Глава шестая. ПОРОСЁНОК И ПЕРЕЦ
Что делать дальше, Алиса не знала. Она остановилась у крыльца, когда из лесу показался Почтальон. Алиса решила, что это Почтальон потому, что через плечо у него висела сумка. Без сумки он был бы вылитый Карась.
Почтальон забарабанил в дверь. Потом дверь приоткрылась. С порога, вылупив глаза, глядела служанка — сущая Лягушка. На ней был кружевной передник и наколка.
Алиса, вся дрожа от любопытства, ждала, что будет дальше.
Карась вытащил из сумки громадный мятый конверт, протянул его Лягушке и провозгласил:
— Герцогине. Приглашение. От Королевы. На крокет.
Лягушка торжественно повторила:
— На крокет. От Королевы. Приглашение. Герцогине.
Затем Карась и Лягушка низко поклонились друг другу и стукнулись лбами.
Алиса расхохоталась, да так, что ей пришлось спрятаться за деревом, чтобы не спугнуть эту парочку. Когда она снова выглянула из лесу, Карась уже ушёл, а Лягушка сидела на крыльце и внимательно смотрела в небо.
Алиса неуверенно приблизилась к дверям и постучала.
— Стучи, стучи, авось достучишься, — дружелюбно сказала Лягушка. — Только зря ты это. Я тебя и так вижу, а там, — она указала лапой на дверь, — такой кавардак, что стучи не стучи — всё равно не услышат.
И правда, в доме был кавардак. Кто-то выл, кто-то чихал, кто-то спорил. Гремели тарелки.
— Скажите, пожалуйста, — спросила Алиса, — а можно я войду?
— Авось достучишься, — развивала свою мысль Лягушка, не обращая на Алису никакого внимания. — Вот если бы ты была там, а я тут, и ты бы постучала, — я бы тебе открыла. А так чего стучать-то?
Лягушка по-прежнему смотрела в небо, и Алисе это не понравилось. «Но она ведь не нарочно, — подумала Алиса. — Просто у неё глаза на макушке. Вот она и смотрит вверх. Только почему она мне не отвечает?»
— Можно войти? — переспросила Алиса.
— Эх! — сказала Лягушка. — Посижу здесь до завтра и...
И из распахнувшейся двери вылетело тяжёлое блюдо. Блюдо просвистело над Лягушкиной головой, оцарапало ей нос, трахнулось о дерево и разлетелось на куски.
— ...или до послезавтра, — равнодушно проговорила Лягушка. — Погода больно хороша!
— Можно войти? — закричала Алиса.
— И чего ты там забыла? — недоумённо спросила Лягушка. — Ты сама подумай...
Действительно, было о чём подумать. Но уж очень не понравилось Алисе, как Лягушка с ней обращается.
— И что они все спорят? — пробормотала Алиса. — Спорят и спорят как сумасшедшие.
По-видимому, Лягушка решила, что настал момент повторить ещё раз всё, что она уже сказала, и притом с некоторыми дополнениями.
— Эх! — махнула она лапой. — Посижу здесь до завтра или до послезавтра. Или до послепослепослезавтра. Вон погода-то какая!
— А как же я? — взмолилась Алиса.
— А так же, — любезно ответила Лягушка и запела вполголоса.
— Да что с ней разговаривать! — в отчаянии прошептала Алиса. — Она же дура набитая!
Она открыла дверь и вошла.
Дверь вела в сизую от дыма кухню. В самой середине на колченогом табурете сидела Герцогиня и нянчила Ребёночка. Над плитой склонилась Кухарка, помешивая поварёшкой в чугунном котле, до краёв наполненном супом.
— В этот... суп... переложили... перца... чхи! — проговорила Алиса, чихая на каждом слове.
Перца действительно хватало. Даже Герцогиня время от времени чихала, а про Ребёночка и говорить нечего — он то чихал, то орал, то чихал, то орал, и так далее, без передышки.
Только двое присутствующих совсем не чихали: Кухарка и здоровенный кот, который восседал на коврике у печки и улыбался от уха до уха.
— Извините, — робко начала Алиса, не зная, прилично ли ей первой заводить разговор, — вы не скажете, почему этот кот улыбается?
— Он Чеширский Кот, — ответила Герцогиня. — Вот и улыбается. Ах ты поросёнок!
Последние слова Герцогиня произнесла с такой яростью, что Алиса подскочила. Впрочем, она тут же догадалась, что Герцогиня имеет в виду Ребёночка. Успокоившись, Алиса сказала:
— А я и не знала, что Чеширские Коты такие улыбчивые. Раньше я думала, что коты вообще не умеют улыбаться.
— Уметь-то они умеют, — разъяснила Герцогиня, — да не каждый улыбается.
— В жизни не слыхала, чтобы коты улыбались, — ввернула Алиса, очень довольная ходом разговора.
— А про что ты вообще слыхала? — ответила Герцогиня. — Куда тебе...
