All about us

Роза небрежно побросала письменные принадлежности в сумку. На мгновение она застыла в растерянности, пытаясь вспомнить, где оставила учебник заклинаний для шестого курса. Привычка всё делать в последний момент часто играла с ней злую шутку и неизменно раздражала её мать, стремящуюся всё держать под строгим контролем.

— Что это?

Джейн Крессвелл помахала перед глазами Розы коробком из тестового набора «Стерведьмы». Чёрная упаковка пестрела взрывом сверхновой, а потом медленно затухала, оставляя только холодный блеск далёких звёзд.

— Карандаш для глаз, — неохотно пробормотала Роза.

— Из новой линейки, которую твой отец разработал специально для твоей матери? — с благоговением спросила Долорес.

Вудвилл смотрела на карандаш, как на новое чудо света, и Розе захотелось закатить глаза. Серьёзно, почему Долорес так трепещет при одном лишь упоминании Гермионы Грейнджер?

— Да. Именно так, — произнесла Роза с изрядной толикой сомнения. — «Все звёзды Вселенной в твоих глазах».

Однокурсницы с восторгом приникли к зеркалу, чтобы проверить волшебный эффект карандаша, а Роза снисходительно хмыкнула.

Официальная версия гласила, что Рон Уизли разрабатывал косметику «Стерведьма» для своей загруженной жены-министра. На самом же деле, идея этой линейки принадлежала одной из помощниц отца Розы. Никому даже в голову не пришёл логичный вывод о том, что Рон Уизли далёк от женской косметики, как акромантул от василиска. А вот в чём он был действительно хорош — так это в сочинении продающих историй. Ведь, если сказать, что косметика создавалась для Гермионы Уизли, на которую мечтала походить каждая ведьма в Великобритании (по мнению Рона Уизли, конечно) — всё сметут с полок в первый же день.

Роза считала это лицемерием. Папа настаивал, что это маркетинг. Мама полагала, что хорошо всё то, что делает её хорошей в глазах избирателей.

— Мерлин, Роза, это великолепно!

Джейн с восторгом рассматривала отражение в зеркале. В её карих глазах действительно сияли все звёзды Вселенной. Она кокетливо намотала каштановую прядь на палец и подмигнула однокурсницам.

— Дарю, — улыбнулась Роза.

Пользоваться косметикой для «госпожи Министра» она не собиралась. Чёртов карандаш для глаз переходил у соседок из рук в руки. Роза даже подумала, что отец специально впихнул ей «Стерведьму», чтобы подогреть интерес юных покупательниц.

Долорес истошно завопила, и взгляды всех присутствующих обратились к ней.

— Роза, держи своего монстра в аквариуме! — пропищала девушка, отскочив от зеркала.

По раме полз тарантул.

— Не обязательно так верещать, — осадила однокурсницу Роза. — Ты пугаешь Леду, Долорес!

Она сняла паучиху с зеркала и пересадила в аквариум.

— Я её пугаю? — возмутилась Вудвилл. — Это тарантул, чёрт возьми!

— Она не хотела тебя обидеть, маленькая моя, — утешила паучиху Роза, любуясь ей сквозь стёкла.

Долорес испустила полный негодования вздох, на который никто не обратил внимания.

В поисках пропавшего учебника Роза спустилась в гостиную. Изящные арочные окна с шёлковыми занавесками, переливающиеся синевой и бронзой, открывали вид на горы. Куполообразный потолок был расписан звёздами, такими же, как на ультрамариновом полу. Несколько равенкловцев толпились у входа, будто в ожидании чего-то, а в нише напротив стояла статуя основательницы факультета из белого мрамора.

Дверь открылась, и в проёме показался Хьюго. Поверх канареечно-жёлтой толстовки и рваных джинсов была небрежно накинута школьная мантия. Руки студентов Равенкло потянулись к Хьюго.

— Господа, дамы, — выделывался младший брат, — меня на всех хватит.

Наблюдая за позёрскими рисовками Хьюго, Роза находилась в шаге от того, чтобы достать палочку и обратить его в морскую свинку. Единственное, что останавливало её от этого опрометчивого поступка — это то, что она не знала такого заклинания. Пообещав себе восполнить этот пробел, Роза направилась к брату, позабыв об учебнике.

Хью доставал свитки из рюкзака, пестревшего несчетным количеством значков.

— Фоссет, эссе по истории магии! Забини, доклад по травологии! Хотя, нет, Маркус. Это для кого-то из твоих сестёр… Ах, вот же! Карта звёздного неба!

Ученики разбирали свитки, стараясь пробежаться глазами по эссе, докладам и картам, чтобы убедиться, что те написаны на отлично. Монеты со звоном исчезали в карманах Хьюго. Когда суматоха вокруг него улеглась, а ученики разбрелись по своим делам, он наконец-то заметил Розу.

