292.
-Я, э-э, подумал, что должен выглядеть красиво... для тебя, — говорит он, почесывая затылок.
Моё сердце слегка трепещет от того, как он старается сделать меня счастливой. Я искренне тронута его добрым поступком, но не хочу, чтобы он чувствовал, будто ему нужно переодеться, чтобы удовлетворить меня.
-Это очень мило, Гарри... но иди, верни кольцо обратно. - Я кладу руку ему на щёку.
Он слегка приподнимает бровь и слегка поджимает губы.
-Почему?
-Потому что тебе нравится носить кольцо в губе.
-Malignant
Амелия Адамс
Сегодня я узнала душераздирающую новость. Я узнала, что в моём забытом прошлом мы потеряли ребёнка. Ему было всего две недели, он был ещё комком клеток, но он должен был стать братом/сестрой Брайар и нашим малышом.
Было тяжело с этим смириться, но я должна была понять, что ничего не могла сделать. Гарри был прав, ребёнок всё равно бы не выжил из-за комы, в которую меня ввели вскоре после выкидыша. Этот ребёнок никогда не должен был быть нашим, и это было нормально, но всё равно это было невероятно тяжело.
Покормив Брайар, я немного поиграла с ней в гостиной. Она обожала хвататься за журнальный столик и ходить взад-вперёд, поддерживая его. Не знаю, когда дети начинают ходить самостоятельно, но, похоже, она уже очень к этому стремилась.
Я просто хотела, чтобы Гарри взял выходной, чтобы постоянно заботиться о ней. Мне нужно научиться воспитывать детей самостоятельно, насколько это возможно. Я старалась не думать о войне и о том, что она с ним сделает. Если бы я зациклилась на этом, то весь следующий месяц была бы в депрессии. Мне нужно было сохранять позитивный настрой, он был рядом, и это всё, что имело значение.
После того, как мы с Брайар поиграли, я успешно уложила её спать. Пока она спала, я убралась в комнате и немного почитала книгу, но что-то постоянно всплывало в моей голове, что очень отвлекало.
Гарри.
В последнее время я постоянно думала о нём, и после нашего сегодняшнего разговора мои мысли о нём стали чаще. Сегодня я увидела в нём такую прекрасную сторону, когда он стоял передо мной на коленях и говорил, что я буду прекрасной матерью для Брайар.
То, как блестели его глаза, когда он говорил, и как мягко приоткрывались его губы, когда он слушал меня, – всё это стало для меня самым постоянным.
После того, как Брайар поспала, я снова разбудила её, и мы посмотрели телевизор, что на этот раз её очень отвлекло.
Она была непоколебима. Я научилась менять ей подгузник, что было непросто, но я разобралась. Гарри провёл день, убираясь в доме и занимаясь спортом.
Когда подошло время ужина, мы не стали торопиться и приготовили кучу всего из того, что находилось в шкафу. Было безумием иметь доступ к таким вещам, как овощи и фрукты, потому что, насколько я помню, такую роскошь было трудно себе позволить. Когда мне было девятнадцать, мир был не таким, как сейчас. У нас не было ни мобильных телефонов, ни свежих продуктов, ни свободы передвижения в любое время. Но сейчас всё по-другому. Не знаю, как всё на самом деле изменилось, но это произошло за два года моей забытой жизни. Было приятно видеть, что люди снова живут нормальной жизнью, что мы больше не животные в клетках.
После нашего позднего ужина мы убрались, и я попыталась уложить Брайар спать без помощи Гарри. Прошло немного времени, но когда я тихонько спела ей песенку, которую мне пела мама, она просто потеряла сознание. Я гордилась собой, что уложила её спать. Кажется, это глупо, но для меня это было большим достижением. Уложив её спать, я просто не спеша посмотрела на неё, любуясь её нежными чертами лица.
