Кровь Принца

Следующий день прошёл так же бесполезно, как протекает день у рыбок в аквариуме. Ни на йоту не приблизившись к хоркруксам Волдеморта, не найдя больше ни единой зацепки, Гарри так же не смог сделать ни шага к примирению с отцом. Тот держался с ним отстранённо и отчасти холодно. Кроме обычного: «Доброе утро», Гарри не услышал от Снейпа ни слова.
Признаться, такой расклад Гарри устраивал. Привыкший к молчанию у Дурслей, Гарри не испытывал особой потребности «поговорить по душам». К тому же, все предыдущие разговоры так или иначе сводились к одной из запретных тем.
После обеда Гарри ушёл на улицу. Молчание он вынести мог, а вот дурное настроение отца действовало угнетающе, хотя, казалось, куда уж больше.
Ближе к вечеру заморосил дождик. Гарри, пожалев, что не захватил с собой кофты или куртки, быстро вымок и замёрз. Одежда прилипла к телу, в кроссовках хлюпало. Гарри, поначалу обходивший лужи, пошлёпал прямиком по грязи, когда терять стало нечего.
Вернувшись домой, Гарри почувствовал, что что-то изменилось. Словно в доме был кто-то ещё, кроме отца.
Гарри снял с ног кроссовки и взглянул на картину, висящую у входной двери. Она всякий раз навевала воспоминания о прошлогодней вылазке.
Продвигаясь к кухне, Гарри заметил, что двери гостиной были закрыты. Брови удивлённо поползли вверх: на его памяти эта дверь всегда была распахнута настежь. Заинтересовавшись, он приблизился к ней и услышал приглушенные голоса. Первый, само собой, принадлежал его отцу, а вот второй... Ремусу Люпину?
— ... подумываю отправить его к целителям. Да к кому угодно: лишь бы они занимались психическими расстройствами!
Гарри замер у двери. Снейп говорил о нём?
— Северус, ты уверен? — с беспокойством спросил Люпин.
— Уверен ли я? Мерлин, ты его видел? Не сегодня — завтра, послезавтра, через неделю, но он сорвётся. Не знаю, чем это будет: суицидом, алкоголем, нервным срывом, но я чувствую, Люпин, это произойдёт очень скоро.
— Я бы мог поговорить с ним, Северус.
— Я миллиарды раз пытался с ним поговорить. Заканчивается всё ссорой. Единственный выход, Ремус, это целители! По-другому уже невозможно. Он не признаёт проблему, а даже если и признаёт, то не делает ничего, чтобы решить её.
Снейп тяжело дышал, из-за двери были слышны его шаги по комнате. Гарри отпрянул, а затем рывком открыл двери. Отец и Ремус одновременно повернули головы в его сторону.
— Я не поеду в Мунго, у меня всё отлично! — рявкнул Гарри.
Люпин встал с кресла и успокаивающе протянул руку к Гарри.
— Послушай...
— Я вижу, без меня всё решили? — Гарри зло посмотрел на отца. — Ты не имеешь права засовывать меня в психушку! Повторяю: мне не нужна ничья помощь!
Гарри сорвался на крик. Ему было шестнадцать, он сам мог разобраться со своими проблемами. О каком срыве шла речь? Отец не имел права запихивать его в Мунго, руководствуясь одними домыслами.
— Стой, успокойся, давай поговорим, — Люпин двинулся к Гарри. — Ты ужасно выглядишь. Присядь.
Гарри ухмыльнулся и покачал головой:
— Сделайте мне одолжение: отвяжитесь от меня, пожалуйста. Я много прошу?.
Снейп с Люпином попытались сказать что-то ещё, но Гарри развернулся и пошёл к себе в комнату. Меньше всего ему хотелось участвовать в детском саду для взрослых. С чего Снейп вдруг решил, что ему нужна помощь специалистов?
— Всё прекрасно, — сказал Гарри сам себе, войдя в комнату. — Я справлюсь.
Разумная часть — её крошечный кусочек — твердила, что эти слова — ложь, оправдание и бесполезное самовнушение, но Гарри отмахнулся. Он действовал правильно и думать иначе не желал.
* * *
Переплетения тёмных пустых коридоров наводили первобытный страх. Казалось, что ты застрял в лабиринте. Один.
Гарри крикнул во всю мощь лёгких, но не услышал ни звука. Темнота, смеясь, поглотила крик.
Прислонившись спиной к стене и стараясь выровнять дыхание, Гарри вдруг услышал неподалеку чьи-то быстрые шаги. В лабиринте был кто-то ещё.
— Эй! Кто-нибудь!
Сердце Гарри бешено рвануло. Он узнал голос. Джинни!
Кинувшись по коридору вправо, он уткнулся в тупик. Вернувшись назад, Гарри побежал влево и резко затормозил перед ещё одной развилкой.
— Пожалуйста, помогите! — крики Джинни перешли в рыдания.
Повинуюсь чутью, Гарри рванул вправо, свернул налево, ещё раз, затем направо и остановился.
Джинни стояла напротив него и... не видела. По её виску медленно текла алая струйка, она смотрела куда-то за спину Гарри.
— Нет, нет, — прошептала она и вдруг пронзительно завизжала.
Гарри схватил её за плечи, но девушка исчезла.
— Джинни!
— Ты же видишь, что всё умирает. Из-за тебя.
Этот голос был как гром среди ясного неба. Это были мысли самого Гарри в минуты гложущей душу депрессии. И теперь кто-то в насмешку использовал их.
— Всё умирает, Гарри, — продолжал голос.
А в коридоре вместо Джинни появились Сириус, двойник Гарри и Беллатриса.
— Нет, только не это, — двойник, рыдая, уткнулся в грудь Блэка.
Гарри попятился назад:
— Хватит, я не хочу видеть это снова, — прошептал он.
— Не хочешь? Но ты должен это видеть! Ты во всём виноват!
В глазах двойника загорелся тёмный огонь, и Гарри понял, что сейчас произойдёт.
— Убей её, Нагайна!
Беллатриса закричала, когда змея накинулась на неё. Гарри упал на колени и зажал уши руками. Он сходил с ума в этом аду.
Рядом с умирающей Беллатрисой появилась Гермиона. Следом за ней — Рон. И все они умирали, снова и снова, друг за другом или одновременно.
Гарри сел на кровати, всё ещё зажимая уши. По лбу струился пот. Гарри дико оглядел комнату, шумно вдыхая воздух, которого катастрофически не хватало.
Невидимая сила не давала сидеть на месте, и Гарри кинулся одеваться. Он не мог оставаться в этом доме ни секунды.

Ноги принесли его на детскую площадку. Качели здесь стояли старые и ржавые, повидавшие на своём веку не одно поколение детей. Гарри сел на них и посмотрел в звёздное небо. Свежий воздух, который он жадно глотал, потерял свою прежнюю прелесть.
— Привет, — мужской хриплый голос прозвучал совсем близко.
Внутренне напрягшись, Гарри обернулся и увидел парня на несколько лет старше себя. Выглядел тот словно только что сбежал из плена: бледный, осунувшийся, с глубоким шрамом на скуле и царапинами на носу и подбородке.
— Ты кто? Чего надо? — недружелюбно спросил Гарри.
Незнакомец ничуть не смутился. Казалось, он боялся.
— Меня послали помочь тебе. Один друг.
— Помочь мне? — Гарри усмехнулся. — Мне может помочь только маховик или частичная потеря памяти. Если ты не можешь предоставить мне ни того, ни другого, значит, и помочь не можешь.
Парень, облизывая губы, огляделся по сторонам.
— Кто ты такой? — с нажимом повторил Гарри.
— Я, — парень шумно сглотнул, — я маг, не переживай. Я пришёл по просьбе одного человека. Сам он не может показаться тебе, но очень хочет помочь. Вот, он попросил передать тебе.
На колени Гарри шлёпнулся небольшой пакет с чем-то голубоватым. Приподняв его, Гарри увидел капсулы с жидкостью.
— Что это? — Гарри взглянул на парня.
— Твой друг сказал: это тебе поможет.
— Мой друг?
— Это поможет... чувствовать себя лучше. Это зелье, очень хорошее зелье. Такое не найдёшь в аптеке.
Гарри покачал головой, останавливая словесный поток:
— Эй, постой, ты не отвечаешь. Что за друг?
Парень взглянул за спину Гарри и попятился назад.
— Верь мне: это поможет, — пробормотал он.
Без предупреждения парень аппарировал. Гарри оглянулся, но ничего не увидел. На что смотрел парень?
Переведя взгляд на пакет, Гарри задумался. Чувствовать себя лучше хотелось, а вот принимать непонятное зелье — не очень. Разуму не требовалось ничего сопоставлять, всё было понятно и младенцу: с уверенностью в девяносто пять процентов можно было заявить, что зелье — это яд. Только вот беда: Волдеморт вряд ли стал избавляться от Гарри таким маггловским способом, для этого нужно было бы иметь хоть грамм фантазии. И знал ли Волдеморт о том, с кем и где теперь живёт Гарри?
«Идиот, конечно, он знал! — категорично заявил голос. — А иначе никто бы не побежал убивать Дурслей. Вспомни, хоть раз Пожиратели нападали на их дом, пока ты жил там?»
