Сталл 2 | h.s [rus]

За последние три месяца одной из вещей, которая оставалась неизменной был секс, и непрекращающееся стремление Гарри расширить мои границы.

Ему все еще удается удивлять меня, и хотя я сейчас более уверена в себе, чем когда-либо, я все еще не приблизилась к той уверенности, которая есть у Гарри.

Он учится чувствовать, а я учусь не получать сердечные приступы из-за того, что он делает.

Последние несколько месяцев Гарри много времени проводил в попытках найти Дэвида - он стал почти одержим этим, вместе с нашим переездом и поиском дома, мы оба работаем - поэтому мы не так часто видели друг друга, как хотелось бы. На этой неделе мы, наверное, провели больше всего времени вместе с тех пор, как окончательно обосновались в этом доме.

Однако мы оба были измотаны, нам удавалось только заползти в кровать, чтобы поспать, а в те ночи, когда Гарри приходил домой под утро из клуба, я уже спала.

Но так уж устроены отношения и жизнь, я думаю, все проходят через периоды, когда вещи просто мешают и дают вам меньше времени побыть вместе - все это часть взрослой жизни с обязанностями, я полагаю.

Если бы у Гарри был выбор, я сомневаюсь, что мы когда-либо покидали бы нашу чертову спальню, разве что для того, чтобы лежать на диване с Людо и смотреть реалити-шоу.

Или диснеевские мультики, Гарри все еще немного стесняется этого, но он действительно перебарывает это, когда не смущается из-за желания посмотреть их.

Гарри также лучше справляется со своими чувствами, но физическое самовыражение все еще было тем, что он знал большую часть своей жизни, и я сомневаюсь, что это когда-нибудь изменится.

Не то чтобы я сейчас жаловалась.

Должно быть, я все еще была слишком увлечена своими мыслями, потому что свободная рука Гарри взялась за мое бедро, в то время как другая все еще была на моей шее, и он начал толкать меня вперед к стене, где находится кафельное сиденье в конце душевой, оставаясь позади меня, пока он наказывал меня:

- Я сказал, руки к стене. Уже заставляешь меня повторять, теперь ты так себя ведешь, детка?

Низкая вибрация его голоса заставляет мое сердце подпрыгивать, и я уже чувствую, как бурлит в животе от предвкушения того, что он собирается сделать.

Неважно, как часто я пытаюсь предугадать Гарри, он всегда заставляет меня удивляться, и я хотела бы быть такой же, удивлять его чаще.

Я молчу, и я знаю, что ему это не понравится, но я не знаю, что сказать, пока он ведет меня вперед, и как только мои ноги оказываются перед сиденьем, он берет мои руки и прижимает их ладонями вниз к стене передо мной.

Он наклоняется надо мной, когда я слегка согнута в коленях, держит свои большие руки над моими и прижимается лицом к моей щеке:

- Слова, Эбби, ответь мне - ты знаешь, что я не люблю это молчаливое дерьмо, моя милая девочка.

- Похоже, я не обращала внимания, - сглатываю я, смачивая губы, глядя вперед, и, возможно, с тех пор, как я его знаю, у меня появилась небольшая проблема с хорошим поведением.

Он сам должен поблагодарить себя за это.

Гарри хмыкает на мой ответ, убирает свои руки с моих и скользит ими вверх по моим рукам к плечам, прежде чем одна рука пробирается вверх, чтобы вцепиться в мои волосы и резко дернуть их назад, в то время как другая его ладонь с резким шлепком опускается на мою задницу.

Сочетание обоих быстрых движений заставляет меня задохнуться, мое дыхание уже участилось, а жжение от того, что, как я предполагаю, теперь является отпечатком руки на моей заднице, начинает пульсировать и распространяться по коже.

Его рот снова приближается к моему уху, его глубокий голос дразнит меня:

- Теперь я привлек твое внимание?

