Глава Vlll
Мертвецы в извести.
Мы покинули Кубу на чердаке, когда он, получив удар по голове, остался лежать на земле.
Из дверного проема вылезла фигура, одетая в облачение, которое лишь в домах умалишенных носят.
И действительно, с моргом, в котором Куба трупы воровал и коптил, граничила лечебница для безумцев.
Нет сомнений, что убийца Кубы был кем—то из безумцев, бежавших из этой лечебницы.
Так оно на самом деле и было.
Этот несчастный перед нами, бежавший из сумасшедшего дома по скатам крыш, был несправедливо своими врагами иезуитами в лечебнице уже долгое время заключен, и только вчера ночью сумел от них бежать.
При своем побеге случайно обнаружил он Кубову коптильню и, замыслив доложить властям об увиденных им страшных преступлениях, как только бы
оказался в безопасности, не колебался ничуть в том, чтобы Кубу, о котором он по праву мыслил, что тот какое-то участие в этих зверствах принимает, отправить к праотцам.
Также и еще одно подозрение им овладело — о том, что здесь, вероятно, как-то замешаны черные руки священников.
Как раз стоя над лежащим Кубой, он размышлял, как лучше всего скрыться из этого страшного места, он услыхал звук босых ног, спешащих по лестнице на чердк.
Кто же приходит в сие страшное место?
Не новый ли это подручный негодяя?
Не погоня ли это уже мчится за сбежавшим безумцем?
Такие мысли проносились в голове беглеца.
Сомнений не было, шаги уже приближались к чердаку.
Будь что будет, преследователю тоже суждено умереть.
Иного выхода нет.
Сумасшедший уже взмахнул угрожающе своей палкой.
Приближающийся незнакомец чже открывает дверь на чердак, не чувствуя, что там его поджидает
убийца, готовый к удару.
Еще мгновение — и палка раздробит ему череп.
Но что же это?
Удара нет.
Беглец в изумлении выронил дубину из рук.
Перед ним предстала нагая женщина.
Это была беглянка из каморки Кубы, принесенная туда в мешке отцом Бруно, с которой мы уже знакомы.
Ей удалось спастись через каминную трубу.
Она бежала вне себя, не разбирая дороги.
Добежав до чердака, она увидела полосатого человека с поднятой дубинкой и лишилась чувств.
Безумец с нежностью наклонился к ней и начал ее
воскрешение.
Это, впрочем, не удавалось ему вполне, ибо на чердаке не было воды.
Тогда он начал ее по-разному тереть, чтобы она пришла в себя.
На оное трение он направил все свои силы, и действовал весьма яростно, так что взмок от пота.
Результаты вскоре явились, и дева через несколько мгновений открыла глаза.
Мы между тем замечаем, что этот человек вовсе не мог быть безумным, поскольку безумец поступал бы совершенно иначе.
И девушка поняла, что ей ничего не грозит.
Он промолвил приветливо, обращаясь к ней ласковым голосом:
— Ничего не бойся, милое дитя, у меня ты во вполне надежных руках. Скажи мне, кто ты, откуда пришла, и кто тебя преследует?
В ответ начала девушка рассказывать свои истории.
Она это делала, полная доверия, ибо перестала сего человека в полосатом одеянии страшиться, к тому же он и палку свою отбросил.
Лишь то приводило ее в смятенное замешательство, что перед мужчиной она стояла нагою.
Заметив, как она по этой причине стыдится, он отдал ей свою полосатую рубаху.
Рубаха эта, хотя и была весьма короткой, замечательно подходила девушке, которая к тому же, надев ее, уже не так сильно, как ранее, должна была краснеть.
Тех историй, что рассказала воскрешенная дева, мы, однако, здесь приводить не будем, ибо уже с ними знакомы, ведь дева сия не кто иная, как Эльзевира, изгнанная князем Рудибанерой любовница.
Когда иезуиты по приказу князя замуровали ее в подвале мертвецком, ей удалось тайным подземным ходом бежать оттуда в один из женских монастырей,
где у нее затянулись и раны на руках от отрезанных пальцев. В тот монастырь захаживал и отец Бруно, с которым мы также уже знакомы. Воспылав к девушке
низменной страстью и будучи всегда надлежащим образом отвергнут, он отравил ее и предложил аббатисе, дабы она белое мертвое тело сохранила от
разложения до самого праздника святого Майонезы, на который всегда в том монастыре приходилось какое-нибудь чудо, а сам же отнес тело к Кубе, где, однако, как нам известно, мертвая ожила, и ныне мы с ней
вновь видимся как с Эльзевирою.
Когда она свой рассказ, в котором ничего не утаила, закончила, бежавший безумец поцеловал ей галантно кончики пальцев и с поклоном произнес:
— Теперь, однако, любезная госпожа, ничего более не опасайтесь, ибо Вы находитесь под моей охраной.
Сперва, однако, необходимо убрать отсюда мертвеца, дабы он нам более не мешал.
С этими словами он наклонился к мертвому Кубе и
выбросил его сквозь слуховое окно на крыше вниз.
Будто тяжелый куль, падал Куба по кривой вниз, на землю, с пятого этажа.
Так он влетел в подвал, сплошь усеянный трупами.