Чистокровный

      Первым делом Гарри пошёл в Отдел исполнения наказаний. Почему он сразу не понял, что с Драко так и не сняли наказание? Драко не жаловался, потому-то он и думал, что Лаванда выполнила свои служебные обязанности. Даже когда Драко ответил ему, что привык экономить заклинания, он истолковал его слова буквально - просто Драко ещё не привык использовать палочку без ограничений. Почему он даже не сомневался, что Лаванда выполнит его просьбу, не подумал проверить её? Неужели Малфой прав? И он считает себя непогрешимым, более того, уверен, что все также считают, смотрят ему в рот и выполняют все его просьбы и указания. Что он знает о Лаванде, почему был уверен, что она тут же бросится выполнять его указание?

      На этот раз Лаванда была не одна, в Отделе работала ещё одна сотрудница, постарше Лаванды, полненькая круглолицая ведьма. Гарри, поздоровавшись с обеими, обратился к Лаванде и спросил, почему она затягивает дело Малфоя. Лаванда начала с серьёзным видом рассказывать о том, что комиссия не может собраться в полном составе, потому что члены комиссии в отпуске или в командировке. На месте все будут только в ноябре. Её коллега недоверчиво на неё смотрела. Гарри с нетерпением выслушал Лаванду и попросил, чтобы комиссию собрали в ближайшее время. Лаванда скривилась.
      – Действительно, Лаванда, – доброжелательно обратилась к ней коллега Лаванды, – в отпуске всего один человек, и его можно заменить.
       Лаванда заупрямилась:
      – Я не буду отрывать уважаемых занятых людей от своих обязанностей ради одного пожирателя.
      – Лаванда, я как раз тоже подготовила дела ещё двух человек, на следующей неделе во вторник можно созвать комиссию, – не сдавалась вторая сотрудница отдела. – В принципе, можно обойтись минимальным составом в комиссии.
      – Но ты же понимаешь, я просто не успею оформить все документы.
      – Не успеешь заполнить форму по образцу? – фыркнула сотрудница.
      – И, вообще, Эмили, не лезь не в своё дело, вечно ты потакаешь этим пожирателям, – Лаванда раздражённо обратилась к коллеге.
      – Неужели так трудно собрать документы? – спросил Гарри. – Тем более, как я помню, у Малфоя нет ни одного нарушения. Какие ещё документы нужны, кроме журнала?
      Лаванда с ним не согласилась:
      – Как не было нарушений! А рецепты зелий сомнительной законности, найденные при обыске? Такая важная информация не должна замалчиваться.
      – Лаванда, ты же помнишь, там не было ничего опасного. И ты что, так и не вернула его свитки с рецептами? – Гарри с трудом сдерживал раздражение.
      – Вернула. Но я обязана предоставить комиссии данные о попытках заниматься незаконной деятельностью, в деле пожирателей не может быть мелочей, – строго ответила Лаванда.
      Она была неисправима, Гарри оставалось надеяться, что в комиссии будут адекватные люди, вроде её коллеги Эмили, которая выразила своё неодобрение громким вздохом. Лаванда вспыхнула.
      – Да, Эмили! К преступникам не должно быть снисхождения! А ты с ними заигрываешь!
      – Что? – округлила глаза Эмили.
      – Что слышала! Добренькой хочешь быть. А где ты была во время битвы за Хогвартс, когда эти пожиратели напали на нас?
      Полненькая ведьма покраснела от негодования, не зная, что сказать:
      – Я?… да я даже не знала…, ты даже не понимаешь, вот… и не подозреваешь, что здесь творилось, – заикалась она.
      Гарри не было дела до их перепалки, и он продолжал настаивать:
      – Лаванда, речь о Малфое. Он помог мне в мэноре. И его мать практически спасла меня. За что ты их так ненавидишь?
