Счастливые дни в аду

— Ты снова здесь?

Гарри поднял голову от учебника по Чарам, и Арес продолжил:

— Ты еще не готов все это закончить?

Гарри зевнул и посмотрел на мальчика, стоявшего рядом с ЕГО столом в библиотеке. Ему нравился этот стол, это место, скрытое в дальней части огромного читального зала, выглядевшее безопасным, этот уютный уголок в секции «Арабский мистицизм». Гарри был уверен, что никто во всей школе не интересовался ни арабским языком, ни мистицизмом, и был прав. Там он был укрыт от посторонних глаз. Там даже было окно, дававшее достаточно света, чтобы можно было читать и писать. Гарри потянулся и посмотрел на часы. Было почти время ужина. Он выглянул в окно; снаружи было темно – ничего удивительного, учитывая, что шла уже последняя неделя сентября. Он слегка улыбнулся и решительно закрыл книгу.

— Да, я думаю, на сегодня все.

Арес удивленно покачал головой.

— Ты занимался здесь с конца последнего урока?

Гарри начал засовывать свой пергамент в сумку.

— Нет. Сначала я зашел домой, чтобы взять мои книги... – он махнул рукой, и Арес ухмыльнулся.

— Конечно. Было бы очень трудно учиться без них, — он подмигнул Гарри и затем сел напротив него. – Ты всегда столько занимался?

Гарри задумчиво посмотрел на него.

— Нет. Но, так как я здесь, и все ждут, что я поддержу проклятую репутацию моей семьи, я чувствую, что у меня просто нет другого выхода. А с другой стороны... я не знаю, что мне делать в свободное время, — в конце концов признался он.

— Э... ты говоришь, что ты не смог найти ничего интересного кроме учебы?

— Это так невероятно?

— Довольно-таки да.

Гарри горько рассмеялся. Несколько недель назад он бы так же подумал.

— Тогда пошли. Мне наскучило здесь находиться.

— Правда? – Арес был удивлен.

— Конечно. Я не настолько увлечен учебой, как всем кажется, — Гарри покачал головой, выказывая недовольство. – Но, с другой стороны, что бы сказал мой отец, если бы я шатался по школе, выделывая глупые шутки, вместо того, чтобы быть лучшим студентом моего курса?

— Надо сказать, это главная причина, почему я рад, что мой отец не работает здесь, в школе...

Гарри в ответ закатил глаза. Однако на самом деле он не жалел, что Северус работал и жил в одном здании с ним. Наоборот.

И, в основном, после ТЕХ событий...

Гарри содрогнулся, когда подумал о том вечере на второй неделе обучения. Он шел в библиотеку, чтобы сделать домашнюю работу, когда Рон остановил его в пустом коридоре.

Гарри не был удивлен. Северус вел себя ужасно на уроке зельеварения и снял более пятидесяти баллов с Гриффиндора. Надо сказать, что все – с Рона. У него была достаточная причина: тот испортил собственное зелье, перевернул котел Малфоя и, в конце, запустил Филибустеровский фейерверк в котел Гарри, в котором взорвалось зелье, отправив Невилла в лазарет на несколько дней. Гарри не пострадал, потому что нагнулся, чтобы подобрать несколько упавших ингредиентов, но Невилл... Он выглядел ужасно...

Северус озверел. Его черные глаза мерцали от ярости, когда он скрупулезно снимал баллы. И затем он шокировал оба факультета, лично проводив оглушенного Невилла в лазарет.

Итак, Рон остановил его. В тот момент Гарри заподозрил, что не произойдет ничего хорошего. Он был прав. Рон начал их разговор, обзывая Гарри (его любимыми выражениями были «слизняк» и «мерзкий слизеринец», иногда «сальный слизеринец», хотя волосы Гарри не были засаленными, в отличие от Северуса – ну, он никогда не проводил столько времени, варя зелья, сколько тот). По правде, Гарри не мог понять ход мысли Рона или логику действий. Он никогда не делал ничего против него, даже наоборот, пытался заслужить его дружбу, а после первых дней – нейтральное отношение, Гарри никогда не отвечал на его нападения и оскорбления... Даже тогда он старался игнорировать его и его резкие и болезненные замечания и остаться дружелюбным несмотря ни на что. Его усилия привели Рона еще в большую ярость. В конце концов, он стал более жестоким, чем когда— либо. Он говорил в лицо Гарри, что он был никем, кроме маленького грязного слизеринца, будущего служителя Темного Лорда, убийцы, как и его отец – и в этот момент Гарри не смог удержаться, и ударил его в лицо, сломав нос. Он моментально пожалел об этом – но дело было сделано.

Гарри мог вынести все, кроме тех случаев, когда обижали Северуса. Нет. Он не заслужил того, чтобы его задевали, называли убийцей... поэтому он сломал Рону нос. Рыжеволосый мальчик сидел на полу, зажимая кровоточащий нос рукой, со странным, застывшим выражением на лице – Гарри был готов помочь ему подняться и пойти в лазарет, но, конечно, в тот момент в пустом коридоре появилась МакГонагалл.

Гарри вздрогнул, вспоминая. МакГонагалл стояла между ними, переводя взгляд с одного на другого... Она ничего не спросила, просто помогла Рону подняться на ноги, отправив его к мадам Помфри, а затем строгая профессор отвела Гарри в кабинет к Дамблдору.

Не было ни одного свидетеля событий, только кровоточащий сломанный нос Рона говорил о том, что Гарри был монстром, прямо как его отец. Затем Дамблдор отослал МакГонагалл и начал расспрашивать его о ссоре. Гарри, однако, не сказал ни слова, просто молча стоял, уперев взгляд в пол, пока Северус не пришел и не забрал его домой.

Гарри не хотел рассказывать ему историю, но тот настаивал и жал на него, так что в конце концов Гарри сдался и, несмотря на то, что знал о последствиях своих слов, рассказал Северусу почти все. Кроме последнего замечания Рона о нем, как об убийце.

Это было ошибкой.

На следующий день Северус был так ужасен по отношению к Рону, что даже слизеринцы были испуганы его яростью. И, конечно, вся школа решила, что Гарри и Северус были одинаковы – какой отец, такой и сын. Гарри, этот монстр, сломал нос однокласснику, а его пристрастный отец наказал жертву вместо виноватого сына.

С тех пор Гарри был еще более одинок, чем обычно. Он был все еще зол на Северуса, но полностью понимал его реакцию. Северус был не хуже, чем он, сломавший Рону нос.

С тех пор его отношения с гриффиндорцами стали довольно холодными и, по большей части, формальными, даже с Невиллом, который не хотел сражаться со всей школой за Снейпа, а большинство учителей, казалось, разочаровались в нем. МакГонагалл, Флитвик, Вектор... Ненависть Фигг по отношению к нему также выросла.

Тогда Гарри уединился в библиотеке. Учеба занимала его мысли, защищая от беспокоящих болезненных воспоминаний и недавних событий; она позволяла ему войти в другой мир, в котором он чувствовал себя свободным – от ожиданий, предубеждений, ненависти и ночных кошмаров.

После той ссоры он в течение нескольких дней даже не пытался спать один. Он чувствовал себя отвратительно, когда забирался в кровать к Северусу и сворачивался в клубок рядом с ним, но не мог ничего поделать. Гарри нуждался в его помощи, в его присутствии. Он чувствовал себя таким ужасно одиноким...

Все, казалось, было неправильно, и становилось только хуже.

— Эй, приятель! – голос Ареса оторвал его от мрачных мыслей. – В чем проблема?

Гарри пожал плечами.

— В том же, что и всегда.

— Тупые гриффиндорцы?

Гарри фальшиво улыбнулся.

— Снова Уизли, не так ли? Ему что, обязательно совать свой сломанный нос в дела каждого?

— Пошли на ужин, — сменил тему Гарри. – Я умираю с голоду.

И это снова была ложь. Он и голод! Смешно. Арес вопросительно посмотрел на него.

— Квайетус, не будь дураком. Ты никогда не голоден. Что-то не так?

Это было сказано голосом взволнованного друга. Гарри посмотрел на него. Ему хотелось рассказать все, открыться ему, но нет. Это был Арес НОТТ, и его отец был одним из мучителей Гарри два месяца назад, Пожирателем Смерти – так что нельзя было дружить с ним

Он опустил взгляд в пол и сглотнул.

— Ничего.

Гарри был уверен, что через некоторое время даже Арес оставит его. Постоянное неприятие Гарри по отношению к его волнению и дружбе наверняка оттолкнет его.

— Но... спасибо, что волнуешься за меня, — добавил Гарри, не в силах полностью его оттолкнуть.

Они вошли в Большой Зал.

— А как прошел твой день? – спросил Гарри.

— Ничего интересного. Небольшая стычка с Малфоем, который болтал что— то глупое о возвращении Ты-Знаешь-Кого и обязанностях истинных слизеринцев, — Арес пожал плечами. – То же, что и всегда. Тупой маленький идиот. Я слизеринец, а не преступник!

Гарри уставился на него в шоке. Но его отец... Нет. Это не может быть правдой. Казалось, что Арес действительно не знает о «предпочтениях» своего отца. Гарри был готов открыть рот, когда неожиданное шевеление в углу привлекло его внимание. Он махнул Аресу, и оба зашагали бесшумно. Там кто-то был. Гарри искал за поясом палочку...

