[10]
На следующее утро Джин разбудил всех потрясающим запахом рисовых булочек на пару, которые он приготовил по случаю выписки Чима. Сладкий манящий запах буквально за нос притащил на кухню всех любителей поесть. Уплетая нежное лакомство, парни боготворили золотые руки хена, подлизываясь и выпрашивая добавки, даже подрались за одну, растащив ее на части, отчего один кусочек вылетел и упал Чимину в волосы.
— Эй! Ну хорош вам орать, там вторая партия сейчас дозреет, черти блин! — возмутился Чим, пытаясь нащупать скользкое тесто на голове. Но вдруг его руку мягко оттолкнули холодные пальцы, осторожно отодвинули прядь волос, вытащили крошку и отправили ее в рот. Юнги прожевал ее, запил чаем и тут до него дошло, что все, включая рыжего, уставились на него, как на психа.
— Мин, ты не заболел? — спросил Намджун.
— И с каких пор ты сидишь возле Чимина? — опомнился вдруг Тэхен.
— Ты же от него щемился всегда на другой край стола! — добавил Хосок.
Все остальные промолчали, с ужасом наблюдая, как Юнги краснеет до ушей и прячет глаза, не зная, куда себя деть. Чонгук сообразил первым, поймав такой же испуганный взгляд рыжего, поднялся с места, схватил Юнги за руку и потащил вон из кухни, причитая, что у него вылезла аллергия на повидло, и он срочно даст ему таблетку. Уволок его в свою комнату, запер дверь, едва не прищемив нос любопытному Хоби, и прижал к холодной стене.
— Эй, эй, хен, дыши глубже! Посмотри на меня! Вот, молодец. Держи водичку. Пей. Пей, говорю!
Мин, захлебываясь, влил в себя стакан воды, вытер губы и закрыл глаза ладонями. Гук обнял его и улыбнулся, хлопая Мина по спине.
— Вы с Чимином, наконец, сблизились, да? Можешь даже не отвечать, думаю, даже Хоби-хен это понял. В жизни бы не подумал, что гроза дворов Мин Юнги умеет так краснеть.
В дверь заколотили тяжелым кулаком.
— Эй, Чонгук! Вы что там делаете?
— Чим, иди погуляй чутка, — отозвался Гук.
— Я щас тебя погуляю чутка, мелкий!
Юнги неожиданно прыснул смехом и отстранился от Гука. Краснота с него сошла в тот же момент, как прошел ступор, и причиной этому стал медведь, угрожающий сломать дверь, если ему «сейчас же не вернут Мина».
Он щелкнул замком и снова засмеялся, увидев ошалелые глаза рыжего, который, возмущаясь, не забывал жевать украденную под шумок булочку. Тот замер с набитым ртом, подозрительно оглядывая двоих в комнате.
— Ну и чего ты орешь, чудовище? — спросил Мин тоном мамаши.
— А чего вы тут... закрылись и молчите!
— Надо нам значит!
— А мне, значит, не надо?
— Чимин, видимо, не в курсе, что Юнги никогда ни с кем не встречался, и сейчас чувствует себя, как ученица, застуканная на свидании. Никакого сочувствия!
Все повернулись и увидели за спиной рыжего Джина, прислонившегося к стене и скрестившего руки на груди. До Чимина дошел смысл его слов, и он в ужасе уставился на Юнги, снова заливающегося краской...
— Спасибо, Джин, ты пиздец, как помог! — процедил блондин сквозь зубы.
— Хен, да ты сама тактичность! — засмеялся Чонгук, которого ситуация уже откровенно веселила, несмотря на то, что Мина было очень жаль сейчас.
— Я обычно держу рот на замке, Гукки, — парировал Джин, — Но сейчас тот самый критический момент, когда нужно пустить кровь, чтобы полегчало, — он скосил глаза на подслушивающих из-за угла парней и хмыкнул, — Юнги очень скрытный, поэтому люди ошибочно считают его жестоким и грубым. А он не такой. Он изобьет извергов, что издеваются над собакой, а потом будет сидеть плакать над ее сломанной лапой. Сопрет сколько угодно денег у бандитов, но ни за что не позволит обмануть со сдачей старушку на рынке. Скажет, что он старший брат пацана, которого задирают во дворе, чтобы от него отстали, и отдаст ему свой новый мобильник просто потому, что ребенок восторженно посмотрел на дорогую игрушку. И если он ответил взаимностью на чьи-то чувства, это значит, что его собственные сильнее его самого. Знай это, Чимин. Я видел, как ты этого ждал, поздравляю! А вы, — он повернулся к торчащим из-за угла головам, — получите у меня, если будете Мина дразнить!
— Дразнить Мина? Мы что, смертники, по-твоему? — открестился Намджун.
— Во-во, я тоже еще поживу, пожалуй, — поддакнул Хосок.
Юнги стоял с таким видом, будто его прилюдно раздели и выставили на обозрение. Чонгук слышал, как он скрипит зубами в попытке сдержать слезы из последних сил. Положение, как ни странно, спас Чимин. Он очнулся от осознания девственной чистоты своей завоеванной любви и радостно бросился к ней целоваться. Клин клином вышибается, с Юнги опять сошла краснота и высохли слезы, но Чонгук подумал, что, кажется, для Мина на сегодня клиньев достаточно, поэтому вытолкал всех за дверь, вышел сам и закрыл ее.
