Спина к спине. Книга первая.

— Поттер, Уизли-старший! Будьте добры, выслушайте объявление!

Возмущенный голос профессора МакГонагалл уда­ром кнута рассек воздух.

Гарри с Роном подпрыгнули, оторвавшись от игры, которую затеяли в самом конце урока трансфигурации. Друзья уже сделали, что полага­лось: превратили цесарку в морскую свинку, вернули в из­начальный вид, и она опять заперта в клетке, стоящей на учительском столе. И они уже списали с доски домаш­нее задание (опишите способы, применяемые в транс­формациях при межвидовых превращениях).

Звонок вот-вот прозвенит, и Гарри с Роном, забыв обо всем, сра­жались на «мечах» — игрушечных волшебных палочках, изобретенных Фредом и Джорджем: у Рона в руке жестя­ной попугай, у Гарри — резиновая треска.

Ребекка, уже несколько раз выполнив свое задание, играла с морской свинкой, иногда неодобрительно поглядывая на игрушечный бой брата и друга.

— Поттер и Уизли в кои-то веки порадовали нас: нако­нец-то ведут себя соответственно возрасту, — выговари­вала профессор.

В этот момент голова трески оторвалась и мягко шлепнулась на пол — попугай Рона секунду назад отсек ее.

Ребекка подняла игрушечную голову, и, убедившись, что парни смотрят на неё, запихнула игрушку в клетку своей морской свинке.

— Спасибо, мне как раз надо было её как-то развлечь, — кивнула возмущенным парням она, наблюдая, как животное лапками трогает игрушку.

Конечно, это всё не было попыткой их как-то обидеть — она просто наказывала их за игры на уроке, и они это понимали. Она никогда не хотела им зла.

— Объявление касается всех. Приближается Свя­точный бал, традиционная часть Турнира Трёх Волшебников. На балу мы должны завязать с нашими гостями дру­жеские и культурные связи. Бал для старшекурсников, на­чиная с четвертого курса, хотя, конечно, вы имеете право пригласить бального партнера и с младших курсов...

Лаванда Браун во всеуслышание прыснула. Парвати Патил ткнула ее в бок, едва сдерживая смех, так что рот перекосился, и обе уставились на Гарри.

Профессор МакГонагалл и бровью не повела. Вопиющая несправедли­вость, обиделся Гарри: им с Роном только что от нее дос­талось, хотя ничего такого они не сделали.

Ребекка, улыбнувшись, обернулась к парням, обращаясь к брату:

— Твоя парадная мантия, Рон...

— Джинни ещё в Норе вытащила её с твоего чемодана и отдала мне, — моментально перебил её он.

Только Ребекка хотела возмутиться, как ей прилетела бумажная птичка-послание.

— Форма одежды — парадная, — продолжала МакГо­нагалл. — Бал начнется в восемь часов вечера в первый день Рождества в Большом зале. Окончание бала в пол­ночь. И еще несколько слов... — Профессор МакГонагалл окинула класс выразительным взглядом. — На Святочные балы, конечно, приходят с распущенными волосами, — проговорила она с явным неодобрением.

«Ребекка, пойдешь со мной на Святочный бал?

М.С.»

Именно это было написано в записке. Впрочем, даже не читая инициалов девушка поняла имя отправителя. Почерк был небрежным, размашистым, и «б» написаны с закорючками. Типичный почерк Майкла Смита.

«Прости, но, наверное, нет.

Р.У.»

Она палочкой отправила записку в окно.

«Им, наверное, тоже профессор Флитвик сейчас сказал... И почему я отказала?..» — подумала она, задумчиво глядя в окно.

— Это, однако, не значит, — профессор Макгонагалл строго ог­лядела класс, — что мы ослабим правила поведения, которые предписаны студентам Хогвартса. Я буду очень, очень недовольна, если кто-нибудь из вас их нарушит.

Прозвенел звонок. Класс зашумел, заторопился на пе­ремену; прятали учебники в сумки, сумки закидывали че­рез плечо.

