На лезвии ножа

Через пару дней наступило время прощания с Люпином. Гарри пришел к нему в комнаты, чтобы проститься и преподнести приготовленный по этому случаю подарок. Он специально просил Сириуса найти и прислать ему эту вещь. Передавая Ремусу сверток, юноша с улыбкой наблюдал, как тот аккуратно развернул его и застыл в нерешительности. Затем тонкие пальцы робко коснулись темно-коричневой мантии, изготовленной из плотной шерстяной ткани. Она окутала плечи худощавого мага, как объятия друга. — Гарри, я не могу это принять, — в голосе Люпина прозвучало легкое сожаление. А пальцы все продолжали бегать по ворсистой поверхности ткани.

— Все в порядке, Ремус. Я хочу сделать этот подарок. Пусть он напоминает обо мне в холодные зимы. Я специально выбирал такую мантию, чтобы она была теплая и функциональная для много путешествующего человека. Гарри улыбнулся, увидев растроганные увлажнившиеся глаза друга. Ему было приятно наблюдать за столь непосредственной реакцией Ремуса. Было видно, что судьба не сильно радовала того подарками и теплым отношением. Юноша хотел еще что-нибудь сказать Люпину, но не мог найти подходящих слов, словно все, что он мог сделать, уже было сделано. От неловкости момента их избавил Дамблдор, который появился, чтобы сообщить о поданной карете. Ремус осторожно, словно боясь своих действий, обнял Гарри и, подхватив кофр, направился к выходу. Юноша смотрел другу вслед и думал: что с ним будет дальше, там, за безопасными стенами Хогвартса. — С ним все будет в порядке. Он достаточно сильный и опытный маг. — На плечо юноши легла старческая ладонь. — Да, директор, я знаю, но ничего не могу с собой поделать. — И это очень похвальное качество, переживать за друзей. — Может быть, — согласился Гарри, так и не поднимая глаз на Дамблдора. Внутренне он сжался и, пользуясь полученным опытом, закрыл свое сознание от проникновения. Судя по следующим словам директора, на то были все основания. — Как твои занятия? — Неплохо. Сильно загружен. Профессор МакГонагалл не дает мне спуску. — Мы все хотим, чтобы ты был готов для выбранного тобой поприща. Было непонятно, на что именно намекал Дамблдор: на аврорскую службу или на предсказание о Волдеморте. Гарри решил, что будет реагировать на первое предположение. — Да, она обещала, что подготовит меня к этому. Сэр, вы не могли бы подсказать, что необходимо знать на экзамене для поступления в школу авроров? Многие ребята хотели бы попробовать туда поступить, и, думаю, было бы неплохо уделить этому внимание на занятиях факультатива. — Хорошая мысль, — похвалил его Дамблдор. — Я попрошу у Аластора планы подготовительных занятий. А как ваши занятия с профессором Снейпом? — Я занимаюсь. Кажется, у меня даже есть успехи в зельях. — А в окклюменции? — продолжал выпытывать директор. — Я стараюсь. Мне больше не хочется чувствовать Волдеморта внутри себя. — Так и продолжай. Уверен, что тебе это скоро пригодится. — Сэр, вы что-то знаете о планах Волдеморта? — забеспокоился юноша. — Нет, ничего, — понимающе сверкнул глазами Дамблдор. — Не волнуйся, Гарри, у тебя еще есть время. — Хотелось бы, — прозвучало очень искреннее признание. Гарри и вправду беспокоился, что еще не готов к активным действиям. Но слова Дамблдора настораживали. Значит, придется увеличить время и интенсивность занятий. С этим предупреждением он появился после ужина в кабинете Снейпа. Тот тоже отреагировал с волнением. Насколько он знал, со стороны Волдеморта ничего не затевалось. Темный Лорд, невольно заявив о себе и лишившись вернейших из своего окружения, ушел в подполье и вот уже несколько месяцев не предпринимал активных действий. Нынешний намек Дамблдора мог служить свидетельством того, что у Ордена Феникса появился новый источник информации, который был ближе к Волдеморту, чем Снейп… или что белобородый старец затевает какую-то очередную игру. В первом случае это значило, что Снейпу нет доверия в обоих лагерях. Во втором — что в ближайшее время следует ожидать неприятных сюрпризов. Пожелание об увеличении занятий было принято Снейпом с пониманием. Тем более что у Гарри теперь появлялась реальная возможность это сделать, так как уже на следующий день Нарцисса должна была привезти обещанный Маховик Времени.