      – А ты помнишь, что Фенрир Сивый чуть не убил меня! Он навсегда сделал меня уродиной! – вскричала Лаванда и откинула прядь волос с шеи, показав розовый шрам внизу шеи, уходящий под воротник мантии.
      – Он обратил тебя? – испуганно спросил Гарри, истолковав слово "уродина" как оборотень.
      – Нет, но от этого не легче. Кто теперь захочет жениться на мне с таким шрамом?
      – Не говори так, ты очень красивая.
      Лаванда усмехнулась:
      – Что ты понимаешь в женской красоте, Гарри, ты же – гей.
      Гарри поморщился:
      – Да, но я же не слепой, хоть и в очках. Конечно, Лаванда, я помню, что произошло с тобой во время битвы, но это же Фенрир поранил тебя. Не Малфой. Лично тебе он же ничего не сделал.
      – Малфои поселили у себя в мэноре Волдеморта. И Фенрира. Ненавижу всех пожирателей!
      – Лаванда, я тебе очень сочувствую, но на работе ты должна усмирять свои эмоции и проявлять профессионализм. Короче, подай документы Малфоя на ближайшую комиссию.
      Лаванда ехидно посмотрела на Гарри:
      – А что это ты так заботишься о Малфое? Тебя Панси попросила? Почему ты обратился за услугами именно к ней? Ты что, изменил идеалам Дамблдора, захотел чистокровного наследника? Или приличные девушки не захотели тебе родить и пришлось платить деньги этой выскочке? Она же призывала выдать тебя!
      – Просто Гарри хотел, чтобы ребёнок был похож на него, и Паркинсон больше всего для этого подходит, – не выдержала Эмили.
      – Ради Мерлина, вы о чём? – спросил Гарри. – Мы вроде о Малфое говорили.
      – Мы новости читаем, так что всё знаем, – многозначительно сказала Лаванда. – И о твоём ранении, и что у тебя ребёнок от Панси.
      – Хорошо бы, чтобы она тоже об этом знала, – засмеялся Гарри. – Вы же понимаете, что всему в газетах верить нельзя.
      – Мы всему и не верим, анализировать умеем, – ответила Эмили. – И не поверили, что у вас с Паркинсон роман, у вас – сделка, она рожает наследника и получает за это деньги.
      – И тем более не верим в ту чушь из "Магического Вестника" что ты сам родил ребёнка, – хихикнула Лаванда, но тут же засомневалась. – О, ты для этого ездил в Африку?
      – Что за бред! Как хорошо, что в больнице мне не давали газеты. Но давайте о деле. В последний раз прошу, Лаванда, подготовь документы Малфоя ко вторнику.
      – Нет, – насупилась Лаванда.
      – Тогда не прошу, а приказываю.
      – Ты мне не начальник!
      Эмили широко распахнула глаза, для неё Гарри Поттер был героем, совершенством, которого нельзя ослушаться, ей было не понять Лаванду, которая знала его с детства и не всегда с идеальной стороны.
      – Хорошо, я пойду к твоему начальнику.
      Гарри так и сделал.
     
      Начальник Отдела исполнения наказаний Альберт Косс был на месте и сразу принял Гарри.

      От него Гарри вышел ещё более разочарованным и злым. Под надзором Отдела были десятки по-настоящему опасных преступников. Косс не считал, что их отдел должен заниматься перевоспитанием, и был твёрдо убеждён, что только строгое наказание может удержать преступника от рецидива. Более того, Косс полагал, что дети Пожирателей смерти, а тем более Драко Малфой получили слишком мягкое наказание. Пришлось Гарри напомнить о своей роли во второй Магической войне. Тут Косс спорить не стал и отправил колдофон Лаванде с приказом направить ходатайство о досрочном снятии наказания с Драко Малфоя в ближайшее время.