Я прикусываю язык, чтобы остановить саркастический ответ, который хочет вырваться наружу, зная, что он просто не закончит мучить меня из-за этого, и я не думаю, что смогу справиться с этим прямо сейчас.

Мне просто нужно, чтобы он заставил это чувство уйти, помог мне забыться.

Даже если это временно.

Я чувствовала себя так чертовски ужасно после того сна, я просто хочу почувствовать что-то хорошее, я хочу, чтобы он заставил меня чувствовать себя хорошо.

- Я внимательна, - бормочу я, с трудом выталкивая свой голос наружу. Так трудно сосредоточиться. Я просто хочу, чтобы мои мысли остановились.

Интересно, это хоть на четверть похоже на то, что чувствует Гарри, я даже не могу представить, насколько ужасны для него подобные вещи, когда они происходят.

Он перемещает свой рот, чтобы прижать мягкий поцелуй к моему плечу, массируя рукой красную область на моей спине, чтобы успокоить ее.

- Это моя хорошая девочка.

Его поведение снова стало мягким и нежным, но я знаю, что это затишье перед бурей, просто чтобы убедиться, что я в порядке.

Чем больше времени проходит, тем меньше Гарри беспокоится о том, что может напугать меня своим поведением, и тем меньше он сдерживает себя. Я думаю, во многом это связано с тем, что он все больше доверяет мне, когда я говорю, если хочу, чтобы что-то прекратилось, или если это слишком.

Постепенно я вижу в нем все больше необузданных сторон, и вместо того, чтобы бояться, я просто радуюсь.

Единственный минус - он все еще гребаный уничтожитель нижнего белья.

Но теперь он за это платит, так что, во что бы то ни стало, рви свои собственные чертовы деньги.

Гарри встает прямо, держа меня за волосы, и проводит другой рукой по моей спине, его ладонь влажная и скользкая, он скользит рукой вперед, чтобы исследовать мой живот и грудь.

- Я знаю, что тебе нехорошо, детка, - воркует он, маневрируя рукой между моих ног и подталкивая мои ноги ногой, - Как ты хочешь, чтобы я помог тебе? Тебе нужно, чтобы я был нежным? Грубым? Что поможет, скажи мне.

Его пальцы скользят по моему теплу, едва касаясь его, и это заставляет мои бедра двигаться в попытке получить хоть какой-то контакт, но он отдергивает руку и шлепает по внешней стороне моего бедра, заставляя меня подпрыгнуть, и неодобрительно щелкает языком.

- Не-а, слова, дорогая - что тебе нужно?

Я уже задыхаюсь, он точно знает, что делает. Он точно знает, как заставить мое тело реагировать и что меня возбуждает, даже если я все еще пытаюсь полностью это понять.

Его рука возвращается и захватывает мое тепло, чтобы притянуть меня обратно к себе, он наклоняет мою голову, все еще крепко держа ее за влажные волосы, чтобы обнажить мою шею и приникает к ней губами. Он сосет и ласкает несколько мест на моем горле, что заставляет меня издавать тихие стоны и бороться, прижимаясь к его руке.

Я уже чувствую, как мой разум начинает туманиться, мои гормоны заглушают всю ту боль, которая осталась от моего сна, и я начинаю фокусироваться на ощущениях, пульсирующих в моем теле.

Его грубый голос звучит приглушенно на моей шее между поцелуями и покусываниями, от которых моя кожа становится горячей, в то же время он толкает свои бедра вперед, так что я чувствую, как его болезненно твердая длина прижимается к моей задницу, и он притягивает меня назад, сильнее прижимая к себе, держа руку между моих ног.

- Как ты хочешь, чтобы я вытрахал эту боль из тебя, Эбби? Скажи мне.

Я все еще не так уверенно говорю, как он, но немного лучше. Поэтому я снова сглатываю и заставляю себя ответить.

- ...Жестко - покажи мне, каким грубым ты можешь быть.

