Малыш Снейп

Я так и не научил Снейпа ловить волну и все такое. Потому что сложно учить в потемках, да и потом, я был слишком пристукнут нашим разговором, чтобы как следует вдохновлять на полеты. Хотя вообще я здорово вдохновляю людей. Снейп показал мне, как он круто держится на метле, но там было темно, а он был в мантии-невидимке, так что я мог только предположить. Сам я навернул пару кругов над астрономической башней, потому что хотел подумать, ну и потому, что там звезды висят так низко, что кажется, можно просто сорвать их с неба. Протянуть руку, как за снитчем, раз – и вот она уже в твоей ладони, жжется, колется. Но это все лирика, а на деле я чуть уши себе не отморозил, спустился – а Снейп уже поджидает меня, прислонившись к каменной стене, с метлой наперевес.

– Я вдохновился, Поттер, вдохновился. Ради всего святого, давай вернемся в замок.

Мне надо было уладить кое-какие факультетские дела, а Снейп тем временем набрал себе горячую ванную. Может, чтобы доказать, что больше воды не боится, или в самом деле так же замерз, как и я. Когда я вернулся в покои, он уже дремал на диване перед камином, завернутый в плед.

– Отправляйся в постель, – шепнул я ему, подсовывая под ухо диванную подушку. Он сонно сморщился.

– Что дальше по плану? Чтение на ночь? – пробормотал невнятно. – Подоткнешь мне одеяло?

– Я все время думаю...

– Звучит неправдоподобно, – он отвернулся к спинке дивана, показав мне свою худую спину и затылок со спутанными грязными волосами.

– Я все время думаю о Дурслях, – сказал я упрямо. Огонь в камине уютно потрескивал, Снейп делал вид, что спит, а я боролся с желанием поправить ему плед. – Думаю о том, как свалился им на голову. Подкидыш. Они меня ненавидели, да, но я не могу сообразить, почему. Что я делал не так? Мы с тобой никогда особо не ладили, и я тоже не ожидал, что буду приглядывать за тобой, но вот прошла пара дней, и я изменил свое отношение. Ты просто... стал частью моей жизни, важной частью. Почему это не сработало, когда я был ребенком? Что со мной было не так?

– Это с ними что-то не так, – возразил вполголоса Снейп. Я поковырял пальцем обвивку дивана.

– Но ведь ты тоже меня ненавидел все эти годы. Тебе это с легкостью удавалось.

Снейп тяжело вздохнул.

– Беру свои слова назад. Это с тобой не все в порядке. – Он сделал театральную паузу, обернулся, приподнявшись на тощем локте. – Ты полнейший кретин, Поттер. И, к тому же, близорукий.

Я вздохнул.

– Ладно. Так что насчет чтения на ночь? У меня тут Ведьмополитен за прошлый год, смотри-ка: «Северус Снейп – трагический рыцарь». Нет? «Топ-10 холостяков магической Британии, богатых и не очень»? Хм-м-м, ты усложняешь мне выбор. Как насчет «секреты этого лета – чары гламора по всему телу даже во время сильного стресса»?

Заботливо подсунутая подушка полетела мне в голову, но я увернулся. У меня отличная реакция. Я сел на ковер перед камином, поднес журнал к глазам и начал читать, громко и с выражением.

Трагический рыцарь раскатисто захрапел, не успел я дойти до страницы с гороскопом.
***

Если бы какой-нибудь не в меру любопытный ученик решил бы устроить социологический опрос в школе и составить рейтинг всех профессоров, интересно, какое бы место я занял? Половина студентов считала меня бесполезным и раздражающим, это я уяснил. Но немало было и таких, кто держал мой портрет в рамке-сердечке у себя на тумбочке. Кому нужна дешевая популярность? Мне хотелось, чтобы меня уважали. Если уж убить Волдеморта для этого недостаточно, то, пожалуй, я мог бы вести себя по-настоящему сурово на заключительном экзамене.