Но она ему не пригодилась. Это были Рон и Гермиона. В очень... странной ситуации. Глаза Гарри расширились от удивления, он схватил Ареса за руку и поволок его прочь так быстро, как мог.

— Эй, ты это знал? – засмеялся Арес, как только они отошли на достаточное расстояние, чтобы их не услышали. – Гриффиндорская всезнайка встречается с глупым Уизли!

Гарри выдавил улыбку, но внутри он чувствовал себя... разочарованным. И еще более одиноким, чем когда-либо раньше. Однако он не понимал, почему. Он не хотел встречаться с Гермионой – и, тем не менее, завидовал. Завидовал их отношениям. И теперь он полностью замкнулся...

— Эй, Арес, я... мне нужно домой, — неожиданно сказал он.

Тот внимательно посмотрел на него.

— Тебе нравится Грейнджер? – понимающе спросил он.

Гарри покачал головой.

— Нет, просто... – Что ему сказать? – Я хочу домой, — снова сказал он и, повернувшись, оставил Ареса. Как только он отошел достаточно, чтобы его не видели, он побежал вперед с какой-то яростью. Он был очень рад, что Северус ужинал в Большом Зале вместе со всеми, а потом у него собрание с директором. Он хотел побыть один. Чтобы его оставили в покое.

Он бы так радовался за них, будучи Гарри Поттером! Но в качестве Квайетуса Снейпа он неожиданно понял, что шанс подружиться с ними снова исчез, возможно, навсегда.

С этого момента он должен был жить жизнью Квайетуса Снейпа, вместо Гарри Поттера.

Но он не хотел этого. Он хотел свою старую жизнь. Но нет. Она была окончена раз и навсегда.

Но... как он мог жить другой жизнью? Он был таким же, как и раньше, ведь так? И почему никто этого не заметил?

Или... нет. Он не был таким же. Он был тихим, странным мальчиком со своими страхами, о которых довольно хорошо знало большинство его одноклассников. Предубеждения также сделали свое дело. Он считался сыном противного Снейпа, и он им был. Не по-настоящему, просто в их воображении, но это было одно и то же.

Итак?

Кем он был? Он спрятал лицо в ладонях.

Его постоянный вопрос с тех пор, как он покинул комнаты Северуса с измененными чертами лица полтора месяца назад.

Но теперь ему нужно было найти ответ раз и навсегда.

Он погрузился в рассуждения. Неоспоримо, он был Квайетусом Снейпом. Его отцом был Квайетус Снейп, его матерью была Лили Эванс, а приемным отцом – Джеймс Поттер. Это было ясно. Он жил жизнью Гарри Поттера почти пятнадцать лет. Его прошлое было прошлым Гарри Поттера, его друзья были друзьями Поттера, и его чувства также были чувствами Поттера. Даже их общее заключение с Северусом было Гарри, а не его. У него, как Квайетуса, не было прошлого.

Но, в отличие от Поттера, у него было будущее. Теперь все было в его руках. Все, чтобы начать новую жизнь. Кроме одной вещи – его чувств. У него были чувства Гарри. И это играло гораздо более важную роль в его жизни, чем он когда-либо подозревал.

Он все еще не мог считать Квайетуса Снейпа своим отцом, хотя он уважал человека, которого много раз описывал Северус. Тот был слишком далек. Но Северус – он улыбнулся при мысли о нем. Северус изменился. Он не был таким противным и жестоким, как раньше, даже на уроках. Однако это осталось незамеченным большинством студентов. И он был для него кем-то вроде отца. Гарри никогда не говорил ему, что чувствует такое. Он не был уверен, был бы Северус счастлив услышать это или нет. Гарри хорошо знал, как сильно тот любил своего брата. Возможно, он мог бы расстроиться, услышав такое. Да, Гарри не думал о нем, как о приемном отце. Для Гарри он был почти настоящим отцом во всех смыслах слова.

Но было ли достаточным его чувство к Северусу, чтобы начать новую жизнь? Особенно если бы выяснилось, что он не его сын, а его брата... Тогда пришлось бы ему начинать новую жизнь? Гарри содрогнулся.

ЛОЖЬ!

Он ненавидел эту ложь!

Обман в виде слов и в виде молчания, как тогда, когда он сломал нос Рону. Это он не сказал ни слова против Рона, однако его наказание было бы легче... Он провел два дня, вычищая совятню без магии.

И Рон смеялся над ним, когда обнаружил это.

Гарри снова содрогнулся.

Затем он почувствовал руку на плече.

— Квайет?

Это был Северус.

— Ты должен быть на собрании, — сухо сказал Гарри.

— Я извинился, когда заметил, что тебя не было в зале.

Гарри кивнул, все еще закрывая лицо руками.

— Значит, ты не оставишь меня одного.

— Совершенно верно.

— Отлично.

Гарри отказывался взглянуть на него. Он смотрел на пламя сквозь просветы между пальцами. Северус лег рядом с ним.

— Итак?

— Ничего.

— Ты хоть что-нибудь ел?

— В обед. И несколько яблок в библиотеке.

— Ты все еще слишком худой.

— Мне все равно.

— Это был Уизли?

— Нет. И да.

— Издевался?

— Целовал.

— ЧТО?

Гарри перевернулся на спину и расхохотался.

— Не меня, о, всемогущий Мастер Зелий. Он целовал Гермиону.

Северус был захвачен врасплох.

— И затем? – наконец хрипло спросил он.

— Ничего, — пожал плечами Гарри.

— Но... это достаточная причина для того, чтобы не ужинать?

— Иногда я удивляюсь, как ты мог быть одним из лучших учеников этой школы.

— Дерзкий идиот.

— Глупый взрослый.

Северус неожиданно посмотрел на него серьезно.

— Тебе нравится Гермиона?

Гарри махнул рукой, поднялся и сел на софу. Северус сел в кресло лицом к нему.

— Боже! Вы, мальчишки, все одинаковы!

— Что?

— Арес спросил меня то же самое. Но мой ответ – нет. Я не люблю ее. Я просто понял, что я никогда не смогу стать их другом, — объяснил Гарри.

— Почему?

— Подумай головой, Северус! – нетерпеливо закричал Гарри.

— Я пытаюсь. Но я был тинейджером так давно. У меня не осталось четких воспоминаний о том времени, — Северус посмотрел на него. – Однако я уверен, что их отношения не уменьшат твоих шансов снова с ними подружиться.

— Ну, я уверен в обратном, — ответил Гарри. – И я понял, что я должен жить своей жизнью.

— Не понимаю.

— Я должен жить жизнью Квайетуса вместо жизни Гарри. Это понятно?

Северус вздохнул.

— Ничуть.

— Хорошо, тогда я попытаюсь это объяснить. Смотри. Я на самом деле Квайетус Снейп. Да, я также на самом деле был Гарри, но то время прошло, возможно, навсегда. Так что я должен изменить свою жизнь, ведь я буду жить как Квайетус Снейп. В любом случае, я никогда снова не буду ТЕМ Гарри Поттером. Это точно. Я думаю, я никогда не буду Поттером снова. Это понятно?

Мужчина кивнул. Гарри слабо улыбнулся.

— Наконец-то.

Тихий стук в дверь прервал их разговор.

— Войдите! – сказал Снейп.

— Добрый вечер! – улыбнулся им Дамблдор, но его глаза остались серьезными. – Я надеюсь, что не помешал.

— Нет, Альбус. Присаживайтесь, пожалуйста. Чаю? – когда тот кивнул, Северус взмахом палочки наколдовал чашку чаю. – Итак?

— Министерство решило сделать первые шаги в войне.

Северус наклонился вперед.

— Чего они хотят?..

— Завтра прибудет дюжина авроров, чтобы проверить студентов. И они будут повторять свои проверки каждый месяц.

Северус почти упал назад.

— О нет, — его руки сжались в кулаки. – Черт возьми...

Гарри озабоченно посмотрел на него.

— В чем проблема, Северус?

Но на его вопрос ответил не Снейп.

— Они сосредоточатся на факультете Северуса и на тебе, — голос Дамблдора был тихим и усталым.

Гарри почувствовал испуг.

— Что? – вскрикнул он. – Как они будут меня проверять?

— Они проверят твое предплечье и будут задавать вопросы, — сказал директор. – Пожалуйста, закатай свой рукав, Гарри.

— Квайетус, сэр, — тихо поправил его Гарри и закатал рукав.

На его руке не было никаких знаков, но были шрамы Эйвери. Гладкая кожа была крест-накрест изборождена ими. Они начали пропадать со временем, но более глубокие все еще краснели.

— Если они их увидят, то спросят, откуда они.

— Я скажу, что попал в катастрофу, — пожал плечами Гарри. – Например, в автомобильную.

— Правильно. А если они захотят узнать что-нибудь о твоей жизни до этого лета, ты должен отослать их к Северусу. Ты можешь сказать им только самые общие факты.

Гарри кивнул.

— И, Квайет, ты должен приготовиться к тому, что они не будут обращаться с тобой осторожно, — печально сказал Северус. – Они будут задавать множество вопросов обо мне и твоей лояльности и будут считать тебя темным волшебником, даже если ты будешь утверждать обратное...

