Глава 2
— Мам, хочешь ореховой пасты? — спросил я мать, обильно намазывая пасту на толстый кусок белого хлеба.
— Господи, Джонатан, как ты можешь такое есть? — идеальный татуаж губ моей матери брезгливо скривился. — С этого дня я на диете... — гордо объявила она. Я посмотрел на ее идеальную фигуру и пожал плечами. Высокая блондинка 175 см ростом, крепкая фигура пловчихи...
— Мам, ты даже откажешься от любимого молочного коктейля? — засмеялся я.
— Не говори при мне таких страшных слов... — закрыла она уши руками. Я убрал бутылочку с коктейлем обратно в холодильник и ушел в свою комнату смотреть телевизор.
С этого дня шоколадно-ореховая паста, молочные коктейли, мороженое и прочие НЕ диетические вкусности покупались исключительно для меня... Я, не будучи дураком, радостно ими лакомился, втайне посмеиваясь над «глупостью» матери...
Ища в кухонных шкафчиках шоколад или шоколадные батончики, я то и дело натыкался на какие-то странные и совершенно невообразимые продукты: мюсли, хлебцы, сельдерей, обезжиренный творог и сыр, шоколадки на фруктозе без сахара, диетическая кока-кола. Когда я однажды попробовал диетическую шоколадку, меня чуть не стошнило. Хорошо живется людям, которым не надо сидеть на диете.
Каждое утро, собираясь в колледж, я видел как мама (честное слово, кривясь от омерзения), накладывала себе целую тарелку мюсли, разбавленного либо молоком, либо водой, и ела. От этого зрелища мне самому становилось не по себе! Это ужасно — есть то, что невкусно. Точнее - безвкусно...
Снова баскетбол... Снова игра, в которой я никогда не смогу принять участие... Я играл в баскет на уроках, но в команду меня не выбирали. Однажды я подошел к тренеру и спросил, почему. Он отмахнулся тем, что «команда уже сыгралась, и новичку делать в ней нечего». А если новичок чувствует игру лучше, чем «звезда баскетбола» Брайн Хэттоуэй? Он был «звездой» не только на спортплощадке, но еще пользовался популярностью у девушек. Еще бы — сильный, загорелый, не чета мне, пухлому и рыхлому. Девочки с первого по третий курс — все норовили состроить ему глазки или «случайно» столкнуться в коридоре.
После игры я пошел в раздевалку. Игра опять выдалась дерьмовая. Хэттоуэй мазал, Уорнер спотыкался, Гэтсби ворон считал. Я нервничал за игру, за счет, за команду — мне необходимо было охладиться после такого напряга.
— Эй, Новак! — позвал меня кто-то, когда я, наклонившись к раковине, поливал свою голову струей холодной воды. Я увидел в зеркале троих высоких ребят. Среди них был Брайн Хэттоуэй.
— Новак, ты на прошлой игре меня сильно обидел... — издеваясь и растягивая слова, начал он. Я медленно повернулся к ним лицом.
— Считаешь, незаслуженно? — спросил я.
— А какая разница, — пожал плечами парень, — Ты, толстяк, вообще не имеешь права мне что-либо говорить...
Я даже не заметил, как эти трое подлетели ко мне, ударами заставляя лечь на пол. Хорошо, что мы играли не в футбол! Ударов железными шипами бутцов я бы не выдержал...
Сейчас, наверное, ни один здравомыслящий человек не назвал бы Джонни Новака толстым.
Ну, разве что, кроме моей матери, которая всегда и всем недовольна! Я вешу 51 кг при росте 178 и хочу весить 50. Мне остался один килограмм до совершенства...
С разбитыми губами, лицом и сотрясением мозга я попал в больницу. Мать ежедневно приходила меня навестить после работы. Только вот мне от этого толку было мало! Ей было все равно на мои проблемы — эту ситуацию в школе ей представили так, словно это я начал драку. Мать приходила и рассказывала мне, перебинтованному и больному, что с ней происходит на работе, как продвигается ее диета... А недавно она познакомилась с «новым папой». С каким нахрен «новым папой»?
А Хэттоуэйа даже из колледжа не исключили...