Глава 16
Воздух в кафе был густым и сладким от запаха свежей выпечки и разогретого молока. Наен сидела за столиком у окна, сжимая в руках чашку с капучино, которое уже успело остыть. Она смотрела на улицу, но не видела ни прохожих, ни машин. Перед глазами стояло его лицо с того гигантского билборда. Ли Вэй, почувствовав ее отстраненность, вежливо извинился и ушел, оставив ее одну.
Она пыталась дышать глубже, загнать обратно нахлынувшую панику. Это просто совпадение. Они приехали на концерт и уедут. Она просто не будет смотреть в сторону концертных площадок, не будет включать телевизор. Она переждет. Она справится.
Дверь в кафе открылась с привычным звонком. Наен машинально подняла взгляд — и мир остановился.
В дверях, залитый светом уличных фонарей, стоял он.
Ли Минхо.
На нем были простые черные джинсы и темная толстовка, капюшон частично скрывал его лицо. Но его осанка, его энергия, сама плотность его присутствия выдали бы его среди тысяч. Он замер на пороге, его взгляд, будто наведенный радар, прошелся по залу и мгновенно нашел ее. Зацепился. Пригвоздил.
Он не улыбнулся. Не сделал ни одного быстрого движения. Он медленно, как во сне, направился к ее столику. Каждый его шаг отдавался в ее груди глухим стуком. Она не могла пошевелиться, не могла издать звук. Она просто сидела, сжимая холодную чашку, чувствуя, как все внутренности сжимаются в ледяной ком.
Он подошел и остановился по другую сторону столика. Он смотрел на нее, и в его глазах не было ни голода, ни одержимости, которые она помнила. Там была какая-то новая, глубокая усталость. И печаль.
— Как ты? — его голос был тихим, хриплым, лишенным всяких интонаций. Простой, почти бытовой вопрос, который в его устах звучал как что-то монументальное.
Она открыла рот, но не смогла выговорить ни слова. Только беззвучно пошевелила губами.
— Все хорошо? — спросил он снова, и в этот раз в его голосе прозвучала едва уловимая тревога.
Она наконец кивнула, судорожно сглотнув ком в горле. —Да… все хорошо.
Они смотрели друг на друга через крохотный столик, и между ними висели все эти месяцы разлуки, весь ее страх, вся его борьба с самим собой. Это было невыносимо.
Минхо медленно опустил руку в карман толстовки и достал что-то маленькое, блестящее. Он положил это на стол перед ней и отодвинул к ней.
Это было кольцо. Простое, из белого металла, без камней, с гладкой, отполированной поверхностью. Оно выглядело старым, но ухоженным.
— Это… — он запнулся, словно подбирая слова. — Это не обручальное. Не предложение. Это… оберег. Он… помогал мне иногда. Держал меня в границах. — Он сделал паузу, его взгляд упал на кольцо. — Теперь он твой. Носи его. Или выброси. Как захочешь.
Он посмотрел на нее еще раз, долгим, прощающим взглядом, вбирая в себя каждую черточку ее лица, будто делая последнюю мысленную фотографию.
— Будь счастлива, Наен, — произнес он тихо, и в этих словах не было ни капли пафоса или игры. Была только абсолютная, безоговорочная искренность. И бесконечная грусть.
Он развернулся и пошел к выходу. Не оглядываясь. Он вышел на улицу, растворился в толпе и исчез. Как призрак.
Наен сидела, не в силах пошевелиться, глядя на кольцо, лежащее на столе. Оно было холодным. Она медленно, почти боясь, дотронулась до него кончиками пальцев. Металл оказался на удивление теплым. Как будто впитавшим в себя часть его тепла, его борьбы, его силы. Она сжала его в ладони и расплакалась. Тихо, безнадежно, понимая, что только что потеряла его окончательно. И что это было именно то, чего он хотел для нее. Для них обоих.
Сынмин не мог больше терпеть. Эта игра в поддавки, это хождение по краю пропасти выводили его из себя. Он заманил Чонина к себе в студию под предлогом прослушать новый трек. Как только дверь закрылась, он повернулся к нему, скрестив руки на груди.
— Все, хватит, — сказал он резко. — Допрос окончен. Говори правду. Что все это значит? Эта идеальная картинка? Эта осторожность? Я не верю тебе. Я чувствую, что ты лжешь. Каждую секунду.
Чонин, стоявший у стойки с микшерным пультом, замер. Его спина была напряжена. —Я выполняю наши условия, Сынмин. Что тебе еще нужно?
— Мне нужно знать, почему! — взорвался Сынмин. — Почему ты предложил эту сделку? Почему ты здесь? Что ты на самом деле от меня хочешь? Потому что это не просто интерес к моим «сложным эмоциям»! Это что-то другое! Я это чувствую!
