Кровь Принца

- Гарри, ты сделал конспект по главе о единорогах и фестралах?
- Нет.
- Ты написал эссе по ядам и противоядиям?
- Нет.
- Завтра проверочная по травологии, помнишь?
- Да.
- Ты готов?
- Нет.
Гермиона раздраженно взвизгнула и, резко сорвавшись с места, улетела из гостиной. Пергамент, на котором медленно писал домашнюю работу Рон, колыхнулся. Чернильница опрокинулась и залила готовое наполовину эссе. Рон яростно выругался, за что Джинни наградила его строгим взглядом.
- Следи за языком, - сказала она, оглядываясь на ошарашенных богатым лексиконом старосты второкурсников.
- Еще младшая сестра мне не указывала, что делать, а что не делать! - рявкнул Рон, с отвращением глядя на заляпанный пергамент, минуту назад бывший его работой.
- Ой, простите, пожалуйста, старший братец!
- Прощаю, а теперь отвянь.
Джинни скривила губы, когда Рон принялся вытирать испачканные руки об обивку кресла.
- Ну ты и свинья, - сказала она и направила палочку на эссе Рона. – Экскуро.
Лишние чернила всосались в палочку, и эссе приобрело первоначальный вид. Рон, выдавив из себя «спасибо» с таким видом, будто ему свело язык, обратил внимание на Гарри, по-турецки сидящего с Джинни около камина и не спускающего глаз с огня.
- Друг, два часа в прострации – это перебор. Говори, что случилось на этом дурацком уроке окллюменции.
Последние два часа Гарри пребывал в мрачных раздумьях. Сперва он негодовал по поводу того, что Снейп коварно пролез ему в голову. Кто давал ему право? Все бы ничего, но ведь он намеренно смотрел именно то, что Гарри с трудом пытался забыть, приехав учиться в Хогвартс и узнав, что есть все-таки в мире ему место. Забывать издевательства и полнейшее равнодушие, к сожалению, удавалось с трудом. Возможно, причина была в том, что оскорбления и редкие, но все же пощечины и подзатыльники, прочно засели у него в голове. Возможно, все было из-за того, что каждое лето ему приходилось сталкиваться с тем, от чего он с таким завидным упорством бежал.
После настало время прозрения и недоверия. Гарри понял, что голос Снейпа, утверждающего, что ему есть дело до жизни сына, звучал правдиво. Снейпа взбесило отношение к Гарри родственников. Неужели такое могло быть? Гарри раздирало и крохотное, почти неразличимое желание, чтобы это оказалось правдой, и дикий, животный страх. Все новое, все непривычное, что открывал для себя Гарри, пугало и настораживало. Он не привык полагаться на людей, досаждавших ему в прошлом. Но, кажется, в глазах Снейпа не было ни намека на ложь. В них были ярость и... сожаление. О чем он сожалел?
Следом нахлынули воспоминания о жизни у Дурслей. Разбуженная память услужливо преподнесла картины из прошлого. Вот он с утащенным из гаража дяди Вернона фонариком сидит ночью в чулане и читает книжку. Вот он болеет, а тетя Петунья швыряет ему таблетки и исчезает, веля из-за двери не выходить и не заражать остальных. Вот дядя орет, что волшебства нет, и отнимает у него тетрадку, где он старательно выводил корявые картинки. Вот он плачет, сжимая колени руками и в свои шесть с небольшим уже точно зная, что никто не придет и не обнимет, не утешит, не назовет «милым» или «родным»... До Хогвартса он был так одинок!
А Снейп... Нет, ему он не поверит до тех пор, пока тот не докажет, опять и снова, что не лжет. Слишком долго между ними бетонной стеной стояла ненависть.
- Гарри, что сделал Снейп? – голос Рона не давал покоя.
И почему никто не видит, что он хочет подумать, в тишине и относительном спокойствии? Гермиона приставала с уроками, Рон не дает покоя. Только Джинни понимающе молчит.
- Рон, не хочу сейчас об этом.
- Да ладно тебе, Гарри, не будь занудой.
- Не сейчас, Рон! – рявкнул Гарри и, поднявшись с места, бросился к спальне.
Там он, едва не сорвав полог с кровати, проигнорировав вопросы Симуса, отгородился от всех и вся, упал на кровать и, придвинув колени ближе к груди, долго-долго думал.
* * *
Снейп никогда не увлекался алкоголем. Максимум, что он себе позволял – пару бокалов хорошего вина или виски.
Сегодня, после урока с Гарри, он нарушил все правила, опустошив бутылку почти полностью. По непонятной причине, алкоголь действовать отказывался. Снейпу казалось, что он пьет простую воду. Угрюмо отодвинув от себя бутылку, он сцепил пальцы и уставился в темный потолок, где плясали причудливые тени от огня в камине.
Итак, сегодня он узнал, что является недоумком и сволочью. Вывод не ахти какой. Его сын жил, как никому не нужное растеньице, забытое садовником и брошенное на произвол судьбы. Его, Снейпа, сын! Да как они посмели?
Гарри часто приходилось голодать. Это объясняет его худобу. А он-то дурак думал, что мальчик намеренно не желает полнеть. Ха, все проще! Ему не дано было быть откормленным здоровым ребенком. Дурсли, эти мерзавцы, ненавидели мальчишку.
Снейпу чудилось, что еще немного таких вот мыслей и он завоет на луну от отчаяния. Он сволочь и он ошибался, он жестоко ошибался. Что бы сейчас сделала Лили? Да она бы его медленно и мучительно убила, отрезая части тела тупой пилой. Они когда-то мечтали о семье, о детях... И что делал Снейп с собственным ребенком, которого когда-то хотел от любимой девушки? Холил, лелеял, оберегал, помогал, выслушивал, растил, покупал все самое лучшее, баловал? Как бы не так! Он, Северус Снейп, поначалу не хотел верить в то, что Гарри – его сын. А после, когда пришлось принять факт, продолжил издеваться над мальчиком, ни в грош не ставить его чувства.
«Да, Лили, я лучший в мире отец. Не забей до смерти при встрече там».
Снейп закрыл глаза и засмеялся. Смех вышел грубым и немного безумным, но он помог снять боль.
При живом отце, Гарри чувствует себя сиротой. Любит Блэка, единственного взрослого, которому он стал как сын. Как сын... Его ребенок любит вонючую дворнягу?! Да что он о нем знает? Этот подонок вытрет об него ноги, как только узнает, чей Гарри на самом деле сын.
Снейп схватил бокал и сжал его с такой силой, что тот треснул. Отшвырнув его на пол и тем самым добив окончательно, Снейп попытался взять себя в руки.
Вот почему Гарри так боялся, что Блэку станет известно о родственных связях его крестника и «Нюниуса»! Он боялся вновь остаться один. Дьявол, дьявол... А Снейп еще смеялся над ним!
- Какой же я ничтожный кретин, - прорычал Снейп, хватаясь за голову. – Лили, я ублюдок, ты была права, я ублюдок.
Мальчишка рос без любви и ласки, мальчишка был одинок и несчастен, мальчишка...
« - Вы даже не представляете, каково это: смотреть на человека, являющегося твоим отцом, и видеть в его глазах только злость, отвращение и презрение».
Слова Гарри заставили горло сжаться. Пару месяцев назад он придушил бы любого, кто посмел бы отрицать, что он испытывает к Гарри Поттеру что-то кроме ненависти. Сейчас же, в эту минуту, он знал одно.
- Трижды проклятый папаша говорил мне о тебе, - сказал Снейп, обращаясь к потолку, - говорил, что тебя нет, что тебя выдумали слабаки, чтобы прикрываться твоим именем. Так вот я не верю, что это так. Ты отобрал у меня Лили, да. Однако я прошу: дай мне еще один шанс. Еще один шанс, и я его не упущу, обещаю. Ты ведь и сам желаешь ему счастья, верно?
Огонь в камине дрогнул, как от порыва ветра.
* * *
Утро вторника было ужасным. Гермиона не разговаривала с Гарри, Гарри избегал Рона, а тот, в свою очередь, успел поссориться с Джинни. За завтраком Гарри сел между Невиллом и Лавандой и горько пожалел об этом. Лаванда не замолкала ни на секунду. Она обсуждала с подружками какие-то шарфики и духи, и через пять минут Гарри узнал, что всю жизнь ненавидел Оксфорд-стрит и магазины с красными и коричневыми сумочками. Он не сбежал из зала только из-за омлета, который страшно соблазнительно пах.
Левое плечо зудело и чесалось, словно по нему кто-то ползал. Непроизвольно оглянувшись, Гарри встретился взглядом со Снейпом, который вдруг кивнул ему. От неожиданности Гарри уронил с вилки кусок омлета, неловко дернул головой в ответ и поскорей отвернулся.

