Министерство Астрологии

Дни становились длиннее и жарче, и путь на работу казался дольше и утомительнее. Под рабочим столом Аллы теперь прятались пляжные шлёпанцы, в которые она переобувалась, пока работала одна. Её четверть кабинета отгородилась тяжёлыми книжными шкафами не только от коллег, но и от окон. Однако от этого её закуток не казался менее жарким, скорее более душным.

Каждое совещание или митинг с коллегами становились для Аллы подарком судьбы: она могла размять ноги и уйти прочь из кабинета, пахнущего советской библиотекой. Поэтому просьбу Ибрагимова явиться в его кабинет Алла приняла с облегчением, несмотря то, что это сулило срочную работу. Но взамен она получала короткую прогулку от Крыла Воздуха до Крыла Огня под тоненькими, но настоящими деревьями.

– Ну и погодка! – пожаловался вместо приветствия Ибрагимов.

Он поставил перед Аллой вспотевший стакан с ледяной водой, и она тут же опустошила его наполовину.

– Но работа не ждёт, – продолжил Ибрагимов. – У меня для тебя, как для аналитика, уже показавшего отличные результаты, особое задание!

– Вся внимание, – напряглась Алла.

– В этот раз ты возглавишь свой собственный тригон.

– Ого, – нахмурилась Алла. – То есть это опять задание, ну, в поле?

– Да, я думаю, ты с ними хорошо справляешься, – почему-то подмигнул начальник. – На этот раз подошла пора ежегодной проверки медучреждений на соответствие зодиакальным стандартам лечения, разработанным нашим Министерством. Я дам тебе адрес одной больницы, или поликлиники, или лаборатории, или тэ пэ, и ты с собственным тригоном проверишь, как у них дела.

– Хм, хорошо. А кого можно выбрать в тригон?

– Кого угодно. По своему опыту посоветую обратиться к тем, с кем ты уже работала в тригонах. Для проверки казино ты была в команде с Софьей и Аркадием, верно? И в своём крыле ты должна была работать с Зингером и кем-нибудь ещё...

– Максимом.

– Например. Я бы посоветовал выбрать кого-то из них. Обычно люди опираются на натальные карты потенциальных партнёров по тригону, на совместимость, на день проверки... Но решай, как знаешь.

Алла пробежалась по воспоминаниям. С Максимом они практически подружились, часто ходили обедать вместе, к тому же между ним и Надей начали зарождаться чувства. Зингер же, хоть и был добрым стариком, оказался медленной и безынициативной канцелярской мышью. Софья поддержала Аллу, когда та высказалась за пересмотр календаря благоприятных дней, и лихо разработала эксперимент для «Арлекина». Аркадий же, помимо того, что работал астрофизиком и не должен был участвовать в полевых заданиях вовсе, казался банально скучным типом.

– Софья и Максим, – объявила Алла.

– Это быстро, – удивился Ибрагимов, – но решительность – неплохая черта для лидера! И иметь двух сильных астрологов в команде никогда не повредит. Я вышлю адрес больницы тебе по мэйлу.

***

Вереница служебных Фордов пряталась на дальнем конце «острова» Министерства Астрологии, и отсюда открывался живописный вид на особняк Шереметьевых, и виднелся Ботанический сад. Дети чьих-то сотрудников играли на площадке в сквере, втиснутом между Крыльями Земли и Воды.

– Чур я за рулём! – воскликнула Софья, подбегая к машине.

Алла, Максим и Софья встретились на следующий день на служебной парковке, дабы отправиться в больницу на западе города. Главврач пообещал встретить их через час, но, проверяя карту пробок, Алла сомневалась, что они успеют.

– Да пожалуйста, – зевнул Максим, – хоть вздремну.

Алла устроилась на пассажирском сиденье спереди и изучала документацию по больнице на планшете.

– Вы делали раньше проверки больниц? – спросила она коллег.

– Да, регулярно, – ответила Софья, объезжая Министерство, минуя мост и выруливая на улицу Академика Королёва.

– Аналогично, – ответил Максим. – Да там ничего сложного. Вот ты уже читаешь Постановление Министерства Астрологии о Роли Зодиаков в Системе Здравоохранения России. Большая часть текста про равный доступ к медицине, запрет на дискриминацию по Знаку Зодиака и бла-бла-бла. Стандартные фразы. Но есть же медицинские исследования, доказывающие, например, что Тельцы более склонны к аллергии на определённые препараты. Поэтому Тельцам нужно делать дополнительные анализы перед их назначением.

– На практике это просто значит, – добавила Софья, – что у больницы есть тринадцать методичек, как лечить людей. И нам надо их проверить на соответствие с нашими. Потому что каждый год проводятся какие-нибудь новые исследования, а больницы могут не учитывать их в методике работы.

– Бумажная волокита на несколько дней, короче, – заключил Максим.

– Звучит несложно, – пожала плечами Алла, уже мысленно представив, как они втроём сидят в кабинете Софьи, окружённые башнями из папок документов и кофейных стаканчиков.

Больница оказалась спрятана в старом кленовом сквере, и гул широкой магистрали заглушался мирным шелестом листьев. Тонкая тропинка вела к белому двухэтажному особнячку с кукольно-тонкой колоннадой на входе. Здание выглядело настолько чистым и ухоженным для старого особняка, будто не содержалось только на обязательные страховые взносы с медицинских полисов граждан.

– Это государственная больница? – тоже удивился Максим, оглядывая симпатичные клумбы у входа с колоннами и пациентов в махровых белых халатах, гуляющих меж высоких деревьев.

– Да, это Онкологический Центр Номер Четыре, – ответила Софья, сверяясь с документами.

Из деревянных распахнутых дверей появился низенький круглый мужчина в медицинском халате и очках. Жёлтая рубашка, выглядывающая из-под халата, и редкая борода на щеках придавала ему настолько очевидное сходство с дедом-шмелём из Лунтика, что Алла даже посмотрела на серьёзные лица коллег, ища улыбку. Но, видимо, сходство казалось очевидным лишь для неё.

– Добро пожаловать! – подлетел к ним доктор и пожал им руки обеими ладонями. – Я Святослав Николаевич Варфоломеев, приятно познакомиться!

Круглое лицо Варфоломеева не сочеталось с его квадратными очками и резкими, квадратными движениями. Доктор будто не привык находиться в своём шарообразном теле и каждым резким жестом боролся со всепобеждающей круглостью.

– Позвольте показать вам больницу, – предложил Варфоломеев, как только все представились.

Изнутри госпиталь оказался менее гостеприимным и сказочным, чем снаружи. Стоило гостям покинуть нарядный голубо-белый холл и зайти в боковой коридор, как на потолке начала отваливаться штукатурка, а некогда красивый паркет терял плашки, как старик – зубы.

– Здесь лежат только пациенты с онкологией, верно? – спросила Алла, видя в палатах с открытыми дверями пожилых мужчин и женщин.

– Да, – ответил Варфоломеев, – однако спектр нашей деятельности обширен, и мы гордимся, что с нами работают лучшие онкологи со всей страны. У нас состоят пациенты и с лейкемией, и с меланомой, и с раком груди, и с раком мозга, и с раком печени, и с более редкими видами злокачественных опухолей.

Они прошли по голубому коридору, украшенному простыми картинами, нарисованными то ли детьми врачей, то ли внуками пациентов. Помимо солнышек и зайчиков, на многих рисунках были мрачные абстракции, а на нескольких даже виднелись кладбищенские кресты.

– Позвольте показать вам одну из палат, – свернул Варфоломеев из коридора и врезался в медсестру, выходящую из палаты.