Профессор МакГонагалл, стараясь перекричать шум, попросила Гарри ненадолго задержаться.

Решив, что ему предстоит головомойка за обезглав­ленную треску, Гарри мрачно проследовал к учительско­му столу.

Подождав, пока весь класс уйдет, профессор МакГо­нагалл сказала:

— Чемпионы, Поттер, и их партнеры...

— Какие партнеры?

Профессор подозрительно глянула на него, как буд­то ожидала насмешки.

— Партнеры для Святочного бала, — сказала она стро­го. — Другими словами, партнеры для танца.

У Гарри внутри что-то екнуло и оборвалось.

— Партнеры для танца? — Он покраснел до ушей и поспешно прибавил:

— Я не танцую.

— Придется! — Профессор опять стала сердиться. — В Хогвартсе существует традиция: бал открывают чем­пионы в паре с выбранным партнером.

Гарри вдруг представил себя в цилиндре и фраке, и его сопровождает девушка вся в оборках и бантиках: так на­ряжалась тетя Петунья, собираясь на прием, устраивае­мый фирмой дяди Вернона.

— Я не танцую, — повторил он.

— Но такова традиция, — твердо заявила профессор МакГонагалл. — Ты чемпион Хогвартса и будешь делать то, что положено его представителям. Так что подумай, пожалуйста, о партнерше. Подойдут те же мисс Грейнджер или мисс Уизли.

— Но я...

— Ты слышал, что я тебе сказала? — не допускающим возражения тоном проговорила МакГонагалл.

Неделю назад Гарри сказал бы, что найти партнера для бала — пустячное дело, не чета поединку с драконихой. Но после поединка он согласился бы еще на десять схва­ток. Пригласить на бал девушку! Страшнее ничего не при­думаешь.

В этом году многие ученики не поехали домой на рождественские каникулы. Он-то, конечно, всегда оста­вался, не ехать же в самом деле на Тисовую улицу. Но в прежние годы оставшихся можно было по пальцам пересчитать. Нынче из старшекурсников не уехал никто.

Ребекка медленно, но верно начала раздражаться. Где не пройдешь с Гарри, на ту же самую Трансфигурацию, то везде слышен шёпот за спиной.

По школе не раз проходили слухи, что Гарри пригласил её на бал, но она ему отказала, выбрав другого парня в лице партнёра.

— ¡Qué absurdo!* — возмутилась она, когда услышала это. — ¿Tal vez no puedo respirar entonces? ¡De repente soy un extraterrestre!*

И все помешаны на Святочном бале, по крайней мере девчонки. Сколько же их в Хогвартсе! И все они шептались и хихикали по закоулкам замка, давились смешками, если мимо проходил мальчик.

А сколько волнений и разговоров о нарядах для предстоящего праздника!

— И что они ходят все вместе? — спросил Гарри у Рона, увидев стайку девочек, которые поглядывали на Гарри, хихикая. — Как тут к одной подойти и пригласить?

—Может, оттащить ее в сторону с помощью лассо? — предложил Рон. — Ты уже выбрал, кого заарканить?

Гарри не ответил. Выбрать-то он выбрал, а пригласить не хватает духу. Чжоу на год старше его, и такая краси­вая! Да еще играет в квиддич. В общем, пользуется огром­ным успехом.

Но Рон, кажется, подозревал, что творится в душе у Гарри.

— Знаешь что, — сказал он, — тебе нечего волновать­ся. Ты — чемпион. Ты только что победил венгерскую хво­сторогу. Спорим на что хочешь, у тебя от девчонок от­боя не будет?

На другой же день третьекурсница-пуффендуйка в кудряшках, с которой Гарри ни разу и словом не пере­молвился, пригласила его на бал. Он был так поражен, что у него непроизвольно вырвалось «нет», не успел он оста­новиться и осмыслить происшедшее.