— Потому что я твой сын, ведь так?

На этот вопрос ответил Дамблдор.

— Да и нет, Квайетус. Все слизеринцы будут тщательно проверены, да и каждый ребенок, у которого есть, э... скажем так, подозрительные родственники.

— Вы имеете в виду детей Пожирателей Смерти?

— Не только детей. Подозревают всех членов семьи...

— Идиотизм... – про себя пробормотал Гарри. – Но они знают, что Северус больше не Пожиратель Смерти...

Никто из взрослых не ответил. Когда Гарри посмотрел на Северуса, то нервно прочистил горло.

— Я так не думаю, Гарри. Если бы они мне верили, то уже бы признали Блэка невиновным.

Глаза Гарри расширились от удивления.

— Но ты сказал, что они допрашивали тебя с Веритасерумом... – в смущении пробормотал он.

Северус только махнул рукой.

— Веритасерум... они и своим зельям не верят.

— Но тогда... что если они не поверят мне? Моей истории? Они доставят меня в Министерство, чтобы...

— Нет, Квайетус. Я не позволю, чтобы тебя забрали отсюда, — успокаивающе сказал Дамблдор. – Но завтра тебе нужно быть очень, очень осторожным. Они наложат на тебя заклинание Ревело, чтобы проверить руку, и если они заметят твой знаменитый шрам..

Гарри примерз к месту.

— О, нет... – пробормотал он и прикоснулся рукой ко лбу. Его пальцы дрожали.

— И они увидят шрамы на твоей шее, — тихо добавил Северус. – Тебе нужно будет надеть свитер с воротником, если ты хочешь, чтобы их не заметили.

— Директор, вы сказали, что они будут появляться каждый месяц? – Гарри повернулся к нему.

— Возможно. Я точно не помню. Последний раз они приходили почти пятнадцать лет назад.

* * *

Гарри почувствовал, как сильные руки схватили его за плечи и потащили ко входу в школу.

— Итак, Вы все это время были здесь, мистер Поттер, — сказал аврор, очень похожий на Хмури, но он был намного моложе и безжалостней.

Гарри издал вопль боли, когда руки еще сильнее сжали его.

— Не пытайтесь сбежать, Вы не сможете, поверьте мне, — мужчина мерзко и зло усмехался, и Гарри почувствовал, как внутри поднимается волна паники.

— Но... но я ничего не сделал, — он начал заикаться от страха. – Я просто...

— Вы убили Седрика Диггори и обманули Министерство своей смертью, чтобы продолжить свою работу на Вы-Знаете-Кого с помощью вашего подлого отца... Вы даже не сын Поттера! Какой стыд! Если волшебный мир узнает правду о своем знаменитом герое и его потаскушке-матери...

— Нет... моя мама...

— И мы слышали о вашей маленькой ссоре с мистером Уизли, который подозревает вас, и о вашей агрессивной реакции на его вопросы.

— Он не задавал мне вопросов! Он обзывал меня и обидел Северуса...

— И Вы пытались ударить его, возможно, даже убить...

— Нет, я...

— Просто удача, что профессор МакГонагалл пришла и спасла жизнь мальчика от вашей атаки!

— Нет! Это не правда, он...

— Тихо, мистер Поттер – или я должен сказать мистер Снейп?

Гарри почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы страха, когда они достигли школьного холла. Скоро они выйдут, отправятся в подземелья Министерства, и его снова будут пытать...

— Нет...

Он не хотел покидать школу. Почему Дамблдор не приходит и не спасает его?

— Нет...

Большие коричневые двери открылись. Мужчина толкнул Гарри через их.

— НЕЕЕЕЕТ! – закричал он, свалившись на пол и крепко зажмурив глаза.

— Гарри, Гарри, проснись... – неожиданно он услышал сверху голос Северуса.

— Северус, не дай забрать меня в Министерство, — плакал он. – Пожалуйста, позови Дамблдора!

— Гарри, открой глаза. Ты дома. Никто не хочет забрать тебя отсюда, — Гарри чувствовал, как его крепко обнимают руки Северуса. – Шшш... ты в безопасности. Ты дома, со мной.

Гарри постепенно расслабился.

— Сколько времени? – спросил он после того, как восстановил самообладание.

— Сейчас 5 утра. Ты сегодня немного рано, — он улыбнулся Гарри, который крепко прижался к его груди.

— Я не хочу, чтобы меня допрашивали. Ты можешь быть там со мной? – пробормотал Гарри в ночную рубашку Северуса.

— Нет, Гарри. Ты должен сделать это один. Мне придется заботиться и о других детях...

— Твоих слизеринцах? – Гарри сглотнул, спросив это.

— Да. Я думаю, им потребуется моя поддержка после этого.

— Понимаю, — сказал Гарри и попытался сесть. – Теперь ты можешь отпустить меня в ванную? – сказал он, прикидываясь раздраженным. – Ты балуешь меня. Если бы другие знали, что старый добрый мастер зельеварения обнимает и успокаивает Гарри Поттера, они бы умерли от серьезных проблем с дыханием.

— Пусть они покоятся в мире. Я не позволю тебе идти до тех пор, пока ты не успокоишься.

— А как насчет моих потребностей? Я не могу успокоиться, если ты не даешь мне сходить в туалет.

— Глупый Поттер. Тогда иди.

— Я не Поттер, Снейп. И я даже не Гарри. Я – Квайет, твой сын, разве ты не помнишь, ПАПОЧКА? – было так хорошо сказать это слово, даже если это была всего лишь игра...

— Кхех... МОЙ сын... хорошо, — Северус ухмыльнулся. – Ты больше похож на меня, чем на Квайетуса...

— О, нет, — Гарри панически замотал головой. – Я не такой, как ты! – он показал Северусу язык и сбежал

* * *

Гарри тупо смотрел в учебник по продвинутой трансфигурации, который держал в руках. Он пятый раз прочитал эту страницу, но все еще не понял ни слова.

Он вздохнул и положил книгу на стол. Это не помогло. Он все еще был слишком возбужден и нервничал, но знал, что Северус должен был помочь также и своим студентам, и ему надо было подождать до вечера или даже ночи, чтобы поделиться тем, что было с ним.

В реальности допрос оказался не так плох, как он думал раньше, однако он часто дотрагивался до лба и приглаживал волосы, чтобы скрыть шрам. Но ни один аврор не хотел посмотреть на его лоб, они проверяли только его предплечья, причем оба, и при этом, конечно заметив шрамы, даже не упомянули о них.

Вопросы были простыми и быстрыми – о его лояльности, и когда Гарри сказал им, что был воспитан маглами – бабушкой, дедушкой и матерью, они оставили эту тему и отпустили его через пять минут.

Как только Гарри вышел наружу, он вытащил свою палочку и наложил Гламорус на все свои шрамы и раны. К счастью, никто, казалось, не заметил его.

Гарри не мог понять их поведения. Почему они так легко обошлись с ним, сыном бывшего Пожирателя Смерти, Северуса Снейпа? Он боялся ответа. Возможно, у них уже были доказательства против него, и они могли забрать его, когда захотят. Эта мысль казалась немного параноидальной, но Гарри ничего не мог поделать. Ведь он БЫЛ параноиком, не так ли?

Он с усилием снова посмотрел в книгу по трансфигурации и сильно сконцентрировался.

«Чтобы трансфигурировать одно магическое животное в другое, мы должны знать точно, как работает его – их – магия. Превращение одного вида магии в другой – это одна из самых сложных частей в изучении Трансфигурации...»

И так далее.

Это было крайне скучно. И это была только первая страница. Из тех пятнадцати, которые они должны были прочесть за два дня. А еще было эссе по зельеделию на тему использования частей тела гиппогрифа в лечебных зельях и еще одно эссе по темным волшебникам девятнадцатого столетия для профессора Биннса на следующей неделе. Чем ближе становились СОВы, тем более дотошным и строгим становился каждый учитель. Даже Северус и МакГонагалл смогли усилить свои требования, однако Гарри и его одноклассники никогда не считали, что они мягкие.

Он глубоко вздохнул и начал делать записи на пергаменте, когда услышал, как кто-то подошел к столу. Он сердито поднял голову. Арес пришел в самый неудачный момент, когда он сумел наконец понять проклятую главу!

Но это был не Арес. Это была довольно смущенная Гермиона.

— Привет, Квайетус. Ты не возражаешь, если я здесь сяду? Другие столы заняты...

Гарри не смог удержаться и раздраженно хмыкнул.

— Если мое присутствие не мешает тебе, то можешь остаться, — сказал он и снова вернулся к своим записям, но слишком разнервничался, чтобы сконцентрироваться. Черт!

— Почему ты сказал это? – спросила Гермиона после того, как присела.

— Что? – сердито бросил Гарри.

— Ту глупость о твоем присутствии.

— Я сломал нос твоему драгоценному бойфренду, разве ты не помнишь? – Гарри откинулся назад и скрестил руки.

Лицо Гермионы стало ярко-красного цвета.

— Откуда ты знаешь? – охрипшим голосом спросила она.

Гарри пожал плечами.

— Я видел, как вы целовались в коридоре, — сказал он.

Цвет ее лица стал еще более красным, и она сосредоточила свое внимание на книгах в сумке. Гарри весело улыбнулся и снова взялся за перо.