Гарри улыбается мне в шею, и я знаю, что ему нравится, когда я действительно говорю ему, чего хочу. Он снова поднимает руку между моих ног и проводит пальцами по моему центру, обводя ими мои складочки, а затем кончиками пальцев проводит медленные круги по моим нервам.

- Это просьба или вызов, любимая?

Господи, называй это молитвой, если хочешь, Гарри, только перестань дразнить меня, ты, задница.

- И то, и другое, - хнычу я, зажмуривая глаза, когда он вдруг начинает быстрее водить пальцами по моей чувствительности, заставляя мои бедра податься вперед.

- Ты уверена, что хочешь именно этого? - уточняет он медленным глубоким тоном - это звучит почти предостерегающе, пока он продолжает атаковать меня пальцами.

Его рука соскальзывает с моих волос, когда я снова не отвечаю, и проникает между моих ног сзади, он дразняще проводит средним пальцем по моему входу, а затем вводит его в медленном темпе, несколько раз делает толчок, а затем добавляет к нему безымянный палец.

Он сгибает пальцы, словно пытаясь добиться от меня ответа, пока мой живот вздрагивает и переворачивается внутри меня, его глубокий голос продолжает мурлыкать, как атлас на гравии.

- Может быть, эти волшебные пальцы заставят тебя ответить. Ты уверена, что это то, чего ты хочешь?

Ладно, во-первых, пошел ты - он никогда не даст мне это пережить. А во-вторых, они - да, точно смогут.

Эти чертовы пальцы могут вытянуть песню из глухонемого.

Я быстро киваю, стону, крутя бедрами и впиваясь пальцами в стену, чтобы хоть как-то ухватиться за тихое "Да".

Как только это слово покидает мой рот, Гарри убирает руки, что вызывает у меня болезненное хныканье: в этот момент моя нижняя половина пульсирует, и потеря контакта становится просто невыносимой.

Он хватает меня за плечи, чтобы подтянуть к себе, и крутит меня, соединяя свой рот с моим, как только он оказывается в пределах досягаемости, одна рука берется за плоть моей задницы, чтобы сильно притянуть меня к себе, а другая захватывает нижнюю часть моей челюсти, пока он целует меня с такой силой, что я бы оступилась, если бы он не держал меня.

Его губы и язык поглощают мои в таком голодном темпе, что я даже не успеваю перевести дыхание, и я вскрикиваю ему в рот, когда его рука отпускает тиски на моей заднице только для того, чтобы треснуть ладонью по ней так сильно, что все мое тело вжимается в него.

Черт, как больно.

...Не могу отрицать, что от этого у меня завязался живот, а жар пронесся по всему телу до самых ног.

Я чувствую его эрекцию между нами, давящую на мой низ живота, и я просовываю руку между нами, чтобы провести пальцами по кончику, прежде чем обхватить его, чувствуя, как он набух и стал твердым, и он низко стонет в горле, как только чувствует мое прикосновение к нему.

Чего я не ожидаю, так это того, что он отдергивает мою руку, отрывая свои губы от моих, и крепко сжимает мою челюсть, с такой же силой ударяя ладонью по другой стороне моей задницы, отчего я вскрикиваю.

Похоже, завтра на работе я буду стоять.

- Я говорил тебе, что ты можешь прикасаться ко мне? - он предупреждает, бросая взгляд своих темных глаз между моими. Они остекленели от того грубого взгляда, который я так хорошо знаю, но в них все еще так много тепла, которое я так люблю.

Все, что я могу сделать, это покачать головой, стоя с раздвинутыми губами и вздымающейся грудью, глядя на его раскрасневшееся лицо и мокрые грязные волосы, беспорядочными локонами прилипшие к его лбу.

Трудно определить, что это пот, а что просто блеск от воды и пара в душе, но кожа у нас обоих сияет от этого.

Он предостерегающе поднимает бровь из-за того, что я не ответила, поэтому я быстро вздыхаю:

- Нет, не говорил, - и снова качаю головой.

