Серпентариум

 Этой ночью Гермиона не спала. Она ворочалась, пытаясь отыскать удобное положение, но стоило ей хотя бы минуту пролежать спокойно, как все тело накрывала волна раздражения. Гермиона перекладывалась с одного бока на другой, потом — на спину, на живот, и так по кругу. Но ничего не помогало избавиться от назойливых мыслей и уснуть. Бесило все — ссора с Роном, Бал Примирения, Падма Патил, змеиные яйца и, конечно, чертов Драко Малфой.

Еще никогда Гермиона так не ждала утреннюю пробежку, как в этот день. Она вышла на полчаса раньше и преодолела вместо обычных пяти километров десять — это был ее личный рекорд. На последнем отрезке дистанции Гермиона была готова выплюнуть свои легкие, горящие адским пламенем, но темп не сбавляла. Жгучая боль в ногах и груди помогла ненадолго избавиться от надоедливых мыслей.

За столько часов наедине с собой Гермиона приняла решение в дальнейшем мыслить и поступать исключительно разумно. Это подразумевало, во-первых, свести взаимодействие с Малфоем до минимума, во-вторых — помириться с Роном, в-третьих — изучить всю литературу о магических рептилиях в библиотеке Хогвартса.

Я, черт возьми, умнейшая ведьма своего поколения. И я в состоянии наладить свою жизнь и разобраться со всеми тварями, угрожающими безопасности магического (и не только) сообщества.

Влечение к Малфою Гермиона записала в кратковременное помутнение рассудка на фоне общей усталости.

В самом деле, я же в своем уме. Мне просто не хватает телесных контактов с другими людьми — я слышала, такое бывает. Нужно чаще обнимать друзей, и все пройдет.

И Гермиона искренне в это поверила.

После пробежки и душа гриффиндорка шла в Большой зал на завтрак. Он должен был начаться только через десять минут, поэтому коридоры пустовали. Гермионе оставалось пройти всего две галереи, когда сзади послышались торопливые шаги. Она не успела обернуться, как ее уже с силой схватили за предплечье и утащили за каменную колонну. Похитителем, кто бы мог подумать, оказался Малфой — заспанный, с взъерошенными волосами и безумным взглядом. Он вжал ее в стену и снова навис над ней, как вчера на тренировке.

— Грейнджер, какого нюхлера я проснулся с твоим именем на запястье?! — спросил он, больно дергая Гермиону за правую руку.

— Отпусти. Я уже просила никогда меня не трогать, — Гермиона попыталась освободиться, но его длинные пальцы сжались вокруг предплечья только сильнее.

— Да замолчи ты, — раздраженно ответил он. — Что ты со мной сделала? Это... это какой-то приворот?

Что?

Гермиона прыснула от нелепости его предположения, чем разозлила Малфоя еще сильнее.

— Перестань! — громко сказал слизеринец, подвигаясь ближе. Гермиона вовремя вспомнила о своей второй руке и отпихнула его от себя.

— Так мне молчать или говорить? — спросила она, приподнимая одну бровь.

— Грейнджер, твою мать! — прошипел Малфой.

— Ты мне даже по собственной воле не сдался, какой еще приворот? Эта метка говорит о том, кто твоя пара на Бал Примирения, — устало ответила Гермиона. — Мы идем туда. Вместе.

Малфой прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Он все еще сжимал ее предплечье — Гермиона попыталась стряхнуть его пальцы, но тот так крепко вцепился, что движение не возымело никакого эффекта.

— Ты это специально подстроила? — спросил он подозрительно спокойным голосом. Но в его глазах Гермиона видела зарождающуюся грозу.

— Конечно, я ведь все восемь лет мечтала только о том, что однажды смогу пойти на бал с самым неприятным учеником Хогвартса, — ответила Гермиона и закатила глаза. — Люблю портить себе настроение.

— Ты можешь убавить уровень своей язвительности и объяснить мне, как это получилось?

— Малфой, сейчас на завтраке профессор Макгонагалл все расскажет. Отпусти, я не хочу, чтобы нас вместе увидел... увидели мои друзья, — сказала гриффиндорка, и Малфой наконец убрал руку, а затем сделал шаг назад.

— Я не пойду с тобой на бал, — сказал он, глядя ей в глаза.

— Удачи, — Гермиона фыркнула. Она уже смирилась с тем, что с профессором Макгонагалл абсолютно бесполезно спорить. Малфой сможет отвертеться от танца с ней только в том случае, если накануне умрет.

— Я серьезно, Грейнджер.

— Я тоже. Желаю тебе удачи решить этот вопрос, так ты поможешь нам обоим, — ответила Гермиона. Она бросила на слизеринца последний раздраженный взгляд и направилась на завтрак. Малфой вскоре тоже вошел в Большой зал, и еще добрых пять минут они сидели в помещении вдвоем, ровно напротив друг друга, избегая даже незначительного зрительного контакта.

