Глава 10. Косой переулок
К тому времени, когда Снейп прибыл в дом Дурслей на Тисовой улице, все были уже в сборе, и только Уизли по понятной причине отсутствовали. При виде него Аластор Моуди как бы невзначай вытащил палочку и стал рассматривать ее в свете камина. Напряженная МакГонагалл ограничилась лишь мимолетным кивком головы, а Люпин (он-то что тут забыл?), с виду больной и необычайно бледный, до того, что сизые полукружья легли вокруг глаз, подчеркнув их янтарный цвет, сделал попытку улыбнуться, однако мышцы его лица застыли на половине пути.
«Дааа, время никого не щадит, » — усмехнулся внутренний голос, но был начисто проигнорирован своим носителем.
Зельевар окинул яростным взглядом мнущуюся в центре комнаты компанию, приметил стоявшего поодаль Дамблдора и посмотрел на Дурслей. Вмиг оказавшись рядом с Петуньей, он схватил ее за кисть правой руки и резко вывернул, поворачивая женщину к себе лицом.
— Легилименс! — злобно процедил он, и его буквально затянуло в водоворот воспоминаний...
...На лестнице стояли двое мальчиков. Один был светловолосый, с голубыми глазами и невысокого роста. Судя по немалым габаритам, мальчишка Дурслей. Образ другого был каким-то размытым, нечетким, будто бы Снейп смотрел на него сквозь мутное стекло; у него было абсолютно смазанное лицо, словно на не резком снимке.
В следующую секунду события развивались стремительно, словно слились воедино. Вот сын Петуньи то ли сам шагнул, то ли мальчик с размытым лицом толкнул его, не удержал равновесия и повалился назад. Послышались череда глухих ударов и громкий вопль, и блондин, оказавшись у основания лестницы, потерял сознание. Петунья испуганно подбежала к нему, а Дурсль-старший, удостоверившись, что умирать сын в ближайшее время не собирается, не растерялся и тут же позвонил в «скорую».
Сам виновник произошедшего все сидел на лестнице да наблюдал, как содрогается от рыданий Петунья и носится из стороны в сторону Дурсль-старший, крича что-то в мобильный телефон. Северус не мог видеть лица мальчика, но почему-то был уверен, что это Поттер. Кто еще ни в грош не ставил бы человеческую жизнь, как не сын Джеймса?
«И ради этого маленького ублюдка погибла Лили?» — подумал мужчина, и из груди вырвался прерывистый вздох.
«Ты слишком категорично мыслишь, — презрительно возразил голос в голове. — Подумаешь, столкнул кузена с лестницы... Ты что, себя не помнишь в его возрасте? Хорошо, тогда я тебе напомню. Толстый сук обломился и ударил малышку Петунью по плечу... Случайность ли?» — желчи в голосе паразита хватило бы на месяц нормальной работы желудка.
Снейп стиснул зубы. Иногда он начинал сомневаться в том, что второй слой защиты — вставленная на концепт-уровне разума вторая личность — стоит его душевного спокойствия. Но нет, меры предосторожности, черт побери. Кто знает, когда одному ушлому старику взбредет в голову покопаться в голове уже у него.
— «Скорая» уже едет, — прохрипел Дурсль. — Все будет в порядке, Туни. Все будет в порядке. Он... он просто потерял сознание. Это к лучшему. Так он не будет чувствовать боли.
И тут Дурсль, наконец, посмотрел на своего племянника. Преодолев лестничный пролет громадными скачками, мужчина схватил Поттера за волосы и поволок на первый этаж. Мальчишка даже не сопротивлялся; неужели был так уверен в своей безнаказанности, думал, что падение кузена с лестницы сойдет ему с рук?
Правда, какое бы отвращение не испытывал к нему Снейп, сцена, последовавшая за этим, буквально выбила почву из-под его ног: вытащив раскаленную кочергу из пламени, Дурсль замахнулся и вонзил ее в своего племянника...
Чувствуя, как внутри закипает гнев, зельевар оборвал действие заклинания. Петунья закрыла глаза и тут же обмякла в кресле. Обернувшись, Снейп схватил Дамблдора за грудки и впечатал в стену, чуть не придавив вовремя отшатнувшегося оборотня. Сильно тряхнув сухопарое тело, зельевар приблизился и прошипел не хуже гадюки:
— Я говорил Вам... Говорил, но Вы меня не послушались и сделали по-своему. А теперь посмотрите... посмотрите, к чему это привело! Если бы Поттера оставили в магическом мире, ничего этого бы не произошло!
«Успокойся!» — жестко сказал паразит в голове.
Но Северус не мог. Слепая ярость душила его, застилая глаза, а Дамблдор все смотрел, смотрел на него своими спокойными голубыми глазами, и почему-то от этого взгляда душу выворачивало наизнанку. Злость, досада, стыд смешались в один ядовитый коктейль. Некстати в памяти всплыли воспоминания о прошлом...
...Двое магов смотрели на ночной небосвод, и каждый думал о своем. Небо не хотело давать ответы на их вопросы, поскольку ему всегда было все равно, что творится там, внизу.
— А что будет с ее сыном? — нарушил тишину Снейп.
— Я решил, что будет лучше, если его передадут тете, — не отрывая взгляда от звезд, ответил Дамблдор.
— Но ведь он маг, в этом нет никаких сомнений! Зачем оставлять его у магглов, когда можно забрать в наш магический мир? Мы можем скрывать его, пока все не утихнет, мы можем сочинить легенду...
— А если потом всплывет правда? — спросил Альбус. — Нет, это рискованно. Его не удастся скрыть, поэтому все рано или поздно будут знать, чей это сын. А значит, Пожиратели попытаются отомстить. Слишком многие избежали Азкабана, и если они найдут его... В общем, не мне тебе объяснять, что тогда с ним произойдет.
— А если я усыновлю его?
— Ты? — печально улыбнулся Дамблдор. — Не смеши меня, Северус. Сможешь ли ты воспитывать этого мальчишку, смотреть ему в глаза, относиться к нему, как к своему сыну, зная, кто он? А, Северус? Молчишь... Ну, молчи, я и так все вижу по твоим глазам. Потому и хочу, чтобы он остался в другом мире.
— Но у нас ему все равно будет лучше, — Северус осекся. Все сказанное директором вдруг показалось ему отговоркой. Ложью, скрывающей истину. — Неужели Вы думаете, что пророчество...
— Настоящее? — предугадал его вопрос Дамблдор. — Нет, не думаю. Хотя, если честно, не знаю. Всякий раз, когда мы останавливаем очередного ненормального, лет через пятнадцать или тридцать появляются новые «Темные Лорды», «Властители» и прочие, прочие... И каждый из них сильнее предыдущего раз в пять, и каждому хочется власти над обоими мирами. Волан-де-Морту это почти удалось. После такого начинаешь задумываться даже над такими безумными идеями. И мы оба знаем, что он что-то сделал с этим ребенком. Так что нет, Северус, он останется у тети, и пока я не буду уверен...