Он берет оба моих запястья и сжимает их за моей спиной в крепкой жгучей хватке одной большой рукой, в то время как другая прижимается к моей челюсти, и его большой палец проводит по моей нижней губе:

- Поскольку ты не можешь вести себя прилично со своими руками, ты не можешь ими пользоваться.

Отлично. С этого момента трогай свой собственный член сам, пусть будет по-твоему.

Боль между ног и напряжение в моем теле заставляют меня хотеть укусить его в ответ, но взгляд его тяжелых глаз заставляет меня молчать.

Он проводит большим пальцем по моим губам, оттягивая их вниз, а затем отпускает, прежде чем наклониться вперед и поцеловать их, и его голос снова становится мягким и тихим:

- Дело не обо мне - дело о тебе, я хочу, чтобы ты чувствовала себя лучше. И кроме того...

Его слова обрываются, когда он проводит губами по моей щеке, его тяжелое дыхание щекочет мою кожу, пока он не добирается до моего уха, и его голос такой жесткий, что я сжимаю бедра вместе.

- Единственное, что я хочу, чтобы сейчас обхватывало мой член...

Он поворачивает меня так, что я оказываюсь спиной к его груди, его хватка по-прежнему сжимает мои руки позади меня, и он перемещает свое лицо рядом с моим, возвращаясь на свое место со своим ртом напротив моего уха:

- ...Это твоя сладкая, горячая... маленькая пизда, дорогая.

Я сжимаю зубы так сильно, как будто мой желудок сжимается, в то время как его голос заставляет дрожать все мое тело, то, как он медленно произносит каждое слово, подчеркивает его и позволяет словам таять во рту, как сироп.

...Я уже говорила, что в последнее время он стал гораздо более бесстыдным со своим грязным ртом?

Потому что это так, и я не понимала, насколько сильно он фильтровал себя в первые несколько месяцев нашего знакомства. Иногда он говорит вещи, от которых я чувствую, что должна быть в шоке, но я не в шоке, если что, я просто оказываюсь голой.

...И едва хожу на следующий день.

Он хихикает про себя, когда замечает, как напрягается каждый мускул в моем теле, забавляясь, и я полагаю, что это именно та реакция, которую он ждал.

Знаете, иногда мне кажется, что он специально пытается шокировать меня, потому что ему нравится моя реакция на это. Буквально, иногда он просто проверяет, что ему удастся сказать, прежде чем это будет слишком.

Его свободная рука стучит по моему бедру:

- Подними ноги, дорогая, опустись на сиденье - не думаю, что ты сможешь стоять, не могу допустить, чтобы ты снова соскользнула.

О, ради всего святого, это было ОДИН раз. Я поскользнулась в душе один раз, и он никогда не даст мне забыть об этом, ну, извините, это не все легко и весело, как это показывают в фильмах. Секс в душе - это тяжело, опасно и скользко.

К тому же, клянусь, в отелях душ чистят чертовым детским маслом или чем-то в этом роде.

Я решаю просто прикусить язык, что дается мне все труднее и труднее.

Вместо колкости я делаю то, что он говорит, мое тело гудит вместе с моим разумом, который настроен на этот тихий статический шум, и все, о чем я могу думать, это предвкушение того, как почувствую его, услышу его и позволю всему остальному в мире растаять.

Я поднимаю ноги по одной, а Гарри держит меня за бедро, чтобы я держалась ровно, пока оба моих колена не упираются в твердую влажную плитку, оставляя мои бедра на уровне собственных бедер, чего обычно не бывает при нашей разнице в росте, когда я стою.

Он отпускает обе мои руки, только для того, чтобы взять их и положить друг на друга, прижав к стене над моей головой, и снова прижать их там, в результате чего я наклоняюсь вперед под небольшим углом, а его свободная рука проводит тупыми ногтями от верхней части моей шеи вниз по спине, посылая мурашки по всей коже и заставляя мою грудь выгибаться к стене.