***

Но это предупреждение стало не единственным сюрпризом, который им приготовила наступившая среда. Придя на завтрак, студенты с удивлением обнаружили за преподавательским столом новую, вполне примечательную фигуру. — Вы видели? Кто это? Кто? — раздавался шепот со всех сторон. Множество глаз разглядывали узкое белое лицо с острыми скулами и тонким носом. Зачесанные назад длинные темные волосы, спускавшиеся ниже плеч, открывали высокий лоб. Огромные на таком узком лице карие глаза пронзительно блестели из-под широких сросшихся бровей. Когда директор заметил, что заинтересованные ученики больше отдают внимание новоприбывшему, чем завтраку, он встал и обратился к собравшимся. — Минуту внимания. Вы уже знаете, что профессор Люпин, замещавший до сего дня преподавателя по Защите от Темных Сил, уехал. Так что позвольте представить вам нового учителя — профессора Поэнари. Он любезно согласился обучить вас всему, что, по нашему мнению, может пригодиться вам в жизни. Поприветствуйте его. В зале раздались аплодисменты. Теперь, успокоив любопытство, ребята смогли вернуться к прерванному завтраку, но разговоры о новом преподавателе не прекратились. — Посмотрите, Снейп опять недоволен назначением Дамблдора, — заметил Рон. — Ему больше Амбридж нравилась, — хихикнул Шеймус. — Не говорите глупости, — прервала их Гермиона. — Профессор Снейп, как и все, был вынужден мириться с Амбридж. — Да, но его слизеринцам было неплохо при ней. Дамблдор никогда не давал ему такой свободы, — раздались возмущенные возгласы обиженных гриффиндорцев. — Гарри, хоть ты скажи! — Гермиона права. Что бы там ни происходило с той министерской жабой, но Снейп был верен Дамблдору, в этом я не сомневаюсь. — Гарри, что с тобой? Этот ублюдок весь год над тобой издевался! Ты же сам говорил, что из-за него погиб… — Рон, замолчи! — вскрикнул Гарри, вскакивая на ноги. — Не смей говорить этого, ни здесь, ни где бы то ни было. Что случилось, то… — Юноша запнулся. Странно, но ему до сих пор было больно говорить на эту тему. Одно он знал точно — в данном случае Снейп невиновен. Да, он тяжелый человек, Чума Хогвартса, но одного качества у него нельзя отнять — он верен… своей миссии, своему долгу, называйте это как угодно. Гарри хотел бы рассказать об этом друзьям, но шансов, что тот же вспыльчивый Рон сможет понять, были мизерны. Поэтому он счел за благо умолчать о своих выводах, а вместо этого сказал: — Рон, пора повзрослеть. Нельзя больше оставаться наивным и воспринимать окружающее только через призму юношеского максимализма. Он развернулся и пошел прочь из зала, и, помимо ошеломленно-удивленного взгляда Рона и понимающего — Гермионы, его провожали еще четыре пары глаз: Дамблдора, МакГонагалл, Снейпа и… Поэнари.

***

Весь день разговоров только и было, что о новом профессоре. — Вы слышали, он румынский князь. Правда, правда! Тетка Латеза живет в Европе, и она знает про князей Поэнари. — Его зовут Тадеуш, правда, красивое имя? — Он преподавал в Дурмстранге. Темную магию. — Его Дамблдор нашел, чтобы наделать собственных темных магов в противовес Тому-Кого-Нельзя-Называть.
— Он, скорее всего, вампир. — Какой вампир? Он же днем не спит. — Ну, так на солнце-то он не выходит. Это, говорят, только для упырей дневной свет губителен. А этот из высших вампиров будет. — Он ночью приехал. Никто не видел, как он появился. Дамблдор проснулся утром, а домовики ему и докладывают, что тот уже в своих комнатах. — Глупости, его Дамблдор и Снейп встречали. — А вы заметили, как они со Снейпом похожи? Может они родственники? — И не похожи ни капли. Только что оба высокие и худощавые. — Он и вправду губы красит? — Нет, это кровь загубленных им в черной мессе младенцев. — Девочки, он такооой! У меня от него мурашки по коже. И эти разговоры звучали повсюду, от них никуда нельзя было скрыться. Но профессор Поэнари делал вид, что ничего не знает и не слышит. Уроки первого своего рабочего дня он провел ровно и познавательно. Мнение присутствовавших на них учеников свелось к тому, что на этот раз учитель ничуть не хуже Люпина. Гарри хотелось это узнать самому, и он невольно ждал занятия, которое должно было состояться в четверг.