Тот печально известный случай во время урока Гербологии немного поднял меня в рейтинге. По крайней мере, многие мои студенты стали провожать меня внимательными, задумчивыми взглядами, словно я не Шмоттер-обормоттер, а противник, заслуживающий этих самых взглядов. Борьба за авторитет всегда казалась мне грязным делом, и поверьте, грязи на том уроке было предостаточно.

Я старался мыслить, как Северус, назначая взыскания. К тому же, спустя полтора года деканства у меня будто открылся третий глаз, появилось чутье, которое помогало найти общий язык со змейками. Но даже я понятия не имел, как мне следует наказывать Северуса Снейпа.

Он ввязался в отвратительную драку, едва не покалечил двух моих учеников своей безумной магией, и хотя спонтанные выбросы он контролировать не мог, определенно, он мог контролировать плюй-камень, пущенный им метко и прямиком в глаз Теренсу МакГи.

– Если тебе придется носить пиратскую повязку, это сделает тебя еще более крутым, – утешил я, направляя Терренса по коридору в сторону лазарета.

– Если мне придется носить пиратскую повязку, мой отец добьется вашего увольнения, – мрачно сообщил мне Терренс, зигзагами продвигаясь по коридору. – А ваш приемыш будет в колонии для малолетних преступников.

– Ну, ну, – пробормотал я, придерживая мальчика за плечо, чтобы он не влепился в стенку. – От пустых угроз у меня несварение.

Поппи встретила нас, сурово поджав губы. Пока Терренс сидел на кушетке, сгорбившись и постанывая, она отвела меня за ширму.

– Я надеялась, до этого не дойдет, – заявила она мне шепотом. – Ты должен пресечь это, пока Северус еще маленький.

Мне казалось, она переживает, что эта история каким-то образом просочится из школы во внешний мир: журналистам только дай повод напечатать статью о том, как бывший Пожиратель калечит невинных детей направо и налево. Восьмилетний бывший пожиратель, но кому есть дело? Оказалось, Поппи имела в виду другое.

– Драки – это нечто ужасное. Он никогда не умел вовремя остановиться. Долгое время я переживала, что кто-нибудь серьезно пострадает.

– Вы про Северуса? – уточнил я, переминаясь под внимательным взглядом Поппи. Лазарет наводил на меня тоску – слишком уж много времени я здесь провел в школьные годы. – Думаете, он опасен?

Что она вообще знает о школьных драках? Я – положительный персонаж в этой истории, но как-то случайно вспорол грудь Малфою заклятьем. Кстати говоря, хочется верить, что Северус им никогда не пользовался. В его руках смертоносным оружием становятся даже плюй-камни. Страшно подумать, что он может сделать взрывной колодой, скажем.

– Твой отец и твой крестный пару раз оказывались в лазарете после драки с ним, – сказала мне Поппи. – И выглядело это отвратительно. Северус может быть очень жестоким мальчиком... я считаю, ты должен с ним поговорить. Очень строго, Гарри. – Она уточнила это таким тоном, словно я не могу быть строгим. Нет, серьезно! Я умею хмурить брови и даже опускать очки на кончик носа, чтобы взгляд был пронзительным.

А Северус вряд ли так уж плох. В конечном счете, что бы он ни вытворял, когда был студентом, мой отец и мой крестный все равно зашли дальше. Не считая, конечно, того, что потом Северус принял темную метку, и пытал магглов, и, вероятно, сыграл роль в смерти моих родителей... ладно, убедили. Я должен с ним поговорить.

– Клянусь, Поппи, я буду так строг, что он начнет молить о пощаде, – заявил я решительно. Поппи снисходительно похлопала меня по руке.

– Хотя бы накажи его, – велела она, отпуская меня и возвращаясь к Терренсу.

И вот он я – торчу под дверью в собственные покои, потому что знать не знаю, как принято наказывать таких мальчишек. Восьмилетних, отчаянных и забитых.

Ну, шаг первый – пересечь порог.