Девочка, надув губы, отошла, а Ребекка покачала головой.

— Помягче, Гарри, — кинула она, уткнувшись в толстый том о растениях и о чем-то задумавшись.

В глазах ее местами сквозила грусть, и Гарри стало стыдно.

«Это она из-за меня грустит?» — думал он, отчаянно ища решение.

И тут он сделал что-то невообразимое.

— Ребекка, пойдёшь со мной на бал?

Она тут же просмотрела на него, пытаясь понять, издёвка ли это, и лицо ее вытянулось от удивления.

— Я? — пискнула она, тут же заходясь в кашле. — А... эм...

Неожиданно она неестественно выпрямилась — Гарри уже тысячу раз успел пожалеть, как она сказала уже более уверенно:

— А знаешь, почему бы и нет? Да, я пойду с тобой на бал, Гарри.

Он был в таком шоке, что смог только и отвернуться, стараясь скрыть отчаянно покрасневшие щеки, а Ребекка опять уткнулась в том.

Через день Гарри получил еще два приглашения — от второкурсницы и, к своему ужасу, от пятикурсницы, у которой был такой мощный вид, что он даже испугался — откажет он ей, и она пошлет его в но­каут.

— А она хорошенькая, — отдал ей должное Рон, пере­став смеяться.

— Я даже готова отдать тебя ей на пару танцев, так и быть, — не могла перестать заливаться смехом с лица Гарри Ребекка, стараясь сделать серьезное лицо на этой фразе.

Тщетно.

— Она выше меня на голову, — никак не мог прийти в себя Гарри. — Только вообразите, как я буду выглядеть с ней в танце!

Ему вспомнились слова Гермионы, сказанные про Кра­ма: «Он им нравится только потому, что он чемпион». И Гарри часто думал: пошли бы эти девчонки с ним на бал, не будь он чемпионом? А однажды спросил себя: пригла­си его Чжоу пришли бы ему на ум эти слова Гермионы?

А Ребекка? Она пошла с ним из-за того что он ее друг, или из-за того что чемпион.

Он знал младшую Уизли — она точно не пошла с ним по второй причине. Не в её натуре.

Но в целом, должен был признаться Гарри, несмотря на неотвратимо надвигающийся бал, жизнь его реши­тельно изменилась к лучшему.

И причина этому — золо­тое яйцо, похищенное у хвостороги.

Он почти не стал­кивался в коридорах с открытым недружелюбием. Ско­рее всего, этим Гарри обязан Седрику. Наверняка он впра­вил мозга пуффендуйцам в благодарность за спаситель­ную подсказку. Уменьшилось и число значков с призы­вом поддержать Диггори.

Драко Малфой, конечно, не упу­стил случая подразнить его выдержками из статьи Риты Скитер, но они вызывали все меньше смеха.

Ребекку приходилось очень часто держать — иначе она бы уже далеко не раз сломала Малфою нос. Он издевался не только над их с Гарри несуществующими отношениями, но и поливал грязью всю остальную семью Уизли, а кто-то, но они друг за друга горой.

И еще одна радость — статья о Хагриде в «Пророке» не появилась.

— Ей мало дела до магических животных, — сказал Хагрид друзьям на последнем уроке осеннего семестра, когда они спросили, как прошло интервью.

К их огром­ному облегчению, Хагрид отказался от прямого общения учеников с соплохвостами. Теперь они просто сидели за верстаками, отгороженные от зловредных созданий хи­жиной Хагрида, и готовили для них свежие кушанья.

— Она выпытывала все, что можно, про Гарри, — продол­жал Хагрид, понизив голос. — Я ей сказал, что мы друзья с того самого дня, как я тебя... э-э... от Дурслей спас. «Вы ни разу не пожалели об этом? — спросила она и приба­вила: — А он ни разу не оскорбил вас на уроках?» Я отве­тил: ни разу. У нее даже лицо скривилось. Хотела, наверное, услышать, что ты, Гарри, отпетый негодяй.