— Но мальчик-то в чем виноват?! В том, что он...
— Хватит, — отрезал Дамблдор.
— Выходит, мне Вас не переубедить?
— Нет...
— Отпусти его, Северус. — Сиплый голос оборотня выдернул его из забытья, заставил пошевелиться. Оглядевшись, он обнаружил, что окружающие теперь смотрели на него настороженно, с опаской и как будто даже немного раздвинулись в стороны. Лишь в немигающих глазах отставного аврора не было напряженности, только угроза и готовность атаковать при малейшем движении. И он наверняка не погнушался бы это сделать, не стой на его пути Люпин. — Северус, — тихо, но с нажимом повторил оборотень.
— А ну отошел, щенок! — рявкнул Шизоглаз, чей выпуклый глаз бешено вращался, готовый вывалиться оттуда в любую секунду. — Я не успокоюсь, пока не отправлю этого ублюдка Пожирательского на тот свет!
— Не надо, Аластор, — спокойно произнес директор. — И ты тоже возьми в себя руки, Северус. Я понимаю, что ты чувствуешь, но криком делу не поможешь.
В воздухе повисло недосказанное, но Снейп прекрасно понял, что имелось ввиду. Криком делу не поможешь, но внимание определенно обратишь. Он на миг сжал губы, а потом, рвано выдохнув, все же разжал побелевшие пальцы, вцепившиеся в лиловую мантию.
— А теперь, господа, — как ни в чем не бывало улыбнулся Дамблдор, — давайте решим, как разгрести это дело и найти нашего маленького героя.Снейп поджал губы и обреченно закрыл глаза.
***
Дырявый Котел, внешне походивший на перекошенный сарай с деревянной вывеской, краска на которой давно обесцветилась, представлял собой убогое зрелище. Неприятно кольнуло сердце, но такси уже скрылось за поворотом. Обреченно вздохнув и перерыв в голове все имеющиеся о данном заведении воспоминания, Гарри с удивлением поймал себя на том, что чувствует волнение и странную тоску по этому месту. Впрочем, чему тут, собственно, удивляться, если Том в свое время успел привязаться к Дырявому Котлу, проведя там в прошлом большую часть своих каникул, а также не единожды укрываясь под его крышей от бомбардировок нацисткой Германией.
Гарри вспомнил, как, будучи Риддлом, как-то раз оказался в самом эпицентре того ужаса, и с содроганием подумал, что никакими словами, наверное, не передать ужас бомбежки, вой и свист артиллерийских снарядов, рикошет осколков и вздымающиеся кверху, прямо из-под ног, комья земли, вопли ужаса и слезы на глазах людей, видевших, как их родные и близкие умирают...
Закрыв глаза, мальчик обнял себя за плечи. Запекшиеся губы неровно и часто открывались, и дыхание с болезненным свистом вырывалось из груди.
— Поди разбери теперь, это мне страшно или это просто то, что чувствовал на тот момент Том, — задыхаясь, сипло пробормотал он. Смахнув со лба капли холодного пота, он глубоко вздохнул и решительно толкнул дверь.
Внутри было тепло и уютно. Внушительных размеров камин, выдолбленный из глыбы, был предусмотрительно зажжен, и языки пламени в его жерле наперегонки подпрыгивали один выше другого. Мягкий, приглушенный свет, музыка, смех, звон посуды и нестройные крики «ура!».
«У Вас здесь всегда лето, мистер Том, » — вспомнились ему слова Риддла, как-то раз сказанные хозяину паба за чашкой горячего шоколада, и на душе как-то потеплело. Сам Том считал те редкие моменты проявления чувств непростительной слабостью, тогда как Гарри казалось, что именно это и делало Риддла человеком. Интересно, сменился ли бармен? Наверное, ведь ему должно было стукнуть девяносто пять, а то и сто.
С трудом поборов желание оглянуться на барную стойку, Гарри поправил лямку сумки на плече и уверенно направился к дальней двери, за которой, насколько он знал, был маленький двор, ведущий в Косой переулок. Шагнув в проем, мальчик обнаружил себя окруженным со всех сторон кирпичными стенами и запоздало вспомнил, что для того, чтобы открыть арку, ведущую в Косой переулок, нужно было трижды коснуться волшебной палочкой кирпича над урной. Но ведь у него было волшебной палочки. Это у Тома, четверокурсника Слизерина, в шкуре которого ему посчастливилось побывать, она всегда была при себе, а не у Гарри Поттера, восьмилетнего мальчика, которому, как магглорожденному волшебнику, надлежало узнать о волшебном мире только на свое одиннадцатилетие.
Гарри задумался.
А с чего это он вдруг решил, что он магглорожденный волшебник? Судя по прочитанному, его мать была прекрасна осведомлена о существовании волшебного мира, так что он, как минимум, полукровка. Правда, непохоже, чтобы у матери в волшебном мире были покровители; то, что она обратилась за помощью к магглу... Хм, а к магглу ли? Ладно, пусть будет маггл, в лучшем случае, сквиб, но это все равно ничего меняло. То, что мать из всех людей обратилась именно к нему, говорило о многом. Например, что ей, как магглорожденной, приходилось трудно в мире волшебников, и было не к кому обратиться за помощью. Хм, а если его мать была полукровкой? Ведь если подумать, он ничего не знал о своих бабушке с дедушкой по матери, как впрочем, и по отцу, все они умерли еще до его рождения. И Гарри не удивился бы, узнай, что кто-то из них при жизни был сквибом или даже магом, ушедшим в подполье... Порывшись в памяти Риддла, мальчик вспомнил, что во время обучения последнего на первом курсе, в Гриффиндоре был один семикурсник, которого звали Карлусом Поттером. Ему, если он жив, сейчас за шестьдесят пять. Может статься, что они родственники, а может, даже и дед с внуком. Но тогда получалось, что его отец, Джеймс Поттер, был чистокровным волшебником. В таком случае, почему в ночь тридцать первого октября его родители оказались в Годриковой впадине, а не в родовом поместье? А может, его отец был отсечен от рода из-за неподобающей связи чистокровного мага с магглорожденной волшебницей?
Почувствовав, как голова от обилия вопросов начала пухнуть, и разумно поразмыслив, что обдумать все это еще успеется, Гарри сосредоточился на настоящем. Вопрос в данный момент заключался в том, как перебраться на ту сторону, не имея при себе палочки и не вызывая подозрений у посетителей паба. Ведь, если он вдруг вернется назад и попросит бармена о помощи, его вполне могут скрутить, крепко так скрутить и для достоверности порыться в голове. Ну, или просто выгнать из паба. Впрочем, одно другому не мешало.
Немного поразмышляв обо всем этом, он взглянул на бочки, сиротливо валявшиеся в одном углу двора. Сделав в голове некоторые расчеты, мальчик бросил быстрый взгляд на кирпичную стену, потом — на бочки, а потом снова посмотрел на стену. Перелезть через нее — чем не вариант?