Во рту у неё была соска, а под мышкой – плюшевая жёлтая уточка. Её крошечные ручки были сжаты в кулачки рядом с головой, а короткие пухлые ножки расставлены веером. Она была таким крошечным человечком, и это меня просто сбивало с толку. Было безумием думать, что мы все когда-то были такими же, что и я, и Гарри тоже.
Она была так похожа на него, что это было страшно. Я никогда не видела, как выглядит Гарри во сне, но могла представить, как он выглядит. Я нежно откинула волосы с её лица, моё сердце разрывалось от боли за этого ребёнка. Я не могла поверить, что она когда-то была в моей утробе, что я её создала. Я не могла поверить, что когда-то родила, я постоянно об этом думала.
Интересно, как Гарри себя чувствовал в этой ситуации? Был ли он сдержанным и немного противным от всего этого? Наверное, да. Но где-то в глубине души я подозревала, что он был рядом со мной всё это время, держал меня за руку и подбадривал. Он просто казался таким человеком.
Хотела бы я знать, что у него на уме, что он чувствовал по поводу всего этого. Он всё время был таким спокойным, даже зная, что у него осталось так мало времени. Я бы на его месте сошла с ума, я схожу с ума за него. Он не заслуживает смерти, и я не хочу, чтобы он столкнулся с такой участью. Я хочу, чтобы он остался с нами и заставил меня снова в него влюбиться, потому что я знаю, что так и будет.
Я хочу любить его, правда хочу, но это не так просто. У меня нет воспоминаний, чтобы полюбить его, потому что любовь требует времени и требует развития. Но то, как он смотрит на меня, и то, как он говорит такие проникновенные слова, заставляет сердце биться чаще, чем когда-либо. Я была на пути к тому, чтобы полюбить его, но не знаю, достаточно ли двадцати семи дней, чтобы влюбиться.
Я не помню никакого опыта любви.
В моей любимой книге «Спеши любить» Лэндон и Джейми не просто влюбляются на первых десяти страницах. Это было постепенное развитие чего-то прекрасного. Это не было концепцией дня или ночи, потому что тогда бы не было фундамента.
Всё, что я знаю, это то, что Гарри пробуждает во мне ту часть, о существовании которой я и не подозревала. Он заставляет меня чувствовать то новое, что я, уверена, чувствовала постоянно в своём забытом прошлом. Он был особенным, и мне хотелось узнавать о нём всё больше каждый день. Но я боялась, что чем больше я узнаю, тем сильнее буду любить его и тем больнее мне будет в итоге.
Может быть, мне не стоит любить его, может быть, мне просто стоит держаться от него подальше, чтобы беречь свои чувства в долгосрочной перспективе. Я знаю, что он этого и хочет, он не хочет, чтобы мне было больно.
Я вышла из комнаты Брайар, тихо закрыла за собой дверь, на секунду прислонилась к ней спиной и вздохнула. Мои тревожные мысли изматывали меня, и теперь я была совершенно измотана. Вся эта ситуация была такой неприятной, и я не знала, как её исправить.
Я оттолкнулась от двери и пошла в ванную, мне нужно было просто почистить зубы и лечь спать. Сегодня был долгий день, потому что я впервые училась самостоятельно ухаживать за ребёнком. Я была совершенно измотана и просто нуждалась в сне.
Я зевнула и открыла дверь ванной, но, почувствовав на лице успокаивающее тепло, поняла, что совершила ошибку.
Гарри стоял лицом к раковине, одетый только в белое полотенце, обмотанное вокруг бёдер, наклонившись к зеркалу и чистя зубной нитью нижний ряд зубов.
Я вздрогнула от неожиданности, хотя у него на бёдрах было обмотано полотенце. Я так устала, что моя отсутствующая мышечная память не смогла понять, что закрытая дверь означает, что кто-то занят. Я не хотела нарушать его уединение вот так.
-О Боже, прости. - Я потянулась за дверь, чтобы от неожиданности закрыть её.