— Конечно, хотела, — бросил Гарри куски драконьей печени в большой металлический таз и опять взял нож: кусков явно мало. — Сколько можно писать о маленьком храбром герое-мученике! От таких статей мухи дохнут.

— Ребекка, — неожиданно прибежал Майкл, — мне Дин сказал, что твой соплохвост уже не живой...

— О, блин, — грустно хмыкнула она, вставая. — Я отлучусь, посмотрю на труп.

— Ребекка, у тебя Превосходно, — сказал Хагрид.

— А, ну, не так уж и грустно.., — протянула она и, несильно схватив Майкла за запястье, потянула за собой. — Пошли, умрем вместе в один день или как там говорится...

— Это говорится на свадьбе!..

— О-о-о, фу-у!..

— Рита Скитер, видно, ищет новый подход к любимой теме, — мудро за­метил Рон, снимая скорлупу с яиц саламандры, когда голоса отдалились. — Она, верно, ожидала услышать, что Гарри — несовершенно­летний преступник с мозгами набекрень.

— Но это же не так! — простодушный Хагрид был по­трясен.

— Ей бы взять интервью у Северуса Снегга, — мрачно заметил Гарри. — Вот уж кто снабдил бы ее вожделенным материалом. «С первого дня появления в школе Поттер только и делает, что нарушает правила...»

— Это он так сказал? — изумился Хагрид, а Рон с Гер­мионой, не выдержав, рассмеялись. — Конечно, это с то­бой случается, но на самом-то деле ты ведь хороший, да?

— Ну, конечно, хороший! Не огорчайся! — улыбнулся Гарри.

— Что смеемся? — вернулась Ребекка.

— Да ничего такого... Как там твой соплохвост? — весело поинтересовался Гарри.

Девушка уселась между ним и Гермионой, схватила нож и отрезала половину большого куска драконей печени.

— Умер, — сказала Ребекка, но нельзя было сказать, что она грустит. — Это случайно не хвосторога? — кивнула она на печень.

Всё рассмеялись, а наивный Хагрид тут же интенсивно отрицательно закачал головой.

— Нет, конечно нет... Эти ингредиенты мы заказываем с Косого переулка.

— Успокойся, Хагрид, я пошутила, — с улыбкой прервала его Ребекка.

— Ты пойдешь на Святочный бал? — спустя пару минут спросил Хагри­да Рон.

— Думаю заглянуть... — прохрипел Хагрид. — Будет, наверное, на что посмотреть. Ты ведь, Гарри, открываешь бал? То есть все чемпионы... А ты кого пригласил?

— Ребекку. — Гарри залился краской. Он всё ещё не мог принять тот факт, что они идут на бал вместе.

— Как друзья, — не отвлекаясь буркнула Ребекка.

Хаг­рид деликатно перестал расспрашивать.

Последние дни семестра были на редкость шумны­ми. Какие только слухи не витали по замку о предстоя­щем бале.

Друзья и половине не верили.

Поговаривали, на­пример, что Дамблдор купил у мадам Розмерты восемь­сот бочек хмельной медовухи. Но то, что приглашена группа «Ведуньи», было истинной правдой.

Кто такие «Ве­дуньи», Гарри понятия не имел, ведь в доме Дурслей не было волшебного радио. Но судя по ажиотажу среди вы­росших под музыку ВРВ (Волшебного Радиовещания), это был сверхзнаменитый ансамбль.

Ребекка, которая никогда не была меломаном, скептически смотрела на находящегося в восторге брата.

Некоторые учителя, среди них и крошка Флитвик, махнули рукой на старшекурсников, ополоумевших от предстоящего бала. Он позволил на своем уроке в среду играть кто во что горазд, а сам беседовал с Гарри о блес­тящем применении Манящих чар в его поединке с дра­коном.

— Мисс Уизли, можно поинтересоваться, а в каком возрасте в Аворти изучаются Манящие чары? — решил втянуть он сидящую рядом с Гарри и читающую очередную книгу девушку в беседу.