Она открыла рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но тут её талию обвили такие знакомые ладони и кто-то прижал её спину к своей груди.

— Давай обойдемся без братоубийства этим утром? — горячий шёпот Эллиота обжег ухо.

Роза улыбнулась, чувствуя как мурашки ползут по коже. Ноги стали ватными, и если бы Эллиот не держал бы её, она бы точно упала.

— Пососитесь ещё! — лицо Хьюго скривилось от отвращения. — Побойся Мерлина, женщина, я только что поел!

Он картинно прижал руки ко рту, будто пытаясь сдержать рвотный позыв, подступающий к горлу. Роза подумала, что разберётся с этим засранцем позже. Пока Хьюго не сделал ничего предосудительного. Или не подавал виду, что сделал.

— Прости, малыш, — ехидно сказал Эллиот, и потянулся к сумке.

— Малыш?! — возмутился Хьюго, взглядом сверля Берка с высоты своего внушительного роста.

— Вот твой учебник. Ты забыла вчера, — произнёс Эллиот, напрочь игнорируя Хью.

— Ох, Роза, подожди! — в спину донесся оклик Долорес. — Я пойду с вами…

Нет, серьёзно, в чём дело? Почему Долорес Вудвилл возомнила себя её подругой?

Хьюго расплылся в глуповатой ухмылке. Роза понадеялась, что он не планирует подкатить к мисс Сальной Голове.

— Ох, Хью, как хорошо, что ты тоже тут! — Долорес порылась в сумке и вручила ему кипу незаполненных анкетных бланков. — Спасибо за идею! Я уверена, статья потрясёт магический мир!

— Что за статья? — насторожилась Роза.

Она слишком хорошо знала своего младшего брата и его идеи, чтобы хоть на унцию доверять ему.

— Мне пришло в голову, почему никто не задавался вопросом о том, что Альбус Дамблдор грумил(1) собственных учеников? — пояснил Хьюго.

Лучше бы он этого не делал.

На лице Эллиота отразилось недоумение, а Роза почувствовала, что закипает от гнева. Госпожа Министр убьёт их, если узнает, что эти обсуждения поднялись с подачи Хью.

— Что? — Он предпочёл прикинуться идиотом. — Вся эта история с дядей Гарри выглядит совершенно нездоро́во. А что если директор Дамблдор был пед…

— Даже слышать не желаю! — взъярилась Роза. Она перевела осуждающий взгляд на Долорес. — Ты что, совсем спятила вестись на это?

Эллиот ласково коснулся руки Розы, но волну негодования поднимающуюся внутри было не остановить.

— Я помог Долорес по-дружески! — продолжал Хьюго невинно хлопая глазами. — Она возьмёт для меня книгу из запретной секции.

— Не смей, Хью! — мгновенно ощетинилась Роза. — Иначе мама завтра же об этом узнает. И я запрещаю тебе, Долорес, участвовать в авантюрах моего брата!

Хьюго смерил сестру жёстким, колючим взглядом, а затем развернулся и вышел из гостиной Равенкло. Долорес побежала за ним. Роза яростно таращилась им вслед, не веря, что брат продолжает проворачивать сомнительные фокусы. Впервые она была на стороне матери. За Хьюго глаз да глаз нужен.

Роза сунула учебник в сумку и отказалась идти на завтрак. От ярости, клокотавшей внутри, пропал аппетит. Роза сказала Эллиоту, что будет ждать его у кабинета заклинаний. Но он потащился за ней.

— Семейные склоки с братом точно стоят того, чтобы морить себя голодом? — попытался воззвать к голосу разума Эллиот.

— Я тебя не держу.

Она стряхнула его руку со своей талии и ускорила шаг. Мысли о Хьюго не отпускали. Почему она вообще чувствует какую-то ответственность за него? У неё куча собственных проблем, и Роза не должна отодвигать их в сторону, чтобы нянчиться с непоседливым младшим братом. Она глубоко вдохнула, пытаясь унять эмоции, и посмотреть на ситуацию рационально.

Это её мама волнуется о Хью. И это её карьере он может навредить. Вот пусть Госпожа Министр его и воспитывает.

Роза добралась до кабинета и устало привалилась к стене. Ещё даже не начался первый урок, а она уже была вымотана и хотела, чтобы этот день поскорее закончился.

Эллиот остановился рядом, достал учебник и, найдя нужную страницу, принялся повторять заклинания. Роза поморщилась. Его поведение неприятно напомнило о матери.