С этими мыслями Гарри, недолго думая, закинул бочку на бочку, отдышался и залез сам. Бочки тут же опасно зашатались, и мальчик, схватившись за кирпичи и вплотную к ним прижавшись, впился пальцами в трещины и начал медленно взбираться по ним вверх. Когда он, наконец, оказался на самой стене, то стал разглядывать открывшуюся картину, затаив дыхание.
Это был открытый рынок, оживленный шипением и ароматом различных трав и возбужденный яростными спорами возле лотков, торговавших всем, начиная от медных котлов и заканчивая совершенно чудовищными по степени безвкусицы артефактами. В нем были толпы людей: женщины в высоких заостренных шляпах, мужчины в изумрудных, лиловых мантиях и, конечно, торговцы, многие с корзинами и коробками в руках, из которых выглядывали хищные головы летучих мышей и поблескивали чешуйки каких-то ящеров и змей.
В какой-то момент близстоящий лавочник, левитировавший свой груз за прилавок, заметил Гарри и заорал, сердито сотрясая кулаками воздух:
— Хулиган! А ну спускайся сюда по-хорошему, а то хуже будет!
Гарри, заметив, что все больше и больше людей стало оборачиваться в его сторону, чертыхнулся и опрометью взобрался на плоскую крышу какой-то лавки. Вслед ему просвистело несколько угроз вперемешку с проклятьями и ругательствами. Отрешенно подумав, что тете Петуньи эти слова пришлись бы явно не по вкусу, Гарри пробежал еще немного и остановился. Метрах в двух от него плоскость крыши обрывалась. Проделав в голове некоторые расчеты, он добежал до края, оттолкнулся и прыгнул. Во время полета мелькнула мысль: правильно ли он рассчитал прыжок? Ему даже показалось, что он вот-вот ударится о серую стену и полетит вниз. Но пропасть благополучно миновала, и Гарри, опустившись на крышу, инстинктивно перекатился на левый бок, чтобы смягчить удар тела (будучи слизеринским охотником, Тому первым делом пришлось научиться падать). Удостоверившись, что отделался он только царапинами и синяками, которые, впрочем-то, все равно вскоре затянутся, Гарри аккуратно спустился по крыше вниз. Узкая улочка, в которой он оказался, метров через шесть-семь выходила прямиком на Косую аллею.
Решив, что тут он в относительной безопасности, мальчик схватился за горло и в попытке восстановить сбитое дыхание позволил себе усесться прямо на грязную землю. В голове тем временем шла напряжённая работа.
В настоящее время план действий состоял в том, чтобы заглянуть во «Флориш и Блоттс» и узнать больше о Риддле. Последний умел разговаривать со змеями, на что, насколько было известно общественности, в свое время был способен лишь Салазар Слизерин, один из основателей Хогвартса. Гарри был прекрасно осведомлен о том, что Том во время своего обучения в Хогвартсе яро стремился узнать о своём происхождении. Будучи довольно способным магом, мальчик считал, что он, как минимум, полукровный волшебник, да и Шляпа вряд ли отправила бы его за слизеринский стол просто потому, что у него имелись соответствующие качества, зная, как там относятся к грязнокровкам. Считая, что мать, будучи волшебницей, ни за что бы не умерла такой молодой, даже ни чем в общем-то и не болея, Том к концу четвертого курса перерыл местный архив на фамилию «Риддл», но никаких упоминаний о семье волшебников с таким именем не нашел. Гарри знал, что Том на летних каникулах собирался пройтись уже по генеалогическому древу матери, но по окончанию его четвертого курса воспоминания обрывались, будто их обрубили топором, и Гарри оставалось лишь гадать о дальнейшей судьбе Тома Риддла. Да и самому Гарри, чего уж греха таить, было тоже интересно узнать больше о своей матери. Кем она была? Чем занималась? На каком факультете училась?
Гарри задумчиво потер висок. Вопросы, вопросы и снова вопросы. Ни единого ответа, ни единого проблеска истины. Вздохнув, мальчик пружинисто поднялся с насиженного места и, вынырнув из-за угла, смешался с толпой. Если маги и нашли странным выходящего из-за поворота восьмилетнего ребенка в откровенно маггловской одежде, то не подали виду; мазнув по нему равнодушным взглядом, они сосредоточили все свое внимание на пьяном дебошире, обнявшим уличный фонарь и ни за что не желавшим его отпускать. Прежде чем один из прохожих закрыл обзор на происходящее, Гарри успел заметить, что к месту событий уже спешили авроры.
Широкая и просторная улочка Косого переулка, окруженная самыми разными на вид волшебными лавками, выглядела немного забавно и неуклюже. Здесь отсутствовала симметрия в любом ее виде. Витрины и окна располагались хоть и на одной высоте, все они были индивидуальны и неповторимы. Даже двери были немного наклонены вперед, из-за чего редко когда можно было увидеть две одинаковые. Зато каких форм они были: прямоугольные, круглые, овальные и даже перекошенные. Но несмотря на все это, все они были удобные и красивые.
Гарри шел, не переставая вертеть головой во все стороны. Вокруг него пролетали, проходили, проносились разнообразные предметы. Над головой пару раз даже пролетел поднос с пирожными.
Из мрачного на вид магазина доносилось тихое уханье. «Торговый центр «Совы». Неясыти обыкновенные, сипухи, ушастые и полярные совы, » — прочитал Гарри и посмотрел в другую сторону. Несколько мальчишек примерно его возраста прижались носами к одной из витрин, разглядывая выставленные в ней метлы. К сожалению, скоро мальчику пришлось прервать свое любование местными достопримечательностями. «Флориш и Блоттс, » — гласила вывеска над входом в лавку, у которой он остановился.
И Гарри вошел.
Книги всех форм и размеров, переплетенные в чешуйчатую или простую телячью кожу, книги в защитных футлярах и книги с золотыми застежками, инкрустированными самоцветами. Книги, стоившие кому-то жизни, и книги, обессмертившие чьи-то имена. Прославленные книги и проклятые книги... Гарри медленно шел вдоль полок, нежно ведя пальцем по корешкам хрупких переплетов. Словно гладил щеки близких людей. И книги отвечали ему тонким, едва уловимым шепотом.
Да, книжный магазин был огромен. Несколько сотен крепких полок заполняли все стены от пола до самого потолка. Всевозможные фолианты загромождали полки, радуя взор и обещая долгие-долгие месяца приятного и полезного времяпровождения.
Гарри тут же снял с полки ближайшую из них. «Современная история магии» гласило название. Мальчик погрузился в чтение.
В целом, в книге рассказывалось о неком темном волшебнике Гриндевальде. Будучи Томом Риддлом, Гарри слышал о нем лишь вскользь, но вот об Альбусе Дамблдоре, почему-то невзлюбившим Тома с самой их первой встречи, он был прекрасно осведомлен. Во время обучения слизеринца в Хогвартсе последний был всего лишь незначительным профессором трансфигурации, но, одержав победу над Гриндевальдом, стал главой Хогвартса, заменив на этом посту Армандо Диппета. Памятная дуэль вызывала у Гарри сомнения, так как на памяти Тома слизеринцы не раз и не два сплетничали о том, что у Альбуса Дамблдора к Геллерту Гриндевальду имелись недвусмысленные чувства.