-Амелия. - Он оглянулся через плечо, чтобы остановить меня, и я замерла на пороге. Мне открылся вид на его спину, и, вау... какая же у него была красивая спина. Она была очень рельефной и широкой в плечах, но плавно сужалась к талии, где, прямо над белым хлопковым полотенцем, виднелись две ямочки.
Я сглотнула комок в горле.
-Всё в порядке. - Он оборачивается и тихонько смеётся над моей испуганной реакцией.
-Я не голый. - Он качает головой, его мокрые волосы взъерошены, но выглядят очень привлекательно: несколько прядей висят надо лбом, а с кончиков стекают капельки воды.
-Знаю, я... э-э... просто извиняюсь. Надо было постучать. - Я нервно заправляю волосы за ухо. Мой взгляд метнулся к его груди, и любопытство тут же взяло верх.
Он был весь покрыт татуировками, как и его руки. На его коже было столько чёрных рисунков, что просто невозможно было оторваться. У него были очень красивые мышцы, широкая грудь и рельефный пресс, спускающийся к острым V-образным линиям. Полотенце было очень низко на бёдрах, и мне стало жарко. Но больше всего меня поразили шрамы, которые я всё ещё видела сквозь татуировку, словно они появились после того, как он сделал татуировки.
-Мне нужно было запереть дверь, ты не виновата. - Он проводит рукой по свежевымытым волосам и бросает зубную нить в мусорное ведро.
-Что случилось? — спросила я, не задумываясь, глядя на его грудь с другого конца комнаты и имея в виду следы от ударов.
Молодец, Амелия, очень ловко. А что, если он не уверен в себе, а ты просто приходишь и говоришь, как идиотка, «что случилось»?
Он посмотрел на своё тело туда, куда я смотрела, и выглядел так, будто и сам забыл о шрамах.
-О, эти? — спрашивает он.
-От разных ситуаций. - Он пожимает плечами, словно это его не беспокоит.
У него был длинный вертикальный шрам посередине груди, красный, но выглядел так, будто это случилось давно. Он делал операцию? Ещё одним шрамом было пятно прямо под грудью с левой стороны. Оно было прямоугольным и нежно-розового оттенка, выделяясь, как нарыв, среди всех его татуировок. Присмотревшись внимательнее, я увидела поблекшие, но всё ещё заметные линии, которые спускались вниз по его животу в разных местах. Они были длинными и тонкими, но я разглядела их около трёх в разных местах.
-О... - бормочу я, не желая навязывать ему причину.
-Наверное, просто разные несчастные случаи. Давай, я тебе всё расскажу, – говорит он, подходя ко мне, отчего моё дыхание становилось всё тяжелее, когда пространство между ними быстро сокращалось.
Его влажное тело теперь было прямо передо мной, позволяя мне рассмотреть следы вблизи. Мои ладони начали сильно вспотеть, воздух стал гуще. Он принёс с собой чистый аромат – запах геля для душа или шампуня, и пахло это было действительно потрясающе.
-Можно мне воспользоваться твоей рукой? - Он вежливо протянул руку.
Я кивнула, слишком нервничая, чтобы говорить из-за небольшого расстояния между нами.
-Это... - Он схватил меня за руку и заставил вытянуть палец, направляя его к глубокому вертикальному шраму на его груди между двумя мышцами.
-Это потому, что у меня больное сердце, и мне сделали экстренную операцию на сердце. - Он тихо говорил, медленно проводя моим пальцем по влажному от воды шраму.
Я не дышала.
-У тебя больное сердце? - Я подняла на него глаза и почти прошептала.
-Гипертрофическая кардиомиопатия. Моя сердечная мышца слишком толстая, и она качает кровь слишком быстро, чтобы мой организм с ней справлялся. Я принимаю лекарства, потому что без них у меня случится сердечный приступ. - Он сообщает мне эту ужасную новость, и мои губы раскрываются.