На травологии Гарри гипнотизировал взглядом листок с заданиями и с огорчением понимал, что знает лишь одну десятую ответов, да и те не точно. Кое-что вспоминалось из слов профессора Стебль, кое-что из рассказов Невилла, который, к слову, в данный момент, быстрее всех строчил ответы на своем пергаменте.
Рон, сидящий с ним за одной партой, грыз кончик пера и с надеждой бросал взгляды на работы однокурсников.
- Знаешь что-нибудь? – вздохнув, спросил он у Гарри.
- Да. Первый, восьмой и десятый вопрос.
- Понятно, - Рон усмехнулся ему, ссоры как не бывало. – Скажем: «Здравствуй, тролль».
Гарри, вцепившись пальцами в волосы, пытался достать из головы еще немного информации. И почему он вчера не открыл учебник? Снова понадеялся на авось?
- Гарри, слушай. Извини за вчерашнее, - прошептал Рон, - я не должен был...
- Ничего, забудь, глупость какая! – отмахнулся Гарри. – У меня настроение было препаршивое, вот и сорвался.
Сзади негромко кашлянула Гермиона. Гарри подождал, пока профессор Стебль, прохаживающая вдоль рядов, повернется к их с Роном парте спиной, и обернулся.
- Что?
- Помощь нужна? – спросила Гермиона.
- А ты как думаешь? – фыркнул Рон.
- Ладно, пишите, балбесы...
Благодаря подсказкам, обрывкам фраз, которые Гарри смог услышать из уст Гермионы, проверочная, по его мнению, была написана более или менее сносно. Во всяком случае, тролль они с Роном точно не должны были получить.
Гермиона сменила гнев на милость только на следующем уроке, когда Гарри поведал друзьям, что произошло на злосчастной окклюменции. Рон не переставая бурчал и ругал Снейпа, а Гермиона... Ну это же была Гермиона! Она выдала, что Снейп поступил не слишком-то красиво, но поскольку он был отцом Гарри, ему прощалась дерзкая выходка.
- Он ведь хотел узнать правду. Он хотел узнать, как ты жил на самом деле. Я же говорила, что ему небезразлично.
Крыть было нечем. Можно было бы поругаться для виду, но Гарри только вздохнул. Он уже перестал что-либо понимать.
- Не хочу думать, правда, Гермиона. Все непонятно как-то, глупо, странно. Не верю я ему.
Вместо Гермионы ответил Рон.
- Знаешь, Снейп, он, конечно, злобный тиран, но мне кажется... Ладно, можешь подумать, что у меня горячка, но кажется, будто в нем что-то меняется. Постепенно так.
Гарри пощупал Рону лоб.
- Ты ли это? – поинтересовался он.
- Ой, Гарри, перестань, - всплеснула руками Гермиона. – Мы хотим, чтобы у тебя все было хорошо, ты же знаешь.
- Знаю, знаю, не заводись, - Гарри улыбнулся, вызвав тем самым на лицах друзей ответные улыбки.

На следующий день перед обедом шрам напомнил о себе. Когда лоб обожгло болью, Гарри сжал зубы и, стараясь не застонать от боли, обшарил глазами коридор, по которому шел с Роном и Гермионой.
- Я скоро приду, идите без меня, - бросил он и кинулся к дверям туалета, оставив друзей недоумевающе переглядываться и хлопать глазами.
В туалете Гарри мгновенно опустился на пол и прижал руки ко лбу. Хотелось истошно орать, вопить, хрипеть, но он заставил себя молча кусать губы.
Как вспышка, в голову ворвалась чужая злость, убийственная и всепоглощающая. Гарри прокусил губу, борясь с криком, рвущимся из горла.
- Поттер? – раздался удивленный голос.
Несмотря на окутывающий разум туман Гарри узнал, кому он принадлежит. Чертов Малфой появился не в том месте не в то время.
- Убирайся, пока не проклял, - прошипел Гарри сквозь зубы.
- Если ты тут сдохнешь, я останусь виноват. В коридоре полно народа. Увидят меня, выходящим отсюда, - и прощай счастливая жизнь.
- Я не сдохну! Вали! – боль начала стихать. Гарри едва боролся с тошнотой.
Малфой, судя по всему, никуда уходить не собирался. Более того, он присел на корточки и спросил:
- Может помочь чем, а? У тебя видок – краше в гроб кладут.
Гарри все еще не рисковал убирать руки от лица: вдруг боль вернется! Палочку, чтобы насильно выпроводить Малфоя, было не достать.
- Убирайся, - сказал он уже ровнее. – Что привязался?
- Поттер, придурок, ты себя в зеркале видел?
- Да ты... Слушай, - Гарри сдался, - ты помочь хотел, да?
- Ну...
- У меня в кармане пачка сигарет. Дай одну, а остальное выкинь.
Малфой издал звук, похожий одновременно и на изумление, и на отвращение. Его рука быстро скользнула в карман мантии Гарри.
- Ты куришь, Поттер?
- Это последняя.
Гарри убрал трясущиеся руки от лица и с третьего раза попал сигаретой в рот. Закурив, он взглянул на пачку, которую с любопытством вертел в руках Малфой.
- Выкинь это.
- Почему?
- Потому что! Мама сказала, чтобы я бросал.
Малфой приоткрыл рот и замер.
- Ты свихнулся, да, Поттер?
Гарри невесело усмехнулся:
- Да... Наверно давно. Выкидывай, что смотришь?
Малфой пожал плечами и запустил пачкой в ведро. Попал.
Шрам вновь вспыхнул. На сей раз Гарри не сдержал стон и изо всех сил ударил себя кулаком по лбу.
- Редкая привилегия – наблюдать за самобичеванием Поттера. Шрам? Уверен, что так пройдет?
Гарри хотелось вписать Малфою в зубы, но рука поднялась только до уровня сигареты.
- Что тебе нужно? – спросил он, выдыхая дым.
У Малфоя забегали глаза. Он несколько раз глубоко вдохнул, очевидно, пытаясь взять себя в руки и успокоиться, а затем выдал:
- Прежде всего, поклянись, что мои слова не покинут пределов этого... помещения.
Гарри нервно засмеялся.
- Это не шутка, Поттер, - ощетинился Малфой, ошибочно полагая, что его «грозный» вид способен кого-то напугать.
- Хорошо, - Гарри с сожалением посмотрел на быстро убывающую сигарету. – Клянусь, что твои слова навсегда останутся вмурованными в стены туалетных кабинок... Да не скажу я никому, Малфой, хватит меня гипнотизировать!
- Смотри, Поттер, потому что если ты солгал, я сделаю все, но убью тебя, понял? Я хотел... по... Я хотел...
- Может, тебе словарик принести? Выберешь там нужные слова.
- Заткнись, Поттер! – рявкнул Малфой, покрываясь красными пятнами. – Я хотел тебя поблагодарить!
Сигарета выпала изо рта Гарри. Он ущипнул себя за руку, проверяя, не спит ли.
- Да, это так, - убеждая то ли его, то ли себя, сказал Малфой. – Ты помог мне. Эти уроды меня бы запинали до смерти... В общем, спасибо.
Он встал и стремительней кометы выметнулся из туалета. Гарри потряс головой. Да, с каждым днем жить становится все интересней.

___________________

«Дорогой крестник!
Рад, что не забываешь своего старого крестного. Здесь дико скучно, а твои письма хотя бы не дают сойти с ума. Думаю, если Дамблдор и дальше будет настаивать на том, чтобы я скрывался в доме своих родственничков, уеду обратно на юг. Питаться бананами и подбитыми животными – лучшая перспектива, нежели торчать взаперти. Полагаю, ты меня понимаешь. Дамблдор и с тобой так поступал.
Как там ОД? Ты писал, что учишь ребят вызывать патронус? Молодец. Ремус чуть не захлопал в ладоши от радости, когда я ему рассказал. Спросил, получается ли? Все же это сложно. Ты, главное, держи нос по ветру. Не давай никому себя обижать: твой отец никогда бы не преклонился бы перед этой Амбридж. Ты – истинный его сын.
Кикимер, эта назойливая пакость, целыми ночами сидит возле портрета моей матушки. Наверно, строят планы выдворения «отродий» за пределы дома чистокровных снобов.
Ты писал, что у тебя бывают проблемы с учебой. Не бери в голову. Мы с твоим отцом никогда не были всезнайками. Люди смотрят на то, какой ты человек, а не на то, какие оценки у тебя были в школе.
Мне еще вот что интересно, как у тебя дела со Снейпом? Этот скользкий мерзавец не издевается над тобой? Если что – ты мне только скажи, я мигом из него всю дурь выбью. Знаю, как.
Все будет хорошо, Гарри.
Хотелось бы поскорей тебя увидеть,
Бродяга».
- Что это у тебя? – голос Джинни раздался прямо над плечом.
