Глава 6. Шмель.
Следующую неделю Гарри провел в Норе с мистером и миссис Уизли, с нетерпением ожидая возвращения Рона и Гермионы из школы. А еще ему очень хотелось узнать, как продвигаются успехи Дамблдора в деле разоблачения Долорес Амбридж. Он пришел в ярость, когда старый директор объяснил ему, что воспоминания тети Петуньи о визите Амбридж не могут быть предъявлены в суде. Более того, оказалось, что Дурсли не могут свидетельствовать в суде по причине того, что они магглы (хотя Гарри сильно сомневался, что они пошли бы на это, будь у них такая возможность). За неимением других занятий Гарри проводил дни, помогая по хозяйству миссис Уизли. Кроме того, он часто писал письма Рону и Гермионе и очень хотел, чтобы Дамблдор поделился с ним своими планами насчет Амбридж.
Неделю спустя после визита Гарри на Тисовую улицу мистер Уизли вернулся с работы, волоча за собой большой чемодан и птичью клетку. Гарри тут же поспешил помочь ему затащить вещи в дом.
– Вам помочь, мистер Уизли? – спросил он.
Мистер Уизли улыбнулся:
– Думаю, это я должен тебя об этом спросить. В конце концов, это ведь твои вещи.
Гарри более внимательно присмотрелся к сундуку с клеткой и неожиданно понял, что это те самые вещи, которые он видел в воспоминании тети.
– Где вы их нашли? – неверяще спросил он.
– Давай сначала занесем их внутрь, а потом я тебе все объясню.
После поспешной доставки сундука и клетки в гостиную Гарри заторопился в кухню, где его ждали мистер и миссис Уизли. У мистера Уизли было невероятно довольное выражение лица, и было заметно, что ему не терпится рассказать свою историю. Не говоря ни слова, Гарри сел за стол напротив него и приготовился слушать.
– Твои вещи, Гарри, мне отдала Амалия Боунс, глава Департамента Магического Правопорядка. Дамблдор уговорил ее совершить рейд на дом и рабочий кабинет Долорес Амбридж. Чемодан и птичья клетка были спрятаны у нее дома. Твоя волшебная палочка лежит в чемодане – мы думаем, что все твои вещи на месте.
– Но... Что это значит? Теперь я верну свои воспоминания? – с надеждой спросил Гарри. Конечно, было неплохо получить назад свой чемодан, но это событие омрачал тот факт, что он даже не знал, какие у него были вещи. Память Гарри была намного важнее всех вещей, которыми он мог когда-либо владеть.
Лицо мистера Уизли помрачнело.
– Э... Не совеем так... – сказал он. – К сожалению, министр Фадж утверждает, что ее оклеветали, хотя и разрешил вернуть тебе твою собственность. Он изо всех сил старается сохранить репутацию Министерства. Боюсь, что даже Дамблдор не в силах восстановить твою память без волшебной палочки Амбридж, а мы не сможем до нее добраться, пока эту женщину не отдадут под суд.
– Что? – воскликнул Гарри. – Вы хотите сказать, что я останусь без малейших воспоминаний о своих друзьях до тех самых пор, пока какой-то тупой политик не решится наконец на справедливый поступок?
Он не многое знал о политиках, но часто слышал, как дядя жалуется на то, что они годами не могут принять решения. А ему очень не хотелось столько времени находиться в неведении. Гарри уже было решил вырваться из дому и немедленно разыскать Амбридж, но, к сожалению, – и к счастью для Амбридж – он не имел ни малейшего понятия о том, где ее можно найти. Он был уже готов пойти и выкрасть ее палочку самостоятельно.
– Ну, я бы сформулировал это несколько иначе, но, в целом... да, – ответил мистер Уизли. – Мне жаль, Гарри, но, похоже, этот процесс затянется...
– Великолепно! – проворчал Гарри. – Чудесно! Я должен просто сидеть сложа руки и ждать, пока женщина, которая, несомненно, меня ненавидит, не соизволит вдруг сделаться доброй и позволить мне наконец жить спокойно.
Пылая яростью, он резко выскочил из-за стола, уронив при этом очки на пол и нечаянно разбив их. Небрежно взмахнув рукой и пробормотав: «Репаро», Гарри водрузил восстановленные очки на переносицу и вылетел из кухни.
Двадцать минут спустя в дверь комнаты Рона постучались. Гарри, который в это время лежал, вытянувшись на кровати, проигнорировал стук. Он был все еще глубоко задет несправедливостью сложившейся ситуации, и ему не хотелось ни с кем разговаривать. Дверь распахнулась, но Гарри так и не поднял взгляда.
– Гарри? – позвал негромкий голос. – Можно тебя побеспокоить?
Гарри наконец-то сел на кровати и увидел профессора Дамблдора, зашедшего в комнату.
– Эээ... да, конечно, – сказал он.
Дамблдор взмахнул палочкой, вызывая из воздуха мягкое пурпурное кресло. Устроившись в нем, директор устремил на Гарри оценивающий взгляд.
– Я только что разговаривал с Артуром и Молли, – сказал он.
Гарри внезапно почувствовал острый стыд за свою вспышку и уткнулся взглядом в пол.
– Да... эээ... извините, я не хотел. Я знаю, вы делаете все возможное. Просто меня злит, что мы совсем не продвигаемся.
Дамблдор вздохнул и сжал переносицу большим и указательным пальцами.
– Гарри, я хочу, чтобы ты знал, что мы все очень хотим вернуть тебе память. Однако ты должен понимать, что мы не можем просто ворваться в Министерство Магии и потребовать волшебную палочку мадам Амбридж, как бы сильно нам этого не хотелось. У нас просто недостаточно поддержки внутри Министерства, чтобы идти на такие решительные меры. И это не значит, что мы сдались и прекратим попытки восстановить твои воспоминания. Просто нам надо выждать некоторое время, чтобы действовать наверняка, понимаешь?
– Да, сэр, – сказал Гарри подавленным голосом.
Дамблдор продолжал сверлить его взглядом.
– Однако каким бы это ни было важным, Гарри, я здесь не по этой причине. Моли сказала мне, что ты разбил свои очки, когда выходил из кухни.
– Я же починил их! – негодующе воскликнул Гарри.
– Совершенно точно, – подтвердил Дамблдор.
Гарри почувствовал, как кровь отливает от лица.
– Я применил магию, – прошептал он. – Миссис Уизли говорила мне, чтобы я не делал этого, потому что я еще несовершеннолетний. А тогда я колдовал прямо у нее на глазах.
– Это так, – ответил Дамблдор, медленно кивая. – Однако я нахожу куда более интересным тот факт, что ты смог намеренно починить очки без помощи волшебной палочки. Это случалось прежде?
– Эээ... Не совсем это, – замялся Гарри, пытаясь выиграть время. Его способность колдовать без помощи волшебной палочки оставалась его единственной тайной, и если он раскроет и ее, то наверняка будет чувствовать себя уязвимым и беззащитным. Наконец, он прошептал: – Вы же никому не скажете, правда?
– Нет, не скажу. Вообще-то, я думаю, что тебе следует – по крайней мере, на время – сохранить эту свою способность в секрете ото всех. Что еще ты можешь сделать без помощи палочки, Гарри?
Гарри пожал плечами:
– То же, что и с помощью палочки, я полагаю.
– Как насчет того, чтобы продемонстрировать мне несколько заклинаний?
Гарри пересек тесную спальню и плотно закрыл дверь. Указав на дверной замок, он сказал: «Обфирмо», а затем подергал за ручку, чтобы показать, что дверь заперта. После этого он произнес: «Алохомора», и дверь снова открылась.
– Вам показать что-нибудь еще?
– Возможно, ты сможешь защититься против этого, – Дамблдор выхватил свою волшебную палочку быстрее, чем Гарри ожидал от человека его возраста, и сказал: «Пертификус Тоталус».
– Протего! – крикнул Гарри, вытягивая вперед руки, чтобы отразить атаку.
– Очень любопытно, – пробормотал директор. – Мне интересно, можешь ли ты выполнять более одного заклинания? Например, одно левой рукой, а другое – правой.
– Я не уверен, – честно сказал Гарри. – Думаю, да. Единственное, что я могу припомнить из этой области – это то, как я заставлял танцевать старую марионетку, подаренную мне Дурслями. Я применил пять заклинаний Левитации – по одному для каждого пальца правой руки и ног, рук и головы куклы соответственно.
– Понятно. Гарри, присядь.
Гарри опустился на край кровати Рона.