Постепенно столовая начала заполняться людьми. К тому моменту, как на завтрак спустились друзья Гермионы, она уже закончила есть и допивала вторую чашку кофе без молока и сахара. Рон демонстративно сел подальше.

— Ты сегодня ранняя пташка? — спросил Гарри, приземлившись на скамейку справа от Гермионы.

— Не спалось, — отмахнулась та.

— Что случилось у вас с Роном? — Джинни села слева и начала накладывать на тарелку тосты.

Я окружена, но не сломлена.

— Рон случайно узнал о репетиторе Гермионы по Общей физической подготовке, — ответил Гарри за подругу.

— А ты ему так и не сообщила, да? — младшая Уизли посмотрела на Грейнджер я-же-тебе-говорила взглядом.

— Я собиралась, но... — замялась Гермиона.

— Он перебесится, и вы помиритесь, — отмахнулся Гарри, наливая в бокал тыквенный сок. Несколько капель упали на стол.

— Странный он какой-то в последнее время...— задумчиво сказала Джинни.

— Его что-то беспокоит, но он не хочет об этом разговаривать, — пожал плечами Поттер.

— Может, переживает из-за Джорджа...— предположила Гермиона и одним глотком допила уже остывший кофе.

— Скорее всего.

Профессор Макгонагалл поднялась из-за стола, привлекая внимание учеников. Гриффиндорка бросила быстрый взгляд на слизеринский стол — Малфой тоже уже давно покончил с завтраком, но не уходил, дожидаясь объяснений от директора. Он едва заметно для одноклассников посмотрел на Гермиону, и их взгляды пересеклись на долю секунды. Этой незначительной мелочи хватило, чтобы в животе гриффиндорки началось какое-то странное движение.

Тошнит, наверное, от одного его вида.

Профессор Макгонагалл прочистила горло, и теперь уже все ученики с вниманием посмотрели на директрису.

— Доброе утро, — поприветствовала она зал. — Вы уже знаете о том, что через несколько недель в нашей школе пройдет Бал Примирения. Напоминаю, что все студенты седьмого курса должны будут начать вечер танцем. Пары для него будут составлены случайным образом, чтобы дать ученикам с разных факультетов возможность лучше узнать друг друга. Для распределения мисс Патил подготовила специальную вазу.

Профессор Макгонагалл легким движением палочки призвала сосуд с преподавательского стола, а затем наколдовала для него пьедестал.

— Чтобы определить партнера, подойдите к вазе и раскройте ладонь над горлышком. Спустя некоторое время оттуда покажется свиток с парой на бал — если вас уже кто-то вытянул, на вашем запястье должно появиться имя этого волшебника. Первая репетиция танца пройдет уже завтра в Малом бальном зале — с семи до девяти вечера. Прошу вас не опаздывать и надеть удобную одежду. Присутствие на репетиции обязательно, а за прогулы без уважительной причины вы будете отстранены от бала, кроме того, с вашего факультета спишется пятьдесят очков. На этом у меня все, вы можете вытягивать пары.

Профессор Макгонагалл вышла из зала, за ней потянулись и другие преподаватели — видимо, чтобы не смущать учеников. Студенты робко начали подниматься со скамеек и подходить к вазе.

— Так вот почему у меня утром на руке было написано «Ханна Аббот», — сказал Невилл, сидящий напротив. — А я подумал, это чья-то шутка.

Гермиона вяло ему улыбнулась.

— Пойдемте тоже вытянем, — с энтузиазмом сказала Джинни, и они втроем направились к пьедесталу. Гарри медленно шел сзади вместе с Гермионой, в то время как младшая Уизли бежала вперед вприпрыжку.

— Ненавижу танцевать, — шепнул Поттер так, чтобы его девушка не услышала.

У сосуда с протянутой рукой уже стояла Пэнси Паркинсон. Она с жадностью схватила свиток в ту же секунду, как он появился, и начала торопливо разворачивать.

— Гарри Поттер, — сказала слизеринка и уголки ее губ опустились вниз.

— Ой, — друг икнул, Гермиона похлопала его по спине.

Пэнси Паркинсон нашла Гарри взглядом и пожала плечами. Было видно, что она расстроилась. За ней к вазе подошел Гойл. Он несмело раскрыл над горлышком широкую ладонь, напоминающую лопату, и долго не решался взять свиток, показавшийся из сосуда.

— Да открывай уже, — торопила его Дафна Гринграсс. Гойл размотал свиток.

— Сьюзен Боунс, — сказал слизеринец, и его одноклассники разгоготались.

Отвратительные животные.