Гарри хотел было спрятать письмо, но отчего-то передумал и протянул его девочке. Джинни подарила ему улыбку и принялась читать.
Они сидели в гостиной, ожидая Рона и Гермиону. Первый отправился к МакГонагалл, недовольной результатами ученика на уроках, вторая унеслась сдавать дополнительные работы Стебль и Флитвику.
Гарри, написавший домашнее задание от и до, откровенно скучал. Благо, Джинни решила бросить своих подружек и подсесть к нему.
Сперва они болтали о всякой чепухе, вроде победы Пушек Педдл, сплетен о мифической «Молнии 101», о том, как Филч вручил шестикурснику, испачкавшему только что вычищенные полы, швабру и заставил вытирать пол. После прилетела Хедвиг с письмом от Сириуса.
Гарри пытался разобраться в собственных чувствах, но потерпел в этом деле полный крах. Радоваться ему или плакать, восторгаться или грустить? Он не знал.
Письмо Сириуса – отлично! Гарри никогда, наверно, не станет воспринимать такие вещи, как данность. Но кое-что в этом письме не давало ему покоя.
Плевать, что Сириус в сотый раз сравнил его с «отцом». Плевать, что оскорбил Снейпа. Плевать на все, кроме того, что письмо было адресовано не ему.
«Все будет хорошо, Гарри».
Последнее слово было исправлено. Гарри сумел разобрать первые буквы, которые зачеркнул Сириус.
«Все будет хорошо, Сох Гарри».
Письмо было написано Сохатому, Джеймсу, не ему.
Гарри почувствовал в горле ком и с ужасом понял, что еще чуть-чуть – и он разрыдается, как девчонка, на глазах у всей гостиной.
- Я выйду, Джинни, - быстро сказал он и сорвался с места.
- Подожди...
Гарри вышел из гостиной и бросился в ближайший коридор, где, как он надеялся, никто бы не смог его найти. Миновав лестницу, Гарри подошел к окну и прижался щекой к холодному стеклу.
На подбородок капнуло что-то горячее.
- Еще не хватало, - прошипел Гарри, - зараза.
Он сердито вытер глаза кулаком и с преувеличенным интересом уставился на снег снаружи замка, пытаясь забить голову несущественной ерундой. Не вышло.
- Гарри, - к его руке прикоснулись теплые пальцы Джинни, - это просто описка.
Гарри вырвал руку.
- Это меня и убивает! – рявкнул он. – Сириус описался! Ага, взял и перепутал меня со своим умершим четырнадцать с лишним лет назад другом. Мелочь какая, правда? Он... он... Это ведь случайно вышло, да? – жалобно спросил он.
Джинни вдруг порывисто обняла его. Гарри, закрыв глаза, зарылся лицом в ее мягкие волосы и постарался ни о чем не думать.
- Не обращай внимания, Гарри, просто не обращай. Да, он путает тебя с Джеймсом, но... Это все неважно, слышишь?
Гарри опустил голову на плечо Джинни. Ему хотелось стоять и стоять вот так, рядом с ней, вдыхая аромат волос, слушая еле различимый стук сердца, ощущая тепло рук даже сквозь рубашку. Хотелось оставить позади себя весь безумный мир и насладиться минутами, секундами, мгновениями блаженного забытья, которое дарило присутствие Джинни. И когда это случилось? Летом, когда они вместе весело проводили остатки августа в штабе? Или осенью? А может, все случилось много раньше, просто он не заметил?
- Что?
Громкий возглас заставил Гарри и Джинни отскочить друг от друга.
Рон стоял в проходе и ловил ртом воздух. Его взгляд метался с Джинни на Гарри и обратно.
- Как это понимать? – возмущенно выдохнул он.
- Как тебе будет удобней, так и понимай, - Джинни скрестила руки на груди.
- Это не то, что ты подумал, - быстро вмешался Гарри, пока Джинни и Рон не рассорились.
- Ой, Гарри, оставь, - Джинни фыркнула.
Рон покраснел от злости.
- Оставить? Вы тут... а я!
- А ты тоже тут, заканчивай с этими яслями, Рон. Выглядишь сейчас, как наша старая дева - тетушка Мюриэль.
Видимо, в их семье имя этой особы считалось оскорблением, потому как у Рона разве что пар из ушей не повалил.
- А ты бы молчала, сестрица! Сохнешь по Гарри? Ха! Прежде чем лезть к нему, разберись с тем десятком парней, с которым встречаешься. Каждый день – новый ухажер.
На душе Гарри стало погано после этих слов. Он знал, конечно, что Джинни пользуется популярностью, но не думал, что настолько.
- Слушай, Рон, остынь, - его голос прозвучал глухо. – Джинни, заканчивайте разбираться. Не из-за чего.
- Отлично. – Джинни всплеснула руками. – Рон, мы поговорим наедине. Я хочу прояснить кое-чего раз и навсегда.
- Договорились, - буркнул Рон, исподлобья глянув на младшую сестру.
Та поджала губы и пролетела мимо Гарри и Рона по направлению к гостиной.
- У вас... - начал было Рон, но Гарри перебил:
- Рон, она просто обняла меня. Мне было плохо, и она хотела поддержать.
Рон задумчиво почесал нос.
- А что случилось-то?
Гарри вкратце рассказал другу о письме Сириуса. Мысли о Джинни мигом вылетели из головы Рона, и он принялся горячо обсуждать Блэка, выдвигая разного рода теории.
Гарри был только рад. Он слушал сердитое бормотание Рона вполуха, думая о Джинни.
Когда это случилось?
* * *
Субботу Гарри планировал вновь провести в компании Невилла и мадам Пинс. Сразу после завтрака он двинулся к горгулье, стоящей неподалеку от библиотеки. Там они с Невиллом должны были встретиться.
За прошедшую неделю значительных сдвигов в работе не наблюдалось. Помня совет мамы из сна, Гарри активно искал книги неведомого Августа и еще более неведомого Натаниеля, но все впустую. Самым ужасным оказалось то, что Гермиона понятия не имела, кто эти люди, и Гарри всерьез начал опасаться, что их попросту никогда не существовало, а имена придумало больное воображение.
А спросить у библиотекарши никто не додумался.
Гарри, прислонился к горгулье и улыбнулся. Ну они и ослы! Несколько часов в день торчать рядом с кладезем ценной информации по имени мадам Пинс и при этом не удосужиться спросить у нее, где находятся те или иные книги.
- Поттер?
Прикинуться второй горгульей что ли? А нет, только если трансфигурироваться, но столь сложные трансформации тела они еще не проходили. Жаль.
- Да, профессор? – Гарри повернулся в сторону приближающегося к нему Снейпа.
И снова это доброжелательное выражение на лице! Гарри моргнул несколько раз, но видение не исчезало. Напротив, подошло ближе и остановилось, внимательно его изучая.
- Вы что-то хотели? – поторопил его Гарри, чувствуя себя неловко под таким пристальным взглядом.
- Поговорить. Ты не против?
Не против? Не против? Это сказал Снейп?! Черт, все ясно, его держат под Империусом. Только вот кто и зачем?
Гарри настороженно наблюдал за отцом-зельеваром, готовый чуть что выхватить палочку.
- Почему? – спросил Гарри.
- Что почему? – не понял Снейп.
- Почему вы вдруг стали таким... нормальным?
Снейп задумался. Гарри сам не заметил, как задержал дыхание в ожидании ответа.
- Наверно, потому что понял: я вел себя не очень-то красиво по отношению к тебе. Во многом ошибался. К тому же ты – мой сын. Почему мы должны постоянно враждовать?
Гарри отшатнулся от Снейпа и ударился плечом о горгулью. Поморщившись от боли, он вновь уставился на Снейпа.
- Это не вы. Вы бы никогда такое не сказали, - проговорил он.
- Я уже это сказал, - спокойно заметил Снейп. – Кстати, Гарри...
- Вы меня теперь по имени называете? – перебил его Гарри.
Они одинаково склонили головы. Гарри вздрогнул и сменил позу.
- А что, мне запрещено называть тебя по имени? – поинтересовался Снейп, усмехнувшись смущению Гарри.
- Да, пожалуйста, называйте. Просто как-то непривычно.
- Спасибо, без твоего позволения я никогда бы не отважился рискнуть. Так вот, Гарри, я на счет уроков окклюменции. Мне очень жаль, что так вышло.
- Правда?
- Да... Я поступил неправильно и... Я надеюсь, мы продолжим занятия?
Гарри распирало от желания заулыбаться или же сорваться с места и убежать куда-нибудь подальше. Он ощутил, как его губы чуть дрогнули. Лицо Снейпа при этом стало мягче, словно он почувствовал настроение Гарри.
- В понедельник приходить? – спросил Гарри.
- Да, - Снейп кивнул. – Приходи.