– Я надеялся, что мне не придется тебе это объяснять, но, к сожалению, может получиться, что некоторое время тебе придется оставаться без своих воспоминаний. Я знаю, что твои друзья, мистер Уизли и мисс Грейнджер, предупреждали тебя о том, что за тобой охотится группа Темных магов, но я остановлюсь не на этом. Тебе следует знать, что они далеко не единственные твои враги в магическом мире. К сожалению, вот уже по крайней мере два года в прессе ведутся определенные действия, направленные на то, чтобы дискредитировать тебя.
– Да, я знаю. Они рассказывали мне и об этом, – ответил Гарри.
– Хорошо, – сказал Дамблдор. – Тогда ты должен понимать, почему для нас крайне необходимо сохранить твою способность колдовать без палочки в строжайшей тайне. Любую странность с твоей стороны они могут трактовать в пользу твоей принадлежности к Темным волшебникам, а этого мы допустить не можем.
– Значит, я был прав, когда думал, что колдовать без палочки – это ненормально? – спросил Гарри.
– Не ненормально, нет, – со смехом отозвался Дамблдор. – Скорее неслыханно. Невозможно. Ну, некоторые из нас способны наложить несколько простейших чар без помощи палочки, но уж точно не такого высокого уровня, как Щитовые чары. Принимая во внимание это и твои способности, ты уникален.
– Но если предполагается, что это невозможно и я не мог делать ничего подобного раньше, то почему смог теперь?
Дамблдор улыбнулся:
– Боюсь, что не могу дать тебе точный ответ. Но могу кое-что предположить, – он на секунду замолчал, будто собираясь с мыслями. – Ты знаком со шмелями, Гарри?
– Эээ... Думаю, да, – отозвался Гарри, абсолютно сбитый с толку таким неожиданным поворотом беседы.
– Можешь описать мне шмеля?
– Ну, они крупнее, чем пчелы. У них толстое маленькое тело и сплющенные крылья, и они любят большие скопления цветов. Но какое это имеет отношение к магии?
Дамблдор проигнорировал этот вопрос и продолжил свои объяснения:
– Я не утверждаю, что много знаю о маггловской физике, но один мой друг однажды сказал мне, что из-за этих «сплющенных крыльев», «толстого маленького тела» и низкой частоты взмахов крыльями шмели не должны уметь летать. Конечно, шмели знают о маггловской физике даже меньше, чем я, поэтому они продолжают спокойно летать. И ты, Гарри, похож на этих самых шмелей.
– Вы хотите сказать, что я смог колдовать без палочки, потому что не знал, что это невозможно? – скептически спросил Гарри.
– Да, – с улыбкой ответил директор. – Когда Долорес Амбридж наложила на тебя свое довольно жалкое Заклятие Забвения, она забрала твои воспоминания, но вместе с тем непреднамеренно дала тебе возможность развить свой дар. Если бы чары были сильнее, какими они бывают в исполнении профессионала, у тебя не было бы снов и вспышек воспоминаний, которые подтолкнули тебя к экспериментам с магией. Если бы они были слабее, то ты наверняка помнил бы, что для колдовства тебе нужна волшебная палочка.
Гарри был ошеломлен. Было ли возможно такое, что это ужасное испытание принесло ему какую-то пользу? Но определенно, так оно и было.
– Спасибо, профессор, – наконец сказал он. – За то, что не отругали меня за незаконное применение магии и особенно за то, что проделали весь путь сюда специально для того, чтобы поговорить со мной.
– Мне было приятно с тобой побеседовать, – сказал Дамблдор, поднимаясь на ноги и заставляя исчезнуть наколдованное кресло, – но, увы, теперь мне пора идти. Помни: никому ни слова.
Он вышел из комнаты и двинулся вниз по лестнице.
______________________
Гарри Поттер наворачивал круги по гостиной в Норе. Его друзья могли вернуться из школы в любую минуту! Мистер и миссис Уизли отправились на вокзал Кингс-Кросс около двух часов назад, взяв с него обещание, что он не будет выходить из дома. И теперь его тревога росла с каждой минутой. Он наконец-то увидит Рона и Гермиону! И хотя это должно было быть самой волнующей перспективой вечера, Гарри куда больше не терпелось узнать, были ли верны его догадки о «девушке из снов» (как часто называл ее Тайлер). Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он все-таки решил, что лицо девушки, которая занимает все его сны, все-таки принадлежит Гермионе. На самом деле, прошло не больше нескольких недель, но из-за того, что делать ему все это время было решительно нечего, это время растянулось до невозможности. Неожиданный звук подъезжающей к дому машины вырвал его из задумчивости. Быстро выглянув в окно и убедившись, что к дому подъехали два такси, Гарри ринулся на улицу встречать семейство Уизли.
Прежде, чем осознать, что в него врезалось, он услышал вскрик: «Гарри!», и тут же оказался в окружении пушистых каштановых волос, сжатый в чрезвычайно тесных объятиях Гермионы. Чувствуя себя довольно неловко, он слегка обнял ее в ответ. Когда же его мозг наконец-то осознал, кого он сейчас обнимает, он прижал ее к себе теснее, наслаждаясь чувством близости. Секунду спустя она отстранилась и заглянула ему в глаза. Ее руки все еще лежали на его плечах. Сердце Гарри упало. Девушка перед ним выглядела знакомой, но это была определенно не та самая девушка, чье доброе лицо вселяло в него надежду, так необходимую при унылой жизни в Святом Брутсе.
– Гарри, в чем дело? – обеспокоено спросила Гермиона.
Гарри встряхнулся, отгоняя ненужные мысли.
– О, эээ... ничего. Все в порядке. Просто... хм... я действительно рад вас видеть.
– Подвинься, Гермиона. Дай остальным поприветствовать Гарри, – высокий долговязый парень с огненно-рыжими волосами – Рон – шутливо толкнул ее. – Как дела, приятель? – спросил он, обращаясь к Гарри. – На самом деле, мама и папа не так уж много нам рассказывали. Они сказали, что будет лучше, если мы обо всем узнаем прямо от тебя. Надеюсь, ты готов рассказать о своих приключениях? – он похлопал Гарри по плечу в такой манере, как обычно делают подростки, когда хотят обнять друга, но чувствуют себя при этом неловко. – Давайте сначала зайдем в дом, а потом поговорим, ладно?
– Конечно, – сказал Гарри. Он смотрел, как Рон поднимает свой чемодан, наклоняется к Гермионе, чтобы чмокнуть ее в щеку, затем поднимает и ее чемодан тоже, и направляется к дому. Гарри неожиданно очень обрадовался, что Гермиона не оказалась девушкой из его снов. Если бы это была все-таки она, то они все рисковали бы оказаться в крайне неловкой ситуации.
– Итак, – прошептала Гермиона, убедившись, что Рон не сможет услышать их с такого расстояния, – ты уже обнаружил, что это за загадочная девушка? – ее глаза светились волнением, и она с явным нетерпением ожидала ответа.
Гарри покачал головой, растерянно глядя, как мистер Уизли вытаскивает большой чемодан из багажника второго такси и подходит к водителю, чтобы оплатить поездку. Его дочь, Джинни, обошла машину с другой стороны и потащила чемодан в сторону Гарри и Гермионы. Когда она подняла взгляд, Гарри столкнулся с ней глазами и почувствовал, что у него вдруг перехватило дыхание. Он смотрел в эти карие глаза, словно завороженный, и чувствовал, что может провести так целую вечность. Каждая черточка этого прекрасного лица, которое снилось ему так долго, неожиданно оказалась прямо перед ним, а завершала картину грива огненно-рыжих волос.
– Гарри? – прошептала Гермиона. – Гарри, с тобой все в порядке?
– Это... она, – прошептал он, все еще не придя в себя от удивления.
– Это... – глаза Гермионы расширились от понимания. – Ты имеешь в виду, что это была Джинни?
Гарри молча кивнул. Джинни остановилась в нескольких шагах от них, по-видимому, не желая прерывать его тихую беседу с Гермионой.
– Ну, и что ты собираешься делать? – спросила Гермиона.
– Делать? – Гарри встряхнулся и отвел взгляд от Джинни, снова обращая внимание на подругу. – Что ты имеешь в виду? Ничего не надо делать.
Гермиона ухмыльнулась:
– Не пытайся меня провести. Я видела, как ты только что на нее смотрел. Ты влюбился, Гарри!
– Чшшш! Говори тише!
Гермиона закатила глаза.