***

Кабинет ЗОТС видел уже множество преподавателей. Это была проклятая должность, на которой никто не задерживался дольше одного года. Во всяком случае, так происходило на протяжении последних нескольких лет. Вследствие этого в конце каждого года в школе открывался негласный тотализатор, в котором принимали ставки, кто следующий займет преподавательскую кафедру и сколько сумеет продержаться. Среди последних лидеров одновременно значились и Поттер, и Тот-Кого-Нельзя-Называть. Теперь же те, кто ставил на вампира, оживились в надежде сорвать неплохой куш. Гарри с интересом рассматривал стоящего перед ними человека. Он был высок, худощав и чем-то действительно напоминал Снейпа. Может, суровым выражением лица, а может, этим взглядом, от которого становилось не по себе и хотелось втянуть голову в плечи. Поэнари вызывал трепет, но в то же время и жгучий интерес, до сих пор не возникавший у студентов в отношении преподавателей. Его одежда — черные брюки, заправленные в сапоги, и красная рубаха, чью яркость еще больше подчеркивал кожаный жилет, — определенно была из другой эпохи, совсем несоответствующей его возрасту. А выглядел он неприлично молодо. Можно было бы дать ему лет тридцать, не больше, но ровно до первой попытки разглядеть что-то в этих темно-карих глазах, смотрящих пристально и задумчиво. Тогда складывалось впечатление, что оттуда смотрела вечность. Эти глаза почему-то напомнили Гарри о драконах, таких, какими их обычно рисовали в притчах и легендах — старых и мудрых. Яркие полные губы, которые и вправду казались накрашенными, настолько интенсивен был их цвет, начали двигаться, и Гарри осознал, что профессор что-то говорит. Он попытался сосредоточиться на самих словах. — …Я просмотрел планы занятий, которые оставил мне профессор Люпин, и могу отметить, что вам повезло с учителем. Очень грамотно подобранный материал, от которого мы не будем далеко отходить. В свою очередь, я добавлю вам курс о заклинаниях, влияющих на сознание и память, покажу вам, что иллюзия может стать хорошим средством как защиты, так и нападения. Поговорим мы и о сноходчестве, довольно древней и, к сожалению, порядком подзабытой науке. Я расскажу вам и о других древнейших областях чаротворного искусства, таких как магия крови, смерти и различных стихий. Это первобытные силы, про которые мало кто знает, и в вашей стране практически не осталось тех, кто ими оперирует. Когда Гарри дал себе труд послушать, что говорит учитель, то обнаружил, что голос у Поэнари негромкий, но вкрадчивый. Ему нельзя было противиться, он манил, соблазнял, подчинял, а еще рисовал картины, красивые и ужасные одновременно. Гарри нехотя оторвал взгляд от учителя и огляделся. Внимание всего класса было приковано к стоящему за столом мужчине. Ученики внимали ему, словно он был воплощением гласа божьего. Каждый из них по-разному реагировал на слова, эту реакцию Поэнари подмечал и, видимо, делал какие-то выводы. Это дало ему возможность плавно перейти к занятию. — А начнем мы, пожалуй, с высших магических существ… Вы, леди, — обратился он к Гермионе, — представьтесь, пожалуйста, и перечислите тех, которых вы знаете. — Гермиона Грейнджер, сэр, — ответила та и затарабанила в своей обычной манере всезнайки: — К высшим магическим существам относятся сидхи, некоторые вампиры, метаморфы, кентавры, сфинксы, вейлы, а также непосредственно сами маги. — Вы совершенно правы, хотя назвали далеко не всех. Само разделение на высших и низших существ очень ошибочно. Но магам было приятно причислить себя к высшей касте, так сказать, к элите магического мира. Рядом с собой они поставили тех, кто, как им казалось, может составить конкуренцию. Таких люди особо не любят и боятся, посему долгое время уничтожали по мере своих скромных сил и возможностей. Как видите, ксенофобия свойственна практически всему живому. Те же существа, с которыми вы сталкиваетесь достаточно часто, такие как гоблины или домовые эльфы, официально не входят в высшую категорию. Итак, думаю, вам будет интересно начать с высших вампиров. Карие глаза хитро блеснули. Это было единственное доказательство того, что Поэнари все же слышал сплетни относительно его происхождения, активно гуляющие по Хогвартсу. Урок прошел быстро и незаметно. Профессор умел интересно преподать материал, при этом успевал знакомиться с учениками, приглашая тех поделиться своими знаниями, теориями и догадками. Он не скупился на похвалу, если учащийся ее заслуживал, но не присудил ни единого балла. В конце речь зашла о тех, кого вампиры могут бояться и у кого есть силы. — Скажите, так кого же высшие вампиры, при всем своем могуществе, могут бояться? — Охотника с колом? — предположил Симус. — Лучше с мечом. Высшему вампиру рекомендуется отрубить голову. Были случаи, когда даже после удара в сердце они выживали. Особенно это касается старых особей, например, примогенов, то бишь, глав кланов. — Я читала об Истребительницах, — внесла свою лепту Парвати. — Наверное, в женских романах о неземной любви какого-нибудь вампира к белокурой красавице с колом в руках? — в голосе послышалась легкая ирония, в ответ на которую девушка залилась краской. — Да, существует несколько семейств, которые традиционно занимаются истреблением вампиров и других опасных для людей существ. Но, во-первых, мужчин, все же, среди них гораздо больше, во-вторых, их сила в определенного рода фамильной магии, которую они сохранили на протяжении столетий. Случаи же, так живописно описываемые в бульварной литературе, случаются настолько редко, что и говорить об этом иначе, как о красивой легенде, не стоит. И тут очередь дошла до Гарри. — Мистер Поттер, полагаю? — спросил Поэнари и, получив утвердительный кивок, продолжил: — Так все же, кого высшие вампиры, при всей своей силе, могут бояться? Не спешите с ответом, я уверен, что вы это знаете.
