Глава 29
Утро в доме Уизли началось с привычного хаоса: Артур возился с очередной маггловской штуковиной, Молли суетилась на кухне, а Рон, как всегда, опаздывал к завтраку. Гермиона сидела за столом, уткнувшись в книгу, но её внимание тут же переключилось, когда в дверь постучали.
– Кто это может быть в такую рань? – пробурчал Рон, набивая рот тостом.
Гермиона встала и подошла к двери. Открыв её, она увидела Андромеду Блэк, её лицо, как всегда, было спокойным и немного загадочным, а на руках Тэдди, его волосы сегодня были ярко-синими, как небо после дождя.
– Андромеда! Тэдди! — воскликнула Гермиона, её голос наполнился искренней радостью.
– Гермиона, дорогая, – улыбнулась Андромеда, её голос был мягким, как шёлк. – Мы решили навестить вас. Решила показать вам внука.
Тэдди сидя на руках у бабушки улыбался.
Молли тут же появилась на пороге кухни, её лицо озарилось улыбкой.
– Андромеда! Как приятно видеть вас! Садитесь, я приготовлю ещё чая.
Андромеда кивнула, её взгляд скользнул по комнате, останавливаясь на каждом уголке, словно она изучала каждую деталь. Гермиона заметила, как её глаза на мгновение задержались на портрете Сириуса, висевшем на стене.
– Как вы поживаете? – спросила Гермиона, усаживаясь рядом с Андромедой.
– Всё хорошо, – ответила она, её голос был спокоен, но в нём чувствовалась лёгкая грусть. – Тэдди растёт, и я стараюсь быть для него всем, чем могу.
Гермиона кивнула, её сердце сжалось от сочувствия. Она знала, как тяжело Андромеде было после потери дочери и зятя.
Гермиона нерешительно шагнула вперёд, протягивая руки. Андромеда выглядела такой хрупкой, такой потерянной в своём горе, что Гермиона не могла не предложить ей утешение. Она обняла её крепко, чувствуя, как Андромеда судорожно вздохнула в ответ. В её объятиях чувствовалась такая печаль, такая усталость, что Гермиона невольно прониклась к ней сочувствием.
Они отошли в сторону, к окну, из которого открывался вид на ухоженный сад. Андромеда прислонилась к подоконнику, глядя вдаль невидящим взглядом. – Беллатрикс, – прошептала она, и в этом слове звучала целая гамма чувств: боль и горечь. Гермиона молча ждала, зная, что Андромеде нужно выговориться.
– Я не могу поверить, что она снова в Азкабане. Мне её так не хватает в эти дни, –продолжила Андромеда, не отрывая взгляда от сада. Гермиона осторожно коснулась её руки. – Война меняет людей, Андромеда. Особенно такая война, как эта. И она изменится. Гермиона знала, что это слабое утешение, но не знала, что ещё можно сказать.
Андромеда повернулась к ней, и в глазах блеснули слезы. – Я любила её, Гермиона. Несмотря ни на что, я всегда любила её. И в этом признании звучала вся трагедия их семьи, трагедия, которую война разделила на части.
Гермиона чувствовала себя неловко, переминаясь с ноги на ногу стоя рядом с Андромедой. – Эм, Тонкс, – начала она, стараясь говорить ровно, – мне нужно тебе кое-что рассказать. Назначено слушанье по делу Беллатрикс. Возможно, её освободят.
Андромеда, смотревшая все это время в пол, подняла голову, и в её глазах промелькнул какой-то странный огонёк. – Беллатрикс? Но как..? В голосе слышались нотки удивления, но не тревоги. Скорее, это было похоже на плохо скрываемое веселье. – И как же так случилось?
Гермиона сглотнула. – Это сложный вопрос, Меда. Она совершила ужасные вещи. Но...
