Малыш Снейп

Спустя полчаса мне пришлось признать, что мы ходим кругами. Чесли собрал нам сэндвичей в дорогу, так что мы устроили пикник, сидя на поваленной, зеленой от мха сосне. В кустах повсюду что-то шуршало, шелестело и хрустело ветками, так что я держал палочку под рукой, но не особо переживал. Запретный лес никогда не пугал меня, а уж теперь я знал лично всех самых опасных обитателей, со многими у нас было что-то вроде соглашения (хотя довольно сложно прийти к соглашению с гигантским пауком, когда он считает хорошей идеей замотать тебя с ног до головы в паутину).

– Так что случилось? – внезапно спросил Снейп, разглядывая бледно-голубое небо в просвете между ветками. – Ты застрял в школе, как великовозрастной вечный студент, вместо того, чтобы хоть как-то пытаться устроить жизнь?

Шутит он, что ли? Или они с Гермионой сговорились? Я раздраженно впился зубами в сэндвич и долго жевал. Снейп брезгливо разглядывал меня, положив руку совсем рядом с муравейником, растущим из поваленной сосны.

– Я полагал, ты станешь капитаном квиддичной команды, бравым аврором или очередным министром, – заявил Снейп.

– Прости, что разочаровал тебя. Я тоже надеялся, что ты станешь капитаном подводной лодки – и что же?..

– Твой пример достаточно сильно повлиял на меня, когда я выбирал профессию, – неохотно признался Снейп. Я ухмыльнулся.

– Та же фигня.

Мы прикончили наши бутерброды слишком рано – я тут же пожалел об этом, когда на поляну бесшумно вышло костлявое, уродливое создание. Фестрал замер у дальнего края поляны, прячась за колючим кустом. Мы со Снейпом молча наблюдали, как животное медленно пробирается между деревьев.

Я подумал о том, как странно и здорово все складывается в жизни. Столько всего случилось между мной и Снейпом, я боялся и ненавидел его, обвинял его, был уверен, что Северус желает мне смерти – а потом был спасен им, и сам надеялся прикончить мерзавца, а затем держал его тело в Визжащей Хижине, и потом он был дрожащим ребенком на моих руках, а теперь мы сидим с ним в лесу и болтаем о жизненных планах, и все идет своим чередом. Ну разве не забавно?

– Что ты будешь делать, когда все закончится? – спросил я, потому что сам постоянно об этом думал: что буду делать я? – Когда ты вернешься к норме?

Он скривил губы. Не лучший выбор слов, наверное – будто он способен когда-нибудь прийти к норме. Снейп – далекий от нормы человек.

– Рано или поздно тебе придется снова жить, – сказал я мудро. – Не в магической коме и не застряв между возрастами, а по-настоящему. Иметь дело с реальностью, знаешь.

Северус вытащил из кармана тончайшую невидимую мантию, встряхнул ее, накинул на плечи – раз, и я уже сижу один-одинешенек посреди леса, веду сам с собой душеспасительные беседы.

– Темнеет, – раздался его сварливый голос из пустоты. – И из нас двоих только у тебя палочка. Значит, когда мы заблудимся, моя безопасность окажется в твоих ненадежных руках. – Судя по его тону, на мои руки и на мою палочку он не слишком полагался. И верно – чего ждать от человека, который даже саламандру не усмирит? Я вытер руки о мантию и двинул в путь. И всю дорогу к замку я не знал наверняка, идет ли Снейп рядом – он так и не высунул носа из мантии-невидимки. Мне оставалось только надеяться, что он поблизости, следует за мной, бесшумный и безмолвный.

***

Я собирался немного полетать после ужина. Мои ребята всегда тренировались по воскресеньям, и я порой прибивался к ним, как одинокая птица в строгий клин. Но чаще просто парил где-нибудь над трибунами, сам себе бросая квоффл. Змейки мои были не в восторге, если я рядом с ними ошивался во время тренировок. Наверное, потому что они пытались выглядеть зловещими и смертоносными, но сложно выглядеть зловещим и смертоносным, когда твой декан рядышком раздает малышам конфеты и автографы. А малыши неизменно приходили за конфетами и автографами, особенно гриффиндорцы.

Поэтому в последнее время я стал искать другие места, где можно рассекать ночной воздух. Небо – оно большое. Не обязательно постоянно тесниться на поле. Я прихватил метлу и для Снейпа – запасную Молнию, одну из тех, что закупили для школы в прошлом году. Теперь-то «Молния» никому не покажется роскошью, но все равно это лучше тех старых «Чистометов», которые и прутья-то удержать не могли в охапке.