Его рука опускается ниже и берет каждую сторону задницы у меня за спиной, ощупывая и массируя, и я вздрагиваю от ожога в том месте, где он ударил меня, он напевает про себя:

- Чувствительная малышка? Мне жаль - я поцелую ее получше позже, обещаю.

...Тебе нихрена не жаль, и ты это знаешь.

Теперь он гораздо спокойнее относится к слову "прости". Хотя я, кажется, единственная, с кем он его произносит. Я не слышала, чтобы оно вылетало из его уст при ком-то еще, кроме того единственного раза, когда он сказал его Джимми.

Его рука убирается, чтобы схватить верхнюю внутреннюю часть моего бедра и раздвинуть мои ноги, затем я чувствую, как он придвигается ближе, и тупой кончик его члена упирается в мой вход, а затем она скользит вверх, чтобы нанести дразнящие удары по моему клитору, а затем снова движется вниз.

Я замечаю, что тяжелое дыхание Гарри сбивается, когда он делает это, единственное, что выдает, что он не так спокоен, как пытается казаться.

Я толкаю бедра назад, чтобы подбодрить его, уже полностью преодолев этот узел в животе, напряжение в моем теле такое сильное, что хочется кричать, чтобы он поторопился.

Я одновременно люблю и ненавижу его поддразнивания, и в последнее время я поняла, что у меня более вспыльчивый характер, чем я когда-либо думала, когда я расстроена.

Гарри ругает меня, отстраняясь:

- Нуждаешься, детка? Ты хочешь меня? Твое тело умоляет о грубом трахе, которого ты так сильно ждешь?

- А как, блять, ты думаешь, Гарри? - прошипела я сквозь зубы, зажмурив глаза, и его хватка впилась в кожу на моем запястье.

Боже, я больше не могу этого выносить.

Гарри не отвечает, он просто выбивает из меня воздух, когда оказывается рядом с моим входом и подается бедрами вперед, заполняя меня так резко, что мои мышцы сжимаются вокруг него, словно пытаясь вытолкнуть вторжение, тихий крик, который я хочу выпустить, захлебывается в моем горле, когда мой рот открывается, и я прижимаюсь лбом к стене.

Он рычит заикающееся "Господи, блять", затихая внутри меня и наклоняясь надо мной так, что его горячая грудь прижимается к моим плечам, а его рука поднимается под мою грудь, чтобы обхватить своими длинными пальцами мое горло.

- Боже, - вздыхает он, - Всегда чувствуешься такой чертовски идеальной Эбби, теплой и такой чертовски уютной, сжимая меня - никогда не устану от этого.

Его большой палец сильно надавливает чуть ниже уха, а указательный палец впивается в кожу под другим, его ладонь оказывает сильное давление на мое горло, которое я чувствую, когда глотаю.

- Так это было "да"? Ты хочешь этот грубый трах? - он ворчит, обводя меня своим центром, и я могу только глубоко вдыхать, чтобы получить хоть какой-то воздух, когда пар, окружающий нас, словно душит.

Он просто продолжает точить свои бедра об меня, его длина толкает те места, которые заставляют мое нутро бурлить, и я просто хочу, чтобы он двигался.

Я снова киваю, скуля и мыча, извиваясь на нем, и он полностью затихает.

- Если ты хочешь вести себя плохо и говорить со мной таким образом, то ты можешь умолять о нем уже сейчас, Эбби.

Я не понимаю, почему это справедливо, потому что он специально выводит меня из себя до такой степени, что я не могу не сорваться, это почти как будто он получает от этого удовольствие.

Поведение, за которое он меня укоряет, - это то, которое он постоянно пытается из меня вытянуть.

Может быть, ему это нравится, потому что это показывает, что я не боюсь его, я не могу быть полностью уверена в причине.

Его пальцы крепче сжимают мое горло, и он рычит, прижимаясь губами к моей щеке, напряжение в его голосе звучит как намек на гнев, смешанный с похотью.

- Умоляй.

