𔗫12. Mahouyaku no Yuuwaku.
Тёмный эликсир,
Шепчет тайны и мечты,
Власть в одном глотке.
- Отец, - повторила Ироха. - Точнее, его смерть, -
Драко молча смотрел на неё, и в этом молчании было столько же вопросов, сколько в её сне - и ни одного из них нельзя было задать вслух. Он медленно протянул ей чашку горячего какао с подписью «на случай, если мысли холоднее снега».
Ироха взяла кружку. Горячее тепло прошло куда‑то глубже, чем просто в ладони.
- Спасибо, - выдавила она. - Похоже, экзамены пробуждают не только воспоминания о формулах, -
- Ладно, значит сегодня у нас не философский час, - Драко хмыкнул и, как ни в чём не бывало, открыл книгу. - Завтра у тебя теоретическая часть, да? -
- 11 января, - кивнула Ироха, - Потом практика 14, и ситуационка 18,-
- Хорошо. Будем считать, у тебя есть десять дней, чтобы превратить свой мозг в библиотеку с дополнительным крылом, - Блейз появлялся из тени стеллажа с воздушной булочкой и подмигнул. - А я тем временем стану твоим личным тараном в битве за спокойный сон, -
Их смех, туго перевязанный шутками, растаял в ряду корешков книг. Но график был неумолим: нужно было готовиться.
***
11 января. Кироку Сикэн. Теоретическая часть.
В Большом экзаменационном зале столы стояли как военный ров, тишина - как на поле боя. Ироха, карандаш в руке, лист бумаги перед носом, и в голове порядок, как обычно: «Кто куда, что за чем». Перо скользило по листу; она знала формулы, знала теорию, но нерв всё равно подкрадывался, как прохладный ветерок под воротник.
После экзамена, у выхода, кто‑то тихо хлопнул её по плечу. Это была Гермиона - со списком заполненных страниц и характерным надрывом в голосе, который означал "я-проверила-всё-и-нашла-пять-ошибок-у-тебя-и-это-мило".
- Как ты? - спросила она, не отпуская ладони Ирохи.
- Нервно, - честно ответила Ироха.
Ироха вышла из зала, чувствуя, как будто кто‑то аккуратно, но настойчиво вычеркивает строчки из её внутреннего списка страхов. Теория пройдена - не без трений, но пройдена. На носу были парочка дней отдыха и затем практика. Но отдых в её понимании означал другое: не бессмысленный сон, а перемешивание мыслей с пергаментом, приведение в порядок заметок; маленькая победа над хаосом в голове. Её шаги автоматически вели в библиотеку, где уже ждали друзья.
- Как прошёл? - рапортовала Рейна, размахивая каким‑то амулетом с ухмылкой исследователя. - Гермиона сказала, что твои ответы по магической анатомии - как раз то, что нужно профессору Ишике. Он лично похвалил твою терминологию! -
Ироха слегка улыбнулась и покачала головой. Похвала приятна, но ее разуму нужны были практические движения, руки и котёл. Она погладила пергамент, будто успокаивая.
- Спасибо, - ответила она тихо. - Но практика страшнее. Там все живое, а не просто формулы, -
- Ах, да, - подхватила Анна. - Ты ведь боишься зельеварения. Ну что ж, сегодня тренировка в зелеварении у Канны, будем отрабатывать точность мер и температуру. Пэнси обещала нам «моральную поддержку», - и в её голосе прозвучала лёгкая насмешка
Пэнси действительно появилась через минуту - вбежала, словно налетела буря, с блокнотом советов под мышкой. Она. уже успела записать пару «сценариев» на случай, если котёл начнёт вести себя неподобающим образом.
- Слушайте, - заявила Пэнси, - 14‑е - это практическая часть. Скажите «я не боюсь» вслух хотя бы раз. Не в слух философски, а прямо - «я не боюсь». Это помогает. Да и ты, Малфой, перестань делать такое лицо, будто тебя только что обязали отдать семейную реликвию, скажи спасибо что у нас таких экзаменов нет, -
Драко, который примкнул к компании, скорчил надменную гримасу и тут же попытался загладить её фальшью:
- Я напротив - спокоен как камень. Как тот, что лежит в саду. Камень с аристократическим происхождением, -
Ироха фыркнула. Его шутка всегда приходила вовремя: достаточно невинная, чтобы не разбудить тревогу, достаточно тёплая, чтобы растопить ледок напряжения.
Между экзаменами дни тянулись сценами практики: зельеварение под руководством Канны, где ошибки почти неизбежно заканчивались дымком и покраснениями; симуляции ситуаций в тренировочном зале - когда ученики отрабатывали эвакуацию и наложение временных амулетов; бесконечные повторы простых, но жестких движений на уроках вальса для командного выступления на церемонии. И везде - тот тихий фон, что стал привычным: взгляды Драко, которые останавливались на ней чуть дольше, чем надо; его спокойные жесты, когда он подставлял руку, чтобы помочь с тяжёлым флакончиком; бумажный журавлик, то тут, то там, живший у неё в кармане.