Он развернулся и зашагал к тому коридору, из которого появился. Глядя ему вслед, Гарри позволил-таки улыбке проскользнуть на лицо. Надо же, у них даже походка одинаковая. Как он не замечал раньше?

Невилл опоздал на добрую четверть часа. Гарри, после разговора со Снейпом чувствующий себя несколько дезориентированным, даже про обвинительную речь забыл. К счастью, она не понадобилась. Невилл, красный и задыхающийся, остановился возле него и, оперевшись руками на колени, принялся горячо оправдываться:
- Прости, я столкнулся с Пивзом, он вылил на меня чернильницы и посыпал мелом. Я побежал переодеваться и наткнулся на Филча. В общем... вот так.
- Веская причина, - Гарри запоздало натянул на себя сердитую маску.
Невилл взглянул на него и икнул от ужаса.
- Ты чего? – испугался Гарри.
- Я не... Не делай такого лица больше. Прямо как у Снейпа, когда я зелье порчу... вместе с котлом.
Гарри вздернул брови. А от родства со Снейпом есть немалая польза!
В библиотеке вместо глупого скитания вдоль стеллажей, Гарри потянул Невилла к мадам Пинс, встретившей их улыбкой сердобольной бабушки.
- Добрый день, мадам Пинс, - поприветствовал ее Гарри, стараясь выглядеть как можно дружелюбней и искренней, - извините, мы хотели бы кое о чем вас спросить.
- Да, конечно?
- У вас есть книги Августа и Натаниеля Эванса?
- Да, - мадам Пинс озабоченно кивнула, - но эти книги разрешено брать только преподавателям, к сожалению.
Гарри и Невилл переглянулись.
- А с разрешения преподавателя? – спросил Невилл.
Мадам Пинс покачала головой.
- Нет, только сам преподаватель может взять книгу. Они в отдельной секции.
- Отлично, - пробормотал Невилл.
- Спасибо, - кивнул Гарри мадам Пинс.
Он и Невилл вышли из библиотеки одинаково удрученными. Гарри проклял те дни, что они потратили впустую, ища книги, которых на стеллажах и быть не могло. Вот идиоты!
- И какого преподавателя можно попросить достать эти книги? – вздохнул Невилл.
- Никакого. Все обязательно спросят зачем. А когда узнают, вообще головы открутят. Особенно МакГонагалл.
«Ты забыл про Снейпа, Гарри, - проснулся голос. – Как насчет него? Попроси, он поможет!»
«Ты-то откуда знаешь?»
«Я говорю, попроси.»
«Нет, отстань, должен быть другой способ.»
Но гениальные идеи в голову упорно не приходили.
* * *
Вечер воскресенья подходил к концу. Общая комната Гриффиндора была забита людьми, как улей пчелами. Шепот, разговоры, смех смешались в один единый неразборчивый гул.
Фред, Джордж и Ли рассказывали анекдоты и школьные байки. Гарри, Рон, Гермиона, Симус, Невилл, Дин и Джинни хохотали до колик в животе, смотря на комичные мордашки рассказчиков.
Гарри искоса поглядывал на Джинни, и каждый раз внутри него что-то сжималось. После той сцены в коридоре держаться рядом с ней в присутствии Рона стало неловко. Когда ему хотелось подойти, поболтать или просто помолчать вместе, когда Джинни приглашающе хлопала по дивану рядом с собой, вдруг, откуда ни возьмись, появлялся Рон. После четвертого такого инцидента в голову Гарри закралось подозрение: а не следит ли Рон за ним и своей сестрой? Глупость, конечно, но иначе как шпионаж его «своевременные» появления было не назвать.
С Роном Джинни перестала разговаривать вообще, делая вид, что никакого брата-пятикурсника не существует. Рон ворчал, жаловался, негодовал, но Гарри был уверен – он заслужил.
- Представляешь, поздоровался с ней сегодня, а она нос задрала и мимо прошла, - шепнул Рон, когда Фред, размахивая руками, описывал очередное свое приключение на четвертом курсе.
- Зачем ты ее контролируешь? Она уже не маленькая, - пожал плечами Гарри.
Рон надулся.
- Ага, конечно. За ней приглядывать нужно, понима...
- Нет, не понимаю. За тобой же никто со слюнявчиком не бегает, верно? Фред с Джорджем тебе девушек выбирают что ли?
Рон, сощурив глаза, взглянул на Гарри.
- Я же прекрасно знаю, что ты запал на мою сестру. И не отрицай, я вижу, как вы друг на друга смотрите.
Отпираться было бессмысленно. Гарри недовольно посмотрел на Рона и со всей наглостью, на какую был способен, спросил:
- Если и так, то что?
Рон шумно втянул в себя воздух.
- Ты это сейчас серьезно?
- Да, абсолютно. Она мне очень нравится. Она добрая, красивая, смешная, интересная. Мне с ней хорошо, Рон.
- Она... она не игрушка, Гарри!
- А я играю что ли?
Гарри сердито поднялся и вышел из гостиной.
Куда он шел, Гарри сам не знал. Ясно было одно – подальше от гостиной.
Он остановился на третьем этаже и упал на лавку в коридоре. Как же хотелось курить! Хоть беги и грабь магазинчик в Хогсмиде.
- Гарри?
- Что Гермиона? – Гарри прислонился спиной к стене и скосил глаза на подругу, севшую рядом с ним.
- Ничего. Просто подумала, что тебе будет одиноко, и пошла за тобой.
На губах Гарри заиграла легкая улыбка.
- Я говорил тебе, что ты замечательная? – спросил он.
- Нет, но я уверена, что ты так думал, - Гермиона взяла его под руку. – Я говорила с Невиллом. Достать нужную книгу нам можно, только попросив о помощи преподавателя. Я подумала, а может ты поговоришь со своим отцом?
Гарри, последние два дня размышлявший именно на эту тему, вздохнул.
- Как ты себе это представляешь? «Привет, папуль, тут такое дело...» Фу, чушь.
- Я и Рон можем пойти с тобой. Все-таки ты не должен отдуваться за всех – дело общее. Я постараюсь убедить профессора.
Гарри неопределенно дернул головой, не зная, что ответить. Гермиона восприняла этот жест, как сигнал к наступлению и заговорила:
- Пойми, это такой шанс! К кому мы еще можем обратиться? А твой отец – самая лучшая кандидатура. В конце концов, ты ему небез...
- Давай только не будем делать таких громких выводов, Гермиона, - прервал тираду Гарри. – Ладно, мы сходим к нему, но чуть позже. Не сегодня, ладно?
- Да, конечно, - Гермиона заулыбалась. – Позже так позже. Только учти, я не забуду.
Гарри хмыкнул. Чтобы Гермиона что-то забыла? Скорее дьявол сдаст вилы и наденет нимб, чем Гермиона забудет.
- Посидишь со мной? – задал идиотский вопрос Гарри.
- А что я сейчас делаю, можно узнать?
- Мда...
Они замолчали. В коридоре стояла мертвая тишина. Казалось, что весь замок вымер.
На мгновение Гарри стало жутко.
Внезапно из коридора справа раздался оглушительный грохот, а вслед за ним – девчачий визг. Гермиона первая вскочила с места и кинулась туда. Гарри – за ней.
На полу растянулась маленькая девочка, а рядом с ней, ухмыляясь, парил Пивз и бил в кастрюли.
- Бойся вечером гулять!
Бойся Пивза обзывать!
- Эй, хватит! – завопил Гарри.
С гиканьем Пивз умчался. Гермиона подняла девочку с пола и спросила:
- Как тебя зовут? Болит что-нибудь?
Девочка, дрожащая, как осиновый лист, со смешными косичками а-ля Пеппи Длинный Чулок, простучала зубами:
- Изабелла. Я н-не знаю.
Гермиона вздохнула.
- Ладно, Изабелла, идем в больничное крыло. Нужно на всякий случай показать тебя мадам Помфри.
- А она не будет делать уколы? – на лице девочки появился суеверный ужас.
- Нет-нет, что ты, - поспешила успокоить ее Гермиона. – Идем. Гарри, подожди меня здесь, ладно?
Гарри кивнул. Гермиона и Изабелла ушли по направлению к владениям медсестры.
Прошла минута или полторы, когда Гарри услышал позади себя самый мерзкий голос в школе:
- Ох, мистер Поттер! Какая встреча! Я так рада.
Амбридж вышла, подошла к нему и улыбнулась. Гарри поморщился от отвращения.
- Что вам нужно? – грубо спросил он.
- Только поговорить, мистер Поттер. Уверяю вас, как только мы поймем, что вам нечего скрывать, вас отпустят.
- Мы? – Гарри шагнул назад, но уперся спиной в стену. – И что, интересно, я скрываю?
- Вот это нам и нужно выяснить, дорогуша.