-Мне так жаль, — прошептала я.
-Не переживай, я в порядке, — улыбнулся он.
-Но этот шрам — от кокаина, он мешает действию лекарств, поэтому у меня случился припадок, и меня срочно отвезли в больницу. - Он сообщил ещё одну шокирующую новость, но таким спокойным тоном.
-Боже мой, — ахнула я.
-Страшно, да? - Он кивает и сжимает губы в тонкую линию.
-Я знала тебя тогда? — спросила я.
-К сожалению, да, - Он кивнул.
-Это было давно, — добавил он, убирая мой палец со своего шрама и проводя им по трём более бледным шрамам на животе.
Я сглотнула ком в горле от того, как низко моя рука лежала на его теле, недалеко от полотенца, которое было единственным, что полностью его прикрывало.
-Эти три длинных следа остались, когда меня пытали плетью. - Он спокойно произнёс такие мрачные слова, что у меня сердце замерло.
-Что? — воскликнула я в шоке.
-Я так и думал, что ты это скажешь. - Он усмехается, не воспринимая ситуацию всерьёз, как я.
-Но когда... когда...
-Это было давно. Меня поймало Спасение, и их союзники. Они повесили меня на стену и избили до полусмерти. Раньше у меня было гораздо больше шрамов, но те заживали лучше, чем эти. - Он провёл моим пальцем по одному из нежно-розовых шрамов на его блестящем теле, подушечкой пальца я нащупала едва заметный бугорок от того, что мне было нужно для разреза.
-Если хорошенько присмотреться, можно увидеть и совсем поблекшие белые следы, они-то и зажили лучше. - Он подводит мои пальцы к поблекшему белому шраму, который я не заметила, пока он сам не указал на него.
Мне хотелось плакать, думая, что его когда-то связывали и жестоко избивали.
-К-как ты сбежал? - Я снова посмотрела на его огромные зелёные глаза.
-Они бросили меня в лесу, где ты потом и нашла меня вместе с Найлом и Луи, — прохрипел он, крепко держа меня за руку.
-Они просто отпустили тебя? Почему? - Всё это показалось мне странным.
-Забавно, что ты спросила, это следующий шрам. - Он снова посмотрел на своё тело, указывая мне на него. Он поднёс мой палец к прямоугольному участку кожи нежно-розового оттенка прямо под грудной мышцей. Я понятия не имела, что это когда-то было.
-Я думал, они меня отпустили, потому что сочли меня мёртвым, но они оказались умнее. Они знали, что если бросят меня в первую очередь умирать, но в условиях свободы, то в конце концов ты спасёшь ситуацию и спасёшь меня. Поэтому они нанесли мне штрихкод там, где я его не замечу, потому что его скрывали другие татуировки. Это был маячок, и поскольку я этого не знал, они нашли наш дом и сожгли его, — говорит он, проводя моим пальцем по гладкому участку.
-И так я впала в кому. - Я соединяю кусочки пазла.
-Да, — бормочет он с ноткой вины в его глубоком голосе.
-Поэтому, когда я узнал о штрихкоде, мне нужно было его стереть, а единственный способ избавиться от него — сжечь, чтобы отслеживающий механизм в чернилах перестал работать, — сказал он, отчего моё лицо тут же скривилось, и я резко вздохнула сквозь зубы.
-Ты сам его сжёг? — в шоке спросила я.
-Ну, Луи, конечно, сделал это за меня, но да. - Он кивнул, словно всё было в порядке вещей.
-Как ты...
-Стальной нож, который мы положили на плиту. - Он ответил на мой вопрос ещё до того, как я договорила, отчего у меня зажмурились глаза и по спине пробежала дрожь.
-Боже мой, это, должно быть, было так больно, Гарри. - Я горестно качаю головой, не желая верить, что всё это правда.