      Гарри не любил пользоваться своей славой и положением героя. Больше всего злило то, что он не просил сделать для Малфоя исключение, а всего лишь требовал выполнения законного решения суда. Прошло уже пять лет после войны, а мнение о детях Пожирателей смерти не изменилось, их презирали и ненавидели, несмотря на то, что они присмирели и старались не выделяться. Гарри вспомнил злорадные насмешки в среде авроров при упоминании о Драко и других слизеринцах. Даже в этом Отделе, где жизнь осуждённых была на виду, царило предубеждение против них, несмотря на их добропорядочное поведение, а что уж говорить об обывателях. Поэтому он чувствовал себя разочарованным, не для того он сражался с Волдемортом, чтобы после войны дети Пожирателей подвергались напрасным гонениям. В этот раз он обязательно проследит, как Лаванда выполняет приказы начальства, а пока ничего не станет говорить Драко.
      И надо же ещё наконец-то встретиться с Ноттом. Деньги Джимми не должны лежать мёртвым грузом в подземельях гоблинов. С другой стороны, если они выиграют, это не только поднимет репутацию Нотта, тот факт, что он работает на Гарри Поттера, поможет изжить предубеждения против детей Пожирателей, и вообще, слизеринцев. Гарри поспешил домой, чтобы отправить письмо Нотту с предложением о встрече.
      Дома его ждала разгневанная Гермиона. Она сразу после работы пришла его навестить, и сильно рассердилась, узнав от Кричера, что хозяина почти весь день не было дома.
      – Гарри, где ты пропадал? – набросилась она на него. – На тебе лица нет! Тебе же положен постельный режим, а ты где-то бегаешь! И даже зелья не выпил! Тебя Малфой хоть покормил?
      Про Малфоя она догадалась сама, а может и Кричер ей сказал. Гарри вспомнил, что последний раз он ел ещё утром в больнице.
      – Нет, у меня были другие дела, я ходил в Министерство, – покаянно ответил Гарри.
      – Гарри, нельзя так несерьёзно относиться к своему здоровью, если ты хочешь и дальше работать в Аврорате. Последствия от таких тяжёлых травм могут сказаться в будущем, если их не лечить должным образом! Ты ужасно выглядишь, – выдала сердитую тираду Гермиона.
      – Всё-всё! Я всё понял! Сейчас умоюсь и поем, – с Гермионой было лучше не спорить.
      – Умоешься и сразу ляжешь. Ужин Кричер принесёт в постель, а я тебе дам зелья.
      Гарри ушёл в ванную, посмотрел в зеркало. Гермиона была права, выглядел он как после Азкабана. Освежившись, Гарри вышел переодеться. Он действительно чувствовал себя больным и уставшим. Гермиона помогла ему устроиться в кровати, дала зелья, которые нужно принимать перед едой. Когда Гарри поел, она выдала ему новую порцию зелий и проинструктировала его и Кричера, какие зелья принимать перед сном и завтра. Гарри не роптал – Гермиона оставалась Гермионой, на неё нельзя было обижаться. Она всегда была такой – обстоятельной, надёжной, на все вопросы она давала предельно исчерпывающие ответы, и год назад она не могла отправить Рону в Африку краткий ответ, иначе это была бы не Гермиона. Пришлось пообещать Гермионе соблюдать постельный режим.
      – Как у тебя с Малфоем? – спросила она. – Всё выяснили?
      – Не совсем, – уклончиво ответил Гарри, – но я двигаюсь в этом направлении.
      Как только Гермиона ушла, Гарри отправил Нотту сову с просьбой посетить его завтра.
      Он не стал нарушать данное Гермионе обещание соблюдать постельный режим и на следующий день встретил Нотта в гостиной лёжа на диване под пледом. Он рассказал Теодору в чём состоит его дело. Теодор сразу предупредил, что дело может затянуться, но приложит все усилия, чтобы оно было решено в его пользу. И он уверен, что ни один другой юрист не сможет сделать больше. Они обговорили условия оплаты, Гарри подписал доверенность, и Нотт отправился в банк, пообещав регулярно отчитываться.