– Дочка, а когда мои таблеточки будут? – раздался голос пожилой женщины из палаты.

Медсестра похлопала по подолам своего белого халата, выудила из кармана с обширным кофейным пятном маленький оранжевый тубус и, скривив лицо, вернулась в палату. Внутри располагались четыре широкие койки, каждую из которых занимала седовласая бабушка в халате. Медсестра подошла к ближайшей женщине в голубом халате, окружённой баррикадой маленьких подушек по бортам кровати. Она восседала в центре, как капитан корабля, плывущего по палате.

– Сегодняшняя доза, – отрезала медсестра, вытряхивая одну таблетку на столик возле койки.

– Дочка, холодно что-то, – ответила бабушка, проглотив таблетку, – окно бы закрыть.

– Не вздумай! – всполошилась другая пожилая женщина на кровати у окна. – Такая жара, я задохнусь!

– Инна Игнатьевна, – строго сказала медсестра бабушке в голубом халате. – Я вас уже и от окна переложила сюда, и подушек вам столько принесла. Потерпите, пожалуйста!

Варфоломеев громко раскашлялся и, когда медсестра обратила на него внимание, он грозно указал ей глазами на Аллу, Софью и Макса, мнущихся в дверях. На мгновение в глазах медсестры мелькнул ужас, и она тут же с улыбкой пообещала бабушке:

– Буквально минуту, я принесу вам новое одеяло!

Алла прошлась между койками, пытаясь изобразить важную походку «человека из Министерства», коим она сейчас и являлась. Бабушки восхищённо рассматривали её костюм, пусть и не идеально сидящий, но выглядящий по-канцелярски и по-важному. К каждой кровати оказалась прикреплена бирка со Знаком Зодиака пациентки. Бабушка с подушками, страдающая от холода, оказалась Близнецами, страдающая от жары – Козерогом, в обе другие – Раками, так что, очевидно, доктора не группировали пациентов по Знакам или Стихиям.

– А зачем вам знать Знаки Зодиаков пациентов? – спросила доктора Алла, указывая на бирки.

– Как зачем... – растерялся доктор, будто у него спросили очевидную вещь, вроде как зачем надевать бахилы на входе. – Индивидуальные планы лечения и зодиакальная специфика реабилитации. Выполняем распоряжение Министерства Астрологии.

– Милочка, вот скажи доктору, что я Козерог и не могу находиться в палате с Близнецами, – вмешалась бабушка у окна, тыкая пальцем на бабушку с кораблём из подушек. – Мы несовместимы! Ей вот холодно всё время, а на улице такая жара! Мы должны в разных палатах лечиться! По распоряжению Министерства Астрологии!

– Вы, к сожалению, не правы, – спокойно ответила за Аллу Софья. – Распоряжение Министерства определяет индивидуальные методики лечения, учитывающие Знак Зодиака пациента и его натальную карту. Однако Распоряжение никоим образом не регулирует расположение пациентов в палатах.

– Тьфу ты! – расстроилась бабушка. – Кто у вас там работает?

– Кстати, Святослав Николаевич, – обратился Максим к доктору, игнорируя бабушек, – нас интересует документация больницы по зодиакальным планам лечения, назначению анализов и препаратов.

– А пациенты вас не интересуют? – не унималась пациентка у окна.

– Уважаемая, – по-доброму улыбнулся ей Варфоломеев, – как я вам уже объяснял, у нас, к сожалению, нет мест в других палатах. Пациенты месяцами и годами стоят в очереди в наш онкоцентр, у нас никогда не бывает свободных коек.

Под угрозы пациентки пожаловаться во все возможные и невозможные министерства они покинули палату, и все четверо синхронно выдохнули.

Варфоломеев уверенно направился на второй этаж по скрипящей деревянной лестнице. На ней курила молодая лысая пациентка, выпуская струйку дыма в форточку под табличкой «не курить», и доктор спокойно пробежал мимо неё, не реагируя. Пациентка стрельнула погасшим взглядом в незнакомцев и буднично кинула: «Не рак лёгких» – в ответ на незаданный, но напрашивающийся неприличный вопрос.

Кабинет Варфоломеева утопал в солнечном свете: половину стены занимало титаническое окно с чудесным видом на больничный парк. Стул доктора стоял спиной к окну, а кресла для посетителей по другую сторону от стола, напротив, смотрели на парк.

– Так, дайте мне пару минут поискать документы... – сказал Варфоломеев, открывая нижний ящик стола и перебирая старые бумаги.

На столешницу выкладывались пыльные папки, целлофановые пакеты с неопознаваемым содержимым, мелкие записки на клочках бумаги и просто клубы пыли. Максим ковырял пальцем допотопную древесину стола, Софья молниеносно строчила кому-то сообщения на смартфоне, а Алла просто рассматривала увеличивающуюся пирамиду из документов.

– Кажется, здесь, – прошептал Варфоломеев, бухая толстую папку с завязочками на стол.

Тут же дверь кабинета распахнулась, и внутрь влетела медсестра из палаты с мёрзнущими и потеющими бабушками, крича:

– Святослав Николаевич, у Пономарёва опять обморок!

– Да что ж такое... – засуетился доктор, вскакивая со стула и нечаянно опрокидывая его. – Аня, бегу. Так, насчёт документов... Проверьте эту папку, пожалуйста. Астрологическая отчётность за прошлый год где-то внутри. Прошу меня извинить.

Варфоломеев убежал, оставив ту старую папку с завязочками перед Аллой.

– Да нам это всё за сто лет не прочитать, – заметил Максим, почёсывая затылок.

– Давайте разделим, – предложила Алла, достав из папки три примерно одинаковые стопки документов и отдав две Софье и Максу.

Она перебирала ветхие листки и не верила, что им по два-три года: пожелтевшая бумага рвалась от легчайшего прикосновения, будто Алла рылась в письмах Пушкина Гоголю.

– Нашла перечень назначенных анализов для Водных Знаков за прошлый год, – объявила Софья.

Алле же попадалась бухгалтерская отчётность по закупленным веникам и тряпкам, старые справки об использованных обезболивающих-опиатах и множество медицинских документов неизвестного назначения, написанные больше на латыни, чем на русском. Она надеялась, что больницы ведут строгую статистику по каждому Знаку Зодиака и строго расписывают диагнозы и назначенную терапию с учётом такового, но, видимо, информацию придётся выуживать по крупицам из сотен мелких документов.

Вдруг ей попалась бумага с названием «Отчёт о выполнении Постановления Министерства Здравоохранения о Приоритетности Пациентов». Алла скривилась, предполагая, что больница отдаёт приоритет пациентам-«платникам», чем пациентам с обычными государственными полисами страхования. Однако, вчитавшись в запутанные формулировки, она поняла, что всё не так...

«Приоритетным пациентам зодиакальной группы А было предоставлено 1 456 льготных мест в очереди на ожидание лечения лейкемии», «Неприоритетным больным зодиакальной группы Г было отказано в госпитализации и выданы направления на амбулаторное лечение в больницы общей терапии г. Москвы и МО», «Дополнительное финансирование для приоритетных пациентов зодиакальной группы Б израсходовано согласно смете 567-Ч (в приложении 2) для покупки аппарата искусственной вентиляции лёгких»...

– Астрологи используют деление на зодиакальные группы А, Б и так далее? – спросила Алла.

– Неа, наверное, что-то медицинское, – ответил Максим, не отрываясь от перебирания документов.

– Вроде при Союзе выделяли зодиакальные группы, но не помню, для чего, – добавила Софья, фотографируя бумажки.