До Гарри только в этот момент дошло, что Волдеморт ни разу за лето не вызывал Снейпа к себе: тот был либо дома, либо в штабе. Погружённый в себя, Гарри не придавал этому значение, но теперь всерьёз задумался. Если Волдеморт обнаружил, кем друг другу являются Гарри и Снейп, то отцу грозила нешуточная опасность. Скорей всего, он стоял номером первым в списке людей, которых Волдеморт приговорил к смертной казни.
Взгляд Гарри опустился на пакет. Если бы Волдеморт хотел уничтожить его, он бы сделал это иначе. Тем более тот сумасшедший парень нёс про некого «друга».
«Это поможет чувствовать себя лучше», — вспомнил Гарри.
Если и была толика надежды перестать сходить с ума, она была здесь, у Гарри в руках. Поборовшись с собой, он развязал пакет и достал одну капсулу.
— Обычные таблетки, — пробормотал он.
Кусты слева треснули, как если бы кто-то неосторожно дёрнулся. Гарри вскочил на ноги, выхватывая палочку. Плевать на запреты Министерства, он жить хочет!
Медленно двинувшись в сторону зарослей, Гарри внезапно почувствовал, как по спине поползли мурашки. На него смотрели сзади. И прямо сейчас!
Гарри обернулся, но качели, оставшиеся за его спиной, были пусты. Некто, кем бы он ни был, скрывался, пользуясь покровом ночи. Стоп-стоп, но ведь кусты совсем в противоположной стороне! Пробраться от них к качелям было невозможно, и звука аппарации Гарри не слышал.
Да, с ума можно сойти! Гарри подобрался к кустам, обзывая себя идиотом. Нужно было прекращать играть в детективов и уходить. Осмотревшись, Гарри увидел на земле белый прямоугольник. Ещё одна записка?
— Поиграть хотите? — прошептал Гарри.
Спрятав записку в карман, Гарри очень медленно, постоянно оглядываясь и замирая, пошёл с площадки. Выйдя за ограду, он побежал к дому что было сил, спиной чувствуя чужой взгляд.
Снейп спал. Убедившись в этом, Гарри поднялся к себе и зажёг свет.
«Я постараюсь узнать как можно больше о хоркруксах. Если мне что-то станет известно, я сообщу, но ты должен мне верить. В Хогвартсе, возможно, появятся шпионы, я слышал разговоры. Доброжелатель».

(Итак немного интриги, кто как думает: Кто Шпион?

Гарри отшвырнул записку в сторону. Если бы хоть кто-нибудь объяснил ему, когда мир превратился в психушку!
Послав к чёрту все принципы и доводы, Гарри закинул в рот первую капсулу. Яд там был или не яд, но он больше не мог так жить! Паранойя, слежка, записки, сны. Ко всему прочему он был убийцей, а родной отец считал его чокнутым и собирался запихнуть в Мунго. Нет, так дальше продолжаться не могло.
Гарри лёг на кровать и закрыл глаза. Зелье разливалось по жилам, и тело ощущало приятное тепло. За несколько минут стало легко настолько, что можно было воспарить без крыльев. Гарри улыбнулся, почувствовав, как исчезают страх и боль, как растворяются тоска и отчаяние. Он не заметил, как уснул.

Проснувшись на следующее утро, Гарри увидел в комнате нечастую гостью — солнце. Удивительно, раньше он не просыпал до дня.
Вскочив с кровати, Гарри ощутил себя живым. Он мог, наверное, горы свернуть! Зелье действовало!
Тщательно спрятав таблетки, Гарри отправился вниз, к отцу. Проходя по гостиной, он отправил в камин записку.
Снейп, увидев сына, удивленно поднял брови:
— Ты сегодня... в настроении, если я правильно понимаю, — сказал он, когда Гарри принялся разливать чай по кружкам.
— Ага, наконец-то!
— Это радует.
Гарри протянул Снейпу кружку и улыбнулся.
— Ну что, Мунго отменяется? Брось, пап, я и сам справиться могу.
Снейп нахмурился:
— Гарри, а ты уверен, что не применил львиную долю успокаивающей настойки?
Гарри закатил глаза:
— Ну вот, приехали. Мне же не помогали все твои зелья, пап!
— Верно, — Снейп, кажется, успокоился. — Что ж, я счастлив, что наступил хоть какой-то прогресс.
— А я-то как счастлив! Всё чудесно и без постороннего вмешательства. Я сегодня всю ночь проспал, представляешь? Да и чувствую себя как-то иначе.
Снейп улыбнулся и потрепал сына по голове:
— Как же я соскучился по такому тебе!
— Пап, а ты не против, если я приглашу Рона и Гермиону?
— Что? Против? Ты шутишь, Гарри?
— Отлично, пойду напишу им.
Гарри унёсся к себе в комнату и, пачкаясь в чернилах, быстро написал:
«Привет!
Извините, что так долго это откладывал, но до школы ещё есть время. Приезжайте ко мне прямо сегодня!
Гарри».
Поставив точку, Гарри привязал письмо к лапке Хедвиг. Та ущипнула его за палец на прощание и устремилась прочь от дома.
Глядя, как она улетает всё дальше и дальше, Гарри вспомнил эту ночь. Если он хоть что-то понимал, то на площадке кроме него было ещё двое человек.
_____________

Рон и Гермиона изменились за те два месяца, что Гарри их не видел. У Рона на лице стало меньше веснушек, он вытянулся и перестал походить на слишком высокого для своего возраста нескладного мальчишку, каким был ещё недавно. Гермиона загорела и похорошела, волосы теперь были убраны в аккуратный хвост. Они оба пристально рассматривали Гарри первые секунды, а после расплылись в приветливых улыбках. В этот момент Гарри понял, каким ослом был, что не позвал друзей раньше.
— Что ж, ты про нас вспомнил, — Рон поставил сумки с вещами на пол. Голос его прозвучал обвиняюще.
— Простите меня, — Гарри нервно потёр руки о джинсы. — Я был полным идиотом. Не знаю, что ещё сказать.
Первой сдалась Гермиона. Шмыгнув носом, она в мгновение ока заключила Гарри в объятия и воскликнула:
— Ты нас в могилу сведёшь, глупый! Нельзя же так!
Губы Гарри дрогнули в улыбке, и он обнял Гермиону в ответ. Рон же скрестил руки на груди и негромко кашлянул:
— Я очень извиняюсь, но где твой отец, Гарри?
— У Дамблдора. До пяти-шести часов весь дом в нашем распоряжении, но нужно будет ещё сготовить ужин.
— Отлично! — Рон улыбнулся. — Прости, конечно, но я пока не готов к неформальной встрече с ним.
Гарри хлопнул друга по плечу:
— Привыкай, Рон! Я же привык.
— Да-а, пожить две недели под одной крышей со Сн..
— ...с моим отцом.
— Верно, с твоим отцом, — Рон хмыкнул. — Я буду вести себя прилично, обещаю.
— Он тоже, надеюсь.
Рон кивнул с преувеличенной серьёзностью. Гарри подавил смешок и отправился показывать друзьям их комнаты.
К ужину Рон и Гермиона вполне освоились. Через три часа пребывания в доме Гермиона тщательно изучила положение круп, овощей и прочих продуктов на кухне и первой взялась готовить ужин.
— Клянусь, она самый ответственный человек на свете, не считая, может, моей мамы, — сообщил Рон, увидев, как Гермиона хозяйничает в фартуке, выкладывая мясо на шипящую и скворчащую сковородку.
Гарри улыбнулся. Он знал, по крайней мере, ещё одного человека, который мог посоперничать с Гермионой и миссис Уизли по степени ответственности. Рон, развалившись на диване, толкнул Гарри локтем в бок.
— Расскажи хоть, как ты?
— Честно? Всё здорово. Ещё несколько дней назад я подыхал от тоски — не говори никому! — но всё изменилось. Мне правда лучше.
Рон кивнул, рассматривая Гарри:
— Да, это заметно. У тебя в глазах снова появился... этот самый...
— Я понял, Рон. Спасибо.
С кухни раздался грохот, и Гарри с Роном одновременно вскочили на ноги.
— Гермиона? — крикнул Гарри, врываясь на кухню.
Гермиона возвела глаза, увидев друзей:
— Крышку в раковину уронила. Никто не пострадал.
— Может быть, мы с Роном всё-таки тебе поможем? — предложил Гарри.
Гермиона бросила взгляд на гору посуды и кивнула:
— Помойте-ка все это.
Рон застонал, но послушно двинулся к раковине. Он успел вымыть всего пару тарелок, когда от дверей раздался голос Снейпа:
— До чего приятное зрелище!
Гермиона ойкнула и выронила лопатку, которой переворачивала мясо, а Гарри, оторвавшись от оттирания обеденного стола, улыбнулся:
— Привет!
— Здравствуйте, профессор Снейп, — пробормотал Рон, стараясь скрыть смущение.
— Добрый вечер, — Гермиона, краснея до корней волос, всучила Рону поднятую с пола лопатку и схватила чистую.