      Выходные Гарри провёл дома, выполняя все назначения колдомедиков. Рон приносил пироги от матери с пожеланиями выздоровления. Рон всячески его развлекал, они играли в шахматы, ели пироги Молли и предавались воспоминаниям. Они вернулись к прежним отношениям, невозможно долго дуться на друга детства, который действовал из лучших побуждений, защищая его. Вон как Панси набросилась на него в день рождения Джимми, все друзья так себя ведут.
      В понедельник утром Гарри пришёл в больницу св.Мунго на осмотр и получил новую порцию зелий. Из больницы он прямиком направился в Министерство. Он хотел узнать, когда назначена Комиссия по досрочному снятию наказаний. В Отделе исполнения наказаний висело объявление, что комиссия назначена на завтра на три часа пополудни. Гарри на этом не успокоился, а зашёл в секцию, где сидели Лаванда с Эмили. Отдельные работники бывают невероятно изобретательны в уклонении от своих обязанностей, которые им неприятны. Он хотел проверить, что дело Малфоя готово и ему послали сову. Сибилла Трелони была бы им довольна – предчувствия его не обманули. Глядя на Гарри честными голубыми глазами, Лаванда сказала, что отправила дело на подпись начальству, оно почему-то задерживается, но как только дело вернётся, она сразу же отправит сову Малфою. Времени ещё предостаточно. Гарри понял, что Лаванда специально затягивает слушание дела, как только узнал, что подопечные Эмили уже получили своих сов.
      – Не утруждайся больше, Лаванда, даже если дело Малфоя затерялось, ничего страшного, – сказал Гарри, – я сам напишу ходатайство, и приду на комиссию в качестве поручителя. У вас есть бланк для ходатайства или можно написать в произвольной форме?
      Голубые глаза потемнели, Лаванде его слова явно не понравились. Эмили протянула ему бланк. Он попросил второй бланк и повестку. Заполнив ходатайство в двух экземплярах, он протянул одно Лаванде, а второе оставил себе:
      – Это на тот случай, если первый экземпляр затеряется в недрах Министерства. И надеюсь, что заседание не перенесут на более раннее время.

      На министерских сов Гарри тоже не стал рассчитывать, и поэтому решил доставить повестку Драко сам. Драко с Джимми играли мячиком возле дома на лужайке, на которую Гарри немилосердно вышвырнули из дома больше месяца назад. Они были так увлечены игрой, что не заметили его прихода. Мячик так же переливался зелёными волнами, он оставил эту расцветку в прошлый раз. Гарри одним взмахом палочки изменил цвет на ультрамариновый с серебристыми вспышками, а вторым взмахом направил его к себе. Драко тут же стал озираться, а Джимми с визгом бросился за мячиком. Гарри остановил мячик у своих ног и подхватил подбежавшего за ним Джимми на руки. Поцеловав сына в румяные щёчки, Гарри пошёл к Драко. Тот напрягся, не было и речи о том, чтобы тоже поцеловать его, а так хотелось. Гарри не стал подходить близко, чтобы не вызвать у Драко тошноту.
      – Привет. Я тебе принёс повестку из Министерства.
      – Что, Поттер, тебя понизили? Теперь ты работаешь министерской совой? – не удержался от язвительности Драко.
      – Временно подрабатываю, пока не допускают до основной работы из-за ранения, – ответил Гарри.
      Он поставил Джимми на землю и палочкой подкатил к его ногам мяч.
      – Это по поводу применения Петрификуса? – мрачно спросил Драко.
      Гарри понял, что Драко боится, что его вообще лишат палочки и поспешил его успокоить.
      – Нет, – Гарри вытащил из кармана свиток и отлеветировал его Драко, – завтра соберётся Комиссия по досрочному снятию ограничений у бывших пожирателей.
      – Но я уже получил повестку на ноябрь о применении мной неразрешённых заклинаний, – недоумевал Драко, читая повестку.