— Пропустите папочку, — Забини с широкой улыбкой подошел к вазе. — Ну что ж, моя хорошая, я рассчитываю на главный приз.

Все вокруг рассмеялись, а Гермиона закатила глаза. Забини элегантно двумя пальцами схватил свиток и нарочно помедлил перед тем, как его раскрыть — в этом парне явно пропадал актерский талант. Наконец он прочитал имя, и улыбка на его губах стала еще шире:

— Джинни Уизли, — он посмотрел на свою новоиспеченную партнершу и галантно ей поклонился. — Сочту за честь.

Теперь была очередь Джинни закатывать глаза.

— Просто фантастика, — пробормотал Гарри.

К вазе подошел Рон, которого Гермиона вообще не заметила в толпе. Ему досталась Лайза Турпин, крайне застенчивая девушка с Когтеврана.

— Драко, теперь ты, — громко сказала Пэнси Паркинсон, подталкивая Малфоя к вазе.

— Я... Меня уже распределили, — недовольно сказал Малфой и скрестил руки на груди.

— Это когда же? — удивилась Паркинсон.

— Вчера вечером.

— И кто тебе достался? — не унималась слизеринка. Сейчас их разговор внимательно слушали все двадцать человек, столпившиеся вокруг вазы.

— Гермиона Грейнджер, — помедлив, ответил он. Все взгляды тут же переместились на гриффиндорку.

Он только что назвал мое имя и не умер?

— Кто бы сомневался, — раздраженно бросил Рон и направился к выходу из Большого зала.

— Рон! — Гермиона побежала за ним. Она перехватила Уизли в дверях, придержав за рукав мантии.

— Что? — ответил он.

— Ты же понимаешь, что все это... происходит случайно? — осторожно спросила она. Но в его взгляде ясно читалось — нет, не понимает.

— Гермиона, эти «случайности», — Рон изобразил одной рукой в воздухе кавычки, — начинают мне надоедать.

— Я буду танцевать с тобой весь остальной вечер, я обещаю.

— Мне это не нужно, — Рон дернул рукав, высвобождаясь из слабой хватки Гермионы, и начал уходить.

— Рон, это несправедливо! — крикнула она ему вслед, но Уизли даже не обернулся.

***

После уроков Гермиона направилась в Малый бальный зал, чтобы закончить уборку. В течение всей недели она приходила туда на час-другой и наводила порядок вместе с домовыми эльфами, поэтому к пятнице помещение уже выглядело вполне прилично. Оставалось разобрать лишь несколько сундуков и мешков с вещами.

— Винки, если у тебя есть дела, я могу закончить здесь одна, — сказала Гермиона.

— Винки хочет помочь мисс Гермионе Грейнджер, — возразила домовой эльф.

Гермиона присела на пол около первого сундука. Внутри она нашла много учебной литературы по Зельям и Травологии. На книгах не было указания, кому они принадлежали, поэтому гриффиндорка отложила их в стопку для библиотеки. Также внутри хранились конспекты, пожелтевшие от времени, старый ржавый котелок, несколько комплектов школьной формы в цветах Когтеврана и очень старомодные туфли с квадратным носком.

— Кто-то закончил школу и не забрал свои вещи? — задумчиво спросила Гермиона.

— Может, этот волшебник так и не покинул Хогвартс? — предположила Винки.

— Как это?

— Кто-то... — замялась Винки, и ее глаза наполнились слезами, — мог умереть раньше.

— Верно... Прости. Не хотела тебя расстраивать, — Гермиона отложила одежду и конспекты в стопку неопределенных вещей, с которыми пока не знала, что можно сделать. Котелок она решила отнести в класс Зелий.

Когда с первым простеньким сундуком было покончено, ведьма переместилась к следующему. Он был больше и выглядел солиднее за счет красного дерева и инкрустации серебром. Когда Гермиона его открыла, то поняла, что к сундуку применено заклятие Невидимого расширения.

— Кажется, чтобы его разобрать, нужно залезть внутрь, — сказала она эльфийке. Спускаться в непонятный сундук одной было страшно — неизвестно еще, что там хранится.

— Винки пойдет с вами, — сказала эльф, храбрясь. Но Гермиона видела, как тоненькие ножки Винки затряслись.

Эльфийка подошла ближе, и они вместе начали вглядываться в черноту сундука. Увидеть, что лежит на дне, было совершенно невозможно — настолько он был глубоким.

— Люмос Максима, — Гермиона произнесла заклинание и опустила палочку внутрь. — Это что... одежда?

Днище сундука было устлано тканью всевозможных цветов. Гермиона поднялась, а затем несмело перешагнула бортик одной ногой и задержалась в этом положении.

— Винки, если что, зови на помощь, — сказала гриффиндорка домашнему эльфу, и та ответила решительным кивком.