– Послушай знающего человека, Гарри, – прошептала она. – Если ты попытаешься отмахнуться от этого, будет только хуже. Просто поговори с ней прямо сейчас, и самое страшное останется позади.
– Что? – обиженно спросил Гарри. – Это не так легко, как ты думаешь! Я даже не знаю ее.
– Это легко, и ты знаешь ее даже слишком хорошо, – возразила Гермиона. – Ты просто этого не помнишь. Все, я иду в дом.
И достаточно громко для того, чтобы все ее услышали все вокруг, Гермиона добавила:
– Почему бы тебе не помочь Джинни донести чемодан, Гарри?
Затем она украдкой ему подмигнула и последовала за мистером и миссис Уизли в дом.
Гарри так и остался стоять столбом, неспособный двинуться с места и даже думать. Казалось, он просто не в силах отвести взгляда от лица Джинни, даже несмотря на то, что изучил его до последней черточки еще много месяцев назад.
– С возвращением, Гарри, – сказала Джинни, чуть улыбаясь. Она разглядывала его с любопытством, словно не зная, чего от него ожидать. – Они сказали мне о том, что ты нашелся, только когда мы уже были на полпути сюда, – она мягко рассмеялась, от чего у Гарри в животе запорхали бабочки. – Я была готова убить Гермиону за то, что она скрывала это от меня столько месяцев.
– Мммм... кхм... – пробурчал Гарри.
Джинни снова рассмеялась.
– Гарри, ты в порядке? За последние пять минут ты не разу не моргнул.
Гарри поспешно моргнул и потряс головой, пытаясь сбросить оцепенение.
– Я в порядке, – сказал он. – Можно... эээ... помочь тебе с чемоданом?
Джинни кивнула, и он взял ее чемодан в правую руку. Когда девушка повернулась, чтобы последовать за ним ко входу к Норе, он порывисто взял ее за руку свободной рукой. Джинни замерла. Она очень медленно повернула голову ровно настолько, чтобы видеть его краем глаза.
Неожиданно почувствовав себя неловко, Гарри пробормотал: «Прости», и поспешно отдернул руку. К его удивлению, Джинни не отпустила его руку. Вместо этого она мягко сжала ее и повернулась к нему с застенчивой улыбкой на губах, от которой у Гарри перехватило дыхание.
– Мы можем поговорить позже? – спросила она. – Наедине?
– Конечно, – ответил Гарри, следуя за ней ко входной двери. Джинни отпустила его руку, чтобы толкнуть дверь, а потом направилась в гостиную, попросив Гарри отнести чемодан к лестнице.
– А теперь садись, – скомандовала Гермиона, указывая на обшарпанное кресло. Гарри послушно сел, а Джинни устроились на диване, рядом с Гермионой и Роном.
– Ну? – нетерпеливо спросил Рон. – Так ты собираешься рассказывать нам, что произошло, или нет?
Следующие два часа Гарри пересказывал свою историю друзьям, начав с самых летних каникул, потому что Джинни об этом еще не слышала. И снова он старательно избегал упоминаний о колдовстве без палочки, что значительно изменяло его рассказ. Тем не менее, основная идея была высказана, а Рон, Гермиона и Джинни оказались на редкость хорошими слушателями. Они задерживали дыхание и неверяще округляли глаза во всех нужных моментах.
Когда Гарри дошел до момента о том, что человеком, стершим Гарри память, оказалась Амбридж, Рон вскочил на ноги и вскричал:
– Вот старая карга!
Гермиона притянула его обратно на диван и спросила:
– А что случилось потом, Гарри?
– Дамблдор снова привел меня сюда, – ответил Гарри. – Он сказал, что не может снять Заклинание Забвения без помощи палочки, которой его наложили, но Фадж сопротивляется вовсю. Так что кто знает, сколько я еще проведу в таком состоянии? Я имею в виду, только взгляните на меня! Я знаю, что мы со всеми вами знакомы, что мы на самом деле хорошие друзья и все такое, но вообще ничего о вас не помню.
– Все будет хорошо, Гарри, – мягко сказала Джинни. Он перевел на нее взгляд и понял, что не может ей не верить. Ее лицо так долго было для него единственным символом надежды, что теперь каждый раз при взгляде на Джинни он чувствовал, что безнадежность отступает.
– Ну, ты все еще можешь на нас рассчитывать, приятель, – сказал Рон. – Ты можешь нас и не помнить, но мы помним тебя всегда.
– И если Дамблдор не может достать палочку Амбридж, то мы найдем кого-нибудь, кто сможет, – решительно добавила Гермиона.
В этот момент мистер Уизли позвал их к столу, и беседа повернулась к обсуждению последнего года обучения в Хогвартсе. Гарри с интересом слушал, как Гермиона описывает новые заклинания, которые они изучили в этом году, и быстро понял, что за все это время прикоснулся лишь к самой поверхности своего магического потенциала. Ему еще предстоит выучить уйму всевозможных вещей.
Ближе к концу ужина Гарри уже знал, что Рон – капитан команды по квиддичу факультета Гриффиндор – факультета, на котором учились и Гермиона, и Джинни, и он сам – и им удалось разделить с другим факультетом Кубок школы по квиддичу в этом году.
– Мы разделили первое место с Равейнкло, и это было совсем неплохо, – рассказывал Рон. – В конце концов, нам удалось разбить Слизерин в пух и прах. Тебе надо было видеть Джинни, Гарри! Она почти сбросила Малфоя с метлы, – на губах Рона блуждала диковатая ухмылка, а глаза недобро сверкали, пока он об этом рассказывал. К несчастью для него, Гарри совсем не помнил своих старых однокурсников по именам.
– Малфой? – переспросил он.
– Ах, да, – спохватился Рон. – Извини. Малфой учится с нами на одном курсе, и он самый отвратительный ублюдок во всей школе. Он играет за ловца, также как и ты, но поскольку в этом году тебя не было в школе, то вместо тебя играла Джинни. Разумеется, Малфой обожает нечистую игру, но Джинни так ловко его обошла, что он едва не свалился с метлы. Пока Малфой пытался выровнять метлу, она поймала снитч.
Гарри с изумлением смотрел на красивую, миниатюрную девушку, сидящую напротив него.
– Джинни его обошла, да? Думаю, что хотел бы на это посмотреть.
Джинни только пожала плечами:
– Ну, у меня же шесть старших братьев. Если бы я так и не научилась справляться с мальчишками, то просто не выжила бы. Но думаю, что мне больше понравилось вырвать снитч из-под носа у Майкла, чем у Малфоя. Мы проигрывали тот матч, поэтому все, что мы смогли – это сыграть вничью. Если бы у меня была приличная метла, мы могли бы выиграть.
– Подожди, а кто такой Майкл? – спросил Гарри, пытаясь справиться с потоком информации. – И как вышло, что вы проигрывали матч? Что случилось с вратарем?
– Он был в Больничном крыле, – сказал Рон с горечью в голосе. – Я вратарь, Гарри. Утром перед матчем какой-то идиот подлил неправильно сваренное Укрепляющее Зелье в мой тыквенный сок, и я провалялся в отключке два дня подряд. У нас не было запасного вратаря, поэтому этот придурок МакЛагген сумел свести счет в ничью, хотя, как я уже говорил, у нас было на одного игрока меньше.
– И Майкл – это бывший бойфренд Джинни, – вставила Гермиона, пытаясь увести разговор подальше от темы пребывания Рона в Больничном крыле. – Он – ловец команды Равейнкло, поэтому побить его было даже приятнее.
При упоминании бывшего бойфренда Джинни Гарри внезапно почувствовал острый укол вины, потому что вдруг вспомнил кое-что, о чем Гермиона писала в своем первом письме к нему.
– Эээ... Это тот парень, с которым ты рассталась из-за меня? – неловко спросил он.
Джинни на секунду замерла, глядя на него с открытым ртом, а потом обратила грозный взгляд на Гермиону.
– Что ты ему рассказала? – прошипела она.
– Ничего! – запротестовала Гермиона. – Ах, подожди... Гарри, это был Дин, а не Майкл. С Майклом Джинни порвала уже давно.
– Я не порвала с Дином из-за Гарри, Гермиона! – настаивала Джинни.
– Ну да, конечно! – фыркнул Рон. – Насколько я помню, Дин думал, что ты несколько чересчур беспокоишься о Гарри, и на глазах у всей гостиной обвинил тебя в том, что ты все еще сходишь по нему с ума. А потом у вас произошла грандиозная ссора, которая закончилась тем, что ты сказала Дину, что, возможно, тебе следует снова начать сходить с ума по Гарри, врезала ему Летучемышиным сглазом и на бешеной скорости вылетела из гостиной.
