула ему руку, ожидая, что он поможет ей встать. Малфой так удивился этому простому её движению, что автоматически подал ей руку, за которую она тут же ухватилась и поднялась, встав так близко к Драко, что у него закружилась голова.

Она снова пахла жасмином, как в школе.

— Ты сделал кучу ошибок и неправильных выводов, Малфой. Ну, а разозлить тебя пришлось, ты прости, — Гермиона тронула его за плечо, — Просто вот такой убивающийся Малфой — это не Малфой, и я совершенно не понимаю, как с тобой таким разговаривать. Зато теперь ты снова зубастый и я чувствую себя в своей тарелке.

Он удивленно посмотрел на неё и рассмеялся — ей удивительно легко удалось привести его в чувства, не прибегая к пощечине. Пожалуй, она бы сработала примерно так же, но было бы обиднее, хоть он и заслужил, может и не одну.

— Сейчас мы сядем и спокойно поговорим, ладно? У меня и правда куча вопросов к тебе и ответов на них я пока не нашла. А ты перестанешь за меня делать выводы и придумывать себе то, чего на самом деле не существует, ладно?

Он кивнул.

— Тогда рассказывай, — девушка потянула Малфоя за собой на диван, — С самого начала. Я не верю, что документы мне — это просто как ещё один способ вымолить моё прощение. Во-первых, ты не знал, простила ли я тебя или нет, может быть, уже давно простила? Ты же не спрашивал. А во-вторых, это как бы перебор. Ну, прости, не верю я, что ты так вот просто готов меня отпустить, особенно после того, что ты только что сказал.

Он покачал головой.

— Не зря отец всегда говорил, что умные женщины — это наша погибель. Ну, вот что тебе стоило просто обрадоваться и взять документы? Ты же так мечтала избавиться от меня и от своего статуса?

— Мечтала, да. И теперь не против избавиться, — Драко опустил голову, — От статуса, — а теперь удивленно посмотрел на неё, — Ну, Малфой, ну что ты на меня так смотришь? Я уже начинаю думать, что ты наврал мне и сам жаждешь избавиться от меня! Ну, как я могу после всего, что ты для меня сделал, мечтать избавиться от тебя? — Гермиона слегка покраснела. — Теперь я знаю, от какой участи ты избавил меня, когда купил. И хоть ты, конечно, вёл себя при этом не лучшим образом, я всё же хочу извиниться за те слова, которые тогда так тебя разозлили. Просто на тот момент я и понятия не имела, каким чудовищем стал Нотт. Ох, Малфой, насколько было бы всё проще, если бы ты просто рассказал мне всё с самого начала.

Он сокрушенно опустил голову.

— Я так радовался, что ты в безопасности и что ты со мной, что могу видеть тебя, говорить с тобой, баловать тебя, дарить подарки и, может быть, смогу быть счастливым с тобой. Тогда я ещё мог надеяться... Я просто не задумывался над тем, что чувствуешь ты. Мне казалось, что ты должна сама понимать, насколько я лучше, порядочнее, выше этой сволочи. Я даже не подумал, что ты можешь не знать о нём ничего. А тут ты сравнила меня с ним... И ещё сказала, что я буду насиловать тебя. Тебя! Да я пальцем боялся прикоснуться к тебе, а так хотел любить! И я просто слетел с катушек! В голове стучало: «Она не хочет видеть в тебе ничего хорошего, она хочет видеть насильника — так покажи ей! Пусть получит то, что хочет!». Я весь вечер был на взводе от твоей близости, ну и... — он сполз к девичьим ногам и уткнулся лицом в колени, — А когда ты перестала сопротивляться, я вдруг понял, что наделал. Что сам всё сломал. Мне так хотелось сдохнуть! Я не оправдываюсь, нет, просто я хочу, чтобы ты поняла, что я чувствовал тогда. Почему это случилось. Хоть и не должно было случиться никогда, — он поднял на девушку умоляющий взгляд, — И это больше никогда не повторится. Клянусь тебе! Пожалуйста, поверь мне! Никогда больше я не стану что-то делать с тобой насильно. Я люблю тебя, Гермиона. И я сам никогда не прощу себя. Но я так хочу, чтобы ты смогла простить.

В его голосе и взгляде было столько искреннего раскаяния, что, наверное, все ледники Арктики не выдержали бы — что же говорить об одной доброй душе? Она легонько провела рукой по его растрепанным волосам и за руку потянула его наверх, обратно на диван рядом с собой.

— Я давно простила тебя, Мал... Драко. Ещё когда Лейла рассказала мне про Нотта. Да и все эти твои цветы и подарки — ты так мило и ненавязчиво извинялся. Какая девушка могла бы устоять? И я верю тебе. Мир?

Она протянула ему свою ладошку, которую он тут же схватил, легонько пожал, накрыл второй ладонью и уже не отпускал.

— А теперь расскажи, что всё-таки происходит. Насчёт квартиры, паспорта и всего остального.

Драко тяжело вздохнул и начал рассказывать.