Андромеда прервала её тихим смехом. – О, я знаю, что Беллатрикс совершила ужасные вещи. Поверьте, я знаю её лучше, чем кто-либо другой. И, признаюсь, мне всегда было интересно наблюдать за её... специфическими отношениями с вами, Гермиона. Такая ненависть – это всегда замаскированная страсть, как мне кажется. Она подмигнула, и Гермиона почувствовала, как её щеки заливаются краской. – Знаю, я угадала. Беллатрикс тайно влюблена в самую умную ведьму своего поколения? А ты очарована самой опасной преступницей Великобритании.
Гермиона покраснела ещё сильнее, не зная, куда деваться от смущения. – Тонкс, это совершенно не так! Беллатрикс просто тоже заслуживает счастья, и моё беспокойство вызвано исключительно желанием справедливости для неё.
Андромеда внимательно посмотрела на Гермиону. – Дорогая, ты слишком серьёзна. Я просто немного развлекаюсь. Андромеда легонько потрепала Гермиону по плечу.
– Беллатрикс. Это... интересный выбор.
Гермиона опустила взгляд, её щёки пылали.
– Это не то, что ты думаешь, – пробормотала она, но её голос дрожал.
– Не стесняйся, – Андромеда ухмыльнулась. — Она опасна, харизматична, сильна... Кто бы ни был очарован?
Гермиона замерла, её дыхание участилось.
– Ты... ты не понимаешь, – прошептала она, но в её глазах читалось что-то большее, чем просто отрицание.
– О, я понимаю, – Андромеда отступила, её улыбка стала шире. – И знаешь что? Я думаю, вы были бы идеальной парой. Она – огонь, ты – сталь. Вместе вы могли бы сжечь весь мир.
Гермиона подняла глаза, и в них вспыхнул огонь, который Тонкс сразу узнала.
Андромеда улыбнулась, зная, что попала в самую точку.
Гермиона сглотнула, чувствуя, как предательский румянец разливается по её щекам.
Девушка закрыла глаза, представляя губы Беллатрикс, её смех, острый, как лезвие.
Гермиона показала Тонкс их с Тэддом комнату и спустилась обратно в гостиную.
– Гермиона, – начал Гарри, голос слегка дрожал, но он быстро взял себя в руки. – Ты не против прогуляться? Есть кое-что, что я хотел бы обсудить.
Она подняла бровь, но улыбка тронула ее губы. – Это о нашем скором путешествии в Министерство? спросила она, откладывала книгу на стол.
–Угу— ответил он, протягивая руку. – Пойдём, пока не начался обед.
Они вышли в сад, где воздух был наполнен ароматом свежести. Гарри шёл чуть впереди, его пальцы слегка касались ветвей, которые словно тянулись к нему, как будто сад сам хотел быть частью их разговора. Гермиона шла рядом
Гарри, наконец, остановился. – Нам стоит лечь пораньше, – сказал он, ловя взгляд Гермионы. – Завтра в Министерстве слушание по делу Беллатрикс.
Она медленно подняла глаза, и в них мелькнуло что-то нечитаемое.
– Ты прав, – согласилась Гермиона, закрывая книгу. – Но я сомневаюсь, что усну быстро. Нервы...
Гарри подошёл ближе. – Я понимаю как тебе тяжело, но уже завтра все кончится, и возможно её освободят. Она взглянула на него.
– Гермиона, – начал он, голос слегка дрожал, – Вчера я говорил кое с кем из Министерства. Ты не поверишь, но есть хорошие шансы, на её освобождение.
Гермиона замерла, её глаза расширились. – Что? – вырвалось у неё, словно она не могла поверить своим ушам. – Ты шутишь? Это же потрясающе!
Гарри покачал головой, и улыбнулся. – Нет, не шучу. Они говорят, что у неё есть нужная информация. И что она может быть полезна в борьбе с новыми угрозами. Они готовы рассмотреть её дело.
Гермиона всхлипнула. – Не верится, что я смогу её снова обнять. – Её голос дрожал, но в нем слышалась надежда.
Гарри обнял её, чувствуя, как её тело дрожит. – Мы справимся, – сказал он тихо. – Вместе. Мы всегда справлялись.