-Было, но... - Он поднял мою руку, показывая внутреннюю сторону запястья, и я увидела очень выцветшее розовое пятно на коже.
-Ты пережила то же самое, – заканчивает он.
Я широко распахнула глаза и посмотрела на запястье, увидев похожий шрам, но более выцветший. Я не дура, я видела такое и раньше, после комы. Но я слишком нервничала, чтобы спросить, потому что оно было совсем крошечным. Это не большое красное пятно, а просто нежно-розовый выцветший прямоугольник.
-За мной следили? – прошептала я.
-Я, да, – шепчет он, всё ещё держа меня за запястье.
-Но...
-Это было, когда я тебя похитил. Я не хотел, чтобы ты сбежала, поэтому я сделал это для тебя. Это было неправильно, очень неправильно, и я бы лучше никогда не заставлял тебя это делать. Но это случилось. Я просто хотел знать, где ты, чтобы защитить тебя от других членов банды. Твоё местоположение синхронизировалось с телефоном на случай, если кто-то попытается тебя похитить. - Он признаётся.
-Хорошо, — бормочу я, не зная, как реагировать.
-Но если бы я тебя не выследил, мне бы не пришлось тебя спасать в паре ситуаций. Однажды парень по имени Зейн пытался затащить тебя в камеру, а в другой раз член банды противника закинул тебя в машину и уехал, намереваясь причинить тебе вред. Но оба раза я тебя вернул благодаря штрихкоду. - Он пытается немного успокоиться.
-Тогда зачем ты его убрал? — спросила я, полагая, что он был ему очень полезен.
-Потому что систему взломали, и Спасение тоже смогло тебя отследить. Поэтому мы её сожгли. Я не хотел, потому что знал, что это причинит тебе боль, но ты настаивала, что это единственный выход, если мы хотим выжить. - Он проводит свободной рукой по мокрым волосам.
-Наверное, я перепугалась, — сказала я, глядя на выцветший шрам на запястье, которое он всё ещё держал нежно, но надёжно.
-Ты потеряла сознание, — кивает он.
-Но когда ты потеряла сознание, я так перепугался, что отвёз тебя в больницу, и тогда мы узнали, что ты беременна Брайар, — объясняет он мне с лёгкой улыбкой, словно вспоминая вчерашний день.
Когда его губы расплылись в мягкой улыбке, моё сердце дрогнуло, а живот сжался.
-О, — пробормотала я, глядя в его глаза, которые были такими пугающими, когда он был так близко. Мне хотелось дышать ртом, чтобы в лёгкие поступало больше воздуха, потому что я определённо не получала его, пока он стоял так близко, полуголая.
Он взглянул на моё запястье, которое всё ещё держала в своей большой руке, потирая большим пальцем заживший ожог. Я молчала, пока он не отрывал от него взгляда, его челюсть, как всегда, была острой.
Он приблизил моё запястье к своему лицу, слегка приоткрыл губы и медленно прижал их к старому ожогу. Я замерла, когда он нежно поцеловал моё запястье, глядя на меня своими пронзительными зелёными глазами.
Клянусь, моё сердце замерло, его губы так мягко прижались к моему запястью. Мои лёгкие словно сжались, когда он мягко оттянул их назад, мои глаза сузились, глядя на его тёмно-розовые, пухлые губы. Он нежно отпустил моё запястье, заставив меня снова опустить его. Кожу покалывало там, где он меня поцеловал, словно на ней остался вечный отпечаток. Я чувствовала себя такой потерянной в узах, никогда раньше не чувствовала себя так.
Он молча смотрел на меня, наши взгляды прожигали друг друга, хотя мы были меньше чем в метре друг от друга. На его мокрое тело было так сложно не смотреть, и осознание того, что единственная ткань, покрывающая его обнажённое тело, – это свободно завязанное полотенце, заставило меня сжаться. Мне пришлось избегать смотреть вниз на область полотенца, потому что я не знаю, как я смогу поднять взгляд.
