Серпентариум

 После матча Гермиона побежала к себе в спальню, чтобы переодеться и захватить кое-какие магические предметы, которые могут понадобиться на их «операции». Когда гриффиндорка поднялась на восьмой этаж к Выручай-комнате, на месте ее уже ждал взвинченный Гарри, рядом с ним на полу стоял какой-то деревянный ящик.

— Гермиона, ну наконец-то!

Поттер три раза прошел мимо стены, и в ней начала появляться высокая дубовая дверь.

— Они вот-вот придут. Ты готова?

Гермиона кивнула и вошла в Выручай-комнату. Внутри не было ничего, кроме двух красных кресел. Интересно, о чем думал Поттер, когда просил комнату появиться?

— Что ты сказал Паркинсон и Нотту? — спросила Грейнджер.

— Соврал, что один мой знакомый может достать отменное ирландское огневиски. Нотт уже вчера был уверен в победе Слизерина, поэтому с охотой согласился. А Пэнси вызвалась пойти с ним — они как попугаи-неразлучники.

— Ты? Можешь пронести в школу огневиски? И они поверили? — с сомнением переспросила Гермиона.

— Вообще-то у меня с незапамятных времен репутация крутого парня. Ну, знаешь, я убил одного темного волшебника, который угрожал всей магической Великобритании. Некоторым это показалось достаточно впечатляющим.

— Я помню твои худшие времена, так что не задавайся. И как мы теперь явимся на вечеринку без алкоголя, если они пообещали его достать?

— С твоего дня рождения осталось обычное огневиски. Вот оно, — Гарри похлопал по крышке того самого ящика. — Возьмем, что есть.

— Хорошо.

Некоторое время они сидели внутри комнаты и ждали. В назначенный час Гарри вышел, чтобы встретить слизеринцев на этаже. Когда Гермиона осталась одна, она почувствовала, как сильно на самом деле волнуется. Она переживала одновременно обо всем: что, если их поймают? Что, если Малфой догадается? Что, если они ничего не смогут из него вытянуть? Что, если она случайно сотрет Нотту и Паркинсон память?

Через пару минут в Выручай-комнату вошли Пэнси, Теодор и Гарри. Гермиона поднялась с кресла и бросила взгляд на друга. Он едва заметно кивнул.

— Поттер, где огневиски? — спросил Тео. — Грейнджер? А ты что тут делаешь?

— Остолбеней! — Гарри и Гермиона одновременно произнесли заклинания. Слизеринцы с глухим стуком упали на пол и замерли.

Ну все, пути назад нет.

Поттер поднял на руки Пэнси и усадил ее в одно кресло, потом они с Гермионой вместе дотащили Нотта до второго.

— Инкарцеро, — из палочки Поттера начали вылетать веревки и привязывать слизеринцев к креслам. Гермиона трясущимися руками сняла с Пэнси лаковые туфли на высоком каблуке и надела на себя. Затем с помощью чар укоротила юбку и изменила цвет галстука.

Гарри оценивающе посмотрел на Гермиону и выдал свой вердикт:

— А тебе идет слизеринский образ.

Девушка только фыркнула. Поттер тоже переоделся: он сменил свои кроссовки на крокодиловые ботинки Теодора Нотта, надел его пиджак и перекрасил галстук.

— Еще часы. Он всегда в них ходит, — сказала Гермиона. Она чувствовала себя неловко от того, что им пришлось еще и раздеть однокурсников, которых они обманом заманили в Выручай-комнату, оглушили и связали.

Гарри подошел к Нотту и снял с его запястья серебряные часы с черным кожаным ремешком, судя по всему, сделанным тоже из какой-то рептилии. В это время Гермиона достала из бисерной сумочки свечу и с помощью заклинания Инсендио подожгла ее.

— Устроишь им спа? — спросил Гарри, вопросительно смотря на предмет в руках подруги.

— Это усыпляющие благовония. Если они очнутся от заклинания раньше, чем через час, это их снова отрубит. Не пирожные со снотворным, конечно, но мне так будет спокойнее.