Ученики постепенно заполняли коридор. Долорес объявилась в компании Хьюго, и они о чем-то тихонько шушукались, не приближаясь к Розе. Это выводило из себя, но она не стала затевать скандал на глазах у всех. Позже Роза обязательно заберёт у Долорес разрешение.

Взгляд зацепился за подоспевших Скотта, Пейшенс и Мэй. Последняя пялилась в пространство с таким унылом видом, будто потеряла смысл жизни где-то по дороге. С ними не было Лили и Альбуса, и это пробудило в Розе любопытство, отвлекая от мыслей о ссоре с братом.

Проходя мимо, Скотт мягко тронул её за плечо. Эллиот напрягся, но Маклагген кивнул в сторону Долорес и Хьюго.

— Она что, нацелила свои половые губы на твоего брата? — насмешливым шёпотом уточнил Скотт.

Роза демонстративно возвела глаза к готическим сводам Хогвартса.

— Твоё чувство юмора сражает наповал. Где Лили? Только не говори, что она решила бросить заклинания. Я не выдержу это без неё.

— Она с Алом, — ответил Скотт.

Мэй страшно заинтересовалась собственным маникюром, будто на поверхности лака оставил послание для потомков сам Мерлин.

Эллиот враждебно косился на Скотта. Ему не нравилось внимание других парней к Розе. Даже то, которое ничего под собой не подразумевало.

Лето перед поступлением в Хогвартс Скотт и Роза весело провели в Министерстве магии. Отец и Хьюго слегли с драконьей оспой. Испуганная Роза ни в какую не позволяла маме оставить её с кем-то из многочисленных родственников. Гермионе приходилось брать дочь с собой в Министерство, чем она была не особо довольна. Лаванда Маклагген, хранительница предсказаний в Отделе Тайн, переживала в тот период времени тяжёлый развод и как-то пришла на работу вместе с сыном. Так Роза и Скотт и познакомились.

Им понравилось проводить время вместе. Министерство представлялось Розе и Скотту неисследованным полигоном для игр. Им строго настрого запретили приближаться к Отделу Тайн, и именно туда они и отправлялись, стоило их матерям зазеваться. Роза и Скотт бродили по многочисленным комнатам, укутанные мантиями-невидимками короткого действия, пытаясь разгадать все секреты этого места.

Чаще всего, они развлекались тем, что опускали руки в аквариум с мозгами, а потом вытаскивали, когда щупальца приближались к ним. Роза не хотела, чтобы их ужалили. Она видела кошмарные шрамы, что остались у отца после посещения этого места.

Именно за этим занятием их и поймали. На Отдел Тайн наложили усиленные защитные чары, а Гермиона и Лаванда получили выговоры.

Однако злые на матерей дети плевать хотели на их проблемы. Роза разделяла чувства Скотта, его раздражение на Лаванду, которая отказалась ехать за мужем во Францию. Она, как никто другой могла понять, каково находиться в тени. Роза всегда существовала в парадигме неуёмных амбиций Гермионы Уизли. Она знала о рамках, в которые нужно вписаться. Знала о правилах, которым необходимо соответствовать. И всё это ужасно раздражало.

В конце коридора показалась рыжая макушка Лили. Кузина бросила взгляд на Скотта, Мэй и Пейшенс, стоящих рядом с Розой, но не приблизилась, а застыла возле окна вместе с Альбусом. Разделение на две разные компании выглядело странным. Интуиция подсказывала Розе, что дело нечисто, и она направилась к Лили, чтобы выведать что произошло.

Альбус выглядел вдвое злее, чем обычно. Торчащие во все стороны волосы, тёмные круги под глазами и смертельная бледность делали его похожим на тех ребят из Лютного, что подсели на запрещённые зелья. Роза понадеялась, что именно в таком состоянии он выйдет на свой первый матч в качестве капитана.

Хьюго поспешил ретироваться. Возможно, он торопился на урок, но Роза предпочла думать, что брат испугался её. Долорес обиженно скуксилась, оставшись без собеседника.

— Отвратительно выглядишь, Ал, — бодро воскликнула Роза.

Он посмотрел на неё равнодушно.

— Сделай одолжение, Роза. Завянь, а?

Лили нервно прикусила губу, но не попыталась заступиться за неё. Повисло неуютное молчание, которое при приближении Эллиота стало невыносимым.

Розу волновало отчуждение возникшее между ней и Лили. Что-то неуловимо изменилось. Скорее всего, Лили чувствовала себя одиноко. Роза отчаянно старалась убедить себя в этом.

Раздался удар колокола, профессор Флитвик распахнул двери кабинета. На губах Лили появилась виноватая улыбка, и она поспешила в класс. В груди Розы скреблась досада. Лили никогда прежде не будила в ней таких эмоций.