Та тут же захлопнула том и с охотой начала отвечать. 

Другие учителя подобного понимания не прояви­ли. Ничто не могло отвлечь профессора Биннса от исто­рии магии, даже собственная смерть, тем более такой пу­стяк, как Святочный бал. И как только ему удавалось пре­вратить кровавые, жестокие восстания гоблинов в рассказ, равный по скуке докладу Перси о днищах волшебных кот­лов?

МакГонагалл и Грюм заставляли студентов работать на уроке до последних минут. И конечно, Снегг скорее бы усыновил Гарри, чем позволил бездельничать в лаборато­рии зельеварения.

Окинув класс не предвещающим ниче­го доброго взором, он сообщил, что на последнем уроке будет контрольная по противоядиям.

— До чего вредный тип! — возмущался Рон в тот день вечером. — Обрушить на нас такую контрольную! Столько придется зубрить! Испортил последние дни пе­ред Рождеством!

— М-м... Ты, кажется, не очень себя утруждаешь, — ска­зала Гермиона, глядя поверх стопки книг на Рона, кото­рый строил карточный замок из взрывчатых карт — за­нятие куда более рискованное, чем возведение домиков из обычных карт маглов: волшебная колода могла в лю­бую минуту взорваться.

Ребекка, заметив, как домик опасно наклонился, отсела на безопасное расстояние, потянув за руку и Гарри.

—Но это ведь Рождество, Гермиона, — благодушно заметил Поттер, в десятый раз перечитывая «Полет с "Пуш­ками Педдл"», послушно придвинувшись к камину и девушке.

Гермиона и его окинула укоризненным взглядом.

— А я-то думала, ты займешься другим, более полезным делом, — сказала она, — раз уж тебе так отвратитель­ны противоядия.

— Каким, например? — спросил Гарри, следя за тем, как Джоуи Дженкинс из «Пушек» метнул бладжер в охот­ника из команды «Упыри из Лоддикастла».

— Загадкой яйца!

— Да успокойся, Гермиона. У меня уйма времени до двадцать четвертого февраля.

После первого тура Гарри спрятал золотое яйцо к себе в чемодан и с тех пор ни разу его не вынимал. Впереди два с половиной месяца — еще успеет понять, что озна­чают скрип и визг под золотой скорлупой.

— Но, может, для разгадки нужны недели и недели. Представь себе, все додумаются, в чем состоит вторая за­дача, а ты нет. Вид у тебя будет идиотский.

— О, поверь, если в
у него и будет идиотский вид, ему никто и слова не скажет, — возразила Ребекка, — он там даже не по своей воле.

— Гермиона, оставь Гарри в покое. Он заслужил хотя бы короткий отдых, — вмешался Рон, пристроив две по­следние карты на замок.

Конструкция вдруг взорвалась, опалив ему брови.

— Красиво выглядишь, Рон, — подсели к друзьям близ­нецы, — под стать парадному костюму, — пошутили они, глядя, как Рон пытается на ощупь оценить нанесенный взрывом урон.

— Давай тебя побреем и ещё усы отрастим, и точно будешь блистать, — отозвалась Ребекка, — своей лысиной.

Гарри засмеялся, тщетно пытаясь сделать вид, что закашлялся. 

—Можно, Рон, воспользоваться твоим Воробушком? — спросил Джордж.

— Нет, он улетел с очередным письмом Ребекки, — отозвался брат, гневно зыркнув на друга и сестру. — А зачем вам?

— Джордж хочет пригласить его на бал, — со свой­ственным ему юмором заметил Фред.

— Надо отправить письмо, безмозглая твоя голова, — пояснил Джордж.

— И кому это вы оба все время пишете? — поинтере­совался Рон.

— Не суй нос куда не надо. А то и его подпалишь, — пригрозил Фред волшебной палочкой.