– Вот, прочитайте, – протянула Алла найденный документ коллегам.

Астрологи склонились над отчётом, и Алла наблюдала, как на их сначала безразличных лицах проступает недоумение, постепенно усиливающееся и смешивающееся в коктейль с неверием.

– Что это? – подняла удивлённые глаза Софья, прочитав документ два раза.

– Я видел что-то связанное с этим, кажется, – вспомнил Максим, перебирая уже просмотренные документы. – Вот, я не понял эту таблицу... В столбце «А» – пациенты Овны, Девы и Змееносцы. В столбце «Б» – Львы, Стрельцы, Тельцы и Козероги. Столбец «В» – Весы, Рыбы и Раки. Столбец «Г» – Скорпионы, Водолеи и Близнецы.

Максим-Водолей обменялся обеспокоенными взглядами с Аллой-Близнецами.

– Приоритет Г, значит... – вздохнула она.

– Да не может быть, чтобы они действительно лечили в первую очередь Овнов, а в последнюю – Водолеев и Близнецов, – будто начала оправдываться Софья-Стрелец. – Такое может происходить в анекдотах, но в реальности это незаконно. Смысл нашего Министерства – не допускать такого...

– Но не смысл Министерства Здравоохранения, видимо... – сказал Максим.

Алла растерянно читала Отчёт о Выполнении Постановления снова и снова и не могла сообразить, что делать.

– Я найду Варфоломеева и спрошу его, – решила Алла. – Ждите здесь на случай, если он вернётся.

Она выбежала из кабинета, но коридор оказался пустым. Главврача вызвали на обморок пациента, так что он должен был быть в одной из палат. Алла не знала, куда бежать, но и на месте сидеть не смогла бы.

Второй этаж оказался почти безлюдным, лишь уборщица протирала полы в палатах и кабинетах. Тогда Алла спустилась на первый этаж, но и здесь стояла тишина. Деревянные двери центрального входа стояли распахнутыми, а пациенты гуляли по скверу, наслаждаясь солнечной погодой. Но доктор не пошёл бы беспечно гулять, поэтому Алла решила осмотреть первый этаж.

В широком коридоре, украшенном детскими картинами, обнаружился мужчина лет тридцати, разглядывающий холсты. Он носил зеленоватый махровый халат и держал домашнюю чайную чашку.

– Извините, вы главврача Варфоломеева не видели? – спросила его Алла.

– Нет, – горько усмехнулся незнакомец, – я его один раз встречал. В день, когда лёг на лечение. Больше чести не удостаивался.

– Хорошо, спасибо.

Алла уже было направилась дальше по коридору, как передумала и вернулась. Мужчина не двинулся с места и продолжал смотреть на одну из картин на стене.

– Простите за бестактный вопрос, – начала Алла, – но кто вы по Знаку Зодиака?

– Ничего бестактного, – улыбнулся опущенными уголками рта пациент, – я Скорпион. Кстати, зовут Иваном.

– Я Алла, – протянула она руку для слабого рукопожатия, – приятно познакомиться. Вы давно лечитесь в больнице?

– С месяц примерно, – пожал плечами Иван.

– А других врачей чаще, чем один раз, видели?

– Почаще... Но намного реже, чем пациенты Овны и Девы, конечно, – рассмеялся тот.

Алла почувствовала, как что-то сжалось в груди, а голова закружилась так, что мир помутнел. Она будто оказалась Труманом в Шоу Трумана, где все, кроме неё, знали, что мир – большая телевизионная постановка, чтобы одурачить её.

– Что вы имеете в виду? – спросила она охрипшим голосом.

– Все тут знают как дела делаются, – громко отпил чая Иван. – Мы, Скорпионы, – вырождающийся вид, и никому до нас нет дела: ни государству, ни медикам. Одним Скорпионом больше, одним меньше – какая разница? Ведь кто мы обычно? Программисты, менеджеры, продажники. Офисный планктон. Как Рыбы, только те продуктивнее и исполнительнее, вот и впереди нас в очереди на лечение.

– Вы полагаете, что Скорпионов намеренно ставят последними в очереди?

– Не полагаю, а знаю! Как думаете, сколько я ждал назначения на стационарное лечение? Четыре года! Четыре года с уже диагностированной опухолью! А сколько ждал мой сосед по палате, Дева? Две недели! Просто пока бумажки оформят.

– Простите, но у вас одинаковые диагнозы?

– Да, так что сомнений нет. Гепатоцеллюлярная карцинома, то бишь рак печени, и у меня, и у него. Вот только он на второй стадии пока что, и ему трансплантируют печень. Я на третью перескочил, пока в очереди стоял, так что трансплантация уже невозможна, и мне будут просто куски печени вырезать. Что самое приятное, метастазы на лёгкие пошли, скоро дышать без ИВЛа не смогу. Считай, живой покойник.

Алла открыла было рот, но осознала, что все фразы, пришедшие в голову, прозвучит неуместно и глупо, как костюм хот-дога на показе мод.

– Не лезьте глубоко за словами поддержки, ничего не найдёте, – спокойно добавил Иван. – Я не жалуюсь, на самом-то деле, а понимаю. Такое положение дел логично. Девы кто? Учёные, политики и те же врачи. Нужные люди, а не просиживатели задов в офисах. Я сам, конечно, научный сотрудник в Институте Металлов, но это так, частный случай. И, когда смотрю на картину в целом, понимаю логику. Девы и Овны более талантливы, и это научный факт. Это обидно, но справедливо.

– Как же это справедливо? – тихо спросила Алла.

– Вы рассматривали эти картины? – кивнул Иван на выставку на стене. – Думаете, кто их нарисовал? Не Овны и не Девы, а Водолеи и Близнецы, мои творческие собратья по горю. Мы все – невыдающиеся Знаки Зодиака. Конечно, в кино и музыке у нас что не звезда, то Водный Знак, но в повседневной жизни от них есть ли толк? Водолеи вообще потенциальные преступники. Вот и попадают они сюда на последней стадии рака. А здесь для них искусство – средство смириться с участью Знака-отброса и признать, что другие Знаки достойны жизни капельку больше, чем они...

Алла пробежалась глазами по картинам. Кресты и образы Христа были либо обращением умирающего пациента к христианству как к последнему лучу надежды, либо выражением смирение и самопожертвование пациентов неприоритетной зодиакальной группы Г. Якобы детские рисунки с солнечными лужайками теперь казались зловещим и ироничным предсказанием будущего пациентов приоритетной зодиакальной группы А, но не Г.

– А как же, например, – спросила Алла, – Вера Брежнева, Максим Галкин и другие звёзды Водолеи и Близнецы? Им же не отказывают в лечении ради рядовых Овнов?

– У них есть деньги, – усмехнулся Иван, – это совсем другой разговор... За месяц здесь я услышал кучу баек, как Скорпионы добровольно донорствуют органы для Змееносцев. Не знаю, сколько из них правда, но уверен, что не один десяток Змееносцев сейчас разгуливает с лёгкими, почками и сердцами Скорпионов, пожертвовавших собой ради человечества. А они верили, что именно ради человечества, ведь никто не покончит с собой без великой цели... Не знаю ваш Знак Зодиака, но для Скорпиона естественно чувствовать, что мы занимаем в мире место, должное принадлежать Змееносцам. Ведь их созвездие медленно, но неумолимо вытесняет наше с эклектики, и мы, как дряхлые старики, не должны держаться за место под Солнцем, но с благодарностью и почтением отдать его молодым. Всё, отжили мы своё, и не дать дорогу более достойным преступно. Уважаю выбор добровольных доноров, но я бы так не смог...