Скотт, Пейшенс и Мэй заняли парту, расположенную перед помостом профессора Флитвика. Ал и Лили обосновались на заднем ряду. Третий стул за их столом пустовал, и Роза опустила на него сумку.

— Ты разве не сядешь со мной? — удивился Эллиот, останавливаясь.

— Я хочу поболтать с Лили.

Ал скорчил мину, будто всё чего он хотел сейчас — оказаться как можно дальше от Розы. Лили тоже не выглядела довольной. Эллиот пожал плечами и сел к Джейн и Долорес.

После короткой лекции о важности ЖАБА, профессор Флитвик дал студентам задание отрабатывать заклинание, материализующее струю воды.

— Почему вы не вместе? — спросила Роза в поднявшейся вокруг суматохе, махнув палочкой в сторону Скотта, Мэй и Пейшенс.

Лили отбросила волосы с лица, и этот жест получился нервным. Ал поджал губы, а между его бровей залегла морщинка. Никто не успел произнести и слова, как их окатило ледяной волной. Мокрые с головы до ног, дрожа и отплёвывая воду, Ал, Лили и Роза уставились на Дункана Бэгшота.

— Простите, ребят, — пробормотал равенкловец, неловко переминаясь с ноги на ногу.

До конца урока это осталось единственным ярким событием. Розе так и не удалось поговорить с Лили. После удара колокола ученики кинулись в рассыпную, чтобы успеть на другие занятия.

К Альбусу подошла Рейна Эйвери и с обворожительной улыбкой протянула ему свиток.

— Любовное письмо? — поддела слизеринку Роза.

— Только если мы чего-то не знаем о Поттере и профессоре Флад, — холодно ответила Рейна.

Но Роза заметила, что когда Альбус посмотрел на Эйвери, щёки девушки залились краской.

— Спасибо, — поблагодарил Ал, а затем развернул свиток и пояснил: — Профессор Флад ждёт меня.

— Вау, как быстро ты это прочёл! Наверное, всё лето тренировался, — не удержалась от сарказма Роза.

Ал молча показал ей средний палец и ушёл вместе с Рейной.

— Что происходит? — спросила Роза, едва кузен скрылся из виду.

— Что ты имеешь в виду? — Лили нахмурилась и скрестила руки на груди, будто пытаясь защититься от этого разговора.

— Я знаю тебя кучу лет, — пояснила Роза, лениво привалившись к стене. — И могу точно сказать, когда с тобой что-то не так.

— И как ты только время находишь на меня? — колко поинтересовалась Лили, вскидывая брови.

— Так вот в чём дело! Ты злишься из-за того, что я теперь с Эллиотом?

Лили рассмеялась. Отрывисто и зло. В глазах затаилась невысказанная обида. Роза почувствовала вину, обжигающую внутренности.

— Браво! Ты так проницательна! — тон кузины сочился ядом. — Я пойду, мне надо на руны.

— Подожди! — Роза подстроилась под её быстрый шаг. — Я понимаю, что ты обижаешься из-за того, что мы с Эллиотом в последнее время уделяем тебе мало внимания…

Слова срывались с губ механически, Роза их совсем не контролировала и едва слышала, что говорит. А Лили смотрела на неё с недоумением, будто не верила собственным ушам. Потом её губы тронула печальная усмешка, и она поникла.

— Да, Роза. Ты права. Дело именно в этом.

Роза ухватилась за её ответ, как утопающий в океане хватается за одинокую соломинку.

— Давай сегодня полетаем вместе, — предложила она.

— У меня много заданий, — замялась Лили, а потом на её лице отразилась решимость, и она с насмешливой улыбкой произнесла: — Но мы можем сходить в Хогсмид вместе!

Роза кивнула. Она планировала провести выходной с Эллиотом, и надеялась, что он не расстроится, если к ним присоединится Лили.

— Тогда до субботы! — ответила кузина и поспешила на урок.

Роза буравила взглядом спину Лили. Их разговор свернул не в ту сторону. И теперь она не понимала, что делать. Впрочем, появившаяся Долорес отвлекла Розу от неприятных мыслей о кузине.

— Дай сюда разрешение, — властно распорядилась Уизли.

Долорес нахмурилась, но покорно достала из сумки пергамент.

— Неужели Хьюго не забрал его заранее? — удивилась Роза, взяв разрешение в руки.

Долорес равнодушно пожала плечами.

— Он решил, что оно ему не понадобится.

* * *

Между ровных строчек учебника по зельеварению Грейс Мальсибер бисерным почерком оставляла себе пометки. Она могла судить по опыту, что в Ледяное зелье стоило добавить больше крови саламандры, и поменьше крупиц бородавочного порошка — тогда огнеупорный эффект продлится дольше.