— Не палочка, балбес, — отозвалась Ребекка, мудро поправив на переносице невидимые очки. — Дай ему колоду взрывающихся карт.

— Ну что, обзаве­лись уже парой для танцев? — весело поинтересовался Фред.

— Нет.

— Поспешите. А то всех красавиц разберут, и вам с Гар­ри ничего не достанется.

— Гарри идёт со мной, — тут же отозвалась Ребекка, не дав парню и слова вставить. Он лишь кивнул.

— О-о-о, всё с вами ясно, — многозначительно сказал Джордж. — Сразу понятно, кто главный в семье.

В рыжего незамедлительно прилетела подушка, которую он не успел словить только из-за того, что пальцами показывал сердце.

— Эй, — Джордж начал тереть щёку, обиженно глядя на Ребекку. — Вроде сестра, а силы как у тролля.

— А ты-то сам с кем пойдешь? — спросил Рон у сидящего рядом Фреда.

— С Анджелиной, — без тени смущения сообщил тот.

— Что? — изумился Рон. — А ты ее уже пригласил?

—  Хороший вопрос!

Фред повернул голову и крик­нул через всю гостиную:

— Анджелина!

Джонсон, стоя у камина, беседовала с Алисией Спиннет.

— Что? — ответила она, посмотрев в сторону Фреда.

— Пойдешь со мной на бал?

Анджелина оценивающе взглянула на него.

— Пойду — ответила она, улыбнувшись, и продолжи­ла прерванную беседу.

— Ну вот, видите, — сказал Фред, — как всегда везет.

Он встал, зевнул и сказал Джорджу:

— Пойдем возьмем школьную сову.

И близнецы ушли.

Рон перестал ощупывать опален­ные брови, поглядел на дымящиеся развалины карточ­ного замка и перевел взгляд на Гарри. —Он прав, Гарри. Пора мне что-то делать... а то останутся одни тролли.

—Кто-кто останется, простите? — вспыхнула Герми­она.

— Ну, знаешь... — Рон пожал плечами. — Я лучше пой­ду один, чем, например, с этой... Элоизой Миджен.

— У нее прыщей почти уже нет. И она очень хорошая!

— У нее нос не в середине лица!

— Понятно! — Гермиона опять ощетинилась. — Вот какие у тебя принципы. Ты пригласишь самую красивую девушку— конечно, которая пойдет с тобой, — пусть даже она и полная идиотка?

— Да, наверное...

— Ладно, я пошла спать, — сказала Гермиона, сгребла свои записки и, не прибавив больше ни слова, почти бе­гом отправилась к себе в спальню.

Ребекка покачала головой.

— Огорчу тебя, но у тебя нет ни ума, ни лица.

Ребекка прошла вслед за подругой, по дороге дав брату затрещину.

— Джордж прав: у меня тролль, а не сестра, — обиженно сказал Рон весёлому данной ситуацией Гарри.

***

Администрация школы, обуреваемая желанием пора­зить гостей из Шармбатона и Дурмстранга, проявила не­бывалую изобретательность. Замок никогда ещё не вы­глядел так нарядно.

Нетающие сосульки свисали с перил мраморной лестницы, традиционные двенадцать елок Большого зала увешаны светящимися желудями, живыми ухающими совами из чистого золота и другими волшеб­ными игрушками. Рыцарские доспехи пели рождественс­кие гимны. А Пустой Шлем радостно призывал: «О, чис­тые души, стекайтесь во храм...» К сожалению, он помнил только половину этого гимна, возвещающего рождение Господа.

Завхоз замка Филч раз десять извлекал из доспе­хов Пивза, откуда тот между гимнами распевал песни соб­ственного сочинения и весьма грубого содержания.

Рон пока так и не пригласил на бал никого. Они с Гарри совсем извелись, хотя Поттер и уверял друга, что с де­вушкой вид у него на балу будет и впрямь дурацкий.