Гарри кивнул. Гриффиндорка поставила свечу на пол, затем достала из сумочки два флакона с жидкостью, срезала по маленькой пряди волос с каждого слизеринца и добавила в Оборотное зелье.

— Да поможет нам Мерлин, — сказала Гермиона и залпом выпила содержимое. Зелье было приторно-сладким, словно газировка. Гарри повторил за ней.

— Фу, у Оборотного зелья Нотта привкус виски и табака, — Гарри сморщился. На ее глазах друг начал расти и увеличиваться в плечах, а его прямые торчащие во все стороны волосы завернулись в аккуратные кудряшки. Гермиона тоже подросла, ее пальцы стали длинными и тонкими. Со смущением гриффиндорка заметила, как рубашка на ней натянулась от нового размера груди. Зато голове стало намного легче, когда длинные густые волосы укоротились по плечи.

— У нас есть всего час, Гарри, — сказала гриффиндорка и достала из сумки два браслета с маленькими круглыми камешками. Она протянула один из них Гарри. — Камень будет вибрировать каждые пятнадцать минут.

— Понял. Идем?

— Да, — гриффиндорка глубоко вдохнула и с шумом выдохнула.

Шоу начинается.

***

Гермиона спускалась в подземелья, нервно одергивая короткую клетчатую юбку. Ее кожа покрывалась мурашками — то ли от страха, то ли от пронизывающего холода этой части замка. Впереди нее шел Гарри в образе Теодора Нотта и левитировал рядом с собой ящик огневиски, к которому они применили дезиллюминационные чары. Чудо — что они не встретили никого из преподавателей, пока спускались с восьмого этажа.

— Гарри, — шепнула Гермиона. — У нас осталось около пятидесяти минут.

— Хорошо, — ответил он.

Ровно в тот момент, как они подошли к глухой стене в конце коридора, на ней появилась дверь. Из гостиной Слизерина выходил парень с младших курсов, очень вовремя, между прочим, ведь гриффиндорцы не знали пароля. Гарри и Гермиона переглянулись и несмело вошли внутрь.

То, что они увидели внутри, напоминало скорее ночной клуб, чем школьное помещение. В гостиной играла громкая музыка, которую снаружи совсем не было слышно. Под потолком висели заколдованные цветовые шары, окрашивающие помещение то в синий, то в зеленый, то в розовый. Кроме того, в гостиной установили подобие дымовой пушки. Гермиона оказалась здесь впервые, в отличие от Гарри, и ей очень хотелось внимательно осмотреться. Но это определенно выглядело бы подозрительно, ведь Пэнси Паркинсон живет здесь уже восьмой год и давно привыкла к обстановке.

— Куда вообще смотрит Слизнорт? — сказала Гермиона Гарри в самое ухо. — Профессора Макгонагалл, наверное, хватил бы удар, увидь она в Гриффиндорской башне нечто подобное, — Гарри пожал плечами. Он тоже с удивлением рассматривал обстановку и толпу слизеринцев разного возраста, которые сновали туда-обратно.

— Тео, Пэнси! — из толпы у кожаных диванов отделился Забини. — Мы уже достали твои стратегические запасы огневиски из-под кровати. Надеюсь, ты не в обиде? О, ты принес еще? Это то самое, что обещал Поттер?

— Это обычное огневиски. У него не получилось достать ирландское, — ответил Гарри и передал ящик Забини.

— Глупо с твоей стороны было ему в принципе поверить. Ну откуда у Поттера могут быть запасы ирландского виски?

Гарри в теле Тео поджал губы, и Гермиона незаметно пихнула его в бок.

— Проходите, что встали? — сказал Блейз и направился обратно к стоящим друг напротив друга диванам. Гриффиндорцы подошли поближе и увидели, что там уже сидят Малфой, Гойл, Дафна Гринграсс, Ургхарт и Аддамсон. Забини занял последнее свободное место на правом диване, вынуждая Гермиону и Гарри присоединиться к Малфою и Гойлу на левом.

— О, ребята. Принесли еще? — спросила Дафна. Гарри кивнул. — Ну и отлично.