— Надеюсь, мисс Грейнджер, вы порадуете всех нас своими кулинарными талантами, — с этими словами Снейп развернулся и вышел.
Гарри хмыкнул и, бросив друзьям: «Я сейчас!», побежал вслед за отцом. Тот уже сворачивал к своей комнате, когда Гарри окликнул его.
— Давай, ты расскажешь мне всё после ужина, — Снейп приостановился у дверей.
Гарри прищурился, глядя на отца. Что-то в облике того казалось ему странным.
— Пап, всё в порядке?
— Всё хорошо. Я решал кое-какие вопросы с Дамблдором, — Снейп чуть нахмурился, произнеся имя директора.
— Ты... ты не расскажешь мне? — обиженные нотки в голосе скрыть не удалось.
Снейп, однако, думал о чём-то своём и на интонации сына на сей раз не обращал ни малейшего внимания.
— Нет, тебя это пока не касается.
— Я...
— Гарри, всё может подождать. Иди к друзьям, я скоро буду.
Сказав это, Снейп ушёл к себе. Раздражённо посмотрев на закрывшуюся перед ним дверь, Гарри двинулся обратно на кухню.
* * *
— И ты не знаешь, кто это мог быть? — спросила Гермиона.
Она, Гарри и Рон сидели на качелях. Был ранний вечер. Мелкий дождик, отстучавший по крышам домов Паучьего тупика с час назад, оставил после себя росу и мокрые тротуары.
— Не то что не знаю — даже вообразить не могу! Это явно кто-то из его приближённых Пожирателей, но вот кто? И зачем? У кого есть резон предавать Волдеморта?
Гермиона неопределенно мотнула головой:
— Думаю, у каждого Пожирателя смерти есть много личных тайн. Они же не роботы, запрограммированные на определённую миссию. Они люди.
Рон презрительно скривил губы:
— Да ты рехнулась? Они уроды, падаль!
Гарри взглянул на друга одновременно с Гермионой, но сказать ничего не успел.
— Наверно, ты забыл, что отец Гарри тоже был Пожирателем когда-то? Пусть и недолго, пусть он его и оставил, предпочтя миссию более важную и опасную, но карьера Пожирателя смерти — неотъемлемая частичка его жизни. Метку с руки не убрать: она как напоминание о прошлом. — Гермиона говорила, и её глаза сверкали. — Не все Пожиратели — тупые и бездушные твари. Одни пришли к Волдеморту по глупости, вторые — из-за трусости, третьи искали лучшей жизни. Вспомни Хвоста, Малфоя! Думаешь, им нравится их жизнь? Им гораздо лучше жилось, когда Волдеморта не было. Да, не спорю, есть фанатики вроде Беллатрисы и Барти Крауча-младшего, но не нужно равнять всех под одну гребёнку! Я уверена, будь у Пожирателей свобода выбора и воля уйти из кабалы без расстрела, приспешников у Волдеморта осталось бы от силы около дюжины.
Закончив эту пламенную речь, Гермиона отвернулась и стала усиленно разглядывать поручень от качелей. Призадумавшись, Гарри осознал, что подруга была много раз права. Его отец работал на два фронта, потому что не мог позволить себе прятаться в пещерах от гнева Тёмного лорда.
— Мда, — проговорил Рон, — наверно, живя у магглов, проще рассуждать на такие темы.
— О чём ты? — бросила Гермиона, не оборачиваясь.
— Не обижайтесь, конечно, — Рон едва сдерживал грубость в голосе, — но вы узнали о войне с Сами-Знаете-Кем только в одиннадцать лет. А мы, те, кто всю жизнь рос в мире магическом, боялись одного его имени. Я с пеленок знаю, кто он такой и что делали он и его Пожиратели. Моя мама не раз повторяла, что дети из семей магглов — счастливые дети.
Гарри громко кашлянул. Вот уж чего у него в детстве не было, так это полных карманов счастья. В три года он плакал в подушку, когда его запирали в чулане одного, в пять лет он уже твердо знал, что люди, с которыми он живет, ненавидят его, в семь лет почувствовал безнадежное одиночество, а в девять уже мечтал о свободе вдали от ада. Счастливая жизнь до Хогвартса — куда деваться!
Гермиона грустно улыбнулась и покачала головой:
— Перебираемся на семьи, да, Рон? Думаешь, моя семья идеальна?
— А разве нет? — Рон был искренне удивлён.
— У родителей от меня всю жизнь были какие-то тайны за семью печатями. Моя мать лежала в клинике, состояла на учете в психдиспансере и пила. Не спрашивайте, почему, я не знаю. До шести лет меня растил отец, ясно? А теперь я вру родителям с три короба!
Гермиона замолчала. Она по прежнему не оборачивалась, а Гарри и Рон переглянулись. По правде говоря, Гарри и не думал, что у Гермионы в семье возможны проблемы. Она и её родители с первого курса казали ему чем-то непостижимо-идеальным.
— Что ж, — Рон кашлянул, чтобы как-то сгладить неловкость момента, — выходит, все люди — люди: и магглы, и Пожиратели.
— К чему я и вела, Рон, — вздохнула Гермиона. — Что это?
Гермиона, склонив голову, рассматривала поручни. Гарри подошёл к подруге.
— Вот, смотри, — она ткнула пальцем в выцарапанные гвоздём надписи на одном поручне.
«Ли...и е...унья Э...анс»
— Что? — Гарри так и остался стоять с открытым ртом.
Он, не веря глазам, вглядывался в надпись. Подставить пропущенные буквы не составило никакого труда.
Порывшись в памяти, Гарри выцепил как-то мимоходом упомянутую Снейпом фразу, что он и Лили познакомились ещё до школы. Выходит... Выходит, что раз дом детства отца был в Паучьем тупике, то и мама жила неподалеку? Выходит, на этих качелях, где сейчас сидят Гарри, Рон и Гермиона, в своё время играли Лили и Петунья?
Внутри Гарри зародилось странное чувство, которое он не мог понять. Это была не радость, и не печаль, а нечто такое, от чего сердце сбивалось с ритма и билось чаще.
Его мама! Лили! Выцарапанное гвоздём явное доказательство её существования стояло перед глазами.
— Гарри? — Рон хлопнул в ладоши над ухом друга, приводя того в чувство.
— А? Всё в порядке.
— Тебе что, это о чём-то говорит? — поинтересовалась Гермиона.
Гарри кивнул. Живо проскользнувшее на лица друзей любопытство требовало членораздельного ответа.
— Мама и тётя. Это их имена.
Рон не знал, что сказать, а Гермиона улыбнулась, растерянно и немного печально.
— Твоя мама жила здесь? — спросил Рон.
— Да, — Гарри замялся, — папа как-то упомянул. Он, конечно, почти не говорит о ней. Я его понимаю, но, если честно, хочу знать о ней всё, вплоть до того, какими духами она пользовалась и какое мороженое любила.
— А в каком доме она жила? — тихо спросила Гермиона.
— Я... не знаю, но мы можем выяснить! Пойдёте со мной?
— Ещё спрашиваешь! — воскликнул Рон.
* * *
Серое небо в последних днях августа не предвещало ясного сентября. Люди готовы были дать руки на отсечение, что от первого месяца осени ничего кроме слякоти, мерзости и ежедневного дождя можно не ждать.
Старуху Эмили не смущала погода. И в град, и в ясный день, и в ураган она делала своё дело.
Выйдя на улицу, Эмили глубоко вдохнула свежий воздух. Тот пах начинающейся осенью и непролитым дождём.
— Чудесный день, Эдвард, — проговорила Эмили.
Она поставила на крыльце раскладное кресло и со вздохом отпустила возле него пару старых коричневых сапог.
Рон, наблюдавший за действиями соседки Гарри из кустов, потряс головой и заявил:
— Дурдом на выезде.
— Она стара и одинока, — в глазах Гермионы стояли слёзы. — У неё нет семьи, которая о ней позаботится, поэтому она живёт в прошлом. Это не сумасшествие, это спасение.
Гарри затолкал жалость подальше и громко сказал:
— Здравствуйте, миссис Фулман.
Эмили подняла голову и принялась близоруко щуриться. Гарри подошёл поближе к женщине.
— Ах, Гарри! Тебя ведь зовут Гарри?
— Да, мисси Фулман. Мы познакомились с вами в день рождения вашего мужа, помните?
Эмили радостно кивнула. Кажется, она была счастлива поговорить с любым, даже малознакомым человеком.
— Третье июля. Ты помог мне вынести стол на улицу, помню-помню.
Гарри махнул рукой, чтобы Рон и Гермиона шли за ним. Его друзья одними глазами сказали, что все тонкости дипломатии перекладывают на его плечи.
— Миссис Фулман, скажите, как давно вы здесь живете? — спросил Гарри, когда старушка устроилась на стуле рядом с пустым креслом своего мужа.
— Почти всю свою жизнь, — Эмили улыбнулась каким-то своим мыслям. — Помнится, мы с Эдвардом долго думали, какой дом купить, хотели поселиться на пару улиц дальше. Мы были молоды и суетливы, а сейчас торопиться уже некуда.