Гермиона сделала глубокий вдох, набираясь смелости, и наконец прыгнула. Груда цветных тряпок стремительно становилась все ближе.

— Левиосо! — Гермиона затормозила в полуметре от дна сундука. Зависнув в воздухе, гриффиндорка начала оглядываться — она оказалась в шкафу, размером с ее спальню. Внутри были полки и вешалки, но большая часть вещей просто валялась на полу. Словно здесь прошелся ураган, раскидавший повсюду платья, туфли, сумочки и прочие предметы женского туалета. Гермиона аккуратно встала на ноги, стараясь не наступать на одежду, чтобы не испачкать. Сверху вдруг раздался писк — гриффиндорка резко подняла голову и увидела летящую вниз Винки. Спустя пару мгновений эльфийка оказалась рядом с Гермионой.

— Мисс Гермиона в порядке? — спросила Винки.

— Да, — ответила ей гриффиндорка. Эльф начала оглядываться, и с каждой секундой ее глаза становились все больше.

— Сколько... одежды! — завороженно сказала она, рассматривая горы из платьев.

— И что нам со всем этим делать? — растерянно спросила Гермиона.

— Мисс Грейнджер, давайте посмотрим! — Винки схватила лежащую рядом бледно-розовую ткань, которая оказалась ночным пеньюаром.

— Винки, лучше ничего не трогай! — воскликнула Гермиона. — Оно может быть проклято.

— Но я не чувствую здесь темной магии, — возразила эльфийка.

— Эти вещи... очень дорогие. Не может быть, чтобы кто-то их здесь просто забыл.

Гермиона палочкой подцепила шелковую блузку и присмотрелась. По фасону можно было предположить, что эти вещи носили лет семьдесят назад. Крупный многослойный воротник с бантом, жемчужные пуговицы... Гермиона подняла глаза — всюду лежали роскошные платья, расшитые кружевом, камнями и даже перьями.

— Нужно сообщить об этом сундуке профессору Макгонагалл, — скорее для себя сказала гриффиндорка. Винки грустно вздохнула и положила пеньюар обратно на пол. — Аппарируешь нас наверх?

Эльфийка подошла к Гермионе, взяла ее за руку, и через секунду они оказались в Малом бальном зале. Спустя десять минут они рассматривали сундук уже втроем с директором.

— Честно говоря, раньше я не обращала на него внимания, — задумчиво сказала профессор Макгонагалл, — и понятия не имею, откуда он взялся. Внутри вы не нашли ничего о хозяине вещей?

Гермиона покачала головой. Они снова опустились на дно сундука, и теперь уже была очередь профессора удивляться количеству одежды внутри.

— Я думаю, пока мы не будем от него избавляться — нужно установить, кому он принадлежит, — продолжала директриса. — Возможно среди вещей найдется что-то, связанное с одним из факультетов. Мисс Грейнджер, Винки разберет оставшиеся мешки наверху, а вас я попрошу навести порядок здесь. Сейчас я отправлю кого-то из учеников вам на помощь.

Гермиона кивнула. Профессор и Винки поднялись наверх, оставив Гермиону наедине с огромной кучей одежды, неизвестно кому принадлежавшей. По ее коже прошелся холодок от осознания, что закрой кто наверху крышку — и она останется здесь навечно. Гриффиндорка только приступила к первой горе тряпок, когда сверху послышались голоса. Через несколько секунд в паре метров от Гермионы приземлилась Джинни. Она в шоке смотрела то на подругу, то на одежду.

— А профессор Макгонагалл не шутила, когда сказала, что ты нашла клад, — Джинни, как и Винки некоторое время назад, схватила розовый пеньюар и начала в восторге его рассматривать.

— У вас разве не тренировка по квиддичу? — спросила Гермиона.

— Только что закончилась. Мы возвращались с поля, и тут меня перехватила профессор Макгонагалл. Она хотела отправить сюда еще и Гарри с Роном, но они отмазались. Сказали, что если сейчас не сядут за домашнее задание по Латыни, то к следующему уроку ничего не успеют сделать.

— Надеюсь, они действительно займутся учебой.

В ответ Джинни только фыркнула. Они начали перебирать одежду и складывать ее в аккуратные стопки.

— Не могу поверить в то, что у кого-то было столько красивых вещей, — Джинни взяла пышную красную юбку и приложила на себя. Затем схватила короткое шелковое платье с кружевом по воротнику и низу, напоминающее скорее ночнушку. — Это стоит целое состояние.

— Очень... вызывающий образ, — смутилась Гермиона.

— Я думаю, это предназначалось для домашней носки, а не для выхода в свет, — рассмеялась Уизли. — По-моему, очень сексуально. Ты бы такое надела?

— Зачем? — недоуменно спросила Грейнджер.

— Если бы хотела кого-нибудь соблазнить, — закокетничала Джинни и натянула сорочку прямо на тренировочную форму.