— Я не обвиняю тебя, Квайетус, — услышал он голос девочки, как только снова начал писать. Он удивленно поднял голову.

— Что?

— Я не обвиняю тебя. Я слышала, что Рон говорил тебе каждый день. Возможно, я сделала бы то же самое на твоем месте...

— Я... понимаю, — Гарри сглотнул. – Однако казалось, ты была согласна с остальными гриффиндорцами в течение недель.

Гермиона снова покраснела.

— Э... я думаю, я была немного рассержена на тебя.

— О, тебе не понравилось новое лицо Рона, не так ли?

Гармиона улыбнулась и пожала плечами.

— Ты прочитал Трансфигурацию? – она неожиданно сменила тему.

Гарри кивнул.

— Я только что начал делать записи.

— Ты знаешь, я не поняла там одну часть...

* * *

Следующие недели не были полны событиями. Гарри выработал для себя дневную рутину. Она включала в себя много сидения в библиотеке, но, по крайней мере, он сидел там с Гермионой, и это определенно было свободное от Рона место. Рыжеволосый мальчик, казалось, не принимал приближающиеся экзамены близко к сердцу. Гермиона как-то призналась Гарри, что она занималась с ним каждый вечер после ужина – он проводил послеобеденное время на квиддичном поле, сначала занимаясь перед тренировками, а после того, как он был выбран в качестве защитника гриффиндорской команды, он тренировался с остальными.

Новым ловцом гриффиндорского колледжа, к огромному удивлению Гарри, стал Симус. Он никогда не подозревал, что мальчик умеет летать... Первым матчем сезона должен был быть Слизерин — Гриффиндор, на следующий день после Хеллоуина, так что Рон и другие игроки решили тренироваться так упорно, как только могли, и Гарри даже попросил Северуса быть немного помягче с ними.

— Даже с Роном? – с любопытством спросил Северус.

— Да, — пробормотал Гарри.

— Но он не заслужил этого! – заявил Северус.

— Я знаю, но, пожалуйста, сделай это ради меня! После того матча ты можешь делать с ним что угодно.

В глазах Северуса зажегся огонек.

— Что угодно?

— Ну, не убивай его. Но до тех пор оставь его в покое.

— Итак, ты хочешь, чтобы Слизерин проиграл матч, — Северус сложил руки.

— Ты можешь и с ними быть помягче, — пожал плечами Гарри.

— Нет, не могу. Я и так слишком мягок.

— О, так ты об этом знаешь!

— Конечно, знаю! – возмущенно фыркнул Северус. – Я пристрастен, и очень хорошо знаю об этом!

После этого разговора Северус, и правда, стал помягче с Роном, однако тот все еще доставал Гарри когда только мог.

Гарри старался, как мог, чтобы избежать встреч с ним. В любом случае, у него были и другие проблемы.

А именно, зелье для Люпина и уроки Защиты. После того как Северус узнал о его новой склонности к сидению в библиотеке, он дал ему задание: он должен провести исследование по оборотням. Снейп старался найти подходящее зелье для болезни Люпина, но не мог – поэтому решил разделить работу с Гарри: тот должен был просматривать книги об оборотнях, пока Северус искал в своих собственных книгах зелий.

Через неделю Гарри почувствовал, что теперь знает об оборотнях больше, чем даже сам Люпин, но все еще не нашел решения.

— Что ты делаешь? – однажды спросила Гермиона, когда он пролистывал огромный том.

— Исследование об оборотнях. Севе... мой отец попросил, — добавил он, когда увидел удивленный взгляд Гермионы.

— Почему? Это связано с профессором Люпиным? – она неожиданно остановилась. – О, ты ведь его не знаешь...

— Успокойся, я его знаю, — прервал ее Гарри. – И да, отец ищет зелье, чтобы его вылечить.

— Нда, — недоуменно пробормотала Гермиона. – Но я думала... – она не продолжила.

— Ты думала, что они ненавидят друг друга, не так ли? – и когда Гермиона согласно кивнула, Гарри, улыбаясь, добавил. – Ну, они очень сильно не любят друг друга. Но они помирились этим летом.

— Ты имеешь в виду, твой отец и профессор Люпин?

Гарри наклонился ближе к ней.

— Успокойся, Гермиона, не только отец и Люпин, но даже отец и Сириус Блэк помирились.

Ее зрачки расширились от шока.

— ЧТО?

— Ты меня слышала. И теперь он живет в Поместье Снейпов, — Гарри отклонился назад.

— Он верит Снейпу... – в страхе пробормотала Гермиона.

— Эй, Гермиона, — голос Гарри вывел ее из ступора. – Я тоже Снейп...

— О, извини. Это просто... так странно.

— Возможно, Рон не прав, — поддразнивая, добавил Гарри, но Гермиона восприняла это серьезно.

— Не возможно, а безусловно.

* * *

— Защищайся, Снейп! – голос Миссис Фигг звучал нетерпеливо. – Давай!

Но как только заклятие сорвалось с ее палочки, Гарри не смог сдвинуться с места или что-нибудь сказать. Он просто смотрел на него в состоянии, близком к панике, а в голове была пустота.

Когда проклятие ударило его, он отшатнулся назад и упал на пол.

В классе раздался смех. Гарри, покраснев, сел, у него кружилась голова из-за неудачного падения. Он потряс головой, пока поднимался, стараясь очистить ее перед следующей попыткой.

Это было в десятый раз подряд в тот день, и миссис Фигг, казалось, не замечала, что реакция Гарри становилась все хуже и хуже после каждой попытки. К этому моменту он полностью потерял уверенность в себе, и чувствовал себя так, словно был в главном зале Поместья Кошмара после нескольких кругов пытки. Он поднял палочку к лицу. Это была палочка его отца, но она не защищала его без правильных слов.

Гарри мог сказать слова, однако он не мог использовать свой мозг так, как надо. Он был в оцепенении от мысли, что на него могут наслать заклятие, и чувствовал себя беспомощным напротив своего учителя.

— Итак, мистер Снейп, если вы не можете вызвать этот щит, я преподам вам болезненный урок. Я предупреждаю вас: я собираюсь наслать на вас короткое, но болезненное проклятие, и я надеюсь, что вы его отразите. Если бы этого не сделаете, будет больно.

Гарри молча кивнул. Как чудесно! Маленькое пыточное заклинание – именно то, что ему нужно!

Он снова поднял свою палочку.

— Клипеус! – отчаянно закричал он, когда профессор выкрикнула «Торменто!» в тот же момент.

Гарри забыл о защите. В тот момент, когда он услышал название ненавистного проклятия, его воля ослабла и он опустил свою палочку, ожидая боль так храбро, как мог. Когда оно достигло его, он не открыл рта, не закричал, он остался стоять прямо, только его пальцы побелели, когда он, чувствуя боль, сильнее сжимал свою палочку. Казалось, прошла целая жизнь, прежде чем профессор, наконец, сняла с него проклятие.

Гарри видел удивленный взгляд учительницы, когда она без слов смотрела на него. Он поклонился ей, взял свою сумку и, не сказав ни слова, покинул класс.

Этого было достаточно.

Тормента. Накладывается на студентов в педагогических целях.

Нет. Больше никогда.

Он никогда не жаловался Северусу на нее, но сейчас чувствовал, что уже достаточно.

Он выдерживал пыточные заклятия слишком долго, чтобы терпеть их даже сейчас.

Но как только он вошел в их комнаты и закрыл за собой дверь, то без сознания упал на пол.

_______________________

Когда Северус вышел из лазарета, он был в бешенстве. Двери с грохотом закрылись позади него, когда он прошел сквозь них и оказался перед кабинетом Дамблдора.

Он почти бежал к директору, не замечая ни студентов, которые пытались скрыться от него, ни Гермионы, которая смотрела на него, потому что хотела сообщить кое-что очень важное. Он отстранил ее, не говоря ни слова; в своей бушующей ярости он чувствовал огромное желание сначала найти Фигг, но знал, что если они окажутся в одном помещении, это будет слишком опасно. Поэтому он направился к Альбусу, чтобы тот с ней разобрался.

Он не мог не сжимать кулаки, думая о том, что произошло в последние часы. Просто совпадение, что второкурсница из Хаффлпаффа допустила ошибку в своем зелье, которое прожгло дырки в его одежде, так что он должен был сменить ее перед следующим уроком, так как не собирался идти домой до шести или семи часов. Он все еще кипел из-за глупой девчонки, когда входил в комнату, но в следующий момент обо что-то споткнулся и упал на бессознательного Гарри.

Он не знал, что точно чувствует. Он был потрясен, задаваясь вопросом, что Гарри делал дома в это время, затем испуган и, в конце концов, пришел в ужас, поскольку мальчик, казалось, в ближайшее время не придет в сознание. Он подхватил все еще слишком худое тело на руки и понес его к Поппи так быстро, как мог.

Путь к лазарету показался вечностью. Он так боялся потерять Гарри, что едва сопротивлялся растущей панике, которая полностью разрушила бы остатки его самообладания, если бы он позволил ей завладеть собой. Но он этого не сделал. Он сопротивлялся и заставлял себя думать как можно яснее. Если это было вообще возможно.

