Небеса

Люциус нёс Гермиону на руках и не мог поверить в происходящее. Она и он никак не могли встретиться после всего, что произошло, да он и не хотел бы этого. Ему было страшно смотреть в лицо каждому, кто каким-либо образом пострадал от него. Это не было чувством вины, Люциус всегда мог оправдать себя и редко сожалел о своих поступках. Но вот кары он боялся. В какой-то момент он перешёл грань того, что можно было простить или замять.

Рука девушки свесилась, и глаза обжёг шрам на предплечье. "Грязнокровка". Он так долго твердил это оскорбление, боролся за чистоту крови, уничтожал маглорождённых. Это стало делом всей его жизни. А теперь это ничего не стоило. Он не мог заставить себя ненавидеть эту девушку, потому что был виноват перед ней и многими другими.

Этот шрам словно прорвал воображаемую дамбу внутри него, которая сдерживала чувство вины. Ведь Люциус Малфой — аристократ с высоким положением в обществе и внушительным счётом в Гринготсе — не мог быть виноват перед какой-то девчонкой. Но сейчас, когда эта хрупкая девушка в едва прикрывающем её платье безвольно лежала на его руках, Люциус как никогда ощущал свою вину.

Он с трудом взял себя в руки и отнёс Гермиону в гостевую комнату на первом этаже. Уложил на кровать, взмахом палочки высушил платье и волосы, укрыл её тёплым пледом. Ему было очень интересно, как и (главное!) зачем Грейнджер пробралась в его поместье, да ещё и в таком виде.

Люциус вышел за укрепляющим зельем и по дороге наткнулся на яд, который так и остался в гостиной. Рука замерла над пузырьком. Да, он сможет, но потом. Сейчас надо сделать хоть что-то полезное, прежде чем закончить свою бренную жизнь. Люциус сунул яд в карман сюртука, нашёл нужное зелье и вернулся к Гермионе.

Видимо, она ворочалась во сне. Плед сбился к босым ступням, а платье задралось, обнажая стройный ноги. Люциус не понимал, что толкнуло его к этому, но, тем не менее, провёл пальцами по гладкой коже её лодыжек. И сердце затрепетало так, словно он совершил что-то запрещённое.

В каком-то смысле так и было. Не должен он был трогать эту девушку, не имел права! Но его неудержимо влекло к ней. Возможно, сказалось затворничество. Он давно не общался ни с кем, сидел в поместье безвылазно, даже выгнал домовиков, чтобы не докучали своей заботой или не кинулись спасать его, когда он решится...

Гермиона вздохнула, повернулась на бок и положила ладонь под щёку. Значит, она просто спит. Люциус поправил платье и снова укрыл её пледом по самые плечи, чтобы не видеть ни красивых ног, ни уродливого шрама. Заклинанием ввёл ей укрепляющее зелье и оставил в покое. Сейчас ей нужно просто отдыхать.

Его и самого клонило в сон. Люциус провёл бессонную ночь, разбирая вещи и приводя в порядок документы. Когда он уйдёт, всё должно быть в полном порядке. Он подвинул кресло ближе к кровати и сел в него, не отрывая взгляда от спящей Гермионы.

Она казалась какой-то неземной, волшебным созданием, посланным в его жизнь кем-то вроде фейри. Он усмехнулся, вспоминая старинные предания и сказки, которыми его пугала и развлекала старая нянька. Девушка, вышедшая из моря. Девушка, пришедшая от сказочного народца. А вот ему повстречалась девушка, пришедшая с грозой.

Люциус и не заметил, как уснул. Почувствовав нежное прикосновение к щеке, он с трудом открыл глаза. Гермиона отскочила к кровати и со страхом смотрела на него.

— Пришли в себя? Как Вы себя чувствуете?

Гермиона широко открыла глаза и каким-то сдавленным голосом произнесла:

— А кто Вы?

Она как будто сама испугалась того, что сказала. Страх исказил её лицо. Люциус с трудом поднялся с кресла:

— Меня зовут Люциус Малфой. Вы меня не помните?

— Не помню, — словно через силу сказала Гермиона. — Я ничего не помню, — после этих слов она сама себе закрыла рот рукой и с ужасом посмотрела на него.

— Не бойтесь, я не причиню Вам вреда, — больше никогда. — Вы, видимо, упали, ударились и из-за этого потеряли память. Но Вам помогут в больнице Святого Мунго.

Гермиона только молча помотала головой из стороны в сторону.

— Вы не хотите в больницу? Почему?

— Я не знаю, — вдруг на глазах Гермионы навернулись слёзы. — Просто не хочу и всё.

Слёзы потекли по её щекам, и Люциус не сдержался. Бросился к ней и обнял её дрожащие плечи.

— Всё хорошо, всё наладится, — бормотал он. — Ничего страшного не случилось. Я бы и сам попытался помочь, но восстановление воспоминаний — тонкое искусство. Не хочу навредить.

