Глава 2
Глава II
Первые шаги Наследника
Гарри долго не решался признать, что его сон был реальностью. Но ночи сменялись днями, а ощущение присутствия богов не уходило. Иногда, сидя в Большом зале, он чувствовал, как невидимая рука будто гладит его по плечу, даря тепло и спокойствие. Иногда во время уроков его взгляд невольно цеплялся за пустое место, где никого не было, — но он знал, что чьи-то строгие глаза следят за ним. И, бывало, на столе в библиотеке появлялась странная вещица — старинная монета, кусочек пергамента с неизвестной ему историей. Он понял: они рядом.
Перемены
Сначала менялся он сам.
Гарри всегда был немного растрёпанным, в старой одежде, которая едва держалась на швах. Но теперь, словно невидимая сила толкнула его к переменам, он впервые задумался о том, как выглядит. В мыслях звучал холодный голос — напоминание о том, что сила требует уважения. И он начал носить чистую форму, аккуратно завязывать галстук, гладить мантию. Позже — позволил себе заказывать вещи получше, а когда в Хогсмиде увидел дорогую чёрную рубашку, неожиданно купил её, хотя раньше и мечтать не смел.
Гарри становился собраннее, увереннее. Слово «грязнокровка» несколько раз сорвалось с его губ — он сам удивился этому, но не отстранился. Мир магии переставал быть чёрно-белым. И он, Поттер, больше не видел себя мальчиком-спасителем.
Шёпоты богов
Хель чаще всего была рядом. Её голос он слышал в моменты тревоги. Когда после сна с кошмарами он просыпался в холодном поту, она нашёптывала: «Ты не один, дитя. Я рядом». Когда он уставал от уроков и чувствовал на себе осуждающие взгляды учеников — она успокаивала его, словно мать.
Соран почти не разговаривал. Его присутствие ощущалось иначе — как холод, как давление. Но именно он подталкивал Гарри к изучению заклинаний, к тому, чтобы не просто махать палочкой, а понимать глубину магии. Он мог заставить Поттера перечитывать разделы по защите от тёмных искусств, пока мальчик не знал их наизусть.
Хронос появлялся редко. Но каждый раз приносил что-то странное. Однажды Гарри нашёл на своей парте перо, вырезанное из чистого серебра. В другой раз — кусочек старого дневника с легендой о войне магов прошлого века. Иногда бог времени просто смеялся — и рассказывал истории, от которых у Гарри кружилась голова: истории о великих битвах, падении королевств, судьбах, что повторяются веками.
Реакция Хогвартса
Окружающие заметили перемены.
— Поттер, ты что, решил подражать Малфою? — с ехидцей бросил Рон, когда увидел, как друг пришёл в библиотеку в дорогой мантии и с аккуратно зачёсанными волосами.
Гарри лишь усмехнулся. Раньше он бы вспыхнул, начал спорить. Но теперь его взгляд был холоднее. Он впервые понял, как это — не оправдываться, а просто позволять другим вариться в собственной зависти.
Гермиона пыталась говорить с ним, но между ними возникала трещина. Она видела, что Гарри стал менее открытым, более сдержанным. Иногда его слова звучали жёстко, даже обидно. Он мог резко назвать маглорожденных «слабее» или подчеркнуть, что сила крови — это не пустые слова.
Но у Слизеринов всё было иначе. Драко с интересом наблюдал за переменами Поттера. В его глазах то и дело вспыхивала искра любопытства. Несколько раз они обменялись взглядами — и Гарри впервые понял, что ему не хочется отводить глаза.
Выбор
Ночи были самыми трудными. Гарри лежал в постели и снова слышал их голоса.
— Ты можешь остаться здесь, — говорила Хель. — Учись, радуйся, будь ребёнком.
— Ты можешь взять силу, — произносил Соран. — Но тогда забудь о покое.
— А можешь идти между, — добавлял Хронос, и его смех был как шорох песка. — Жить для себя и играть судьбами, когда захочешь.
Гарри не знал, что выбрать. Но впервые в жизни у него появился выбор, а не приказ судьбы.
И с каждой неделей он всё меньше был похож на мальчика, который выжил. Всё больше — на того, кто мог бы стать Наследником.