Спина к спине. Книга первая.

На следующее утро буря утихла, хотя потолок в Боль­шом зале оставался пасмурным; тяжелые, свинцово-серые тучи клубились над головами, когда Гарри, Рон, Ребекка и Гер­миона изучали за завтраком новое расписание. Рядом Фред, Джордж и Ли Джордан решали, как волшебным образом повзрослеть и проникнуть на Турнир Трех Вол­шебников.

— Сегодня как будто неплохо... все утро на ули­це. — Палец Рона скользил по колонке уроков на по­недельник. — Травология с пуффендуйцами... и уход за магическими существами... а, черт, это у нас со слизеринцами.

— А днем сдвоенное предсказание, — тяжко вздохнул Гарри, посмотрев в конец списка. Предсказание, вслед за зельями, было одним из его самых нелюбимых предме­тов. Профессор Трелони упорно предрекала смерть Гар­ри, что ему уже порядком надоело.

— А ты не можешь отказаться от нее, как я? — бодро спросила Гермиона, намазывая тост маслом. — Ты бы выбрал что-нибудь более разумное, типа нумерологии. Ребекка, кстати, а ты что, тоже Прорицание выбрала?

— Прорицание в моей прошлой школе было обязательным предметом. Я не понимаю, почему у вас нет предмета Руны?

— Я тоже думаю, что он очень важен, — кивнула Гермиона.

— Я смотрю, ты снова ешь, — заметил Рон, глядя, как Гермиона щедро добавляет джема к намазанному маслом тосту.

— Я нашла лучший способ отстаивать права эльфов, — с вызовом ответила Гермиона.

— Ну да... и к тому же проголодалась, — усмехнулся Рон.

Над ними послышался шорох многочисленных кры­льев, и в открытые окна с утренней почтой влетело не меньше сотни сов.

Гарри машинально поднял голову, но ни одного белого пера не промелькнуло в лавине серого и коричневого. Совы кружили над столами, высматри­вая адресатов писем и посылок. Большая рыже-коричне­вая сова слетела к Невиллу Долгопупсу и положила ему на колени пакет — Невилл вечно что-то забывал.

На плечо Ребекки сел орёл, хищно вцепившись в него своими острыми когтями.

— Филил, будь так добр и не трогай моё плечо, — Ребекка дала птице кусочек мяса, и тот, недовольно клюнув её в палец, съел его, всё же немного расслабив напор ногтей. - Gracias...

Конечно, необычная для здешних мест птица не могла на привлекать внимания.

— Это орёл? Ух ты.., — удивился Симус, восхищённо глядя на гордую птицу. - А можно потрогать?

- Можно, конечно, - кивнула девушка, - но не гарантирую, что все твои конечности останутся целы. Это всё же не сова, а хищная птица.

Вскоре Филил улетел, оставив девушке письмо от испанских друзей.

Профессор Стебль на уроке проде­монстрировала классу самые уродливые растения, какие только приходилось видеть. На самом деле они выг­лядели скорее даже не как растения, а как гигантские чер­ные слизни, вертикально торчащие из почвы. Каждый слегка извивался и был усеян множеством блестящих при­пухлостей, наполненных какой-то жидкостью.

Ребекка уже изучала их. К сожалению, они ей не очень понравились, не смотря на ее любовь к растениям.

— Бубонтюберы, — жизнерадостно сказала профес­сор Стебль. — Их нужно выжимать — будете собирать гной.

— Собирать что? — с отвращением переспросил Си­мус.

— Гной, Финниган, гной, — повторила профессор Стебль. — И учтите, он чрезвычайно ценен, так что по­старайтесь не пролить ни капли. Собирать будете вот в эти бутылочки. И наденьте перчатки из драконьей шку­ры — неразбавленный гной бубонтюбера способен при­чинить коже разные неприятности.

Выдавливание бубонтюберов оказалось делом не­приятным, но, как ни странно, приносящим удовлетво­рение. Когда очередной пупырышек лопался, наружу выбрызгивалось немалое количество густой желтовато-зеленой жидкости с сильным запахом бензина. Они ак­куратно собирали ее в указанные профессором Стебль склянки, так что к концу занятия набралось несколько пинт.

— Мадам Помфри будет счастлива, — заметила про­фессор Стебль, затыкая пробкой последнюю бутылку. — Мисс Уизли, скажите, пожалуйста, чем он полезен. Директор Вашей прошлой школы сказал, что Вы это уже изучали.

Ребекка слегка растерялась, но ответила:

— Гной бубонтюбера — великолепное средство от самых тяжелых форм угреватости, так что никому не надо будет прибегать ко всяким способам, чтобы избавиться от угрей.