– Даже великий Гарри Поттер не способен усидеть на двух метлах, – заметил Снейп, глядя на меня поверх газеты. Он обосновался в моем кресле с таким комфортом, будто это его личные покои, и его факультет, и его кресло, и его чертов пароль на входе. Не представляю, почему ему до сих пор хотелось быть в курсе событий, но я на всякий случай попросил принести эльфов парочку свежих газет. Из тех, где нет моей фотографии на первой странице.

– Вообще-то, я надеялся, что ты ко мне присоединишься, – заявил я жизнерадостно, а Снейп выгнул бровь.

– Могу без особых усилий придумать с десяток занятий поинтересней, чем болтаться в воздухе. Я мог бы проследить за ростом гибискуса на окне, подстричь ногти или побеседовать с дорогим коллегой Бинсом...

– Знаю, знаю. Ты умеешь как следует отрываться в воскресные вечера, – я ухмыльнулся, а Снейп ухмыльнулся в ответ, и тут же нахмурился, будто поймал себя с поличным. – Но вообще-то, у нас был уговор, и ты обещал, что дашь мне шанс.

– Шанс? – пробормотал Снейп, изображая, что вчитывается в статью.

– Научить тебя полетам.

– Не могу представить ситуацию, в которой я обещаю подобное, – заявил Снейп мрачно, но я широко открыл глаза, показывая, какой я честный.

– Так или иначе, ты обещал. Пришло время расплаты.

Не думал, что он поверит.

Мы воспользовались одним из тайных коридоров, чтобы выбраться из замка, не попадаясь на глаза никому, даже любопытным портретам. Это был короткий ход, ведущий из подземелий к лодочному сараю за полем – возможно, когда-то он был построен, чтобы тайком выводить людей, если замок будет в осаде. В Хогвартсе существовало около десятка таких секретных лазов, убежищ и путей, не считая ниш для поцелуев.

– Мне не восемь лет, – проворчал Снейп, согнувшись в три погибели и пробираясь по коридору. Его метла, небрежно перекинутая через плечо, постоянно била меня по макушке. Я предпочитал думать, что это выходит случайно. – Я способен удержаться на метле. Так чему же ты собрался меня учить?

– Летать и держаться на метле – это разные вещи, – я шел следом за Северусом, и, как ни обидно признать, мне не пришлось даже особо сутулиться в этом низеньком коридоре. – Я научу тебя получать удовольствие от полетов, чувствовать ветер, ловить волну и всякое такое.

– Я могу написать эссе в двадцать фунтов о том, как ловить волну, – проворчал Снейп беззлобно. – Ты ничему меня не научишь, мальчишка.

На выходе из замка он снова замотался в мою мантию и полностью скрылся из вида. Очень вовремя: неподалеку от сарая нас перехватил Невилл.

– Гарри! – он поспешил ко мне этим своим широким шагом, с большим горшком под мышкой и с парочкой лопат в свободной руке. Его учительская мантия куда-то задевалась, поэтому Невилл щеголял в простой серой футболке, туго натянутой на груди и плечах. Девицы-студентки были в восторге. Да что там, даже наша престарелая мадам Пинс облизывала ложку со значением, сидя напротив Невилла за столом в Большом Зале. Я рядом с ним остро почувствовал себя дохляком и быстренько проговорил мысленную мантру: «зато я убил Волдеморта, зато я убил Волдеморта».

– Застукал твоих третьекурсников, когда они привязывали хаффлпаффца к дереву возле большого пруда, – сообщил Невилл, подойдя поближе.

– Э-э, уверен, это был какой-нибудь школьный проект, – виновато оскалился я. Невилл старался щадить мои чувства, но все-таки сказал:

– Скорее, похоже на жертвоприношение для гигантского кальмара.

– Я придумаю, как их наказать.

– Не нужно. Я назначил им отработку – они перекапывают грядки в теплице.

Я не видел Снейпа, но буквально почувствовал, как он закатил глаза.

– Звучит неплохо, – сказал я.

– Они сами предложили свою помощь, – Невилл пожал плечами. – Славные ребята, пусть и кровожадные немного. Думаю, немного трудотерапии пойдет им на пользу. А ты собираешься полетать немного?

– Да, хочу размяться.

– А Северус почему не с тобой? Мне казалось, вы хотели провести выходные вместе.

«Мечтали», – пробормотал кто-то у меня над ухом. Я взмахнул метлой, надеясь, что заеду Северусу по носу.

– У него сегодня противное настроение. Знаешь, как оно бывает.

– О да, – Невилл улыбнулся.

– Так что он остался в комнате с книжкой.

– Передавай ему привет. Может, завтра он заглянет ко мне в теплицы? Я там выращиваю кое-что интересное, ему понравится.