      – В ней так и написано? Про неразрешённые заклинания? – не смог удержаться от снисходительного тона Гарри.
      – Нет, конечно, – ответил Драко. – Как и в этой, только место, дата, время. Явка строго обязательна.
      – Эта та же комиссия, её перенесли на завтра, – Гарри не стал уточнять, что это произошло по его настойчивой просьбе.
      – А если выяснится про Петрификус? Может лучше мне её не получать, повестку? Ещё полтора месяца палочкой буду пользоваться.
      Разговаривая с Гарри, Драко беспрерывно крутил головой так, чтобы Джимми был в его поле зрения. Кажется, Драко делал это бессознательно. Гарри тоже поглядывал на Джимми, который радостно носился за мячиком с серебристыми огоньками.
      – Не волнуйся, я пойду с тобой в качестве поручителя, – успокоил его Гарри.
      О том, что он подделал записи в журнале, Гарри умолчал. Упоминание об этом выглядело бы, словно он кичится этим фактом, выставляется, мол, видишь, я из-за тебя пошёл на правонарушение, а ты не ценишь меня, пренебрегаешь. Он хотел вернуть Драко, но не под давлением.
      – И будь готов пораньше, я зайду за тобой, – сказал Гарри.
      – Хорошо, – ответил Драко.
      Гарри переступил с ноги на ногу, посмотрел на белоснежную пену облаков в небе. Драко молчал.
      – До завтра, – Гарри развернулся и пошёл прочь.
      – Гарри, – позвал его Драко.
      – Что? – моментально откликнулся Гарри, обернувшись.
      – Убери эти огни с мяча, ночью они будут мешать, – попросил Драко.
      Гарри перебрал несколько вариантов и сделал мяч тёмно-синим с белыми звёздочками, как ночное небо. И пошёл назад.
      – Спасибо, – услышал он в спину, и не понял, относилась ли благодарность к мячу или к поручительству.
     
      На следующий день, позавтракав и выпив прописанные зелья, Гарри пришёл в Министерство. Убедившись, что заседание не перенесли, и Комиссия соберётся в назначенное время, Гарри посетил больницу и, получив новые зелья, вернулся домой. После обеда он переоделся в аврорскую форму и поспешил к Драко. Драко был уже готов и одевал сына.
      – Ты берёшь его с собой? – спросил Гарри.
      – Да, Панси занята, – ответил Драко. – А что, нельзя?
      – Можно, так даже лучше, – согласился Гарри.
      Драко кивнул и надел на голову Джимми зелёный берет. Теперь, когда Гарри знал, что Джимми его сын, он видел, как явственно проглядывает сходство между ними. И пряча непослушные волосы сына под головной убор, Драко старается свести это сходство к минимуму. Правильно, ещё не хватало дурацких вопросов, типа тех, какими забросали его Лаванда с Эмили. Члены комиссии наверняка читали газеты, и при виде ребёнка похожего на Гарри, стали бы вспоминать все эти статейки. А у них сейчас задача – вернуть Драко полноценное владение палочкой, а не копание в личных отношениях.
      В Министерстве они были в половине третьего, зарегистрировались и пошли к лифту. Гарри держался на расстоянии, а в лифте отошёл в противоположный угол – не дай Мерлин, чтобы Драко затошнило перед Комиссией. За ними в кабину вошли ещё несколько человек и встали между ними. У зала заседаний они были первыми. В глазах Драко читались тревога и беспокойство.
      – Не волнуйся, – сказал Гарри, – я буду рядом. И всё им объясню, если всплывёт. В крайнем случае, если откажут, то подадим апелляцию. Скоро всё закончится.
      Драко поставил Джимми на пол, чтобы он размял ножки. Вскоре подошли ещё два волшебника, Драко их знал, они учились на Слизерине на два года раньше их.
      Ровно в три вызвали подопечного Эмили. Он был в зале долго, и вышел весь красный. Гарри хотел узнать, как всё прошло, но тут вызвали Драко, и он пошёл за ним.