Дальше говорилось уже о совсем другом волшебнике. Лорд Волдеморт был грозным и очень могущественным темным волшебником, не уступавшим и даже превосходившим по силе самого Гриндевальда. В волшебном мире его боялись до такой степени, что даже после его смерти продолжали называть не иначе, как «Сам-Знаешь-Кто» или «Тот-Кого-Нельзя-Называть».
В тысячу девятьсот семидесятом году началась Первая война волшебников. Началось всё точечными исчезновениями магов, путавшихся под ногами Волдеморта и его приспешников. Постепенно противостояние набирало обороты. Пожиратели Смерти начали направо и налево убивать магглов и вступавшихся за них волшебников. Жертвой слуг Тёмного Лорда мог стать любой. Волшебное сообщество сначала было шокировано появлением этой банды и не сразу среагировало на её преступления. Только когда на сторону Волдеморта переметнулись великаны, оборотни и другие недобрые создания, маги поняли: это не просто бандитский беспредел, это — война.
Поначалу организованное сопротивление оказал только созданный Альбусом Дамблдором (и опять этот Дамблдор, задумчиво протянул Гарри, перелистывая книгу) Орден Феникса, но впоследствии и Министерство магии смогло дать достойный отпор. Особенно после того, как Отдел магического правопорядка возглавил Барти Крауч.
Затем Волан-де-Морт неожиданно ворвался в дом Поттеров и был побежден годовалым ребенком, которого ныне именовали «мальчиком, который выжил»...
Гарри отшатнулся и обронил книгу.
Джеймс, нет!.. Мама... Не тронь... любит тебя... ПРОСТИ МЕНЯ... не могла... лишь мальчик... умереть... Отойди... ЭТО БЫЛ... Я тебя... нет, этого не может... все будет хорошо... убью... КАК ТЫ МОГ... Что происходит?.. УБЛЮДОК... Это лучший день в моей жизни... Прости меня, малыш...
Что это было?! На секунду в его голове взревели десятки голосов. Что происходит, что это за приступ? Тело охватило судорогой, свело, по коже побежали мурашки. Никогда такого раньше не было. Но... Но кажется это прошло. Кто-то, кажется, звал его?
— Мальчик! Мальчик! Что с тобой? — Какой-то мужчина судорожно тряс его, пытаясь привести в чувства.
Подняв голову, Гарри обнаружил, что это был немолодой лысеющий человек с нависавшими на глаза рыжими бровями и книгой «Моя жизнь в качестве маггла», зажатой подмышки.
— Спасибо, сэр, я уже в порядке. Что-то вдруг голова закружилась, — приврал Гарри, чтобы мужчина не нервничал.
— Ты уверен, малыш? Ты чуть не упал в обморок, — обеспокоенно сказал незнакомец.
— Честно, я в порядке, — попытался отмахнуться он.
— Давай я тебя все же проверю, — не терпящим возражения голосом произнес маг.
Стоило ему двинуться к Гарри, как его палочка в мгновение ока оказалась в его ладони. Он стал осматривать лицо Гарри, иногда водя перед ним своей палочкой и бормоча под нос какие-то заклинания. У мальчика было ощущение, будто кто-то копошится у него в теле, что было неприятно. Не знай он диагностирующие заклинания, используемые магом, ни за что бы не позволил навести на себя чужую палочку.
Проверка заняла не более двух минут, и мужчина с облегченной улыбкой опустил палочку. От внимательного взгляда Гарри не укрылась растерянность, с которой он на него смотрел. Наверняка отметил и его недоедание, и отсталость в физическом развитии. Благо, у этого незнакомца хватило мозгов деликатно об этом умолчать и не лезть не в свои дела.
— Да, ты прав, похоже, все в порядке. Но если это повторится, обратись в больницу Святого Мунго, — и, встав с колен, он потрепал Гарри по голове и зашагал в сторону кассы.
Проводив его задумчивым взглядом, Гарри опустил голову и потер переносицу. Что бы это ни было, приступ чем-то напоминал тот памятный инцидент с воровством на рынке Блэк-Хилс, но, в отличие оттого раза, мальчик не чувствовал постороннего вторжения в свое сознание. Скорее уж складывалось такое чувство, будто прочитанное пробудило какие-то воспоминания, давно забытые, спрятанные глубоко внутри. Гарри вспомнил круговерть стен, углов и запертых дверей и подумал, а может ли так статься, что какая-то из дверей приоткрылась, и отрывки воспоминаний просочились сквозь открытую щель?
Сознание сочувственно-снисходительно покрутило пальцем вокруг виска, и Гарри, тряхнув головой, решил не забивать голову лишними мыслями. Подобрав упавшую книгу, он положил «Современную историю магии» на одну из верхних полок и, пристально оглядевшись, начал подбирать другие, описывающие жизнь Волдеморта.
«Падение Тьмы: История Сами-Знаете-Кого», «Я был слугой Волдеморта: история раскаявшегося Пожирателя Смерти», «Суд над Лестрейнджами», «Судебные разбирательства министерства», «Пожиратели Смерти: отрекшиеся»...
Гарри просмотрел содержания, пролистал книги и аккуратно согнул уголки особо заинтересовавших его страниц. В целом вырисовывалась довольно интересная картина: получалось, Волдеморту просто ни с того, ни с сего приспичило прийти в гости к Поттерам и убить годовалого малыша. О причинах столь странного поведения великого темного волшебника было неведомо ни его сторонникам, ни аврорам, выступавшим в магическом мире в роли полицейских.
Кстати, о его сторонниках. Одна их половина оправдалась и откупилась, в то время как другая была заключена в магической тюрьме. Игорь Каркаров относился ко второй категории, пока не предстал перед Визенгамотом и не предоставил судьям имена своих бывших товарищей, впоследствии чего его освободили, и он стал директором Института Дурмстранг. Именно он предъявил министерству отчет о деятельности Темного Лорда, а также отметил, что слова о наложении «Империуса» на некоторых Пожирателей ничто иное как грубая ложь.
— Не думаю, что твоим родителям понравилось бы, узнай они, какой недюжинный интерес ты проявляешь к Тому-Кого-Нельзя-Называть...
Обреченно вздохнув, Гарри аккуратно захлопнул книгу и поднял голову. Его глазам предстал пожилой волшебник, в котором он тут же признал хозяина книжного магазина. Сделав чрезвычайно серьезное лицо, Гарри кивнул:
— Точно. Но Вы ведь им не скажете?
И улыбнулся. Той самой улыбкой, которая не сходила с его лица во времена, когда он был любим своими дядей и тетей, улыбкой, которой Том в прошлом одаривал учителей Хогвартса.