Внезапно глаза юноши буквально застлал серый туман, и снова перед ним стелилась знакомая тропинка. Он не заметил, как с его языка сорвалось одно лишь слово. — Некромаг. — Все правильно, мистер Поттер. Именно этот ответ я и хотел услышать. Именно некромаги — самое страшное для высших вампиров. Не потому, что они могут их уничтожить. Самое опасное для любого существа — это потеря свободы. Но, на счастье вампиров, некромаги обычно сами не от мира сего. Они часто живут за гранью жизни и смерти, тогда как вампиры меняют эти понятия местами… Что-то подсказывает мне, что наш урок подошел к концу. К следующему занятию напишите небольшое эссе на тему «Способы определения высшего вампира и методы противостояния их силе».

***

Урок понравился всем без исключения. В кои-то веки мнения слизеринцев и их противников в красно-золотых галстуках совпали. Гриффиндорцы говорили о методике преподавания, об интересных примерах, описывающих борьбу с кровососами. Их извечные оппоненты отмечали его аристократическое происхождение и выучку Дурмстранга. Но, кажется, никто не почувствовал себя странно или неудобно. За исключением Гарри. Он никак не мог выкинуть из головы воспоминание о единственном походе на Ту сторону. Может, вампиры и страшатся некромагов, но вот Гарри определенно опасался нового преподавателя. Своими сомнениями он поделился со Снейпом на вечернем занятии. — Не берите в голову, Поттер, но постарайтесь держаться от него подальше, мой вам совет. А теперь забирайте свой… «подарок». С этими словами в руки Гарри лег уже знакомый Маховик Времени, напоминающий песочные часы на длинной цепочке. — Поттер, вы хоть знаете, как им пользоваться? — Я видел. Каждый поворот часов — это час назад. — Или вперед. Будьте внимательнее, не перепутайте. Правила путешествия во времени? — Не вмешиваться, не попадаться на глаза, — оттарабанил юноша в лучших традициях Грейнджер, чем заслужил от Снейпа ухмылку. — Всегда бы так четко отвечали, а то сейчас на приготовлении зелий начнете мямлить. — У нас по плану окклюменция, — возразил было «старательный ученик». — Кажется, теперь не проблема сделать оба дела. — Увидев, как побледнел Гарри, алхимик довольно усмехнулся. Несмотря на изменения в их отношениях, юный маг не всегда мог долго находиться рядом со Снейпом, хотя бывали моменты, когда он стремился к покою подземелий. Гарри перестал понимать перепады собственного настроения. Сегодня ему хотелось суеты Хогвартса, желание оказаться в гриффиндорской гостиной среди друзей становилось просто неодолимым. Вероятно, это почувствовал и Снейп, потому что он достал небольшой конверт и протянул его юноше. — Прочтите для начала. Это были письма от Сириуса и Нарциссы. Крестный писал, что скучает и хочет поскорее встретиться, а так же надеялся, что подарок пришелся Рему по вкусу. Письмо от Нарциссы было выдержано в деловом тоне. Она сообщала, что ждет юношу каждый вечер, в шесть пополудни, и просит рассчитывать на четыре-пять часов занятий. Портключ, который ему передаст Снейп, будет настроен лично на него и позволит перемещаться в их лесной домик, где и будут проходить занятия. — Сэр, тут сказано про портключ. Снейп молча передал ему небольшую вещицу. При ближайшем рассмотрении это оказался серебряный браслет, представляющий собой тонкую цепочку, на которой висел небольшой золотой снитч. Гарри был готов схватиться за голову. — Что опять не так? — Как я скрою все эти украшения в мужской спальне? Меня же засмеют. — Поттер, как вы вчера сказали? Пора повзрослеть. Если не хотите чего-то показывать, либо не носите, либо придумайте отговорку, объясняющую появление такого украшения, либо сделайте так, чтобы его никто не видел кроме вас. Вы маг, в конце концов, или нет? — Мы этого еще не проходили, — потупил взор юноша. — Придется высказать Флитвику, что он плохо преподает свой предмет. Смотрите сюда, Поттер, и учитесь. В руках Снейпа появилась палочка, которой он коснулся Маховика Времени и произнес: — Connivere dekus! Теперь попробуйте вы. Гарри повторил операцию над браслетом, но ничего не изменилось. — Ничего не получилось, — сказал он огорченно. — Разве? Поттер, вы идиот. Естественно, для вас никакой разницы не будет. Это заклинание рассчитано на то, чтобы гипотетические «все» ничего не заметили. Вечером доберетесь до спальни и сами увидите. Если же ваши чары дадут сбой, то вы всегда можете сослаться на какую-нибудь мифическую девушку, с которой вы встречаетесь. — Я не встречаюсь с девушками! — возмутился Гарри. — Значит, сошлётесь на подарок от вашего бойфренда. Кстати, это почти верно. Насколько я знаю, браслет выбирал Блэк. Юноша покраснел, но смог проворчать: — Он мой крестный, а не бойфренд. Я не гей. — А какая, собственно, разница?! Но, как ни интересна и захватывающа ваша личная жизнь, вернемся к занятию. Становитесь напротив, не убирайте палочку. Legilimency!.. К себе в башню Гарри возвращался выжатый как лимон. Снейп таки заставил его пройти занятия по окклюменции, а потом вернуться с ним на два часа назад и повторить зелья. Теперь Гарри на собственной шкуре почувствовал, каково это, когда сутки становятся длиннее, особенно если это время вынужден проводить со Снейпом. В гостиной же его ждали еще невыполненные занятия по трансфигурации и травологии. Поэтому юноше пришлось еще задержаться во времени, чтобы закончить домашние задания. До спальни он добрался первым из всех. Укутываясь в одеяло, Гарри подумал, что начинает понимать Гермиону времен третьего курса, когда та усиленно использовала такой же артефакт. С этими мыслями он провалился в сон.