—Как бедняжка Элоиза Миджен, — тихо сказала Хан­на Аббот из Пуффендуя. — Она свои попыталась свести заклятием.

— Глупышка, — покачала головой профессор Стебль. — Но мадам Помфри в конце концов прикре­пила ей нос на место. Десять баллов Гриффиндору за правильный ответ.

Удар колокола в замке, прокатившийся над сыры­ми полями, возвестил окончание урока, и класс разде­лился — пуффендуйцы отправились в замок, на транс­фигурацию, а гриффиндорцы пошли в противополож­ном направлении — вниз по склону луга к маленькой бревенчатой хижине Хагрида на опушке Запретного леса.

Хагрид стоял возле своей избушки, держа за ошейник громадного черного волкодава Клыка. Перед ними на земле стояли несколько корзин, и Клык поскуливал и тянул ошейник, сгорая от желания поближе познако­миться с содержимым.

Когда все подошли ближе, до их ушей донесся странный рокочущий шум, перемежаю­щийся негромкими взрывами.

— Привет! — сказал Хагрид, улыбаясь Гарри, Рону и Гермионе. — Постоим, ну, то есть... ждем слизеринцев — им-то точно... ну, не захотят пропустить такое — соплохвосты!

— Кто-кто? — спросил Рон. Хагрид в ответ лишь указал на корзины.

— Ф-е-е! — взвизгнула Лаванда Браун, отпрыгивая назад.

«Ф-е-е», на взгляд Ребекки, было почти все, что мож­но сказать о соплохвостах. Они походили на уродли­вых, лишенных панциря омаров, омерзительно-блед­ных и скользких на вид, ноги их торчали из самых странных мест, а где голова, вообще было невозмож­но разобрать. В корзинах их было примерно по сотне, каждый дюймов шесть в длину. Они ползали друг по другу и слепо стукались о стенки корзин; от них изряд­но разило тухлой рыбой. Время от времени из конца тела какого-нибудь соплохвоста вылетали искры, и с негромким «пафф!» его бросало вперед на несколько дюймов.

— Они... ну, это... только что вылупились, — с гордос­тью сказал Хагрид. — Так что вы, того, словом, сможете вырастить их сами! Можем даже этот... проект насчет это­го составить...

— А с какой стати мы должны хотеть выращивать их? — раздался холодный голос. Это подошли слизеринцы, и говорил, естественно, Драко Малфой, а Крэбб и Гойл тут же понимающе заго­готали при этих словах. Хагрид был озадачен подобным вопросом. — Я имею в виду, что они делают? — уточнил Мал­фой. — Зачем они нужны?

— Заткнись, Малфой, — тут же отреагировала Ребекка, повернувшись к нему всем корпусом и сверепо глядя на него. — Может, я хочу их выращивать, и некоторые остальные. Ты не имеешь никакого права говорить за нас всех.

— Ооо, Уизли, понабралась от своих братьев и папаши?

— Ооо, — в его манере протянула она. Янтарные глаза как будто полыхали огнем, и цвет радужки идеально подходил под это сравнение. — Нет, Малфой. Я же не ты, чтобы всё списывать со своего папаши. Манера общения, поведение... Ой, Мерлин, или это все чистокровные списывают манеры друг друга?

— Заткнись, дура, пока не поздно, — сквозь зубы прошипел Малфой и уже достал палочку. Ребекка, как оказалось, уже давно крутила в руках свою.

— Ребекка, пойдем, не обращай внимания на этого полудурка, — потянула её за руку Гермиона, с отвращением взглянув на Драко.

Четвёрка друзей подошла к ящику с кормом.

Лишь глубокая симпатия к Хагриду могла заставить Гарри, Рона и Гермиону набрать в горсти хлюпающую лягушачью печень и опустить в корзины, пытаясь соблаз­нить ею соплохвостов. Ребекку же заставили собственные произнесенные ею недавно слова.

Вдобавок Гарри был не в силах отогнать подозрения, что вся эта затея совершенно бес­смысленна, поскольку у соплохвостов, очевидно, не было ртов.

— Ух ты! — закричал Дин Томас минут через де­сять. — Он меня шибанул!

Хагрид с беспокойством поспешил к нему.

— Он с того конца взрывается! — сердито сообщил Дин, показывая Хагриду ожог на руке.

— А, да... это такое случается, когда они... ну, взлетают, — кивнул Хагрид.

— Ой! — снова вскрикнула Лаванда Браун. — Ой, Хаг­рид, а что это за острая штука на нем?