Когда он закончил, Гарри и Джинни уже оба пристально изучали свои ногти, безуспешно пытаясь бороться с выступившим на лицах румянцем.
– Простите, но мне надо выйти, – сказала Джинни. И не дожидаясь ответа, она вскочила со стула и ринулась в свою комнату.
Гермиона с силой толкнула Рона локтем под ребра.
– Что? – недоуменно спросил он, потирая бок.
– Не скажешь случайно, почему тебе так нравится ставить ее в дурацкое положение?
– Ну... я должен, разве нет? В конце концов, я ведь ее старший брат.
Гермиона лишь закатила глаза и отправилась помогать миссис Уизли убирать со стола.
Этой ночью Гарри долго лежал без сна в своей кровати, размышляя о Джинни. Несмотря на то, что днем она попросила его поговорить с ней наедине, он не видел ее с тех самых пор, как она выбежала из-за стола. Он повернулся на другой бок, пытаясь устроиться поудобнее. Негромкое сопение Рона свидетельствовало о том, что он уже заснул. Почему Джинни перестала держать его за руку, когда они оказались в поле зрения ее семьи? Почему она была так смущена рассказом Рона за столом, что практически сбежала из комнаты? Так и не сумев удобно устроиться, Гарри отогнул одеяло и тихо поднялся с кровати. Он толкнул дверь и почти бегом направился к комнате Джинни, но столкнулся с ней в коридоре.
– Джинни, – выдохнул Гарри.
– Привет, – прошептала она. – Я говорила, что хочу поболтать наедине, помнишь? А здесь это возможно только тогда, когда все остальные спят. Я как раз шла за тобой.
Гарри усмехнулся, она улыбнулась ему в ответ и повела его вниз по лестнице, в сад. Они молча шли по садовой дорожке, освещенной луной, пока Джинни не остановилась рядом с маленьким кладбищем для животных возле яблоневого сада. Она смотрела вниз, на могилу Хасссеши.
– Наверное, она действительно была необыкновенной, – наконец сказала Джинни.
– Да, – прошептал Гарри. – Самой необыкновенной.
– Какой она была?
Гарри пожал плечами.
– Она была доброй, с ней было легко разговаривать, и она давала превосходные советы. Я знаю, что в это трудно поверить, ведь она была всего лишь змеей, но она была очень хорошей змеей с отличным чувством юмора. Мне всегда нравилось, как она смеялась, хотя когда она сделала это впервые, то напугала меня чуть ли не до смерти.
– Почему? – спросила Джинни.
– Когда она смеялась, было похоже, будто ее что-то душит. Во всяком случае, мне долгое время так казалось, пока я не привык. – Он надолго замолчал, глядя на выгравированное на камне изображение змеи. – Она пожертвовала собой, чтобы спасти меня, – наконец сказал он.
– Спасибо тебе, – прошептала Джинни, обращаясь к небольшому могильному камню, и Гарри был удивлен, увидев, что по ее щеке катится одинокая слеза.
– Так ты об этом хотела со мной поговорить? – спросил Гарри через минуту.
Джинни быстро посмотрела вверх.
– О... нет. Я даже не знала о ней, когда сказала, что хочу поговорить с тобой наедине, помнишь? Вообще-то, я хотела спросить, почему ты взял меня за руку тогда, перед обедом. А еще почему ты глазел на меня весь вечер.
Гарри смущенно рассмеялся:
– То, что я на тебя глазел, было и правда настолько очевидно?
Джинни кивнула:
– Я бы удивилась, если бы на это обратил внимание Рон, но, думаю, все остальные заметили наверняка.
– Хорошо, тогда... – начал Гарри, – видишь ли, дело в том, что пока я был в... – он все еще не мог сказать «в школе Святого Брутса», – в своей школе в этом году, мне все время снился один и тот же сон. Это было просто лицо девушки, но каким-то образом это лицо поддерживало во мне надежду, пока я находился в том ужасном месте. Каждый вечер, укладываясь спать, я мечтал увидеть ее снова, потому что знал, что могу целую вечность смотреть в ее глаза, и мне это никогда не надоест. Я написал о ней Рону, надеясь выяснить, кто она такая. Но я смог ее описать только как «очень симпатичную, с карими глазами», потому что я никогда ничего не видел, кроме ее лица – даже волос. Рон подумал, что ей может оказаться Чжоу Чанг, он даже прислал мне ее фотографию, но это была не она. Потом я решил для себя, что это, должно быть, Гермиона, но когда увидел ее сегодня днем, то понял, что и это была не она. И только когда я, наконец, увидел тебя, то понял, что это ты была той девушкой, которая снилась мне все это время. Гермиона сказала, что я должен просто узнать у тебя прямо на месте, как ты ко мне относишься, но я не был к этому готов, поэтому просто взял тебя за руку.
Джинни просто стояла на одном месте, внимательно его слушая.
– Гарри, – медленно произнесла она, когда он закончил говорить. – Я не хочу сказать, что не польщена, потому что это было бы неправдой. Но я думаю, что ты был прав, когда не хотел мне все рассказывать прямо тогда. Мы знакомы уже очень давно, но ты никогда меня по-настоящему не замечал, пока не потерял память. И когда ты все вспомнишь, я снова стану для тебя всего лишь младшей сестренкой Рона. – В ярком лунном свете Гарри видел, как в уголках ее глаз собираются слезы, но она так и не позволила им скатиться по щекам. – Думаю, что смогу это выдержать. Но если мы некоторое время будем вместе, а потом все станет по-прежнему, то я просто не справлюсь. Гарри, я хотела бы, чтобы ты обратил на меня внимание сразу же, как только увидел, потому что сейчас я просто не могу так рисковать. Я не выдержу, если потом ты снова отвернешься от меня.
Гарри положил ей руки на плечи и заглянул в печальные карие глаза.
– Когда ко мне вернутся мои воспоминания, я не забуду того, что случилось за последний год. Я не забуду, что это именно ты дарила мне так необходимую тогда надежду. Только благодаря тебе я находил в себе силы и дальше выживать в том ужасном месте, хотя тогда я даже не знал, кто ты такая. И я не забуду, что почувствовал, когда впервые увидел тебя сегодня, и что чувствую каждый раз, глядя на тебя.
Несколько долгих минут они просто стояли там, в саду, глядя друг другу в глаза и почти не моргая. А потом Гарри очень медленно наклонился вперед и запечатлел целомудренный поцелуй у Джинни на лбу. Отодвигаясь назад, он почти не дышал, опасаясь, что она может дать ему пощечину в любую секунду. К его облегчению, уголки ее губ медленно поднялись, изгибаясь в легкой улыбке.
– Мне нужно время, чтобы привыкнуть к этому, – мягко сказала она.
– Я и не требую от тебя немедленного ответа, – заверил ее Гарри. Он улыбнулся ей кривоватой улыбкой. – Думаю, ты заслужила время на раздумья, как никто другой.
– Уж почти два часа ночи, – сказала Джинни, посмотрев на часы. – Нам лучше вернуться в свои комнаты. Знаешь, завтра тебе придется убеждать меня, что все это было на самом деле. Уверена, что буду думать, что этот разговор мне только приснился.
– Это не сон, – прошептал Гарри, взяв ее за руку и направляясь к дому. Остановившись у двери в комнату Джинни и шепотом пожелав ей спокойной ночи, Гарри на подкашивающихся ногах преодолел остаток лестницы до их с Роном комнаты, упал на кровать и тут же уснул. Как и все последние несколько месяцев, ему снилось лицо кареглазой девушки, только теперь оно было окружено копной огненно-рыжих волос. Она разговаривала с ним и весело смеялась, а он словно завороженный смотрел в ее сияющие глаза.
На следующее утро миссис Уизли разбудила Гарри очень рано, чтобы он мог проводить Гермиону. Девушка уезжала, чтобы провести летние каникулы с родителями, как всегда. В Нору же Гермиона приезжала только для того, чтобы повидаться с Гарри. Он спустился по лестнице прямо в пижаме, сонно потягиваясь, и пожелал подруге благополучно добраться до дома на Ночном Рыцаре. Как только автобус скрылся из вида, Гарри пошел с Роном и Джинни на кухню завтракать.