***

Снова тропинка между двумя стенами тумана. Голоса множества незнакомых людей. Но на этот раз нет цели, нет амулета, нет проводника. А раз нет ничего, можно попробовать сойти с проложенного пути. И Гарри вошел в серое марево. Это было холодно. И как-то печально. Юноша просто брел вперед, ничего не замечая по сторонам. Иногда ему казалось, что чьи-то холодные руки касаются его кожи, но когда он поворачивался, рядом уже никого не оказывалось. В какой-то момент ему это надоело, и он решил подыскать себе место поинтереснее. Тут туман начал рассеиваться, и Гарри оказался на берегу широкой реки, которая медленно и неторопливо несла свои темные воды. Юноша опустился на холодную землю и прикрыл глаза. На него снизошел такой покой, словно все проблемы, вся суета осталась в том мире. Это было поистине прекрасно… — Милорд, — кто-то тормошил его за плечо. — Сир, вы ехать собираетесь? Гарри с трудом разлепил глаза и с непониманием взглянул на склонившегося над ним бородатого мужчину. — Куда ехать? — На тот берег, милорд. Я вот и лодку пригнал. — Взмах рукой, видимо, должен был показать, где находится лодка. — На тот берег? — переспросил юноша. Он хотел поинтересоваться — зачем ему, собственно, туда, ему и тут было неплохо. Но осознание того, что там его, может быть, ждет новое открытие, заставило подняться на ноги и направиться к суденышку. Новый знакомый занял место на веслах.
Когда они уже отплыли, Гарри, наконец, решил узнать, кто же этот человек. — Да перевозчик я, — с готовностью ответил тот. — Вожу туда-сюда пассажиров. Воды-то коварны, плавать в них мало кто обучен. Да и крыльями тут не многих боги наградили. Единственная переправа — это я. — Но денег у меня с собой нет, — честно предупредил юноша. — Ну, что вы, милорд, — совершенно искренне возмутился перевозчик. — Какие деньги? С вас ни кната не возьму. — Эта благотворительность только на меня распространяется? — Ну… в общем-то, да. Никогда не стоит вступать в конфликт с тем, кто потенциально сильнее тебя, — заявил бородач и замолк. Гарри тоже не хотелось вести долгих дискуссий. Так, в полном молчании, они достигли другого берега, и юноша ступил на твердую землю. И снова начался долгий путь в никуда. На этот раз не было никого тумана. Только это не спасало от общей серости. Краски словно растаяли в одном цвете, лишь по его интенсивности можно было определить возникающие перед самым носом деревья, какие-то непонятно откуда взявшиеся стены, а иногда и холодные призраки некогда живых существ. Несколько десятков шагов с риском расшибить голову об очередное препятствие — и что-то повернулось в мозгу путешественника. Сознание прояснилось, и Гарри… увидел. Не просто смог ориентироваться в окружающем пространстве, а именно увидел здешнюю красоту. Мир не обрел красок, но он ожил. На душе стало светло и покойно, все словно обрело домашнюю мягкость и уютность. Ноги припустили вприпрыжку, юноша бежал и ждал, что за следующим поворотом перед ним предстанет его Дом… Дома он не обнаружил, но чуть не врезался со всего размаха в огромное каменное зеркало. Именно так воспринял этот правильный, отполированный до блеска осколок скалы смущенный своей неловкостью Гарри. Он вгляделся в темную поверхность камня, чтобы рассмотреть свои повреждения, но уперся взглядом в незнакомца… Он был соткан из контрастов: абсолютно седые волосы, обрамляющие молодое бледное лицо с яркими черными глазами, смотрящими спокойно и равнодушно. Молодой человек был неуловимо знаком, но Гарри не мог припомнить, откуда. Тем более что ни у кого из его знакомых не было таких огромных крыльев, сотканных из тьмы и тумана. — Долго же ты добирался, — донесся до него тихий, чуть раздраженный голос. — Можно подумать, что меня здесь кто-то ждал, — обиделся Гарри. — Конечно, ждал. Вот уже несколько часов. Мир, конечно, хороший, родной, знакомый, но у меня и другие дела есть, — попенял ему незнакомец. — Я не просил. Сам не знал, что сюда попаду. — Смешно. А где ты еще должен был быть в день лунного затмения? — фыркнул седовласый и поинтересовался: — Может, поможешь выбраться? — Как? — недоуменно