— Соблазнение предполагает секс, а у меня его нет, — ответила Гермиона и приподняла одну бровь. Джинни продолжала осматривать платье на себе.

— А зря, это приятно. И весело.

Гермиона с недоумением посмотрела на Уизли, та робко улыбнулась.

— Джиневра Молли Уизли, ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Например?

— Например, откуда ты знаешь, что секс — это весело?

— Ну, скажем так, у меня была возможность проверить... — Джинни якобы в смущении отвела взгляд, но ее губы расплылись в игривой улыбке. Гермиона видела, что Уизли очень хочется этим поделиться.

— А поконкретнее? — подначивала ее Грейнджер.

— Первый раз мы с Гарри... сделали это летом, — начала она. — После моего дня рождения. Ночью, когда все разошлись, мы убежали в поле, чтобы посмотреть на звезды. До утра мы болтали и много целовались, а потом... все случилось.

— Ого, — Гермиона почувствовала, как загорелись ее щеки. — И как... как это было?

— Сначала неловко, ведь у нас обоих это был первый раз. А потом... приятно. И с каждым разом все лучше и лучше.

— С каждым разом?! Вы что, занимаетесь этим в школе?!

— Гермиона, я тебя, наверное, удивлю, но многие наши однокурсники занимаются этим в школе.

— Ну нет...

— Неужели тебе никогда не хотелось этого?

— Я думала о гипотетической возможности заняться сексом, но планировала сделать это уже после школы.

— Мерлин, ты себе запланировала секс?

— Джинни, я просто подхожу к вопросу с рациональной точки зрения. А если кто-то из преподавателей узнает о том, чем вы с Гарри здесь занимаетесь?

— Мы делаем это в Выручай-комнате, там нас никто не услышит и не потревожит, — ухмыльнулась Джинни.

— Ой, только без таких подробностей.

— И все же — ты действительно никогда не возбуждалась настолько, чтобы захотелось заняться этим прямо здесь и сейчас?

— Нет.

— Ну, ничего. Всему свое время, — пожала плечами Уизли и сняла с себя чужое платье. — Главное — не делай этого против своего желания, потому что «пора». Ты должна быть уверена на все сто, и тогда действительно будет весело и приятно.

Они продолжили перебирать вещи, общаясь уже на более нейтральные темы. Учеба, воскресная игра против Когтеврана, предстоящий бал...

— В чем ты пойдешь? — спросила Джинни.

— Не знаю. У меня вообще нет никакого энтузиазма по поводу этого мероприятия, я же иду туда с одной слизеринской задницей...

— А я иду туда с другой слизеринской задницей, но это не помешает мне приодеться, — улыбнулась Уизли. — Я уже заказала через «Спеллу» новое платье. Хочешь, тебе тоже что-нибудь выберем?

— У меня сейчас небольшие трудности с финансами... Родители ведь не помнят, что у них есть дочь, которой иногда нужно высылать деньги, а мои накопления подходят к концу, — пожала плечами Гермиона. Платье для бала волновало ее сейчас в самую последнюю очередь. — Кстати, как Гарри относится к тому, что ты идешь на бал с Блейзом Забини?

— Он очень переживает, что после этого я его брошу, — Джинни покачала головой. — Гарри, видимо, действительно не замечает, что я влюблена по уши. Кто вообще может конкурировать с Поттером?

— Это естественно, что он распереживался. Забини очень...

— Обаятельный? — Джинни приподняла брови. Гермиона, подумав, кивнула. — Дело в том, я прекрасно знаю, как все эти его штучки работают. На меня не действует мое же оружие.

И они обе рассмеялись.

— А может... — Джинни обвела взглядом помещение, — ты возьмешь что-нибудь здесь? А потом положишь обратно.

— Не уверена, что это хорошая идея...

— Никто об этом не узнает, — продолжала та. — А тебе не нужно будет заморачиваться. Давай, Гермиона.

— Ну, не знаю...

— Давай так: если мы найдем что-то красивое, то ты это возьмешь. А если нет, забудем об этом.

Гермиона согласилась. Спустя час уборки в куче очень экстравагантных платьев показалось одно, от которого у Джинни на несколько мгновений пропал дар речи. Оно было длинное, бархатное, насыщенного изумрудного цвета. Зону декольте и руки подчеркивали вставки из тонкого черного кружева. На шее у воротника-стойки был повязан игривый бантик в тон ко всему платью. Гермиона долго отнекивалась и предлагала Джинни выбрать что-то попроще, что будет не так сильно привлекать внимание, но Уизли все не унималась.

— Бархат и кружево — очень роскошное сочетание, — настаивала та. — Ты будешь королевой.