Гарри... В те минуты ужаса он вновь пережил ночь, когда он возвращался в Хогвартс из Поместья Кошмара с мертвым мальчиком – и, конечно, Квайетусом...

Гарри... он чувствовал, что его сердце разрывается пополам. Он был так небрежен. Он что-что пропустил, и, если бы Гарри умер, это была бы его вина. Нет, Гарри не мог умереть, он профессионально выживал всю свою жизнь, Гарри, Гарри...

У Поппи было несколько трудных минут, когда она пыталась забрать мальчика из объятий Северуса, и, в конце концов, ей сначала пришлось позаботиться о мужчине, дав ему сильное успокаивающее зелье. Она бормотала что-то о двойном шоке, когда Северус, наконец, отпустил мальчика, и сначала влила зелье в горло Северусу, и только потом мальчику. Но Северус не успокоился. Он сидел рядом с Гарри в течение трех долгих часов, пока тот не открыл глаза, и держал его за тонкую, костлявую руку, боясь отпустить.

Эти три часа дали ему шанс поразмыслить о жизни, его и Гарри, об их отношениях, и он признал, что больше не сможет жить без мальчика. Однажды ненавистный идиот превратился в свет его жизни, его последний шанс чувствовать, любить, он стал кем-то родным... его сыном.

Сын.

Да, совершенно определенно, его сын.

Но он никогда не сказал бы об этом Гарри. Он не собирался волновать мальчика своим глупым, болезненным желанием называть его своим сыном, но, сидя у кровати, он понял, что уже некоторое время считал Гарри сыном. Он печально улыбнулся и внезапно приревновал к Квайетусу и даже к Поттеру, которые были отцами Гарри, а он, глупый сальный идиот, абсолютно это упустил. Однако... Нет. Гарри любил его, он знал это наверняка, но тот всегда жаловался, что чувствует одиночество. В такие моменты Северус изо всех сил пытался не показывать разочарования, так как это причиняло боль. Он не заслужил быть чьим-то отцом, и больше всего – Гарри.

Итак, когда Гарри, наконец, открыл глаза и рот, и ответил на его вопрос («Что случилось?»), Северус вскочил на ноги, готовый уничтожить Фигг и всех, подобных ей, раз и навсегда.

И теперь он стоял перед горгульей, изо всех сил пытаясь вспомнить пароль. Он беспомощно смотрел на статую, и на ум ему ничего не приходило.

Северус вздохнул и вспомнил, что Дамблдор сменил пароль в тот день, когда прибыли авроры, чтобы провести расследование среди студентов. Северус был уверен, что это было что-то смешное, он даже улыбнулся тогда... Но ЧТО?

Он должен успокоиться, если хочет встретиться с Альбусом. Он несколько раз глубоко вздохнул и сконцентрировался на пароле. Это снова было название конфеты. Не обычное название, а нечто, имевшее другое значение... другое. Внезапно он улыбнулся, наклонился к статуе и прошептал ей на ухо: «Выдумка». (Прим. переводчика: по-английски «Выдумка» – это «Фадж»).

Горгулья отпрыгнула в сторону и позволила ему подняться на спиральную лестницу позади нее. Он чувствовал себя совершенно спокойным, пока не достиг входа в кабинет.

Но как только он вошел, и Альбус спросил о причине визита, его гнев снова взял верх.

— Альбус, СЕЙЧАС ЖЕ позовите сюда свою любимую Фигг! – заорал он, сердито топая ногой, чтобы подчеркнуть безотлагательность.

Однако директор, казалось, не спешил. Он изучающее взглянул на нетерпеливого и кипевшего мастера зельеварения и снова спросил:

— Северус, что случилось?

— То же самое я хочу спросить у нее, — яростно прошипел Северус.

— Но...

— Гарри находится в медицинском крыле, — добавил Северус и провел рукой по волосам. – И он упомянул очень интересный случай, произошедший на уроке защиты.

Дамблдор не ответил, на мгновение застыв, затем встал и шагнул к камину. Он взял с каминной полки баночку и бросил из нее в огонь щепоть зеленоватого порошка.

— Арабелла, я хочу поговорить с тобой, пожалуйста, — позвал он в огонь.

Через минуту из камина выбралась миссис Фигг. Она бросила на Северуса неприязненный взгляд, а потом повернулась к старику.

— Да, Альбус?

Директор проводил ее к креслу и даже сам сел между этими двумя преподавателями, вместо того, чтобы, как обычно, сидеть за столом. Когда Северус тоже опустился на диван, он повернулся к коллеге.

— Северус сказал мне, что его сын находится в лазарете, и сказал, что хочет обсудить это с тобой.

Она пожала плечами.

— Я не думаю, что есть, что обсуждать. Мальчик неспособен создать самого простого щита, который я требовала от всех, Снейп, а не только от твоего сына, и не смог блокировать проклятья, которые я в него послала, — голос Фигг звучал весьма раздраженно. – И НЕ мое дело, что он находится в медицинском крыле...

— НЕТ? – гневно заорал Северус. – А КТО ТОГДА НАЛОЖИЛ НА НЕГО ТОРМЕНТА? – Северус вскочил на ноги, шагнул к ней и прорычал ей в лицо: — Или это пережиток вашего аврорского прошлого? Мучить людей, чтобы заставить их признать все, что вы хотите? Но мой сын – не преступник! Вы не имели права мучить его этим! Если вы ненавидите меня, то наложите на меня это чертово проклятье, но оставьте моего сына в покое, если хотите пережить этот год...

— СЕВЕРУС! – услышал он рявкнувшего на него Дамблдора. – Достаточно. Арабелла, я хочу послушать твои доводы.

Лицо женщины побледнело, когда она перевела взгляд с Северуса на директора.

— Я не травмировала его, — изумленно пробормотала она. – Я не посылала в него сильные проклятья, только те, которые мы используем при обучении щитам... — она умоляюще переводила взгляд с Дамблдора на Снейпа. – Северус, он мог блокировать его с помощью Клипеус. Конечно, ты знаешь, что... — ее голос затих.

— Если вы говорите правду, тогда скажите мне, что мой сын делает в лазарете? Ему потребовалось три часа, чтобы прийти в сознание, я нашел его после вашего дурацкого урока, лежащим на полу гостиной без сознания!

Миссис Фигг рассерженно покачала головой.

— Нет... Я... Я никогда не наложила бы на ребенка такое сильное проклятье, поверь мне, Северус, — она внезапно показалась больной. Северус скрестил руки перед грудью и недоверчиво посмотрел на нее. Она шагнула к директору: — Альбус, пожалуйста, поверь мне...

Дамблдор обратил внимание на мастера зельеварения.

— Что говорит Поппи о состоянии Квайетуса?

Тот пожал плечами.

— Не знаю. Я не обратил внимания. Я думал...

Директор заставил его замолчать движением руки, и снова шагнул к камину. Бросив горсть летучего пороха в огонь, он склонился ближе.

— Поппи, пожалуйста... ты можешь сказать мне, как дела у Квайетуса? – короткое молчание. – Я понимаю. Как?.. Хорошо, да... Спасибо. – Он поднял голову и повернулся к Северусу. – У него шок, Северус. Ничего больше.

— Шок? – глаза Северуса расширились. – О нет...

Глаза Фигг удивленно раскрылись.

— Но... Альбус... это значит, что мальчик уже подвергался действию проклятия! – выражение ее лица сменилось с перепуганного на смущенное. – Но... ты, конечно, не пытал его, не так ли, Северус?

Мастер зельеварения не ответил, рухнув на стул.

— Это не ваше дело, — через некоторое время пробормотал он профессору защиты.

— Но...

— Я сказал вам. Это. Не. Ваше. Дело. И если я снова услышу, что вы используете ваше проклятое учебное Тормента на Квайетусе, я клянусь, что я...

— Северус, остановись, — прервал строгий голос Дамблдора кипящего мужчину. – Это не было виной Арабеллы, по-видимому...

— Не было? – саркастически спросил Северус. – После дюжины неудачных попыток наколдовать щит вы не можете продолжать тем же образом, только с более сильным проклятием... Она должна была подождать.

Миссис Фигг покраснела и опустила голову.

— Это правда, Арабелла? Ты знаешь, что это нехорошо...

— Я знаю, Альбус. В этом я была неправа. Я должна была отпустить его после третьей или четвертой неудачной попытки. Но он не мог наколдовать щит в течении двух недель! К настоящему времени это сделали все, даже Невилл, и единственный, кто неспособен это сделать, — твой сын, Северус!

Внезапно Северус и Дамблдор обменялись понимающими взглядами, затем директор повернулся к профессору защиты.

— Я думаю, что теперь мы можем оставить эту тему. Единственное, что я требую от тебя, Арабелла, это то, что в будущем ты не должна посылать в него ничего похожего на пыточные проклятия. Ничего вообще. Я понятно выразился?

Женщина встала.

— Вы имеете в виду, что мальчика уже пытали? – И, когда ни один из мужчин не ответил, она добавила: — Но... кто?

— Это – не ваше дело, Фигг! – сердито выплюнул Снейп.

Дамблдор вздохнул.

— Ну, возможно, Северус выразился несколько грубовато, но в главном он прав. Извини, Арабелла, но тебе лучше об этом не знать.

Но она не успокоилась.