— Ага, у некоторых... ну, из них... короче, есть жало, — с воодушевлением пояснил Хагрид. Думаю, это... в общем, сам­цы. У самок что-то на манер этих... присосок на животе... они вроде того... могут пить кровь.

— А, ну вот теперь-то я понял, зачем мы их выхажива­ем, — желчно заметил Малфой. — Кому не хочется иметь домашнюю зверюшку, которая может обжигать, жалить и кусаться одновременно?

— Даже если они и не очень-то симпатичны, это вов­се не значит, что они бесполезны, — сердито возразила Гермиона.

— В любом случае, они будут посимпатичнее тебя, — пробурчала Ребекка, опуская очередную печень к соплохвосту.

Гарри улыбнулся ей в спину. «И все же, она очень красивая, когда злится» — пронеслось у него в мыслях, и он тут же нахмурился.

—Что ж, по крайней мере, соплохвосты малень­кие, — сказал Рон, когда они часом позже брели вверх по лугу обратно в замок на обед.

— Это сейчас, — хмуро отозвалась Гермиона. — Но как только Хагрид выяснит, что они едят, не сомневайся — быть им шести футов в длину.

— Ну, какое это имеет значение, если они, скажем, вырабатывают лекарство от морской болезни или что-то в этом роде? — хитро усмехнулся Рон.

—Ты отлично понимаешь, что я сказала это только затем, чтобы Малфой заткнулся, — отмахнулась Гермио­на. — Но в сущности-то он прав. Лучше всего было бы передавить большинство из них, прежде чем они начнут бросаться на нас. Ребекка, — обратилась она к девушке, - не обращай на него внимания, хорошо?

Усевшись за гриффиндорский стол, они отдали должное бараньим отбивным и картошке.

Гермиона ела с такой скоростью, что Гарри, Ребекка и Рон уставились на нее.

— Э-э-э... это что, новый способ отстаивать права эль­фов? — поинтересовался Рон. — Следующий ход — дове­сти себя до рвоты?

— Нет, — ответила Гермиона со всем достоинством, какое только позволял набитый рот. — Я просто еще хочу успеть в библиотеку. Ребекка?

— Я с тобой, — кивнула она, тоже начав быстрее жевать свой салат с отбивной.

—Что? — Рон не поверил своим ушам. — Гермиона! Ребекка! Это же первый день учебы! Нам даже еще не задали до­машнего задания!

Девочки в ответ лишь пожали плечами и продолжа­ли уминать еду так, словно три дня не ели, после чего Гермиона вскочила и со словами «Увидимся за ужином!» умчалась прочь, захватив Ребекку.

Когда колокол прозвонил к началу послеполуден­ных занятий, Гермиона решила проводить Ребекку до кабинета Прорицания, чтобы та не заблудилась, и они направились в Северную башню, где тесные каменные ступени вели на самый верх, а там по серебряной лесенке надо было пролезть через круглый люк в потолке, и тогда только можно было попасть в комнату, где обитала профессор Трелони.

Сладкий аромат, струящийся от огня в ка­мине, достиг её ноздрей, едва она влезла наверх по стре­мянке.

Окна были зашторены; круглый ка­бинет был погружен в тусклый красноватый сумрак, со­здаваемый множеством ламп, завешанных какими-то шарфами и шалями.

Ребекка огляделась, заметив машущего ей Гарри с Роном и направившись к ним через пуфы и стулья за круглый стол и кивнув в знак приветствия им.

— Добрый день, — Ребекка подскочила — томный голос профессора Трелони раздался прямо за её спи­ной.

Необычайно худая женщина в громадных очках, делавших ее глаза несообразно большими для лица. В свете камина на ней поблескивали бесчисленные бусы, цепочки и браслеты.

— Вы сегодня раньше других, мой дорогой, — пе­чальным тоном обратилась она к Гарри, сидящим рядом с Ребеккой. — В последнее время своим Внутренним Оком я вижу ваше храброе лицо покрытым тучами тревоги. И к сожалению, дол­жна сказать, что ваше беспокойство небезоснователь­но. Вижу для вас грядут трудные времена, увы... очень трудные... Боюсь, то, что страшит вас, и в самом деле произойдет... и, возможно, гораздо раньше, чем вы ду­маете...

Ее голос понизился почти до шепота. Рон, глядя на Гарри, повращал глазами — тот в ответ изобразил камен­ное лицо. Ребекка не знала, что сказать, и поэтому тоже сделала такое лицо, покачав головой.

Профессор Трелони неожиданно посмотрела на девушку, до чёртиков испугав ту.