Эмили замолчала, и Гарри произнес:
— Миссис Фулман, видите ли, много лет назад здесь жили мои родственники. В той семье было две девочки: Петунья и...
— ...и Лили, — закончила за него Эмили. — Я помню эту семью. Мы с Розмари были хорошими подругами в своё время.
Сердце Гарри забилось быстрее:
— С Розмари? Кто такая Розмари?
— Мать девочек. Розмари Эванс. Это была чудесная женщина. На каждое рождество наши семьи собирались вместе. Эдвард и Гэри приносили елку, огромную, до самого потолка. Мы с Розмари пекли черничный пирог: это было наше фирменное блюдо. А специально для Гэри Розмари со своими крохами делала пирог с патокой.
Гарри тонул в воспоминаниях этой женщины, а она всё говорила и говорила:
— Тунья и Лили росли на моих глазах. Старшая мечтала быть волшебницей, а младшая врачом или садоводом: она всегда так серьёзно об этом говорила! Тунья и Лили были не разлей вода. Никогда не видела малышек порознь, только вместе, но...
— Но что-то изменилось, верно? — подсказал Гарри еле слышно.
Эмили печально покачала головой:
— Эвансов словно сглазили. Сперва между Лили и Петуньей чёрная кошка пробежала. Когда им было по двенадцать лет, в катастрофе погибла Розмари. Через четыре года при загадочных обстоятельствах погиб Гэри. Лили училась в закрытой школе, ей сообщили туда. Бедняжка приехала летом только на один день, собрала вещи и переехала жить к друзьям. Тунья тоже долго здесь не прожила. Не прошло и недели после отъезда сестры, как она сообщила, что поступила в колледж и уезжает учиться. Так... так мы и расстались с этой семьей.
Эмили закончила рассказ, но Гарри не спешил говорить что либо. Сколько всего он узнал из кроткого, по сути, рассказа! Перед ним сидела женщина, на глазах которой творилась истории его семьи. А Лили! Его мама с детства мечтала стать врачом, целителем, но убийство Пожирателями отца бросило её на путь аврора.
— Лили — твоя мать, — вдруг сказала Эмили.
Гарри растерялся:
— Я... Как?
— У тебя её глаза, её взгляд. Ты говоришь, как она. Несомненно, ты её сын.
Гарри посмотрел на друзей. Рон пожал плечами.
— Да, это так, — признался Гарри.
— Значит, она всё-таки вышла за Северуса! — улыбнулась Эмили. — Они так дружили в детстве, а Розмари любила кормить его пирожками.
Гарри не стал рушить иллюзий старушки:
— Верно, они мои родители.
— Но где же Лили?
— Она, — Гарри сглотнул, — мама умерла при родах.
— Ох, — глаза Эмили наполнились слезами. — Бедняжка ушла из жизни совсем юной! Выходит, ты её не знал?
На сей раз лгать не пришлось:
— Нет, никогда. Миссис Фулман, пожалуйста, не могли бы вы мне помочь?
— Чем угодно!
— Скажите, в каком доме жила мама? Я бы... я бы хотел просто увидеть его.
Эмили вытерла слёзы и улыбнулась:
— Тебе нужно только повернуться, Гарри.
* * *
Как в тумане Гарри сделал ещё один шаг к калитке. Дом, стоящий перед ним, был таким же как все вокруг, и в то же время что-то особенное было в нём. Может быть, это воображение Гарри играло с ним, и посредственный дом казался необычным именно теперь, когда Гарри узнал, что именно в нём жили Лили и Петунья.
С восторгом и грустью он смотрел на аккуратную лужайку, дверь со старинным колокольчиком, местами залатанную крышу.
— Он прекрасен, — прошептал Гарри.
— Не богачи там живут, это явно, — прагматично заявил Рон.
Гермиона положила руку на плечо Гарри:
— Мы можем попроситься войти внутрь.
— Что мы скажем хозяевам, Гермиона?
— Я всё возьму на себя. Смотри!
Прежде чем Гарри и Рон успели что-то сказать, Гермиона уже стучала в двери. Стоя в отдалении, Гарри видел, как дверь открыла женщина лет тридцати. Разговора Гарри не слышал, но через несколько минут к женщине присоединился мужчина, обнявший её за плечи. Позже из дома показались две девчачьи головы. Гарри узнал их: Джессика и Сьюзан.
Наконец, Гермиона обернулась и махнула Гарри и Рону рукой.
— Что ты им сказала? — спросил Гарри, подойдя к подруге.
— Правду, конечно же. Идём. Нам разрешили погулять по дому в сопровождении мистера Милтона.
***
Идя по коридору к лестнице, Гарри прислушивался к собственным чувствам, но ни ода струна в душе не дрожала. Он шёл по незнакомом дому — и только. Семья Милтонов оказалась на редкость доброй и гостеприимной: хозяйка дома с дочерьми осталась на кухне, а мистер Милтон, подобно Рону и Гермионе, молчал, не мешая Гарри.
Поднявшись на второй этаж, Гарри почувствовал, как неуловимо изменилась атмосфера. Остановившись на мгновение на верхней ступеньке, Гарри, повинуясь шестому чувству, направился к двери, на которой красовалась надпись: «Это комната Сьюзан».
— Можно? — Гарри обернулся к хозяину дома.
— Младшая дочка не любит, когда к ней заходят, но, — мистер Милтон заговорщицки подмигнул, — мы же ей не скажем, верно?
Ступив в комнату, Гарри прикусил нижнюю губу и несколько раз быстро моргнул, прогоняя непрошенные слёзы. Не хватало только реветь при всех, как девчонке! Гарри был уверен, он абсолютно точно знал, что в этой комнате жила его мама. Присутствие Лили было столь явным, словно она находилась в этой комнате несколько минут назад. Странно и необъяснимо.
Долгое время Гарри стоял посреди комнаты, разглядывая кровать, разбросанных медвежат, игрушечные шприцы и стетоскоп, шкафчик со множеством книжек, кресло со спящим на нём пушистым серым котом. Что-то щёлкнуло в голове Гарри, и он повернулся к мистеру Милтону:
— Сьюзан хочет стать врачом?
Отец девочки кивнул и добавил:
— Говорит, что хочет приносить пользу людям. Такая серьёзная, а ведь ей завтра только-только одиннадцать лет!
Гарри пересёкся взглядом с Гермионой, в глазах которой промелькнуло понимание, и отвернулся.
— Я надеюсь, она никогда не передумает.
Гарри уже собирался выходить из комнаты, как внезапно его внимание привлекла одна из дощечек около кровати. Сам искушенный в строительстве тайников, он тут же опознал нечто вроде своего в доме Дурслей. В два шага Гарри пересёк комнату и присел на корточки. Не подумав, что может сказать мистер Милтон, когда его дом начнут разбирать, он осторожно вынул дощечку.
— Гарри? — позвал его Рон. — Что там?
Гарри смотрел в тайник и улыбался. Он извлёк пыльную куклу со стеклянными глазами и потрёпанную тетрадку.
— Пол в этом доме старый, никак не соберёмся ремонтировать его, — проговорил мистер Милтон.
Гарри провёл пальцем по лицу куклы, желая стереть грязь, но вместо этого размазал её ещё больше.
В тайнике что-то блеснуло. Прищурившись, Гарри просунул меж досок руку и нащупал в горстях пыли маленькую серьгу с белым камушком.
— Что там? — спросила на этот раз Гермиона.
— Серёжка, — Гарри пожал плечами. — Мистер Милтон, это не вашей дочери?
Вещица, найденная в тайнике Лили, выглядела чужеродно, как незваная гостья.
Уложив доску на законное место, Гарри протянул серьгу хозяину дома. Мистер Милтон повертел её в руках и вернул Гарри:
— Первый раз вижу, молодой человек. Очевидно, это ещё одна вещь вашей матери.
— Да, — потянул Гарри с сомнением, — спасибо вам, мистер Милтон.
Выходя из дома, Гарри оглянулся. В окне на первом этаже была отодвинута занавеска, и из-за неё выглядывала Сьюзан. Гарри помахал девчушке, и та несмело ответила.
— Уверен, мы с ней встретимся в Хогвартсе, — сказал Гарри друзьям.
— Почему? — не понял Рон.
— Просто знаю.
Спину обжёг чей-то взгляд. Гарри даже оборачиваться не стал: он знал, что никого не увидит.
___________

Показывать находки отцу Гарри не стал. Сколько бы он ни хотел узнать о матери, сердце сжималось от одной мысли, что он разбередит в душе Снейпа старые раны. Слишком мало они говорили о Лили!
Пока Гермиона отмывала в ванной куклу, вспоминая, по ее словам, детство, Гарри и Рон листали тетрадку. Лили рисовала просто потрясающе! Рон даже восхищенно вздохнул, когда увидел единорога.
«Потрясающие создания! Увидела их впервые на «Уходе за магическими существами» на третьем курсе. Помнится, в тот день Джеймс и Сев препирались всю дорогу к лесу, а после едва не подрались».
Рон фыркнул, прочитав последнюю надпись:
— Твой отец и... хм... твой отец не слишком-то ладили.
Гарри даже не улыбнулся, вспомнив увиденное в Омуте памяти, как именно «Джеймс и Сев» дрались.