В другой день, в теплицах, Рейна провела мастер‑класс по ботаническим экстрактам: как правильно обрезать корень, чтобы не лишить ингредиент силы, как говорить с растением - это, конечно, метафора. Канна и Сая хохотали, а Анна серьёзно записывала инструкции: «Не трогать щетинистый корень без перчаток». Невилл, проходя мимо, подал Ирохе коробочку с маленьким свёртком чайных листьев - скромный подарок для «удачи на практике».
- Это от Невилла? - спросила Рейна, подмигнув.
- Да, - Ироха взяла свёрток и почувствовала, как внутри появилась мягкая благодарность. Маленькие жесты, тихие и необъявленные, делали атмосферу легче:
- "какая же прелесть, что такие вещи ещё есть", - думала она.
Драко, назойливо или заботливо - зависело от точки зрения, - приходил иногда и просто сидел рядом, листая трактат по защитным рунам. Иногда он задавал один‑два вопроса о рецептуре, чаще же просто молчал. Его молчание было не пустотой: это были маленькие гавани, куда можно было положить усталость, и для Ирохи это было важно.
Между днями были короткие уроки, выносливость, и то, что нельзя было записать в расписании: смех в коридоре, когда Пэнси тренировала Драко «лучший комплимент», шёпоты Рейны о том, где спрятать свежие травы для зелья, и тихие ночные разговоры между Ирохой и Гермионой о логике рун и тонкостях перевода древних текстов. Гермиона удивлялась её терпению; Ироха - её методичности. В этом обмене было что‑то похожее на обучение мосту между мирами: Европа и Япония, заклинание и дыхание, порядок и поиск.
А потом, как и было обещано, настала 14 января. Практика. Котлы, амулеты, что‑то живое и что‑то хрупкое. Ироха работала как всегда - точно, без лишних слов.
Практика началась с того, что профессор распечатал задания, и в каждой комнате возникло ощущение арены: котлы, столы, инструменты. Ироха и её команда получили задание - создать лечебный эликсир для восстановления магического истощения и одновременно изготовить амулет, усиливающий регенерацию. Задание требовало и точности, и креатива.
Ироха сосредоточилась: расчёты на пергаменте, чёткая последовательность, рецептура - как музыка. Команда шла слаженно: Анна следила за временем, Сая корректировала pH, Рейна замешивала руны. Один неверный шаг - и эксперимент рухнул. Но они справились: эликсир получился прозрачным, с лёгким блеском в глубине; амулет светился едва заметной голубизной.
После практики, пока комиссии обсуждали оценку, Рейна подала Ирохе чай, а Драко тихо произнёс:
- Ты справилась. Хотя я и не сомневался. Ты - как тот, кто тихо делает работу и не требует аплодисментов, -
Ироха посмотрела ему в глаза. В их глубине было что‑то неозвученное, не требующее слов, потому что они уже и так понимали друг друга в мелочах: в поданных чашках, в спрятанных под подолом журавликах, в тёплом свете лампы, когда мир холоден и устал. Она кивнула.
- Спасибо, - сказала она тихо.
Он ухмыльнулся: изящный, немного надменный, но глаза мягкие.
Дни между экзаменами были не о триумфах, а о постоянных, почти незаметных победах: о том, чтобы не позволить страху управлять движением руки; о том, чтобы научиться доверять чужой поддержке; о том, чтобы обнаруживать радость в маленьком - в правильной температуре котла, в ровной линии вальса, в взгляде, задержавшемся чуть дольше необходимого. И эти дни были её дорогой - шаг за шагом, урок за уроком к тому, что называется умением быть собой в мире, где от тебя ждут другого.
***
16 января 1995.
Эти дни были самыми напряжёнными. Ситуационная часть требовала не только знаний, но и смекалки, лидерства, умения принимать решения в условиях хаоса. Группы отрабатывали эвакуацию, логику взаимодействия, реагирование на непредвиденные магические эффекты - лавина в результате неверно наложенного заклинания, внезапное обострение магической болезни, саботаж учебного оборудования.
Одна тренировка запомнилась особенно: сценарий имитировал нападение теневых существ на небольшую деревню. Команды должны были организовать защиту, эвакуировать мирных жителей (манекены с колокольчиками) и обезвредить источник тьмы. Ироха взяла на себя тактическое руководство: распределение ролей, построение барьеров, использование окружения. Её голос был тих, но строг; она командовала не криком, а расчётом.
Вечер опалённых нервов и нитей, которые приходилось буквально расплетать руками. После очередной симуляции, когда «теневые существа» (черные тряпки на проволоке, но со страшным эффектом и для нервов-то хватало) начали проламывать барьеры, группа Ирохи стояла в кучке мокрых от пота кимоно, переговариваясь шёпотом.