Забини плеснул огневиски в стеклянные бокалы и протянул их «Пэнси и Тео». Гермиона хотела отказаться, но Гарри выразительно прочистил горло, вынуждая ее принять спиртное. Своим плечом она чувствовала сидящего рядом Малфоя — и это ее очень нервировало. Он же наоборот выглядел спокойным и даже немного скучающим.

Всем своим видом Малфой демонстрировал превосходство над окружающими, а ведь почти все здесь были ему ровней. И даже простая одежда, темно-зеленый джемпер с круглым вырезом и черные брюки со стрелками, сидела на нем изящно. Волосы, некогда гладко зачесанные назад, немного растрепались, так что пара прядок упала на высокий лоб, завершая образ «идеальной неидеальности». По его внешнему виду никогда нельзя было понять, провел он перед зеркалом тридцать секунд или три часа.

— За Слизерин и за нашего ловца, — сказал Ургхарт и поднял бокал. Все остальные повторили за ним. Гермиона сделала крошечный глоток янтарной жидкости, которая тут же обожгла горло.

— Сыграем? — вдруг сказал Забини.

— Да, давайте, — с энтузиазмом поддержала его Гринграсс.

— Во что? — уточнил Гарри.

— В смысле — во что? — Дафна посмотрела на него, как на идиота. — В «Слабо», конечно.

Гермиона напряглась. У них оставалось всего сорок пять минут до конца действия Оборотного зелья, о чем только что сообщил браслет, и игра никак не вписывалась в их план. Они потеряют время.

— Может, просто поболтаем? — неуверенно предложила Гермиона.

— Поболтаем? Пэнс, ты же обычно первая желающая поиграть.

— Ей нравится не играть, а со всеми целоваться, — сказала Гринграсс, и все слизеринцы засмеялись.

— Да, давайте сыграем, — вдруг подключился Малфой, до этого сидевший молча.

— Вот бутылка, — сказал Блейз и достал пустую тару из-под виски.

— Я первая, — Гринграсс схватилась за бутылку. Гермиона обратила внимание на ее длинные ногти, накрашенные красным лаком. Выглядели они так, словно девушка только что достала свою руку из чьей-то сонной артерии. Дафна раскрутила бутылочку, и та показала на Гойла.

— Грег, тебе слабо выпить виски в прыжке? — без промедлений сказала Гринграсс, словно задание придумала уже давно. Скорее всего так и было.

— Нет, не слабо, — слизеринец подлил себе в бокал еще горячительной жидкости, поднялся и сделал несколько шагов к пустому пространству у камина. Все внимательно за ним наблюдали.

— Ну, давай уже, — поторапливала его Дафна. Гойл поднес бокал ко рту и прыгнул — виски вылилось ему на лицо и потекло вниз, оставляя охристые пятна на белой рубашке. Пара капель, по правде, все-таки попали ему в рот. Слизеринцы начали гоготать.

— Ладно, засчитаем, — отмахнулась Гринграсс.

— Моя очередь, — Гойл взялся своими толстыми пальцами за бутылку и резко ее крутанул. Горлышко указало на Гарри.

— Хм... Нотт, слабо выкурить сигарету за десять затяжек?

Гермиона в изумлении посмотрела на Гойла. Он в своем уме?

— Нотт начал курить раньше, чем разговаривать. Это слишком просто, — сказал Блейз и лениво откинулся на спинку дивана.

— Тогда за пять, — пожал плечами Гойл.

— Нет, не слабо, — ответил Гарри и сглотнул. — Только у меня нет с собой сигарет.

Гойл обернулся и подозвал какого-то длинного худого парня:

— Эй, Леви, дай табачку.

Слизеринец достал пачку обычного магловского «Мальборо» из кармана, вынул оттуда сигарету и протянул Гойлу. Тот, в свою очередь, передал ее Гарри. Гермиона с ужасом смотрела, как друг взял в рот сигарету и поджег ее зажигалкой, которая валялась на кофейном столике. Он смачно затянулся и откинулся на диван по подобию Забини.