Позавтракав яичницей и сосисками, Гарри, Рон и Джинни уютно устроились в гостиной, где парни принялись играть в волшебные шахматы, а Джинни просто сидела рядом с ними, не принимая особого участия разговоре. Судя по всему, она пыталась решить, как вести себя по отношению к Гарри. Было очевидно, что ей хочется быть рядом с ним – дважды она становилась у него за спиной и смотрела из-за плеча на шахматную доску, но это было лишь поводом для того, чтобы быть к нему поближе. Однако Гарри мог с уверенностью сказать, что она все еще боится того, что он бросит ее, едва к нему вернется память. И Гарри даже не мог ее в этом винить – в конце концов, он игнорировал ее целых пять лет с тех пор, как они впервые встретились – но это не мешало ему чувствовать определенную долю раздражения от ее колебаний.
К счастью, вскоре миссис Уизли попросила Рона, Джинни и Гарри помочь очистить сад от гномов. Отвлекшись на физическую работу, они непринужденно болтали друг с другом, по ходу дела соревнуясь, кто отбросит своего гнома дальше всех. И то, что Гарри использовал это занятие как повод для того, чтобы время от времени прикасаться к Джинни или накрывать ее руку своей, когда они одновременно тянулись к одному и тому же гному, делало это занятие только приятнее. К окончанию «зачистки» сада они все уже так смеялись, что могли отбрасывать гномов не более чем на несколько футов. Последних вредителей им пришлось поднимать и отбрасывать в сторону по несколько раз, а после этого ребята наконец пошли обедать.
Большую часть вечера Гарри провел, с восторгом слушая рассказы Рона и Джинни о квиддиче. Потом он опять играл с Роном в шахматы, а Джинни издевалась над его тактикой и стратегией. К счастью, после того, как Джинни провела большую часть дня, шутя и смеясь вместе с Гарри и Роном, она, казалось, смогла отбросить в сторону свои терзания и просто наслаждаться их обществом. И хотя Гарри предпочел бы, чтобы она относилась к нему в большей степени как к кому-то, кто ей нравится, чем как к одному из своих братьев, для него было более важно, что она больше не чувствует себя неуютно в его обществе.
«Прошел всего лишь день», напомнил он самому себе. Гарри обещал Джинни, что даст ей достаточно времени на то, чтобы разобраться в своих чувствах, и он выполнит свое обещание. Но это отнюдь не значило, что ему было легко просто сидеть сложа руки и ждать ее решения. Тем не менее, за последнюю пару дней произошло столько событий, что Гарри просто не мог упрекать Джинни в том, что она слишком ошеломлена его неожиданным признанием и по-прежнему сомневается в его чувствах.
Вечер пролетел быстро и не был отмечен какими-либо особенными событиями, и скоро Гарри уже пожелал семейству Уизли спокойной ночи. Лежа на раскладушке в комнате Рона, он улыбнулся в потолок, закрыл глаза и погрузился в спокойный сон без сновидений.
* * *
Тук-тук-тук!
Гарри проснулся от громкого стука в дверь комнаты Рона. Его друг недовольно застонал, пробормотал что-то невразумительное и перевернулся на другой бок, накрывая голову подушкой.
Тук-тук-тук!
Теперь уже Гарри издал жалобный стон и сел на кровати, водружая на переносицу очки. Он щурился от бившего в глаза солнечного света, и на миг ему захотелось просто открыть дверь с помощью магии. Парень вздохнул. Как жаль, что ему нельзя применять волшебство вне школы. Кроме того, его палочка сейчас находилась в чемодане, который так и остался на первом этаже. Гарри пока не чувствовал в себе готовности разбираться со своими бывшими вещами. А еще он обещал Дамблдору, что будет держать в тайне свою способность колдовать без палочки. Поднявшись с кровати и потянувшись, Гарри все-таки подошел к двери и открыл ее.
– Доброе утро, – пробормотал он, глядя на Джинни, которая уже успела переодеться из пижамы в повседневную одежду. Глаза девушки взволнованно сияли, и она смотрела на него так, словно чего-то ждала.
– Доброе утро, – радостно сказала она. – Извини, что разбудила, но я просто не могла больше ждать. Я уже собиралась врываться в комнату и трясти тебя, – она уже подпрыгивала от нетерпения, не в силах устоять на месте.
Гарри рассмеялся:
– Я удивлен, что ты этого еще не сделала.
– Да. Ну... – Джинни слегка покраснела и огляделась вокруг. – Скажем так: однажды я ворвалась без стука в комнату Чарли и увидела такое, чего мне совсем не следовало видеть. И с тех пор я всегда очень громко стучусь в дверь, прежде чем заходить в чью-либо комнату.
– Вообще-то, я даже не собирался тебя об этом расспрашивать, – сказал Гарри.
– О Мерлин! – раздался из спальни приглушенный голос Рона. – Может, поговорите где-нибудь еще? Я пытаюсь заснуть!
Гарри на такое заявление только закатил глаза.
– Можно я тогда сначала хотя бы переоденусь?
– Нет! – со смехом воскликнула Джинни, хватая его за руку и уводя куда-то вниз по лестнице.
– Джинни! Что все это значит?
– У меня для тебя сюрприз, – просто ответила она. Ее глаза светились предвкушением, и Гарри тоже почувствовал нетерпение. Джинни была такой живой, ее настолько переполняли энергия и энтузиазм, что, спускаясь за ней по лестнице, Гарри чувствовал, как у него по коже бегут приятные мурашки.
Когда они спустились в гостиную, Джинни велела ему сесть на диван, а сама тем временем принесла со стола большой альбом с фотографиями.
– Я знаю, что ты пока еще не разбирался в своем чемодане, – начала девушка. Она остановилась и прикусила губу, как будто бы нервничала. – Надеюсь, ты меня за это не убьешь, но я вспомнила, что у тебя был этот альбом, и подумала, что, возможно, тебе захочется его посмотреть, – Джинни протянула ему альбом с фотографиями, явно опасаясь, что он вот-вот на нее наорет.
– А почему ты разбиралась в моих вещах без меня? – спросил Гарри, не открывая альбома. К его удивлению, он не испытывал гнева, ему было просто любопытно.
– Я... эээ... Ну, я хотела убедиться, что он действительно там, прежде чем подавать тебе надежды на этот счет. – Джинни мялась и неосознанно переплетала пальцы, пытаясь не показывать своего напряжения, и Гарри приходилось прилагать весьма серьезные усилия, чтобы не рассмеяться при виде ее неожиданной неловкости.
– Все в порядке, Джинни, – наконец сказал он, и девушка облегченно вздохнула. – Но на будущее можешь просто позвать меня, и тогда мы сможем просмотреть мои вещи вместе, хорошо? – он шутливо ухмыльнулся.
Джинни кивнула в ответ и улыбнулась.
– А теперь садись рядом. Должна же ты рассказать мне, что я вообще смотрю.
Она села на диван рядом с ним и открыла фотоальбом. У Гарри челюсть отвисла от изумления, когда он увидел пару влюбленных, которые махали ему с первой страницы. Если не считать отсутствия шрама в виде молнии, мужчина на фотографии выглядел в точности как более взрослая версия его самого. А женщина с блестящими на солнце рыжими волосами смеялась и ерошила мужчине волосы, и он смеялся вместе с ней.
– Это?.. – нерешительно начал он.
Джинни кивнула.
– Да. Я не знаю, как много тебе известно о родителях, Гарри, но я более чем уверена, что все их фотографии, которые у тебя есть, находятся в этом альбоме, – ее голос был очень мягок, и Гарри почувствовал, что ставший было в горле ком исчезает.
– Я почти ничего о них не знаю, – подавленно проговорил Гарри, глядя на улыбающиеся лица родителей. – После того, как мы с профессором Дамблдором навестили Дурслей, я понял, что они были волшебниками, но кроме этого... – его голос сорвался. – Тетя Петунья всегда отказывалась говорить о них, и я еще очень давно понял, что безопаснее вообще не спрашивать.
Они начали неторопливо переворачивать альбомные страницы, а Джинни объясняла, что Хагрид – тот полувеликан, которого Гарри помнил по одному из своих снов – собрал эти снимки специально для Гарри, потому что знал, что у него нет ни одной фотографии родителей. Ее голос слегка дрогнул, когда они дошли до свадебной фотографии Поттеров и указала Гарри на его крестного, Сириуса Блэка.
– В чем дело? – спросил Гарри, заметив, что Джинни вдруг стала очень тихой.
– Ни в чем, – быстро сказала она, встряхивая головой.