– Я передам, – глупо, но мне захотелось стукнуть метлой теперь уже Невилла. Правильно, а чем вообще увлечь ребенка, если не выращиваешь ничего интересного? Мне не хотелось бороться за любовь Северуса, и не потому, что я боялся проиграть (в конечном счете, я никогда не проигрывал. Я победил Волдеморта и все такое, а знаете что? Я владел великой силой любви. Это посильнее кунг-фу, как говорил Дамблдор).

Как только Невилл ушел, я повернулся к зияющей пустоте по мою левую руку.

– Не против сделать небольшой крюк к теплицам?

– Буквально жажду этого, – проворчал Снейп. – Каким образом этот тупица умудряется выживать в школе, если позволят третьекурсникам обвести себя вокруг пальца?

Я не знал, как с ним поспорить. Да, ясное дело, мои змейки бы не стали привязывать хаффлпаффца на видном месте, зная, что попадутся. У них есть тысяча укромных уголков, где можно славно провести кровавые обряды и прочее. И уж конечно, вряд ли для них было большим сюрпризом, какое наказание назначит профессор Лонгботтом. Он всегда заставлял студентов копаться в теплицах, потому что на большее его фантазии не хватало. В нем не было того садистского духа преподавателя, который не хочет дважды повторять одно и то же наказание.

И как, скажите, проще всего попасть в запертые на замок, охраняемые чарами теплицы?

Другое дело, что зря Снейп насмехался. Эти третьекурсники кого угодно вокруг пальца обведут, и вряд ли здесь есть вина Невилла.

Мы подкрались к теплицам и стали наблюдать, как мои змейки усердно прячут что-то в гриффиндорских грядках. У каждого факультета был свой островок земли, за которым полагалось ухаживать. Ни слова о факультетской розне, пожалуйста.

– Что это может быть? – пробормотал я, слепо щурясь. Зрение у меня так себе, а вот воображение работает что надо, так что я тут же представил себе всякие ужасы.

– Навозные бомбы, если я хоть что-то в этом смыслю. Вчера была суббота, полагаю, их водили в Хогсмид, где все ученики могут спокойно пополнить свой запас контрабандных товаров. Вредилки Уизли все еще на плаву?

– В прошлом месяце открыли еще три магазина в магическом Лондоне. – Это были самые удачно вложенные тысяча галлеонов в моей жизни. – Сниму с них десяток баллов.

– С собственного факультета? – возмутился Снейп. – Ты совершенно не желаешь выиграть кубок в этом году, верно, Поттер?

Мне казалось забавным, как Северус серьезно относится к этому старому конкурсу. Хотя Макгонагалл, Флитвик да и все старые профессора очень близко к сердцу принимали всю эту ерунду. Кубок-шмубок, кого это волнует? В годы моей учебы Дамблдор просто давал мне сто баллов за смелость, а потом награждал всех моих друзей, и после очередной победы над злом мы получали кубок в придачу.

– Если у тебя есть идея получше, я весь внимание, – сказал я, не слишком надеясь на добрый совет.

Спустя пару минут я распахнул стеклянную дверь теплиц. Двое мальчишек подпрыгнули, согнувшись над взрыхленной землей, а самая маленькая из змеек невозмутимо отряхнула руки. На ее носу пестрели веснушки, короткие пушистые волосы завивались в кудряшки. Малышам вроде нее всегда сложно приходится, особенно когда они изображают этот хладнокровный взгляд маньяка. Выглядит ну просто невероятно мило.

– И что здесь происходит? – сурово спросил я, глядя на студентов.

– Просто выполняем задание профессора Лонгботтома, сэр, – предельно вежливо сообщила кудряшка. Я попытался вспомнить ее фамилию – кажется, она был младшей из Куперов. Двое с ней – Руфус и Монтегю, их я помнил по занятиям в прошлом году, а эта девчушка провела первые два курса на домашнем обучении из-за слабого здоровья, что-то такое – Минерва рассказывала. Могу поспорить, она просто сидела в своем поместье и препарировала кроликов.

– Приятно видеть, что вы так трудитесь над грядкой вражеского факультета, – фыркнул я, попытавшись как-нибудь этак поднять бровь, будто я Снейп, но по большей части я просто делал странные ужимки и таращился на бедных ребятишек. Они отвечали мне самыми невинными своими взглядами.

– Мы ни с кем не враждуем, сэр, – сказал Монтегю, нахально сунув руки в карманы. – Даже наоборот. Всегда рады помочь нашему... дружественному факультету.

– И что же, никаких пакостей? – прищурился я. Купер прищурилась в ответ.

– Наверное, так было принято во времена вашей молодости, сэр?

Вот ведь мерзавка! Что ж. Я пожал плечами.