Он посмотрел на мои губы, его ресницы были такими длинными, что я никогда раньше этого не замечала. У него великолепные ресницы, тёмные и густые, идеально обрамляющие его полупрозрачные зелёные глаза. Его скулы были очень нежного и светло-розового оттенка от жары в этой комнате, мои, вероятно, выглядели так же, но я, вероятно, была вся красная в этот момент. Не могу представить, чтобы я не покраснела прямо сейчас.
Я не осознавала, что расстояние между нами стало ещё меньше, но когда я увидела прозрачные капельки воды, скатывающиеся по его загорелой шее, я заметила, что расстояние между нами уменьшилось. Я слышала его дыхание, а если бы прислушалась, то, возможно, услышала бы и биение его сердца.
Я перевела взгляд на его губы, заметив, что нижняя была более пухлой и чуть темнее верхней. Они были приоткрыты ровно настолько, чтобы я могла видеть крошечные края двух передних зубов. У него были красивые губы.
Когда я снова взглянула на эти пронзительные изумрудные глаза, я забыла, как вообще думать или как осознавать свои эмоции.
Он слегка наклонил голову, чтобы посмотреть на меня. Мои глаза были на уровне его шеи, которая тянулась прямо до его мягкого, но гладкого подбородка. Его взгляд скользнул к моим губам с какой-то особой плавностью, о существовании которой я даже не подозревала до этого момента. В этот момент мы словно дышали вместе, разделяя один и тот же крохотный иссушающий воздух в этом огромном, продуваемом ветром мире.
Когда его мягкий влажный лоб коснулся моего, а голова опустилась ещё немного, и я этого даже не заметила, мои ладони вспотели. Он смотрел на мои приоткрытые губы, а его тёплый, но влажный лоб нежно прижимался к моему, создавая такое хрупкое ощущение. Я мельком взглянула на его губы, которые всё ещё были приоткрыты, как и мои, и казалось, что они были настолько озадачены, что не могли идеально прижаться к моим.
Мне хотелось поцеловать его, мне вдруг очень захотелось поцеловать его.
Когда наши носы почти соприкоснулись, и в комнате воцарилась мёртвая тишина, моя тревога взмыла вверх, словно на сумасшедших эмоциональных американских горках. Я схватила его за запястья, которые были слишком толстыми для моей руки, а сердце так сильно колотилось в груди, что вот-вот разорвётся.
Казалось, вот-вот это случится, наши губы вот-вот сойдутся. Он посмотрел на мои губы и прижался лбами, мои руки держали его запястья, покрытые татуировками, а его дыхание синхронизировалось с моим. Я чувствовала себя так тревожно и в то же время в безопасности в этом чужом состоянии, мои эмоции взлетели до небес, достигнув небывалого накала. Наше дыхание стало тяжелее, чаще, и я закрыла глаза. В этой комнате было так чертовски жарко, что, кажется, дело было даже не в паре.
-папа-папа-папа-па! – услышала я, как кто-то третий проник в мои уши, и всё моё тело похолодело.
Я открыла глаза и увидела, что его глаза тоже широко раскрыты. Его лоб, прижавшийся к моему, скатился к моему плечу. Я выдохнула, когда его голова внезапно уткнулась мне в плечо, и он тихо застонал.
Брайар проснулась.
Время, которое мы просто стояли на месте, снова начало отсчитываться, и вот мы вернулись к реальности. Я пыталась скрыть, что задыхаюсь от этого обмена поцелуями.
-Я её уложу, — настаиваю я, видя, как его мокрые волосы падают мне на плечо.
-Нет-нет. - Он выпрямляется, снова возвышаясь надо мной.
-Ты устала, я её уложу. Она всё равно меня зовёт, — бормочет он с разочарованием в голосе.
-Ты... ты уверен? — я немного запиналась, потому что всё ещё была взволнована, во рту было ужасно сухо.