— Извини, — уловив настроение друга, пробормотал Рон.
— Ничего, — Гарри перевернул страницу, — ух ты!
Это была миниатюра Хогвартса. Гарри вообразить не мог, сколько дней и ночей потратила Лили на этот рисунок.
«Мой дом», — гласила подпись. И больше ни слова.
Гарри закрыл тетрадь. С него хватало впечатлений на сегодня.
В комнату вернулась Гермиона.
— Отмыла, — сообщила она весело.
Друзья и не думали смеяться, когда Гарри бережно взял куклу и усадил на книжную полку.
* * *
Таблетки оказались чудом. Эффект от них превосходил ожидания: ни Сириуса, ни Беллу Гарри не видел. Воспоминания притуплялись, а вместе с ними притуплялась и боль. Гарри вновь узнал, каково это — дышать полной грудью.
Вынув из кармана заранее припасённую таблетку, Гарри пробормотал:
— Никто не умирал.
Эти слова были его заклинанием. Проглотив таблетку, Гарри облегчённо выдохнул. Сегодня призраки прошлого к нему точно не должны были явиться, также как и в ближайшие три-четыре дня.
Первое сентября постучало в окна домов слишком рано в этом году. Гарри не прочь был подольше оставаться в Паучьем тупике, наслаждаясь свободой от всего и вся, но Хогвартс ждал своих учеников.
В дверь постучали. Гарри вскочил с чемодана и потряс головой, придавая лицу естественное выражение.
— Да? — крикнул он.
Вошёл отец. Настроение у Северуса Снейпа с раннего утра было неважным. Он сосредоточенно посмотрел на сына, скользнул взглядом по комнате и кивнул на две пачки чипсов, скромно лежащих на кровати Гарри.
— Это что?
— Мы с ребятами взяли в дорогу.
Фыркнув, Снейп в два шага пересёк комнату, взял чипсы и закинул их в мусорное ведро, которое, получив пищу, довольно заурчало.
— Ты как всегда тактичен! — вздохнул Гарри.
— Нечего есть всякую дрянь. Возьми денег и купи себе что-нибудь прямо в поезде.
Гарри скрестил руки на груди:
— Прикажете что-то ещё, сэр?
Снейп усмехнулся:
— Да. Веди друзей завтракать. Через час выдвигаемся.
— Тебе ведь нравится надо мной издеваться, да, пап? — спросил Гарри.
— О, нет, ты меня раскрыл! Давай-давай, завтракать!
***
На платформе девять и три четверти как всегда царила суматоха. Взбудораженные родители читали последние нотации детям, которые искали глазами друзей и весело махали знакомым. Кричали совы, пищали мыши, плакали младшие братья и сёстры уезжающих в школу ребят.
Среди всей этой толпы легко угадывались первокурсники. Одного из их Гарри задел рукой: мальчишка упорно отбивался от материнских объятий и большими глазами изучал обстановку вокруг.
— Гарри! — раздался крик.
Гарри с готовностью обернулся на голос. Джинни Уизли, которую с восхищением провожали взглядами парни, радостно улыбалась ему.
— Какая красотка! — присвистнул шестикурсник с Пуффендуя, стоящий справа от Гарри.
Тот свирепо повернулся к парню, и пуффендуец примирительно поднял руки и попятился:
— Всё-всё, я понял. Девушка уже занята.
Джинни подлетела к Гарри и лёгким поцелуем коснулась его губ.
— Привет, — улыбнулась она. — А где остальные?
— Гермиона с родителями тут недалеко: она встречала их на Кингс-Кросс. Мы с Роном разделились, когда искали всех вас.
— Здорово, — Джинни засмеялась, — а я понятия не имею, где мои, потому что ушла искать тебя. Идём, что ли.
Пробираясь через толпу людей, Гарри не мог сдержать глупой улыбки. Девушка, идущая рядом с ним, действовала посильнее любых зелий, распространяя вокруг себя ауру спокойствия и тепла. Рядом с Джинни рушились все законы физики, мир вращался только вокруг неё. Во всяком случае, для Гарри именно она была центром притяжения.
Он покрепче сжал её руку, пытаясь одним этим жестом показать, как сильно скучал. И Джинни поняла: улыбка скользнула по её губам, а глаза счастливо блеснули.
— Теряться можно было в дремучем лесу, но никак уж не на одной-единственной платформе, — попеняла их миссис Уизли и тут же бросилась обнимать Гарри: — Как же я рада видеть тебя, мой хороший! Что же ты такой худой? Тебя плохо кормили? Ох, и поговорю же я с Северусом! Почему он за тобой не следит?
Гарри замотал головой и с мольбой посмотрел в по-матерински озабоченные карие глаза Молли:
— Миссис Уизли, не надо! Отец даже чересчур меня опекает, клянусь.
— Будет тебе, Молли, — проговорил мистер Уизли, добродушно улыбаясь. — Как дела, Гарри?
Врать не требовалось. Утренняя панацея решала за Гарри все душевные терзания, поэтому ему оставалось только беззаботно пожать плечами:
— Всё как всегда, мистер Уизли.
Миссис Уизли, тем временем, наставляла на путь истинный Джинни, перечисляя ей, что в школе делать можно, а чего нельзя.
— Где Гермиона? — спросил Гарри у Рона.
Лучший друг пожал плечами и вместе с Гарри принялся высматривать в толпе Гермиону.
— Вон она, кажется, — воскликнул Рон через минуту.
Гарри посмотрел в указанном направлении и увидел профиль подруги. Та смотрела на Хогвартс-Экспресс, скрестив руки и шевеля губами. Со стороны казалось, будто она высказывает поезду всё, что думает о нём.
Внезапно в голове Гарри что-то щёлкнуло. Он нахмурился. Разве Гермиона так была одета? И волосы у неё были заплетены в косу, а не в хвост!
— Эй, это не Гермиона, — недоумённо проговорил Рон, читая мысли Гарри.
— А кто же?..
— Привет, не потеряли меня?
Гарри и Рон синхронно повернули головы и увидели запыхавшуюся Гермиону в компании мистера и миссис Грейнджер.
— Э-э-э, — изрёк Рон, подозрительно глядя на Гермиону, — почти что. Здравствуйте!
Поздоровавшись, Гарри повернулся туда, где несколько секунд назад стояла лже-Гермиона. Девушки на месте уже не было: она активно прочищала себе дорогу к поезду. Какие-то мгновения спустя она скрылась из виду.
— Это было... странно, — подытожил Рон.
— Согласен, — пробормотал Гарри.
— Что странно? — заинтересовалась Гермиона.
Гарри и Рон замялись. Гермиона подняла брови:
— Я с вами разговариваю!
— Расскажем тебе потом, — пообещал Гарри.
Гермиона внимательно посмотрела в лица друзей и, найдя в них что-то для себя, кивнула, а Гарри подумал, уж не галлюцинация ли была у него и Рона?
В поезде им пришлось разделиться. Гермиона пообещала заходить к Гарри и Джинни как можно чаще и потребовала оставить ей сладостей, если они будут закупаться.
— Специально для тебя куплю большущее пирожное, — улыбнулся Гарри.
— С заварным кремом, — уточнила Гермиона, — это очень важно. А Рону ничего не покупайте, он и так всё время ест.
Гарри и Джинни рассмеялись, а Рон насупился:
— Это ты с чего вдруг решила?
— Факты, Рональд, — вздохнула Гермиона. — Кто вчера почти всю телятину съел? А позавчера мы пекли вафли.
— И они все подгорели!
— Тебя это не остановило.
Так, беззлобно препираясь, они направились в купе для старост.
— Обожаю их, — Гарри повернулся к Джинни, — пошли, поищем места.
Они двинулись по коридору. С поисками купе им не везло: в одном сидели щебечущие девчонки, в другом — стайка слизеринцев, в третьем — Чжоу Чанг, которая для Гарри была ещё хуже предыдущих.
— Давай кого-нибудь выгоним, — с надеждой предложила Джинни, когда они прошли два вагона.
Удача в лице Драко Малфоя улыбнулась им из-за дверей купе уже в третьем вагоне. Малфой смотрел в окно, подперев щёку рукой и постукивая пальцами по столику. Напротив него сидела Полумна Лавгуд и что-то тихо говорила.
— Не помешаем? — спросил Гарри, заглядывая в купе.
Драко как-то вымученно улыбнулся, но руку Гарри пожал искренне. Джинни радостно поприветствовала подругу-когтевранку.
— Случилось что? — спросил Гарри, когда Драко вновь отвернулся к окну.
Малфой не ответил. Молчание Гарри не устроило, и он обратился к Полумне.
— Что? Что не так?.. Эй, Малфой!
Но никто ничего не говорил.
— Драко! — рявкнул Гарри.
На сей раз Малфой отреагировал. Он повернулся к Гарри, недоуменно хмурясь:
— Ты назвал меня по имени или я сошёл с ума?
— Второе, но и по имени я тебя тоже назвал. Видишь ли, я привык называть так своих друзей.
Драко усмехнулся и вдохнул:
— Всё очень плохо, Гарри.