— Ну, что ты... — смущенно пробормотал мужчина, пряча палочку. — Ох, а тебе не пора домой?
Домой? Оглядевшись, Гарри с удивлением обнаружил, что посетители давно разошлись, а снаружи стемнело.
«Мда. Зачитался, » — подвел он итог и принялся помогать продавцу расставить книги. Закончив с этим, он пожелал мужчине доброй ночи и покинул магазин.
Снаружи было прохладно. Не мороз, конечно, но все равно зябко. Запахнув рубашку поглубже, Гарри побрел по направлению Дырявого Котла. Оставалось лишь надеяться, что нынешний бармен, как и бармен до него, принимает в качестве оплаты как галлеоны, так и маггловские фунты.
В пабе было все также оживленно и людно. Волшебники распивали пиво, болтали между собой и травили байки. До Гарри то и дело долетал их рычащий смех.
— Тебе чего, малой? — спросил бармен. Это был не мистер Том, которого он знал, будучи Риддлом, но у него было такое же пухлое и доброе лицо.
— Здравствуйте, мистер...
— Том, — подсказал ему мужчина.
Гарри озадаченно приподнял брови. Еще один Том? А не многовато ли тезок? Или имя «Том» наследуется вместе с баром? Здраво рассудив, что его это никак, ну никак не касается, мальчик постарался выдать самую очаровательную улыбку из своего арсенала и спросил:
— Могу я снять комнату, сэр?
— Конечно. Ты с родителями?
— Да, то есть, нет... Видите ли, мистер Том, — начал Гарри, нервно теребя пальцами ворот рубашки, — мой брат вчера уехал защищать Мастерство по трансфигурации и вернется, увы, нескоро, а, кроме него, у меня никого нет. Мы унаследовали дом в Лондоне от отца-маггла, но мне страшно оставаться там одному. Мой брат лестно отзывался о Вашем заведении, и я подумал, что... — и он смущенно и робко посмотрел на бармена своими большими зелеными глазами. Легенда была сочинена на основе воспоминаний Риддла, у того в свое время был «приятель» с Рейвенкло, чей брат в году эдак тридцать девятом сдавал экзамены на Мастера по трансфигурации.
— Ну что же, — слегка замялся Том. — Я вообще-то не поселяю в пабе волшебников младше четырнадцати лет, но для тебя, пожалуй, сделаю исключение.
После сытного ужина, щедро предоставленного барменом, Гарри подумал, что жизнь налаживается, и пошел в свой номер. Комната, как и в воспоминаниях Риддла, была оформлена в стиле средних веков: большой камин, кровать с резным прикроватным столиком, маленькое окно, одинокий большой шкаф и дверь, ведущая в ванную комнату.
Умывшись, Гарри забрался в кровать и разве что не мурлыкал от удовольствия. Ему, кочевавшему изо дня в день из одной повозки в другую, сейчас любая чистая кровать казалась роскошью. Лишь зарывшись носом в подушку и накрывшись одеялом с головой, мальчик позволил себе глубоко задуматься.
Получалось, что тетя солгала ему, утверждая, что его родители погибли в автокатастрофе. Их убили. И кто? Какой-то безумный маг, решивший поработить магглов! Гарри сонно вздохнул и перевернулся на другой бок. А ведь он так и не узнал, так ли чистокровен его отец, как он изначально полагал, и связан ли Джеймс с Карлусом Поттером из воспоминаний Тома. А ведь помимо этого ему еще нужно было узнать, откуда берут свое начала корни родословной Риддла...
«Столько дел», — со вздохом подумал мальчик, и с этими мыслями заснул.
На следующий день Гарри снова пошел во «Флориш и Блоттс», где, набрав справочников и книг о чистокровных родах, пересекшихся и здравствующих, принялся их штудировать. Первым делом он, естественно, прошелся по Поттерам. К счастью или к несчастью, его отец, Джеймс Поттер, был и впрямь чистокровным волшебником, но, женившись на магглорожденной, стал Предателем Крови, и теперь весь род Поттер носил на себе это клеймо.
«Полукровный, и то хлеб, » — подумал Гарри. В отличие от Тома, его не особо волновало происхождение и чистокровность крови.
Узнал он также, что его дедом и бабушкой по отцу были Карлус Поттер и Дорея, в девичестве Блэк, соответственно. Оба погибли в семьдесят седьмом году. Причина была неизвестна, версия истоков — Драконья оспа, унесшая в те года не одну и не две жизни. Самое интересное, Поттеры не были включены в «Справочник чистокровных семейств». Правда, просматривая подшивки газет за двадцатые-сороковые года в надежде обнаружить там какую-никакую информацию о Риддлах, он очень скоро понял, почему.
В году эдак двадцать первом Генри Поттер, приходившийся Гарри то ли двоюродным прадедом, то ли троюродным, вызвал незначительный переполох, когда публично осудил тогдашнего министра магии Арчера Эвермонда, запрещавшего магическому сообществу помогать магглам бороться в Первой Мировой Войне. Его высказывания от имени маггловского сообщества привели к исключению их семьи из «Священных двадцати восьми», что, впрочем-то, не сильно огорчило Поттеров, довольствовавшихся крепким и комфортным существованием в «глуши». В статье, помимо всего прочего, говорилось о том, что нездоровый интерес к магглам у Поттеров наблюдался еще в средние века, и ниже приводилась краткая биография Линфреда Стинчкомбского, чудаковатого мага, жившего бок о бок с магглами и, собственно, основавшего род Поттер...
Чем больше Гарри узнавал о своих предках, тем пуще разгорался его интерес. Кто бы мог подумать, что именно Поттеры стоят за созданием таких зелий, как Костерост и Бодроперцовое зелье? Уж точно не он. Будучи Риддлом, он был наслышан об успехах Поттеров в области артефакторики, но о таких же достижениях, только уже в зельеварении, слышал впервые.
Вот так и начались будние дни обычной жизни в волшебном мире. По утрам Гарри исправно шел во «Флориш и Блоттс», где взахлеб зачитывался книгами, а порой, когда остро нуждался в деньгах, помогал хозяину лавки обходить посетителей с неуклонностью поездного контроллера. Поначалу уважающие себя маги и волшебницы, глядя на истрепанную одежду мальчика, относились к нему соответственно, с презрением и пренебрежением. Со временем они, правда, привыкли к «невоспитанному магглокровке», а вскоре стали сами искать с ним встречи, чтобы проконсультироваться по поводу той или иной книги. Благодаря воспоминаниям Риддла и аномальной способности запоминать все с первого раза, Гарри был просто ходячим кладезем информации.
Ближе к вечеру, когда книжный покидал последний покупатель, Гарри с трудом отлипал от книг, помогал продавцу, которого, как он узнал позднее, звали Арнольдом Блоттсом, с приведением магазина в надлежащий порядок, и возвращался в паб, где, плотно поужинав, ложился спать.
