2.4 Самайн
Пришел октябрь, холод и сырость затопили окрестности, пробравшись в замок.
С тех пор, как кошка Филча окоченела, по замку стали ходить различные тревожные слухи, что распространяли испуганные студенты. Мадам Помфри вместе с профессором Стебль вместе ждали, когда мандрагоры вырастут достаточно, чтобы их использовать. Только это могло спасти безжизненное животное.
Гарри искал в книгах информацию об огромных змеях. Он точно знал, что слышал шипение. Слышал парселтанг. Голос раздавался отовсюду сразу, будто существо, что издавало звуки, было поистине огромным. Единственным подходящим вариантом являлся Василиск, вид которого считался вымершим. Мальчик размышлял, мог ли кто-то сохранить в школе гигантскую змею, убивающую одним лишь взглядом? Кто? Зачем? Как Василиску удается передвигаться незамеченным и почему он начал действовать только сейчас?
Первой мыслью Гарри было то, что кто-то пронес Короля Змей в Хогвартс лишь в этом году, но это было бы невозможно, ведь все Василиски вымерли более сотни лет назад. Нет, он находился здесь уже давно.
Все свободное время мальчик проводил исследования, что не нравилось ни Гекате, ни Драко.
— Хочеш-шь заменить меня какой-то другой з-змеей? — обиженно шипела домашняя любимица Гарри. — Мож-жет и я не такая больш-шая, Гар-ри, но точно полезнее, — отворачивалась она от мальчика, уходя спать в самый дальный угол кровати.
Малфой же, в какой-то момент бросивший свои попытки оторвать Гарри от его исследований Василиска, неожиданно стал ловцом слизеринской команды по квиддичу. Все понимали, что в этом ему помогли деньги отца, но никто не посмел возразить заявленному принцу Слизерина.
Гарри, несмотря на видимую для всех остальных дружбу с Драко, на факультете продолжали игнорировать.
Из-за новостей о миссис Норрис жизнь мальчика в Хогвартсе немного улучшилась. Пусть редкие, самые настойчивые гриффиндорцы и продолжали свои словесные нападки, остальные факультеты просто стали избегать маленького нелюдимого Слизеринца.
Время близилось к Хеллоуину или, как принято было говорить в чистокровном обществе аристократов, Самайну.
В один из дней в преддверии праздника к Гарри подлетел Драко.
— Гарри, — начал он немного неуверенным тоном. Гарри, не отрывая глаз от книги, которую держал в руках, что-то промычал полувопросительным тоном. — Я помню, что в прошлом году ты интересовался нашими праздниками. Тебе это еще интересно?
Мальчик оторвался от чтива, все-таки переводя взгляд на Малфоя.
— Конечно, — сухо ответил он. — Мне было бы полезно узнать больше или, что было бы лучше, провести один из традиционных ритуалов, — пожал плечами мальчик.
Малфой воспрял духом, смотря на друга увереннее.
— Такая возможность есть! — счастливо воскликнул Драко, улыбаясь. — Мы могли бы выполнить один маленький ритуал. Ничего такого. Без жертвоприношений, нужна лишь капля крови, как ты на это смотришь?
— Что нужно делать? Как-то подготавливаться заранее? — уточнил Гарри, подаваясь вперед.
— Тебе — ничего, — приподнял руки блондин, будто капитулируя. — Я сам все подготовлю. Ты только спать не ложись до полночи в Самайн.
Гарри задумчиво кивнул, возвращаясь к книге. Драко, в последний раз окинув его взглядом, поспешно вышел из комнаты, словно не желал оставаться с мальчиком один на один.
Гарри, оставшись в тишине и одиночестве, гулко выдохнул. Они этого не обсуждали, но было заметно, что Малфой до сих пор опасается мальчика, даже несмотря на то, что с инцидента в лавке Лютного переулка прошло больше двух месяцев.
Гарри было отчасти приятна такая реакция. Этот страх, что он может вызывать у другого человека, подчиняя себе. Благодаря страху он имел контроль. Не раз мальчик думал, что было бы, если бы он поменял роли. Стал бы заслуженным принцем Слизерина. В отличие от Малфоя, чье влияние происходило из знатной фамилии, Гарри бы выгрыз себе место под солнцем действиями, знаниями, умениями, своими силами, самостоятельно, доказав, что он лучше, что он этого заслуживает.