-Да, просто... увидимся утром. - Он качает головой и протискивается мимо меня, направляясь к комнате Брайар, заканчивая разговор на неловкой ноте.
Едва он отошёл, как я закрыла глаза и попыталась понять, что мы собираемся сделать. Мы собирались поцеловаться в первый раз, но нас снова прервали во время подготовки. Возможно, нам не суждено было пережить этот момент, потому что нам постоянно мешают знаки. Стук в дверь и плач Брайар – страшно было представить, сколько всего может помешать в такой момент.
Наверное, нам не суждено было поцеловаться, это высшая сила подсказывает нам, что в итоге нам обоим будет только больнее.
Я покачала головой и прошла дальше в ванную, закрыла за собой дверь и подошла к раковине. Я оперлась обеими руками о столешницу, глядя на своё отражение в запотевшем зеркале и погружаясь в тревожные мысли о своей несчастливой жизни.
Не знаю, как он это делает, но меня ещё ни разу так ни к кому не тянуло.
Я хватаю зубную щётку и начинаю делать то, ради чего изначально пришла сюда – чистить зубы. Мне нужно было просто лечь спать и забыть обо всём этом, потому что в долгосрочной перспективе это было неправильно, и мы это знали. Но дело в том, что я могу повторять это себе сколько угодно, но все эти мысли исчезнут, как только он войдёт в мою комнату. Он ввёл меня в гипнотический транс, а я понятия не имела, как. Я так нервничала рядом с ним, что мне приходится изо всех сил стараться не дать своим щёкам покраснеть.
Он был прекрасным человеком, и внутри, и снаружи. Знаю, звучит безумно – осознавать, что я действительно знаю его всего через две недели, – но я чувствовала с ним такую связь, какой никогда раньше не ощущала. Словно он был очень старой душой, которую я знала в прошлой жизни, но недостаточно, чтобы вспомнить.
Я закончила чистить зубы и быстро воспользовалась зубной нитью, совершенно измученная. Мне нужно было забыть о случившемся и просто двигаться дальше. Похоже, он чувствовал то же самое, судя по тому, как быстро он выбежал отсюда и позаботился о Брайар. Мы оба знаем, что решение держаться отстранённо было правильным, и нам пришлось бороться за это, как бы мне ни хотелось поцеловать его, и как бы он ни хотел поцеловать меня.
Я выхожу из ванной в пустой коридор, поворачиваю прямо в свою комнату и закрываю за собой дверь. На тумбочке горел свет, и я, не теряя времени, переоделась в пижаму. Я загнала все мысли о Гарри в глубину души и решила не думать о них до утра.
Накинув серый свитер и шорты, я расчесала волосы и заплела две французские косички, чтобы утром всё было не так безумно. Я задёрнула жалюзи и уже собиралась заползти в постель, откинув одеяло, как вдруг услышала стук в дверь.
Я замерла и повернула голову к белой двери, моя бровь поползла вверх, а сердце снова забилось.
Я медленно сползла с кровати и на цыпочках подошла к двери, снова сжимая желудок от волнения, потому что знала, что это он. Когда я открыла дверь, Гарри стоял там, высокий, в чёрных спортивных штанах и чёрной футболке. Я подняла на него взгляд, в его глазах читалось напряжение и беспокойство. Казалось, его что-то так сильно беспокоило.
-Ты...
Он схватил моё лицо своими твёрдыми, покрытыми татуировками руками и поцеловал.
Я замерла, когда наконец-то этот контакт состоялся, и всё мгновенно расслабилось, словно я была взаперти две недели. Его губы смутно прижались к моим, лишая меня кислорода. Время остановилось, и всё вокруг замерло, горячая волна электричества пронзила мой позвоночник, словно фейерверк, и в этот момент я поняла, что растворяюсь в нём, становясь одним целым.