спросил ничего не понимающий юноша. — Руку дай. Не бойся. — Ты, между прочим, в зеркале, — напомнил ему Гарри об абсурдности ситуации. — Только это тебя останавливает? — ехидно спросил собеседник и уже спокойным голосом продолжил давать инструкции. — Считай, что его нет, просто легкая невесомая ткань, прикрывающая вход. Тебе нужно только протянуть руку. Словно под гипнозом, Гарри протянул руку и не почувствовал сопротивления. Миновав отражающую поверхность, он схватил сухую тонкую ладонь и потянул ее на себя. Через минуту перед ним стоял худощавый молодой человек лет двадцати. — Так-то лучше. Извини если что, долгое ожидание всегда портит мой характер. — Я тебя знаю, — заявил Гарри. — Откуда? — «Маска, маска, а я тебя знаю», — передразнил его молодой человек. — Если я скажу, что мы встречались в Хогвартсе, тебе будет проще? Гарри еще раз вгляделся в лицо стоящего перед ним молодого человека. При виде этих черных глаз в его памяти всплыла фраза, авторство которой принадлежало не то Фреду, не то Джорджу: «Перси, у тебя нет никаких шансов. Благородная седина Вилманту гораздо приятнее для прекрасных женских глаз, чем рыжина и постная физиономия такого зануды, как ты». И тогда все встало на свои места. Ничего удивительного, что он не мог вспомнить молодого человека сразу: бывший выпускник Хогвартса учился на другом факультете и был года на четыре старше самого Гарри. Кроме того, очень смущали метафизические крылья, которые до сих пор были видны в зеркальном отражении. Что же касается памятной фразы о женских предпочтениях, то она прозвучала во время одного из обедов в Большом Зале и предназначалась старшему брату Рона, который в то время ухаживал за старостой Рейвенкло. Фреда и Джорджа тогда очень забавлял вид влюбленного Перси, и они всячески подогревали его ревность, указывая на частого спутника Пенелопы Кристалл, того самого Вилманту. Из нескольких брошенных в запале фраз соперника, Гарри сделал еще один немаловажный вывод: — Тебя зовут Вилманту… и ты некромант. — Вообще-то некромаг, — поправил его Вилманту. — И будь добр, называй меня Оливьер. Вилманту — это уже диагноз. — А Оливьер? — невольно улыбнулся Гарри. — Это характер, — рассмеялся тот. — Рад познакомиться, мистер Поттер. Как там говорил Снейп, «наша новая знаменитость»? Перефразируем — наш новый Лорд. — Я не Лорд! — закричал Гарри, всем своим существом протестуя против такой судьбы, но в голове уже зазвучали до боли знакомые слова: «…придет новый Темный Лорд…». Каждый раз, окунаясь в здешний сумрак, он слышал слова пророчества. Оно стало его навязчивой идеей. Как и это неизвестное ему стихотворение, которое то и дело крутилось в его памяти: «Как бесконечен путь…». Это выводило Гарри из себя, и начинало казаться, что как только в его сознании прозвучит последняя строчка, назад пути уже не будет. А пока… — Пока еще нет, — спокойно ответил Оливьер, словно отвечая на невысказанные мысли. — Но у меня не вызывает сомнений, что это рано или поздно случится. Ты свой для этого мира, и он отвечает тебе тем же. Тут ты чувствуешь себя дома, еще непривычно, но уже уютно. Медленно, но ты учишься управлять им. — Я больше не буду учиться этому! — истерично заявил Гарри. Страх накатил на него удушливой волной. Ноги подкосились, и он упал на колени. Оливьер опустился рядом. — У тебя нет выбора. Ты создан для этого мира, и он уже успел поставить на тебе печать. — Ты не понимаешь… — попытался юноша выговорить сквозь слезы. — Я, как раз, очень хорошо понимаю. Посмотри на меня, — попросил Оливьер, а когда Гарри никак не отреагировал, сам отвел закрывающие лицо ладони юноши и поднял его голову так, что они встретились глазами. — Посмотри. Когда я сказал, что Вилманту — это диагноз, я не солгал. Мы с рождения принадлежим этому миру. Наши глаза и волосы — это знак нашего рода. К восемнадцати годам мы уже полностью седы, и это показывает, что мы вошли в свою силу. Так что я превосходно понимаю, как это, когда судьба не оставляет тебе выбора. Судьба не оставляет выбора… Было что-то знакомое в этой фразе. И снова на юношу накатило воспоминание.
