Глава 35
Гермиона вскочила в холодном поту, сердце колотилось как пойманная птица. В горле пересохло, и в голове пульсировал отголосок кошмара. Она тяжело дышала, пытаясь ухватиться за остатки сна, но образы ускользали, оставляя лишь гнетущее ощущение ужаса и потери. Она огляделась.
В полумраке комнаты, освещённой лишь тусклым светом луны, пробивавшимся сквозь щель в занавесках, она осознала, что одна. Постель была пуста, а холод простыней говорил о том, что Беллатрикс покинула её уже давно. Гермиона села, обхватив себя руками, пытаясь согреться не только физически, но и душевно. Где Беллатрикс? Что произошло?
Страх сковал её, как ледяная цепь. Гермиона встала с кровати, её ноги дрожали. Она подошла к окну, и посмотрела в ночную тьму. В саду никого не было видно, лишь деревья покачивались под порывами ветра, словно вторя её смятению. Она чувствовала, что должна найти её.
Должна понять, что произошло между ними, и почему Беллатрикс так внезапно исчезла.
С решимостью, зародившейся где-то глубоко внутри, Гермиона накинула на плечи мантию и бесшумно вышла из комнаты, растворяясь в тенях коридоров, полная решимости отыскать свою возлюбленную и потребовать от неё ответов. Гермиона осторожно ступала по холодным мраморным ступеням лестницы Малфойского поместья, её сердце колотилось, как пойманная птица в клетке. Она чувствовала себя вором, забравшимся в дом. Страх перед потерей Беллатрикс, которая могла быть где угодно, был сильнее. Лунный свет, пробивавшийся через высокие витражные окна, рисовал на стенах причудливые тени, будто сама усадьба шептала ей предостережения.
Она замерла, услышав голоса. Они доносились из полуоткрытой двери внизу, мягкие, но полные напряжения. Андромеда, её голос звучал как холодный ветер, дерзко и безжалостно:
– Ну что ты так нервничаешь? Она слегка усмехнулась, и Гермиона смогла представить, как её тонкие пальцы сжимают бокал вина.
Нарцисса ответила сдержанно, но в её тоне чувствовалась дрожь: – Что если она попадёт в неприятности? Ведь её только освободили. Она должна быть наведу. В голосе слышалось волнение.
Гермиона прислонилась к стене, её дыхание стало тише, чем шелест падающего листа. Она знала, что невежливо подслушивать. Но что-то в этом диалоге заставляло её остаться. Андромеда продолжила, её голос теперь звучал почти как шепот:
– Она девочка взрослая, знает что делает, – парировала Андромеда. – Тем более ты знаешь как для неё это важно.
– Я боюсь за неё, и переживаю. Ведь это просто чудо, что её выпустили, – голос Нарциссы дрожал.
– Успокойся, Цисси, и пойдём спать. Она найдёт решение и вернётся, не замеченной к утру.
Нарцисса замолчала, и Гермиона почувствовала, как воздух вокруг стал тяжелее, словно сама атмосфера впитала в себя их страх и отчаяние. Ком тревоги подступил к горлу Гермионы. Решение чего ищет Беллатрикс? И почему ускользает, не объяснившись.
В этот момент из темноты рядом с ней раздался шорох. Гермиона замерла, её сердце пропустило удар. Кто-то был здесь, совсем близко.
Из темноты шагнула высокая, худая фигура. Драко. Его лицо было сдержанным, как всегда, но в глазах мелькнуло что-то, похожее на удивление, когда он увидел Гермиону. Он приложил палец к губам, призывая её к молчанию, и кивком указал на дверь, откуда доносились голоса.
Гермиона, стараясь не шуметь, приблизилась к нему. Парень кивнул, и она поняла что он тоже все слышал. Его взгляд был непроницаем. Гермиона не могла считать его эмоции. Он казался ещё более отчуждённым, чем обычно, будто груз всего мира лежал на его плечах. Драко жестом показал, что Гермиона шла за ним.
Девушка вошла в комнату, ощущая, себя некомфортно. Это была одна из комнат в поместье Малфоев, но не такая вычурная и бездушная, как большой зал или столовая. Здесь чувствовалась какая-то обжитость, пусть и мрачная. Старые книги громоздились на полках, покрытых толстым слоем пыли, а в камине тлели угли, бросая дрожащие тени на стены.