- Ситуация вышла из‑под контроля только потому, что кто‑то забыл поставить метки ориентира, - сухо отметила Рейна, поправляя перчатки. - Без них наши линии связи - как ветви, не помеченные на карте, -
- Я помню, кто забыл, - Сая показала на Анну, но та тут же защищалась: - Я следила за временем! Без меня мы бы провалились по таймингу, -
Ироха стояла в стороне и слушала: она записывала в уме, куда надо внести правки - быстрые сигналы, резервные амулеты, три точки для эвакуации вместо двух. Рутина спасала: дело - четко, эмоции - потом.
Дальше были дни испытаний - анализ странных заклинаний в «Комнате Непредвиденного», где преподаватели кидали в команды по две загадки и ждало неожиданных комбинаций; ночь, когда Анна проснулась среди экзаменационного марафета и призналась, что боится именно ошибки, а не самой неудачи; и, конечно, притирки - потому что в команде, как и в оркестре, кто‑то должен отбивать ритм, а кто‑то - держать метроном.
17 января.
Последняя ночь перед ситуационной частью. Библиотека работала до поздней ночи: свечи догорали, мадам Пинс где‑то шуршала, а в уголке над книгой по прикладной магической медицине сидели трое: Ироха, Гермиона и Невилл - с закончившейся вокруг них тишиной, уравновешенной теплом лампы.
- Ты выглядишь усталой, - сказала Гермиона, закрывая книгу. - Но я тебя видела: ты хорошо распорядилась временем. Ты точно всё учла? -
- Да, - Ироха ответила честно. - Я проверила все варианты, кроме одного: что случится, если техника связи под давлением магии откажет, -
- Тогда выстроите резервную систему, - Гермиона кивнула. - У тебя такое хладнокровие, что иногда кажется, что ты держишь в голове целый склад решений, -
Невилл протянул свою руку и положил на стол маленький мешочек с высушенными травами.
- На удачу, - промурлыкал он. - Не взрывайтесь завтра, -
Ироха улыбнулась. И это была не учебная улыбка, а настоящая, усталая, благодарная. Маленькие вещи вдруг выглядели значимее экзаменов: стеклянная чашка с чаем, положенная кем‑то точно на то место, где рука ищет опору; записка с подсказкой; нехитрый мешочек трав.
18 января.
Ситуационная часть. Рано утром Большой зал превратился в полосу препятствий: искусственная деревня, дымовые завесы, клиенты‑манекены, «заражённые» и «пострадавшие», лабиринты из баррикад. На столах - коробки с ингредиентами, исполнительные свитки, амулеты. Каждый из экзаменовщиков посмотрел на группы с выражением, которое означало: теперь не знаем мы, кого увидим - гения или просто хорошего ученика.
Группа Ирохи начала работать как часы: распределены роли, каждый знает своё, но Ироха - дирижёр. Она не кричала; говорила редко и ясно.
«Эвакуация сектора А. Перекрыть поток заклинаний линиями дефлекторов. Рейна - амулеты, Сая - маркеры, Анна - котёл. Я беру на себя анализ сигнала и создание временного антидесинтегратора».
Их план работал до самого момента, когда из «источника тьмы» (специальный кристалл, который следовало разрядить) потянуло не тем, что предполагалось: кристалл начал выделять фальшивую ауру, подменяющую метки и вводящую в заблуждение амулеты. Вдруг несколько манекенов «ожили» - запутанные сигналы сделали их неузнаваемыми, и система сбоев пошла по цепочке.
Ироха действовала спокойно: отвернула поток иллюзии не силой, а хитростью - спрятанным зеркальным рунным щитом, который она поставила в тень и направила отражения на источник подделки. Анна одновременно добавила компонент в котёл, который излучал частоту, сбивающую фальшивую ауру.
Когда всё закончилось, комиссия молча записывала оценки; мадам Пинс тихо смеялась; профессора выглядели усталыми, но довольными.
Драко подошёл к Ирохе, когда объявляли результаты. Он не стал громко поздравлять; просто протянул ей ладонь и указал на маленький мешочек конфет, который кто‑то подложил на стол. Она приняла его, и между ними промелькнуло короткое, очень человеческое понимание: вы прошли это вместе. Никаких признаний, только взгляд, теплее обычного.
- Вы молодцы, - сухо сказал один из профессоров, но в голосе его слышалась улыбка. - Команды показали, что умеют думать. Это главное, -
Ироха почувствовала, как уходит груз: не потому, что всё идеально, а потому, что страх уступил место фактам. Она сделала то, что должна была, и мир отозвался порядком.
На улицу Выходили поодиночке; снег тонкой сеткой ложился на плащи. Рейна и Анна болтали о том, как их оценят, Сая хихикала над новым рецептом амулета.
В этой толпе Ироха и Драко встретились взглядом. Не было слов, только лёгкое кивок-пожатие, как два человека, которые прошли через пожар и вышли не сожжёнными, а сильнее.
- Ну и как? - спросил Драко, когда остальные разошлись.
- Живы, - выдохнула Ироха. - И это главное, -
- Значит, можно праздновать? - он ухмыльнулся.
- Можно, - почти шёпотом сказала она.