— Как ни странно, я это уже понял, — поторопил его Гарри, — давай ближе к делу.
— Мои родители сбежали и теперь скрываются, потому что я не хочу служить этому мерзкому упырю. Я... Я всех подставил, ясно? Из-за меня могут погибнуть мать с отцом! — Драко сжал кулаки. — Я не знаю, что делать, — беспомощно закончил он.
— Твои родители тоже не хотят ему служить?
Малфой нервно передёрнул плечами:
— Не знаю. Наверно, да, а, может, они просто струсили. Я первый ребёнок Пожирателя смерти, который послал Сами-Знаете-Кого к чёрту.
Несколько долгих мгновений Гарри молчал. Он понятия не имел, что сказать про родителей Драко: мать Малфоя он не знал, а к Люциусу у него давным давно зародилось стойкое отвращение. Но одно Гарри знал точно:
— Ты выбрал правильно. Ты первый ребёнок Пожирателя смерти, который сделал верный выбор.
Малфой сжал голову руками:
— Мать, наверно, мной гордится. Она всегда ненавидела Сами-Знаете-Кого. Только вот... не могу сказать того же об отце. И вообще...
— Ты за них боишься? — тихо спросила Полумна.
Малфой, не отрывая головы от рук, кивнул. Сейчас, в одно мгновение он из самонадеянного, горделивого слизеринца превратился в обычного мальчишку, которому было страшно. Гарри понимал его: сколько раз он сам испытывал это чувство!
— Твой отец не глуп, — проговорил Гарри, — ты это знаешь. Они справятся, вот увидишь.
— Я просил их взять меня с собой! Я же просил! — крикнул Драко.
— В Хогвартсе безопасней. Там Дамблдор.
Малфой резко повернулся к Гарри:
— Ты говоришь сейчас, как моя мать! А когда я родителей своих увижу? Сколько столетий этот урод будет портить наши жизни?
— Если мы активно включимся в борьбу против него, может, и не так много.
Взгляд Драко стал недоверчивым.
— Ты веришь в это? — спросил он.
— Во что?
— В то, что его вообще реально убить!
Гарри вспомнил записки и хоркруксы. Вероятно, Малфой подумал о том же, потому что прищурился:
— Есть что-то, чего я ещё не знаю?
Гарри быстро оглянулся на Полумну и Джинни: на лицах девушек застыл вежливый интерес, но чего-чего, а удовлетворять их любопытство Гарри точно не собирался. По крайней мере, сейчас.
— Да... кое-что. В школе обсудим.
Драко понимающе хмыкнул.
Дальше начались разговоры ни о чём. Чтобы отвлечь себя и других, Малфой принялся спрашивать о проведённом лете и нести что-то о том, как к ним в поместье приезжала дальняя родственница с семнадцатью сундуками хлама. Полумна и Джинни с готовностью поддерживали беседу, а Гарри оставалось только поддакивать и улыбаться. Ну а что он мог рассказать? «Ой, вы знаете, меня всё лето мучили кошмары, а папа хотел отправить меня на лечение. Ха, здорово, да? Что ты там говорила про мозгошмыгов, Полумна?»
Так прошло около трёх часов пути. Гермиона и Рон заходили несколько раз. Рон подозрительно косился на Малфоя, но тот никакой враждебности не высказывал и вёл себя дружелюбно. Гарри мог дышать свободно: эти двое не собирались рвать друг другу глотки.
Около четырёх часов, когда за окном проплывали поля и далёкий лес, а Полумна дремала, положив голову на плечо Джинни, поезд остановился.
— Какого чёрта? — Малфой привстал и выглянул в окно.
— Что там?
Малфой пожал плечами:
— Там ничего нет.
Джинни выглянула из купе и, внезапно взвизгнув, отскочила.
— Палочки! — закричала она.
Поезд, как по команде, наполнился воплями: словно у радио включили звук.
— Пожиратели! — Малфой отшатнулся от окна, выхватывая палочку.
Гарри дёрнул Джинни за руку, поставив около себя. Малфой вцепился в побледневшую Полумну.
— Нужно бежать отсюда, — прошептала Джинни.
Раздался удар, за ним — взрыв. Поезд дёрнулся, едва не сойдя с рельсов. Не удержав равновесия, ребята повалились на пол. Гарри понял, что поранился, только когда на губу капнула кровь. Стёкла разорвало на части. Гарри, услышав крики Джинни и Полумны, вскочил на ноги.
— Поттер и предатель-Малфой! — завопил кто-то.
Сфокусировав взгляд на двери купе, Гарри увидел Пожирателя смерти. Это был Фенрир Сивый, как помнил Гарри по газетам. За ним вошла растрёпанная блондинка с кровоточащей губой. Её глаза расширились, когда они увидела четверых школьников, стоящих перед ней.
— Ступенфай! — взвизгнула она.
— Протего, — инстинкт Гарри сработал быстрее, чем он успел сообразить.
Позади него осознали, что происходит, остальные. В Фенрира и блондинку полетели заклятия сразу из трёх палочек. Бой был неравным. В блондинку попало режущее заклинание, выпущенное Драко, вкупе с обезоруживающим Джинни, и та сползла на пол.
Фенрир зарычал.
— Эй, страшная ты морда! — раздался девчачий голос от почти отвалившихся дверей купе.
Фенрир обернулся и уставился на юную самоубийцу. Гарри посмотрел туда же, и у него, несмотря на неподходящий момент, отвалилась челюсть. В дверях стояла девчонка с хвостом густых каштановых волос. Как же она была похожа на Гермиону! Лицо её было чуть уже, но самодовольно ухмыляющиеся губы были точь-в-точь как у Гермионы. Рядом с носом находилось второе отличие — родинка, около уха виднелся небольшой шрам. И глаза. У Гермионы они были тёплыми, карими, а у незнакомки — стального серого цвета.
Гарри спиной ощущал непонимание и удивление друзей, а девчонка, подняв палочку со скоростью, которой Гарри мимоходом восхитился, швырнула в Пожирателя проклятие, от которого тот вылетел в разбитое окно и упал где-то за десять метров от поезда.
— Грейнджер, ты решила откорректировать внешность? — спросил Малфой.
Девчонка вскинула бровь, но ответить не успела. Поезд пришёл в движение и опасно накренился. Крики и визг со всех сторон усилились. Гарри, Джинни, Драко, Полумна и незнакомка замерли в ужасе от того, что должно было произойти в следующие секунды.
Со скрипом и жутким грохотом поезд стал падать.
Окружающий мир превратился в какофонию воплей, стонов, скрежета и боли. В ушах звенело от шума и шока. Даже когда поезд замер, Гарри продолжал лежать до тех пока рядом с ним не прохрипели:
— Бомбарда.
Нижняя часть поезда, которая теперь стала стеной, разнеслась в клочья, а ребята выползли на свет и упали на землю.
— Смотрите, там Поттер! Хватайте его!
— Вы видите Поттера?
— Малфой!
— Это же Поттер!
Со всех сторон к беспомощной кучке мчались Пожиратели. Кто-то был в маске, чьи-то лица не скрывались. Гарри в панике понял, что ничего не может сделать. Перед глазами встали лица Гермионы и Рона, с которыми неизвестно что творилось сейчас.
— О, Господи, — прошептал кто-то сзади. — Как тебя? Хватайся!
Чья-то рука ухватила Гарри за предплечье, а потом Хогвартс-Экспресс и Пожиратели остались позади.
_____________

Гарри кашлял, хватая ртом воздух. В голове после падения гудело, а перед глазами стоял туман, мешающий сосредоточиться на реальности. Гарри пытался пошевелиться: рука отозвалась болью в кисти: судя по всему, вывихнул. Боль, однако, не помешала руке нащупать поверхность, на которой лежал Гарри. Пальцы коснулись травы, сырой почвы и листьев. Открыв глаза, Гарри с недоумением уставился на кроны деревьев и куски неба, виднеющиеся между ними. Он был в лесу?
Почувствовав рядом с собой движение, Гарри скосил глаза. Взгляд упал на тёмную вязаную кофточку и копну рыжих волос. Гарри обдало холодом. Забыв про всё на свете, он рванул к лежащей на земле девушке:
— Джинни! Ну же, посмотри на меня!
Он отбросил с лица Джинни спутавшиеся волосы и встряхнул её:
— Господи, Джинни!
Ресницы дрогнули, а с губ сорвался слабый стон. Почувствовав прилив облегчения, Гарри ещё раз громко позвал:
— Джинни, пожалуйста, открой глаза.
Она на сей раз услышала его и растерянно моргнула.
— Где?.. Что?
Не отвечая, Гарри рывком усадил её и принялся осматривать на предмет повреждений:
— Ты не ранена?
Джинни замотала головой, пытаясь вырваться.
— Я в порядке, просто ударилась. Гарри!
— Успокойся, я лишь хочу убедиться.
— Да нет же! Сзади!
Джинни кое-как поднялась с земли и ухватилась за дерево, чтобы не упасть. Широко распахнутыми глазами она смотрела за спину Гарри.