А Гар­ри был доволен — он точно знал, что у него есть партнёр, и между ними только дружба. У других же девушек точно появилась бы надежда на что-то большее.

— На худой конец, есть Плакса Миртл, — сказала Ребекка брату.

Привидение Миртл обитала на третьем этаже в женском туалете.

— Не смешно.

— А кто сказал, что я смеюсь? — моментально отозвалась она с самым серьёзным лицом в своем арсенале.

— Гарри, — решительно заявил Рон в пятницу утром, — я должен, стиснув зубы, совершить этот подвиг. — Он говорил так, словно речь шла о взятии неприступной кре­пости. — Давай дадим слово, к вечеру точка должна быть поставлена.

— Угу, — кивнул Гарри. — Будет.

На контрольной у Снегга Гарри никак не мог сосредото­читься и забыл добавить главную составную часть в про­тивоядие. Он не понимал почему.

Переживает на счёт бала? Но что ему переживать, если у него уже есть пара и он с ней идёт по дружески. Никаких надежд.

Никаких надежд...

— Светляки, — буркнул он новый пароль, введенный со вчерашнего дня.

Ребекка странно посмотрела на него, но ничего не сказала.

Она заметила, что он переживает?!

— Да, милый, верно, — защебетала Полная Дама, по­правила на голове прошитую золотом ленту и поверну­лась на петлях, открывая входной проем.

Войдя в гостиную, Гарри осмотрелся и увидел, к свое­му изумлению, в дальнем углу Рона, лицо у которого было пепельно-серое. Рядом сидела Джинни и говорила с ним тихим ласковым голосом. Утешала, наверное.

— Что с тобой, Рон? — Гарри подошел к ним. Ребекка следом, и уселась с другой стороны от брата. Поттер встал прямо перед ним.

Рон поднял голову, на лице его застыло выражение ужаса.

— Ну зачем, зачем я это сделал? — вопрошал он сры­вающимся голосом. — Что меня заставило?

— О чем ты? — спросил Ребекка, озабоченно переглянувшись с Гарри.

— Он... он пригласил пойти с ним на бал Флер Дела­кур, — ответила вместо брата Джинни.

Гарри показалось, что она старательно прячет улыбку, но руку Рона она гла­дила с искренней жалостью.

— Что?!

— Не знаю, что меня дернуло! — Рон чуть не всхлип­нул. Ребекка тут же приобняла его за плечи, поддерживающе сжав.  — На что я надеялся? Кругом было столько народу. Я просто сошел с ума. И все вылупились на меня! Я шел мимо нее в холл, она стояла и разговаривала с Диггори. Вдруг на меня что-то нашло. И я ее пригласил!

Рон застонал, спрятав лицо в ладони. И с трудом про­должал:

— А она глянула на меня, как на слизняка или еще чего хуже. И даже не ответила. А я... я... не знаю... пришел вдруг в себя и со всех ног бежать.

— В ней течет кровь вейлы, — сказала Ребекка. — Отвечаю вам.

— Ты была права. У нее бабушка была вейла. Ты тут ни при чем. Зна­ешь, как это произошло? Ты шел мимо, а она возьми и примени древнее заклятие. Нацелила его в Диггори, а оно попало в тебя, — сказал Гарри.

Рон вскинул на Гарри глаза.

Во входном проеме появилась Гермиона.

— Почему никто не был на ужине? — обратилась она к друзьям.

—Потому... Да перестаньте вы смеяться! Потому что Рона отвергла девушка, ну та, которую он пригласил на бал! — объяснила Джинни.

Гарри с Роном поперхнулись смешком.

— Ну спасибо, Джинни, удружила, — кисло прогово­рил Рон.

— Всех красавиц уже разобрали, Рон? — гордо трях­нула головой Гермиона. — Теперь уже и Элоиза Миджен стала хорошенькой? Надеюсь, нет, даже уверена — ты еще найдешь где-нибудь кого-нибудь, кто тебе не откажет.