— Я не хочу быть королевой, я хочу забиться в угол, чтобы меня никто не трогал весь вечер, — возражала Гермиона.

— К тону твоей кожи безумно подходит зеленый, — продолжала выдавать свои «убийственные» аргументы Уизли.

— Ты предлагаешь мне пойти на бал с Малфоем в зеленом платье? А что дальше? Переехать в слизеринские подземелья?

— Если ты придешь в этом на бал, у Малфоя скорее всего отвалится челюсть, и он больше не сможет разговаривать до самого конца вечера.

— Джинни...

— Все, Гермиона, мы берем это платье. Хватит спорить.

— Ты невыносима, Уизли.

— Я знаю.

Уборку Гермиона и Джинни закончили неприлично поздно. Во всей этой куче они не нашли ни одного упоминания о хозяине вещей, кроме одной лишь буквы «А» на внутренней стороне серебряного кольца. Простенького и не очень дорогого, в отличие от других предметов здесь. Сундук они отнесли в кабинет директора, заранее припрятав зеленое платье. У Гермионы было неспокойно на душе от того, что она украла одежду неизвестно у кого.

Чувствую, что это еще мне аукнется.

***

Утром в субботу Гермиона еще не успела войти в Большой зал, как ее перехватил Гарри. Он жестом позвал ее за колонну.

— Гермиона, ты уже читала новый выпуск «Пророка»? — спросил Гарри. Только сейчас гриффиндорка обратила внимание на газету в руках друга, свернутую в трубочку. Она покачала головой, и Поттер передал ей «Ежедневный Пророк». Гермиона пробежалась по заголовкам на первой полосе:

«Семья Крэббов задержана спустя пять месяцев после побега. Подробнее на странице два».

«Интервью с мистером Хиллом, единственным выжившим после нападения змеи. Подробнее на странице четыре».

«В Хогвартсе пройдет первый Бал Примирения. Подробнее на странице семь».

— Интервью с мистером Хиллом? — спросила Гермиона, предполагая, что это так взволновало Гарри.

— Начни с первой новости.

Гермиона открыла вторую страницу и принялась читать:

«Мистер и миссис Крэбб вместе с сыном были задержаны Аврорами британского Министерства Магии в Аргентине. Там, судя по всему, они и проживали последние месяцы после побега. По информации, полученной «Пророком» из надежного источника, своего бывшего соратника сдал не кто иной, как Люциус Малфой. Он очень «кстати» вспомнил на закрытой части заседания о небольшой вилле Крэббов на берегу Атлантического океана, которая ранее не числилась в перечне их фамильного имущества. Возможно, именно за это Малфой-старший и был освобожден из Азкабана?

Суд над Крэббами назначен на середину октября, слушание будет открытым. Шансов отвертеться от тюрьмы нет даже у Винсента — в прошлом году он не гнушался активного использования Непростительных заклинаний на других учениках Хогвартса. А это прямой билет в Азкабан».

— Значит, вот чем оказался полезен Малфой-старший для Министерства. И дело совсем не в яйцах? — с сомнением спросила Гермиона.

— Похоже на то.

— Неужели он не боится мести за такое? — недоумевала Грейнджер. — Он топит своих же, чтобы спастись самому.

— Думаю, чтобы выйти из Азкабана, ты бы пошла и не на такое, — пожал плечами Поттер. — Читай дальше.

Гермиона перешла ко второй новости:

«Мистер Хилл, невыразимец, пострадавший от змеи, вчера вечером был выписан из больницы св. Мунго. Ожоги, полученные им при падении в камин, колдомедики успешно залечили. Сам волшебник описывает свое состояние как «вполне стабильное», правда, теперь он опасается возвращения домой. «Этой твари было что-то от меня нужно. Я готов поклясться, что сквозь ее шипение можно было разобрать звуки, похожие на человеческую речь. Она не собиралась убивать — она хотела что-то выяснить. Я думаю, что змея обладает разумом», — сказал мистер Хилл корреспонденту «Ежедневного Пророка».

Министерство Магии отказалось комментировать слова своего сотрудника, как и в целом всю ситуацию с убийствами и нападениями. Мистер Хилл взял бессрочный отпуск и собирается покинуть страну на некоторое время для собственной безопасности».

— Звуки, похожие на человеческую речь. Обладает разумом... — задумчиво повторила Гермиона слова невыразимца. — Чертовщина какая-то, Гарри.

— Что это может быть? — спросил Поттер.

— Точно не магическая змея, — ответила Гермиона. — В Отдел тайн не принимают кого попало, мистер Хилл не мог допустить ошибку в таком простом заклинании, как Випера Эванеско. Значит, оно действительно не подействовало.

— Тогда анимаг?