– Но почему никто об этом не говорит? – дрожащим от подступающих слёз голосом спросила Алла.

– Говорят... Но много ли вы знаете о проблемах онкологических пациентов?

– Признаюсь, что, к счастью, немного.

– В этом и дело. Никому не интересны проблемы не близких им людей и не связанных по крови. Поэтому этичность и неэтичность лечения по зодиакальному принципу обсуждают только пациенты, стоящие в очереди на дорогостоящее лечение, вроде меня, доктора да чиновники из как его... Министерства Астрологии.

– Но... – хотела было Алла вступиться за Министерство, но прикусила язык.

– А вы новая пациентка? Или кого-то навещаете? – Иван впервые отвлёкся от картин и посмотрел Алле в глаза.

– Навещаю... Простите, мне нужно найти главврача.

Алла провернулась на каблуках, быстро и громко зашагав прочь от Ивана, будто боялась, что он продолжит говорить. Она не понимала, куда бежать: за Варфоломеевым или обратно к Максу с Софьей, дабы допросить их, как могли астрологи из Министерства не знать того, что было очевидно простому пациенту больницы.

Она очутилась в незнакомом зале, оказавшемся столовой. По ту сторону буфета мелькнула фигура в белом халате, и Алле почудилось, что это главврач. Чтобы пересечь столовую, пришлось продираться сквозь маленькие столы и очередь пациентов, вернувшихся из сада за обедом. Мельком Алла заметила карточки, которые больные протягивали поварам, чтобы получить еду, и на каждой из них блестела жирная эмблема Знака Зодиака. Идя дальше между столиками, Алла пробегала взглядом по тарелкам, и котлеты с гречкой на подносах пациентов с карточками Дев выглядели красивее, чем макароны с сосисками у больных Близнецов. Но Алла отогнала от себя эту мысль, понимая, что у каждого пациента должна была быть индивидуальная диета.

Варфоломеев пропал, пока Алла дошла до выхода из столовой, и теперь она искала путь сквозь палаты, пациенты которых не смогли покинуть их для прогулки или обеда. Бледные и ослабленные больные лежали под капельницами, многие спали, а быть может, уже нет. Койки стояли прямо в коридоре, да и в самих палатах кровати утрамбовали впритык. В изголовье каждой койки висела желтая бирка со Знаком Зодиака. В коридор оказались выброшены кровати с Рыбами, Скорпионами, Раками, Близнецами, Водолеями и Весами.

Алла заметила медсестру, выходящую из процедурной, и окликнула:

– Извините! Я ищу доктора Варфоломеева. Я из Министерства Астрологии.

– Ой, – всполошилась медсестра от последней фразы. – Он только ушёл в отделение интенсивной терапии на втором этаже. Лестница налево по коридору.

Алла заскрипела по паркетному полу к лестнице и услышала за спиной, как молодой женский голос обращается к медсестре:

– Валентина Борисовна, в какую палату новый аппарат ИВЛ везти? У нас три пациента в критическом состоянии.

– Вези к Овну в третью палату, – буднично ответила медсестра.

Однажды Алла услышала про феномен Баадера–Майнхофа. Это простое, но забавное когнитивное искажение, когда недавно узнанная информация якобы встречается на каждом шагу. Люди полагают, что их преследуют одинаковые числа, слова или имена, хотя мозг просто стал специально находить их среди мешанины информации, непрерывно поступающей на вход процессору. Так Алла теперь в каждой табличке и каждом слове персонала находила подтверждение приоритетности пациентов по Знакам Зодиака.

Алла оббежала первый этаж по кругу и вновь оказалась в коридоре-галереи. Иван, видимо, отправился обедать, и теперь в коридоре сидел пожилой мужчина в очках, медленно скролящий ленту в смартфоне. У стены стоял ярко горящий торшер, и мужчина развернул стул спиной к картинам, дабы подставить экран под лампу. Алла громко обратилась к пациенту:

– Извините! Вы не видели главврача?

– Здравствуйте, – серьёзно кивнул ей мужчина, оторвавшись от телефона. – Сегодня нет.

– А когда последний раз видели? – вдруг спросила она.

– Вчера на моём осмотре. Или что вы имеете в виду?

– Прошу прощения за бестактный вопрос, но кто вы по Знаку Зодиака?

– Ясно всё, – пациент со скрипом развернул стул лицом к картинам и Алле и уселся поудобнее. – Вы верите в эту конспирологическую теорию, что здесь лечат только «избранные» Знаки? Опять родственница какого-нибудь Водолея, умершего тут? Дорогуша, тут онкологический стационар, люди каждый день умирают.

– Не говорите со мной в подобном тоне, – строго сказала Алла. – Я из Министерства Астрологии, и мы проводим проверку.

– Надо было так и начинать... – будто обиделся пациент и задёргал ногами. – Овен я.

– И часто сам главврач проводит ваши осмотры?

– Раз в два-три дня. Но у меня лейкемия, это его специализация.

– Ясно. А почему вы предположили, что я родственница Водолея? Действительно много родственников покойных жалуются на лечение?

– Бывает, приходят... Вы не Водолей, нет? Хорошо. Потому что во что они все верят? Что весь, блин, мир настроен против них, бедненьких. И в университеты их не берут, и в больницы не кладут, и хоронят, извиняюсь, на задворках кладбища. Но знаете, куда их берут? В тюрьмы! Как миленьких берут! И кто ж захочет лечить воров да убийц, а? Меня в палату с одним Водолеем положили, так я потребовал перевода! А не имеют права меня класть с ним! Чёрт знает, что им в голову взбредёт, ещё и зарежет меня во сне!

– То есть вы не отрицаете, что «воров да убийц» не лечат?

– Не передёргивайте, пожалуйста, – махнул он рукой. – Я уверен, что это просто слухи. Мы же должны быть политкорректными, толерантными и бла-бла. Вот целое Министерство для этого... Но чисто моё мнение, что преступников лечить стоит в тюрьмах, а не в приличных госпиталях.

Алле стало тошно выслушивать Овна, и, не прощаясь, она пошла прочь по коридору. Тот то ли пытался извиниться ей вслед, то ли продолжал ругаться, но она понеслась на второй этаж – обратно к кабинету Варфоломеева, где её ждали Максим и Софья.

Или должны были ждать. Потому что, когда Алла распахнула дверь кабинета, она нашла не коллег, а растерянного Варфоломеева, собирающего бумаги, разбросанные ими на столе.

– Святослав Николаевич, я вас искала... – начала Алла.

– Что же вы убежали и бумаги раскидали... – по-детски обиженно ворчал под нос Варфоломеев.

– У меня серьёзный вопрос, – сказала Алла, подходя к столу и кладя «Отчёт о выполнении Постановления Министерства Здравоохранения о Приоритетности Пациентов», – по этому поводу.

Варфоломеев пробежал глазами по отчёту, сел за стол, внимательнее прочитал ещё раз и, почесав затылок, спросил:

– Признаться, не понимаю, в чём проблема. Где ошибка?

– «Где ошибка»? – не выдержав, подняла голос Алла. – У вас в руках документальное подтверждение, что вы безосновательно отказываете в госпитализации так называемым неприоритетным пациентам.

– «Безосновательно»? – нахмурился, искренне не понимая, Варфоломеев. – Мы выполняем Постановление Министерства Здравоохранения...

– А что насчёт многочисленных постановлений Министерства Астрологии о запрете любых форм дискриминации по зодиакальному признаку?

– Каких постановлений? – Варфоломеев достал толстый справочник и открыл оглавление. – Простите, вы помните их номера?