Гарри бросил на нее взгляд, ясно демонстрирующий, что он ей не верит.
После долгой, напряженной паузы лицо Джинни скривилось и она наконец сказала:
– Хорошо. Сириус... он умер примерно год назад. Шло сражение, и он... – она остановилась, не в силах закончить рассказ.
Гарри неожиданно почувствовал себя очень странно. Этот человек, Сириус Блэк, был его крестным, даже если сам Гарри не может его вспомнить. Он удивился, почему его заставляли жить с Дурслями, если у него был крестный-волшебник, который мог забрать его к себе. Но при взгляде на печальное выражение лица Джинни он решил, что сейчас не время об этом спрашивать. Он нерешительно положил руку девушке на плечи и слегка обнял ее.
– Все в порядке, Джинни. Если он умер в сражении, значит, я уверен, в тот момент он защищал людей, о которых заботился, – было немного дико утешать Джинни после потери его крестного, но Гарри действительно не испытывал никакого сожаления. Как он мог жалеть о ком-то, кого даже не знал?
Джинни неожиданно разрыдалась, теснее прижимаясь к Гарри. Он привлек ее ближе и мягко гладил по спине. Через несколько минут она подняла на него покрасневшие глаза и слабо рассмеялась.
– А тебе не кажется, что это я сейчас должна тебя утешать, а не наоборот? – спросила она.
Гарри пожал плечами:
– Ну, я не могу сказать, что не чувствую себя паршиво оттого, что он мертв, но, я имею в виду... Я даже не помню его. Думаю, если бы я смог вспомнить своего крестного, то был бы ужасно подавлен. Но я просто не могу.
Джинни шмыгнула носом, вытирая слезы.
– На самом деле, это преуменьшение века. В конце года, после смерти Сириуса, ты едва не обезумел от горя.
Гарри смотрел на улыбающуюся фотографию Сириуса, на то, как он встряхивает головой, убирая с глаз длинные черные волосы. Гарри пытался вспомнить этого человека, почувствовать хоть небольшое сожаление по поводу его смерти, но это было бесполезно. Пока Дамблдор не найдет способа добраться до палочки Амбридж, Сириус так и останется для него тайной.
– Давай, – сказала Джинни, прерывая молчание, – посмотри остальные фотографии. Это должно быть весело, как думаешь?
Желудок Гарри сделал небольшой кульбит, когда она прильнула к нему еще ближе и устроила свою голову у него на груди, продолжая переворачивать страницы альбома. Он смотрел на фотографии родителей, наслаждаясь ощущением приятной тяжести на груди. Он хотел узнать, как познакомились его родители, а в следующую секунду все его мысли были заняты тем, означает ли поведение Джинни, что ей наконец удалось побороть страх перед тем, что он разобьет ей сердце. Они сидели в мирном молчании, просматривая фотографии Поттеров с маленьким Гарри на руках, когда со стороны лестницы послышались громкие шаги. Джинни тут же отпрянула от Гарри, и он выругался про себя.
– Доброе утро! – широко зевая, сказал Рон, заходя в гостиную.
Джинни раздраженно закатила глаза.
– Уже полпервого, Рон. Это не утро.
Глаза Рона расширились от удивления.
– А почему мама не разбудила меня?
– Потому что она с утра отправилась по магазинам в Косой Переулок.
Рон кивнул:
– Хорошо. Ну, тогда предлагаю позавтракать, а заодно и пообедать.
Гарри поднял бровь:
– Завтрак и обед?
– Ну конечно, – спокойно ответил Рон. – Я не могу провести весь день без завтрака – это самый важный прием пищи за весь день – но поскольку уже почти время обеда, мне придется их совместить.
Джинни подавила смешок и сказала:
– Я уже завтракала, поэтому, думаю, просто пообедаю.
Они все вместе отправились на кухню.
– Кстати, а что вы делали, пока я спал? – спросил Рон, придвигая к себе тарелку, наполненную яичницей, сосисками и сэндвичами, которые миссис Уизли приготовила для них перед уходом. – Я помню, что Джинни разбудила тебя ужасно рано, Гарри, но не представляю, чем можно было заниматься до самого полудня.
Гарри засмеялся, делая сэндвич.
– Она разбудила меня в одиннадцать, Рон. На самом деле, это вовсе не «ужасно рано».
– И что она хотела?
– Я все еще здесь, знаешь ли, – раздраженно сказала Джинни. – Я хотела показать Гарри альбом с фотографиями его родителей. Он не помнит, что у него был этот альбом, поэтому смотреть фотографии ему очень понравилось.
– Ты права, – сказал Гарри, неотрывно глядя в ее глаза. Джинни слегка покраснела и отвела взгляд.
– И что, вы просто рассматривали фотографии родителей Гарри? – спросил Рон, набивая рот едой.
– Большей частью – да, – уклончиво ответила Джинни. Гарри удивлялся, почему она ведет себя так, будто ей есть, что скрывать.
– Что ты подразумеваешь под «большей частью»? – требовательно спросил Рон подозрительным голосом. – А чем вы еще занимались?
Его уши начали принимать ярко-пунцовый оттенок, отчего Гарри стало не по себе.
Джинни дождалась, пока ее брат сделает очень крупный глоток тыквенного сока, а потом с максимальной осторожностью в голосе ответила:
– Целовались.
Эффект был мгновенный и предсказуемый: стол перед Роном, а заодно и вся комната, оказались забрызганы липким оранжевым соком. Гарри лишь молча смотрел на Джинни, позабыв поднять отвисшую челюсть.
– Цело... вы... что?! – воскликнул Рон. Его лицо по цвету почти слилось с волосами, и он схватился за край стола, чтобы не упасть.
Джинни ухмыльнулась, глядя на брата.
– Я не смогла удержаться, – сказала она, пожав плечами. – Он просто неотразим.
Гарри и Рон смотрели на нее, выпучив глаза и судорожно хватая воздух почти минуту, а потом Джинни принялась неудержимо хохотать.
– Вам надо было видеть свои лица, – задыхалась она между приступами смеха. – Это было что-то! Но Рон, тебе придется вымыть стол до прихода мамы.
– Мерлин, Джинни, никогда больше так не шути! – наконец выдавил из себя Рон. – Ты едва не довела меня до инфаркта, – он бросил взгляд на Гарри. – Посмотри, ты и его чуть до инфаркта не довела!
Грустно посмотрев на растекающуюся по столу лужу сока, он вздохнул:
– Надо бы притащить волшебную палочку, чтобы убрать весь этот беспорядок, но мне лень подниматься на второй этаж.
Гарри лишь рассмеялся и покачал головой. Лень его друга только создает ему больше проблем.
Пока Рон поспешно вытирал со стола, Гарри и Джинни ели сэндвичи и негромко болтали о какой-то ерунде. Гарри не уделял разговору особого внимания, потому что его мысли были полностью заняты тем, как Джинни разыграла Рона. Он решил, что это хороший знак – то, что она может шутить на тему поцелуев с ним. И даже если она не хотела, чтобы кто-нибудь видел, как она кладет голову ему на грудь, Гарри не собирался так легко расставаться со своими надеждами.
Пока Гарри относил пустые тарелки в раковину, в доме неожиданно раздался непонятный грохот. Шум, как вдруг понял Гарри, исходил от входной двери, но он больше напоминал артиллерийский залп, чем стук в дверь. Три подростка обеспокоено переглянулись, а потом Гарри бросился к двери. Ни у кого из них не было волшебной палочки, а поскольку Гарри единственный из них мог колдовать без нее, то решил первым столкнуться с тем, что ждало их с той стороны двери.
Как только Гарри выбежал в прихожую, раздалась еще одна серия громких ударов. Дверь тряслась под этим яростным натиском. Он оглянулся через плечо и увидел, что Рон и Джинни обмениваются испуганными взглядами.
– Палочки, – прошептал он одними губами. Они кивнули, и Рон бросился вверх по лестнице, в то время как Джинни энергично махала рукой Гарри, призывая его следовать за собой.
– Гарри, я не оставлю тебя здесь одного, зная, что неизвестно кто пытается вышибить дверь, – прошипела она. – Пойдем!
– Нет, – прошептал он. – Все будет в порядке, поверь.
Неожиданно вспомнив, что чемодан Гарри все еще находится в гостиной, Джинни рванулась к нему и открыла молнию. Наверху лежали две волшебных палочки, а под ними в чрезвычайном беспорядке валялись мантии, книги и прочий хлам. Джинни схватила палочки и помчалась обратно к Гарри. Она отдала ему его палочку, а себе взяла ту, которая раньше принадлежала Питеру Петтигрю.