***
Вечером, в гостиной Махотокоро, шумно и по‑домашнему, они отмечали окончание ЭНЭ.
Празднование в гостиной Махотокоро было шумным, теплым и слегка хаотичным - как и полагается после таких экзаменов.
Стол ломился от угощений: домашние моти, привезенные Рейной из последней посылки от родителей, тыквенные пироги (подарок Джинни, которая почему-то решила, что японки обожают тыкву), и даже бутылка сливочного пива, которую Блейз тайком пронес под плащом.
- Ну что, - Анна подняла чашку с чаем, - мы выжили, -
- Более того, - Рейна ухмыльнулась, - мы победили, -
- Если под «победой» ты подразумеваешь «не взорвали ни одного котла», то да, - Сая потянулась за пирогом.
Ироха сидела чуть в стороне, наблюдая за весельем. В голове еще гудело от напряжения последних дней, но теперь, когда все было позади, появилось странное чувство пустоты. Как будто она бежала долгий марафон, а теперь вдруг остановилась и не знала, что делать дальше.
- Эй, мечтательница, - Анна толкнула ее локтем. - Ты с нами? -
- Да, просто... - Ироха провела рукой по волосам. - Странно, что все закончилось, -
- О, это классика, - засмеялась Рейна. - После экзаменов всегда чувствуешь себя так, будто тебя выбросили из летящего поезда, -
- Главное не упасть лицом в грязь на церемонии, - добавила Сая. - Кстати, ты уже решила, что наденем? -
- Кимоно, конечно, - Ироха пожала плечами.
- Какое? - прищурилась Рейна.
- То самое, с аистами, -
- Опять? - Анна закатила глаза. - Ты носишь его на все важные события, как будто других у тебя нет, -
- Оно приносит удачу, - упрямо ответила Ироха.
- Или ты просто суеверна, - проворчала Сая.
- А ты нет? - Ироха подняла бровь. - Кто вчера перед экзаменом три раза прыгал на левой ноге? -
- Это ритуал, - с достоинством ответила Сая.
Ироха потянулась за чашкой, но вдруг заметила, что ее пальцы слегка дрожат.
"Что со мной?"
- Ироха? - Рейна наклонилась к ней. - Ты в порядке? -
- Да, просто устала, - она быстро убрала руку.
- Тогда иди спать, - Анна толкнула ее в плечо. - Завтра же церемония, а ты выглядишь, как призрак, -
- Ага, особенно после того, как ты всю ночь просидела над конспектами, - добавила Сая.
- Ладно, ладно, - Ироха поднялась. - Спокойной ночи, -
- Спокойной, - хором ответили подруги.
Так закончилась сессия ЭНЭ: теория, практика, ситуация. Ироха снова индексировала свои записи, на этот раз не только ради оценок, но и как памятку: где она была сильна, где нужно ещё расти.
***
19 января 1995.
Большой зал сиял в лучах утреннего солнца. Студенты в парадных кимоно выстроились рядами, ожидая объявления результатов.
Ироха стояла с прямой спиной, стараясь не выдавать волнения. Рядом Анна нервно перебирала складки своего кимоно, а Сая шептала что-то про «если я провалилась, то умру прямо здесь».
- Спокойно, - прошептала Рейна. - Мы справились, -
Профессор Сенджу поднялся на помост и улыбнулся.
- Друзья, сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить ваши достижения. Каждый из вас прошел через серьезные испытания, и каждый достоин похвалы, -
Ироха не слушала дальше. Ее мысли крутились вокруг одного:
"А что, если я провалилась?"
- Итак, результаты, - Сенджу развернул пергамент. - Лучшие в теоретической части... -
Она сжала кулаки.
- ...Ироха Накадзима, -
Тихий вздох облегчения вырвался у нее из груди.
- Практическая часть: Анна Окубо и Сая Фудзи, -
- Да! - Анна чуть не подпрыгнула.
- Ситуационная часть: команда 8 курса в полном составе, -
Рейна схватила Ироху за руку и сжала ее так сильно, что та чуть не вскрикнула.
- Мы сделали это! -
- Да, - Ироха улыбнулась.
Когда церемония закончилась, все высыпали в коридоры, смеясь и поздравляя друг друга. Даже профессор Снейп выглядел менее мрачным, чем обычно (хотя это могло быть просто игрой света).
- Ну что, - Драко появился рядом, засунув руки в карманы. - Довольна? -
- Да, - Ироха кивнула.
- А теперь можешь наконец перестать учиться и начать жить? -
- Я живу, - она скрестила руки.
- Сидя в библиотеке? -
- Ты тоже там сидишь, -
- Потому что ты там, - он пожал плечами, как будто это было очевидно.
***
20 января 1995.
Несмотря на завершение экзаменов, Ироха снова оказалась в библиотеке.
Не для учебы. Просто... ей было спокойно здесь.
Она перебирала книги по древней магии, не ища ничего конкретного, просто наслаждаясь тишиной.