- Пожалуйста, - задыхаюсь я шепотом, хныча от того, как сильно сжата нижняя часть моего живота, - Пожалуйста, пожалуйста, трахни меня.

- Громче.

Я повышаю свой грубый голос настолько громко, насколько могу, заикаясь и повторяя слова:

- Пожалуйста, трахни меня.

Я чувствую, как его член дергается внутри меня, заставляя мои мышцы трепетать вокруг него, а его самодовольный дразнящий голос звучит воркованием, несмотря на то, насколько он груб:

- Такие хорошие манеры, маленькая мышка.

Да пошел ты, Гарри, как же это подло с твоей стороны.

Но я не успеваю ответить, потому что он отводит бедра назад, только чтобы снова податься вперед и впиться в меня в таком темпе, который настолько резок и тверд, что я выкрикиваю целую череду отрывистых ругательств.

Его член движется внутри меня с легким скользким трением, атакуя мои внутренности, в то время как кожа его живота сильно ударяется о мою спину с каждым толчком, что вызывает только более громкие и грубые ворчания Гарри в такт каждому судорожному щелчку его бедер.

Он серьезно говорил, что заставит меня забыть все, потому что мне кажется, что в этот момент он дотрахает меня до ранней стадии болезни Альцгеймера.

Он крепко прижимает мои плечи к своей вздымающейся груди, чувствуя, как сокращаются его мышцы при каждом резком движении.

Он отпускает мою шею, только чтобы обхватить рукой переднюю часть моих бедер и использовать как рычаг, чтобы притягивать меня обратно к себе, каждый раз, когда он подается вперед, и его темп ускоряется, когда он входит глубже и сильнее, я едва могу удержаться на ногах и упираюсь щекой в стену душа, чтобы хоть как-то поддержать себя.

Гарри опускает свой влажный горячий лоб на мое плечо, его мокрые волосы ударяются о мою кожу, а он издает резкий скрежещущий стон, когда делает особенно грубый толчок в меня:

- Черт, я скучал по тебе - скучал, чувствуя тебя вот так, - задыхается он.

Он говорит это так, как будто прошли месяцы, а не неделя без секса, но для него, видимо, это было похоже на месяцы.

Я не могу вымолвить ни слова в ответ, кроме резкого стона, задыхаясь от быстрого дыхания, когда мой живот сжимается до мучительной боли, а знакомое давление пульсирует в нижней части тела.

Гарри убирает руку с моего бедра и опускает ее между ног, прижимая подушечки пальцев к моим чувствительным нервам и перебирая пальцами в быстром ритме в такт своим толчкам.

- Уже близко, детка? - он задыхается, сбиваясь с ритма, когда мои стенки напрягаются вокруг него, и он шипит сквозь зубы напряженное "О, кончи для меня".

Он держит мои руки прижатыми и начинает вкладывать каждую унцию силы в свои движения, и я благодарю свои счастливые звезды за то, что стою на коленях, потому что мои ноги действительно бы уже отказали.

Стоны Гарри становятся все громче и непристойнее, наполняя комнату в такт нашим соприкосновениям кожи и моим собственным звукам от того, что я так близко к краю.

- Гарри... я, о боже... сильнее... пожалуйста, - хнычу я, беспомощно пытаясь угнаться за этим ощущением, и делаю беглый прыжок с края, чтобы упасть прямо в него.

- Вот так, дорогая - скажи мне, что тебе нужно, - ворчит он, с резким грубым толчком бедер вверх, который проникает так глубоко, что у меня начинают дрожать ноги.

Честно говоря, сейчас я чувствую духовную связь с тем, что чувствует асфальт, когда его сверлят отбойным молотком.

Но жестокость и грубость его движений - это странный облегчающий эффект, это буквально как будто выбивает все напряжение и стресс из моего тела. Это странно.

Почти то же чувство, когда кто-то резко трет твою спину, это шокирует и вызывает странный вид приятной боли, которая затем перетекает в огромное облегчение.