Драко последовал за ней, плотно закрывая дверь. Он выглядел загадочно, но его глаза горели решимостью. – Не волнуйся, – сказал он, его голос звучал непривычно мягко. – тётя вернётся. Она все тебе объяснит.
Гермиона недоверчиво посмотрела на него. – Объяснит? Она оставила меня одну и не объяснившись скрылась неизвестно куда ночью. Драко нахмурился. – Она... она должна сделать одно дело. Поверь мне, она не хочет делать тебе больно. Он замолчал, словно обдумывая свои слова, а затем добавил: – Она не стала бы срываться и оставляя тебя неведенье просто так. В её глазах мелькнуло сомнение. Могла ли она верить ему? Могла ли она доверять человеку, который вырос в этом доме, в этой семье, пропитанной темной магией и ненавистью? Но что-то в его взгляде, в его тихом, искреннем голосе заставило её усомниться в своих убеждениях.
– Почему ты не можешь мне рассказать? И почему я должна тебе верить? Гермиона упрямо поджала губы.
Он вздохнул, проводя рукой по волосам. – Я знаю, что ты думаешь. И я знаю, что я сделал. Но все изменилось, Гермиона. Я верил и не верю в то, во что верили мои родители. Я видел, что происходит, и я не хочу быть частью этого. Он сделал шаг к ней, протягивая руку, но тут же одёрнул её, боясь реакции. – Пожалуйста, поверь мне. Я не могу рассказать, это не моя тайна. Но пожалуйста, не волнуйся и отправляйся спать.
Она смотрела на него, пытаясь разглядеть правду в его глазах. Темные круги под глазами, усталый вид, напряжение, сквозившее в каждом движении – все говорило о том, что ему тоже нелегко. Возможно, он и правда, изменился. Возможно, в нем есть что-то человеческое, способное на сострадание и защиту.
Гермиона не ничего не ответила. В горле стоял ком, слова отказывались складываться в хоть сколько-нибудь вразумительные предложения. Без единого слова, словно призрак, скользнула мимо Драко.
Добравшись до своей комнаты, она бесшумно закрыла дверь, прислонившись к ней спиной. Тяжело дыша, Гермиона сползла на пол, обхватив колени руками. Тишина давила, усиливая гул в голове.
С трудом, но все девушка погрузилась в тяжёлый, полный тревог сон.
Солнце робко заглядывало в окно спальни, окрашивая стены в мягкий золотистый оттенок. Гермиона открыла глаза, чувствуя усталость после долгой ночи. В голове ещё витали отголоски снов, услышанных ночью. Она нехотя поднялась с кровати, потянулась, разгоняя остатки сна, и направилась в ванную комнату.
Спустившись по лестнице, Гермиона услышала приглушенные голоса, доносившиеся из гостиной. Она улыбнулась, предвкушая встречу с близкими людьми. Дверь была приоткрыта, и в щель виднелся тёплый свет камина. Гермиона толкнула дверь и вошла.
В гостиной царила уютная атмосфера. Гарри и Джинни сидели на диване, о чем-то оживлённо беседуя. Миссис Уизли увлечённо болтала с Нарциссой. На столе, накрытом зелёной, атласной скатертью, стояла гора свежих булочек, джем и чайник с ароматным чаем.
– Доброе утро, Гермиона! – радостно воскликнула миссис Уизли, увидев её. – Наконец-то ты проснулась! Садись к столу, завтрак уже готов. Гарри и Джинни тоже поприветствовали её улыбками. Нарцисса же сдержанно кивнула в знак приветствия. Гермиона почувствовала тепло и уют этого места, как будто вернулась домой.
Она села за стол и с удовольствием принялась за завтрак. Булочки были невероятно вкусными, а чай согревал изнутри. Разговоры лились рекой, обсуждая планы на день и последние новости из волшебного мира. В этот момент Гермиона почувствовала, что отвлекается от мыслей тревожащих её. Ведь её окружил теплотой и заботой.
Гермиона нахмурилась, её каштановые волосы слегка растрепались. – Гарри, можно тебя на минутку? – тихо произнесла она, отводя его в сторону гостиной. – Где Рон? Я его не видела утром.