Начало сентября. Кабинет Снейпа. Один из вечеров, когда вновь встал вопрос о выборе. Извечное гамлетовское «быть или не быть». «Нас мало, Поттер. И каждый из нас идет своим путем. Для некоторых это сознательный выбор, и он испытывает границы своих способностей. Кто-то, наоборот, всю жизнь положил, чтобы сопротивляться своему дару. Но предупреждаю сразу, Поттер, однажды все выходит из-под контроля и заканчивается весьма плачевно». «Разве это выбор? Или так пересечь эту вашу "грань" или иначе». «Но это все равно вариант. Ведь может случиться, что судьба не оставит выбора. Я расскажу тебе об одном семействе, очень уважаемом и в то же время одном из самых ужасающих. Их магия стара, как сама Смерть. Они очень сильны, их способности во многом уникальны. Среди них были величайшие Мастера Легилименции, Сноходчества, Чар, даже Зелий. Они создали великолепнейшие произведения науки и искусства. За некоторыми артефактами, принадлежащими этому семейству, ведут охоту коллекционеры всего мира, а сам Олливандер был бы не прочь завладеть парой их фамильных палочек. Но главные их таланты находятся в сфере магии Смерти и магии Крови. Их боятся вампиры и дементоры, не говоря уж о простых магах. Даже наш Лорд не желает с ними вступать в конфликт… Но если бы ты знал, какую цену они вынуждены платить за это. Их наследники — дети Смерти. Это суровое божество проводит их через такие испытания, что они седеют в очень раннем возрасте. Они столько раз умирают, что через несколько десятков лет уже и не помнят, что такое быть живым. Для них нет ни смерти, ни жизни. Вот что значит — нет выбора». Гарри вздрогнул, возвращаясь к действительности. Теперь ему было понятно, о ком шла речь. Но легче от этого не стало. — Но раз вы дети Смерти, то почему Лордом должен быть я? Почему не кто-нибудь из вас? — Это был крик души. Ответ Гарри не обрадовал. — Истинный Темный Лорд должен принадлежать к обоим мирам, иначе как он сможет поддержать пошатнувшееся равновесие? — А ты? — Надежда все еще оставалась. Оливьер невесело усмехнулся. — Знаешь, что такое Дитя Смерти? — спросил он и сам ответил: — Я родился мертвым. Каждый ритуал инициации, который должен проходить настоящий наследник — это смертельное испытание. Моей могилой уже стали болото, земля, острые камни, родовой алтарь и даже огонь собственноручно сложенного костра. Оглянись, посмотри на этот серый мир. Примерно так выглядит моя душа. И в ней никогда не было цвета. Жизнь для меня — иллюзия, временный уход от смерти. Это была страшная исповедь. Еще ужаснее было то, что она прозвучала вполне обыденно, словно в этом не было ничего необыкновенного. Набравшись смелости, юноша посмотрел в черные, лишенные белка глаза некромага. Перед его взором калейдоскопом промелькнули воспоминания из чужого прошлого. …Ребенок задыхается под тяжестью земли… …Полет с прибрежной скалы и удар тела об острые камни. Дикая боль… …Прозрачные фигуры вокруг каменного алтаря. Ритуальный кинжал, который со всего размаху врезается в грудь юноши… …Огромные крылья за спиной. Отражение бледного ангела с пустыми глазами, такими же мертвыми, как и все вокруг… — Прекрати! — закричал Гарри, закрываясь от этих ранящих сердце картин. — Прости, — извинился некромаг, но его голосу не хватало искренности. — Я просто хотел, чтобы ты понял и не питал излишних иллюзий. — А как же другие маги? — Гарри хотел назвать Нарциссу или Снейпа. Но сам понял, что если бы это было возможно, то они не впутывали бы в это его. — Ты, кажется, сам ответил на этот вопрос. Темным Лордом невозможно стать, как бы этого ни хотелось некоторым. Им должно родиться. Мы все почувствовали твое появление на свет. Оно камертоном прозвучало в обоих мирах. Случай же с Волдемортом окончательно подтвердил наши предположения. — Ты все говоришь «мы». Кого ты имеешь в виду? — Некромагов слишком мало, — повторил Оливьер, некогда сказанную Снейпом истину. — Это древний вид магии, и мало кто им владеет. Так что мы знаем каждого из нас. При случае даже помогаем друг другу. — Значит, ты знаешь… — Гарри хотел назвать имена своих наставников, но опять запнулся. — Нарциссу и Снейпа? — ответил за него Оливьер. — Знаю. Тем более, кто же не знает Снейпа. Гарри улыбнулся на это замечание. И, правда, раз Оливьер закончил Хогвартс, то не знать слизеринского декана он просто не мог. Да и рассказ о семье Вилманту явно был основан не на пустом месте. — А он и с тобой был… — Сальноволосым ублюдком? Да, почти всегда, — рассмеялся молодой человек, а потом продолжил уже серьезно: — О том, кем он является, я узнал еще на последних курсах