— Оо, мисс Уизли, — обратилась она к ней, и мягко взяла за руку. Ребекка боялась даже дышать. — Вы... ого... вижу, Вас ждёт очень трудный путь... из-за Вашего будущего избранника. Крепкая любовь. Страх... страх смерти, но не своей... а его.., — казалось, что Трелони глядит сквозь нее. Но неожиданно она улыбнулась ей и, отпустив, ушла на своё место.

Ребекка, повернувшись, наконец смогла выдохнуть.

— Сейчас у меня был страх явно не смерти, — обратилась она к мальчикам, покачав головой.

Лаванда Браун и Парвати Патил, страстные почитатели профессора Трелони, уст­роились на пуфах вплотную к ней.

— Дорогие мои, для нас настало время обратиться к звездам, — заговорила она. — Движение планет и таин­ственные предзнаменования они открывают лишь тем, кто сумел вникнуть в фигуры небесного танца. Челове­ческая судьба может быть прочитана в их пересекающих­ся лучах...

Спустя пару минут Ребекка ткнула Гарри в бок острым локтем. Тот подскочил.

- Что?

Он огляделся — на него смотрел весь класс.

Гарри сел попрямее, — оказывается, он почти задремал, разморен­ный теплом и погруженный в свои мысли.

— Я только что говорила, мой дорогой, что вы, без сомнения, рождены под пагубным влиянием Сатурна, — произнесла профессор Трелони не без некоторой оби­ды в голосе, поскольку было очевидно, что он пропустил ее слова.

— Рожден под чем, прошу прощения? — переспросил Гарри.

— Сатурн, дорогой, планета Сатурн! — повторила про­фессор Трелони, явно задетая тем, что Гарри не был по­трясен этим известием. — Я рассказывала, что Сатурн, несомненно, был в пике активности в момент вашего рождения... темные волосы... хрупкое сложение... траги­ческие потери в самом начале жизненного пути... Думаю, что не ошибусь, если скажу, что вы родились в середине зимы?

— Нет, — ответил Гарри. — Я родился в июле.

Ребекка не смогла скрыть смешок, мастерски замаскировав его под кашлем.

- Вам не хорошо, моя дорогая? - обратилась к ней профессор.

- Да, профессор, я могу.. я могу пойти в Больничное крыло? - неуверенно обратилась Ребекка к ней.

— Конечно, конечно, - тут же закивала головой та. - Может, Вас кто-то проводит?

- Спасибо, я сама, - кивнула Ребекка, и, собрав вещи, удалилась из класса, подмигнув брату.

— Это же зай­мет все выходные, это же...

— Что, много задали на дом? — ехидно поинтересовалась Ребекка, догоняя их вместе ч Гермионой.

— А профессор Вектор нам вообще ничего не задала! — добавила та.

- Что ж, очень мило с ее стороны, — проворчал Рон угрюмо. - Ребекка, как ты могла?

- Кашляя, - только и ответила та, взлохматив его рыжие волосы.

Они вошли в холл, где народ толпился у дверей в Боль­шой зал.

Друзья отошли в сторонку, и тут позади них раз­дался громкий голос:

— Уизли! Эй, Уизли! Гарри, Рон и Гермиона оглянулись и увидели Малфоя, Крэбба и Гойла, чем-то страшно довольных.

— Что еще? — резко спросил Рон в сопровождении хмурого взгляда Ребекки.

— Твой отец попал в газету, Уизли! — объявил Малфой, размахивая номером «Ежедневного Пророка» и ста­раясь, чтобы его услышало как можно больше народу. — Вот только послушай это: «ДАЛЬНЕЙШИЕ ПРОМАХИ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ. Создается впечатление, что неприятности Министерства магии никак не закончат­ся, пишет специальный корреспондент Рита Скитер. Недавно критике подверглась бездарная организация массовых мероприятий на Чемпионате мира по квиддичу и упорная неспособность объяснить исчезновение одной из колдуний, сотрудницы спортивного отдела. И вот вчера Министерство оказалось втянуто в новый скандал — на сей раз благодаря выходкам Арнольда Уизли из Комиссии по борьбе с незаконным использо­ванием изобретений маглов».

Тут Малфой поднял глаза:

— Прикинь, они даже его имя правильно написать не могли, как будто он полное ничтожество, а, Уизли?