Гарри вздохнул, переминаясь с ноги на ногу. – Он... в комнате. Дуется.
Гермиона закатила глаза, что было для неё довольно необычно. – Дуется? Из-за вчерашнего?
– Из-за всего, – отмахнулся Гарри. – Ты же знаешь Рона. Он считает, что ему не уделяют достаточно внимания, что его недооценивают. Что он и только он достойная партия для тебя.
Гермиона вздохнула. – Нужно с ним поговорить. Это глупо. Но я сама могу выбрать с кем мне быть. Он замечательный друг, и он должен это понимать. Она собралась было пойти к нему, но остановилась, посмотрев на Гарри с сомнением. – Может, тебе стоит пойти первым? Ты лучше знаешь, как его успокоить. Мы так отдалились в последнее время. Я не хочу терять наше общение.
Гарри кивнул, понимая, что Гермиона права. Ему лучше начать разговор. Он знал, как Рон может упрямиться, и как сложно его переубедить, когда он начинает себя жалеть. – Хорошо, я поговорю с ним. Надеюсь, это поможет.
Он направился к комнате друга, чувствуя усталость. Разговоры с Роном отнимали много сил. Он понимал, что Рон чувствует себя неуверенно, но иногда его жалобы казались такими необоснованными. Они столько пережили вместе, но он продолжает дуться как ребёнок. Добравшись до комнаты, Гарри тихо постучал. – Рон? Это я, можно войти?
В ответ послышалось лишь угрюмое бормотание. Гарри вздохнул и открыл дверь. Рон лежал на своей кровати, отвернувшись к стене. В комнате царил полумрак, что только усугубляло мрачную атмосферу. – Рон, послушай, – начал Гарри, присаживаясь на край кровати. – Гермиона беспокоится. И я тоже. Давай поговорим.
Рон неохотно повернулся к нему лицом. Его глаза были красными, а на лице застыло обиженное выражение. – Ты все знал? Вы скрыли от меня, что тогда были в министерстве не только по поводу работы. Гарри нахмурился. Этот разговор будет долгим.
Гарри тяжело вздохнул, стараясь сохранить спокойствие. Он знал этот сценарий наизусть. Рон ревновал, он хотел быть в гуще событий и все знать. Гарри понимал чувства Рона, но устал от постоянного повторения одного и того же.
– Рон, мы не могли тебе сказать, зная как ты отреагируешь. Это бы ранило тебя ещё сильнее, чем сейчас. Ты – мой лучший друг. Я волнуюсь за тебя. Но и вести себя так нельзя. Рон молчал, глядя в потолок. Гарри продолжил: – И отказ Гермионы не из-за того, что ты плохой. В её сердце другой человек, и она была честна с тобой. Ты, я и Гермиона. Мы – команда. И каждый из вас дорог мне. Твоя храбрость, твой юмор, твоя верность – это то, что делает тебя тобой. Не стоит в себе сомневаться. Просто её сердце отдано другой.
Он замолчал, ожидая реакции Рона. Несколько минут царила тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием камина. Затем Рон медленно повернулся к нему и тихо сказал: – Я знаю. Просто... иногда мне кажется, что я недостаточно хорош. Гарри обнял его за плечи. – Ты достаточно хорош, Рон. Более чем достаточно.
Гарри с Роном сидели, уставившись в потрескивающий камин. Молчание давило на них обоих, словно тяжёлый камень. Гарри чувствовал себя раздавленным между двумя своими лучшими друзьями, не зная, как им помочь.
Внезапно дверь комнаты распахнулась, и на пороге появилась Гермиона. Она выглядела взволнованной, но решительность горела в её глазах. Рон замер на месте, уставившись на неё, как на привидение. Гермиона бросила на него взгляд, полный упрёка и обиды. Девушка открыла рот, что бы сказать что-то, но Рон не выдержал: – Гермиона, прости меня. Я был идиотом. Я знаю, что обидел тебя. Но я...
Гермиона прервала его, подошла к нему и обняла его. – Я тоже была не права, Рон. Нам нужно было сразу сказать. Просто я знала, как тяжело тебе будет это принять. Гарри облегчённо вздохнул, наблюдая за тем, как двое его лучших друзей, наконец, помирились. Он знал, что вместе они смогут преодолеть любые трудности.