Глава 5
Следующий день тянулся бесконечно. Каждая минута наливалась свинцом, отяжеляя веки, замедляя движения. Наен двигалась по кафе как сомнамбула, автоматически выполняя заказы, улыбаясь клиентам стеклянной улыбкой, моя кружки до скрипа. В ушах стоял монотонный гул кофемашин, но сквозь него пробивался навязчивый, как сердцебиение, вопрос: «Идти? Не идти?»
Ее ладонь, та самая, которую он согревал, временами вспыхивала призрачным жаром. Она ловила на себе взгляды мужчин — впервые в жизни — и каждый раз вздрагивала, ожидая увидеть его гипнотический взгляд. Но это были всего лишь обычные люди с обычными лицами.
Мысли путались. Она пыталась представить его обычным парнем. С причудами, да. С опасными наклонностями, возможно. Но парнем. Тогда его интерес казался , пугающим, но… почти нормальным. Почти.
Но он не был обычным. Он был Ли Минхо. Идол. Бог со сцены. Его внимание было не подарком судьбы, а аномалией, сломом в матрице. И это не сулило ничего хорошего.
Восемь часов вечера. Координаты на визитке вели в портовый район, в место, где туристы не ходят. Она представила себе темный склад, заброшенный причал. И его там. Ждущего.
У нее свело живот от спазма. Нет. Она не пойдет. Это безумие.
Она с таким остервенением принялась вытирать столик у окна, что чуть не смахнула на пол вазочку с сахаром.
И в этот момент дверь в кафе распахнулась.
Вместе с порывом вечернего прохладного воздуха внутрь вошел он.
Наен замерла с тряпкой в руке, сердце остановилось, а потом рванулось в бешеной скачке. Не могло быть. Это сон. Галлюцинация от недосыпа.
Но нет. Это был он. Реальный, плотский, занявший собой все пространство у входа. На нем были простые черные брюки и темный свитер с высоким воротником, подчеркивавший линию его челюсти. На глазах — затемненные очки, несмотря на вечер, но она узнала бы его из тысячи по одному только изгибу губ, по осанке, по той ауре непререкаемой власти, что исходила от него.
В кафе было почти пусто. Лишь парочка студентов с ноутбуками в углу да барменша, переставлявшая бутылки с сиропом.
Минхо неспешным, грациозным шагом подошел к стойке. К ее стойке. Его каблуки гулко стучали по кафельному полу. Он снял очки, и его взгляд упал на нее. Тяжелый, изучающий, без единой улыбки.
— Эспрессо, — сказал он тихо. Его голос был низким, бархатным, и он резал слух после визга кофемолки. — Двойной. Без сахара.
Наен не двигалась. Она просто смотрела на него, чувствуя, как кровь отливает от лица, а потом приливает обратно, обжигая щеки. Ее пальцы вцепились в мокрую тряпку.
— Я… я… — она попыталась что-то сказать, но язык не слушался.
Он слегка наклонил голову, его взгляд скользнул по ее форме, с именной бейджиком «Наен», и задержался на ее перепачканных кофе руках. —Что-то не так? — спросил он, и в его тоне прозвучала легкая, почти издевательская забота. — Кажется, ты опять дрожишь. Здесь тоже холодно?
Он все знал. Он знал, где она работает. Он пришел сюда специально. Это была не случайность. Это была демонстрация силы. Он показывал ей, что для него нет преград.
— Нет… все хорошо, — выдохнула она, заставляя себя оторваться от него и судорожно хватаясь за портафильтр. Ее руки тряслись так, что она едва могла удержать его. Она чувствовала его взгляд на себе, как физическое прикосновение. Он наблюдал за ее жалкими попытками собраться.
Она сварила эспрессо, расплескав половину зерен. Наконец, поставила маленькую чашку с темной, обжигающей жидкостью перед ним. —Восемь тысяч вон, — прошептала она, глядя куда-то ему в грудь.
Он не потянулся за деньгами. Вместо этого он взял чашку, его пальцы легонько коснулись ее пальцев. Искра побежала вверх по руке. Она дернулась, как от удара током.
— Спасибо, — сказал он, не отводя от нее взгляда. Он поднес чашку к губам, сделал маленький глоток. — Крепкий. Горький. Как раз то, что нужно после долгого дня.
Он снова поставил чашку на блюдце. Звон фарфора прозвучал оглушительно громко. —Ты ведь сегодня работаешь до закрытия? — спросил он, и в его голосе внезапно появились томные, интимные нотки. — У тебя усталый вид. Тебе нужен отдых. Развлечения.
Она молчала, не в силах вымолвить ни слова. Ее всего колотило.
— Я знаю одно место, — продолжил он, снисходительно, как будто делая ей одолжение. — Тихий бар. С хорошим видом. Там можно… забыться. — Он сделал паузу, давая словам повиснуть в воздухе. — Мне было бы приятно составить тебе компанию. Скажем, в девять?
Это был не вопрос. Это была констатация факта. Он не спрашивал, он сообщал.
Наен наконец подняла на него глаза. В его взгляде не было ни капли тепла. Была лишь холодная, хищная уверенность и… любопытство. Как будто он ставил эксперимент и ждал, как отреагирует подопытная мышь.