Профессор Флад возилась в комнате для смешивания зелий. Грейс слышала позвякивание склянок, безуспешно пытаясь сосредоточиться на Ледяном зелье. Ей хотелось вскочить с места и носиться по кабинету, вопя и хлопая в ладоши, что было не свойственно её сдержанному характеру. Внутри крепла уверенность — она зачислена в список претендентов, которые отправятся во Францию. Губы то и дело растягивались в довольной улыбке. Эта поездка открывала перед ней потрясающие перспективы. Впервые о Грейс заговорят не как о дочери Пожирателя смерти, а как о человеке, достойном признания. Радость от этого события перекрывала обиду на Джеймса.

В кабинет вошел Альбус Поттер. Грейс почувствовала, как улыбка сползает с лица, и резко захлопнула учебник.

— Все в сборе, — сказала профессор Флад, выходя из соседнего помещения. — Присаживайтесь, мистер Поттер.

Она указала рукой на парту, которую заняла Грейс. Альбус лениво отодвинул стул и сел, положив свою волшебную палочку рядом с её. Нос Грейс уловил запах сигарет, и ей отчаянно захотелось курить.

Профессор Флад высокая и стройная женщина, с короткими, зачёсанными на бок каштановыми волосами довольно оглядела учеников.

— Мистер Поттер, мисс Мальсибер, — торжественно начала она, водружая на нос очки, словно хотела насладиться их реакцией. — Одному из вас выпадет честь отправиться в Париж и представлять нашу школу.

— Одному из нас? — с иронией уточнила Грейс.

Она старалась держать себя в руках, но выходило плохо.

Уголок губ Альбуса дрогнул. Казалось, что ситуация, в которой оказалась Грейс, его забавляет. Он протянул руку к волшебной палочке и принялся перекатывать её между пальцев.

— Да, именно так я сказала, мисс Мальсибер.

— Но почему? — возмутилась Грейс. Альбус хмыкнул. — Мои оценки выше оценок Поттера.

— Вы правы, — с улыбкой ответила Сельма Флад. — Но решение будет принято на основе ваших результатов за этот семестр. У мистера Поттера есть все шансы составить вам конкуренцию.

Грейс постаралась не показать разочарования, мышцы лица болезненно напряглись. Профессор Флад говорила что-то ещё, но она едва её слышала из-за шума в ушах.

— И пусть победит сильнейший, — донеслось до Грейс, будто сквозь слой ваты.

Поттер мерзко улыбнулся.

— Так и будет, профессор, — сказал он, смерив Грейс оценивающим взглядом.

Поттер сунул волшебную палочку в карман мантии и направился к двери. Грейс посмотрела на профессора Флад, а потом торопливо запихнула учебник по зельеварению в сумку. Ей хотелось излить своё негодование. Почему, когда триумф так близко, в её жизни обязательно должен появиться Поттер, который всё испортит?

— Держу пари, тебе это нравится, — прошипела она в спину Альбуса.

— Смотря что ты имеешь в виду, — сказал он, оборачиваясь. На бледных щеках вспыхнул румянец.

— Получать всё только потому что ты Поттер.

— Это вопрос? — спросил он, поднимая брови.

Альбус выглядел так, будто весь этот разговор нагонял на него смертельную скуку.

— Констатация факта.

— Ну, здорово, — Поттер равнодушно пожал плечами. — Захочешь поделиться ещё какими-то ценными соображениями — не бегай за мной, а напиши письмо. И брось в камин.

Поттер пошёл дальше, а Грейс застыла как вкопанная. Зачем она вообще решила что-то ему высказать?

Сильно захотелось курить, и Грейс поспешила найти укромный уголок, где могла бы незаметно поддаться дурной привычке. Миновав несколько лестниц, чтобы выбраться из подземелья на свежий воздух, она наткнулась на Джеймса.

Он как всегда выглядел с иголочки. Аккуратная укладка, ослепительно белая рубашка и безупречно завязанный галстук. Джеймс был так идеален, что напоминал туристические проспекты далёких стран. В рекламе эти места походили на рай на земле. В реальности, сходя с маршрута, повсюду можно было наткнуться на разруху и нищету.

— Я искал тебя, — произнёс он хрипло.

В горле мгновенно пересохло, и Грейс сглотнула. Она избегала Джеймса с самого утра. Воспоминание о случившемся (а точнее о неслучившемся) накануне вызвало приступ паники. Захотелось малодушно развернуться и сбежать.

Грейс застыла в нерешительности. Джеймс рассматривал её лицо с особым вниманием, будто точно знал о чём она сейчас размышляет.