Гарри, продолжая стоять на коленях, обернулся. За несколько метров от них с земли поднималась Полумна, стирая кровь с разбитой губы. Недалеко от неё шепотом ругалась та самая незнакомка из поезда, как и Гарри стоя на коленях возле чьего-то тела. Какую-то долю секунды мозг Гарри отказывался воспринимать последний кусочек мозаики. Казалось, вечность Гарри смотрел на окровавленную грудь светловолосого парня, а после в голове что-то щёлкнуло. Малфой!
Девчонка, тем временем, трясущими руками срывала рубашку с лежащего без сознания Драко.
— Нет, только не это, — прошептал Гарри.
Он не заметил, как оказался рядом с девчонкой и Малфоем. Незнакомка, справившись с рубашкой, тихо чертыхнулась, увидев рану.
— Он жив? — Гарри едва узнал свой голос.
— Заткнись, —напряжённо посоветовала девчонка.
Она подняла руки и, расставив их ладонями вниз над раной Драко, принялась что-то шептать. Слов Гарри не понимал: он неотрывно смотрел на то, как кровь перестаёт литься, а рана миллиметр за миллиметром затягивается. Воздух вокруг Гарри, Драко и девчонки словно наэлектризовался. Рана Малфоя превратилась в белый шов, а незнакомка всё не прекращала шептать. Её руки дрожали, а из носа на колени капнула кровь. Девчонка, наконец, прекратила странный ритуал и дотронулась до носа.
— Как всегда, — пробормотала она, запрокидывая голову. — Парень жить будет.
Она с трудом расслабила плечи и поморщилась словно от головной боли. Кажется, магия далась ей нелегко.
Никто ничего не говорил. Гарри прекрасно понимал Джинни и Полумну: он сам не верил глазам, рассматривая девчонку.
— Что уставились? — недружелюбно осведомилась та, увидев направленные на неё взгляды. — Да, я немного умею невербально колдовать, но только немного. Не нужно было прогуливать занятия.
Первой с собой совладала Полумна:
— Спасибо тебе. Мы, кажется, незнакомы, — сказала она. — Кто ты такая?
Девчонка фыркнула:
— Знаешь, блондиночка, слова: «Мы незнакомы», я могу сказать 99, 9 процентам населения земного шара, притом, что оставшаяся одна десятая процента — это те, с кем я хотя бы единожды встречалась на улице.
— Полумна просто хотела узнать твоё имя! — вступилась за подругу Джинни.
— Нелепое имя и неумение правильно задавать вопросы, Полумна, — девчонка, словно издеваясь, загнула два пальца. — Не думаю, что мы подружимся.
После этих слов Гарри стало как-то легче. Девчонка, не спешившая подниматься с земли, была только внешне похожа на его лучшую подругу, а всё остальное, включая хамоватость и самомнение, было чужим.
— Так как же тебя все-таки зовут? — спросил Гарри у девчонки.
Та смерила его оценивающим взглядом, серые глаза сузились, анализируя увиденное, и она ответила:
— Габриэлла Нельсон. Теперь все довольны?
Гарри пожал плечами. Вопрос был явно риторическим, да и Габриэлла, судя по всему, принадлежала к тому виду людей, что не нравятся с первого взгляда.
Отвернувшись от Габриэллы, Гарри указал палочкой на Малфоя и прошептал согревающее заклинание. Тот выглядел чуть лучше, чем минуту назад.
— Ты новенькая? — Полумна подобралась поближе к их троице.
— Предположим.
— А где ты училась раньше?
Гарри уже мысленно приготовился к шквалу негодования, но Габриэлла, к его удивлению, ответила:
— Дома. Есть куча волшебников, которые получали домашнее образование, и я одна из них. Родители были против школы.
Спохватившись, Габриэлла замолчала.
— А кто твои родители? — Полумна говорила дружелюбно и, казалось, не замечала перепада настроения собеседницы.
— Не обязана рассказывать: не на допросе, — резко бросила Габриэлла. — Мы знакомы пять минут. Мои домашние дела — это мои домашние дела.
— Не хами моей подруге! — огрызнулась Джинни.
— А то что? — усмехнулась Габриэлла.
— Ничего хорошего, — пообещал Гарри. — Давайте-ка мы все замолчим и подумаем, как будем выбираться отсюда.
Габриэлла встала и скрестила руки на груди. Её поза напомнила Гарри позу Малфоя, когда он корчил из себя самодовольного придурка.
— Всё просто: кто-то из вас аппарирует и приведёт помощь.
Гарри скептически хмыкнул и взглянул на Полумну с Джинни: девушки только покачали головами.
На лице Габриэллы отразилась вся гамма чувств.
— Скажите мне, что это шутка. Вы что же, не умеете аппарировать? Чему вас учат в школе, детишки?
— Он умеет. — Гарри кивнул на Драко.
Габриэлла развела руками:
— Он нам ни сейчас, ни позже ничем не поможет. В его состоянии аппарировать опасно. Тем более, в данный момент он вообще спит. О, господи, вы хотите сказать, что мы здесь застряли?
— Аппарировать можешь ты, — сказала Джинни. — Это ведь ты нас сюда перебросила. Аппарируй в Хогсмид, найди Дамблдора или ещё кого-то из преподавателей.
Габриэлла посмотрела на Джинни так, словно та только что призналась в любви к Тёмному лорду.
— Я не могу аппарировать в место, которое никогда раньше не видела. Это первый закон аппарации!
— Мы ещё не занимались аппарацией! — воскликнул Гарри.
— Да прямо-таки! А он тогда почему умеет?
— Потому что... – Гарри замялся. – Потому что он — Малфой.
Габриэлла вздохнула. Со внезапно проснувшимся вниманием она осмотрела ту часть леса, куда они попали.
— От сегодняшнего дня я ожидала чего угодно, — проговорила она, — но такого! Поездка в школу оказалась куда как занимательней, чем я могла предположить. А у вас всегда так?
На сарказм Гарри не ответил. Вместо этого он двинулся в обход по полянке, собирая палки и прутики. Джинни присоединилась к нему.
— Вы серьёзно? — поинтересовалась Габриэлла, когда три минуты спустя загорелся небольшой костерок, а Полумна трансфигурировала бревно в угловатое подобие самого нелепого на свете лоскутного одеяла. — Может мне сходить бурундука поймать к ужину?
— Вингардиум левиоса. — Гарри уложил Малфоя поверх одеяла и обернулся к Габриэлле: — Почему бы тебе не аппарировать отсюда и не спастись самой?
Габриэлла скривилась:
— У меня есть личные нерушимые принципы. И в одном из них сказано: «Не быть эгоцентричной бякой».
***
Спустя какое-то время Гарри, Джинни, Полумна и Габриэлла расселись вокруг костра. Приближался вечер, и от этого в свете язычков пламени происходящее казалось нереальным. Габриэлла то и дело подходила к Малфою и брала его за руку. После восемнадцатого подхода она сообщила, что его жизни больше ничего не грозит и скоро он проснётся.
Гарри обнаружил, что потерял медальон. Вспомнив про запасной вариант, всегда висевший у него на шее, Гарри, обшарив и себя, и поляну, с ужасом понял, что того больше нет. Очевидно, медальон остался где-то под руинами поезда.
Думать о том, что могло случиться с Роном и Гермионой, было слишком сложно, и Гарри заставил себя сосредоточиться на происходящем здесь и сейчас. Он верил, что его друзья спаслись — иначе и быть не могло. Он не имел права больше никого терять.
— Почему, — вдруг спросила Габриэлла после длительного молчания, — ваш друг назвал меня Грейнджер?
— Потому что... — начала было Полумна, но замолчала, наткнувшись на красноречивый взгляд Гарри.
— Сперва скажи, кто твои родители, — потребовал он.
Габриэлла подняла брови:
— Какая здесь связь?
— Любопытно.
— Мою мать звали Натали, а отца — Роберт. Краткую биографию предоставить или дело ограничится этой информацией?
Гарри опешил:
— Звали?
— Они умерли.
Габриэлла положила голову на колени и с безразличием уставилась на огонь. Гарри внимательно смотрел на неё. Он не услышал в её голосе жалости, но явственно различил злость и обиду.
— Ты... Ты не похожа на человека, который переживает из-за гибели родителей.
Габриэлла усмехнулась:
— Потому что мне не о чем переживать. Мне не из-за чего страдать.
Гарри чувствовал замешательство Джинни и Полумны и горечь, толчками исходившую от Габриэллы.
— Ну всё, хватит, — Габриэлла передёрнула плечами, — оставим моих мёртвых родителей в покое. Тема повестки: некто Грейнджер. Мне интересно, Гарри.
— Здесь нет ничего такого, — ответил он, — просто ты похожа на нашу подругу Гермиону.
— Подругу Гермиону? А этот всех своих друзей называет по фамилии? — Габриэлла кивнула на Малфоя.
— Это довольно сложная история, — уклонился от ответа Гарри.
— И насколько я похожа на Гермиону Грейнджер?
— Есть немного.
— Немного? Поэтому её друзья путают меня с ней на расстоянии в один метр? А в поезде со мной сегодня поздоровался десяток человек, и две какие-то свиноматки — одну из них звали Гойлом, кажется — обозвали меня грязнокровкой, о чём вскоре пожалели.