Мои руки сжали его тёплую шею, он держал меня за голову, его пальцы запустились мне под ухо и в волосы. Его губы терпеливо двигались с моими, медленно, словно он хотел насладиться каждым мгновением. Я, сама того не замечая, стояла на цыпочках, моё сердце колотилось так сильно, что я слышала его в ушах.
Он выдохнул сладкий воздух во время поцелуя, и я не могла постичь эту форму спокойствия, ведь это был мой первый поцелуй. Его нижняя губа ощущалась именно так, как я и предполагала, но в то же время совсем не так, как я предполагала. Он был таким нежным, но в то же время требовательным – идеальное сочетание. Он вёл поцелуй с такой уверенностью и одновременно с таким состраданием.
Моя кожа покрылась мурашками, а колени подкосились. Не знаю, как можно было так опустошить меня, но в лучшем смысле. Он словно высасывал из меня всю энергию, но я знала, что это просто потому, что я была в новинку. Мои руки скользнули с его шеи на его твёрдую грудь, ткань его рубашки обжигала подушечки пальцев. Наши губы продолжали мягко двигаться вместе, пока он нерешительно не провёл языком по моей нижней губе. Я поцеловала его сильнее, и его язык нежно скользнул в мой рот вместе с поцелуем, потянувшись к моему. Его руки опустились на мои бёдра, крепко сжимая их в желании.
Поцелуй становился жарче и опаснее, наше дыхание становилось тяжелее, и моё тело всё больше отдавалось его простым прикосновениям. В животе стало тепло, а мурашки то появлялись, то исчезали.
Он застонал, продолжая целовать, руки всё ещё лежали на моих бёдрах чуть выше пояса моих шорт. Его руки лежали на моих голых бёдрах под свитером, и я чувствовала жар прикосновения. Я разваливалась от его прикосновений, зная, что он целует меня с идеальной лёгкостью, и я даже представить себе не могла, каким может быть поцелуй. Его нижняя губа массировала мою, прежде чем наши языки нежно соприкоснулись. Я начинала дрожать, нервозность начинала угасать, и чистое желание брало верх.
Но наши губы замедляли ритм, и интенсивность поцелуя снижалась, пока мы наконец не застыли, едва соприкасаясь. Его ладонь прижималась к моей, мы оба задыхались от нехватки воздуха, кончики его нижней и верхней губ касались моих.
Я открыла глаза и увидела, как он сжал губы, как нахмурил брови, прижавшись лбом к моему, и как он с трудом сдерживал себя, чтобы не поцеловать меня. Он словно пытался сдержаться ради меня, не останавливаясь, пока его поцелуй не зашёл слишком далеко, и я не смогла бы справиться.
Я наклонила губы вперед и поцеловала его приоткрытую нижнюю губу, а он оставался неподвижным, как скала, и дышал.
Моя смелость немного возросла. Очень надеюсь, что я неплохо целовалась, потому что он был действительно хорош.
-Гарри... — прошептала я, снова закрыв глаза, пытаясь собраться с мыслями, но я была так потрясена.
-Я так сильно тебя люблю, — прохрипел он, и моё сердце заколотилось от таких простых, но значимых слов.
Я ещё сильнее зажмурилась от его ласковых слов, сжимая в кулаках его футболку на груди, тяжело дыша. Наши тела были почти прижаты друг к другу, между ними оставалась лишь крошечная щель, но воздух был горячим.
Я открыла глаза и встретилась с его взглядом, который был прямо передо мной, зелёным и тёмным. Он снова закрыл глаза, когда он сделал глубокий вдох, а мои мысли и сердце затерялись в сточной канаве. Он крепко обнял меня, крепко обняв. Я прижалась к нему спиной. Я посмотрела через его плечо в коридор, его голова уткнулась мне в шею, а я стояла на цыпочках. Мы оба задыхались, и у меня на уме было только одно.
Что, блять, мне делать, когда его не станет?