Бум. Бум. Треск!
Звук ломающегося дерева заполнил помещение, петли двери не выдержали, и она влетела внутрь комнаты. Гарри оттеснил Джинни себе за спину и поднял палочку, готовясь выпустить проклятие в кого-то – или что-то – находящееся с той стороны двери.
– Ступефай! – прокричал он, посылая луч желтого света в гигантского человека, стоящего на пороге.
Однако вместо того, чтобы, как ожидал Гарри, упасть на пол без сознания, великан лишь моргнул от удивления.
– Господи, Гарри, вот значит как ты встречаешь своего друга? Никак, нервишки шалят?
– Хагрид! – облегченно воскликнула Джинни, смеясь и подбегая к великану, чтобы обнять его. Ее голова почти полностью скрылась под густой спутанной бородой. – Что ты здесь делаешь?
– Ясное дело, пришел повидать Гарри, – ответил полувеликан. Он прошел в комнату и поднял с пола дверь. – Я это... извиняюсь за дверь. Не думал, что она у вас такая хлипкая.
Когда Хагрид вошел, комнату стали заполнять и другие люди. Первым вошел седеющий мужчина средних лет в изношенной мантии. Он тут же подошел к Гарри и положил руку ему на плечо, приветствуя юношу в почти отеческой манере. Следующими вошли Фред с Джорджем Уизли, близнецы, о которых ему рассказывала миссис Уизли. Они оба ухмылялись, переводя взгляды с Хагрида на вышибленную дверь. Последним вошел Дамблдор. Он остановился и обвел взглядом нанесенный ущерб.
– А теперь подними ее, Хагрид, – сказал Джордж, указывая на дверь. Гарри знал, что это именно Джордж, потому что у него на груди была большая надпись ДЖОРДЖ. У его брата была точно такая же надпись с именем ФРЕД. Гарри подумал, что эти надписи были сделаны специально для него.
– Мы починим ее, и будет как новая, – добавил Фред.
– Хорошо, – сказал Хагрид и начал поднимать дверь, но Дамблдор остановил его.
– Боюсь, Молли убьет меня, если узнает, что я позволил двум ее сыновьям наложить на дверь проклятие вместо того, чтобы починить ее, – сказал он. – Я сам займусь этим, Хагрид.
Пока Дамблдор левитировал дверь на ее законное место, близнецы попытались принять оскорбленный вид.
– Если честно, профессор, я потрясен... – сказал Фред.
– ...даже шокирован... – добавил Джордж.
– ...тем, что вы могли подумать... – продолжил Фред.
– ...а тем более высказать свое предположение вслух... – согласился Джордж.
– ...что мы когда-нибудь осмелились бы сделать хоть что-нибудь, что расстроило бы нашу дорогую матушку, – закончил Фред.
– К сожалению, я знаю вас двоих слишком хорошо, – драматично вздохнул Дамблдор, отчего все рассмеялись.
– Что здесь происходит? – спросил Рон, спускаясь с лестницы. – Это ты так громко стучался в дверь, Хагрид?
– Эээ... ну, видишь ли...
– Мы подумали, что кто-то хочет вышибить дверь! – воскликнул Рон.
– Именно поэтому мы и попросили Хагрида постучать, – сказал Джордж, подмигивая.
– Как ты, Гарри? – наконец спросил мужчина в изношенной мантии. – Разумеется, профессор Дамблдор нам все рассказал, но...
Гарри кивнул.
– Я в норме, – сказал он. – Эээ... не хочу показаться грубым, но... кто вы вообще такой?
– Ах, ну да. И где мои манеры? – сказал мужчина. Он протянул Гарри руку и представился: – Ремус Люпин.
– Гарри Поттер, – сказал Гарри, пожимая протянутую руку.
Люпин рассмеялся.
– Я знаю, кто ты, Гарри. Вообще-то, мы проводили довольно много времени вместе несколько лет назад, когда я был твоим учителем.
– Эээ... верно, – неловко сказал Гарри. Он чувствовал себя крайне неуютно оттого, что окружающие знают о нем гораздо больше него самого.
– Почему бы нам не присесть? – предложила Джинни, усаживаясь в ближайшее кресло. Все согласились и быстро расселись. Люпин сел в кресло, Хагрид разделил с близнецами диван, потому что для него не нашлось достаточно большого стула. Гарри и Рон заняли оставшиеся кресла.
Оглядевшись вокруг, Гарри понял, что Дамблдор остался стоять.
– Я принесу еще один стул, – сказал он, поднимаясь с кресла.
– Не утруждайся, Гарри, – сказал директор.
Он взмахнул палочкой, вызывая то же самое мягкое пурпурное кресло, что и в тот раз, когда рассказывал Гарри о его способностях колдовать без палочки. Расположившись в кресле, он некоторое время разглядывал их небольшую компанию, а потом сказал:
– Как бы мне ни было больно это делать, Гарри, но боюсь, что я вынужден отправить тебя к твоим родственникам на летние каникулы.
– ЧТО?! – воскликнули все, кроме Дамблдора, Люпина и Хагрида, которые, как подумал Гарри, были заранее посвящены в планы директора.
– Вы не можете отправить его назад! – прокричал Рон, вскакивая на ноги. – Они же... – Рон обозвал Дурслей таким словом, которое, как подумал Гарри, совсем не следовало произносить в присутствии директора, – которые в первую очередь виноваты в том, что Гарри потерял память!
– Сядьте, мистер Уизли, – спокойно, но строго сказал Дамблдор. Рон сел. – Надеюсь, вы все поняли, что если я утверждаю, что это абсолютно необходимо, то так оно и есть.
– Это было необходимо в прошлом году, и взгляните только, к чему это привело, – горько воскликнула Джинни.
– Я больше не вернусь туда, – категорично заявил Гарри.
Дамблдор вздохнул, потирая переносицу.
– Я боялся, что ты отреагируешь именно так, Гарри, но ситуация намного серьезнее, чем ты думаешь.
– Ну да. Наверняка я смог бы полностью осознать серьезность этой самой ситуации, если бы проклятые Дурсли не позволили чертовой Амбридж стереть мне память!
Гарри не собирался возвращаться к Дурслям, кто бы его об этом ни попросил – даже Дамблдор. Он с вызовом уставился на старого волшебника, старательно подавляя желание проверить рефлексы директора, пальнув в него Ступефаем.
– Гарри, твоя подруга, мисс Грейнджер, говорила тебе о группе охотящихся на тебя Темных магов, не так ли? – спросил Дамблдор, избрав другую тактику.
– Да, – ответил Гарри. – Я даже встретил нескольких из них в ту ночь, когда убегал из школы.
– А она случайно не упоминала об одном конкретном Темном маге по имени Лорд Воландеморт? – при упоминании этого имени половину присутствующих бросило в дрожь. Гарри, Джинни, Люпин и Дамблдор выглядели безразличными, в то время как Рон, Фред, Джордж и Хагрид испуганно вздрогнули.
– Нет, – ответил Гарри, сбитый с толку реакцией окружающих.
– Так я и думал, – сказал Дамблдор. – Гарри, этот волшебник, Лорд Воландеморт, питает к тебе глубокую личную ненависть, – все присутствующие обменялись многозначительными взглядами, отчего Гарри почувствовал себя еще более неуютно.
– В чем дело? – спросил Гарри, не совсем уверенный, что хочет знать ответ. – Что вы все от меня скрываете?
Казалось, Дамблдор быстро принял решение. Глядя Гарри прямо в глаза, старый волшебник сказал:
– Гарри, Лорд Воландеморт был одним из самых устрашающих Темных волшебников в истории. Он убил множество людей, среди которых были и твои родители. Он попытался убить и тебя тоже, но не учел того факта, что твоя мать пожертвовала собой ради тебя. Ее жертва направила Убийственное проклятие Лорда Воландеморта на него же самого, превратив его в существо, которое едва ли можно было назвать живым. Единственная метка, оставшаяся у тебя после проклятия – это шрам на лбу.
Гарри уставился на Дамблдора, не в силах осмыслить его слова. Он ожидал услышать что угодно, но только не это. Дурсли всегда говорили, что его родители погибли в автокатастрофе, и до сих пор никто не потрудился рассказать ему, что произошло на самом деле. Глаза защипало от слез, когда Гарри вдруг понял, как мало он знает о своих родителях – или, раз уж на то пошло, о самом себе. В конце концов, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он задал самый важный из тех многочисленных вопросов, что крутились у него голове:
– И какое отношение все это имеет к Дурслям?