В комнате было темно, только огонь в камине бросал желтые отблески на стены. Северус устроился на полу возле камина, положив локти на журнальный столик. Он старательно вычерчивал что-то в тетради, отросшие волосы касались страниц. Он так напомнил мне носатого мальчишку из Мыслеслива, которого я видел в воспоминаниях, что даже стало не по себе.

Северус явно собирался делать вид, будто меня не существует. Он писал строчку за строчкой, пытаясь выводить буквы аккуратно. В последнее время ему все лучше удавались его прописи, хотя он все еще сжимал перо так, будто собирался атаковать пергамент.

Я подошел поближе, с усталым вздохом опустился на диван рядом с ним. Мне не нравилось, что я все время возвышаюсь над ним, смотрю сверху вниз, на его беззащитное темечко. Раньше я все время думал, что это приятно – быть высоким, и Снейп наверняка получал удовольствие, нависая надо мной во время наших стычек. Но теперь мне хотелось сесть на корточки и заглянуть ему в глаза.

Снейп согнулся над тетрадью еще ниже. Вряд ли он бы мне позволил.

– Ничего не хочешь сказать? – я нарушил тишину. От звука моего голоса Северус напрягся, стал писать чуть медленней. Вряд ли он вообще различал хоть одну букву. – Ты сам-то в порядке?

Когда я прибыл вслед за перепуганным старостой, Северус выглядел целым и невредимым. Это Терренс стонал и кричал, словно маленький мальчик. Еще двое студентов прятались за перевернутым столом. По комнате словно смерч прошелся. Северус походил на крохотного разъяренного баньши. Я был слишком зол, чтобы осматривать его, может и зря.

– Никто не пытался ударить тебя заклятьем? Или... чем-то еще? – спросил я серьезно, склоняясь над мальчиком. Северус покачал головой, мазнув волосами по странице.

– Нет, – сказал он тихо, так, будто сам удивлялся этому. – Никто не пытался.

– То есть, это не было самозащитой, – хмыкнул я, снова откинувшись на спинку дивана. Северус бросил на меня быстрый взгляд из-за завесы волос.

– Я ничего не делал.

– Ты не кидал плюй-камень в лицо моему студенту?

Последовала долгая пауза. Я терпеливо ждал. Наконец, Северус облизал губы и хрипло признался:

– Только один раз.

– Было бы совсем нехорошо, если бы ты проделывал это на регулярной основе.

Мне стало вдруг смешно. Что я делаю? Отчитываю Северуса Снейпа? Мерлин, знал бы об этом пару лет назад – было бы утешение в долгом скитании по лесам и полям. Есть, ради чего выжить, понимаете?

Только это оказалось не так уж приятно, как я себе представлял. Я все ждал, может, мальчик сообразит извиниться – это же стандартнейшая вещь, разве нет? Все дети повторяют это: «я больше не буду» и все такое. Северус, похоже, собирался играть в партизана. Он снова замолчал, выписывая буквы на листке.

– Может быть, расскажешь, из-за чего ты так взбесился?

Вряд ли они заставляли его мыть голову. Скорее, кто-нибудь из мальчишек задирался. Я легко мог себе это представить. Сказали, что ему тут не место, что-нибудь про «предателя крови» или про любимчика учителя. Мало ли есть причин третировать угрюмого малыша?

Но он, похоже, был не из ябед.

– Северус, я не могу ждать вечно, – сказал я раздраженно, когда еще пять минут прошли в гробовом молчании. – Расскажи все, как было.

– Не хочу.

Этого я не ожидал.

– Не хочешь?

Он перелистнул страницу. Тут же посадил жирную кляксу и еле слышно ругнулся себе под нос.

– Посмотри на меня, – велел я. Северус деловито стал очищать наконечник пера пальцами, тут же перемазавшись синим. – Северус? Подойди сюда и взгляни на меня.