— Осталось четыре, — сказал Гойл, хищно наблюдавший за приятелем. Поттер выдохнул белое облако дыма и даже не закашлялся. Это привело слизеринцев в какой-то неописуемый экстаз. Гермиона же с удивлением думала о том, как работает Оборотное зелье, если вместе с обликом Гарри передались и чужие вредные привычки. Поттер с успехом справился с заданием, выкурив всю сигарету за пять затяжек.

— Крути, Нотт, — сказала Дафна Гринграсс. Гарри не сильно толкнул бутылочку, и та, сделав чуть меньше оборота, показала на Забини. Слизеринец выпрямился и с хищной улыбкой посмотрел на Тео.

— Давай же, кудряшка, жги, — сказал Забини.

— Блейз, тебе слабо раздеться и остаток вечера просидеть в белье? — ответил ему Поттер. Забини громко расхохотался.

— Вот что-то подобное я от тебя и ждал, друг мой. Нет, мне не слабо, — Блейз встал. Сначала он снял галстук, потом расстегнул рубашку. Ургхарт и Гойл начали ему улюлюкать.

— Преступлением было скрывать от людей такое тело, — сказала Дафна, смеясь.

Когда с верхом было покончено, Забини сбросил ботинки, а затем взялся за ремень на брюках.

— Гринграсс, ты точно к этому готова? — руки Блейза замерли на пряжке.

— А что она там не видела? — сказал Малфой. Слизеринцы снова расхохотались, а Гермиона чувствовала, как горят ее щеки. Блейз кинул в сторону ремень и снял брюки, оставшись в черных боксерах и носках.

— Только не завидуйте, мальчики, — сказал Блейз и завел руки за голову, выпячивая свой подтянутый живот и грудные мышцы. — Носки я, пожалуй, оставлю, а то пол ледяной, — он сел обратно на диван и взялся за бутылочку. Гриффиндорка старалась смотреть куда угодно, но только не на него.

Горлышко долго крутилось и наконец замерло. Оно показывало ровно на пространство между Малфоем и Гермионой. Технически — на них обоих одновременно.

— Итак, — Забини улыбнулся хитро, как кошка. — Пэнси и Драко, вам слабо просидеть вдвоем в спальне десять минут с запертой дверью?

У Гермионы внутри все заликовало. Забини сам не понял, какой подарок подкинул. Браслет несколько минут назад оповестил о том, что у них осталось полчаса. А сейчас уже двадцать восемь или даже двадцать семь минут. Запереться в комнате с Малфоем — значит попытаться вытянуть из него хоть что-то.

— Нет, не слабо, — ответил Малфой и поднялся.

— Мне тоже, — вставая сказала Гермиона и посмотрела на Гарри. Его лицо выражало крайнюю обеспокоенность, но гриффиндорка попыталась передать взглядом, что все в порядке.

Под гогот слизеринцев Малфой, Гермиона и Забини пошли в мужскую спальню. Ученики в гостиной удивленно оборачивались на голого Блейза, но тот отвечал им лишь обворожительной улыбкой. Кажется, он наслаждался вниманием.

Когда Малфой и Гермиона зашли в комнату, Блейз закрыл за ними дверь с той стороны и наложил запирающее заклинание. Где все это время лежала палочка Забини — Гермиона предпочитала не думать.

Внутри не было ничего необычного — все как в гриффиндорских спальнях, за исключением зеленого текстиля. Гриффиндорка оглядывалась и усиленно перебирала в голове варианты, как лучше начать разговор.

— Ты... — начала Гермиона, но договорить не успела. В секунду Малфой оказался прямо перед ней, а его руки по-хозяйски легли на талию девушки. Гриффиндорка почувствовала своим телом жар от его груди и в ужасе раскрыла глаза. — Ты... Ты что делаешь?

— Хочу получить свой поцелуй за победу, — вкрадчиво шепнул слизеринец ей на ухо.

Какого рода отношения у них с Пэнси?!

Правая рука Малфоя начала опускаться ниже, пока не достигла края юбки. А потом снова поползла вверх, но уже по черным колготкам. Гермиона задрожала от ужаса.