Это иронично, потому что я бы солгала, если бы сказала, что у меня нет ощущения, что он сейчас сломает мне спину.

Моя щека все еще прижата к стене, и Гарри поднимает свое лицо к моему, его рот открыт, брови сильно сжаты, и он прижимается губами к моей щеке, обращенной к нему.

Толчки Гарри становятся все более решительными, с каждым толчком все мое тело подается вперед:

- Черт... Пожалуйста, Эбби, ты так близко... Боже, я так хочу почувствовать это. Давай, детка, я тоже хочу это услышать - не смей, блять, молчать.

Его слова отчаянны и прерываются между ворчанием, он подталкивает меня к краю, его пальцы работают против моего клитора, а его длина попадает в ту точку внутри меня, которая бросает меня с обрыва, я падаю в оргазм, и все мое тело замирает, прежде чем затрястись под ним.

Интенсивное чувство выбивает из меня череду запинающихся ругательств, смешанных с именем Гарри, так же яростно, как он все еще трахает меня, чтобы протолкнуть меня через ощущения, пульсирующие в каждом моем нервном окончании.

Чувствуя, как содрогаются и сжимаются мои стены, он отпускает мои руки, обхватывает меня одной рукой за грудь, а другой за талию, прижимает меня к себе и прижимается лицом к моей шее с криком "Блять", его центр подается вперед, и он полностью погружается в меня.

Его тело дрожит, все его мышцы сжимаются, и он катится своим центром ко мне, наслаждаясь ощущением моего собственного оргазма с громкими стонами, которые переходят в хныканье и ругательства, прежде чем он снова встряхивается, когда его настигает разрядка.

Его тело спазмируется от оргазма, его руки вокруг меня крепко сжимаются, а его дыхание бьется о мою шею, и я чувствую, как его тепло проливается в меня несколькими струями, его бедра двигаются с каждой из них.

Когда он кончает, а я превращаюсь в бесполезный мешок кожи и конечностей, он выходит из меня, и я вздрагиваю от этого ощущения. Он опускается рядом со мной на сиденье, берет меня за талию и притягивает к себе, пока я не оказываюсь у него на коленях, вытянув ноги прямо перед собой, а моя голова не опускается на его плечо.

Мы оба все еще тяжело дышим, и его руки обвились вокруг меня, прижимая меня к себе, его голова откинута к стене, глаза закрыты.

- Как ты себя чувствуешь, детка? - его голос усталый и сырой, звучит так, будто он только что проснулся, я просто хмыкаю в ответ.

- Мммм, хорошо.

Он тяжело вздыхает, смеясь под своим дыханием:

- Это хорошо, потому что затрахался.

- Ну да, я тоже, - выдыхаю я усталый смех и чувствую, как он прижимает поцелуй к моей макушке.

- Чувствуешь себя лучше, чем раньше? Я помог?

Я киваю, прижимаясь к нему ближе, а он продолжает обнимать меня.

Он наклоняет свое лицо и прикасается кончиком носа к моей щеке:

- Я люблю тебя больше всех, ты знаешь.

Я застонала, желая закатить глаза, но не могу их открыть.

Это то, что он начал говорить в последнее время, и я постоянно напоминаю ему, что это не соревнование, но он чертовски упорно продолжает убеждаться, что говорит мне это.

- Я люблю тебя, даже если я уверена, что ты только что сломал мою вагину.

Гарри ухмыляется, затем прижимается губами к моему лбу:

- Я поцелую ее получше позже, мне еще нужно поцеловать эту задницу.

Я просто смеюсь, устало пихаю его плечом, а он барабанит пальцами по моей ноге:

- Давай, вставай и приведи себя в порядок - ты всегда такая грязнуля после секса.

Я просто ворчу на его комментарий, слишком уставшая, чтобы спорить, что это и его вина тоже, и позволяю ему начать медленно помогать мне встать на шатающиеся ноги.

