Глава вторая. МОРЕ СЛЁЗ
- Необычаянная история! Я ростю!.. - воскликнула Алиса. От удивления она и думать забыла про грамматику. - То есть я расту, как самый огромный, самый раздвижной телескоп! Ножки мои, до свидания!
Когда Алиса поглядела вниз, её ног почти что не было видно, они были уже далеко-далеко.
- Ножки мои, ножки, кто же теперь будет вас обувать? Мне-то до вас не дотянуться... Я так от вас далеко... Придётся вам самим о себе заботиться. Вы не бойтесь, я вас не брошу, а то вы, чего доброго, пойдёте назло мне не туда, куда надо. Ну да ладно, я вам на день рождения подарю новые тапочки!
Алисе это очень понравилось, и она продолжала:
- Тапочки я пошлю по почте. Вот так штука: дарить подарки, и кому? Ноге. А адрес на посылке будет такой:
Коврик-на-Полу,
угол Гостиной,
Алисиной Левой Ноге
в собственные руки.
Ох, да что это я такое болтаю!
В этот момент она больно стукнулась затылком о потолок. Теперь ей ничего не стоило взять ключик. Алиса схватила его и побежала назад к дверце.
Ах, Алиса, Алиса! Ей оставалось одно: лечь на живот и одним глазом заглядывать в сад. Никакой надежды протиснуться через дверь не было. Алиса села на пол... и заплакала.
«Постыдилась бы! - возмутилась она. - Выросла до потолка, а теперь плачешь. Ни стыда у тебя нет, ни совести!» Но тут Алиса заплакала ещё пуще, и слёзы потекли рекой, и текли, пока вокруг неё не натекло целое море слёз, довольно глубокое и залившее никак не меньше половины коридора.
Минутой позже послышались чьи-то осторожные шаги. Алиса вытерла слёзы и стала всматриваться - кто там идёт?
Это возвращался Белый Кролик. Он был изысканно одет. В одной лапе он нёс веер, в другой - пару свежих лайковых перчаток. Кролик по-прежнему куда-то спешил и озабоченно приговаривал:
- О Герцогиня! Задаст она мне перцу... или не задаст?
Алиса была в отчаянии, ей было всё равно, у кого просить помощи. Поэтому, когда Кролик подошёл ближе, она прошептала:
- Не будете ли вы так...
Кролик встрепенулся, уронил веер и перчатки и дал стрекача.
Алиса нагнулась и подобрала перчатки и веер. В коридоре было душно, вот Алиса и принялась обмахиваться веером, приговаривая:
- Ну и ну! Всё сегодня идёт вкривь и вкось. А ведь ещё вчера... Ещё вчера всё шло как обычно. И вдруг, здрасьте-пожалуйста, сегодня с утра всё вверх дном. Правда, за завтраком никаких необычных событий не произошло. Хотя что-то было как-то не так... Ну а если я не та, что раньше, возникает вопрос: кто же я такая? Вот это загадка!
Тут Алиса стала вспоминать одну за другой всех своих подружек, вдруг она в кого-то из них превратилась?!
«Я не Джекки, - рассуждала Алиса, - потому что у Джекки есть косички, а у меня нет. Я не Джекки, потому что Джекки у нас совсем дурочка, а я, чего я только не знаю! И потом, она - это она, а я - это я. Ох, всё так ужасно загадочно! Надо бы проверить: может, я позабыла всё, что знала, когда ещё была Алисой. Ну-ка посмотрим: четырежды пять - двенадцать, четырежды шесть - тринадцать, четырежды семь... Господи, да так я и до восемнадцати не доберусь! Ну ничего, таблица умножения не считается. География в сто раз важнее. Лондон - столица Парижа, Париж - столица Копенгагена, Копенгаген - столи... Да что это такое! Видно, я всё-таки превратилась в Джекки. Вот что, попробую-ка почитать стихи, это у меня всегда чудесно выходит».
Алиса, будто отвечая урок, сложила руки на животе и начала читать, но только почему-то голос у неё сделался тонким и сиплым, да и слова выходили какие-то странные:
К нам сегодня приходил
Наш знакомый Крокодил,
Говорил: «У вас в пруду
Я друзей себе найду.
У вас тут плавают ерши -
Они для дружбы хороши».
Увидел Крокодил ершей,
Улыбнулся до ушей,
И слышится из пасти:
«Ребятушки,
залазьте!»
- Опять, опять всё не так, - всхлипнула Алиса. - И я не я, а какая-то Джекки. И жить мне придётся у неё дома, и её куклами играть, и уроки за неё зубрить. Нет, если я взаправду Джекки, ни за что не вернусь домой! Меня, конечно, начнут упрашивать: вылезай, мол, из колодца, - а я посмотрю-посмотрю и отвечу: «Как бы не так! Вы скажите лучше, кто я такая? Если та девочка, в которую я превратилась, - ничего себе, так и быть, вылезу. А если нет - останусь тут, пока ещё в кого-нибудь не превращусь. Вот!» Бедная я, бедная! - воскликнула Алиса и опять всплакнула. - Если бы только меня позвали домой... Одной так плохо!
В недоумении она уставилась на свою левую руку: на ней была лайковая перчатка Кролика.
- Как же я её натянула? - опешила Алиса. - Неужели я снова... складываюсь?
Она подошла к столику. Но теперь это был уже не столик, а СТОЛ. Алиса опять становилась меньше.
Вскоре она разобралась, в чём всё дело. Всё дело было в веере. Алиса сразу бросила его на пол и правильно сделала, потому что если бы ещё разок им махнула - истаяла бы как свечка.
- Хорошо, до этого не дошло, - вздохнула Алиса, испуганная, но всё-таки очень довольная тем, что осталась цела. - А теперь - в сад.