- Я знал, что найду тебя здесь, -
Ироха вздрогнула. Драко стоял в проходе между стеллажами, скрестив руки.
- Ты меня выслеживаешь? - она приподняла бровь.
- Нет, просто делаю ставки. «Где Ироха будет в свободное время?» Варианты: а) библиотека, б) библиотека, в)... -
- Очень смешно, -
Он подошел ближе и заглянул в книгу у нее в руках.
- «Забытые заклинания Древнего Востока». Ты серьезно? Экзамены кончились,расслабься, -
- Я расслаблена, -
- Сидя с книгой? -
- Чтение - это отдых, -
- Для тебя, может быть, - Драко покачал головой. - Ладно, раз уж ты здесь, поможешь мне с одним делом, -
- С каким? -
- Я должен вернуть книгу мадам Пинс, - он достал из-за пазухи потрепанный фолиант. - Но если я подойду к ней один, она заподозрит, что я что-то украл, -
- А ты не крал? -
- Нет! -
- Тогда чего ты боишься? -
- Ее взгляда. Он как будто прожигает дыру в душе -
Ироха рассмеялась.
- Ладно, пошли, -
Они направились к столу мадам Пинс, которая сидела, как всегда, с видом человека, готового казнить любого, кто осмелится шуметь.
- Мадам, - Ироха вежливо поклонилась. - Мы вернули книгу, -
Пинс бросила взгляд на фолиант, потом на Драко.
- Удивительно. Обычно Малфой возвращает книги только в виде пепла, -
- Я меняюсь, - Драко приложил руку к груди с театральным пафосом.
Пинс фыркнула и взяла книгу.
- Не задерживайтесь, -
Когда они отошли, Драко выдохнул.
- Видишь? Это пытка, -
- Ты драматизируешь, -
- А ты недооцениваешь ее мощь, -
Ироха покачала головой, но улыбнулась.
***
21 января 1995.
Библиотека Хогвартса была пустынна - редко ученики заглядывали сюда. Ироха сидела у окна, перелистывая книгу о редких видах драконов, но мысли её были далеко.
В дверях показалась Гермиона Грейнджер, неся стопку книг выше собственного роста. Увидев Ироху, она слегка удивилась, но затем подошла и села напротив.
- Ты всё ещё учишься? - спросила Гермиона, аккуратно раскладывая книги.
- Нет, просто читаю, - Ироха прикрыла страницу ладонью.
- После ЭНЭ? Добровольно? - Гермиона приподняла бровь.
- А ты? - Ироха кивнула на её стопку.
- Это другое. Я проверяю теорию для одного проекта. - Гермиона слегка покраснела. - Но ты... ты же могла бы отдыхать, -
- Чтение для меня и есть отдых, -
Гермиона задумалась, потом неожиданно спросила:
- А тебе не кажется странным, что мы тратим столько времени на книги, вместо того чтобы... ну, жить? -
Ироха удивилась.
- Ты? Говоришь это? -
- Я просто замечаю, что иногда можно упустить что-то важное, зарывшись в страницы. - Гермиона вздохнула. - Например, Рон вчера сказал, что я «разговариваю с книгами чаще, чем с людьми», -
- А ты? -
- Я его заклевала аргументами, конечно, -
Ироха рассмеялась.
- Значит, всё в порядке, -
- Но он был прав, - Гермиона неожиданно призналась. - Иногда я так увлекаюсь, что забываю, что вокруг есть люди, -
Ироха посмотрела на неё, потом в окно, где снег медленно падал на замковые стены.
- Может, он просто хочет, чтобы ты уделяла ему больше внимания? -
- Возможно. - Гермиона покраснела ещё сильнее.
***
Хаос.
На полу валялись комки липкого теста, Анна стояла посреди этого великолепия с лицом «я-ничего-не-понимаю», а Сая, красная от смеха, пыталась выковырять тесто из своих волос.
- Я точно следовала рецепту! - возмущалась Анна.
- В каком рецепте написано «добавить порошок мандрагоры для аромата»?! - закричала Сая.
- В моём! -
Ироха прикрыла глаза ладонью.
- Анна... -
- Не начинай! -
- Ты знаешь, что порошок мандрагоры вызывает галлюцинации, да? -
- Ну да... но в малых дозах он безвреден! -
- В каких малых дозах?! -
Анна показала на котёл, где плавало что-то, напоминающее тесто, но с явно нездоровым фиолетовым оттенком.
- ...Ты положила половину банки, -
- Ну, это же мало по сравнению со всей банкой! -
Рейна схватилась за живот от смеха, а Канна, стоявшая в дверях, медленно отступила на шаг:
- Я... пожалуй, пройду мимо, -
- Трусишь? - подняла бровь Ироха.
- Нет, просто ценю свою жизнь, -
- О, да ладно! - Рейна втолкнула её внутрь. - Если мы умрём, то вместе! -
- Какая трогательная солидарность, - проворчала Канна, но уселась на подушку в стороне, наблюдая, как Ироха пытается спасти то, что Анна назвала «тестом».