Чонин медленно обернулся. Его лицо было бледным, а в глазах бушевала настоящая буря. Маска треснула окончательно. —Хорошо, — прошептал он. — Хочешь правды? Правда в том, что я старый, уставший дурак. Правда в том, что я наблюдал за тобой десятилетиями. Сначала из любопытства. Потом… потом иначе. — Его голос дрогнул. — Я видел, как ты страдаешь из-за каждого, как ты пропускаешь всю их боль через себя. И я… я хотел забрать ее у тебя. Всю. Забрать и спрятать где-то глубоко внутри, чтобы ты наконец перестал мучиться. Но я не знал как. Я не умею… утешать. Я умею только… обладать. Контролировать. Вот и придумал этот идиотский контракт. Самый простой способ быть рядом. Чтобы защищать тебя. Даже от меня самого.
Он отвернулся, пытаясь скрыть дрожь в руках. —Вот и вся правда. Теперь ты знаешь. Говори свое «стоп». Я готов.
Сынмин стоял, ошеломленный. Все кусочки пазла сложились в единую, шокирующую картину. Холодность. Манипуляции. Странный поцелуй. Все это было неумелой, исковерканной попыткой… проявления любви. Самой настоящей, неидеальной, болезненной любви.
Он не сказал «стоп». Он подошел к Чонину, встал перед ним и заглянул ему в глаза. Впервые он видел его без всяких масок — испуганного, уязвимого, настоящего.
— Значит, все это время… ты просто любил меня? — тихо спросил Сынмин.
Чонин сжал губы, будто от боли, и кивнул, не в силах вымолвить ни слова.
Сынмин медленно, давая ему время отстраниться, поднял руку и прикоснулся к его щеке. Кожа была горячей. —Почему ты просто не сказал?
— Потому что я не знаю как, — прошептал Чонин, и его голос сорвался. — Я забыл, как это делается.
Сынмин больше не сомневался. Он наклонился и поцеловал его. На этот раз поцелуй был не ледяным экспериментом, а медленным, теплым, полным понимания и принятия. Это был поцелуй не жертвы и хищника, а двух одиноких душ, нашедших друг друга сквозь толщу лет, страхов и неумения говорить о чувствах.
Когда они разомкнули губы, Чонин смотрел на него широко раскрытыми глазами, в которых смешались шок, надежда и неподдельное изумление.
— Значит… «стоп» не будет? — тихо спросил он.
— Нет, — Сынмин покачал головой и позволил себе улыбнуться. — «Стоп» не будет. Но правила пересматриваем. С сегодняшнего дня никаких масок. Ты покажешь мне всего себя. И я тебе — себя. Договорились?
Чонин кивнул, и в его глазах выступили редкие, почти забытые слезы облегчения. Он притянул Сынмина к себе и снова поцеловал, уже без страха, без расчетов, просто потому, что теперь мог это делать. Они были больше, чем партнерами по сделке. Теперь они были парой. По-настоящему.
Хёнджин и Феликс сидели на кухне в апартаментах Хёнджина, попивая утренний кофе и лениво листая ленту новостей на планшете. Вдруг Феликс поперхнулся, указывая пальцем на экран.
— Хёнджин… посмотри…
Там была свежая, немного смазанная фотка, сделанная очевидно скрытой камерой. На ней были Чонин и Сынмин. Они стояли в парке. Не просто стояли. Чонин держал Сынмина за руку. А Сынмин… Сынмин улыбался. Не своей обычной, вежливой улыбкой, а по-настоящему счастливой, светлой.
Хёнджин выронил ложку, которая с грохотом упала на пол. —Что за…? Это что, фотошоп?
— Не думаю, — прошептал Феликс, увеличивая изображение. — Смотри на его глаза. Он… он сияет. А Чонин… Чонин смотрит на него так, будто…
— Будто тот самый демон из нашей дорамы, который нашел свою половинку и готов ради нее на все, — закончил за него Хёнджин, все еще не веря своим глазам.
Они переглянулись. В их взгляде читался один и тот же вопрос: что, черт возьми, происходит в последнее время? Минхо отпускает свою одержимость, а ледяной, насмешливый Чонин вдруг вступает в отношения с тихим, чувствительным Сынмином?
— Мир сошел с ума, — констатировал Феликс, делая большой глоток кофе.
— Или, наконец-то, встал с колен, — задумчиво произнес Хёнджин. — Может, это и к лучшему. Может, всем нам пора перестать прятаться.
Они сидели молча, допивая кофе, и наблюдали, как за окном разгорается новый день. День, который принес еще больше неожиданностей в их бесконечную, полную тайн жизнь.