Он в своем уме?!

Мозг гриффиндорки лихорадочно пытался соображать, пока Малфой поглаживал ее бедро сквозь тонкий капрон. Он тяжело дышал ей в шею, посылая вниз по позвоночнику армию мурашек.

— Ты пахнешь как вишневый пирог.

Мерлин. Духи, которые подарила Джинни. Черт, черт, черт.

— И я очень хочу его попробовать, — почти шепотом сказал Малфой. Когда смысл его слов дошел до Гермионы, она почувствовала, как быстро забилось сердце. Словно Хогвартс-экспресс или магловский боинг набирают скорость где-то в венах. Она подняла глаза и посмотрела на него. В такой опасной близости лицо Малфоя, с едва заметным румянцем на щеках и острыми скулами, казалось фарфоровым. Коснись — и он весь рассыпется, превратится в античную пыль. И эти серые глаза. Гермиона видела их уже тысячу раз и одновременно с этим как будто впервые.

— Пэнси? — не то спросил, не то позвал Малфой.

Пахло от него сегодня как-то по-другому — чем-то пряным и цитрусовым. Гермиона никогда раньше не чувствовала этого аромата, на тренировки с ней он не душился.

Рот Малфоя приоткрылся, привлекая взгляд гриффиндорки.

Останови его, Гермиона.

Она сама не поняла, как подняла руки и оттолкнула парня.

— Пэнси, ты в порядке? — слизеринец с недоумением посмотрел на девушку.

— Нет, — вырвалось в ужасе у Гермионы. Она отвела взгляд.

— Ты же сама вчера флиртовала со мной. Сказала, что поцелуешь, если я поймаю снитч. Я тебя неправильно понял?

Господи.

— Д-драко, — гриффиндорка запнулась на его имени, как-то странно оно ощущалось на языке. — Я просто хотела поговорить с тобой. О другом.

— Что случилось? — спросил Малфой. Гермиона постаралась собрать свои мысли, но они рассыпались, как бисер. Девушка молчала и смотрела в пол. — Ты пугаешь меня.

— Я хотела поговорить с тобой о нападениях змеи, — несмело начала она. — Меня беспокоит то, что происходит. И мне кажется, что ты что-то об этом знаешь...

— Почему ты так решила? — спросил Малфой.

— Мне просто так кажется, — ответила Гермиона, наконец посмотрев на парня. Он стоял прямо, скрестив руки на груди. — Ты не боишься?

— Боюсь? — переспросил он. — Нет, что за чушь.

Повисла пауза. Малфой продолжал сверлить девушку взглядом — от былой игривости не осталось и следа. Прямо сейчас он строил стену между собой и Пэнси.

Давай же. Доверься мне.

— Прости, значит, мне показалось. Просто... Я не хочу, чтобы кто-то из моих знакомых пострадал. Мы только начали новую жизнь.

— Новую жизнь? Пэнси, что ты несешь? — раздраженно спросил он.

Нужно представить, что я разговариваю с маленьким ребенком.

— Ну, знаешь, без войны... Учимся общаться с ребятами с других факультетов.

— Не знаю, о какой новой жизни ты говоришь, но для меня здесь мало что изменилось. Все шарахаются от Драко Малфоя, бывшего Пожирателя Смерти.

— Никто от тебя не шарахается, — фыркнула Гермиона.

Поменьше Грейнджер и побольше Паркинсон!

— Драко, ты вернулся в школу, остался старостой и одним из лучших учеников школы. Ты все еще играешь за сборную Слизерина. У тебя есть друзья. Ты не изгой — тебе этого недостаточно? — гриффиндорка негодовала.

— Я чувствую кожей, как на меня все смотрят. Как Поттер и его лохматая подружка сверлят мне затылок, ожидая чего-то отвратительного.

— А что ты сделал, чтобы всего этого не было? — возмутилась она. — Ты же продолжаешь бесконечно задираться. Естественно все будут думать, что ты остался такой же задницей.

— Пэнси...