Алла растерялась: разумеется, она не помнила. Она будто оказалась в средневековой Европе, где столкнулась с инквизитором и зачем-то пыталась объяснить, что земля не плоская, а космос – не сфера.

– У нас всё законно, – продолжал оправдываться Варфоломеев. – Без верной зодиакальной политики нам Минздрав даже финансирование не одобрил бы.

– Абсурд какой-то... – растерялась Алла и села на кресло.

Дверь кабинета распахнулась, и вошли Максим с Софьей.

– Алла, Святослав Николаевич! – удивились те.

– Я же просила вас ждать в кабинете, – заметила Алла.

– Прости, нам медбрат сказал, где видел главврача, и мы решили пойти поискать, – оправдывалась Софья.

– А я здесь, – заметил Варфоломеев, проверяя, есть ли чай в пустой чашке.

Максим и Софья сели рядом с Аллой и, заметив напряжение коллеги, решили не мешать ей говорить.

– Простите за бестактный вопрос, Святослав Николаевич, – третий раз за день начала Алла, – но какого вы Знака Зодиака?

– Козерог.

– «Приоритетная зодиакальная группа Б», значит, – зачитала Алла из отчёта. – И как вы относитесь к Постановлению о приоритетности пациентов?

– Ничего не понимаю, это какая-то новая проверка? – заёрзал на стуле Варфоломеев. – Мы просто соблюдаем законы...

– И сколько лет этому закону? – наседала Алла.

– Да всегда существовали приоритетные пациенты... В СССР были другие приоритеты из-за использования классического Зодиакального Круга, но с девяностых ничего не менялось.

– То есть вы... или они... или мы, – запуталась Алла, спрашивая то ли доктора, то ли коллег, то ли себя, – всю жизнь врём пациентам о равном лечении всех Знаков?

– Выходит, что так... – смутился Максим.

– Я, признаться, удивлён, что для астрологов из Министерства Астрологии это новость, – ответил Варфоломеев. – Но, видимо, приоритетность пациентов находится под юрисдикцией Министерства Здравоохранения, а не Астрологии... Не знаю, поняли вы это из отчёта или нет, но приоритетность имеет силу только в экстренных ситуациях, когда врачи вынуждены встать перед моральным выбором, кого спасать. Для штатных ситуация вроде лечения простуды или накладывания гипса это, конечно, незаконно. А когда, скажем, у меня есть два умирающих пациента, Дева и Близнецы, а я могу спасти одного, я обязан спасать Деву.

– И вам кажется это нормальным? – спросила Алла.

– Я не философ, я простой врач, – признался Варфоломеев. – И мне, как любому медику, нужны чёткие правила для подобных ситуаций. В онкологии они, увы, случаются. Да, моё сердце разрывается, что я не могу помочь каждому пациенту. Но хорошо, что у нас есть такая приоритетность. Тысячу раз спорная, но хоть какая-то. Чтобы медики не терялись, как поступать...

– Возможно, в этом есть смысл, – после паузы сказала Софья, – но, как астролог, я не понимаю, почему это законно.

– Да какой смысл... – прошептала Алла, чувствуя, что голос срывается из-за подступающих слёз.

– Простите, а какой ваш Знак Зодиака? – вдруг спросил Варфоломеев.

– Близнецы, – тихо ответила Алла.

– Вы склонны не действовать рационально, – словно поставил ей диагноз главврач, – и это естественно для Близнецов. Более рациональные Знаки относятся к приоритетности пациентов иначе, как к неизбежному. Например, кого нам стоит спасти: восьмидесятилетнего старика или пятнадцатилетнего школьника? Я рационально полагаю, что школьника, так как он принесёт более весомую пользу обществу. И со Знаками Зодиаков мы вынуждены выставлять такие же приоритеты.

Он говорил спокойно и абсолютно уверенно, будто рассказывал, что солнце встаёт на востоке и садится на западе.

– Вот вы кого бы спасли? – продолжил он. – Старика или школьника?

– Школьника, – тихо ответила Алла. – Но не из-за пользы обществу, а из-за радости жизни, которую уже испытал старик, но не школьник... Мы заберём документацию и продолжим проверку в Министерстве. Вам будет сообщено решение в течение недели.

Алла чувствовала, что выглядит ужасно непрофессионально и что проваливает первое доверенное ей задание, но она не могла больше терпеть и вылетела из кабинета, тихо попросив Максима забрать документы. Коллеги извинились перед Варфоломеевым, забрали толстенную папку документов и покинули просторный офис главврача и живописную больницу.

Варфоломеев разглядывал опустевшие кресла и думал о чём-то, вертя в руках пустую чашку. Нахмурившись и цокнув языком, он перелистнул настольный календарь на следующую неделю и написал «узнать результаты проверки» на следующую среду.

***

При возведении искусственного острова для Министерства Астрологии посреди Останкинского Пруда архитекторы запланировали один малюсенький сквер с кустарником, символично расположенный между Крыльями Земли и Воды и не видимый ни с большой земли, ни с центрального входа в Министерства. Помимо сквера, остров должен был оставаться официозно голым.

Тем не менее программа по озеленению столицы в нулевые не обошла остров стороной, и саженцы быстрорастущих тополей окружили Министерство, выглядывая из микро-клумбочек, выдолбленных прямо в гранитных плитах, покрывающих весь островок. И то ли клумбочки оказались слишком маленькими, и корни не разрастались, то ли дренаж выстроили неправильно, и деревья подгнивали, но тополя дохли, как мухи в паутине, и каждую осень треть деревьев умирала, выкапывалась и увозилась, заменяясь новыми юными саженцами. Деревьев старше трёх лет на острове не водилось. Без деревьев на острове не водились и птицы, не считая голубей, разоряющих мусорные бачки. Но в этот солнечный летний день даже с полузасохших тополей доносилось птичье пение.

– Какой чудесный день! – испугал Софью радостным криком Максим на подходе к Министерству.

– Доброе утро! – улыбнулась Софья и смачно сплюнула жвачку в мусорку, испугав голубя.

– Задание вчера жесть выдалось, – пожаловался Максим, притормаживая в тени колонн у Воздушного Крыла. Софья прислонилась к колонне, решив перекурить и не идти пока в Огненное Крыло.

– Что думаешь про приоритетных пациентов? – спросила она, закуривая.

– Я искренне не понимаю, как это законно, – хлюпнул носом Максим и угостился сигаретой. – Алла права, мы должны что-то сделать.

– Согласна. Я вчера весь вечер думала про это и поняла, что единственное, что мы можем сделать, – составить претензию в Министерство Здравоохранения, выпустившее Постановление о Приоритетных Пациентах. Чтобы не ввязываться в бумажную волокиту, мы не будет оспаривать Постановление в целом. Это работа депутатов, Верховного Суда или вообще Президента, я не знаю. Но мы, как астрологи, можем решить, что Онкологический Центр Номер Четыре не прошёл ежегодную астрологическую проверку. И мы сошлёмся на Постановление о Приоритетности, которое соблюдается в онкоцентре, но незаконно с нашей точки зрения. И мы уведомим об этом Минздрав от лица Министерства Астрологии в форме претензии, что их постановления мешают нашей работе.

– И тогда Минздрав будет обязан официально обосновать, почему Постановление существует и не мешает больницам проходить их проверки?

– В моём понимании да, но я не юристка. Давай вдвоём составим акт проверки и претензию, а там посмотрим. Это должно запустить процесс пересмотра Постановления.

– Мы вдвоём? – удивился Максим. – А как же Алла? Она же лидер нашего тригона.