И она со всех ног кинулась к низенькой дверце.
Что бы вы думали? Дверца закрыта, а ключ как лежал, так и лежит на столе. «Хуже некуда, - подумала Алиса. - Что мне такой крохотной делать? Хуже некуда, иначе не скажешь».
Она поскользнулась и - плюх! - шлёпнулась прямо в солёную воду.
Поначалу Алиса решила, что упала в море. «А раз так, обратно вернусь на поезде», - успокоилась она. (Алиса один раз в жизни побывала на море и была уверена, что море состоит из оркестра, детей, копающих песочек, лежаков, дачных домиков и железнодорожной станции за ними.) Впрочем, она довольно быстро сообразила, что утопает в собственных слезах, которые наплакала, когда была ростом до потолка.
- Ну вот, расплакалась, а теперь расплачивайся, - рассердилась Алиса и поплыла в ту сторону, где, по её мнению, находился берег. - Утопаю в слезах. Такое всё же не с каждым случается. Не со всяким такие чудеса бывают. Впрочем, сегодня одно чудо за другим.
Вдруг она услыхала, как что-то плещется неподалёку, и повернула на шум, чтобы разобраться, в чём дело. Сперва ей почудилось, что это резвится шаловливый Кит или, на худой конец, купается Гиппопотам, но тут вспомнила, какой стала маленькой, и поняла, что перед ней - мышь, которая свалилась в море слёз и теперь пускает пузыри.
«Может быть, стоит с ней заговорить? - заколебалась Алиса. - Раз уж сегодня всё шиворот-навыворот. Не исключено, что это говорящая мышь. Попробуем!» И она обратилась к Мыши с такими словами:
- О Мышь! Как мне отсюда выбраться? Я уже устала плавать. О Мышь!
Именно так, считала Алиса, и положено разговаривать с мышами. Правда, раньше ей этого делать не приходилось, но тут она припомнила, что в одном старом учебнике, где слово «мышь» склонялось во всех-всех падежах, было написано так:
Именительный - мышь
Родительный - мыши
Дательный - мыши
Винительный - мышь
Творительный - мышью
Предложный - о мыши
Звательный - О мышь!
Мышь хитро посмотрела на Алису, подмигнула, но промолчала.
«Может, она не говорит по-нашему, - рассудила Алиса. - Это, вероятно, Французская Мышь. Она приплыла к нам из Франции вместе с Вильгельмом Завоевателем». Алиса так подумала, потому что проходила Вильгельма Завоевателя по истории. Он и правда приплывал в Англию, да только девятьсот лет назад.
На этот раз Алиса заговорила с Мышью по-французски:
- Où est ma chatte?
Это предложение было напечатано на самой первой странице Алисиного учебника, а значило оно: «Где моя кошка?»
Мышь встрепенулась и забулькала.
- Что я наделала! - вскрикнула Алиса, понимая, что обидела ни в чём не повинное животное. - Простите, пожалуйста! Я и позабыла, что вы, наверное, не любите кошек!
- Наверное, не люблю! - повторила Мышь визгливым, срывающимся голоском. - А ты бы любила кошек на моём месте?
- Вряд ли, - примирительно сказала Алиса. - Вы только не сердитесь, но мне бы очень хотелось познакомить вас с моей кошкой Диной. Честное слово, если бы вы её увидели, вы бы просто влюбились во всех кошек сразу. Она такая ласковая, добродушная киска, - мечтательно говорила Алиса, размеренно плавая по кругу. - Она любит посидеть у огня, сидит себе, умывается и мурлычет... или спит у меня на коленях... или ловит мышей... Ой, извините! - закричала Алиса, потому что Мышь опять забулькала, и чувствовалось, что она не на шутку обижена. - Я, честное слово, не нарочно. Если вам неприятно, не будем больше об этом говорить.
- «Если вам неприятно»! Нашла, о чём говорить! - заголосила Мышь, трясясь от носа до кончика хвоста. - Как будто это я завела разговор! Ненависть к кошкам у меня в роду. Они все гордячки! Слышать о них не желаю!..
- Ну конечно, конечно, - поспешно перебила её Алиса, не зная, о чём бы ещё поговорить. - Скажите, вы любите... э-э-э... собачек?
Мышь промолчала, и Алиса смело продолжила:
- Рядом с нами живёт один славный пёсик. Вы много потеряли, если до сих пор с ним не познакомились. Такой, знаете, фокстерьер с блестящими глазками и курчавой шёрсткой... Если бросить палочку, он её вам принесёт, а ещё он умеет стоять на задних лапах и служить. Словом, всего и не припомнишь. Хозяин взял пёсика на дачу. И он говорит, этот пёсик такой полезный, прямо незаменимый! Переловил на даче всех крыс и... Ну вот, опять! - огорчилась Алиса. - Снова я вас обидела.
Между тем Мышь была уже далеко и изо всех сил работала всеми четырьмя лапами, так что по морю слёз пошла лёгкая рябь.
Алиса ласково окликнула её:
- Уважаемая Мышь! Вернитесь! Я больше не буду ни про собак, ни про... кошек, если они вам не по душе.
Услыхав это, Мышь развернулась и медленно поплыла назад. Она была бледна («от душевного потрясения», решила Алиса) и дрожащим, хриплым голосом проговорила:
- Знаешь что, давай выберемся на берег, а там я расскажу тебе Историю Моей Жизни, и тогда ты поймёшь, почему я их ненавижу.
И правда, пора было выбираться на сушу. Алиса оглянулась: кого только не было вокруг! В море слёз барахтались Утёнок и Додо, Попугай Ара и Орлёнок и множество других неизвестных птиц и зверьков. Алиса поплыла к берегу, а за нею тронулись все остальные.