– Жертва твоей матери подарила тебе сильнейшую защиту, Гарри, но она действует только в том случае, если ты можешь назвать своим домом то место, где течет ее кровь. Кровь твоей матери течет и в жилах ее сестры – твоей тети. И единственный способ обезопасить тебя от Воландеморта до твоего совершеннолетия – это отправлять тебя каждое лето в дом твоих родственников.
– Но почему мне вообще надо беспокоиться об этом Лорде? – спросил Гарри. – Я имею в виду, вы же сами только что сказали, что он едва жив. Значит, он не может мне ничего сделать, где бы я ни находился.
–Два года назад он вернул себе силы. Думаю, твои друзья уже упоминали об этом в письмах.
Гарри уставился вниз, на белесые шрамы с тыльной стороны ладони, образующие четкие слова: «Я не должен лгать».
– Да, я помню, что они говорили об этом, – сказал он. – Я всем рассказал о том, что он вернулся, и Амбридж тут же использовала это против меня. Почему бы нам просто не проклясть ее и не забрать у нее палочку?
Все Уизли согласно загудели.
– Мы не можем этого сделать, – твердо сказал Люпин. – Мы должны действовать в рамках закона, Гарри. Если мы начнем пренебрегать правами окружающих, то рискуем опасно приблизиться к тем, с кем боремся.
Гарри почувствовал, как в нем вспыхнула ярость.
– Пренебрегать правами?! – возмущенно воскликнул Гарри.
– Сириус был несправедливо заключен в тюрьму на двенадцать лет безо всякого суда! – закричал Люпин, прерывая Гарри и вскакивая на ноги. Его спокойствие улетучилось, уступая место почти животной ярости. – И мы все думали, что все правильно, что все в порядке, пока вдруг не обнаружили, что он невиновен!
Гарри не понимал, о чем кричит Люпин, но его слова все равно подействовали. Мужчина почти плакал и глядел на Гарри с таким ожесточением, что тот вдруг обнаружил, что изо всех сил вжимается в кресло.
– Мистер Люпин пытается сказать тебе, Гарри, что мы совершим страшную ошибку, если поставим себя выше закона, – сказал Дамблдор. – Мы не можем позволить себе настолько увлечься осуждением пороков других, чтобы не замечать их в самих себе.
Гарри почти полностью сполз с кресла, наблюдая за разворачивающейся словесной баталией.
– Хорошо, сэр, – горько пробормотал он. – Я пойду собирать вещи.
Он встал и направился в сторону лестницы, но Джинни преградила ему путь.
– И это все? – неверяще спросила она. – Ты так просто сдашься?
– Мне придется, – пробормотал Гарри, пожав плечами. – Ты же их слышала. Это единственное, что может спасти меня от этого урода.
Джинни прикусила губу. После долгих лет ожидания она наконец-то добилась от Гарри того внимания, которого ждала всегда, и он видел, что девушке ужасно не хочется просто так отпускать его, вопреки ее нежеланию заводить какие-либо «официальные» отношения. Наконец, она сказала:
– Я никуда тебя не отпущу, пока ты кое-что мне не пообещаешь.
– Неужели? – спросил Гарри, пытаясь спрятать улыбку. Они оба прекрасно знали, что если бы он захотел, то с легкостью мог бы просто поднять ее и убрать с дороги, вне зависимости от ее желания. Но Джинни выглядела такой непреклонной, что Гарри был совсем не уверен, что хочет пытаться ей помешать. – Что я должен пообещать?
Она пристально посмотрела ему в глаза.
– Пообещай мне, что ты никуда больше не исчезнешь и ничего не забудешь.
Гарри тихо рассмеялся.
– Обещаю, – сказал он.
– Как ты можешь обещать это? – спросила она, не отводя от него пристального взгляда. – В прошлый раз ты не хотел этого, но оно все же случилось.
– Давай я просто скажу тебе, что проживание в закрытой школе, полной малолетних преступников, научило меня нескольким новым фокусам. Уверяю тебя, теперь Амбридж не сможет мне ничего сделать, – он чувствовал, что на него устремлено несколько пар любопытных глаз, ожидающих дальнейших разъяснений, но не пожелал удовлетворить их любопытство. – Ну же, Джинни, – мягко добавил он. – Мне нужно идти. Я напишу тебе, как только приеду, обещаю.
Джинни неохотно отошла в сторону, позволяя Гарри пройти. Сказав всем, что скоро вернется, он бегом поднялся по лестнице, собрал свои вещи и вернулся в гостиную, где сложил все в чемодан, также не забыв про волшебные палочки и фотоальбом.
– Прежде, чем мы уедем, я хочу сказать еще одну вещь, – сказал Дамблдор. Он взглянул на близнецов, и его глаза радостно замерцали. – Как вы знаете, в прошлом году у нас были некоторые проблемы с родственниками Гарри. Я бы хотел, чтобы вы двое... как вы это называете, «держали их на коротком поводке». Разумеется, я не могу позволить вам вредить магглам, однако разрешаю вам напугать их ровно настолько, чтобы они держались в рамках приличий. Могу ли я доверить вам это?
Фред и Джордж обменялись одинаковыми ухмылками.
– Разумеется, профессор, – хором произнесли они.
– Эээ... профессор Дамблдор? – позвал Гарри. – А если они будут колдовать на Тисовой улице, у меня не будет проблем с Министерством Магии?
– К счастью, нет, – со смехом ответил Дамблдор. – Было бы очень подозрительно, если бы Мадам Амбридж снова приказала Отделу по борьбе с неправомерным использованием магии наблюдать за домом твоих родственников. Все в Министерстве сразу узнали бы, что когда-то она приказала прекратить за тобой наблюдение. Ну, это не совсем верно... Артур Уизли уже обо всем знает, но едва ли он предпримет что-либо, что может принести тебе неприятности.
– Так вы говорите, что Министерство не узнает о колдовстве, совершенном в доме моих родственников?
– Совершенно точно, – ответил Дамблдор, подмигнув. – А теперь, боюсь, нам пора. Мы уже немного отстаем от графика. Ты готов, Гарри?
– Нет, он не готов, – громко сказал Рон. – Я же вижу, что здесь происходит. Вы пытаетесь увезти Гарри отсюда до прихода мамы, и тогда это нам с Джинни придется объяснять ей, что Гарри отправили обратно к магглам.
Лицо Дамблдора осталось непроницаемым, но глаза замерцали.
– С чего вы это взяли, мистер Уизли? – беззаботно спросил он.
Гарри похлопал Рона по плечу.
– Еще увидимся, дружище. Уверен, что очень скоро вернусь сюда снова.
– Береги себя, – ответил Рон. – И не позволяй этим двум, – он кивнул на близнецов, – доставлять себе неприятности.
– Хорошо, – пообещал Гарри. Потом он повернулся к Джинни и крепко обнял ее. – Не волнуйся, – прошептал он так, чтобы никто больше его не услышал, – скоро увидимся.
Девушка кивнула, и он отстранился. Слегка улыбнувшись ей, Гарри взял чемодан и клетку Хедвиг и вышел вслед за Дамблдором.
Когда они проходили мимо старого сарая для метел, Гарри внезапно остановился.
– Я вдруг кое-что вспомнил, – сказал он. Он подбежал к ветхому зданию и вышел оттуда секунду спустя, держа в руках сломанную метлу Питера Петтигрю. Она все еще была покрыта слоем засохшей грязи, и в ней едва ли можно было узнать ту метлу, которую он подобрал у ворот школы Святого Брутса.
– Я должен кому-то ее отдать, профессор? – спросил он.
Дамблдор покачал головой:
– У Петтигрю не было наследников, поэтому, если хочешь, можешь забрать метлу себе. Как и его волшебную палочку, кстати.
– Хорошо, – сказал Гарри, открывая чемодан и кладя грязную сломанную метлу рядом со своей Молнией. – А вот теперь я действительно готов, – сообщил он.
Дамблдор кивнул и взмахом палочки отправил чемодан и птичью клетку в место их назначения. После этого Гарри схватился за его протянутую руку и стиснул зубы в предвкушении неприятной аппарации. Затем Гарри выдавил из себя некое подобие улыбки для наблюдающих за ним Джинни и Рона, и через несколько секунд почувствовал, словно его затягивает в тесный резиновый шланг, который должен был привести его на Тисовую улицу.
Конец 1 части, продолжение в сл главе