– Да, но акт проверки медучреждений подписывается астрологами, а не статистиками, так что юридически нам её подпись не нужна. Но поговорить с ней, конечно, надо. Уверена, против она выступать не будет, она так быстро к сердцу приняла новость. Я с ней сегодня на одном митинге пересекусь.

– Мы с ней вообще кабинет делим.

– Отлично. Тогда я набросаю акт проверки, включу туда фотографии документов, которые мы нашли у Варфоломеева, и скину тебе на подпись по почте.

– Спасибо большое, – улыбнулся Максим, выкидывая сигарету. – Я сегодня или завтра прочитаю и подпишу. Зингер на меня ещё три проверки скинул, и всё на этой неделе. Дел куча.

– Рассказывай, – усмехнулась Софья, промахиваясь окурком мимо урны и отпугивая очередного голубя. – Я в этом году отвечаю за говядину в Макдональдсе.

– Боже правый, сочувствую, – закатил глаза Максим, вспоминая, как ему пришлось отыскивать документацию по каждому поставщику Макдональдса и составлять статистику по Знакам Зодиаков бычков. В каком-то НИИ РАМН доказали, что коровы-Тельцы оказались в семь раз более склонны к паразитам, и министр Астрологии одной подписью запретил использование говядины из телят-Тельцов. С мелкими фермами и несетевыми магазинами разобраться было легко, но вот гигантскую корпорацию с сотнями поставщиков не так-то просто поймать на использовании запрещённых продуктов.

– Ладно, побегу, – вздохнула Софья. – До связи.

***

Когда не было пробок, автобус М9 доезжал от Министерства Астрологии до дома Нади на Проспекте Мира за двадцать минут. Сейчас вечером они уже десять минут безуспешно пытались съехать на Проспект Мира с Останкинского Проезда около ВДНХ. Зато Алла уже в автобусе заказала три огромных осетинских пирога с гранатовым вином. Дурная привычка заказывать больше еды, чем подруги могли употребить, началась с обещаний оставлять половину на завтрак, но до следующего дня доживала либо пара кусочков пиццы без начинки, либо четыре ролла с огурцом.

Два-три года назад Надя с Аллой попытались начать питаться правильно и заменить еженедельные посиделки с бургерами и вином на посиделки с салатами и чаем. Стараясь найти компромисс между вкусной и здоровой едой, подруги распробовали осетинские пироги. Название отдавало бабушкиной заботой и восточным колоритом, и пироги обманчиво казались полезнее пиццы и немного вреднее салата. С тех пор вместо шестисотграммовых пицц подруги регулярно заказывали килограммовые пироги.

– О, тётя Алла, – открыла дверь Поля, – а Надя в душе.

– Ничего страшного.

Алла уверенно прошла на кухню, по-хозяйски поставила чайник и расставила бокалы с тарелками на столе. На широком подоконнике нашлась корзиночка с фруктами, и Полина уплетала мандарины, наблюдая, как тётя Алла, недовольная чистотой бокалов, перемывает их.

– Как твои дела? – спросила Алла, оглядываясь на девочку через плечо.

– Нормально, – пожала плечами та. – Каникулы начались.

– Долго вы учились в этом году...

– Последние две недели допкурсы по математике были, а не обычные уроки. Но почти весь класс туда ходил, потому что математичка у нас... не лучшая в объяснениях.

– Фигово...

– А вы... – вдруг замялась Поля. – Вы с Надей, в смысле. Вас тоже в школе Девы доставали?

– Спрашиваешь! – вернулась к столу Алла с чистыми бокалами. – Весь тригон Земли был против нас. Они же самые умные типа. Про тригон Огня я вообще молчу, но в детдомах их мало, и они не интересовались нашим существованием. Ребят из Огня удочеряли и усыновляли быстрее всех, так что долго мы с ними и не пересекались. А с Землёй... с ними была настоящая война. Прости, Поля, ты тоже из Земли, но ты Козерог, то есть почти наша.

– Эм... – скривилась Полина, услышав «почти наша», – Козероги изгои в тригоне Земли. Про Дев говорят, что они умные, Львы – удачливые и красивые, и мы – трудолюбивые. И звучит это каждый раз как оскорбление. Как будто Девам и Львам стараться не надо, а нам – пахать двадцать четыре на семь, чтобы чего-то добиться.

– Ну их к чёрту! – появилась Надя в халате и с осетинскими пирогами, забранными у курьера.

– К чёрту, ни к чёрту, а может, они и правы, – вздохнула Полина. – Не всем дан талант.

– Не всем, – серьёзно ответила Надя. – Но никто не имеет права травить людей за то, что у них нет таланта, или красоты или удачи. Никто не может травить тебя за то, что ты Козерог.

– Тебе легко говорить, ты хотя бы рисуешь! – показала Полина на картины Нади, украшающие стены. – А я что? Целеустремлённая и трудолюбивая, да? Стану офисной крысой, крысой и сдохну!

На глазах Поли выступили слёзы, однако ей хватило выдержки взять тарелку, положить себе два кусочка пирога, лишь затем громко хлюпнуть носом, задыхаясь слезами, и быстро уйти в свою комнату.

– Мама мия, – тихо сказала Алла, когда дверь в комнату девочки захлопнулась.

– Мы все через это проходили, – ответила Надя, откусывая пирог с картошкой. – У них на прошлой неделе прошёл тест на профориентацию, и всем Козерогам выпали «офисные сотрудники» или «чиновники». А Девам – «предприниматели», «учёные», «дипломаты» и так далее.

– Знакомая история, – скривилась Алла, вспоминая их школьные годы.

– Её подруга, тоже Козерог, приходила в гости после этого. Они обе выглядят очень подавленными... Но, как я и сказала, все мы через это проходим. Расскажи лучше, как ты, чего нового.

Алла отпила вина, вспоминая проверку в Онкоцентре несколько дней назад, Постановление о Приоритетных Пациентах, чёрствость Варфоломеева и невозможность попасть на приём к занятому Ибрагимову, чтобы это обсудить. Это Постановление казалось Алле настолько злым и иррациональным инструментом Минздрава, что она продолжала верить, что это ошибка, рудимент Советской системы или что угодно ещё. Она ждала встречи с Ибрагимовым, чтобы узнать правду, и запрещала себе упиваться ненавистью к Приоритетным Пациентам Категорий А и Б и жалостью к себе.

– Всё по-прежнему, – ответила Алла, понимая, что будет несправедливо вываливать на подругу обнаруженную несправедливость. – А у тебя? Начала проект дачи, для которой ты Министерство фотографировала?

– Да! – обрадовалась вопросу Надя.

Она убежала и вернулась с рабочим ноутбуком, открывая на ходу проект.

– Это огромный особняк! – с гордостью сказала она, показывая на серую 3Д-модель дома на экране. – Вот тут клиента – закон.

– Не зря люди шутят, что у Львов нет чувства вкуса, но есть деньги.

– Точняк, – рассмеялась Надя.

– Несправедливо это, – вздохнула Алла, глядя на трёхэтажный особняк и замечая подпись «бассейн» и стрелочку, указывающую на цокольный этаж.

– А что делать, – пожала плечами Надя. – Водолеи строят особняки, а Львы в них живут.

***

Конец первого полугодия ознаменовывала отчётная паника коллег, перенос собраний и совещаний и срочные задания после пяти вечера. Алла, как новенькая, оказалась избавлена от многих обязанностей, и над её душой висел один неоконченный отчёт о проверке онкоцентра.