Из темноты внезапно вышли две большие фигуры. Прежде чем Гарри успел что-либо предпринять, одна фигура направила на него палочку, и Гарри, как подкошенный, рухнул на каменный пол.

Голоса, добиравшиеся до его сознания, звучали словно из пещеры. Чудилось, будто ему в уши затолкали огромные куски ваты.
- ...не думаю, что министр поймет. Все-таки это не слишком-то законно, - хриплый мужской голос раздался совсем рядом.
- А вы когда-то уважали законы? – спросила Амбридж холодно. – Я прекрасно знаю, что делаю, Джексон.
- Я понимаю, мисс Амбридж.
- Вы помните, на кого работаете? – продолжала Амбридж.
- На вас, мисс.
- А вы, Паркер?
- Конечно, Долорес. Я всегда на вашей стороне, - бойко ответил третий человек.
- Замечательно, мои дорогие, - Амбридж хихикнула. – Фадж ни о чем не должен знать, помните? Когда мы закончим с мальчишкой, Фадж, да и вся общественность будет нам только благодарна. Поттер очень много знает. Будите его.
Гарри напрягся. Палочка! Он не чувствовал ее в кармане. Неужели вытащили, пока он был в отключке?
- Подождите, - это был Джексон. – Мы в школе. Что, если...
- Джексон, вы меня начинаете раздражать, - откликнулась Амбридж. - На стенах и окнах заглушающие чары. Нас никто не услышит даже при очень сильном желании.
- Сюда нельзя аппарировать? – деловито поинтересовался Паркер.
- Нет, успокойтесь. Ни один человек не может аппарировать в Хогвартсе.
- Отлично, - обрадовался Паркер. – Энервейт!
Туман полностью исчез из сознания Гарри, и он смог пошевелиться. В том месте, где он находился, стояла тишина. Гарри открыл глаза, надеясь, что все, что он услышал, было лишь плодом его воображения. Но нет. Лежа на полу в классной комнате, Гарри различил троих человек, выжидающе смотрящих на него.
Кабинет, в котором все они находились, был знаком. Значит, Амбридж не стала тащить его через пол школы, а осталась там же на третьем этаже.
- Что вам нужно, уроды? – спросил Гарри, пытаясь подняться с пола.
На него тут же указали палочки Джексона и Паркера (кто из них кто?).
- Лежи, не старайся, - посоветовал мужчина с рыжими усами. Паркер.
Амбридж сделала шаг по направлению к Гарри и сказала:
- Мистер Поттер, нам нужна только информация. Чем быстрей вы ей поделитесь с нами, тем будет лучше для вас. Итак, где прячется Блэк? Чем занимается Дамблдор? Где вы провели каникулы?
Мысли в голове Гарри лихорадочно заметались. Она знала про Сириуса! Откуда она могла узнать? Он же скрывался!
Словно поняв, о чем он думал, Амбридж пояснила.
- Джексон видел потасовку в метро, мистер Поттер. Он видел вас с Блэком. Я прекрасно знаю, что там были еще двое ваших однокурсников.
Ха! Ну все! Ему не отпереться. Раз его и Сириуса видели, значит нет смысла выдумывать. Ни Амбридж, ни две эти ее шестерки ему все равно не поверят.
- Ничего вам не скажу, - заявил он.
- Это довольно глупо, Поттер, - сказал Паркер спокойно. – Говори, где Блэк.
- А не пойти бы вам!
Паркер вздохнул и оглянулся на Амбридж.
- Не хочет сотрудничать, - объявил он.
- Так заставьте, - ласково улыбнулась Амбридж.
- Круцио!
Гарри задохнулся от нечеловеческой боли, наполнившей каждую клеточку его тела. Он закричал, чувствуя, как невидимые клещи, иглы и раскаленные прутья истязают его дюйм за дюймом. Воздуха в легких не хватало. Судорожно пытаясь вдохнуть, Гарри царапал каменный пол.
Тут заклятие сняли. Обливаясь потом, Гарри чуть приоткрыл глаза.
- Вас запихнут в Азкабан, твари, - прошептал он.
Казалось, что происходящее – сон, ночной кошмар. Не могла же Амбридж, будь она трижды стервой, пытать его круциатусом.
«И взрезать собственные руки она тебя тоже не заставляла, придурок.»
- Вы готовы поведать нам, где скрывается преступник? – спросил Джексон.
- Сириус не преступник, ублюдок.
И снова Круцио.
После пытки, длившейся на сей раз дольше, Гарри уже не пытался открыть глаз, а просто лежал на полу, чувствуя под щекой холодный камень. Ладони горели. Гарри расцарапал их, метаясь по полу.
- Где Блэк?
- Катись...
Круцио. Снова, и снова, и снова. Гарри с трудом вспоминал, где он находится, и кто задает ему одни и те же вопросы. Зачем он здесь?
«Нет-нет-нет, только не сходи с ума! – вопил кто-то у него в голове. – Держись, держись, слышишь? Ты Гарри, рядом с тобой Амбридж.»
Амбридж. Гарри вспомнил, что происходит, но его вновь настиг круциатус.
Приходить в себя становилось все сложней. В какой-то момент Гарри услышал:
- Да вы посмотрите на него. Еще пара пыток и он либо чокнется, как Лонгботтомы, либо умрет.
- Джексон, я вам плачу не за сентиментальность.
- Он же еще ребенок!
- Ребенок, которого вы в течение часа неплохо пытали. Забыли?
Гарри чувствовал, что дрожит. Холодно, очень холодно.
- Как вы не понимаете? Это бессмысленно! Он нам ничего не расскажет.
- Делайте свое дело! – отчеканила Амбридж.
- А если он умрет?!
- И что? Мальчишка только подрывает репутацию всего министерства магии. Выставим все, как несчастный случай. Сбросим с Астрономической. Сирота, единственные родственники его не любят. Люди найдут, как все это расписать.
- Мерлин, вы серьезно, Долорес?
Гарри не мог даже пошевелиться. Холодно.
- Приступайте!
Боль перестала быть такой острой, как прежде. Гарри уже не кричал и не хрипел. Холод сковывал тело сильней круциатуса.
Откуда-то издалека послышался хлопок и возглас:
- Что это было?
- Ничего, продолжайте.
«Кто я? Где я?», – силился вспомнить Гарри. Он не понимал почему, но это казалось жизненно важным.
«Не сходи с ума, не умирай, прошу!» – вопил чей-то знакомый голос в ушах.
«Со мной все в порядке», - возразил ему Гарри
«Нет, ты что?! Конечно не в порядке! Они тебя пытают, ты понимаешь это?»
Гарри не понимал. Все, что он был в состоянии осознать, это то, что он лежал где-то, где было темно и чудовищно холодно. А еще было чуточку больно. Ведь, кажется, это называется болью?
Вокруг внезапно что-то изменилось. Гарри не видел, но ощутил, а позже услышал.
- Что здесь происходит? – страшный вопль наполнил все пространство вокруг Гарри. – Какого дьявола, мерзкие твари?! СЕКТУМСЕПРА!
- Нет! Альбус, держите его!
- Минерва, иди к чертовой матери! Авада...
- Северус! Нет!
- Я сказал, катитесь вон! Я сам их прикончу!
Женщина вскрикнула, как если бы ее отшвырнули в сторону.
- Северус! – громыхнул еще один голос, показавшийся Гарри смутно знакомым.
- Замолчите все! Они не смеют его трогать! Слышала, тупая министерская дрянь? Вы. Не смеете. Его. Трогать. Авада Ке...
Звуки борьбы. Крик:
- Бога ради, Северус! Гарри!
Вопли стихли. Кто-то с размаху приземлился на пол рядом с Гарри и осторожно приподнял его. Чьи-то дрожащие руки прикоснулись к его лицу. В нескольких дюймах от своего уха Гарри услышал грязную ругань и сдавленные проклятия.
- Как он?
- Не знаю... Ужасно. Он... Мерлин, сколько же времени они его пытали?
- Он в сознании?
- Я не... Гарри, ты слышишь меня? Гарри?
Человек, что сидел рядом с ним, гладил его по волосам, и это дарило спокойствие. Гарри разжал одеревеневшие губы и, не зная кому, в общем-то, говорит это, выдохнул:
- Холодно.
__________________

Тишина и блаженство. Они окружали и заботливо дарили ласку, тепло и нежность, обволакивая уставший разум, не давая думать. Царство бесконечного спокойствия – вот, где пребывал Гарри, ощущая себя по-настоящему счастливым. Никаких бед, никаких чувств, ничего. В этом океане не было ни намека на земные переживания.
А были ли эти земные переживания явью?
Гарри не помнил, а может, не знал. Ему было безразлично как прошлое, так и будущее. Единственное, что имело значение – настоящее. И в этом настоящем ему было хорошо. Наверное, так должно быть всегда?