Вдруг ноги Гермионы подкосились, и ему пришлось крепче прижать её к себе, чтобы она не упала. Люциус чувствовал биение её сердца, так близко они оказались. Он несколько недель не видел ни одной живой души, а сейчас настолько близко была живая и прекрасная девушка, которая смотрела на него своими огромными карими глазами, как испуганный оленёнок. На секунду Люциус забыл, кто она и кто он. Ему просто захотелось сжать её в объятиях и не отпускать, пока хватит сил. Защитить и оградить от всего плохого, что могло с ней случиться и что уже случилось.

Но Гермиона собралась с силами и выбралась из его объятий. Волшебный момент был разрушен. Люциусу хотелось потрясти головой, чтобы избавиться от странного дурмана, накрывшего его.

— Я... — начала Гермиона и запнулась.

— Вас зовут Гермиона Грейнджер. Мы встречались раньше, — он абсолютно не представлял, как вести себя с бывшим врагом, потерявшим память. Наверное, проблема была в том, что он больше не считал её врагом.

— Вы тоже волшебник?

— А Вы помните о магии?

Гермиона кивнула:

— Я помню школу и войну.

Люциус непроизвольно вздрогнул.

— У меня есть друзья, двое мальчиков, — Гермиона говорила протяжно и безэмоционально, как под гипнозом. — Но я не помню их лиц и имён. И своё не помню. Вообще мало что помню.

— Вам помогут, — Люциус осторожно погладил её по руке, словно боясь спугнуть. — Вы всё вспомните. Не волнуйтесь.

Но странное состояние девушки, похожее на транс, вдруг сменилось паникой. Она с ужасом оглядывалась вокруг, а потом вдруг ущипнула себя за руку.

— Что Вы делаете?

— Хотела проверить, не сон ли это, — девушка морщилась и потирала место щипка. — Не могу понять, что со мной происходит.

— Давайте, я отправлю Вас в больницу.

— Нет, — Гермиона упрямо замотала головой, чем вовсе сбила Люциуса с толку.

— Почему? — он уже думал, не повредилась ли она в уме. Тогда ей точно нужно в Мунго.

— Не хочу.

— Но Вам нужно в больницу. Ваши друзья, наверное, волнуются.

— Нет... нет... — Гермиона снова заплакала. — Не надо, пожалуйста.

— Хорошо-хорошо, успокойтесь, — сейчас главным было не волновать девушку. Может, отойдёт, и ей станет лучше? — Мы не пойдём в больницу, побудете здесь, раз доверяете мне. Да и сейчас уже поздно.

За окном не утихала гроза, дождь настойчиво стучался в окна. От очередного раската грома Гермиона вздрогнула.

— Ложитесь, — Люциус потянул её за локоть к кровати. — Сейчас я принесу чаю, выпьете успокоительного, поспите. Утро вечера мудренее.

Плечи Гермионы поникли, и она покорно последовала за Люциусом. Он помог ей забраться в постель и хорошенько укрыл ноги. Девушка смотрела на него с такой растерянностью, что он постарался улыбнуться ей, хотя, казалось, его губы разучились это делать. Люциус погладил её ладонь:

— Всё будет хорошо.

Но когда он вышел за дверь гостевой спальни, то весь его напускной оптимизм улетучился. С Гермионой произошло что-то странное, и произошло это почему-то в его поместье или поблизости. Её друзья наверняка обвинят во всём его, и всё ведь действительно выглядит подозрительно. Это был тот редкий случай, когда Люциус Малфой абсолютно не представлял, что ему нужно делать.

Он вытер выступивший на лбу пот и постарался разобраться в произошедшем. Ему самому очень хотелось узнать, что произошло с Грейнджер. Почему она ничего не помнит и почему не хочет идти в больницу или к друзьям? Ведь она помнит о них, хоть и забыла лица и имена. Первым делом она должна была бы броситься к тем, кто поможет ей восстановить память, но она предпочла остаться в доме незнакомого человека. Это не укладывалось ни в какую логику! Почему-то его очень пугало то, что Гермиона могла сойти с ума. Почему?..

— Что ты там нёс? «Утро вечера мудренее», — прошептал он сам себе. — Так вот с утра и разберёмся с этим. А пока сделай ей чай и отправляйся спать.

Люциус так устал, что это было единственным, на что бы хватило его сил. По дороге на кухню он зашёл в кабинет и спрятал яд в сейфе. Возможно, он и не пригодится, если сюда явятся разъярённые дружки Грейнджер и безо всякого расследования убьют его. Сейчас это даже не пугало. Какая разница, каким образом умирать? Но пока Грейнджер с ним, у него есть возможность хоть что-то выяснить.

Не хотелось умирать, пока оставались вопросы без ответов.