Максим весь день пропадал на верхних этажах Федерального Управления, и Алла сидела за его столом, любуясь видом из окна. Большую часть пейзажа закрыло Крыло Земли, в котором коллеги Земных Знаков оживлённо носились по делам. Между окнами Земного Крыла пролегали глубокие трещины, идущие от барельефов Тельцов к барельефам Козерогов. Чтобы спрятаться от взглядов коллег, которые могли так же рассматривать её из Крыла Земли, Алла откатывала стул назад к книжным полкам и оттуда беспрепятственно любовалась гладью Останкинского Пруда.

Пролистывая Яндекс-новости в разделе «Астрология», Алла наткнулась на тревожащий заголовок. «Московский Онкологический Центр остался без финансирования на неопределённое время». Под заголовком была фотография белого лесного особняка, окружённого клумбами.

– Что за чёрт, – прошептала Алла, открывая статью.

«Московский Онкологический Центр №4 не прошёл внеплановую проверку Министерства Здравоохранения, последующую за жалобой Министерства Астрологии о несправедливом обращении с пациентами разных Знаков Зодиака. Подробности произошедшего не разглашаются. Минздрав объявил, что бюджет больницы сокращён (за счёт упразднения бюджета на развитие) до выяснения обстоятельств. Работа больницы парализована».

Алла попыталась осознать написанное, но не могла. Какая жалоба? От кого? Почему сокращён бюджет?

– Это всё ещё мой рабочий стол. Не я придумал проводить все полугодовые совещания в дурацкой Башне Федерального Управления, – заметил появившийся Максим с ноутбуком в одной руке и стаканчиком кофе в другой.

– Максим, ты подавал какую-то жалобу на онкоцентр Варфоломеева в Минздрав? – прямо спросила Алла, разворачивая к нему экран компьютера с новостью.

Он пробежал глазами по тексту и нахмурился.

– Мы же с Софьей на прошлой неделе жалобу в Минздрав отправили, да.

– А почему я узнаю об этом из новостей, а не от вас?

– Я... был уверен, что Софья с тобой обсудила, – растерялся Максим и сел напротив Аллы.

– Нет.

Максим почему-то проверил телефон и схватился за голову. Подумав, он сказал:

– Я не понимаю... Почему они сократили финансирование?

– А я понимаю, Макс. Варфоломеев говорил мне, что Минздрав утверждает им финансирование, только если они проводят правильную зодиакальную политику, то есть следуют Постановлению о Приоритетности Пациентов. Вот только вас с Софьей в этот момент в кабинете не было. И вы отправили жалобу, где говорится о несправедливом обращении с пациентами разных Знаков Зодиака. Вот только с точки зрения Минздрава несправедливое обращение – это несоблюдение Постановления. И вы отправили жалобу, подрывающую финансирование больницы, даже не спросив меня, главу нашего тригона.

– Прости, Алла, – взгляд Максима также был прикован к статье, – я правда не представлял последствий. И мы с Софьей оба были так заняты, что совершенно забыли поговорить. И юридически нам не нужна была твоя подпись, и... Нет, всё бессмысленно. Я не хочу оправдываться, я ужасно виноват.

– Пациенты могут пострадать, – Алла до хруста сжимала ручку в кулаке, думая, что делать.

– Да, могут. Я побегу к Ибрагимову, спрошу совета.

– Хорошо. Меня он игнорирует последние дни. Надеюсь, хоть с тобой поговорит. Я отправляюсь в Онкоцентр, выясню последствия у Варфоломеева.

– Окей, я на связи. Прости ещё раз, Алла.

Она кивнула и побежала к лифтам.

***

У входа в больницу собралась кучка заинтересованных людей. Алла испугалась, что это были журналисты, но нет: недостаток финансирования для больницы – не новая и не животрепещущая тема. Кажется, новости привлекли только родственников больных, и они скопились у дверей, требуя объяснений. Однако медсёстры заблокировали вход и растерянно отвечали: «Пока неизвестно» – на все вопросы.

Старшая медсестра узнала Аллу и пропустила. Стоило голосам снаружи замолкнуть за закрывшейся дверью, как Алла оказалась в спокойной больнице, где ничего не изменилось. Пациенты в халатах медленно прогуливались по старым коридорам, а со стороны столовой раздавался кислый запах квашенной капусты.

Варфоломеев нашёлся в своём кабинете с распахнутыми дверями и окнами. Он сидел за столом, опирая голову на ладони, и изучал документы. Алла постучала о косяк двери, и главврач печально улыбнулся ей, говоря:

– Проходите, пожалуйста.

Девушка села напротив него, разглядывая документ под руками врача, но не могла разобрать ни слова.

– Довольны? – спросил Варфоломеев, не глядя на Аллу.

– Простите?

– Добились чего хотели? – главврач посмотрел на посетительницу, и его глаза остекленели от подступающих слёз. – Нам задним числом отозвали финансирование на развитие. А знаете, что это? Это деньги на новое оборудование, замену старого, новые койки, новый персонал. Всё! Довольны?

– Нет, мне очень жаль. Но проблема не в вашей больнице, а в системе! В чёртовом Постановлении о Приоритетности! В Минздраве!

– Серьёзно? Спасибо, что печётесь обо всей системе, дорогуша, но у меня сегодня утром два пациента умерло, потому что мы не заплатили подрядчику за аппарат искусственной вентиляции лёгких. И, по-хорошему, нам бы сейчас перевести всех пациентов в другую больницу, но куда? Куда?

– Я надеюсь, Минздрав сможет вам помочь...

– Помочь? – саркастично рассмеялся Варфоломеев. – Вы обрушили на нас бюрократическую машину проверок из-за того, что сами не знаете зодиакальные законы нашей страны! В Минздраве не стали разбираться, что вы пожаловались не на нас, а на Постановление о Приоритетности Пациентов – полностью законный документ, – которое мы соблюдаем, как и все остальные правила и постановления. Они перекрыли нам воду, и теперь у меня уйдут месяцы, чтобы доказать, что это вы были не правы, а не мы.

– Я обещаю сделать всё возможное с моей стороны.

– Да сделали уже всё.

Над столом повисла напряжённая тишина, которую попыталась перелететь жужжащая муха, но застряла посередине и села на лампу посередине. Алла не выдержала и сказала:

– Но Постановление несправедливо. Теперь Минздрав обратит на него внимание.

– Вы настолько одержимы эгом и чувством собственный важности, да? Хотите убить моих пациентов, но доказать, что вы правы?

– Мне очень жаль ваших пациентов, но и я права. Нельзя лечить одних и оставлять умирать других, потому что они родились в неподходящий день года.

– Дорогуша, мир намного больше одного человека и одного эго. И быть ответственным рациональным человеком – значит понимать это. И думать о других, думать обо всех. Если вы считаете, что закон несправедлив, это не значит, что невинные люди должны пасть жертвой вашей борьбы против него.

– Я вам не «дорогуша», – строго сказала Алла, поднимаясь со стула. – Прошу прощения ещё раз. Я попытаюсь отозвать жалобу. И попытаюсь, чтобы лично вы пали жертвой моей борьбы. Всего хорошего.

– Легко бороться с бедными врачами, молодец... – доносилось из кабинета Варфоломеева, когда Алла уходила.

Алла чувствовала, будто её трясёт, как от лихорадки. Руки вспотели, и она нечаянно смахнула входящий вызов от Ибрагимова, а затем и от Максима. У галереи с картинами пациентов она остановилась протереть руки салфетками и заметила, как санитар выкатывает из палаты по соседству койку с полностью укрытым телом. Деревянная табличка в изголовье гласила «Иван Стрельников», а рядом виднелся расплывчато напечатанный знак Скорпиона. Скорпиона, который так и не дождался своего аппарата ИВЛ.