Через полчаса «моти» всё же получились - странного цвета, но хотя бы не взрывоопасные. Сая, рискнувшая попробовать первый кусочек, скривилась:
- На вкус как... старые носки, -
- Это фирменный стиль! - Анна скрестила руки.
- Да, «фирменный стиль» отравить всех вокруг, - фыркнула Рейна, но всё же откусила кусочек.
Ироха, глядя на эту суматоху, вдруг почувствовала что-то тёплое в груди.
"Вот оно. Вот то, чего не хватает в библиотеке"
Шум. Смех. Даже провал Анны казался живым в отличие от тихих страниц книг.
В гостиной пахло жасминовым чаем и слегка подгоревшими моти (последствия кулинарного эксперимента Анны). Ироха сидела у окна, наблюдая, как снежинки медленно тают на стекле. В руках она держала письмо от матери - плотный лист бумаги с фамильной печатью, ещё не распечатанный.
- Опять молчание? - Рейна плюхнулась рядом, протягивая ей чашку.
- Не вскрывала ещё, -
- Может, на этот раз она просто напишет «горжусь тобой» и всё? - Анна ухмыльнулась, отряхивая крошки с кимоно.
- В нашей семье? - Ироха сухо рассмеялась. - Скорее, «ты опозорила род, но хотя бы не взорвала школу», -
Она всё же развернула письмо. Короткие, чёткие строки:
"Дочь,
Результаты приемлемы. Но помни: Накадзима не довольствуются «приемлемым».
Мать."
Ни «здравствуй», ни «как дела». Только холодный укор, завёрнутый в формальное признание.
- Ну... хоть не прокляла, - пробормотала Сая, прочитав через плечо.
Ироха сложила письмо и сунула его в рукав.
- Ладно. Кто хочет научиться правильно складывать журавликов? -
- О, да! - Анна тут же забыла про письмо, хватая лист бумаги. - Только если он опять получится кривым, виновата ты, -
- Как это я? -
- Потому что ты плохо объясняешь! -
- Или ты плохо учишься, - Ироха толкнула её плечом, но уже улыбалась.
Рейна наблюдала за ними, попивая чай.
- Кстати, - начала она невинно, - завтра же собрание клуба зельеварения. Ты идёшь? -
- Нет, -
- Почему? -
- Потому что я ненавижу зелья, -
- Но ты же лучшая в группе! -
- Потому что я их ненавижу, - Ироха чётко вывела иероглиф на бумаге. - Чем сильнее ненавидишь, тем лучше получается, -
- Это какая-то извращённая логика, - фыркнула Сая.
- Зато работает, -
Дверь в гостиную распахнулась, и на пороге появилась Канна (которая все таки ушла от греха подальше во время готовки Анны) с подозрительно блестящими глазами.
- Вы не поверите, что только что случилось! -
- Если это опять про Невилла и Луну, я спать, - застонала Анна.
- Нет! Профессор Трелони предсказала, что в этом году кто-то из учеников умрёт! -
Тишина.
- ...И? - Рейна подняла бровь.
- Как «и»?! -
- Она это предсказывает, кажется, каждый год, - пожала плечами Ироха. - В прошлом году «жертвой» оказался горшок с геранью, -
- Но в этот раз она была так уверена! -
- В прошлый раз тоже, -
Канна надула губы.
- Вы совсем не умеете радоваться, -
- Мы японцы, - Сая зевнула. - Нас с детства учат, что эмоции - это слабость, -
- Ложь, - Ироха бросила в неё бумажный шарик. - Нас учат, что избыток эмоций - слабость, -
- То есть я могу ненавидеть зелья, но не могу радоваться за Канну? -
- Именно, -
- Поняла. Ненавижу вас всех, -
- Вот теперь ты настоящая японка, - Рейна одобрительно кивнула.
***
23 января 1995.
Клуб зельеварения собрался в одном из подвальных помещений - прохладном, с высокими сводами, где котлы стояли ровными рядами, как солдаты перед боем. Ироха пришла последней, с явным нежеланием.
- Накадзима! - профессор Ишикава, худощавый мужчина с вечно поджатыми губами, кивнул ей. - Вы будете в паре с Окубо, -
- О, радость, - пробормотала Анна.
- Молчать, Окубо. Сегодня мы работаем с усложнённой версией зелья пробуждения. Ингредиенты на столах. Начали, -
Ироха вздохнула и взяла нож для нарезки корня мандрагоры.
- Ты режешь, я мешаю? - предложила Анна.
- Нет, я мешаю, -
- Почему? -
- Потому что в прошлый раз ты перепутала порядок, и наш котёл запел похабные песни, -
- Это был творческий подход! -
- Подход к катастрофе, -
Они работали молча, изредка перебрасываясь короткими репликами. Ироха чувствовала, как взгляд профессора Ишикавы скользит по её рукам - он всегда следил за ней особенно пристально. Возможно, потому что её мать когда-то была его ученицей.