Где-то в глубинах спящего сознания копошилась и не давала покоя мысль, что в его жизни не все гладко. Неведомый голос издалека шептал, будто он спит, а реальная жизнь сурова и изменчива. Гарри это не нравилось. Он не хотел, чтобы что-то менялось. Он хотел, чтобы все оставалось так, как было сейчас, когда не нужно было думать, понимать, решать, выбирать. Когда нужно было просто существовать и наслаждаться этим существованием.
В том мире, где он находился, правило умиротворение и неземная красота. Радужные краски окружали со всех сторон. Земли и неба не было. Все смешалось.
А еще в этом мире были тени. Гарри так назвал их про себя. Они проносились мимо, подобно вихрю, порыву теплого ветра. Они были похожи на людей. Вглядываясь в лица теней, Гарри узнавал детей, женщин, мужчин, стариков, младенцев.
Этот мир был идеален, но Гарри не принадлежал ему. Это огорчало. Гарри не был тенью, и его считали чужаком в этом совершенном месте.
«Почему я не такой, как они?» - проносилось в голове.
Порой Гарри силился вспомнить хоть что-нибудь. Ведь у всех должно быть прошлое, разве нет? Значит, и у него оно было, но... Он не помнил.
Сознание иногда, сжалившись, рисовало образы каких-то людей. То смешного толстяка, то худую некрасивую женщину. Потом были рыжеволосый мальчишка, старательно жующий что-то и тыкающий пальцем в крысу, девочка с охапкой книг в руках и радостной улыбкой на лице, блондин с серебристо-зеленым шарфом на шее, забавный старик с очками-половинками. Гарри не знал этих людей, но ему не переставало чудиться, будто они играли (или играют) некую роль в его жизни. В его прошлом, о котором он не имел ни малейшего понятия.
У Гарри была уйма времени, чтобы не торопясь поразмыслить над тем, кто он есть. Свое имя он, как ни странно, помнил. А вот почему забыл все остальное? Возможно, с ним что-то случилось? У теней спросить было нельзя: они не хотели с ним разговаривать, просили его уйти и улетали куда-то. Куда? Наверно туда, где у них был дом, где их ждали такие же, как они, тени.
Наконец, когда Гарри провел в стране блаженства и наслаждения несколько тысяч лет, к нему подлетела тень темноволосого мужчины в очках. Гарри почудилось на секунду, что он его где-то видел. Где-то, когда-то...
— Гарри, тебе нужно уходить, — сказала тень.
Гарри обрадовался. Этот человек знал его имя!
— Тебе нужно уходить, — повторила тень.
— Зачем? Куда? — спросил Гарри. Он совершенно не хотел никуда идти.
— Тебе нужно вернуться к себе домой. К друзьям, к родственникам. Здесь ты лишний.
— Но...
Тень неожиданно улыбнулась и подтолкнула его.
— Иди уже.
И Гарри ушел.

Он открыл глаза, но тут же закрыл их. От слепящего света стало больно. Лежа на чем-то мягком (предположительно кровати), Гарри попытался прислушаться к своим чувствам. Глубоко вдохнул. Пахло сладкими булочками и... сосисками. От такого вывода легче не стало. Где он – так и оставалось загадкой. Плюнув на обоняние и осязание, Гарри приоткрыл один глаз, затем – второй.
То, что он увидел, ему понравилось. Он находился в небольшой комнатке с высоким потолком, уютной и довольно милой. Стены были красивого зеленоватого цвета. Кровать, на которой он лежал, укутанный одеялами, казалась огромной: на ней, определенно, могло уместиться человек пять-шесть. На камине тихо, но отчетливо тикали часы. Гарри пригляделся: четверть пятого. Утра или вечера?
Справа кто-то вздохнул и причмокнул. Гарри скосил глаза и увидел девочку из сна, только на этот раз она была гораздо взрослей. Каштановые волосы были забраны в хвостик, но на коленях лежала книга. Видимо, привычки девочки не сменились за годы.
Внезапная догадка свела живот. А вдруг он находился в коме несколько лет? Попал в какую-нибудь аварию, катастрофу?
Громкий зевок прервал его невеселые мысли. Гарри увидел парня, которого не заметил ранее. Рыжеволосый, с веснушками на носу, тот спал в кресле неподалеку от девушки. Гарри вглядывался в него и с каждой секундой все сильней и сильней убеждался, что знает его. Очень хорошо знает... но дьявол! Ничего не помнит!
Гарри в сотый раз закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Паника поднималась огромной змеей. Он не помнил, не помнил, не помнил! Он не помнил вчерашнего дня, позавчерашнего. Ничего. Абсолютно. Только отзвуки чувств витали на том месте, где должны были быть воспоминания.
Проснулись ранее спавшие эмоции. Гарри прикусил губу, давя стон, вой, рык. Хотелось вскочить с кровати и бежать. Бежать неизвестно куда, без оглядки на прошлое, которого не было.
С его губ сорвался какой-то жалобный звук. Едва это случилось, рыжеволосый парень подскочил в кресле, как будто его ударило током. Он дико заозирался по сторонам, а Гарри внимательно уставился на него, борясь с болью, радостью и непониманием.
— Гарри? — глаза рыжеволосого стали как блюдца. Он подлетел к нему и схватил его за плечи, смеясь, как сумасшедший. — Ты очнулся! Гарри! Это же потрясающе, а!
Гарри молчал, не зная, что сказать. Он совершенно не знал этого мальчишку, а тот вел себя так, словно они были знакомы лет сто.
- Ну, как ты? – продолжал рыжеволосый. – А мы боялись, что... Ну, мы и дураки, правда? Ты ведь всегда из передряг выбираешься! Черт, как же я рад, Гарри! Ты тут уже почти неделю, представляешь? Снейп разрешил нам с Гермионой сидеть с тобой, когда мы захотим. Снейп! Пустил нас в свои комнаты, прикинь! К Помфри тебя отправлять было нельзя, в Мунго – тем более. Тут же завалили бы вопросами. Снейп и Дамблдор решили оставить тебя здесь.
Гарри честно пытался впитать в себя весь тот объем информации, которую выдавал парень, но мало преуспел в этом. Удалось осознать только несколько вещей: он в этой комнате две недели, с ним что-то случилось, а Гермионой зовут, скорей всего, девушку с книгой.
А парень вдохновенно продолжал тараторить:
— Ты бы видел, что со Снейпом было! Не представляю, что он сделал с Амбридж, только в школе ее уже нет. А те двое, что тебя пытали... Один в Мунго, пытается выжить, второй в Азкабане. Дамблдор заявился к министру, раскидал авроров и добился немедленного суда для этого... как его... Паркера. Фадж, говорят, трясся, как осиновый лист, пока Дамблдор с палочкой наизготовку прохаживался по атриуму.
Гарри собирался спросить, кто такие эти Амбридж, Снейп и Дамблдор, но парень не дал ему и слово вставить.
— Я кардинально изменил свое мнение о Снейпе. Он... Он был... Ой, это не описать словами. Он не отходил от тебя ни на шаг, почти не спал, постоянно пытался вытащить тебя из комы. Гермиона ночью помогала варить ему зелья, а я с тобой на всякий случай сидел. Ты бы видел Снейпа! Я... я до сих пор отойти не могу. А, кстати! МакГонагалл все знает, но ей запрещено кому бы то ни было говорить. И еще...
— А кто такой Снейп? — спросил Гарри заинтересованно.
Рон замолк на полуслове и посмотрел на Гарри так, словно впервые его видел. Они молчали довольно долго. Затем лицо парня постепенно приобрело сероватый цвет, и он в ужасе вцепился в волосы, заорав:
— Гермиона!
Девушка вскочила, уронила книгу и с негодованием посмотрела на парня.
— Идиот! Немедленно прекрати орать, иначе... — тут ее взгляд остановился на Гарри, и она радостно завизжала:
— Гарри! Боже мой! А я уж... Гарри!
Она бросилась было к нему, но Рон схватил ее за плечи и принялся трясти, выкрикивая:
— Он не помнит Снейпа! Слышишь ты или нет? Не помнит!
Гермиона перевела растерянный взгляд с парня на Гарри и обратно.
— Как не помнит? — спросила она. — Почему? Не шутите так.
— Я не шучу! — взорвался рыжеволосый, заново принимаясь трясти девушку. — Он...
Внезапно парень обернулся к Гарри и выдавил:
— Как меня зовут?
Гарри задумался. Рыжеволосому и этого хватило. Он горестно взвыл и сел на пол, обхватив колени руками. Гермиона всхлипнула и выбежала из комнаты. Гарри с болью посмотрел ей вслед. Неужели все так плохо?
— Ты хоть что-нибудь помнишь? — безнадежно поинтересовался парень, поднимая на Гарри красные глаза.
— Нет... я... Прости.