— Ты её двойник, — бросила Джинни.
Габриэлла перевела на неё внимательный взгляд и склонила голову. Её жест до боли напомнил Гарри кого-то знакомого, но вот только кого? Как Гарри ни силился вспомнить, в голове не рождалось ни одной идеи, хотя ответ лежал прямо перед ним.
— Двойник? Поэтому вы на меня так таращились? — Габриэлла не смогла скрыть удивление под маской насмешки.
Насмешка. Гарри видел и её, он был уверен. Но очевидный ответ второй раз за минуту помахал ему ручкой.
— Да, — в разговор вступила Полумна, — это просто невероятно!
— Это странно, — вынесла вердикт Джинни. — Ты ей не родственница?
— Вряд ли, — Габриэлла помотала головой, — у меня нет родственников.
В это время Малфой тихо застонал, заставляя всех, кто находился на поляне, повернуться в его сторону. Габриэлла быстро встала, присела рядом с Драко и притронулась к его руке.
— Как он? — спросил Гарри.
— Чудненько. Сейчас очнётся. — Габриэлла повеселела.
И правда: через несколько секунд Малфой открыл глаза.
— Грейнджер? — поинтересовался он хрипло, пытаясь сфокусировать взгляд.
— Габриэлла Нельсон, если точнее, — поправила его Габриэлла. — Что-то болит?
Малфой сел на одеяле, поморщился. Гарри едва удержался от смеха, когда взгляд Драко скользнул по окружающей местности, а глаза медленно превратились в блюдца.
— Это как? Что? Мы где?
В мгновение ока Малфой вскочил на ноги, запнулся об одеяло, на которое после уставился как на ожившего динозавра.
— А это ещё что за?.. — Малфой потряс головой и констатировал: — Я сбрендил.
— Нет, всё нормально, — ответила Джинни, — мы аппарировали. Точнее, она аппарировала и перенесла нас всех сюда.
— Аппарировали? — Малфой вновь уставился на Габриэллу, наблюдавшую за ним с академическим интересом. — Хватит надо мной издеваться, Грейнджер! Шутка удалась!
Габриэлла подняла брови и вытащила палочку.
— Я уже сказала: меня зовут Габриэлла. А ты сейчас же ложись обратно, психопат!
Малфой в шоке посмотрел на Гарри. Тот пожал плечами:
— Ну, это действительно не Гермиона.
— Ложись! — Габриэлла угрожающе придвинулась к Драко.
Одарив её яростным взглядом, Малфой всё же подчинился. Едва он опустился обратно на одеяло, Габриэлла направила на него палочку и прошептала заклинание. Малфой дернулся.
— Что ты творишь?
— Получаю сведения о твоём плачевном состоянии, — ответила Габриэлла. — Нет, аппарировать ты не сможешь. Для тебя это слишком сложно и опасно. Вот был бы у нас портал! Никто, кстати, его делать не умеет?
Все промолчали. Габриэлла закатила глаза:
— Могла бы и не спрашивать.
— Будем надеяться, что нас хватятся, — проговорил Гарри. — В школе должны будут заметить.
Габриэлла хмыкнула:
— Да ты оптимист! Не знаю, как вы, а я буду готовить место под ночлег. В лесу темнеет быстро.
* * *
Гарри снился Сириус. Видимо, кто-то посчитал, что смерть во снах — это уже не актуально, поэтому Сириус не захлёбывался собственной кровью, а просто прогуливался по Отделу тайн. Сердце Гарри сходило с ума от счастья, когда он смотрел на целого и невредимого крестного.
— Сириус, — позвал он тихо.
Сириус замер и, повернув голову, увидел Гарри.
— Эй, как ты? — на лице крёстного заиграла улыбка.
— Неважно. У тебя всё хорошо?
Вопрос был наивным, даже детским, но Гарри было всё равно. Сириус неопределённо мотнул головой.
— Откуда мне знать? Я тебе только снюсь.
— Но...
— Я бы хотел, чтобы ты знал: у тебя всё должно быть в порядке. — Сириус хотел дотронуться до плеча Гарри, но отчего-то передумал. — Прости меня.
— Гарри! — кто-то тряс его за плечо. — Ау, просыпайся!
— Что? — Гарри стукнулся головой о чей-то лоб.
— Ай, — воскликнул кто-то. — Ну вы все и психи!
Гарри присмотрелся и увидел Габриэллу, которая принялась будить Полумну. Драко и Джинни уже стояли на ногах.
— В чём дело? — осведомился Гарри. — Сейчас же глубокая ночь.
— Габриэлла что-то слышала, — ответила Джинни, подходя к Гарри.
— Что слышала?
Габриэлла приложила палец к губам. Все замолчали, слыша только собственное сердцебиение. Гарри прислушался к лесу. К обычным звукам примешивался какой-то стрекот. Его можно было списать на животное, но интуиция говорила, что это магия.
— Здесь сейчас кто-то будет, — прошептала Габриэлла, — нужно уносить ноги, пока они у нас ещё есть.
— Нас ищут? — спросил Драко.
— Да, — Габриэлла кивнула и потянула его за собой, — причём довольно грубыми методами. Что стоим? Уходим, быстро!
— А вдруг это наши? — предположила Джинни, когда они побежали прочь от поляны.
— А вдруг нет? — в тон ей ответила Габриэлла. — У меня нет никакого желания проверять. Если это наши, они смогут послать нам Патронус.
— Не смогут, — возразил Драко, которому жутко не нравилось, что Габриэлла его куда-то волочет. — Они должны знать, где мы, чтобы послать Патронус.
Габриэлла нервно рассмеялась:
— В тебе нет ни грамма логики. Если они пытаются здесь появиться, значит, они знают, что мы тут. Когда они появятся, смогут послать нам Патронус. Вопросы?
Они отбежали уже достаточно далеко от места ночёвки. Гарри вдруг вспомнил о костре и одеяле. Они же всё оставили!
— Я уничтожила все следы нашего там пребывания, — прошептала Габриэлла.
Гарри облегчённо выдохнул и благодарно улыбнулся ей. Та, однако, не смотрела на него: она не сводила глаз с тёмных силуэтов деревьев, со стороны которых они прибежали. Было жутко. Гарри покрепче сжал палочку и руку Джинни.
Секунды превращались в минуты, а до сих пор ничего не происходило. Но лес изменился. Воздух наполнился тревогой и страхом. Гарри чувствовал себя беспомощным младенцем. Он понимал, что, если появятся Пожиратели, им долго не протянуть.
— Что будем делать, если это не наши? — очень тихо спросил Малфой.
— Лично ты отойдёшь в сторонку и притворишься ветошью, — ответила Габриэлла.
— Там кто-то есть. — Полумна указала на деревья. — Я кого-то видела.
— Да. — Габриэлла обречённо выдохнула. — И это не наши.
В тот же миг из-за деревьев выскочили пятеро... нет, семеро Пожирателей смерти и метнули в их сторону заклинания. Гарри толкнул Джинни в сторону от зелёного луча, который пролетел в миллиметре от его руки.
— Бомбарда! — Габриэлла и Драко приняли единодушное решение.
Земля по ногами Пожирателей взлетела, двое человек упали на землю оглушёнными.
Приглядывая за Джинни и Полумной, Гарри пропустил режущее заклинание, и оно задело его руку. Чертыхнувшись, Гарри послал ответное, но противник его отбил.
— Дамблдор! — вдруг завопил кто-то из Пожирателей.
В суматохе Гарри сдуру решил, что это какое-то заклинание, и машинально выставил щит, но потом до него дошло. Дамблдор!
На поляне появились ещё несколько человек. Среди них Гарри различил Ремуса и директора, посылающих проклятия в Пожирателей. Схватить удалось лишь тех двоих, кого оглушили Драко с Габриэллой. Остальные аппарировали.
— Как вы? — Люпин кинулся к ним первым. — Гарри? Всё в порядке? Вы целы?
— Всё... да-да, всё хорошо, наверное.
— Он потерял много крови. — Габриэлла ткнула пальцем в Малфоя.
— Мисс Нельсон, — подошедший Дамблдор улыбнулся.
— Ну и поездочки у вас в школу, профессор, — отозвалась Габриэлла. — Скучать не приходится.
Гарри мысленно присвистнул. Вежливость и Габриэлла, очевидно, никогда не встречались на узкой дорожке.
Дамблдор, однако, ничуть не рассердился.
— Мисс Нельсон, мне жаль, что ваша первая...
Габриэлла помотала головой:
— Только не это. Я очень хочу спать, правда.
Люпин, смотревший на Габриэллу, непонимающе взглянул на Дамблдора:
— Нельсон?
— Да, это не Гермиона, — подтвердил Дамблдор.
После директор вынул из кармана небольшой ключ и протянул ребятам.
— Как только окажетесь в Хогвартсе, сделайте следующее. Ремус, сообщи Минерве и Ордену, мистер Малфой, вы отправляетесь в больничное крыло, мисс Лавгуд и мисс Уизли — в постель, мисс Нельсон, вы остаётесь в моём кабинете, а мистер Поттер. – Дамблдор пристально посмотрел на Гарри и продолжил: – Твой отец серьёзно ранен.