Мало-помалу Гарри начинал привыкать к подобной жизни, ко всему ранее чуждому, однако, время летело, а деньги заканчивались. К девятой осени все сворованное было истрачено под чистую, а нестабильного заработка, получаемого в «книжном» стало банально не хватать даже на пищу. Гарри был почти уверен, что родители оставили ему на счете в Гринготтсе кругленькую сумму, но в банк соваться поостерегся, мало ли чего. Ведь не случайно же он оказался в доме своих родственников-магглов, тогда как мог быть усыновлен теми же Малфоями, приходившимися ему дальними родственниками по бабушке. Да и изменения, произошедшие с Дурслями после памятного визита того волшебника, а в том, что мужчина с протезом был магом, Гарри теперь не сомневался, наталкивали на определенные мысли. Кому и зачем понадобилось накладывать на его дядю и тетю ментальные закладки, направленные на негативное к нему отношение? Да и волшебник, судя по его словам, сказанным в ту роковую ночь, был хорошо осведомлен о статусе Гарри, иначе за что еще стал бы он его благодарить, как не за освобождение магического мира от оков Волдеморта и его приспешников?
Но, так или иначе, дела у Гарри складывались скверно. Последняя оплата за гостиничный номер в Дырявом Котле была произведена почти два месяца назад. Бармен еще не выкинул мальчика на улицу лишь по доброте душевной, и Гарри это отлично понимал. А ведь это притом, что его ложь о несуществующем брате была вскрыта!
Размышляя об этом, мальчик вышел на широкую улицу Косого переулка, по тротуарам которого сновали волшебники и волшебницы в цветных мантиях. Привычно скользнув взглядом по сторонам, он мельком обратил внимание на лавку подержанных артефактов. Несмотря на убогое название, за огромными зеркальными окнами можно было увидеть вполне приличные товары. Вот, например, висящий в витрине амулет, в котором Гарри, хорошенько приглядевшись, узнал один из артефактов, найденных в доме покойной Дженкинс, которой в свое время была посвящена не одна статья в «Ежедневном Пророке». Наверное, на лавку были навешаны какие-то чары, потому что почти никто не проходил мимо нее, не бросив взгляда на артефакты, а некоторые даже останавливались, чтобы поближе рассмотреть их, так что вокруг окна образовалась небольшая толпа.
Гарри некуда было торопиться, и потому он решил переждать, пока народ разойдется и ему можно будет попристальнее разглядеть выставленные за витриной артефакты. Как раз напротив окна магазина, у края тротуара, стоял фонарный столб, Гарри прислонился к нему и стал ждать. Среди собравшихся около магазина была женщина во всем розовом, такая толстая, что ее нельзя было не заметить: она одна занимала больше места, чем двое обыкновенных людей. Ей хотелось что-то видеть в нижней части окна, она нагнулась и вытянула шею вперед.
Не спуская глаз с толстой женщины и гадая, что она так долго рассматривает, Гарри заметил мальчика старше него года эдак на три-четыре, придвинувшегося очень близко к той женщине и подражавшего всем ее движениям. Увидев выглядывавшую из-за его рукава палочку, Гарри подумал сначала, не хочет ли он пошутить над женщиной, однако, взглянув попристальнее на лицо мальчика, догадался, что у того на уме что-то посерьезнее простой шалости.
Мальчик еле заметным жестом взмахнул палочкой и тихо, почти одними губами произнес какое-то неизвестное заклинание. Уже через мгновение Гарри заметил, что тот держит в руках туго набитый кошелек. Припрятав его в карман, мальчик выбрался из толпы и, никем не замеченный, исчез в темноте. Толстая женщина постояла еще несколько секунд перед окном и затем, хмыкнув себе под нос что-то о дураках, ведущихся на жалкие подделки, пошла дальше по улице.
«Какой, однако, дерзец, » — подумал Гарри. Это каким смелым или отчаянным нужно быть, чтобы додуматься обворовывать волшебников? Он что, совсем не боялся схлопотать проклятие? Уж что-что, а зачаровывать вещи от посягательств на них маги учились в первую очередь. Впрочем, было непохоже, чтобы мальчику вдруг стало плохо, а ведь сглазы, накладываемые на вещи, обычно действовали безотлагательно. И что это было за заклятие, что мальчик использовал? Ну, точно не «Левиоса»...
Эти мысли одна за другой промчались в его голове, а за ними последовали другие мысли, такие преступные, что Гарри стали одолевать сомнения. В маггловском мире он так изловчился воровать, что мог бы сделать это с закрытыми глазами, но одно дело — маггловский мир, и совсем другое — мир магии и волшебства. Здесь каждый второй мог проклясть тебя таким мерзопакостным заклятием, что мало не покажется. С другой же стороны, маги так привыкли рассчитывать на волшебство, что, наверное, даже не допускали мысли о том, чтобы быть обворованными чисто маггловским способом.
Примерно с подобными мыслями, не дававшими ему покоя, Гарри стал выискивать среди толпы кого по-рассеяннее. Ждать пришлось недолго. Не простоял он и пяти минут, как из лавки «Мадам Малкин» вышел невысокий мужчина со свертком и туго набитым кошельком в руках. Выходя из лавки он сунул этот кошелек в карман и стал озираться по сторонам. Недолго думая, мужчина смешался с толпой и тоже залюбовался артефактами.
Гарри ловко пробрался туда же вслед за ним. Притворившись, будто он внимательно рассматривает выставленные артефакты, мальчик осторожно скользнул рукой по складкам мужского пиджака к карману. Через минуту пальцы его ощупали тонкую шелковую сеть кошелька, и он был у него в руках. Схватив свою добычу, Гарри скрылся за углом и пустился бежать.
Он бежал долго, не останавливаясь и не переводя духа, пока не добежал до глухого, темного переулка. Там он, наконец, остановился и решился посмотреть на свою добычу. Вынув из кармана кошелек, Гарри высыпал из него монеты и пересчитал их. В общей сложности вышло порядка двадцать галлеонов. Неплохо.
Избавившись от кошелька и пообедав в Дырявом Котле, где он заодно расплатился и за комнату, он поспешил в книжный. Прежде чем ступить в лавку, Гарри прислушался к себе. Угрызений совести не было, и он, облегченно выдохнув, принялся за свои обязанности.
К концу сентября деньги опять закончились. Гарри, наверное, стоило одуматься, но он снова прибегнул к воровству, причем при втором воровстве он жалел, что в кошельке нашлось всего семь галлеонов, а при третьем и сам не помнил, что чувствовал, так как за ним скоро последовало четвертое, пятое... Однако, он недолго вел жизнь карманного вора, никак не больше четырех месяцев. Маги заподозрили что-то неладное, и количество авроров в Косом переулке удвоилось, если не увеличилось втрое. Пришлось сидеть тихо и не высовываться. К счастью, вскоре какая-либо нужда в воровстве отпала.
Благодарный ему за неотъемлемый труд Арнольд Блоттс предложил работать на постоянной основе, после чего Гарри опять сосредоточил все свое внимание на книгах.