Дела в Британии шли далеко не так гладко, как хотелось Тёмному Лорду и его Пожирателям. И Малфой со дня на день ожидал вызова в Лондон. Надо было что-то решать с Гермионой, но что? Оставлять её тут теперь было опасно. Если с ним что-то случится — её найдет отец. А он церемонится не будет. За Лейлу Драко не беспокоился, ведь отец о ней знал и воспринимал как наложницу. Но Гермиона — это совсем другое. А значит, нужно спрятать её так, чтобы не только Темный Лорд, но и Люциус с остальными Пожирателями не смогли найти девушку, если вдруг что... А ещё надо как-то снабдить её документами и деньгами, а то первый же магический патруль остановит её, и... И он носился по местным аферистам, готовя всё для того, чтобы она была свободна, если его вдруг убьют.

Теперь всё было готово. Осталось только перевезти Гермиону туда. Драко боялся, что, когда он всё ей расскажет, отдаст документы, деньги, которые он для неё приготовил, и отправится в Лондон, то она просто уйдет. И он потеряет её. Навсегда. Сейчас, когда она была так близко, это стало намного страшнее чем раньше, когда он не знал, где она и что с ней. Он так мечтал, чтобы она каждый день была рядом — такая живая, тёплая, веселая. Чтобы не отстранялась, не закрывалась от него, позволяла иногда брать её за руку, целовать её пальчики... Он чувствовал себя как в рыцарском романе, когда одного благосклонного взгляда дамы сердца хватало мужчине для того, чтобы совершать подвиги ради любимой. Драко хотел видеть, как Гермиона переставала бы его бояться, как старая настороженность и ожидание колкости сменилось бы радостью при встречах с ним. Видеть, как она ждала бы его возвращения домой. Как спокойно оставалась бы с ним в одной комнате с книгой, когда он занимается бумагами.

И потерять надежду на всё это... Но в то же время он понимал, что дальше тянуть уже нельзя — метка могла взорваться болью-вызовом в любую минуту. Он ещё раз всё взвесил и решился, ведь её безопасность была для него теперь дороже его желаний. Оглядываясь назад, он и сам удивлялся, как сильно изменилась его жизнь рядом с Гермионой Грейнджер. И если бы она сегодня не позвала его, то ему пришлось бы самому просить, чтобы она позволила ему поговорить с ней.

— Ты определенно сумасшедший, Драко, — Гермиона рассмеялась. — Ты же хозяин этого дома, ты... мой хозяин, — он поморщился от этих слов, а ей они дались легче, когда под рукой был паспорт - так называемый билет на волю, — И тебе совсем незачем было просить. Ты мог бы приказать или просто прийти. Разве не так поступил бы известный мне со школы Малфой?

Драко снова скривился и отмахнулся.

— Послушай меня внимательно, Гермиона. Тот Малфой сдох в какой-то канаве, и я не знаю, где его закопали. Я — не он, и давай про него не будем вспоминать. В Лондоне сейчас происходят не очень хорошие для меня вещи. Твои друзья собрались с силами и снова пытаются победить Тёмного Лорда. И, должен признать, на этот раз они действуют довольно успешно и гораздо мудрее, чем раньше. Меня могут вызвать туда в любую секунду. Поэтому прямо сейчас мы отправимся в твою квартирку. Она твоя, это твои новые документы и банковский счёт. Вещи потом перенесет моя старая нянька, и она будет приходить по первому твоему зову, но квартира в маггловском районе. Тут не так, как в Англии, всё гораздо спокойнее. Я не могу дать тебе палочку, потому что по ней тебя очень легко вычислят. Да и мне так будет спокойней, ты не ринешься на помощь своим друзьям и, может быть, всё же выживешь в этой мясорубке. Если захочешь — поищешь себе работу или... Ну что там у магглов ещё бывает? Но денег, которые я тебе перевёл, должно хватить надолго. Если меня убьют... — он почувствовал, как она напряглась при этих словах, — То ты, возможно, прочитаешь об этом в газетах. Или тебе скажет няня. Тогда делай что хочешь, только, пожалуйста, оставайся в живых! — Драко снова посмотрел на девушку, она выглядела совершенно расстроенной и испуганной. Он поцеловал её пальцы, поглаживая, успокаивая. — Если со мной всё будет хорошо, тогда я приду к тебе, — его голос напрягся, — И тогда ты сама решишь: принять меня или прогнать. — Малфой устало прикрыл глаза. Разговор дался ему нелегко.

— Тогда у меня пока что остался только один вопрос, точнее два. Первый: почему твоя няня называет меня хозяйкой, госпожой и говорит, что ты меня выбрал?

Он смутился, снова спрятал глаза.

— А второй вопрос?

— А ответ на первый?

— Ладно. Буду честным до конца. Я сегодня просто грифф какой-то, — парень усмехнулся, — Она называет тебя так потому, что я всё время называл при ней тебя госпожой. Ну, например: «Отнеси госпоже Гермионе цветы!» или что-то в этом роде. Я не называю так Лейлу, вот она и повторила за мной. А хозяйкой... Ну, она знает, что я давно люблю тебя. Она вообще слишком много обо мне знает. Няня ведь, с детства знает меня и всех моих тараканов. Ну, и, когда ты появилась тут, она решила... Мерлин, об этом нельзя так говорить, это издевательство! — Малфой снова попытался спрятать лицо, но она удержала, притянув его к себе поближе за руки, заглядывая прямо в глаза.