— За что ты извиняешься? — парень уткнулся в колени. — Помфри предупреждала нас, что такое возможно, но... Мерлин, я не думал.
— Я не понимаю... эээ...
— Рон. Меня зовут Рон Уизли, — парень застонал. — Чтоб эта Амбридж! Поганая тварюга!
Рон запричитал. Гарри сел на кровати. Чертовски паршиво. Он не знал что делать и как быть. От этого становилось страшно, как если бы под ногами разверзлась бездна ада.
За дверью послышались возбужденные голоса, и через секунду в комнату вошли Гермиона и высокий мужчина в темных одеждах. Гермиона осталась стоять около Рона, а мужчина подошел к Гарри и с тревогой посмотрел ему в лицо. После он присел на краешек кровати и махнул рукой Рону и Гермионе, и те тут же убрались из комнаты.
— Ты как? — хрипло спросил мужчина.
Голос был знаком. Слишком знаком. Так же, как и голоса Рона и Гермионы.
— Не знаю.
— Что-то болит?
Гарри прислушался к своему телу и отрицательно помотал головой. Мужчина облегченно выдохнул. Гарри рассматривал его с интересом и затаенным страхом. Этот человек, несомненно, переживал за него: эмоции легко читались на его лице. Гарри это было приятно. Но, в то же время, подсознание говорило, что мужчине нельзя доверять полностью.
— Что ты помнишь? — спросил мужчина.
Гарри затравленно взглянул на стены и опустил голову.
— Ясно, — констатация факта. — Я – Северус Снейп, если тебе мое имя о чем-то говорит.
Гарри тут же поднял голову.
— Да, Рон сказал, что вы мне помогли. Спасибо.
Северус Снейп побледнел, но ничего не ответил.
— А вы... мы родственники или просто знакомые?
— Мы... — Снейп помедлил, прежде чем ответить. — Я твой отец.
От крайнего изумления Гарри потерял дар речи. Он уставился на отца, которого не помнил, и почувствовал, как паника берет свое.
— Я не помню, я тебя... вас... не помню, — Гарри вжался в спинку кровати. Его взгляд дико блуждал по комнате. — Я ничего не помню!
— Тише, успокойся, — Снейп схватил его за руки и заставил посмотреть себе в глаза. — Я все исправлю. Тебя пытали. Слава Мерлину, что ты не потерял рассудок, как это бывает с некоторыми.
— А то, что я ни черта не помню, это, конечно, ерунда! — закричал Гарри.
— Это поправимо. Пара зелий, и все станет хорошо.
— Каких зелий? Что станет хорошо? — Гарри попытался вырваться. — Отпусти меня! Не хочу!
— Успокойся! — отец-не отец и не думал ослаблять хватку, а наоборот: навалился на Гарри всем телом, не давая ему освободиться.
Гарри пробовал пинаться, кусаться, но все было бесполезно.
— Не хочу! Пусти! Не хочу! — вопил он, брыкаясь. — Хватит!
— Прекрати! Я же говорю: это поправимо!
— Через сколько столетий? Ты врешь! Ты все врешь!
Внезапно Снейп перестал удерживать Гарри. Отпустив его руки, он размахнулся и влепил сыну звонкую пощечину. Гарри вскрикнул от боли и схватился за щеку.
Тяжело дыша, Снейп сказал:
- Ну все, успокоился.
Гарри, все еще держась за щеку, с отчаянием посмотрел на отца.
— Не хочу, — прошептал он.
— Я все исправлю, — повторил Снейп.
Гарри зажмурился и кивнул. Снейп продолжал сидеть на кровати, и Гарри понемногу успокаивался. Этот человек был его отцом, он его не бросит, он поможет, даже если надежды совсем нет.
— Где я? — спросил Гарри, не открывая глаз.
— В Хогвартсе. В школе.
— Почему я в школе? Почему мы не дома?
Снейп вновь тяжело вздохнул.
— Здесь лучше, поверь. К тому же мы все равно не живем вместе.
Гарри недоуменно посмотрел на отца. Как так не живут?
— Почему это? Вы с мамой разведены?
Снейп закрыл лицо руками и выдал порцию ругани.
— Твоя мама умерла, когда ты был ребенком, — проговорил Снейп с нескрываемой болью в голосе. — Ты живешь со своими дядей и тетей.
Гарри внезапно стало смешно. Он захохотал, и Снейп с беспокойством посмотрел на него.
— Отлично! Лучше вообще не знать о своем прошлом!
— Не говори ерунды, ты скоро все вспомнишь.
— Ну к черту... Почему я не живу с тобой?
Снейп заскрипел зубами.
— Потому что у нас, так сказать, неважные отношения, и...
— А, конечно! Сплавил сына к родственничкам и наслаждаешься жизнью?
— Замолчи! – рявкнул Снейп, теряя контроль. – Ты вообще ничего не знаешь, так что молчи!
— Поправка: я ничего не помню, — засмеялся Гарри.
— Прекрати истерику! — потребовал отец.
Гарри, заливаясь смехом, зарылся лицом в подушку и закусил угол, давя вопль. Десять минут в сознании! Десять минут! А уже оказалось, что у него нет матери и он не общается с отцом. Вот ведь радость какая! Что выясниться через полчаса?
Внезапно Снейп рывком посадил Гарри и протянул ему стакан с голубоватой жидкостью.
— Пей, — велел он.
Гарри вяло отмахнулся. Все, что он хотел в эту минуту – это упасть и сдохнуть.
— Пей! — настойчиво повторил Снейп.
Только ради того, чтобы забытый отец отстал, Гарри принял стакан и послушно выпил все содержимое.
Тут же стало легче. Гарри лег и посмотрел на Снейпа, не сводящего с него взгляда.
— И что теперь делать? — спросил Гарри без особой надежды в голосе.
— Лечить тебя, конечно, — ответил Снейп.
— Потеря памяти не лечится.
Снейп скептически хмыкнул:
— И какой осел сказал тебе эту очевидную чепуху? В мире нет неизлечимых случаев.
Неизлечимых случаев... Нет неизлечимых случаев...
Лонгботтом... Фрэнк и Алиса... Заклятие круциатус... Лучше смерть... Больница Святого Мунго...
Незнакомые имена и обрывки фраз ворвались в голову Гарри, заставив его вскрикнуть и зажмуриться.
— Что случилось? Гарри! Что?
Гарри быстро повторил то, что услышал. Снейп был доволен.
— Я же говорил тебе, что ты все вспомнишь. Подожди, еще чуть-чуть лекарств – и все снова станет на круги своя.
— Спасибо, — Гарри улыбнулся и еле сдержал порыв обнять отца. Снейп все еще не внушал ему полного доверия. Да и не выглядел он как человек, которому можно вешаться на шею. — Может, ты преувеличил на счет наших, якобы, не очень хороших отношений?
— Почему ты так решил?
- Не знаю. Ты мне нравишься. Не представляю, почему бы мы должны были ссориться.
Губы Снейпа дрогнули. Гарри подумал, что отец наконец-то улыбнется, но он как-то ненатурально кашлянул и торопливо предложил:
— Может, позвать мисс Грейнджер и мистера Уизли?
— Мистера Уи... Ах да, Рона! Ага, ладно.
Снейп поднялся было с кровати, но Гарри дернул его за рукав мантии, заставив посмотреть на себя.
— Я буду жить здесь? С тобой?
— Пока не поправишься, — кивнул Снейп.
Гарри расплылся в улыбке и нахально сощурился.
— Ну что ж, можешь звать посетителей.
Несколько секунд, показавшихся вечностью, Снейп вглядывался в его лицо. Затем дернул головой и двинулся к двери.
* * *
Прошла неделя. Чрезвычайно насыщенная неделя. Гарри, хоть и запертый в четырех стенах, постоянно находил, чем себя занять. Да и Рон с Гермионой не оставляли его: их не было рядом только во время занятий.
Гарри облазил комнату отца вдоль и поперек, доставая того, когда он не вел уроки, бесконечными расспросами. Снейп тихонько подвывал, но продолжал терпеливо пояснять, что находится в этой баночке, что в той, для чего нужен порошок в синей коробочке, а для чего – в красной.
Гарри Снейп начинал нравиться все больше и больше. И почему они не общались? Он, признаться, предпочел бы этого не вспоминать, будь у него выбор, но, к сожалению, зелье уже варилось и вот-вот должно было помочь восстановить утраченные воспоминания.
Как Гарри оказался в таком состоянии, ему так и не сказали. Оброненное в первый день его пробуждения «пытали» осталось витать в воздухе. Больше ничего вызнать Гарри не удалось ни уговорами, ни лестью, ни угрозами.
Самое обидное заключалось в том, что его словно бы держали за ребенка. Снейп зорко следил за каждым шагом Гарри, как будто боялся, что тот ни с того ни с сего начнет облизывать «бяку» или решит поиграться со свечками. Неусыпный контроль безумно раздражал, и Гарри не раз огрызался.