— Анимаг — это в любом случае волшебник. В таком случае жертвы могли хотя бы попытаться аппарировать. А неизвестная тварь, похоже, блокирует эту способность. Но ни в одной книге я не встречала упоминаний о волшебных существах, способных препятствовать аппарации, Гарри, — с беспокойством сказала Гермиона. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— Мы не искали в Запретной секции, это раз. Два — существуют другие источники, кроме библиотеки Хогвартса, — наконец нарушил тишину Гарри.

— Вопросов становится больше, чем ответов.

— Как всегда, — улыбнулся Гарри.

Не магическая змея.

Не анимаг.

Тогда — кто?

***

К моменту первой репетиции все пары уже были составлены. Всего их получилось двадцать две. Когда Гермиона вошла в Малый бальный зал в субботу вечером, в глаза тут же бросилась слизеринская компания — девушки решили учиться танцевать сразу во всей амуниции, поэтому надели длинные юбки и туфли. Разумное решение, ведь одно дело запомнить движения, когда на твоих ногах кроссовки, и совсем другое — когда это будут жутко неудобные каблуки. Рядом с Пэнси Паркинсон стоял Малфой — он выглядел как всегда мрачно, но элегантно: в черном костюме и черной водолазке. Волосы он по какой-то причине сегодня не уложил, поэтому непослушные платиновые пряди падали на лоб и виски.

А может, ему просто уже кое-кто успел растрепать прическу?

Фу, перестань об этом думать.

— Вечер мы начнем с полонеза — пары войдут в зал под руку и выстроятся в стройную колонну, — начал инструктаж профессор Флитвик и по совместительству главный хореограф открывающего танца. — Первая пара должна будет грациозно, нет, даже изящно, дойти до конца помещения, чтобы представить себя зрителям, затем вернуться в начало по правой стороне. Следующая же пара, когда пройдет зал, возвратится по левой. Запомните: нечетные пары идут направо, четные — налево. Всем ясно?

Ученики рассеянно закивали.

— Таким образом, через Большой зал пройдут все двадцать две пары, — продолжал учитель. — Этим танцем мы начнем наш бал. Важное замечание — если вы уже совершили променад, не нужно со скучающим видом стоять и ждать, когда закончат остальные. Ваша осанка должна оставаться прямой, а лица — светлыми и радостными.

По задумке профессора Флитвика, после полонеза пары должны исполнить классический вальс в двух кругах, с равным количеством человек в каждом. Чтобы фигура танцующих напоминала восьмерку или знак бесконечности, если посмотреть на нее с воздуха. Профессор случайным образом разделил учеников пополам — так, что Гарри и Рон с их спутницами оказались в одном круге, а Гермиона и Джинни в другом. С девочками также попали Невилл и Ханна Аббот, Падма Патил и Теодор Нотт, а также Полумна и Рольф Саламандер, по счастливому стечению обстоятельств оказавшиеся в одной паре.

— Мы будем разучивать по одному кусочку вальса на каждом занятии, а также накануне Бала Примирения устроим генеральную репетицию в Большом зале. Теперь можете подходить к своим партнерам. Сначала немного разомнемся и вспомним, как правильно нужно поклониться друг другу перед танцем. А затем потренируемся в вальсе.

Гермиона без особого энтузиазма отыскала в толпе Малфоя. Они очень медленно подошли друг к другу и встали вроде бы рядом, но все равно на приличном расстоянии.

— Не получилось договориться с профессором Макгонагалл о замене партнера? — с усмешкой спросила Гермиона.

— Как видишь, — ответил Малфой и сложил руки на груди.

— У тебя изначально не было никаких шансов решить эту проблему. Раз даже у меня не получилось, — гриффиндорка отзеркалила его позу. Теперь они стояли словно два политика на дебатах.

— Вообще-то, у меня есть запасной план, — продолжил слизеринец, глядя на Гермиону сверху вниз.

— Я вся внимание.

— Ты можешь сломать ногу накануне бала, и тогда тебе не придется идти на него в принципе, а мне дадут в пару кого-то другого.

— Малфой, ты больной? Ломай ноги сам, — возмутилась Гермиона, расцепляя руки. Теперь они непроизвольно сжались в кулаки.

— Да ладно тебе, мадам Помфри за пару дней срастит кости. Это не так уж больно... Зато мы будем спасены от необходимости находиться рядом на глазах сотни людей.

— Ты серьезно? — Гермиона посмотрела на него, как на умалишенного. Он действительно предлагает ей сломать ногу?

— Ну да, — ответил он равнодушно. — К тому же ты будешь очень жалко выглядеть на моем фоне в своих магловских обносках.

— Иди к черту, — она с отвращением посмотрела на него, не веря, что кто-то может с таким серьезным лицом нести подобную чушь. Она дала ему буквально секунду на то, чтобы взять свои слова обратно, но он продолжал как-то бессмысленно смотреть на гриффиндорку, ожидая... Чего ожидая? Гнева?