— Что — Пэнси? Разве это не так? Скажи мне сейчас честно, ты имеешь какое-то отношение к змее? Если нет, значит, у всех гриффиндорских подозрений на твой счет нет никаких оснований, и они могут ими подавиться.

Ну последнее уже было лишним, Гермиона.

— Разумеется, я не имею к этому отношения, — он развел руками.

— Тогда почему ты сразу напрягся, когда я об этом спросила?

— Потому что ты права, я боюсь! — вдруг крикнул Малфой. Гермиона моргнула от неожиданности. — Ты довольна? Я боюсь за свою семью, за своих родителей.

— При чем тут они?

Сейчас Малфой выглядел очень уставшим. Плечи парня поникли, исчезла осанка.

— Потому что эта тварь, кажется, ищет то, что хранилось в моем доме. Нападение на сотрудника Отдела тайн подтвердило мои опасения.

— Яйца? — переспросила гриффиндорка. Малфой кивнул. — Это были змеиные яйца?

Он снова кивнул.

— Как они оказались в Мэноре? — продолжала Гермиона.

— Их принес Волан-де-Морт. Примерно за месяц до Битвы за Хогвартс, — Малфой запустил руку в волосы, въерошивая их еще сильнее.

— Ты не знаешь, где он их взял и зачем они были нужны?

— Нет. И мой отец не знает. Да и Министерство, полагаю. Они забрали их на изучение.

— Сколько их было?

— Они забрали два.

— А всего?

Малфой замолчал. Гермиона в нетерпении поджала губы.

— Ну? — поторопила его гриффиндорка.

— Всего три. Одно отец спрятал в пруду во внутреннем дворе мэнора утром перед арестом. У него всегда была нездоровая любовь к артефактам темной магии и всему такому... Я пытался объяснить, что это может быть опасно. Но ты же знаешь Люциуса.

На самом деле не нужно быть Пэнси Паркинсон, чтобы знать Люциуса Малфоя. За все эти годы Гермиона и сама поняла, насколько у Драко чокнутый отец. Спрятать одно яйцо прямо перед носом у Министерства...

— Почему ты думаешь, что яйца и убийства связаны? — продолжала допрос Гермиона. Браслет на руке гриффиндорки завибрировал, напоминая о времени.

— Мистер Хилл — сотрудник Отдела тайн. Где, по-твоему, могут храниться яйца? Мистер Лаурентус — консультант Министерства магии и магозоолог, специализирующийся на селекции рептилий. Были и другие жертвы — в Америке, год назад. Я думаю, что это сделала одна и та же змея, очень уж похож почерк. Мистер и миссис Льюис работали в МАКУСА, это что-то вроде нашего Министерства. Их задача была контролировать популяции магических тварей, то есть буквально находить яйца и уничтожать их.

— А те маглы? В начале лета. Зачем их убили, по-твоему?

— Этого я пока не знаю.

— Понятно, — устало сказала Гермиона.

Малфой глубоко вдохнул.

— Не бойся, Пэнси, — с какой-то новой интонацией сказал слизеринец. Он подошел к девушке и взял ее за руку, а затем сжал пальцы. — Насчет змеи. Я постараюсь с этим разобраться.

Гермиона опять чувствовала жар его тела, и это ее смущало. Момент был интимным, но принадлежал вовсе не ей. Это был момент Малфоя и Паркинсон, а она его просто украла.

Дверь открылась, и голый Блейз, успевший за эти десять с чем-то минут, видимо, выпить еще, ввалился в спальню.

— Ну все, голубки, ваше время вышло, — сказал Забини, жестом приглашая их к выходу. Гермиона двинулась вперед. Нужно уходить как можно скорее.

К компании за столом присоединились другие игроки из сборной Слизерина. Гарри с беспокойством оглядывал Гермиону, боясь, видимо, найти увечья. Она покачала головой, давая понять, что ничего он ей не сделал.

Почти ничего. Кроме того, что сначала попытался поцеловать, а потом излил душу.