Она внезапно фыркнула. Почему её вообще тревожило объяснение с Джеймсом? Он вернулся в гостиную в объятиях Реджины, а через несколько минут они заперлись в его спальне. Сложно не трактовать такие действия двусмысленно. Так что, Джеймс Поттер не мог предъявить Грейс своё разбитое сердце. Да и она серьёзно сомневалась в его наличии.

— И что тебе от меня нужно? — без предисловий начала Грейс.

По телу расходилась приятная расслабленность. Даже встреча с профессором Флад и стычка с Альбусом вылетели из головы.

— Мне нужна твоя помощь, — отозвался Джеймс с чарующей улыбкой.

Он бесцеремонно схватил Грейс за руку и затащил в ближайший альков, в котором было настолько тесно, что их бедра соприкасались.

— Что за помощь? — нарочито грубо уточнила она.

Джеймс смотрел на неё с веселым изумлением, будто не замечая её недовольства. Возможно, именно на такую реакцию он и рассчитывал. Джеймс полез в карман, скользнув ладонью по животу Грейс, и кровь бросилась ей в лицо.

— Это тебе.

Перед глазами Грейс промелькнул овальный медальон. Искусная гравировка в виде переплетающихся змей покрывала серебряный аверс.

— Это медальон моей мамы, — пояснил он. — Она хотела избавиться от него. Но я уговорил её отдать его мне.

Грейс изумилась. Джинни Поттер не походила на капризную дамочку, способную выбросить антикварный медальон. Складывалось впечатление, что Джеймс говорит ей это нарочно, чтобы она взяла вещь принадлежащую его матери.

Будто предчувствуя протест со стороны Грейс, он прошептал:

— Мне нужен человек в Хогвартсе, который сможет прикрыть меня.

Джеймс закусил губу. В голове Грейс всё встало на свои места, и она взорвалась.

— Как ты можешь просить о таком меня? Почему не Реджина? Или Дейна?

— Потому что её адекватность покинула пределы Хогвартса, — сказал Джеймс, положив ладонь на плечо Грейс.

Она отстранилась от него настолько, насколько это было возможно в тесном алькове.

— Ты используешь меня.

Он нахмурился.

— Грейс, — тон Джеймса стал мягким и умоляющим. — Мне действительно можешь помочь только ты.

Он вложил в её ладонь медальон. Впервые за столько времени маска гордого и непоколебимого Джеймса Сириуса Поттера дала трещину. Он выглядел уязвимым и напуганным.

— Хорошо, — проворчала она неохотно. — Я сделаю то, что ты хочешь.

— Спасибо, — сказал он, не сводя с неё глаз и по-прежнему касаясь пальцами её ладони.

Грейс смутилась. Она никогда не давала ему надежду, что их дружба перерастёт во что-то большее. Наоборот, стремилась выстроить стену, чтобы отгородиться от тех чувств, что он пробуждал в ней. Ведь если и существовал человек, способный разрушить её жизнь до основания, — это был Джеймс Поттер. И Грейс не собиралась поддаваться ему.

— Для чего ещё нужны друзья? — торопливо выпалила она.

Ответом ей послужил печальный смех Джеймса.

* * *

Солнце лилось в окна библиотеки, освещая пыль, танцующую в воздухе. Алан Харпер обложился книгами по квиддичу, пытаясь отыскать в них хоть что-то, из чего можно было извлечь пользу. Он отчаянно нуждался в победе и собирался приложить все усилия, чтобы достичь цели.

Алан тяжело вздохнул и пробежался взглядом по своим заметкам. Ничего стоящего.

К соседнему столу направились Малфой, Нотт и Гойл, тихо переговариваясь. Итон невысоко подкидывал зелёное яблоко, стараясь не привлекать внимание докучливой мадам Осгрей.

Из-за стеллажей показалась Грейс, нагруженная книгами по зельеварению.

— Лучше бы ты потратил время на что-то полезное, — заключила она, осмотрев плоды его кропотливого труда.

— Я собираюсь связать свою жизнь с квиддичем, — резко осадил её Алан. — Значит, на данный момент я занимаюсь самым полезным для себя делом.

Грейс положила руку на его плечо, ошеломлённая внезапной вспышкой злости. Алан машинально отметил, как сузились глаза Нотта, наблюдающего за ними.

— Забей, — отмахнулся он.

Ему не хотелось поддаваться угнетающим мыслям, но они так и лезли в голову. Если он провалится на школьных матчах, то о профессиональной карьере нечего и мечтать. Алан уставился на Скорпиуса. Он был хорошим ловцом, но до Лили Поттер не дотягивал.

Грейс углубилась в чтение толстенного фолианта по алхимии. Задумавшись, она проигрывала цепочкой серебряного медальона висящего на её шее. Алан опешил. Именно такой медальон он видел сегодня на Джеймсе. На языке крутился вопрос, и Харпер уже готов был его озвучить, как Грейс замерла, а затем поднесла палец к губам.