Гермиона развернулась и направилась к выходу из Малого бального зала. Сейчас ей было наплевать, что профессор Флитвик оставался там, наверняка в недоумении, почему она позволила себе покинуть репетицию. Гермиона просто чертовски устала каждый день сражаться с Малфоем и делать вид, что все его оскорбления ее совершенно не задевают.

«Как мило, что ты заступилась за того, кто считает тебя куском грязи».

«Ты самая невыносимая зануда этой школы».

«Ты будешь очень жалко выглядеть на моем фоне в своих магловских обносках».

Что там еще?

Ах да, мое любимое — «поганая грязнокровка».

Даже если после войны Малфой не сделал ничего противозаконного, он все еще оставался высокомерным и самовлюбленным придурком. Он нашел самый безопасный способ издеваться над Гермионой — бесконечно ее оскорблять, ведь за слова ему ничего не сделают. Малфой знает, что она не пойдет жаловаться профессору Макгонагалл на «зануду» — это уровень детского сада. Но вода камень точит — однажды Гермиону просто добьет очередная колкость, и она выкинет что-нибудь глупое. Как сейчас, например. А он этого, похоже, только и добивается.

Как же я его ненавижу.

И тут Гермиона резко остановилась посреди коридора.

Меня отстранят от участия в бале за отсутствие на репетиции, а с Гриффиндора снимут пятьдесят очков. Если я сейчас не вернусь — это будет его маленькой победой.

Ее губы расплылись в улыбке от осознания всей глубины манипуляции Малфоя.

Да не дождешься, хорек белобрысый.

Она резко развернулась и направилась обратно к Малому бальному залу. На удивление, Малфой вышел из комнаты и сейчас стоял у двери, прислонившись к ней спиной. В коридоре было темно, поэтому слизеринец в своем черном костюме практически сливался с окружением. Но глаза его ярко блестели — в них был вызов, приглашение продолжить поединок. Он ухмыльнулся, глядя на возвращающуюся гриффиндорку, и оттолкнулся от двери. Гермиона с высоко поднятой головой подошла к нему практически вплотную, оставляя между их телами жалкие сантиметры. От такой близости к Малфою у гриффиндорки побежали мурашки по шее и ключицам, но она их проигнорировала, помня о своей цели. Слизеринец же не шевелился, только изучал лицо гриффиндорки, пытаясь понять природу ее странного поведения. Гермиона поднялась на цыпочки и тихо сказала:

— Ты будешь танцевать со мной на этом балу.

— Только в том случае, если ты наложишь на меня Империо, Грейнджер, — ответил он и презрительно скривился.

— Мне это не понадобится. А еще, весь танец ты будешь улыбаться, будто это самый счастливый день в твоей жизни.

— С чего бы это? — одна бровь Малфоя поползла вверх.

— У тебя не будет другого выбора. Знаешь, одна птичка мне нашептала, — Гермиона приблизилась к его уху, от чего Малфой напрягся, и тихо сказала, — что в Мэноре было три яйца.

Шах и мат, придурок.

Малфой оторопел. Теперь он смотрел на гриффиндорку, хлопая ресницами и чуть приоткрыв рот. В зале за дверью заиграла музыка, приглашающая пары начать танец.

— Улыбайся, Малфой.

Гермиона взяла одну его руку и положила на свою талию, вторую зажала в ладони — словно еще секунда, и они закружатся в вальсе.

— Мы будем танцевать вот так, — сказала Гермиона.

Внутри у гриффиндорки опять затрепыхалось то самое новое, непонятное и очень пугающее ощущение, вызванное одним лишь прикосновением Малфоя. Он смотрел на нее с опаской, закусив нижнюю губу.

— Кто эта птичка? — спросил наконец Малфой, не разрывая физического контакта. Похоже, он пребывал в таком шоке, что не отдавал себе отчета в происходящем. Иначе бы уже устроил истерику и пошел мыть руки.

— Не скажу. Но она очень надежная.

Гермиона сделала шаг назад. Ладонь Малфоя соскользнула с талии Гермионы.

— Пора возвращаться на репетицию. Мы же не хотим пропустить полезные инструкции профессора Флитвика?

Гриффиндорка открыла дверь и вошла в Малый бальный зал. Малфой проследовал за ней молча.

Было ли опрометчиво кинуть ему свой единственный козырь сегодня? Ради такой ерунды?

Гермиона обернулась на слизеринца, который в данную секунду усиленно о чем-то думал.

Абсолютно точно — опрометчиво. Но выражение шока и растерянности на его лице — бесценно.

А со всем остальным мы обязательно разберемся позже.

Примечания:

Платье, которое нашли Джинни и Гермиона в сундуке, вдохновлено этим: https://clck.ru/aoopp