— Что там такого страшного могла решить нянюшка? Малфой, ты чего? Ну, договаривай уже.

— Она решила, что теперь мы поженимся! — Выпалил он на одном дыхании и всё-таки спрятал лицо, ткнувшись ей в плечо. А Гермиона опешила.

— Но... Малфой, разве она не знает, что ты не можешь жениться на мне?

Драко удивлённо поднял голову.

— Не могу? Только не говори, что ты успела выйти замуж до резервации или прямо там! — в его голосе звучала нешуточная угроза.

— Да при чем тут я? Это ты не можешь жениться на мне, потому что ты должен жениться на чистокровной аристократке и продолжить род чистокровных Малфоев, а я грязнокровка. Забыл?

Парень заметно расслабился.

— Так ты не замужем?

Она рассмеялась.

— Нет, конечно.

— Ну, тогда... В общем, это всё неважно сейчас. Сейчас нужно показать тебе квартиру, вдруг тебе не понравится?

— Ну, я же говорю, что ты сумасшедший! И как мне может не понравится моя собственная квартира? Даже если там голые стены — поверь, я буду в восторге! Но у меня остался ещё один вопрос.

Малфой тяжело вздохнул, уже в который раз за вечер. Поднял взгляд.

— Задавай.

— Драко, ты возвращаешься к нему?

Вот он — тот самый вопрос. Который он сам задавал себе и никак не мог ответить на него. Он ведь не хотел, уже не хотел... Всё, что он хотел — это быть с ней и плевать на статус крови, род, обязанности, обеты... Он любил её и мечтал о том, что и она сможет когда-нибудь полюбить его. Да только сможет ли она любить Пожирателя, воевавшего против её друзей? Вряд ли. Скорее, она просто закроет перед ним дверь. И он не сможет осуждать её за это.

Но что же он мог сделать? Даже если он найдет Поттера, то тот всё равно ему не поверит. Решит, что Малфой агент Пожирателей. Драко и сам бы так решил.

Он снова ткнулся головой в её плечо.

— Я не хочу, но не могу не повиноваться. Это метка... Да и твои друзья не примут от меня помощи, не поверят мне никогда.

В голосе Драко было море отчаяния. Гермиона нерешительно погладила его по волосам, и он замер под её рукой, впитывая ласку. Продолжая перебирать пальчиками его шелковые светлые пряди, она тихо сказала:

— Но я же смогла поверить тебе, Драко. Возьми меня с собой. Мы найдем их, и они примут тебя вместе со мной.

— Нет! — он испуганно вскинулся, — Нет! Ни за что! Я не знаю, где искать их, а тебя подвергать такому риску я не стану. — Малфой поднялся, — Давай всё же пойдём смотреть твое жилье, — он старался перевести разговор на другую тему, однако девушка смотрела на него с грустью и лёгкой обидой. Драко отвёл глаза, но она снова остановила его.

— Драко, а как же Лейла? Что будет с ней?

— С ней ничего не случится, отец знает о ней, и если со мной что-то... В общем, её либо продадут, либо отец оставит её себе. Она ему понравилась, помнится.

— Но разве ты не можешь отпустить и её? И вдвоем нам было бы не так страшно.

— О, узнаю Гермиону — свободу домовикам! — он улыбнулся, — Я бы хотел. Только я не успел сделать для неё документы. Так что ей придётся остаться. Но я все же буду надеяться, что вернусь живым.

Гермиона смутилась. Меньше всего она хотела, чтобы Драко подумал, будто она хочет его гибели. Девушка взяла его лицо в ладони и заглянула в глаза:

— Обязательно вернёшься, Драко. Я ведь буду ждать тебя.

Это маленькое обещание будто выбило землю у него из-под ног. Он потянулся к ней, но она тихонько удержала его и поднялась.

— Ну пойдем, покажешь, где я буду жить, когда ты отправишься в Лондон.

Она снова ввела его в ступор. Малфой думал, что как только она получит документы — сразу сбежит от него в свою квартиру, и чтобы увидеть её, ему придётся просить её встречаться с ним хоть изредка, а она не собиралась сбегать?

— Ты хочешь сказать, что останешься здесь пока я... Пока меня не вызовут?

— А ты против? — Грейнджер смущенно потупилась, — Я подумала, что мы могли бы почаще общаться, чтобы получше узнать друг друга. И Лейлу бросать мне не хочется. Она так помогла мне, когда мне было плохо.

Драко поднялся, осторожно касаясь её плеч, чтобы снова не напугать.

— Ну как ты можешь такое говорить? Я безумно рад, что ты будешь со мной столько, сколько сможешь! Я даже не надеялся, что ты захочешь быть рядом.

— Но ведь ты же поклялся, что больше никогда не...

— Да! Клянусь!

— Ну, так чего же мне бояться? Пойдём уже, мне не терпится посмотреть!