— Я… я не могу, — выдавила она, и ее голос прозвучал жалко и слабо, как писк.
— Почему? — он наклонился чуть ближе через стойку, понизив голос до интимного, опасного шепота. От него пахло дорогим кофе, дорогим парфюмом и чем-то металлическим, электрическим. — У тебя другие планы? Или… ты боишься меня?
Он произнес это с такой насмешкой, с таким вызовом, что у нее перехватило дыхание. Он играл с ней. Как кошка с мышью.
— Нет, я… — она запнулась, чувствуя, как предательские слезы подступают к глазам.
— Тогда я буду ждать, — он выпрямился, и его лицо снова стало невозмутимым. Он достал из кармана пачку купюр, положил на стойку, не считая. — Это за кофе. Сдачи не нужно.
Он повернулся и пошел к выходу. У двери он остановился, снова надел очки и бросил через плечо: —До встречи, Наен. Не заставляй себя ждать.
Дверь закрылась за ним. Он ушел. А она осталась стоять за стойкой, сжимая в руках тряпку, с лицом, пылающим от стыда, страха и какого-то извращенного, непонятного возбуждения. На столе лежала пачка денег, размер которой заставлял барменшу в другом конце зала поднять брови.
Она поняла, что у нее не было выбора. Он никогда не давал ей выбора. Он просто сообщал ей ее же расписание.
---
В это время в студии звукозаписи царило напряженное молчание. Банчан нервно прохаживался по комнате. Хёнджин сидел на диване, уставившись в пол. Сынмин, закрыв глаза, прислонился к стене, как будто прислушиваясь к чему-то.
— Он перешел все границы, — разбил тишину Банчан. Его голос дрожал от сдерживаемой ярости. — Он нашел ее на работе. Шантажирует ее своим вниманием. Это уже не игра. Это… преследование.
Хёнджин тяжело вздохнул. —Я говорил ему. Вчера. Он не слушает. Он говорит, что «исследует» ее. Что она «интересная». Он смотрит на людей, как на коллекционные вина.
— Хуже, — беззвучно произнес Сынмин, не открывая глаз. — Он смотрит на них, как на источник питания.
Банчан остановился. —Что?
Сынмин открыл глаза. В них стояла непроглядная печаль. —Его дар. Эмоциональный вампиризм. Он всегда был… особенным. Но раньше ему хватало общей энергии толпы. Как аккумулятору, который заряжается от солнца. Но сейчас… солнца ему мало. Ему нужны точечные, сильные всплески. Глубокие эмоции. Страх. Обожание. Боль. Она… эта девушка… для него как глоток чистой воды после долгой жажды. Она не кричит и не визжит от восторга. Она… молча горит изнутри. И этот огонь он хочет поглотить.
Хёнджин сжал кулаки. —Но это же отвратительно! Мы же не монстры!
— А кто мы? — тихо спросил Сынмин. — Ты, Хёнджин, можешь внушать спокойствие. Гасить чужие эмоции. По сути, ты тоже ими манипулируешь. Я… я чувствую остаточные эмоции на предметах. Я могу потрогать чашку и узнать, что чувствовал человек, державший ее. Это ведь тоже вторжение. Просто мы… мы не пользуемся этим так, как он.
Банчан с силой провел рукой по лицу. —Я чувствую вас всех. Каждого. Как струны, которые натянуты между нами. И его струна… она вся дрожит. Она стала темной, колючей, ненасытной. Он тянет из нее энергию, но чем больше тянет, тем больше хочет. Он сам себя затягивает в эту воронку. И он тянет за собой ее.
Он посмотрел на своих друзей, и в его глазах читалось отчаяние. —Мы должны что-то сделать. Мы не можем позволить ему разрушить жизнь этой девушки. И свою собственную.
— Что? — с горечью спросил Хёнджин. — Привязать его к батареям? Сидеть у него на шее 24/7? Он взрослый человек. Опасный взрослый человек.
— Тогда мы должны поговорить с ней, — неожиданно сказал Сынмин. — Предупредить ее.
Банчан резко повернулся к нему. —И что мы скажем? «Здравствуйте, мы участники группы Stray Kids, и наш друг — энергетический вампир, который хочет выпить вашу дущу, поэтому держитесь от него подальше»? Она либо вызовет полицию, либо сбежит прямиком к нему, чтобы рассказать все. Он для нее — бог.
В студии снова повисло тяжелое молчание. Они были в ловушке. Ловушке собственной силы и собственного бессилия.
— Я попробую, — тихо сказал Сынмин. — Я найду способ поговорить с ней. Не напугать. Просто… дать ей понять, что не все так просто. Что за красивой оберткой может скрываться яд.
Банчан с сомнением посмотрел на него, но кивнул. —Осторожно, Сынмин. Очень осторожно. Если он узнает…
— Он узнает, — без тени сомнения сказал Сынмин. — Он почувствует мое вмешательство. Но, возможно, это хоть как-то его остановит. Заставит задуматься.
Он посмотрел на часы. —Ск девять. Если он сказал ей в девять, значит, он уже ждет.
Он взял со стула свою куртку. —Я должен попытаться.
Банчан и Хёнджин молча смотрели, как он выходит. Они остались одни в студии, в тишине, нарушаемой лишь тихим гудением аппаратуры. Гудением, которое звучало как набат.