школы, хотя сильно не сразу. Мы все некромаги, но это слишком всеобъемлющее понятие. Оно включает в себя столько всего, что иногда мы более различны, чем стихийные маги. У нас с профессором разные способности и способы их применения, а часто и цели. — Но не в этот раз? — проявил Поттер свою догадливость. — Да, сейчас наши цели сходятся. — Это он попросил тебя здесь встретить меня? — спросил юноша, но получил неожиданный ответ: — Нет. — Видя непонимающие глаза, Оливьер попытался объяснить и как можно доходчивее: — Я говорил, что мы все почувствовали рождение нового Лорда? Только не сразу стало известно кто он. В конце концов, некромаги — не волхвы, чтобы направляться с подарками навстречу мессии. Смерть учит терпению. Может, только Снейп и знал все с самого начала. Но лишь когда Волдеморт потерпел поражение от маленького мальчика по имени Гарри Поттер, все встало на свои места, и правда выплыла наружу. Так что рано или поздно ты должен был прийти сюда, а я должен был тебя встретить. Мир сам сказал мне об этом. — Значит то, что Волдеморт тогда… ну… в общем, то, что он исчез, это сила некромагии, а не мой матери? — Гарри волновало, насколько Дамблдор был неправ. И неужели ему стоило столько мучиться в доме Дурслей, если магия крови ничего не дала. — Ну, скажем, это одна из причин. Думаю, твоя мама сыграла в этом не самую последнюю роль. В конце концов, человеческое жертвоприношение, тем более добровольное, это очень сильный стимул разбудить скрытые силы. Звучало цинично. И в этот момент Гарри понял, что, в сущности, все эти маги Смерти очень одиноки. Индивидуалисты, занятые исключительно своими целями. Их объединение возможно только на короткий период, если… — Зачем вам Темный Лорд? — задал Гарри давно тревожащий его вопрос. Сначала Нарцисса, потом Снейп, теперь вот Оливьер. Каждый из них просто подталкивал его в нужном им направлении. — Любому королевству, даже такому как это, — взмах рукой, обводящий все серое пространство, — нужен свой Артур. Он придет, возьмет в руки меч и объединит нас в единую силу. Пусть он никогда не воспользуется нашей мощью, но она все равно будет существовать. Это само по себе ценный дар. — Но это не все, — заметил юный маг, принуждая Оливьера до конца раскрыть карты.
— Да, приход Темного Лорда сделает нас сильнее, — спокойно ответил тот, абсолютно не смущаясь. — Звучит очень по-слизерински, — насторожился Гарри, который всегда предубежденно относился к постулатам «змеиного» факультета. — В конце концов, сила — это единственное, что интересует многих из нас. — А как насчет власти? — Наша власть распространяется больше на мертвых, чем на живых. — Тогда в чем цель? Зачем вам все это? — Гарри было важно понять, чтобы прекратить всяческое манипулирование собой. Но, судя по всему, на этот вопрос не было простого ответа, так как Оливьер после минутного раздумья сказал: — Скоро ты сам все поймешь. А пока знай, что в любом твоем конфликте, будь то с Волдемортом, будь то с Дамблдором, хоть со всем магическим миром, у тебя есть сторонники. А теперь тебе нужно уходить, ты слишком задержался тут и рискуешь стать Лордом раньше того, как будешь к этому готов. — Почему? — поинтересовался юный маг. Он не чувствовал себя плохо. Наоборот, ему было хорошо и спокойно здесь, никакой угрозы. Даже голова прояснилась, и многие вещи он стал понимать четче. — Каждое использование магии, особенно такого рода, требует своей платы с человека, который ее использует. А этот мир достаточно жаден, чтобы попытаться оставить себе то, что, как он считает, принадлежит ему по праву. Тебе лучше идти. — Но как я выберусь? — чуть испуганно спросил юноша. — Наверное, так же, как и пришел сюда. Сказав это, Оливьер поднялся, прошел сквозь зеркальную поверхность и исчез где-то в глубине камня, не бросив даже прощального «пока». А Гарри начал путь обратно. Через некоторое время он был вынужден признать, что Вилманту был прав. Мир не хотел отпускать его. Не было такого сопротивления и нажима, как в тот первый раз, юноша просто ходил по кругу, раз за разом возвращаясь к тому же самому осколку скалы. В панике он пытался бежать, но через какое-то время снова упирался в отполированную поверхность каменного зеркала, откуда на него смотрели уже только его испуганные глаза. Как бы Гарри ни старался, но выхода не находил. Случайно он почувствовал прикосновение к руке. Приподняв рукав рубашки, юноша увидел, как маленький снитч на браслете расправил свои крылышки, которые как раз и щекочут его кожу. Словно завороженный, ловец схватил золотой шарик. Мощный рывок, и он провалился в темноту.