Мы снова приводим себя в порядок, и я признаю, что чувствую себя намного лучше, чем раньше, я просто измотана. Мой разум, похоже, пока что успокоился благодаря отвлечению.

Честно говоря, я даже забыла, что мне снился кошмар, пока Гарри не спросил, лучше ли я себя чувствую.

Мы оба переоделись в одежду для сна, так что для Гарри это были только треники, а для меня - свежая рубашка.

Когда мы вернулись в спальню, Гарри пожаловался, что Людо смотрит на него, и пробормотал, что именно поэтому у него есть своя комната.

Ой, простите, кто это пошел и привел его сюда в первую ночь нашего переезда, когда услышал хныканье в другой комнате?

Виноват только ты, приятель.

Я предложила пойти приготовить завтрак, но Гарри схватил меня, повалил нас обоих на кровать, прижался ко мне и сказал, что мы останемся здесь и никогда не встанем.

Я легко уступила, вполне довольная тем, что останусь с ним в постели, так что мы оказались переплетены друг с другом, наши ноги спутаны, он лежал на спине, а я положила голову ему на грудь.

Его пальцы играли с моими волосами, а я выводила узоры на его животе, и именно в такие моменты мне хотелось бы просто заморозить все и остаться так навсегда.

Особенно, когда Людо лежит на спине рядом с нами, закинув ноги на спину, как спящее дорожное животное.

Гарри делает глубокий вдох, звучит расслабленно, но в его тоне все еще есть нотки, по которым я могу сказать, что его что-то беспокоит, или он на взводе:

- Ты помнишь, что я должен пойти кое-куда сегодня вечером, да?

- Ммм-хмм, я помню.

- И ты останешься здесь, да? Потому что ты знаешь, что Джимми и все будут со мной... Обещай мне, что не выйдешь из дома. Оставайся здесь с Людо - Ты пригласила Софи, как обещала?

Я знаю, что он волнуется, беспокойство гложет его уже несколько месяцев, и я не знаю, как сделать это лучше для него, кроме как подшучивать над тем, что он иногда становится невротиком.

Он снова отправляется на работу, чтобы попытаться выяснить, куда пропал Дэвид, это случалось уже несколько раз.

- Я останусь здесь, обещаю. И я позвала ее, она придет около четырех, - соглашаюсь я, подавляя зевок, - Ты вернешься поздно?

- Возможно.

Я, наверное, буду спать, когда он вернется домой, мне завтра на работу. Я даже благодарна, что этот кошмар приснился мне, когда у меня был выходной, потому что иначе я была бы чертовски измотана.

- Я не хочу знать, что вы все собираетесь делать, не так ли? - я уже знаю ответ, я могу предположить, что произойдет, но я думаю, что у меня и так достаточно всего навалено на мою тарелку без того, чтобы знать каждую деталь того, как он собирается преследовать Дэвида.

Разница в том, что теперь он не скрывает это от меня. Если бы я действительно хотела знать и спросила, он бы сказал мне.

То же самое с его делами в клубе на данный момент, я просто держу себя в секрете, я все еще обрабатываю все, что он рассказал мне. С этим нужно смириться, я делаю все возможное.

Мне нужно выбирать те битвы, с которыми мой мозг может справиться, иначе всего этого будет слишком много, и я не справлюсь ни с чем из этого.

- Не уверен, что тебе это понравится, - соглашается он, прижимаясь губами к моей макушке.

Я так и думала.

Снова наступает тишина, и мы оба просто наслаждаемся тем, что довольны друг другом, пока снова не раздается голос Гарри.

- Эбби?

- Мммм?

Он снова вздыхает, и я могу сказать, что он дремлет, по тому, как медленно звучит его голос.

- Разбуди меня до полудня.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на часы на прикроватной тумбочке, вижу, что уже 9 утра, и ложусь обратно:

- Почему до полудня?

Я слышу чертову наглость в его голосе, несмотря на то, что он такой измученный.

- Есть пара вещей, которые нужно поцеловать получше до приезда Софи.

***