— Если ты снова разорешься, когда я буду пытаться тебе помочь, закую в кандалы, — спокойно, но уверенно заявил Снейп.
— Ничего я с вашей книгой не сделаю, хватит за мной следить!
— Это древнегреческий фолиант, каждая четная страница отравлена, по...
— Да слышал я уже! Ай!
Снейп усмехнулся и с удовлетворением посмотрел на цепи на руках Гарри. Тот, злясь и пыхтя, пытался их снять, но тщетно.
— Я предупреждал.
Удивительно, но отцом Снейпа называть было нельзя. Рон, однажды услышавший от Гарри беспечное «папа», позеленел, затрясся и заявил, что Гарри всю жизнь обращался к Снейпу только словами «сэр» и «профессор».
— Ну и бред, — фыркнул Гарри. — А он как к этому относиться?
— Не против, — сказал Рон. — Даже так: если ты случайно назовешь его отцом, он схлопочет этот... Гермиона, как это называется, когда...
— Инфаркт, Рон.
— Вот, точно. Инфакт! Лучше не рискуй.

В воскресенье вечером Гарри лениво просматривал журнал по зельеваренью: других, к сожалению, у Снейпа не оказалось. Интересными и понятными в нем были только картинки, рассматриванием которых Гарри и занимался. Снейп сидел за столом, проверяя работы учеников.
— Ничего не вспомнил? — поинтересовался он с деланным безразличием.
Гарри покачал головой. Воспоминаний, как таковых, у него не было. В сознании всплывали лишь невнятные фразы, слова, эмоции. Благодаря Рону и Гермионе, без умолку трещавших каждую минуту нахождения рядом с Гарри, тот смог восстановить приблизительную картину предыдущих лет своей жизни – и только. Его прошлое до сих пор оставалось абстрактным, чужим, ненастоящим. Факты не могли заменить истинные воспоминания.
— Жаль, — сказал Снейп, однако Гарри уловил фальшь в его голосе.
Он нахмурился и пристально посмотрел на отца. Тот уже не казался таким обеспокоенным, каким был неделю назад. Создавалось нехорошее ощущение, что он уже не горит желанием возвращать Гарри память.
— Когда будет готово зелье? — спросил Гарри.
— Ммм... Скоро.
— Насколько скоро?
— Довольно скоро. Все, не мешай.
Гарри отшвырнул журнал в сторону.
— Знаешь, так не пойдет, — сердито сказал он. — Что происходит? Ты обещал вернуть мне воспоминания «на днях». Это «на днях» уже прошло. Когда, черт возьми, вся эта чепуха закончится? Когда я снова смогу жить, как все нормальные люди?
— Боюсь, жить, как все, у тебя не получится в силу определенных обстоятельств, — сдержанно ответил Снейп, не поднимая глаз.
— Когда? — крикнул Гарри.
Снейп раздраженно взглянул на него.
— Я тебе уже сказал: зелье сварится, и все станет хорошо. Ясно?
— Но...
— Все, закончили.
На этих словах Снейп поднялся из-за стола и вышел из комнаты. Наверняка пошел в лабораторию. Гарри скрестил руки на груди. Вот, пожалуйста. Поссорились. Фыркнув в тишине, Гарри взял журнал, открыл его на первой попавшейся странице и уставился туда.
Через час, однако, он пришел к пониманию, что больше не может сидеть, как дурак, в одиночестве и думать, думать, думать... Снейп так и не вернулся. Возможно, он не хотел разговаривать с Гарри. А возможно, он не хотел, чтобы Гарри вновь поднимал тему зелья.
Решительно вдохнув, Гарри поднялся и направился к лаборатории отца.
— Гарри! — Рон влетел в дверь комнаты, едва не сбив по пути мальчика.
Тот просиял, увидев друга.
— Рон, здо...
— А ты куда? — перебил Рон, подозрительно оглядывая его с ног до головы.
Гарри закатил глаза.
— Сбегаю, черт возьми. Я к от... Эээ... Я к Снейпу. Мы поругались, то есть не совсем, чтобы поругались, но...
— Ладно, я понял, - махнул рукой Рон. — Эх, жаль, хотел с тобой поболтать перед отбоем.
— Сегодня не получится. Извини. Мне, правда, очень надо.
Рон понимающе кивнул и, махнув Гарри рукой, ушел. Гарри повернул к лаборатории отца. Перед дверьми он замер. Что сказать, когда он войдет? Извиниться? Потребовать объяснений? А может зайти просто так? Гарри задумался. Мог ли он в прошлом приходить к отцу только для того, чтобы посидеть в его компании, ни о чем не говоря? Судя по рассказам Рона и Гермионы – нет. Судя по недавнему поведению Снейпа – да.
«Дьявол!» — мысленно взвыл Гарри и уже поднял руку, чтобы постучать, как услышал за дверью приглушенные голоса.
— Нет, мы должны поговорить! — крикнула Гермиона.
Гарри чуть не прилип к двери, вслушиваясь.
— Не о чем. Вы были моей ассистенткой. Персонального психолога я не заказывал. Все ясно, мисс Грейнджер?
— Послушайте...
— Минус десять очков, Гриффиндор. За назойливость. А теперь – пошли вон отсюда.
— Вы... вы... — в голосе Гермионы боролись страх и отчаяние. — Нет, я никуда не пойду. И мне все равно, сколько баллов еще вы снимете с моего факультета. Так или иначе, в итоге теряете больше вы, а не я.
Снейп устало вздохнул.
— Что вам от меня надо? Я разрешил вам разгуливать в своих комнатах днями и ночами.
— Вы же знаете, что я права!
— Грейнджер...
— Зелье для Гарри уже четыре дня как готово. Сколько еще вы будете тянуть? Опять станете врать, что попробуете его усовершенствовать?
Гарри отскочил от двери. Как так? Зелье готово, но отец молчал? Почему?
— Сядьте, Грейнджер.
Голос Снейпа заставил Гарри вновь прильнуть к двери.
— Скажите, у вас есть родители?
— Д-да. Мама и папа.
— Они вас, наверно, любят?
— Разумеется.
— Отлично, Грейнджер. А у вашего друга родителей нет. Точнее, не было до поры до времени. Я признаю, что вел себя, как последняя свинья, но... Он мне нужен.
Молчание.
— Гарри? — спросила Гермиона.
— Нет. Орден Мерлина первой степени. Да, Гарри, кто же еще!
— Так, хорошо, — сказала Гермиона. — Я знаю, что он вам очень небезразличен. Я пыталась, конечно, его убедить, но...
— Вот в этом-то все и дело, Грейнджер. Он мне не верит. И никогда не поверит. А сейчас есть такая возможность начать все с чистого листа. Он не помнит прошлого, он не помнит меня в прошлом!
— Это эгоизм! — вскрикнула Гермиона. — Вы подумали лишь о том, как будет удобно вам. А Гарри? Он страдает из-за того, что ничего не помнит, и... Мерлин! Вы решили не давать ему зелье!
Гарри сжал руки в кулаки, с трудом давя желание вбежать в комнату и ударить Снейпа. Он быстро двинулся прочь от лаборатории. Ноги сами понесли его куда-то по пустым коридорам.
Снейп не хотел давать ему зелье! Он не хотел, чтобы Гарри вспоминал! Вот гад!
Он мне нужен.
Ха, нужен! Хочет вылепить его под себя! Молодец какой.
Гарри огляделся. Предаваясь мрачным размышлениям и кипя от гнева, он не заметил, как ноги вынесли его на площадку какой-то башни. Должно быть, это была та самая знаменитая Астрономическая, которую неоднократно упоминали Рон и Гермиона.
Дунул холодный ветер. Гарри мгновенно промерз до костей, но уходить не собирался. Куда ему идти? К Снейпу? Тогда он мог бы не удержаться и сказать папаше все, что накипело. Черт! Только утром все было хорошо! Только утром они нормально болтали за завтраком, как вдруг...
Глаза Гарри расширились от изумления, смешанного с шоком. Он новым взглядом уставился на площадку.
«Снейп, Снейп, Снейп» — билось в голове.
Злость и ярость уступали место иным эмоциям. Часто дыша, Гарри вцепился руками в волосы.
Дурсли, Лили и Джеймс, Хагрид, школа, Распределяющая шляпа... Дурсли, Снейп, Дамблдор, поезд, Нора, Локонс... Снейп, Лили, меч Гриффиндора, маховик, Амбридж...
Перед глазами замелькали картинки. Гарри упал на колени, и его вырвало.
Джинни, дневник, Нимбус, Сириус, зеркало Еиналеж, Хвост, Реддл...
Гарри застонал от боли, а голова быстро-быстро наполнялась утраченными воспоминаниями.