— Мне нужно в Совятню, — громко объявил Гарри и встал с дивана. — Я обещал рассказать родителям, как прошла моя первая игра. Пэнс, сходишь со мной?

Гермиона кивнула. Они помахали остальным, заверили, что вернутся через полчаса и направились к выходу из гостиной. Оставалось совсем немного до того момента, как действие Оборотного зелья прекратится. Как только они вышли из накуренной комнаты в коридор, сразу начали жадно хватать ртом и носом свежий воздух.

— Я как будто побывал в Лютном переулке, — сказал Гарри Гермионе, и они побежали вверх по лестнице. Гриффиндорка сняла туфли и взяла их в руки, чтобы было удобнее передвигаться.

— Как все прошло? Он рассказал что-нибудь?

— Да, обсудим все чуть позже. Как только разберемся с Ноттом и Паркинсон.

Гарри кивнул. Оставшуюся часть маршрута на восьмой этаж гриффиндорцы пробежали молча. В Выручай-комнату они вошли уже в своих телах, слизеринцы до сих пор были в отключке.

Слава Мерлину.

Гермиона потушила свечу, а затем достала из сумки палочку и встала напротив кресел.

— Обливиэйт, — девушка произнесла заклинание, и тут же перед ее взором начали мелькать воспоминания Пэнси и Тео за последние несколько часов. Взмахом палочки она рассеяла последнее, где гриффиндорцы их оглушают. — Мементо Мендациум, — вторым заклинанием Гермиона создала их голове новые, фальшивые воспоминания. Она подумала обо всем, что видела сегодня вечером в гостиной, и вставила эти эпизоды в картину дня Паркинсон и Нотта.

— Получилось? — спросил Гарри.

— Кажется, да. У Нотта будет провал в памяти на те десять минут, что меня не было в гостиной. Но думаю, он сможет это объяснить выпитым виски.

— Отлично. Что дальше?

— Отведем их в Совятню и оставим там. Они должны прийти в себя на свежем воздухе.

Гарри согласно кивнул. Они отвязали слизеринцев от кресел и с помощью левитирующего заклинания подняли в воздух. Когда гриффиндорцы вышли из Выручай-комнаты, задачей Гермионы было идти чуть впереди и проверять, нет ли кого в коридорах. Перебежками друзья успешно добрались до Совятни и оставили Пэнси и Тео там. Гермиона еще чуть-чуть подкорректировала их воспоминания, чтобы сшить в голове момент, как они добрались сюда и что собирались здесь делать.

— Безумный вечер, — сказал Гарри и устало плюхнулся в кресло в комнате Гермионы. Девушка начала пересказывать ему разговор с Драко, опуская момент с несостоявшимся поцелуем. Она не хотела, чтобы друг начал переживать и обвинять во всем себя.

В самом деле — ничего же такого не произошло, верно? Просто Малфой, который противен ей одним своим видом, попытался поцеловать ее, Гермиону, думая, что это Пэнси. Она определенно сможет с этим жить. Даже если час назад ее било мелкой дрожью, там, в спальне.

Гарри слова слизеринца крайне удивили. Неожиданно было выяснить, что они с ним, в кои-то веки, стояли по одну сторону баррикад.

— Одной проблемой меньше. Если, конечно, Малфой не соврал, — сказал Гарри. — А теперь нам нужно выяснить, что это еще за змея, черт возьми...

Друг снял очки и устало потер веки. Гермиона вдруг тоже почувствовала себя выжатой как лимон.

Это действительно был безумный день. Как и каждый в Хогвартсе.

— Мы разберемся, Гарри, — сказала Гермиона и ободряюще погладила друга по спине. Поттер как-то уныло улыбнулся, пожелал спокойной ночи и ушел к себе.

Грейнджер легла на кровать — сил у нее не было даже для того, чтобы раздеться. Уснула она почти сразу, но спала как-то неглубоко. Всю ночь перед ее глазами мелькали картинки — незначительные, даже бессмысленные. Это были лондонский Биг-Бен в тумане и беспокойное Тирренское море в Италии.

Только под утро сонная Гермиона поняла — они такие же серые, как его глаза.