— Тсс!

Алан прислушался, но ничего не смог различить. Он неопределённо пожал плечами. Грейс усмехнулась и достала из сумки Удлинители ушей. Протянув один Алану, она с удовольствием смотрела, как шнуры телесного цвета, извиваясь, словно змеи, заползли под стеллаж.

— Кажется, Ал меня никогда не простит, — раздался удрученный голос, в котором Алан узнал Лонгботтом.

Он попытался припомнить её новое имя и не смог.

— Не нужно было надеяться, что Джеймс Поттер окажется прекрасным принцем, Мэй, — насмешливо ответил другой голос.

Точно! Лонгботтом зовут Мэй. Нужно быть гриффиндорцем, чтобы переименоваться в таком возрасте.

— Не говори так, Пейшенс! — возмутилась Лонгботтом.

— Правда ранит, но это лучше, чем жить в иллюзиях, — глубокомысленно изрекла Спенсер.

Алан чуть не закатил глаза от драматичности ответа. Он бросил взгляд на Грейс, рассчитывая, что она разделяет его чувства, но на её лице отразилась полная сосредоточенность на разговоре гриффиндорок.

— Избавь меня от иллюзий, и скажи простит меня Ал или нет, — с тоской распорядилась Лонгботтом.

— Зачем? Когда ты признавалась Джеймсу в любви, чувства Ала тебя не интересовали.

Перешёптывания девушек вызвали в нём стыдливую неловкость. Алан не был уверен, что хотел вдаваться в детальные подробности личной жизни Джеймса.

— Он предназначен мне? — нервно выпалила Лонгботтом. — Ты точно знаешь!

— Кто? — уточнила Спенсер. — Если ты о Джеймсе, то нет. Он не предназначен тебе.

— А кому?

Ответ Алану не довелось услышал. Грейс резко отобрала у него Удлинитель и принялась скручивать в клубок.

— Побоялась, что узнаешь, что Джеймс предназначен тебе? — усмехнулся Алан.

Грейс опалила его яростным взглядом и положила Удлинители в сумку. Но он бы никогда не стал капитаном, если бы так легко сдавался.

— У тебя на шее медальон Джеймса, — с легким налётом самодовольства сказал Алан.

— Это обвинение? — нахмурилась Грейс, перелистывая страницы.

— Это наблюдение, — ответил Алан. — Мне кажется, тебе нужно быть осторожнее.

Грейс сердито сложила руки на груди. Алан не считал себя виноватым за то, что влезает в чужую личную жизнь. Он слишком высоко ценил их дружбу, чтобы допустить, что Грейс и Джеймс её разрушат.

— Это не то, о чём ты думаешь, — медленно проговорила она.

Раньше, чем он успел что-то ответить, к их столу подошел Джеймс. Алан и Грейс вздрогнули, будто их застали на месте преступления.

— Меня обсуждали? — спросил он, поднимая брови.

— Конечно, — фыркнула Грейс.

— Солнце встаёт лично для Джеймса Поттера и все вокруг говорят только о нём, — сыронизировал Алан.

— Верно подмечено, — согласился Джеймс, опускаясь на стул и раскладывая на столе конспекты.

Они провели в молчании около получаса, каждый был занят своим делом. Мимо них, шепчась, прошли Лонгботтом и Спенсер. Джеймс даже не посмотрел в их сторону, хотя раньше не упускал случая пофлиртовать с дочкой профессора травологии. Видимо, после признания в любви всё изменилось.

Алан посмотрел на Грейс. Наверное, стоило рассказать ей о Джеймсе и Реджине. Так ведь поступают друзья, разве нет? Оказаться в ситуации, когда все вокруг знают правду, кроме тебя — настоящее дерьмо. Эта мысль задела что-то внутри, вызывая неясную тревогу.

— Что будем делать в Хогсмиде на выходных? — спросил он.

Джеймс задумчиво почесал бровь кончиком вороньего пера. Алан в который раз поразился таланту Грейс выбирать подарки. Цвет пера и волос Джеймса идеально совпадал.

— Я обещал встретиться с Трэвисом, — ответил Поттер. — А ты мог бы помириться с Дейной.

— Она сказала тебе об этом во время приватной беседы? — ядовито поинтересовался Алан.

Они не смогли продолжить обмен колкостями. В библиотеке появились близнецы Поттеры. Альбус подошел к Грейс и протянул ей волшебную палочку.

— Твоя?

Старшего брата он проигнорировал, что было неудивительно. Подслушанный разговор приоткрыл завесу тайны, о которой предпочитал помалкивать Джеймс.