Алисе эти слова очень не понравились, и она решила поговорить о чём-нибудь другом. Пока она раздумывала, о чём бы спросить, Кухарка сняла котёл с огня и принялась швырять всё что ни попадя в Герцогиню и Ребёночка.
Сперва полетели кастрюли и сковородки, потом Кухарка перешла на банки, чашки, тарелки и подстаканники. Герцогиня не обращала на Кухарку ни малейшего внимания, хотя один подстаканник стукнул её по затылку, а Ребёночек и без того выл не переставая, так что понять, попала ли в него Кухарка, не было никакой возможности.
— Перестаньте хулиганить! Ой, носик-то, носик поберегите! — закричала перепуганная Алиса, когда над головой Ребёночка просвистел медный таз и действительно едва не отхватил ему нос.
— Кстати, насчёт носа, — проворчала Герцогиня. — Не суй нос в чужой вопрос. А то из-за тебя Земля вертится в два раза медленнее, чем положено.
— И ничего подобного! — ответила Алиса, довольная тем, что наконец-то может себя показать. — Земля за двадцать четыре часа оборачивается вокруг своей оси, вследствие чего...
— Кстати, насчёт следствия, — перебила её Герцогиня и обратилась к Кухарке: — Отруби-ка ей голову. Без следствия.
Алиса с опаской посмотрела на Кухарку — а вдруг она примет к сведению эти слова? Но Кухарка энергично помешивала суп и никого слушать не желала. Алиса успокоилась и продолжала:
— Да, за двадцать четыре часа... Нет, за двенадцать... Нет, за...
— Стоп, — сказала Герцогиня. — Я, знаешь ли, не перевариваю цифр.
И она принялась баюкать Ребёночка, напевая колыбельную и встряхивая его изо всех сил на конце каждой строчки:
Когда чихает твой малыш
Часов по восемь с третью,
Ну как его не угостишь
Дубиной или плетью!
Припев
(его подхватили Кухарка и Ребёночек)
Вау! Вау! Вау!
Закончив припев, Герцогиня начала подбрасывать Ребёночка под потолок, да так, что он только повизгивал.
Сквозь визг доносились такие слова:
Пусть он до перца не охоч,
Строптив и недоверчив,
Его разочек пропесочь,
Как следует поперчив!
Припев
Вау! Вау! Вау!
— Лови! — томно сказала Герцогиня и швырнула Ребёночка Алисе. — Можешь его побаюкать. А мне пора переодеваться. Сегодня крокет у Королевы.
Сказав это, она вылетела из комнаты. Кухарка метнула ей в спину сковородку, но промахнулась.
Алиса едва успела подхватить Ребёночка. Это был очень странный Ребёночек. Ручки и ножки торчали у него в разные стороны, «как у осьминога», — подумала Алиса.
Лёжа у Алисы на руках, загадочное существо пыхтело как паровоз, извивалось, скручивалось, раскручивалось, — словом, Алисе стоило большого труда его удержать.
Когда Алиса наконец разобралась, как баюкать Ребёночка, чтобы он не упал на пол (для этого пришлось завязать его узлом и придерживать за правое ухо и левую пятку, чтобы не развязался), она вынесла Ребёночка на свежий воздух.
— Если оставить его на кухне, — рассуждала она, — не сегодня-завтра его прикончат. Я должна спасти малыша от верной смерти.
Тут она замолчала, а Ребёночек перестал чихать и хрюкнул.
— Не хрюкай, — посоветовала ему Алиса. — Хрюканьем трудно выразить мысли.
Ребёночек опять хрюкнул, и Алиса в тревоге посмотрела на него, не понимая, что случилось.
Без сомнения, нос у Ребёночка был очень похож на пятачок. Собственно говоря, это и был пятачок. Кроме того, глазки у Ребёночка сделались подозрительно маленькими. Одним словом, Алисе его вид не очень понравился.
«Может, он захныкал, а не захрюкал», — предположила она и пристально посмотрела ему в глаза: не плачет ли?
Но нет, он не плакал.
— Вот что, голубчик, — задумчиво сказала Алиса, — если ты твёрдо решил стать свиньёй, нам придётся расстаться. Так что взвесь, пожалуйста, все «за» и «против»...
Ребёночек опять захныкал (или захрюкал, трудно сказать), и наступило молчание.
«Что же я с ним дома буду делать?» — подумала Алиса, но тут Ребёночек захрюкал снова, да так беспокойно, что Алиса опять озабоченно на него посмотрела. На этот раз ошибки быть не могло: она держала на руках самого настоящего поросёнка!
Тут Алиса почувствовала, что уж это ни в какие ворота не лезет, опустила поросёнка на землю и испытала огромное облегчение, когда увидела, как он бойко затрусил в сторону леса.
«Если бы этот Ребёночек вырос, — вздохнула Алиса, — он стал бы противным мальчишкой, а так, я думаю, из него выйдет славная свинка».