      Представительная Комиссия состояла из пяти человек. Члены комиссии ответили оценивающими взглядами на приветствие Драко и улыбнулись Гарри. Гарри знал только одного из них, они иногда пересекались в Отделе тайн. Гарри почувствовал укол беспокойства, когда увидел, что тот раскрыл журнал Драко. Но Гарри невозмутимо начал объяснять причины своего поручительства: за всё время у Малфоя не было ни одного нарушения, он прекрасно зарекомендовал себя на предыдущей работе и отлично справляется сейчас в больнице св.Мунго. С тревогой наблюдая за тем, как невыразимец методично сканирует каждый лист журнала палочкой, Гарри подчеркнул, что Малфой один воспитывает сына.

      – Почему нет данных с июля прошлого года до января текущего? – вдруг спросил невыразимец.
      Ему ответил Драко:
      – В это время я лежал в Мунго, пациентам не разрешается использовать палочки во время лечения.
      Джимми, до сих пор спокойно сидевший на руках Драко, вдруг схватился за беретик и попытался стянуть его с головы. Драко поправил берет и дал Джимми мишку Тедди, чтобы отвлечь его. И тут со своего места в центре стола заговорила единственная в Комиссии женщина.
      – Сколько ребёнку лет?
      – Год и два месяца, – ответил Драко.
      – Почему вы ушли из "Готовых зелий на все случаи жизни"? – спросил молодой мужчина справа, перебирающий листы пергамента из папки. - Судя по заключению Отдела Тайн вы изобретаете что-то совершенное новое.
      – С маленьким ребёнком я не могу работать полный рабочий день, к тому же там у меня был ненормированный график. А в больнице св.Мунго был нужен санитар на полставки.
      – Кто? – переспросила волшебница.
      – Санитар, – бесстрастно ответил Драко.
      – Что входит в ваши обязанности? – спросил другой волшебник.
      – Мытьё полов в палатах, коридорах, туалетах. Санитарная обработка инвентаря.
      – На работе вы пользуетесь специальной палочкой? – поинтересовался невыразимец.
      – Да, она называется швабра, – с серьёзным видом ответил Драко.
      – Волшебная швабра? Это что-то новенькое, - удивился невыразимец.
      – Самая обыкновенная, санитарам запрещено применять колдовство, чтобы не причинить вред магии пациентов.
      Члены Комиссии переглянулись.
      – Я за то, чтобы снять все ограничения на колдовство с Драко Малфоя, – первым сказал невыразимец.
      За ним повторили эти же слова другие мужчины, а волшебница вынесла вердикт:
      – Ходатайство удовлетворить.
     
      Гарри любовался безмерно счастливым Драко, который неустанно зажигал Люмос, пускал цветные искры из палочки и трансфигурировал носовой платок в фигурки зверюшек, чем веселил Джимми. Мысленно он осыпал себя проклятьями – ну что мешало вступиться за Драко полтора года назад, когда тот попросил его помочь. И Драко ни разу не упрекнул его, он стойко перенёс своё наказание, к тому же осложнённое родами, уходом за ребёнком и второй беременностью. И что получил взамен? Неверие, пренебрежение, подозрительность…
      – Спасибо ещё раз. Гарри, ты меня слышишь? – спросил Драко.
      – Э-э, да не за что, надо было заняться этим раньше, – очнулся Гарри.
      – Странно, почему они ничего не сказали о Петрификусе?
      – Потому что ты – обалденный.
      – Это не вызывает сомнений. Но всё же – почему?
      – Наверное, не посчитали его опасным.
      – Странно как-то…
      Они стояли в каминном зале.
      – Ну, хорошо, мы пойдём, ещё раз спасибо, – Драко двинулся к ближайшему камину.
      – Драко, стой, подожди, – окликнул его Гарри.
      Драко обернулся.
      – Может, зайдём ко мне? Отметим это дело? Из винных закромов?