Она прижалась к нему, её дыхание стало ровнее.
Кухня Уизли была наполнена теплом и ароматом жареного цыплёнка с травами, который Молли только что поставила на стол. Гарри, облокотившись на спинку стула, улыбался, глядя на то, как Гермиона помогала Рону накладывать картофельное пюре. Андромеда, сидящая рядом с Гарри, мягко смеялась над шуткой Артура о его последнем эксперименте с маггловскими устройствами.
– Ты только представь, – говорил Артур, размахивая вилкой, – они называют это "микроволновкой", но это совсем не волны, а какая-то магия!
– Папа, это не магия, – вмешалась Джинни, закатывая глаза. – Это просто наука.
– Для меня это магия, – парировал Артур, подмигнув Гарри.
Гермиона, как всегда, не могла удержаться от комментария:
– На самом деле, микроволновые печи используют электромагнитное излучение для нагрева пищи. Это довольно просто, если разобраться.
– "Просто", – фыркнул Рон, накладывая себе ещё порцию пюре. – Для тебя все просто, Гермиона.
Андромеда, наблюдая за этим обменом, улыбнулась.
– Вы знаете, – начала она, – мне кажется, в этом есть что-то прекрасное. Магия и наука... они не так уж далеки друг от друга.
Закончив ужин, Гермиона со всеми поспрошалась и с трудом поднялась по лестнице в свою комнату. Ноги горели, словно их обожгли раскалёнными углями, а голова была тяжёлой, будто набита свинцовыми шарами. Она едва успела снять мантию и бросить её на спинку кровати, прежде чем упасть на мягкое одеяло.
Её мысли были полны предвкушения завтрашнего дня. Завтра она снова увидит её. Беллатрикс. Её имя, как эхо, отзывалось в её сознании, заставляя сердце биться чаще. Она закрыла глаза, представляя, как рука коснётся её плеча, как её голос, низкий и тёплый, произнесёт её имя. Она чувствовала, как её тело расслабляется, но в то же время внутри неё разгоралось что-то новое, что-то, что она не могла назвать, но что заставляло её кожу покрываться мурашками.
Её рука непроизвольно скользнула вниз, пальцы слегка коснулись её бедра, и она замерла, чувствуя, как тепло разливается по всему телу. Она не могла остановиться, её мысли были уже далеко, в мире, где она и Беллатрикс были одни, где губы Беллы касались её шеи, а её руки обнимали её так крепко, что она чувствовала себя в безопасности.
Беллатрикс.
Имя, как яд, проникало в её сознание, вызывая странное, почти болезненное возбуждение. Гермиона ненавидела, что не может выкинуть её из головы. Её губы приоткрылись, дыхание участилось, когда она вспоминала, как Беллатрикс стояла над ней, черные волосы, как шторм, обрамляли лицо, а глаза горели безумием и властью.
– Гермиона, – шептала она тогда, и этот голос, полный возбуждения, теперь звучал в ушах Гермионы, как наваждение.
Пальцы скользнули ниже, и она закусила губу, чтобы сдержать стон. Она представляла, как Беллатрикс смотрит на неё, как её губы изгибаются в жестокой улыбке, как её руки, сильные и безжалостные, касаются кожи девушки.
Она не могла остановиться. Её мысли путались, смешивая страх и возбуждение, боль и наслаждение. Беллатрикс была её кошмаром, но в этот момент она стала чем-то большим – искушением, от которого она не могла отказаться.
– Черт, – шептала она сама себе, и её пальцы двигались быстрее, сильнее прижимая пальцы к клитору. Гермиона хотела что бы это были не её рука, а длинные и аккуратные пальцы Беллатрикс. Она хотела, что бы женщина вошла в неё. Она хотела быть оттраханной этой сексуальной бестией, что захватила все её мысли. Гермиона продолжила круговые движения, пока она не почувствовала, как волна оргазма накатывает, смывая все, кроме имени, которое она так страстно желала.
Беллатрикс.