3.1 Приют
Прошло несколько серых, нудных месяцев с тех пор, как Школа чародейства и волшебства Хогвартс была закрыта. Гарри лежал на своей старой скрипучей кровати с железными бортиками, смотря в потолок невидящим, затуманенным взглядом. Он чувствовал, как время протекает сквозь пальцы. Те моменты, что он мог тратить на изучения азов искусства колдовства в Хогвартсе, мальчик тратил на протирание серого ветхого постельного белья в приюте. Казалось, что жизнь вовсе потеряла какие-либо краски, вернувшись к былой серости и банальности, что посещала Гарри до того, как он узнал, что является волшебником.
Геката обеспокоено тыкалась ему в руку, что-то нашептывая, но Гарри не слышал. В ушах стоял звон. Не было смысла делать что-то дальше, не было цели, к которой он должен был стремиться.
Несколько раз мальчик выбирался на Косую аллею, закупаться новыми книгами. Но без практики теория была бесполезна, и мальчик это осознавал.
На первых порах Драко Малфой обещал, что его семья приютит Гарри у себя, назначив репетитора, но позже он начал писать в письмах, отправляемых фамильным филином Малфоев, что у них в поместье загостился некто особенный, поэтому Гарри оставалось прозябать свои дни в приюте, что не был для мальчика домом, а лишь временным пристанищем.
Его размышления прервал запах. Глаза мальчика резко расширились, а сам он уселся на кровати, отчего та протяжно лязгнула. В воздухе стоял запах гари, а к потолку поднимались клубы темного, почти чёрного дыма. Теперь Гарри, вынырнув из своих мыслей, услышал это. Услышал душераздирающие крики детей, воспитательницы и кухарок, что раздавались из-за закрытой двери комнаты номер двадцать семь.
Мальчик вскочил с постели, давая взволнованной Гекате проскользить по его руке, скрутившись на груди вокруг шеи. Гарри судорожно рылся в чемодане, что стоял неразобранным уже несколько месяцев.
— Да где же он... — почти всхлипывал мальчик.
От былого равнодушия и контроля не осталось и следа. Он боялся. Только недавно он пережил схватку с Томом Реддлом, из которой лишь с помощью удачи и врожденной ловкости вырвался живым, а теперь Смерть вновь стучится к нему в двери. Гарри едва ли не слышал этот вкрадчивый медленный стук.
— У тебя галлюцинации... от дыма... УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ!
Скандировал безликий чужой голос в голове. Гарри, наконец, ухватился за искомую вещь, сжав её между пальцами мёртвой хваткой.
Философский камень переливался алыми отблесками, отражая свет от пламени, что виднелся из окна, которое выходило на второй корпус приюта. Тот горел целиком.
— Это не случайность. Это поджог, — осознал мальчик, расширив глаза.
Ухватив покрепче камень и придерживая Гекату, Гарри вылетел из комнаты, что была его убежищем более десяти лет.
На лестнице он остановился. Балки на потолке горели, падая с таким грохотом, что закладывало уши. Под ними лежали полумертвые дети, все в крови. Они плакали, умоляя вытащить их, умоляя спасти. Дышать было нечем не только из-за распространявшегося дыма, но и запаха горелой плоти, что прикипела к горящим деревянным балкам.
Выхода не было.
Гарри рванул обратно в комнату, намереваясь выпрыгнуть из окна, но проход ему загородил вспыхнувший столп огня, идущий с противоположной стороны.
Слезы, горячие, как огонь, что слизывал стены приюта, оставляя за собой сажу, потекли по щекам. Гарри, потеряв силы от нехватки кислорода, упал на колени и начал молиться. Впервые в жизни он был готов искренне уверовать, лишь бы всё это закончилось, лишь бы он выбрался отсюда.
Резкий хлопок ознаменовал для него новое начало. Мальчик упал на сырую траву, вдыхая свежий воздух. Роса на травинках смешалась со слезами на его щеках.
— Гарри, мальчик мой, — старик подбежал к нему, пытаясь перевернуть Гарри на спину.
— Спокойнее, Альбус. С ним всё нормально, это шок, — воскликнул незнакомый седой мужчина с испещренным шрамами лицом и стеклянным глазом. Он брел к бывшему директору, ковылял на деревянной ноге.
Гарри, что всё еще мыслями находился в залитом пламени приюте, начал истерично хихикать, теряя остатки самообладания и холодного разума.
Над ним несколько раз взмахнули палочками, от чего Гарри дёрнулся, ожидая боли, которой не было.
— Диагностические заклинания не показали ничего критичного, Альбус, — резюмировал незнакомый мужчина со стеклянным глазом.
— Давай перенесем юного Гарри в палатку, Аластор.
Мальчик намерился на секунду прикрыть глаза, пытаясь отдышаться после продолжительного хохотания, но сознание помутилось, унося мальчика в темноту собственного разума.
***
Очнулся Гарри в помещении, похожем на огромных размеров палатку. Она имела несколько разделявшихся друг от друга секторов, представлявших собой небольшую кухоньку в традиционном английском стиле, столовую с дубовыми столом и стульями на, по меньшей мере, два десятка человек, и, как понял Гарри, несколько спален.
Сам он лежал на двуспальной кровати под пуховым одеялом лимонного цвета, на котором были выведены бордовые узоры.
Гарри аккуратно, стараясь не травмировать гудящую голову, поднялся, проходя дальше по коридору в поисках людей.
Откуда-то раздавались негромкие голоса.
— Мальчик слишком мал, — заявил женский голос.
— Гарри наше единственное спасение, — отвечал старческий голос Альбуса Дамблдора. — Пророчество...
Он не закончил, так как его прервал другой голос, который был уже знаком мальчику.
— Стойте, нас подслушивают, — прервал бывшего директора некий Аластор.
Целая дюжина людей высыпалась перед Гарри. Все рассматривали его то-ли с сочувствием, то-ли с настороженностью.
— Где я, профессор Дамблдор? — подал голос Гарри, когда молчание стало затягиваться.
— Ты в тайном штабе Ордена Феникса, мой мальчик.