      – Мне нельзя пить.
      – Ну, тогда чай? Это обязательно нужно отпраздновать.
      Драко замялся в нерешительности.
      – Ну, же Драко, время файф-о-клок. Кричер купит пирожных, сдобу, сделает сэндвичи. Поговорим. Ну, давай, решайся.
      И Драко согласился.
      Чай они пили в гостиной. Гарри трансфигурировал для Джимми детский стульчик и ему дали молока с печеньем.
      Гарри начал издалека, он рассказал Драко о том, как Дурсли лгали ему, что его родители погибли в аварии по вине его пьяного отца, как многого не договаривал ему Дамблдор, и после всего этого он стал таким поборником правды. Возможно, это стало его навязчивой идеей. Он всегда был не слишком доверчив, чтобы не разочаровываться в людях, и в этот раз он чересчур перестраховался.
      Джимми надоело сидеть с ними, и они выпустили его из-за стола. Он тут же начал изучать новое пространство.
      Гарри объяснил, что понимает Драко, тем более что на четвёртом курсе он сам пережил подобное. Гарри рассказал, как Рон не поверил ему, что он не бросал своё имя в Кубок Огня для участия в Турнире. И как ему было тяжело, но он сумел простить друга. И хотя его вина перед Драко несоизмеримо больше, он верит, что Драко сможет понять его. Пусть Драко не готов простить его сейчас, но он умоляет дать ему второй шанс, и он докажет, что раскаялся и достоин прощения.
      Джимми изучил все уголки гостиной и заснул прямо на ковре.
      – Он обычно спит четыре часа днём, а сегодня я его разбудил через час, вот он и не выспался, – объяснил Драко.
      Они уложили ребёнка на диван, и налили себе ещё по кружке чая. Гарри заговорил о работе, о том, что ещё в школе хотел стать аврором. Его работа была слишком опасной и, приходя домой, он хотел уюта и покоя, отдохнуть и расслабиться, а не ждать удара в спину. Драко в основном молчал, изредка вставляя реплики, но Гарри замечал, как из его глаз исчезает непримиримость, изгиб губ смягчается, а тон замечаний меняется с язвительного на беззлобный, а то и добродушный.
      Во время ремонта Гарри постарался сделать дизайн гостиной не только современным, но и комфортным. Новый интерьер ему нравился. Но никогда до этого в гостиной не было так уютно, как сегодня: круглый стол, застеленный кремовой скатертью, в центре – булочки и пирожные на тарелках из белого фарфора; Драко в глубоком мягком кресле по другую сторону стола, заправляющий за ухо прядь светлых волос, выбившихся из «хвоста»; спящий на диване ребёнок, укрытый пушистым пледом. Как хотелось, чтобы это не кончалось никогда, даже если они не могут пока быть ближе. После рождения ребёнка Драко перестанет тошнить, и они станут по-настоящему близки.
      – А долго тебя ещё будет тошнить? – спросил Гарри, изнывая от невозможности поцеловать Драко. – До конца беременности?

      – Обычно токсикоз проходит к четвёртому месяцу, мне так объяснили, – ответил Драко.
      – А почему тебя не тошнило в первый раз?
      – Я думаю, в этот раз будет девочка, – улыбнулся Драко. – Девочки более капризные.
      – Ты хочешь девочку?
      – Не знаю, с мальчиками у меня уже есть опыт.
      Внезапно рядом появилась серебристая полупрозрачная выдра и жизнерадостно провозгласила голосом Гермионы:
      – Гарри, у меня для тебя приятные новости! Анализы показали, что у тебя есть гены отвечающие за мужскую беременность, и самое главное – Джимми твой сын!
      Потом уже более спокойно продолжила:
      – Результаты тестов покажу позже вечером, просто сейчас не могла удержаться, чтобы не порадовать тебя. До встречи!
      Гарри показалось, что выдра подмигнула ему, прежде чем исчезнуть.