В моменты таких размышлений ему вспоминался Волдеморт в обличии Квирелла. Тому, несмотря на наличие приспешников, пришлось добывать камень самому. Все его последователи разбежались из страха.
Гарри осознавал, что страх — это не про абсолютный контроль и подчинение, это инструмент. Страх — это подконтрольный хаос, который ты никогда не сможешь обуздать до конца. Он может быть другом, но может быть и врагом, способным быть использованным против тебя же самого в момент, когда ты этого больше всего не ожидаешь.
Нет, мальчик не будет стремиться к подчинению и контролю из страха. Ему все равно не узколобых глупцов вокруг, что презрительно зыркали в его сторону. Он справится со всем один, независимо от того, будут ли его почитать или ненавидеть. Он не позволит себя предать, потому что не подпустит никого ближе к себе.
Гарри отложил подальше книгу «Сто опасных вымерших магических существ» и взял фолиант «Истории Хогвартса», намереваясь прочесть побольше о том времени, когда в школе еще проводили традиционные ритуалы, что сейчас считались запрещенными.
Листая фолиант, мальчик резко остановил руку, едва ли не порвав страницу. На глаза попалась глава о Салазаре Слизерине — одном из четырех основателей, на чьей факультете сейчас учился Гарри. Считалось, что Слизерин оставил в школе некое Чудовище, спрятав его в Тайной Комнате, которая так и не была найдена.
Тайная Комната.
Гарри, поспешно встав из-за стола, побрел в библиотеку быстрым шагом. В голове крутились мысли.
Что, если Салазар Слизерин спрятал в школе именно Василиска? Если это так, то мальчик обязан найти эту загадочную Тайную Комнату.
Несколько дней подряд Гарри тратил все свое свободное время на просиживание в библиотеке и чтении фолиантов об одном из четырех основателей Хогвартса. Несмотря на известность его имени, данных по этому человеку, жившему несколько сотен лет назад, практически не было.
Все, что удалось найти Гарри, так это то, что Слизерины входили в «Священные Двадцать Восемь», последним известным выходцем из этой семьи была некая Меропа Гонт, жившая в двадцатых годах, и то, что все наследники Слизерина владели способностью к парселтангу.
Чем больше сведений узнавал мальчик, тем сильнее хмурился. Ему не давал покоя один вопрос. Почему он мог говорить на этом древнем языке, что считался вымершим?
Он перебрал несколько книг о родословных, но нигде не было упоминания близости Гонтов — наследников Слизерина — и Поттеров. Единственным общим между ними было то, что обе семьи были потомками неких братьев Певереллов, о которых Гарри так и не удалось раздобыть хотя бы толику информации.
Мальчик помнил, что Волдеморт змееязычник. Значит ли это, что он и является наследником Слизерина? Но в таком случае, почему о нем нет упоминаний в книге о родословной Гонтов? Может ли быть такое, что парселтанг проявился в нескольких волшебниках, не являющимися потомками основателя?
Голова пухла от вопросов, на которые Гарри не знал ответов, и никто не мог ему их дать.
***
Наступил Самайн. Весь день Малфой был словно на иголках. То и дело он кидал на Гарри многозначительные взгляды, подмигивая одним глазом.
За несколько минут до полуночи блондин, схватив друга за рукав мантии, который тот пытался вырвать из цепкого захвата тоненьких мальчишеских пальчиков, потащил его в глубь коридоров и лестниц, ведя все дальше и дальше. Гарри успел лишь схватить мантию-невидимку, накинув ее на обоих.
Когда они дошли до третьего этажа, где бормочущий себе под нос что-то восторженное Драко потянул друга к туалетам, Гарри все же задал вопрос, нарушая тишину между ними:
— Куда ты меня ведешь?
— В женский туалет, — пожал плечами Малфой.
— В женский туалет? Зачем? — выгнул бровь Гарри в вопросительном жесте.
— Я сделал там алтарь для нашего ритуала.
— И его никто не нашел? — хмыкнул он.
— Туда никто не ходит. Все избегают Плаксу Миртл.
— Кого?
Малфой не успел ответить, мальчики подошли к двери, ведущей в туалет. На ней висела табличка с надписью: «Не работает». Как только она распахнулась, Гарри услышал дикий женский плач. Начав оглядываться по сторонам, мальчик увидел её.