- Накадзима, - наконец сказал он, подходя. - Почему вы увеличили температуру до того, как добавили порошок единорога? -
- Потому что в этом рецепте он растворяется лучше в горячей основе, -
- В учебнике написано иначе, -
- В учебнике ошибка, -
Тишина. Остальные ученики замерли, ожидая взрыва.
Ишикава медленно наклонился над её котлом.
- Докажите, -
Ироха взяла щепотку порошка и бросила в соседний котёл, где зелье ещё не нагрели. Частицы тут же осели на дно комками.
- Видите? Они не растворяются. А теперь... - Она подняла температуру своего котла, и порошок исчез без следа.
Ишикава ничего не сказал. Просто кивнул и отошёл.
- Ты либо гений, либо самоубийца, - прошептала Анна.
- И то, и другое, - Ироха продолжила мешать.
***
Тем же днем, ночь.
Ироха сидела за дальним столом, окруженная книгами, которые уже не имели отношения к экзаменам. Кироку Сикэн, Дзикко Сикэн, Ситуация Сикэн - всё осталось позади. Теперь она могла изучать то, что действительно интересовало её: древние техники контрзаклинаний, забытые рунные последовательности, принципы построения барьеров, которые не требовали трёх лет медитации.
Но сегодня мысли её были далеко от магии.
Перед ней лежало зелье - небольшой флакон с густой, мерцающей жидкостью, переливающейся оттенками синего и фиолетового. «Сон разума» - экспериментальный состав, который Анна «случайно» оставила в их комнате после клуба зельеварения.
«Для исследований!» - написала она на записке, подмигивающей почерк выдавал её истинные намерения.
Ироха перекатывала флакон в пальцах, наблюдая, как жидкость медленно стекает по стеклу.
"Выпить?"
С одной стороны - глупость. С другой - любопытство.
Она открутила пробку.
Запах ударил в нос - сладкий, почти удушающий, с примесью чего-то металлического.
"Ну и ладно, "
Один глоток.
Сначала - ничего. Потом - тепло, разливающееся по телу, как виски.
Флакон опрокинут.
Густая, переливающаяся жидкость обжигает горло - сладкая, как забродивший мёд, с металлическим послевкусием крови. Первые секунды только тепло, расходящееся по животу.
Потом мир взрывается.
***
Она стоит в главном зале родового поместья, но всё неправильное.
Стены дышат.
Бумажные перегородки сёдзи пульсируют, как живые мембраны. По деревянному полу струятся тени. Длинные, извивающиеся, без источников.
Перед ней мать.
Но это не та холодная, сдержанная женщина из писем.
Её лицо - белая фарфоровая маска, гладкая и безликая. Только когда она наклоняет голову, Ироха видит: изнутри маски что-то шевелится.
«Ты опозорила нас.»
Голос матери не звучит ушами, он вспарывает сознание, будто иглой под ногти.
«Ëсаму веками хранил традиции. А ты...»
Мать поднимает руку и её пальцы удлиняются, превращаясь в костяные спицы. Одна касается лба Ирохи.
Боль.
В висках - тысячи игл.
Стены кричат.
Обои отслаиваются, обнажая мокрую плоть. Из щелей выползают руки: десятки бледных, костлявых пальцев, хватающих за рукава кимоно, за волосы, за веки.
«Тебя выбрал Сюнрай.»
Голосов теперь много.
Дядя - его рот растягивается от уха до уха.
Даже младший брат. Его глаза пустые, как у куклы.
«Позор.»
«Предательница.»
«Ты больше не Накадзима.»
Ироха пытается закричать, но звук застревает в горле, превращаясь в черных жуков, которые вырываются из её рта и падают на пол.
***
Темнота.
Потом библиотека Махотокоро.
Но не уютная комната в Хогвартсе.
Здесь стеллажи вздымаются до потолка, как стволы древних деревьев. Свитки на полках шепчутся, их шёпот сливается в один гул:
«Ты должна была знать...»
«Ты могла остановить...»
Отец сидит за столом.
Его пальцы перебирают страницы книги, но буквы стекают с пергамента, превращаясь в черных муравьёв.
«Почему ты не спасла меня?»
Его губы не двигаются.
«Ты даже не попыталась.»
Ироха протягивает руку, и его лицо рассыпается, как сухая глина.
Фарфоровые осколки падают на пол, а под ними - пустота.
Только зелёный свет где-то вдали.
Тот самый.
Из кошмаров.
***
Дождь.
Грязные улицы Лондона, которых она никогда не видела, но узнаёт сразу.
Кацухито Накадзима шагает по переулку, его чёрное кимоно сливается с ночью.
Из тумана выходит он.
Высокий.
Светловолосый.
Глаза как лёд.
«Я не ожидал встретить здесь японца.»
Зелёный свет.
«Авада Кедавра.»
Отец падает.
Но теперь она на его месте.
А убийца наклоняется и срывает с её лица кожу, как бумажную маску.
«Никто не придёт за тобой.»
«Ты никому не нужна.»