***
Привычно звякнул колокольчик над дверью. Внутри царило тепло и мягкий полумрак, разгоняемый то ли каким-то заклинанием, то ли свечами. Приметив вошедших, продавец, все это время с любопытством наблюдавший за углубившимся в чтение мальчиком, поспешно поднялся. Но посетители, даже не взглянув на Арнольда, тут же двинулись в сторону Гарри.
— Это он? — спросил мужчина своего спутника.
Гарри обвел взглядом суровые лица двух мужчин над ним и сказал:
— Кого бы вы не искали, это не я. Вы ошиблись.
И он было вернулся к прерванной страннице, но один из амбалов, сухопарый громила с широченными плечами, грубо отобрал у него книгу.
— Не так шустро, малой, — пробасил он.
Гарри сделал возмущенное лицо.
— В чем дело? — спросил он. — Хотите, чтобы я вызвал авроров?
— Если понадобится, мы вызовем их за тебя, — с ухмылкой заявил Гарри второй незнакомец, пониже ростом, но крепкий, как дубок.
— Ну, раз уж вы так говорите... — протянул Гарри, а затем резко набросился на долговязого, вылез между его ног, вскочил и бросился к выходу. Благодаря Мерлина за то, что Косой переулок в этот ранний час пуст, он неслышной тенью скользнул к одной из лавок и прижался спиной к кирпичной кладке.
Недалеко послышался шум.
— Где он? — басом спросил долговязый.
— Если верить артефакту, недалеко, — ответил ему крепыш.
— Ловкий, сволочь! Бегом за ним!
Дождавшись, пока стукнет дверца книжного магазина, Гарри отпрянул от стены и, чуть прихрамывая, побежал. За полтора года, что он провел в Косом переулке, он уже неплохо ориентировался в густом переплетении улочек и переулков.
Интересно, кому это он успел насолить? Он точно помнил, что, находясь во «Флориш и Блоттс», еще не успел никого обидеть. Получалось, это в расчет можно было не брать. Что еще? За последний месяц он обокрал с десяток магов. Но почти ото всех ворованных кошельков он избавлялся на месте. Так как те амбалы на него вышли?
К черту вопросы! Главное сейчас — унести ноги подальше отсюда и найти безопасное место. А там уже можно будет все тщательно обдумать. Спустя некоторое время Гарри остановился, чтобы оглядеться. Ноги занесли его на какие-то паршивые задворки. Прямо перед собой Гарри увидел три огромных мусорных контейнера, чуть в стороне — груду строительного мусора, поодаль виднелись затхлые дома.
Отдышавшись и немного успокоившись, Гарри закрыл глаза. Чувствовал он себя паршиво. Во-первых, из-за того что «спалился», во-вторых, из-за того, что больше не сможет вернуться во «Флориш и Блоттс».
Обозвав себя «идиотом», Гарри повернулся и двинулся к видневшимся вдалеке магазинам с обесцветившимися вывесками. Чтобы не обходить мусорные баки по широкой дуге и сэкономить время, Гарри решил протиснуться между баком и каким-то полуразрушенным строением. Для этого ему пришлось вскарабкаться на груду строительного мусора. Погруженный в невеселые размышления, Гарри не уловил момент, когда его левая нога провалилась в какую-то полость, он лишь понял, что падает и что падение будет весьма болезненным. Так, в общем, и произошло. Он рухнул спиной на груду мусора, а сверху на него посыпались какие-то ящики. Один из них ударил Гарри по лицу, чуть ниже глаза, а когда он попытался встать, выяснилось, что левая нога его по-прежнему находится под грудой мусора, а сверху ее прочно придавило железной балкой.
Гарри осторожно потянул ногу, но высвободить ступню из-под балки не удалось. Он попытался еще раз, одновременно стараясь сдвинуть балку руками, но с тем же результатом.
— Так, спокойно, главное не паниковать, — тихо сказал себе Гарри.
— Котелок у тебя варит, — услышал он чей-то негромкий голос. — Паника — наш злейший враг.
Гарри повернул голову на голос и увидел, как к нему неспешной походкой приближался мужчина. Гарри прищурился, и ему наконец удалось разглядеть лицо незнакомца. Глаза у него были карие, почти черные, брови большие, но не кустистые. Волосы, в которых уже проступала седина, были черные, до плеч. Лицо было гладким, черты утонченными, дворянскими, а кожа смуглая, любая женщина назвала бы его красавцем. На лице виднелись морщины — неизбежное следствие возраста, забот и смешливости, но, странное дело, они делали его еще более привлекательным. Одет он был в черную фехтовальную рубашку и кожаную жилетку с заклепками и креплениями для каких-то склянок, подвязанную поясом, в котором были закреплены фляги, а по левый бок — шпага с золотой рукоятью. На ногах у него были высокие сапоги со шпорами, доходившие ему почти до колен, а на руках — кожаные перчатки с железными кнопками на костяшках.
Незнакомец остановился в шаге от Гарри и с любопытством его оглядел, потом задержал взгляд на железной балке, придавившей его ногу, усмехнулся и проговорил хрипловатым голосом:
— Птичка угодила в ловушку?
— Да вот... — Гарри двинул ногой и поморщился. — Увяз. Поможете?
Мужчина чуть наклонил голову набок, продолжая разглядывать Гарри, и уточнил:
— Хочешь, чтобы я помог тебе выбраться?
— Было бы неплохо, — сказал Гарри, выдавив из себя смущенную улыбку.Мужчина кивнул:
— Просьба понятная. Но я должен ее обдумать.
— Обдумать? — нахмурился Гарри, насторожившись.
— Да, обдумать. Видишь ли, дружок, — усмехнулся незнакомец, — я из тех людей, которые стараются из любой ситуации извлечь выгоду.
«Слизеринец, » — подумал Гарри.
Мужчина достал из внутреннего кармана серебристую плоскую фляжку, скрутил пробку и, запрокинув голову, хорошенько к этой фляжке приложился. Гарри учуял запах коньяка.
— Что-то празднуете? — спросил он скорее для формальности.
Мужчина покачал головой:
— Нет.
— А это тогда зачем?
— Что «это»? — не понял мужчина. Но тут же догадался: — Ах, ты про фляжку. — Он усмехнулся. — Люди стареют, дружок.
Гарри надоела его бессмысленная болтовня, но он ничего не мог поделать. Нога крепко застряла под балкой, и приподнять железку без посторонней помощи представлялось невозможным.
— Скажи-ка, дружок, — снова заговорил мужчина. — Что будет, если я тебя сейчас брошу? Как скоро на тебя наткнется кто-то другой?
Гарри промолчал. Будучи Томом, он бывал в Лютном не один раз и не два, и был прекрасно осведомлен о том, какой народец тут водится. Ему бы повезло, если бы следующий встречный сделал его своим рабом, а не сплавил на черном рынке каким-нибудь чистокровным снобам для проведения темномагического ритуала.