***

Ибрагимов ждал визита Аллы, и она, наполненная неразделённой яростью, ворвалась в кабинет без стука.

– Мне Максим объяснил ситуацию, – вместо приветствия доложил Ибрагимов.

– Возможно отозвать жалобу? – Алла вцепилась ногтями в край стола. – Я говорила с главврачом онкоцентра. Он боится, что больница частично останется без финансирования на недели или месяцы из-за бюрократии.

– Вполне возможно, – скривил губы Ибрагимов. – Я организовал созвон с шишкой из Минздрава на завтра. Надеюсь, сможем прийти к консенсусу. Однако представь моё положение: мне придётся объяснять, что серьёзное обвинение в несправедливом отношении к пациентам разных Знаков Зодиака оказалось ошибкой...

– Мне жаль, но правда ли это ошибка? Ты в курсе Постановления о Приоритетности Пациентов? Оно идёт вразрез с существующим законодательством и, насколько мне удаётся судить, с Конституцией, которая гарантирует равные права, независимо от национальности, пола, вероисповедания и Знака Зодиака гражданина.

Ибрагимов печально улыбнулся и, сложив руки домиком, спросил:

– Разве у нас правда равные права, независимо от национальности, пола и вероисповедания?

– Нет, но это другой разговор, – грубо закатила глаза Алла. – Табличка на входе гласила, что мы в Министерстве Астрологии.

– Я правда поминаю, что ты имеешь в виду, и уважаю за рвение, – продолжил улыбаться начальник. – Считаю ли я Постановление несправедливым? Да. Считаю ли я, что зодиакальная политика в корне несправедлива и должна быть изменена? Абсолютно. Но должны ли мы подвергать жизни простых людей угрозе? Нет.

– А что тогда вообще возможно сделать? Не высовываться? – развела руками Алла.

– Не совсем. Ты и я, мы уже в системе и должны менять её изнутри.

– Как?

– Прежде чем я отвечу на вопрос, позволь задать свой. В чём, ты думаешь, кроется причина провала задания твоего тригона? Прости, но это был провал.

– Да, это он, – неуютно заёрзала на стуле Алла. – Причина... в неналаженной коммуникации с командой. Моя ошибка.

– Я общался и с Максимом, и с Софьей, и знаю, что они виноваты намного больше тебя. С моей стороны было неумно ставить тебя, неопытную сотрудницу, во главу тригона. Ты не знала, что Максим и Софья, как астрологи, могут подать жалобу без твоего ведома, а твоего авторитета оказалось, прости, недостаточно, чтобы они проконсультировались с тобой.

Алла мяла пальцы под столом и не знала, как ответить.

– Моё мнение, – продолжил Ибрагимов, – что всё сложилось бы по-другому, выбери ты других коллег для задания. Ты была уверена насчёт Софьи и Максима, потому что, посмею предположить, вы сдружились во время прошлых заданий. И иметь близкие отношения с коллегами прекрасно, но не всегда помогает соблюдению чёткой субординации... И Зингер с Аркадием подошли бы тебе намного лучше.

– Почему?

– Позволь показать, – Ибрагимов развернул монитор к Алле, и на нём мерцали круглые натальные карты двух тригонов. Слева – для Аллы, Максима и Софьи. Справа – для Аллы, Зингера и Аркадия. – Являясь радикальным противником дискриминации по зодиакальному признаку, я признаю преимущества астрологии для планирования... разных жизни. Посмотри на первый тригон, на тебя, Максима и Софью. Вы трое – чистая неконтролируемая энергия Воздуха и Огня. Каждый из вас может легко зажечь другого, и вы не будете думать о последствиях. Ты открыла им глаза на несправедливость, разожгла ярость в огненной Софье, воздушный Максим раздул огонь сильнее, и последствия оказались неконтролируемыми... А теперь посмотри на второй тригон, на тебя, Зингера и Аркадия. Ты была бы искрой команды. Ты, Близнецы, готова была бы повести их в бой против несправедливости. Но Зингер, Весы, заставил бы тебя остановиться, повременить с решением пару дней, опросить юристов и так далее. Аркадий, Дева, воззвал бы к твоему рассудку, а не сердцу, и просчитал бы катастрофические последствия необдуманной жалобы в Минздрав... Я понимаю твоё нежелание связываться с натальными картами, потому что иногда кажется, что они ущемляют некоторые Знаки Зодиака. Но грамотное и глубокое планирование команды будет выгодно всем сторонам.

Алла переводила взгляд с одного тригона на другой. Разница между натальными картами казалась настолько очевидной и бросающейся в глаза, что Ибрагимов должен был считать её идиоткой. Алла поняла, что не имеет ни малейшего понятия, как составлять натальные карты.

– Ты знал, что я выбрала худший вариант тригона? – спросила Алла, сдерживаясь, чтобы не спросить, почему он её не остановил.

– Я не составлял детальные натальные карты, если ты об этом. Но мог предположить, что Зингер с Аркадием подошли бы лучше, основываясь на опыте.

– Что ж... Я не намерена менять своё мнение о том, что оценивать способности людей по дню рождения неадекватно и неправильно... Но я приму совет к сведению.

– Я очень рад это слышать, – расплылся в улыбке Ибрагимов. – А теперь к твоему вопросу.

– А? – уже забыла Алла.

– О том, как можно изменить систему.

– Точно... – смущённо вспомнила она, всё ещё рассматривая схемы тригонов, пока Ибрагимов не отвернул монитор от неё.

– Предлагаю тебе повышение с переводом в другой город.

– Повышение? – округлила глаза Алла. – После двух месяцев работы?

– Звучит здорово, да? Но нюанс, что нужно будет переехать в Калугу.

– Почему туда? И на какую должность?

– Должность старшего статистика. Управление Министерства Астрологии по Калужской Области очень маленькое, но ты увидишь, что они работают над рядом очень интересных... проблем и дилемм. Для их разрешения они набирают сотрудников из других городов, и я могу подать рекомендацию с твоим именем.

– Это неожиданно, – призналась Алла, отхлебывая воду из бутылки, – и особенно неожиданно после проваленного задания.

– Понимаю, – усмехнулся начальник. – Прозвучит цинично, но я не хочу переводить более опытных сотрудников в другой город, они нужны мне здесь. Однако мне очень импонирует твоя верность своей совести. А наши коллеги в Калуге... могут порой пойти на взятку с ней.

– Звучит, как будто я должна буду шпионить за ними.

– Я перестану быть твоим начальником, как только ты перейдёшь в калужский офис. У тебя появится намного больше полномочий и больше возможностей надавить на систему изнутри. А если захочешь что-то обсудить, я буду всегда рад телефонному звонку.

– Хм... – подняла брови Алла. – Нужно подумать.

– Понимаю. Жду ответа в течение недели.

В ожидаемо пустом коридоре Алла вдруг встретила Максима и Софью, мнущихся у кулера.

– Алла, прости, – взмахнула руками Софья. – Ужасно глупая ситуация. Максим думал, что я с тобой поговорила, а я думала – что он с тобой.

– Да, прости ещё раз, – вздохнул Максим.

– Я тоже не идеально сработала, – призналась Алла. – Ибрагимов пообещал поговорить с Минздравом завтра и разрешить ситуацию.

– Слава богу! – хлопнула в ладоши Софья.

– Предлагаю отдохнуть и пойти поужинать. Как вам? – спросил Максим.

Алла проверила телефон, и, оказывается, часы показывали уже за шесть.

– Почему нет, – облегчённо улыбнулась она, понимая, что сегодняшние заботы подошли к концу.