— Это был Волдеморт... не так ли?

Северус шагнул к ней и прошипел ей в лицо:

— Не твое дело, женщина! Ничуть!

Она попятилась от угрожающей фигуры.

— Я преподаю ему защиту. Я должна знать некоторые детали, если хочу в будущем избежать подобных ситуаций...

— Поверьте, вам не нужно... — нетерпеливо опустил руки Северус, но Дамблдор кивнул.

— Мы не будем рассказывать тебе историю, Арабелла. Только одно: в своей жизни мальчик был подвергнут нескольким проклятиям. Он практически застывает, когда ему приходится с ними сталкиваться. Ты знаешь, он был беззащитен и испытал, что значит быть уязвимым. Из-за его опасений и страхов ему будет нелегко преподать те методы защиты... — теперь директор был крайне серьезен. – Но... еще одно, Арабелла. Ты не можешь никому рассказывать о том, что я сейчас тебе сказал. Никому. Ни слова из этого.

Женщина снова побледнела.

— И я не хочу, чтобы ты думала об этом или догадывалась об остальном. Ты – моя коллега, мы много раз вместе сражались. Ты знаешь, чего я от тебя прошу.

— Да, — твердо кивнула она. – Знание без понимания.

— Именно.

Северус бросил на женщину удивленный взгляд. Так это была принятая практика. Знание без понимания. Он делал то же самое, когда был одним из преданных слуг Волдеморта и хотел защитить своего брата. Он не позволил себе знать тайны своего брата, чтобы быть способным избежать возможного допроса с Веритасерумом.

Затем Фигг сделала нечто такое, чего он не ожидал.

— Мне жаль, Снейп, — извинилась она. – Я не собиралась причинить ему вред. Я хочу, чтобы ты это знал.

* * *

После того, как Северус вышел из лазарета и за ним закрылись двери, Гарри, закрыв глаза от усталости, откинулся на подушку. Он хотел бы, чтобы Северус остался, но мужчина вышел так внезапно, что ему не хватило времени отреагировать. Он чувствовал страх. Северус найдет Фигг и убьет ее без дальнейших размышлений. Но Гарри не хотел этого. Это отправило бы Северуса в Азкабан, и он остался бы один. Азкабан. Один. Два слова, которые сделали его настроение мрачнее прежнего.

— Квайетус, ты в порядке?

Гарри удивленно открыл глаза. Рядом с его кроватью стояла Гермиона.

— Да, — слабо улыбнулся он. – Но я боюсь, что Северус причинит вред Фигг.

Гермиона в ответ улыбнулась.

— Я не думаю, что он это сделает, — заверила она Гарри и села на стул, на котором раньше сидел Северус. – Когда я его видела, он направлялся к кабинету директора.

— Слава Богу, — облегченно пробормотал Гарри. – Он был совершенно ненормальным...

Гермиона кивнула.

— Расскажешь мне, что случилось?

Гарри в нескольких предложениях изложил события последних часов. Реакция на это Гермиона, однако, была неясной. Она выглядела смущенной, и некоторое время после окончания рассказа сидела молча.

— Но она послала в тебя всего лишь легкое проклятие! Это не больно по-настоящему, подобно мысленному удару, ничего больше!

— Могу я спросить, ОТКУДА ты это знаешь? – сердито рявкнул Гарри.

— Я читала об этом. Использование проклятья Тормента обычно разрешается, — просто ответила она. – Я думаю, что ты просто очень остро среагировал. Как будто ты уже... — она внезапно остановилась и бросила на Гарри задумчивый взгляд.

Гарри побледнел и посмотрел вдаль в затруднении.

— Квайетус, это твой отец?.. – осторожно спросила она, но в следующий момент Гарри взорвался.

— НЕТ! – заорал он на нее. – И не смей подозревать его больше! Он никогда не причинил бы мне боль! Никогда!

Она не казалась испуганной.

— Но, Квайетус, кто тогда причинил тебе боль?

О нет. Ложь. Он снова должен был столкнуться с ложью. Но теперь он не хотел лгать.

— Никто мне не причинял боль. И моя жизнь – не твое дело.

Или ложь была слишком слабой, или Гермиона была слишком проницательна и напориста, но она не позволила закрыть тему.

— Нет, Квайетус. Я вижу, любой может видеть, что тебя мучили. Твои реакции...

— Меня не мучили! – закричал Гарри в страхе. Она была близка к тому, чтобы обнаружить...

— Не ври мне. Я могу видеть это.

Гарри опустил голову и взмолился о возвращении Северуса. Он действительно не знал, как вести себя в этой ситуации. Гермиона наклонилась к нему поближе и спросила тихим голосом:

— Это была твоя семья?

Гарри не смел поднять глаза. По-видимому, даже Гермиона могла поспешить с заключениями, благодарно заметил он. Та вздохнула, веря его смущению, которое было стыдом.

— Извини, Квайетус. Я не собиралась совать нос в твои тайны... — Она виновато сглотнула.

Гарри, все еще уставившись на руку, лежащую на коленях, слабо прошептал: — Ничего страшного.

Гермиона, наконец, оставила тему и сменила ее на оборотней. Через несколько минут они погрузились в серьезную беседу о различных видах зелий, используемых при лечении людей, укушенных оборотнем.

Настроение у Гарри улучшилось. Через некоторое время они хихикали над некоторыми абсолютно ненормальными ингредиентами. Гермиона вытащила книгу, в которой она только что искала нужное решение, и они подробно обсудили некоторые ее части.

— Мы никогда не найдем лекарство для Люпина, — обеспокоено сдвинул брови Гарри. – Мы уже перерыли не менее двухсот книг, но не нашли ничего...

Гермиона открыла рот, чтобы ответить на замечание Гарри, когда с резким шумом снова открылась дверь.

Гарри улыбнулся и поднял глаза, ожидая возвращения Северуса.

Но это был не Северус.

Это был Рон.

Взбешенный Рон. Гарри побледнел, скользнул рукой под одеяло к поясу и крепко сжал палочку.

— О чем ты думаешь, ты одна в пустой комнате с этим грязным слизеринцем! – заорал тот на Гермиону. – Ты должна быть с ним осторожнее! Я говорил тебе, что его отец – Пожиратель Смерти...

— Вы говорите обо мне, мистер Уизли? – в дверном проеме стоял Северус, и в его глазах был огонь.

Рон повернулся на каблуках, чтобы оказаться к нему лицом.

— Да, — твердо сказал он, пытаясь сохранить храбрость перед высоким и угрожающим преподавателем.

Гермиона побледнела, а Гарри застыл от страха. Было ясно, что через мгновение эти двое вытащат палочки и сильно проклянут друг друга, а Гарри знал, что Рон потерпит неудачу против Северуса. Мастер зельеварения был действительно хорошо обученным магом в светлых и темных методах колдовства.

Гермиона, казалось, пришла к тому же заключению, потому что она прикинула возможности впившихся взглядами друг в друга людей, с силой схватила Рона за руку и вытащила его из комнаты. Северус собирался последовать за ними, но Гарри позвал его по имени.

— Северус, пожалуйста, не надо... — он выскользнул из кровати, сунул ноги в ботинки и шагнул к нему. – Он просто глупый ребенок. Ты – взрослый. Ты...

— Он хотел навредить тебе.

— Нет. А если даже и хотел, я могу себя защитить.

— Ты уверен? – голос Северуса был взволнованным.

— Нет, конечно, — ухмыльнулся Гарри. – Давай теперь пойдем домой. Я не люблю проводить здесь ночи... А также я здорово хочу есть.

Челюсть Северуса упала.

— Ты шутишь!

— Я пропустил и обед, и ужин. А завтрак был очень давно.

* * *

На следующее утро Гарри действительно гордился собой: он смог проспать всю ночь без помощи Северуса. Он был весьма уверен, что увидит кошмары, но их не было, и после пробуждения он был свежим и полностью отдохнувшим.

Это было хорошей новостью, потому что наступила суббота, и это был день первого посещения Хогсмида в этом году.

Северус разбудил его, и они вместе позавтракали в гостиной, а не в Большом Зале.

— Я рад, что ты в порядке, — сказал Северус, беря булочку. – Я несколько часов не решался заснуть – думал, что у тебя будут кошмары.

Гарри улыбнулся.

— А что насчет Фигг? – спросил он.

— Она сказала, что наложила на тебя легкое Тормента. Чтобы научить тебя ставить щит, — Северус нервно покачал головой. – Твоя реакция на это оказалась усиленной из-за твоих предыдущего опыта нахождения под проклятьем.

— Гермиона сказала то же самое. Она что-то подозревает.

— Думаешь, она знает, кто ты?

— Нет, — слабо усмехнулся Гарри. – Она подозревает, что моя семья меня мучила.

— И я тоже, не так ли?

Гарри не ответил, только сконцентрировался на тосте с джемом. Северус вздохнул, и они больше не разговаривали, пока Гарри не ушел.

— Будь осторожен, — сказал наконец Северус. – Я не хочу, чтобы ты покидал территорию Хогсмида.