– Ладно, сделаю вид, будто поверил. Заканчивайте тут поскорей и возвращайтесь в гостиную, скоро будет отбой. – Я двинулся к выходу, но на пороге обернулся. – Что, совершенно без пакостей?

Руфус и Монтегю закивали. Я сделал разочарованное лицо.

– Ну, тогда ничего страшного не случится, если я попрошу профессора Лонгботтома на следующее занятие отдать эту грядку Слизеринскому факультету, а Гриффиндорцам поручить нашу?

– Как угодно, сэр, – сказала маньячка Купер, но уши у нее запылали красным.

Я вернулся к наблюдательному посту, скрытый за деревьями. Снейп ждал меня, прислонившись к кривому стволу. Вместе мы наблюдали, как засуетились малыши в теплицах, перекладывая «сюрпризы» в соседнюю грядку.

– Они все еще недостаточно коварные, чтобы скинуть всю эту фигню хаффлпаффцам, – заметил я, представляя, как на следующем занятии по травологии мои змейки окажутся с ног до головы в навозе. Ничего, говорят, это полезно.

– Зато ты всегда сможешь обвинить гриффиндорцев в подлоге и снять с них пару-тройку баллов, – заметил Снейп самодовольно.

– Ну ты и злодей! Так и поступал все эти годы, верно? Просто искал хороший повод! – задохнулся я. – А это ведь даже ни капельки не справедливо!..

Северус пожал плечами.

– Где ты видел справедливость?

– Настоящее слизеринское мышление. Вот поэтому мне и сложно с ними, а ты буквально думаешь с этими ребятами на одной частоте, – признал я обиженно. Северус наблюдал за студентами в теплице, расслабленно улыбаясь себе под нос.

– Шляпа собиралась отправить меня в Гриффиндор, – сказал вдруг он.

– Что?

– Я ее переубедил.

– Что? – я не мог поверить своим ушам. Уставился на него и рот разинул, а Снейп и ухом не повел на мои гримасы. – Тебя? В Гриффиндор?!

– Так все и было, – равнодушно подтвердил он.

– Но почему ты спорил? Не понимаю... – я понимал, что почти кричу, но очень уж удивился. – К тому времени ты ведь уже дружил с моей мамой, верно? И ты знал, что она точно попадет в гриффиндор.

– Я мог только предполагать, – огрызнулся Северус. – Вопреки твоему представлению, я вовсе не вижу людей насквозь. И... для меня все было решено задолго до письма из Хогвартса. Я знал, что пойду только на Слизерин.

– Это все я, – до меня вдруг дошло. Я все смотрел на Снейпа, а он отвернулся, будто ему было не по себе от моего пристального внимания. – Это я тебя настроил, верно? Ты помнил обо мне, помнил мой факультет, и потому...

– Как ты считаешь, отчего я так рьяно боролся за должность преподавателя Защиты от Темных искусств? – самоуничижительно фыркнул Снейп. – И почему я принял должность декана?

– Потому что тебе нравится этот предмет? И у тебя не было особо выбора? – резко спросил я. Снейп скривил губы. – Не говори мне, что ты просто повторял за мной.

– Ты был моим кумиром долгие годы, Поттер, – заявил он мне, вдруг повернувшись и встречая мой взгляд. Его глаза были такими непроглядно-черными, что я захотел зажмуриться. – Ну разве не забавно? – спросил Снейп своим злым, скрипучим тоном. – У тебя появился фанат еще до того, как ты стал национальным героем и всеобщей надеждой. До того, как ты вообще родился.

– Но... гриффиндор! Окажись ты там, все случилось бы по-другому. Ты с моей мамой... и с мародерами...

– Не думаю, что многое бы изменилось, – перебил меня Снейп. – Я предпочитаю не гадать о несбывшемся.

– Но...

– Довольно.

Он подхватил метлы с земли, снял с ветки мантию и двинулся в сторону леса. Я поспешил за ним, переваривая то, что услышал. Мог ли Снейп избежать всего, что случилось? На его руке не появилась бы метка, он не поссорился бы с мамой, и, как знать, мои родители могли быть живы сейчас.

С другой стороны, Петтигрю был гриффиндорцем. Это не слишком ему помогло встать на верный путь в жизни.

Но я все равно не мог не спросить. Догнав Снейпа (я видел его ноги, торчащие из пустоты, краешек его мантии, ползущий по траве, будто черный слизняк), я нащупал его локоть и сжал.

– Скажи, ты очень жалеешь, что не послушал Шляпу?

– Я сожалею о каждом проклятом выборе в моей жизни, – тихо проговорил Снейп, а потом добавил ровно, почти утешительно: – Но это совсем не твое дело.