«Скоро встретимся лично. »
Его лицо меняется - теперь это Драко.
Но не тот, что она знает.
Его кожа трескается, обнажая кости.
«Ты думала, я не знаю, кто ты?»
«Ты думала, я могу любить это?»
Его рука пронзает её грудь.
***
Большой зал.
Но не тот, что она знает.
Столы перевёрнуты.
На стенах надписи кровью.
«Чужая.»
«Уйди.»
В центре они.
Драко.
Рейна.
Анна.
Сая.
Их лица искажены гримасами отвращения.
«Зачем ты здесь?»
Драко делает шаг вперёд.
«Ты думала, мы правда хотим с тобой дружить?»
Его рука пробивает её грудь.
Боль.
Настоящая.
***
Тьма.
Потом огонь.
Её собственное тело горит, но не испепеляется.
Из пальцев вырываются нити света, сплетаясь в паутину.
«Муген Хеки» - шепчет кто-то.
Но барьер не защищает.
Он душит.
Стены смыкаются.
Воздух превращается в смолу.
Где-то смеётся мать.
***
- Ироха! -
Чьи-то руки трясут её.
Она на полу.
В библиотеке?
В подземелье?
Не понимает.
- Ты что, обалдела?! -
Анна.
Её лицо не перекошенное от ненависти, а испуганное.
- Что ты выпила?! -
Ироха пытается ответить, но язык не слушается.
В горле вкус крови.
Она царапала себя?
- «Сон... разума»... - хрипит она.
- Ëб твою мать, Ироха! -
Анна хватает её за руку, тащит к раковине.
- Рви. Сейчас же, -
- Не... могу... -
- Я сказала - рви! -
Ладонь на затылке.
Ледяная вода.
Тьма.
***
24 января 1995.
Голова раскалывалась, будто внутри неё устроили турнир по квиддичу с участием гранитных граблей.
Ироха приоткрыла один глаз и тут же застонала, натянув одеяло на лицо.
- О, живая, - раздался голос Анны.
Ироха рискнула выглянуть. Анна сидела на соседней кровати, скрестив руки, с выражением, которое можно было описать как «я-тебя-сейчас-убью-но-сначала-послушаю-твои-оправдания».
- Что... случилось? - прохрипела Ироха.
- Ты выпила мой «Сон разума», устроила перформанс в библиотеке, назвала мадам Пинс «сестрой по духу», а потом попыталась построить барьер руками. Без палочки. Из воздуха. - Анна показала на её изодранные пальцы. - В итоге ты просто исцарапала пол и чуть не подожгла книгу по истории магии, -
Ироха медленно села, ощущая, как комната плывёт.
- Почему я жива? -
- Потому что я вовремя влила в тебя антидот. Хотя, честно говоря, мне было интересно, до чего ты ещё додумаешься в таком состоянии, -
- Спасибо, - сухо ответила Ироха, разглядывая свои руки.
Синяки, царапины, следы ожогов.
- Ты ещё и бормотала что-то про отца, - добавила Анна, уже менее язвительно. - И про зелёный свет, -
Ироха замолчала.
- Это был кошмар? -
- Нет, это был «Сон разума». Разница в том, что кошмар заканчивается, когда просыпаешься. А этот... - Анна вздохнула. - Он вытаскивает наружу всё, что ты так старательно прячешь, все твои страхи, -
Ироха сжала кулаки, ощущая, как боль пронзает кожу.
- Больше никогда, -
- Обещаешь?
- Клянусь, -
Анна кивнула и встала.
- Ладно. Тогда объясни это Рейне. Она сейчас в коридоре строчит гневное письмо профессору Ишикаве за то, что он «допускает хранение опасных зелий в общедоступных местах», -
- Она что, собирается жаловаться? -
- Нет, она собирается объявить ему личную вендетту, -
Ироха застонала.
- Останови её, -
- Ты шутишь? Я не суицидница, -
***
25 января 1995.
Библиотека.
Мадам Пинс бросала на Ироху взгляды, которые могли бы испепелить василиска.
- Накадзима, - прошипела она, когда та проходила мимо. - Если вы снова устроите здесь... представление, я лично отправлю вас кататься на книгах в подвал, -
- Я буду тише воды, - пообещала Ироха.
- Ниже травы, - добавила Пинс и ушла, шурша юбками.
Ироха вздохнула и направилась к своему обычному столу, где уже сидела Гермиона с кипой книг.
- Ты жива, - констатировала Грейнджер, не отрываясь от пергамента.
- Пока что, -
- Анна рассказала мне, что случилось, -
- Анна слишком много рассказывает, -
Гермиона наконец подняла глаза.
- Ты пыталась создать барьер без палочки? -
- Я... не совсем контролировала ситуацию, -
- Это опасно, -
- Спасибо, кэп, -
Гермиона скривилась, но тут же смягчилась.
- Ладно. Просто... будь осторожнее, -
Ироха кивнула и открыла книгу, делая вид, что читает.
Но мысли её были далеко.
_______________________________________________