Гарри кивнул и посмотрел вокруг, ища Ареса. Он не мог его нигде найти. Поход внезапно показался скучным. Одинокая прогулка не была хорошей перспективой. Гарри нерешительно стоял перед дверью школы. Может, ему не стоит идти? Он мог бы более эффективно провести время в библиотеке. Ища лекарство для Люпина, или так... Но он все еще был мальчишкой, ему хотелось каких-то забав, ему надоело все время учиться и читать. Он хотел бы пройтись вокруг небольшого городка, побывать в магазинах, возможно, что-то купить: у него были на это деньги, Северус дал ему несколько галеонов, чтобы потратить на глупости – по его словам.

— Эй, приятель, ты тоже идешь в Хогсмид? – внезапно раздался позади него голос. Гарри обернулся. Это был Фред и, конечно, Джордж.

— Да, но... Я не могу нигде найти Ареса. Я хотел идти с ним, — объяснил он.

— Если хочешь, можешь идти с нами, — широко улыбнулся Джордж. – Я торжественно клянусь, что не позволю Рону узнать об этом. Хорошо?

Гарри осторожно на них посмотрел. После его стычки с Роном он был подозрителен, и даже вчерашний инцидент, казалось, не облегчил решения.

— Вы серьезно? – спросил он наконец.

Фред пожал плечами.

— Мы не собираемся тебя бить, убивать или отдавать Рону. Лично я думаю, что он ведет себя как полный мерзавец по отношению к тебе, и он заслужил то, что получил.

— Он чокнутый, если не может сделать различий между тобой и твоим отцом, — добавил Джордж.

— Это, должно быть, из-за того, что Снейп выжил, а Гарри умер, — спокойно объяснил Фред.

— Его смерть сломала и отца тоже, — Гарри напряженно посмотрел на них. – Иногда я думаю, что он заставляет себя держаться только из-за меня.

Они обменялись понимающими взглядами и пошли к городу. Потом они оставили эту тему и провели время в разных магазинах, главным образом, в аптеке, где закупили огромное количество ингредиентов для зелий. Гарри смеялся над близнецами.

— Если бы отец знал...

— Я думаю, что он кое-что подозревает, — весело ухмыльнулся Джордж. – Однажды он даже помог нам, когда Фред взорвал склад, который мы использовали в школе, — засмеялись они.

— Это было два года назад, когда он каждую ночь патрулировал школу из-за Сириуса Блэка. Мы наложили на комнату заглушающие чары, но их оказалось недостаточно, чтобы скрыть грохот, и он нас нашел, — от смеха Джордж не смог продолжать.

— Но я попросил его помочь нам узнать, что вызвало взрыв. Мы искали до утра, но он, наконец, это определил и так гордился собой, что позволил нам уйти без наказания, — закончил рассказ Фред, и они снова засмеялись. – С тех пор он на зельях к нам терпимее.

— У нас лучшие оценки, — согласился Джордж.

Гарри весело улыбнулся и решил расспросить Северуса об этой истории. Было бы интересно послушать его версию. Через некоторое время он оставил близнецов в аптеке, и они договорились встретиться в «Трех метлах». Фред и Джордж действительно были забавной компанией, но их увлеченность ингредиентами для зелий надоела Гарри до смерти, так что он решил посетить магазин «Зонко», чтобы купить немного конфет.

Когда он вышел из аптеки и оказался перед магазином сладостей, ему пришлось поплотнее обернуть вокруг себя плащ из-за дующего на улице резкого холодного ветра. Его глаза заслезились, он отвернул голову от сильного ветра и зашагал к «Зонко». Иногда он слышал странные голоса, которые где-то плакали, но когда он изо всех сил пытался их разобрать, они исчезали. — Это, должно быть, ветер, — подумал он и успокоился. Гарри собирался войти в магазин, когда снова уловил их, но на сей раз они были яснее, и он смог даже разобрать некоторые слова, которые заставили его броситься в их сторону.

— Оставь меня в покое! – кричал кто-то, и был слышен безумный смех.

Это был Волдеморт? Гарри остановился, помертвев. Он больше не хотел встретиться с Волдемортом. Но кто-то был в опасности. Он должен ему помочь, и нет времени, чтобы привести помощь. Глубоко вздохнув, он вынул палочку и направился в сторону приглушенных голосов.

На узкой и темной улице было только две фигуры. Одна из них лежала на земле, а другая стояла над первой, и ее палочка указывала на дрожащую фигуру.

— Экспеллиармус! – громко закричал Гарри. В следующее мгновение палочка нападавшего оказалась у него в руке. Он положил ее в карман и подошел ближе. Увиденное его поразило. Невилл лежал на холодной влажной земле, а рядом с ним стоял явно разозленный мальчик. Это был Терри Бут, пятикурсник из Рэйвенкло. Гарри удивленно сглотнул. Он хорошо знал Терри, многие недели сидел рядом с ним на занятиях по арифмантике. Он не мог поверить своим глазам.

— Что ты здесь делаешь? – запинаясь, пробормотал он через несколько мгновений.

— Не твое дело, не так ли, Невилл? – пнул он лежащего мальчика, который только простонал в ответ. Гарри не размышлял.

— Ступефай! – крикнул он, и Терри отлетел к стене и рухнул на землю. Гарри, однако, не обратил на него внимания. Он встал на колени рядом с Невиллом, подсунул под него руку и осторожно поднял. – Невилл, ты в порядке?

Тот отрицательно покачал головой.

— Мне кажется, я сломал левую руку, — простонал он.

Гарри помог ему сесть и сам уселся рядом.

— Расскажешь мне, что случилось? – спросил он, когда дыхание Невилла замедлилось.

Невилл закрыл лицо ладонями и заплакал. Это потрясло Гарри до шока. Что ему теперь делать? Он почувствовал себя неудобно, и его смущение только усилилось, когда в течение следующих минут Невилл не перестал плакать. Гарри тяжело вздохнул и положил руку ему на плечо.

— Эй, приятель, в чем проблема? – Он чувствовал себя чрезвычайно глупо. Внезапно он захотел, чтобы здесь оказался Северус. Ситуация была... слишком сложной, чтобы справиться.

— Он оскорбил моих родителей, сказал, что мой отец был ублюдком, и наложил на меня несколько проклятий, — слова были едва понятны из-за икоты, но Гарри их уловил.

Опять новый поворот событий. И он все еще не знал, что делать. После всего, что ему рассказал Северус...

— Моя бабушка обычно говорила то же самое, и она говорит, что мой отец в конце концов сделал ее дочь такой же ужасной, каким был сам, и говорит, что отец заслужил свою судьбу... — он снова заплакал.

Гарри застыл и внезапно подумал, что никто из гриффиндорцев не знал Невиллла. Кто знал, какая жизнь у него была дома? Возможно, хуже, чем у Гарри с Дурслями... Он не отреагировал на слова, позволяя мальчику плакать.

— Я ненавижу, что все судят меня по моему отцу. Я – не мой отец. Я не хочу стать проклятым аврором, не хочу мучить людей. Я не... — его плач усилился.

Гарри добродушно подтолкнул его и улыбнулся, когда Невилл поднял на него глаза.

— Полагаю, я смогу это понять, Невилл.

Мальчик на мгновение сдвинул брови, затем снова улыбнулся.

— Просто замечательно, что я тебе жалуюсь, — пробормотал он и слегка покраснел. Гарри хихикнул.

— По крайней мере, я могу понять тебя, — он встал и движением руки помог подняться Невиллу. – Ты можешь идти?

— Да, но что нам делать с ним? – махнул он рукой в сторону Терри.

— Я позабочусь о нем, мистер Лонгботтом.

Внезапно раздавшийся голос поразил их, но Гарри первым восстановил самообладание.

— Что ты здесь делаешь? – спросил он фигуру, возвышавшуюся перед ними.

— Я искал тебя. Я пришел присоединиться к тебе за сливочным пивом, а близнецы сказали, что ты исчез час назад, и они не знают, куда ты пошел. И... Я нашел тебя здесь.

— Час назад? – недоверчиво спросил Гарри. Ему это время показалось несколькими минутами.

Северус кивнул.

— Теперь вы должны вернуться в школу. Я думаю, мистер Лонгботтом срочно нуждается в медицинской помощи. Ты можешь ему помочь?

— Конечно, — произнес Гарри. – А... что будет с Бутом?

Губы Северуса изогнулись в неприятной улыбке.

— Мы вычтем некоторое число баллов с его факультета... — постучал он по подбородку в раздумье. – И, возможно, также назначим несколько месяцев отработок с мистером Филчем.

— Разве он не будет отчислен? – Голос Невилла был тихим. Северус с минуту смотрел на него, прежде чем ответить.

— Сожалею, но не думаю, что было бы мудро выгонять его. Мы должны дать ему еще один шанс. Раньше не было никаких проблем с его поведением. Мы не можем выгнать его за одну драку, — сказал он наконец, и Невилл понимающе кивнул. – О, и еще одно. Двадцать балов Гриффиндору за вашу храбрость, мистер Лонгботтом.

Глаза Невилла удивленно расширились.

— Но... но я не был храбрым! Это Квайетус...

Северус многозначительно ему подмигнул.

— Но вы были достаточно храбры, чтобы разговаривать с ним, не так ли? – и добавил, когда увидел, что двое мальчишек ошеломленно стоят на месте: — А теперь – в лазарет! Быстро!

* * *

После обеда, когда Гарри сидел в библиотеке за своим обычным столом, подошла Гермиона и расспросила его о случае с Невиллом.