Теперь слушали уже все, кто был в холле. Малфой эффектным жестом расправил газету и стал читать дальше:

— «Арнольд Уизли, два года назад оштрафованный за незаконное владение летающим автомобилем, вче­ра ввязался в драку с магловскими блюстителями за­кона (т.н. «полицейскими») из-за нескольких, весьма агрессивно настроенных мусорных баков. М-р Уиз­ли, судя по всему, примчался на выручку Грозному Глазу Грюму престарелому экс-мракоборцу, уволив­шемуся из Министерства, когда он окончательно пе­рестал видеть разницу между рукопожатием и напа­дением убийцы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, явившись к м-ру Грюму в его строго охра­няемый дом, м-р Уизли обнаружил, что м-р Грюм в который раз поднял ложную тревогу. В ходе дальней­ших событий м-ру Уизли пришлось несколько раз прибегнуть к преобразованию памяти, прежде чем ему удалось скрыться от полицейских. При этом м-р Уизли отказался отвечать на вопросы «Ежедневного Пророка» о том, зачем ему потребовалось вовлекать Министерство в эту недостойную и чреватую сканда­лом историю». Тут и картинка есть, Уизли! — ликовал Малфой, развернув и подняв перед собой газету. — Фо­тография твоих родителей перед домом — если это можно назвать домом. Твоей мамаше не помешало бы немного сбросить вес, как считаешь?

Рона затрясло от бешенства. Все взгляды были устрем­лены на него с сетрой.

Ребекка проморгалась, что не осталось незамеченным Малфоем.

- Что, Уизли, неприятно слышать правду?

Ребекка неожиданно подошла к нему вплотную, так, что между их носами оставалось пять сантиметров. Малфой, не ожидая таких действий, растерялся, но почувствовал, как что-то острое уперлось ему в шею.

Волшебная палочка, крепко зажатая между тонкими девичьими пальцами, была наставлена прямо на него.

- Что попробуем, а, Малфой? - издевательски протянула она. - Может... Жалящее заклинание?

Небрежный жест рукой, и бледное лицо аристократа раздуло, так что кожа туго натянулась, как будто от какой-нибудь жуткой аллергии. От глаз остались щелочки, видеть ими было почти невозможно.

Малфой схватился за лицо, неверяще ощупывая его и скуля от мимолетной боли. А вот Ребекка явно не хотела останавливаться.

- Или... Калворио? - ещё один небрежный жест рукой, и Малфой окончательно пожалел, что не взял палочку из комнаты.

По Хогвартсу пронёсся крик.

- Мисс Уизли!!!

По мраморной лестнице спускалась профессор Мак­Гонагалл с громадной стопкой книг в руках.

- Что здесь происход.., - профессор не успела договорить, как книги упали у неё из рук, а они прислонились ко рту. - Это мистер Малфой?!

Она тут же подошла к нему, мягко взяв за плечо, и обратила дышащие гневом глаза к Ребекке.

- Мисс Уизли! Идите за мной, - строго сказала она, а Ребекка с хищным удовлетворением на лице последовала за ней, по пути пнув платиновые волосы на земле.

—Ничего мне не говорите, — приказал Рон, когда несколько минут спустя они сели за гриффиндорский стол. Со всех сторон доносились взволнованные разго­воры о том, что сейчас произошло.

— Это почему же? — удивилась Гермиона.

— Потому что я хочу навеки сохранить это в моей памяти, — ответил Рон, закрыв глаза с блаженным выра­жением на лице. — Я буду благодарить Ребекку за это шоу до конца жизни...

Гарри с Гермионой засмеялись, и Гермиона принялась раскладывать по тарелкам говядину, приготовленную в горшочках, иногда обеспокоенно поглядывая на выход.

- Надеюсь, Ребекке несильно достанется, - между тем проговорила она.

- Придет - расспросим, - кивнул Рон с едой во рту.

— Вообще-то она могла по-настоящему зашибить Мал­фоя, — сказала она. — На самом деле хорошо, что про­фессор Макгонагалл ее остановила.

— Гермиона! — с гневом воскликнул Рон, сердито от­крывая глаза. — Ты портишь самый счастливый момент моей жизни!

Гермиона нетерпеливо фыркнула и вновь на предель­ной скорости стала поглощать еду.

— Только не говори мне, что вечером опять собира­ешься в библиотеку! — хмыкнул Гарри, глядя на нее.

— Еще как собираюсь, — пробормотала Гермиона с полным ртом. — Масса дел.

— Но ты же сказала, что профессор Вектор... — Это не домашнее задание, — ответила она, в пять минут очистила тарелку и была такова.

Не успела Гермиона отойти, как на ее место бухнулся Фред Уизли, глаза его горели восхищением:

— Ребекка! Вот это да!

— Супер! — заявил Джордж, усаживаясь напротив Фреда.

— Фантастика! — согласился Ли Джордан, лучший друг близнецов, проскользнув на место рядом с Джорд­жем.

Продолжение следует...