Рон вдруг посмотрел на нее совсем другим взглядом, точно впервые увидел.

— Гермиона! А Невилл прав, ты — стоящая девчонка!

— Неплохо подмечено, — ехидно произнесла Герми­она.

— Ты не могла бы пойти на бал со мной?

— Не могла бы!

— Да ладно тебе, — сказал Рон по-приятельски. — Нам нужна пара. Так вышло глупо! У всех есть, а у нас нет...

— Я не могу пойти с вами. — Гермиона вдруг покрас­нела. — Я уже иду с другим.

— Ни с кем ты не идешь. Ты просто так сказала, чтобы отвязаться от Невилла!

— Рон, — предупреждающе сказала Ребекка. Глаза её опасно загорелись.

«Красиво...» — подумал Гарри и тут же недовольно поддал губы.

—Отвязаться? Ты так думаешь? — В глазах у Гермио­ны, точно как у подруги, заплясали опасные огоньки. — Ты, Рон, три года не замечал, что я «стоящая девчонка». Но нашлись люди, ко­торые это заметили!

Рон вытаращил на нее глаза.

— Ладно, ладно, — улыбнулся он. — Мы это тоже зна­ем. Ну что? Идешь со мной?

— Но я же сказала, — Гермиона по-настоящему рас­сердилась, — я пойду с другим.

Она вихрем вылетела из гостиной и помчалась к себе в спальню.

— Ты все выдумала! — крикнул ей вслед Рон.

— Не выдумала, — тихо сказала Джинни.

— С кем же это она идет?

— Не могу вам сказать, это ее секрет.

— И, впрочем, не обязана, — Ребекка опасно взглянула на Рона и взяла Джинни за руку, словно мать своего ребёнка.

—Ну ладно, — сказал Рон в полной растерянности. — Это становится смешно! Ты, Джинни, иди со мной...

— Я не могу. — Джинни тоже покраснела. — Я иду... иду с Невиллом. Когда Гермиона отказала ему, он пригласил меня. А я подумала... мне ведь иначе не попасть на бал... Я только на третьем курсе. — Вид у Джинни был несчаст­ный. — Ну, я пошла ужинать, а вы как хотите. — Она вста­ла и, понурив голову, побрела из гостиной.

— Что это на всех нашло? — вытаращился Рон на Гарри.

Как раз в этот миг Гарри заметил Парвати с Лаван­дой — они входили в гостиную. Пора предпринять ре­шительный шаг.

— Подожди меня здесь, — бросил он Рону, вскочил, подошел прямо к Парвати и, не задумываясь, выпалил: — Парвати, кто может пойти с Роном на бал?

Парвати захихикала. Гарри терпеливо подождал, пока хихиканье кончится, держа в кармане мантии скрещен­ные пальцы.

Ребекка, сидя на диване, тысячу раз успела поморщиться.

— А Гермиона Грейнджер? — спросила Парвати.

— Ее уже пригласили. Парвати изумленно вскинула брови.

— Да? И кто же? — спросила она недоверчиво.

— Понятия не имею. — Гарри пожал плечами.

— Достойный человек, — проходя мимо них, сказала Бекка и поднялась в свою спальню.

— Так как быть с Роном? — спросил Гарри, провожая подругу взглядом. Парвати, заметив это, ещё раз хихикнула.

— А знаешь что, — медленно проговорила она, — моя сестра... наверное, ты ее знаешь... Она — когтевранка. Я скажу ей, если хочешь.

— Прекрасная мысль! Дай мне знать, когда погово­ришь с ней.

И Гарри вернулся к Рону. Да, этот бал потребовал от него героических усилий, хотя и вряд ли того стоил. Те­перь одна надежда — что нос у Падмы Патил окажется там где надо — в середине лица.

¡Qué absurdo!* — Какой бред!

¿Tal vez no puedo respirar entonces? ¡De repente soy un extraterrestre!* — Может, мне тогда не дышать? Вдруг я пришелец!

Продолжение следует...