И Алиса стала размышлять о тех своих знакомых, из которых тоже запросто вышли бы самые настоящие свинки, и уже подумала: «Эх, знать бы, как их превратить...» — но тут она вздрогнула, потому что внезапно увидела Чеширского Кота, сидевшего на ветке высокого дерева в нескольких шагах от неё.
Кот ухмыльнулся. Алисе показалось, что улыбка у него добродушная. Но зато когти у Кота были длинные, а зубы — чересчур острые. Поэтому Алиса решила, что с Котом надо обращаться почтительно.
— Чеширский Котик... — несмело заговорила она, не зная, придётся ли ему по душе такое обращение. Кот улыбнулся ещё шире. «Он вроде бы доволен», — подумала Алиса и продолжала: — Чеширский Котик, скажите, пожалуйста, как мне выйти из этого леса?
— Это зависит, — ответил Кот, — от того, куда ты хочешь попасть.
— А мне всё равно — куда, — объяснила Алиса.
— Значит, — твёрдо сказал Кот, — всё равно как.
— Мне бы хоть куда-нибудь выйти, — вздохнула Алиса.
— Ну, — заметил Кот, — куда-нибудь ты обязательно выйдешь. Если пройдёшь сколько требуется.
Алиса поняла, что с этим не поспоришь, и задала другой вопрос:
— А кто здесь живёт поблизости?
— Там, — сказал Кот и махнул правой лапой, — живёт Шляпник. Там, — тут он махнул левой лапой, — живёт Мартовский Заяц. Выбирай любого — оба давно сошли с ума.
— Зачем же я к ним пойду, если они сумасшедшие? — удивилась Алиса
— Ничего не попишешь, — развёл лапами Кот. — Мы здесь все... того. Я... того. Да и ты тоже.
— Откуда вы знаете, что я... того? — спросила Алиса.
— Откуда? — сказал Кот. — Да иначе ты бы сюда ни за что не попала.
— А откуда вы знаете, что вы... того?
— Положим, — сказал Кот, — собака не... того. Согласна?
— Да, я так всегда и считала, — кивнула Алиса.
— Превосходно! — продолжал Кот. — Заметим, что собака ворчит, когда злится, и машет хвостом, когда радуется. Ну а я? Я ворчу, когда радуюсь, а хвостом машу, когда злюсь. Следовательно, я... того.
— Вы не ворчите, вы урчите, — возразила Коту Алиса.
— Не вижу разницы, — ответил Кот. — Ты пойдёшь к Королеве на крокет?
— Я бы пошла, — сказала Алиса, — да ведь меня никто не звал.
— Отлично. Там и встретимся, — промяукал Кот и исчез.
Алиса почти не удивилась — она уже привыкла к разным чудесам. Пока она глядела туда, где только что был Кот, он возник снова.
— Между прочим, что с Ребёночком? — спросил Кот. — Чуть было о нём не забыл.
— Он превратился в хрюшку, — спокойно ответила Алиса, как если бы с Котом не произошло ничего из ряда вон выходящего.
— Так я и знал, — мрачно произнёс Кот и снова исчез.
Алиса немного подождала, на случай, если Кот возникнет, но Кот не возникал, и через несколько минут она тронулась в путь, туда, где, по словам Кота, жил Мартовский Заяц.
«Шляпников я видела, — рассуждала Алиса. — Они делают шляпы. А вот Мартовские Зайцы — это куда интереснее. Надо думать, они сходят с ума в марте... Но сейчас у нас май, и, значит, Мартовский Заяц не опасен... Во всяком случае, не так опасен, как в марте».
Тут Алиса посмотрела налево и опять увидела Кота.
— В хрюшку или в клюшку? — спросил Кот. — Я не расслышал.
— В хрюшку, — ответила Алиса. — И очень, очень вас прошу — не возникайте так внезапно. А то у меня даже голова закружилась.
— Учту! — заурчал Кот.
На этот раз он медленно-медленно растаял в воздухе: сначала исчез кончик хвоста, потом сам хвост, потом спина, лапы, а уж потом улыбка, она ещё немного повисела в воздухе, хотя сам Кот давно уже улетучился.
— Да-а-а! — восхитилась Алиса. — Случалось мне видеть кота без улыбки. Но вот улыбку без кота!.. В жизни не видывала ничего удивительнее!
Она прошла ещё несколько шагов и увидела дом Мартовского Зайца. В том, что это тот самый дом, сомнений быть не могло: вместо соломы крыша была устлана заячьим мехом, а дым валил из трубы, похожей на заячье ухо.
Это был очень большой дом. Поэтому, прежде чем подойти ближе, Алиса из осторожности погрызла кусочек гриба и немножко подросла. И всё-таки шла она к дому Мартовского Зайца с опаской, повторяя про себя: «А что, если у него не все дома?.. Может, лучше пойти к Шляпнику?..»