Гарри попытался ответить на ее вопросы, опуская очень личные детали, но через некоторое время понял, что история, которую он рассказал Гермионе, была слишком далека от правды.

— Я не могу рассказать тебе обо всем, Гермиона, — наконец закончил он. – Если хочешь знать, ты должна спросить Невилла. Я не думаю, что мне можно рассказать тебе его секреты.

Гермиона бросила на него быстрый взгляд, и затем уступила.

— Хорошо, ты прав, Квайетус. Как насчет этого зелья для оборотней? – обратила она внимание на книгу, лежащую на столе.

— Подожди минутку, Гермиона. Сначала я хочу задать вопрос, — Гарри подождал, пока глаза девочки не встретились с его. – Как насчет тебя и Рона? У тебя не будет с ним проблем из-за меня?

Гермиона пожала плечами.

— Я не беспокоюсь...

— Но тебе стоит это делать, — воспротивился Гарри. – Я не назначу тебе свидание, если он тебя оставит!

Гермиона изумленно хихикнула.

— Ты не должен беспокоиться. Он не бросит меня.

— Ты уверена?

— Конечно. Ну? Мы можем продолжить наше исследование?

— Можем, — согласился Гарри.

Это была книга с большим количеством цветных картинок. Когда Гарри закончил ее просматривать, его голова была заполнена преобразующимися, убивающими и умирающими оборотнями, и он не смог избавиться от них даже ночью. Его сон был полон оборотней, они были повсюду вокруг него, лаяли и выли без перерыва. Они окружали небольшую группу людей, вероятно, маглов, взрослых и детей, перепуганных до смерти.

И... Волдеморт стоял рядом с ними и смотрел, как они убивали всех, даже маленьких детей, и все было покрыто кровью, кровью, кровью, и Гарри чувствовал острую боль во лбу, но не мог убежать... И Пожиратели Смерти достигли этого места, присоединились к оборотням, а двое из них шагнули к бесчеловечному существу, склонив голову.

— Господин, — сказал один из них. – Гарри внезапно узнал его. Это был Крэбб-старший. – Мы не смогли найти девчонку.

Гойл ничего не сказал, только кивнул.

— Идиоты! – сердито прошипел Волдеморт. – Она может стать такой же опасной, каким был младший Поттер!

— Но, господин... Он не был слишком опасен. Вы так легко его убили... — внезапно произнес Гойл, и Волдеморт еще больше рассердился.

— Идиот! Никогда, НИКОГДА не недооценивай своих врагов! – прокричал он с горящими глазами. – Круцио!

Двое мужчин упали на пол, дергаясь и крича от боли. Другие Пожиратели Смерти прервали свою забаву и недоверчиво уставились на них.

— Я не потерплю НИКАКИХ ошибок! – Теперь Волдеморт говорил с другими. – Вы понимаете? – Когда они опасливо кивнули, он повернулся к сереброволосому Пожирателю Смерти. – Это касается тебя и твоего сына, Люциус. – Пожиратель наклонил голову. – Твой сын ведет себя в школе слишком высокомерно. Он знает о твоей преданности, Люциус? – Малфой молча кивнул. – Тогда не позволяй ему себя вести так по-идиотски! Он раскроет тебя своей безответственностью! Я слышал также, что он беспокоит своего троюродного брата, — усмехнулся он застывшему Малфою.

— Троюродного брата? – с опаской хрипло спросил тот.

— Это мальчишка Снейпа. Мать твоей жены была Ноблестоун, не так ли? – Малфой не смог открыть рот, только кивнул. – Я не накажу тебя снова, Люциус, но знай, что я не забыл твой небольшой промах. Ты должен был сообщить мне о сыне Снейпа.

— Но я много раз говорил Вам, господин, что я не знал о нем до этого лета! – протестующее воскликнул Малфой.

— Северус – крестный твоего сына и твой лучший друг. Ты хочешь сказать, что он не поделился с тобой таким важным фактом своей жизни? Какой же он тогда был друг?

— Мастер... Снейп шпионил за Вами с момента смерти своего брата. Конечно, после этого он не был со мной полностью откровенен!

Волдеморт бросил на дрожащего человека задумчивый взгляд.

— Может, ты искренен. А может, нет. Я увижу. Круцио! – снова прошипел он.

— КВАЙЕТ! – голос Северуса выдернул его из кошмара.

Кошмар? Гарри прижал руку ко лбу.

— Он... болит, — с болью прошептал он.

Северус запаниковал.

— Что случилось? Ты ворочался...

— Волдеморт... — простонал Гарри. – Мы должны рассказать директору. – Он сел.

— Сейчас 2 часа ночи. Успокойся. Мы не можем разбудить его посреди ночи. Разве это не может подождать до утра?

Гарри подвинулся, чтобы Северус смог сесть на кровать рядом с ним.

— Я думаю, может, — сказал он наконец. – Волдеморт убил маглов. И наложил Круциатус на Крэбба, Гойла и Малфоя.

Северус обнял Гарри за плечи.

— Ты в порядке?

Гарри пожал плечами.

— Я ненавижу это. Уже две недели у меня не было кошмаров, а теперь у меня это проклятое видение, — с отвращением вздрогнул он. – Похоже, я никогда не смогу спать спокойно.

— К счастью, сегодня воскресенье. Можешь, если хочешь, спать до обеда.

— Как мило со стороны Тома, что он организовал первое нападение в субботу, — горько проворчал Гарри, затем наклонился к Северусу. – Надеюсь, что мне не придется быть свидетелем всех этих шоу в будущем...

— Возможно, придется... — голос Северуса был тихим. – Это было только первое нападение, и ты видел...

Гарри спрятал голову в подушку.

— Ты таааак успокаиваешь, Северус, — пробормотал он сквозь нее.

— Ну, я только хотел быть искренним...

— Мне не нужна твоя искренность. Мне прямо сейчас нужна какая-нибудь успокаивающая ложь! – он ткнул пальцем в бок Северусу.

Тот вскрикнул и вскочил с кровати.

— Что ты делаешь?

Гарри от смеха рухнул на спину.

— Ты боишься щекотки!

— Я не боюсь! Ты чуть не просверлил дырку у меня в боку! – сказал он жалостливым голосом.

— Я? Ты преувеличиваешь!

— Погоди, я тебя поймаю!..

— Северус! НЕТ!

— Ну?

— Перестань... это... ой!

— Что?

— Не...

— Что?

— ... щекочи, ой... меня! ПОЖАЛУЙСТА!

— Сдаешься?

— ДА, только отпусти меня!

— Не будешь меня щекотать?

— Не буду!

— Тогда хорошо. Иди спать.

— Нет. Ты набросишься на меня.

— Не буду.

— Обещаешь?

— ..

Гарри скрестил руки и бросил подозрительный взгляд на мастера зельеварения в его обычной серой пижаме, на его взъерошенные волосы и на лицо, покрасневшее от смеха.

— Ты больше не похож на себя, Северус, — оценил он наконец увиденное.

— Это твоя вина! – пожаловался Северус. – Ты заставляешь меня вести себя подобно идиоту.

— Но тебе это нравится!

— Нет!

— Лжец, — заканчивая притворную ссору, Гарри подтянул одеяло до подбородка и закрыл глаза.

— Идиот.

— Спокночи, — вздохнул он и улыбнулся.

Северус увидел на лице Гарри улыбку. Он сидел рядом с мальчиком, глядя на него, пока тот не заснул. На мальчишеском лице осталась улыбка, Гарри, конечно, хотел заверить его... в чем? Северус не знал, но это его не волновало.

Его мир изменился. Он стал... светлее. Счастливее. И это было действием Гарри. Он никогда прежде не верил в это. Он думал, что после летних событий они не смогут жить нормальной жизнью. Но, как бы то ни было... они смогли. И не просто нормальной жизнью. Они жили чем-то большим. Северус наблюдал за мальчиком, изучая его черты лица. Возможно, они не были отцом и сыном, но они были друзьями. Или даже больше. Они также были союзниками. Союзниками против ужасов Волдеморта. И, может быть, союзниками против всего мира, который сохранял против них предубеждения.

И все это было благодаря Гарри.

То же самое он сказал Альбусу в тот день после того, как Гарри покинул кабинет директора.

— Я рад слышать это, Северус, — несколько печально улыбнулся тот. – Ты знаешь, твой брат всегда хотел, чтобы ты нашел счастье в жизни, и опасался, что ты этого никогда не сделаешь. И я тоже беспокоился... в течение последних пятнадцати лет, во время которых ты, казалось, все больше погружался в одиночество и депрессию.

Северус кивнул.

— Знаешь, он тоже очень тебя любит, — добавил Дамблдор, предлагая ему лимонные дольки.

— Он никогда мне не говорил... — с мукой в голосе прошептал Северус.

— Но это так, поверь мне. Но он еще ребенок. Он не знает, как выразить свои чувства в словах. Но увидишь – он тебя любит.

— Вы уверены?

— Абсолютно, мой дорогой Северус. Немного лимонных долек?

— Да, спасибо, — улыбнулся тот и первый раз в жизни протянул руку и позволил Дамблдору дать ему этих раздражающих конфет.

Жизнь стоила того, чтобы жить.