Он сделал вид, что не услышал, но я не стал повторять. Наверное, тут все и решалось – смогу ли я дождаться его реакции? Послушается ли он, или я зря трачу время? Я не ждал особого успеха, но Северус неохотно отложил перо. Он поднялся с пола и подошел ко мне, держа руки сцепленными за спиной, как маленький узник. Мучительно медленно он поднял ко мне лицо. Решительное, бледное, со сжатыми губами и крохотной морщинкой между пушистых бровей.

Я дождался, пока он посмотрит мне прямо в глаза.

– Твой отец из тех, кто чуть что, машет кулаками, – сказал я негромко. Северус напрягся всем телом. – Причинять людям боль – не лучший способ решать проблемы. Ты поймешь это, когда вырастешь. А сейчас я хочу, чтобы ты пообещал не устраивать драк с другими студентами.

Северус сглотнул. Он пробормотал еле слышно:

– Я больше не буду.

Ну, наконец-то! С облегчением выдохнув, я похлопал его по плечу.

– Вот и славно. Теперь ты можешь мне рассказать, что там у вас случилось?

Северус упрямо опустил голову.

– Нет.

Маленькими шажками, Поттер, маленькими шажками. Я не поставил его в угол и даже десерта не лишил, потому что, во-первых, Северус не очень любил десерты и все равно их не ел, а во-вторых, потому что я собирался побороться за звание самого мягкотелого из национальных героев. Честно сказать, у меня были все шансы на победу в этом конкурсе.

Тем вечером Северус ушел спать довольно рано. Он пожелал мне спокойной ночи, когда я все еще корпел над тестом для пятикурсников. В своей ярко-желтой, банановой пижаме, он топтался на пороге кабинета, пока я не оторвался от учебника.

– Что такое, Северус?

– Я думал, они меня поколотят. Но никто даже не шевельнулся. Они даже палочку на меня не направили, – сказал он сердито. – Потому что я маленький?

Ну и ну, и кто тут верит в благородство слизеринцев? Хотя он скорее выглядит оскорбленным.

– Наверное, они понимали, что сопротивление бесполезно, – хмыкнул я, улыбнувшись.

Вообще-то, я всех своих студентов предупредил, что если кто-то хотя бы пальцем тронет Северуса, то будет немедленно исключен. Злоупотребление властью? Ну, что ж, должны же у меня, декана, быть какие-то преимущества. Если этот маленький дикарь собирается бродить по школе и нападать на студентов вдвое его старше, я должен позаботиться о его безопасности.

Прежде, чем идти спать, я проведал моих студентов. Хотя давно настало время гасить свет и ложиться в постели, в спальне мальчиков-старшекурсников все еще шли обсуждения. Терренс, с крутой пиратской повязкой, которую Поппи наверняка дала ему просто в качестве утешения, собрал вокруг себя целую толпу слушателей. Наверняка он рассказывал, как кровожадный восьмилетний маньяк пытался вырвать зубами его сердце. Стоило мне войти, мальчишки бросились к своим кроватям, хотя делать вид, что спят, было уже поздно.

– Довольно уже, мальчики, – сказал я тоном Макгонагалл. – Это событие уже завтра станет школьной легендой, дайте же запаху крови остыть в воздухе.

Терренс фыркнул, укутываясь в одеяло.

– Не такой уж вы и смелый, профессор, если насылаете на студентов вашего ручного упыря, – пробурчал он. – Сначала он подслушивает, а потом защищает вашу честь. Так мило, сэр.

– Опять распускали про меня грязные сплетни, МакГи? – я покачал головой, взмахнул палочкой, чтобы погасить факелы. – Еще немного, и я приму это за заигрывание.

Мальчишки в комнате рассмеялись, а Терренс МакГи резко дернул полог, отсекая свою кровать от остальных в комнате. Может, я случайно угадал? И мой портрет в рамке-сердечке он держит под подушкой?

Как бы там ни было, я отправился патрулировать коридоры и размышлять, где бы мне раздобыть такую крутую пиратскую повязку.