Это был призрак девочки, которой на вид было лет четырнадцать. Ее секущиеся волосы были завязаны в два хвостика, которые смотрелись нелепо, совершенно не сочетались с круглыми очками, за стеклами которых искажались глаза, выглядя неестественно большими.
Привидение, заметив двух вошедших, прекратила всхлипывать и подлетела ближе, начиная кружиться над ними.
— Что, пришли пошвырять в меня чем-нибудь еще? — едко прикрикнула она, голос сочился обидой и гневом.
— Зачем нам в тебя швыряться? — уточнил Драко, смотря испуганными глазами на разозленного призрака.
— Я-то откуда знаю? Так, для веселья!
— Но если в тебя что-нибудь кинуть, ты все равно этого не почувствуешь, разве нет? — уточнил Гарри.
Миртл резким движением приблизилась к мальчику, повиснув так, что их лица находились всего в паре сантиметров друг от друга. Гарри стало тошно, когда он разглядел совершенно некрасивое лицо умершей девочки на столь близком расстоянии. Призрак начал вопить:
— Конечно! Давайте кидаться вещами в Плаксу Миртл, она все равно ничего не чувствует! Десять очков, если попадете в живот, — она ткнула бестелесной рукой в побелевшего и скулящего Малфоя, конечность прошла насквозь. — Пятьдесят очков тому, кто засадит в голову!
— В тебя что-то кинули? — уточнил Гарри своим привычным спокойным тоном. Его не пугало привидение, которое ничего не может ему сделать.
— Да! Вот этим! — она несколько раз указала пальцем на какой-то предмет, лежащий в затопленном унитазе.
Гарри заинтересованно подался вперед, подходя ближе. В туалете лежала замоченная черная тетрадь. Мальчик, неприязненно поморщившись, вытянул ее двумя пальцами, Малфой издал булькающий звук отвращения.
Гарри решил оставить рассматривание тетради на потом, засунув ее в сумку.
— Мы хотели бы провести тут один ритуал, — начал мальчик. — Надеюсь, ты будешь не против, что мы займем твой туалет на некоторое время?
Фыркнув, Миртл вылетела из туалета через круглое окно, так и не ответив.
— Кажется, она обиделась, — сиплым голосом прошептал все еще белый, как полотно Драко.
Гарри равнодушно пожал плечами, подходя ближе к отделанному алтарю. Это был принесенный откуда-то стол, покрытый белой тканью — символом очищения и нового начала. Рядом лежали два пергамента, перо, черное стеклянное блюдце, с другой стороны были разложены две веточки дуба — знак душевной и физической силы — и пучок полыни — олицетворение памяти о предках и мистической силы. Недалеко от стола стояло кадило, на котором стояли зажженные черные свечи. Гарри задался вопросом, как Малфою удалось незаметно протащить это все.
Мальчики по очереди поставили на стол по черной свечке. Зажигая их, нужно было обратиться к Духу Воды, Огня, Воздуха или Земли, призывая помочь с важным делом.
Все, о чем думал Гарри, была Тайная комната, в мыслях он из раза в раз повторял:
— Дух Воздуха, помоги мне найти Тайную Комнату...
Затем Драко и Гарри записали свои просьбы на бумаге, которую после подожгли и бросили в специально стоящее блюдце. Пергамент горел таким ярким, отдающим жаром, пламенем, что у обоих мальчишек покраснели щеки от тепло, что распространилось на помещение туалета.
Смотря на то, как горит в огне листок, они шепотом, еле слышно, читали заранее выученный заговор. В конце Драко достал из-за пазухи ритуальный кинжал, Гарри вспомнился теперь уже одноглазый мужчина из лавки, и проткнул им палец, капнув каплю крови прямо в огонь. Второй мальчик повторил за ним.
Ритуал был завершен.
***
Лежа на кровати за задернутым пологом, Гарри крутил в руках успевшую высохнуть тетрадь, что оказалась чьим-то старым дневником.
— Т. М. Реддл, — шепотом прочел он.
Дневник начал нагреваться в руке мальчика, испуская яркие янтарные всполохи. Гарри выронил дневник, что открылся. Раздалось шуршание и шелест страниц, что листались сами по себе. Мальчик сел на постели, наблюдая за происходящим.
На открытой страниц аккуратным изящным почерком с острыми углами и крупными петлями было написано:
— Привет.