— Я могу быть полезен, — неожиданно жестко выдавил он из себя. — От Вас пахнет травами, да и все эти фляжки и склянки с жидкостями... Не ошибусь, если предположу, что Вы зельевар, но на вид слишком молоды, так что зельевар, только-только получивший Мастерство. Несмотря на возраст, я довольно неплох в зельеварении и гербологии, а у Вас, судя по характерным пятнам на одежде и остаткам каких-то трав на рукавах, нет ассистента...
Мужчина смерил его задумчивым взглядом.
— И хорошо ты в травах разбираешься? — спросил он, наконец что-то про себя решив.
— Лучше многих, — медленно проговорил Гарри, припомнив, что Том в свое время был одним из лучших учеников на своем курсе.
Незнакомец хмыкнул.
— Мне нравится твоя самоуверенность, дружок. — Он хотел завинтить пробку, но передумал и протянул фляжку Гарри: — Хочешь глотнуть?
— Нет, — спокойно ответил Гарри.
— Считай, что это умиротворяющий бальзам перед операцией.
Поняв, что спорить бесполезно, Гарри взял фляжку и сделал небольшой глоток. Коньяк обжег ему рот и прокатился по пищеводу горячей волной. Гарри вытер обожженные губы рукой и хотел вернуть фляжку мужчине, но тот жестом остановил его и сказал:
— Еще чуть-чуть. Тебе это полезно.
Гарри снова поднес фляжку к губам. И в этот миг мужчина быстро протянул левую руку и уколол Гарри чем-то в шею. От неожиданности фляжка выпала у Гарри из пальцев.
Мальчик потер пальцами место укола, посмотрел на мужчина и злобно произнес:
— Вы сумасшедший?
В магическом мире кровь являлась синонимом жизни человека, недаром все договоры и клятвы в прошлом подписывались и закреплялись кровью. Имея лишь каплю чужой крови, маг получал над этим человеком небывалую власть.
— Вполне может быть, — усмехнулся мужчина. — Хотя... я так не думаю.Он выдавил из шприца каплю крови на маленькую стеклянную пластинку, невесть откуда появившуюся у него в руках, затем достал из кармана палочку и взмахнул ею.
— Так-так, — проговорил странный мужчина, глядя на то, как капля крови на пластинке превращается в красный минерал. — Интересно.
— Что все это значит? — напряженно спросил Гарри.
Незнакомец улыбнулся и поднял на него взгляд.
— Только одно: ты мне подходишь!
С этими словами он нагнулся и поднял с земли свою фляжку. Затем неторопливо закрыл ее и убрал за пояс. Посмотрел на небо, передернул плечами и заявил:
— Славный сегодня вечерок.
— Для кого как, — хмуро отозвался Гарри. — Так, может быть, Вы объясните мне, какого дьявола творите?
Мужчина перевел на него взгляд и проговорил спокойным и даже деловитым голосом:
— Мне нужен молодой маг без предрассудков, которому нечего терять. Мне кажется, ты именно тот, кто удовлетворяет этим требованиям.
И что бы это значило? Маг, которому нечего терять... Имел ли он ввиду, что просто использует Гарри в качестве расходного материала? Или намекал на то, что не отказался бы от такого ассистента? И с чего это он вдруг решил, что Гарри нечего терять? Это мальчик и озвучил.
Мужчина приподнял брови и иронично произнес:
— Просто посмотри на себя. Ты на помойке жизни, дружок. В Лютном все такие, уж я-то знаю.
— Я здесь оказался случайно, — отчеканил Гарри.
— Все неудачники так говорят, — спокойно заметил незнакомец. — Ты ведь убегал от кого-то?
— Я ни от кого не убегал.
Мужчина усмехнулся.
— Конечно. Так что ты натворил, дружок? Признавайся, если хочешь, чтобы я тебя освободил.
Гарри снова подергал ногой, посмотрел на него и неохотно сказал:
— Обокрал кое-кого.
— Этого и стоило ожидать, — хмыкнул мужчина. — Предупреждаю, попробуешь повторить подобное в моей лаборатории, и тебе мало не покажется.
После слов о лаборатории Гарри прошиб пот.
— Собираетесь продать меня на органы?
Мужчина тихо засмеялся.
— Неплохая идея! — похвалил он. — Если бы у меня было время, я бы обязательно ее обдумал. Но в данном случае твои органы меня совершенно не интересуют. Ни внешние, ни внутренние. Вообще, мне казалось, мы друг-друга поняли. Ты предложил мне сделать тебя своим помощником, я согласился... Протяни, пожалуйста, руку.
— Зачем?
— Хочу взглянуть на твою линию жизни, — съязвил мужчина.
Гарри снова попробовал вытянуть ногу из-под балки, но ловушка держала ступню крепко, и шанса высвободиться самостоятельно у Гарри не было ни одного. Сцепив зубы, он протянул мужчине левую руку. Ну, не станет же он вредить своему ассистенту? Да и кровь он у него уже взял, глупо и дальше противиться.
— Надеюсь, вы не собираетесь перерезать мне вену? — мрачно пошутил мальчик.
Незнакомец не ответил. Он достал из кармана какой-то блестящий предмет. Холодный металл коснулся кожи Гарри, и на его запястье сомкнулся серебряный браслет.
— Что это? — испуганно спросил Гарри. — Зачем?
Незнакомец что-то прошептал на латинском, и браслет на секунду вспыхнул белым светом.
— Это подчиняющий артефакт, — сказал он, глядя на Гарри своими карими пронзительными глазами. — Другими словами, стоит мне только пожелать — и ты умрешь.
На это Гарри нечего было сказать. Мужчина кивнул:
— Я знал, что ты благоразумный парень. А теперь пора тебя освободить.
Он взмахнул палочкой, и железную балку отбросило в сторону.
Нога выскользнула из углубления, Гарри инстинктивно подтянул ее к себе и быстро откатился в сторону. Он был свободен.
Мужчина выпрямился.
— Давай-ка проверим ногу, — предложил он.
Гарри не стал возражать. После тщательного осмотра незнакомец вынес вердикт:
— Кость цела. Да и кожа особо не задета. Поболит пару дней, а потом пройдет, даже хромоты не останется. Ладно, дружок. Давай руку!
Он протянул Гарри свою мозолистую ладонь и помог ему подняться на ноги.
— Зови меня мистером Шайверетчом, — сказал он. Темноволосый мерзавец усмехнулся и вдруг сменил холодный тон на чуть насмешливый. — Как насчет небольшой прогулки и дружеского чаепития? — поинтересовался он.
Гарри потрогал пальцами набухающий под глазом синяк — результат встречи со свалившимся на него ящиком, потом посмотрел на браслет, перевел взгляд на мистера
Шайверетча и обреченно спросил:
— У меня есть выбор?
Тот покачал головой:
— Боюсь, что нет.
— В таком случае я принимаю ваше предложение.
***
От автора: Мистер Шайверетч — канонный персонаж серии романов «Гарри Поттер». Как он выглядит, конечно, неизвестно, но в книгах упоминается об его лавке, расположенной в Лютном.