Лили застыла рядом со столом Малфоя, Нотта и Гойла. Грейс копалась в карманах мантии. Через секунду она достала волшебную палочку.

— Это моя, — сказал Ал.

— Я даже не заметила, — с недоумением прошептала Грейс, пока они менялись палочками.

— Как же ты тогда собиралась обойти меня на зельях, если такая невнимательная? — съехидничал Ал.

— Ставила на то, что ты не сможешь прочитать задание, — огрызнулась она.

Джеймс по-прежнему молчал.

— Твоё предложение в силе? — внезапно обратилась Лили к Скорпиусу. — Я пойду.

Джеймс рассмеялся, и посмотрел на Алана слишком понимающе. Нет, конечно, это бред. Джеймс не мог знать, даже если и догадывался.

— Да, — в глазах Скорпиуса загорелся огонёк облегчения.

— Тогда, встретимся в холле, — сказала Лили. — Итон, можно, пожалуйста, твоё яблоко?

Гойл кивнул и протянул его Лили. Она с благодарностью приняла яблоко, а затем размахнулась и запустила им в старшего брата. Джеймс ловко увернулся. Яблоко с громким стуком покатилось по полу.

— Мисс Поттер! — возмутилась мадам Осгрей. — Что вы себе позволяете?! Минус двадцать баллов с Гриффиндора, и покиньте библиотеку немедля.

— Но мне нужна подшивка журнала «Трансфигурация сегодня», — запротестовала Лили.

— Меня это не интересует, мисс Поттер. Впредь думайте, что творите.

Лили с перекошенным от гнева лицом вышла за дверь. Альбус двинулся по рядам и через некоторое время появился с подшивкой журнала в руках. Смерив Джеймса свирепым взглядом, он покинул библиотеку.

— Может, уговоришь своего брата отказаться от Парижа? — спросила Грейс.

Алан удивился постановке вопроса.

— Не верю, что вы двое волнуетесь из-за Ала и Дикой Розы. — Джеймс поднял брови. — Дайте им побольше времени — они сами облажаются.

Грейс и Алан переглянулись. В отличии от Джеймса, они не страдали манией принижать заслуги других.

— Во время матча крикни Розе что-то в стиле: «твоя мать справилась бы лучше»! — посоветовал он Алану. — И никакие стратегии не понадобятся.

— Так только конченные поступают, — буркнул Алан.

— Так поступают люди, которым нужна победа.

Алан не стал спорить, и воцарилось молчание. Перед его глазами возник образ Дейны, и он почувствовал лёгкий укол вины. В последнее время она вела себя невыносимо, но его это не оправдывало. Им было необходимо поговорить.

За окнами стремительно темнело, а когда Грейс отложила в сторону книги, на небе замерцали первые звёзды.

— Я пойду, — сказала она.

— Я с тобой, — произнёс Алан, складывая записи в сумку и заклинанием отправляя книги на свои места.

— Я ещё посижу, — обронил Джеймс полностью погруженный в домашнюю работу по защите от тёмных искусств.

Грейс и Алан отправились на ужин, шагая бесконечными запутанными переходами. Гобелены, висевшие на стенах, казались живыми из-за игры дрожащего пламени факелов. Доспехи поскрипывали на каменных постаментах, поворачиваясь вслед студентам Хогвартса.

— Джеймс вчера был с Реджиной, — сказал Алан, покосившись на Грейс.

Она хмыкнула, но на её лице не проступило и тени расстройства или печали.

— Я знаю.

Алан вздохнул с облегчением. Он должен был предупредить её. Больше от него ничего не зависело. Но существовал вопрос, ответ на который ему необходимо было знать.

— Если бы Джеймс скрывал что-то от меня, ты бы мне рассказала?

Глаза Грейс округлились, и в них промелькнул испуг. Она обвела взглядом пустой коридор, и понизив голос уточнила:

— К чему ты клонишь?

— Джеймс ведёт себя странно. Сегодня ко мне подошла Рейна и сказала, что он перед ней извинился.

— Не делай из этого событие, — отмахнулась Грейс, презрительно скривив губы. — Уверена, это была формальность, чтобы ты прекратил дуться. Чувство вины Джеймсу не знакомо.

Они вышли к мраморной лестнице, где слились с толпой гриффиндорцев.

— Если Джеймс такой плохой человек, то почему мы продолжаем с ним общаться? — продолжил Алан шёпотом.

— Поверь мне, я задаю себе тот же вопрос уже целых шесть лет.

Алан усмехнулся. Но от его внимания не ускользнуло, что Грейс не ответила.

1) Груминг — долговременное установление взрослым близких, доверительных отношений с ребёнком с целью завоевания доверия.