— Предлагаю по этому радостному поводу слопать все оставшиеся булочки!
Все облегченно выдохнули и отправились на кухню пировать, а Тэхен спросил:
— Ты что, отдашь им нашу комнату?
— Жалко тебе, чтоли, для друга?
— Для друзей, — выгнул бровь Ким, — Но блин, наша кровать...
Гук засмеялся, прижал его к себе и шепнул:
— Ну, если хочешь, можно в отместку осквернить их кровать.
— Извращенец!
— Да кто б говорил! Не хочешь — как хочешь!
Гук фыркнул и ушел вперед, не подозревая, что ровно у двери чиминовой спальни его с разбегу втолкнут в комнату и булочки на кухне достанутся только троим, ведь остальные будут жутко заняты как минимум весь следующий час...
***
Чимин смотрел в глаза Юнги и никак не мог в них насмотреться. Несколько раз открывал рот, чтобы что-то сказать, но передумывал.
— Даже не думай ничего спрашивать, — угрожающе сказал Мин.
— Я услышал более, чем достаточно, просто...
— Что?
— Я теперь чувствую себя таким грешником рядом с тобой!
— Да твою ж мать!
— Молчу, молчу. Подожди, получается тот поцелуй вчера...
— Я тебе щас врежу!
Чимин обиженно замолчал, повесил голову и пошел к двери. Уже взявшись за ручку, притормозил и сказал:
— Разве я не имею права испытать счастье от того, что стал первым у человека, которого люблю?
И ушел, не оборачиваясь, оставив Юнги наедине с этими звенящими в голове словами.
«...которого люблю... которого люблю...»
Мин с силой зажмурился и выругался. Опять он все сам себе испортил. Он сполз по стене у двери и надолго задумался, прокручивая в голове все, что произошло за одно короткое гребаное утро. В мозгах упорно звучала одна знаменитая фраза из фильма: « Я слишком стар для всего этого дерьма»
В переводе на его жизнь это звучало бы как « Я слишком стар для первых в жизни отношений, в которых я нихрена не понимаю». У Чонгука, что ли, инструкцию взять? А что? Ниже падать уже некуда.
Вечером Чимина в доме не обнаружили. Телефон не отвечал, куда он ушел, было совершенно непонятно. Юнги молчал, как партизан, явно что-то зная, но разговаривать не собирался. Когда перевалило за полночь, и парни решили идти искать блудного рыжего, обнаружилось, что Мин тоже исчез.
— Да они блин издеваются! — возмутился Тэхен.
— Я б на месте Юнги тоже бы от нас сбежал, — сказал Намджун.
— Может, дадим им чутка времени? — в глазах Тэхена было беспокойство, но думать о плохом не хотелось. — Чимину завтра на работу, он просто обязан появится дома до утра.
— Сам то в это веришь? — спросил его Гук, когда парни разошлись по комнатам.
— Не особо...
— Подождем, пока все уснут?
— Ты у меня — умница! — заулыбался Тэ и пошел делать кофе.
Чимин явился, когда они уже обулись, и Чонгук взялся за ручку двери, чуть не выпав из нее, когда рыжий резко потянул ее на себя снаружи.
— Опа! А второй где? — тут же спросил Тэхен.
— Какой второй? — не понял Чим.
— Разве Мин не тебя пошел искать? — Чонгук наблюдал, как лицо рыжего вытягивается.
— Юнги куда-то ушел?
Тэхен вздохнул, переглянулся с Гуком и они молча вышли из дома, даже не пытаясь остановить Чима, естественно, последовавшего за ними. Они шатались по темному спящему району около часа, потом разделились и пошли в разные стороны, продолжая звонить и звать блондина на улицах, тревожа собак и чутко спящих людей, вылезавших в окна и грозящих вызвать полицию. Чонгук спускался по особенно крутой улочке, как его кто-то цапнул за руку и утащил в нишу между домами. Он резко повернулся и увидел Юнги, глаза которого были красными и... пьяными. Тот приложил палец к губам, моргнул и по его щеке скатилась слеза.
— Ты чего, Мин? — Гук откровенно охренел, — Ты пьян? Плачешь? Неужели все вот прямо так хреново? Чим настолько плох? Чего молчишь? Не пугай меня, окей?
Юнги пристально смотрел Чонгуку в глаза, кажется, хотел что-то сказать, но слова будто застревали на выходе, и только глаза безумно сверкали влагой в свете желтого фонаря. Чон протянул руку, чтобы обнять его и успокоить, как вдруг тот притянул его к себе и впился в губы поцелуем.
Чон от шока замер, выпучив глаза и панически соображая, настолько ли блондин пьян, что не отличил его от Чимина, а соленые от слез губы продолжали наступление, и даже оттолкнуть Юнги он не смог, боясь обидеть. Хотя какая, черт побери обида, если сейчас творится полный атас! Он осторожно взял лицо Юнги в ладони и отстранился, внимательно глядя ему в глаза.
— Мин? Ты в курсе, что я не Чим?
— Да. — Вполне адекватно ответил тот.
— Тогда какого хрена ты творишь?
И тут до Гука дошло, что от Юнги не пахнет алкоголем. Зрачки расширены, глаза воспаленные...
— Ты что, под кайфом?
— Надо же было как-то пережить свой позор, — Мин оперся спиной на стену и закурил.
— Что ты называешь позором? Слова Джина? Он всего лишь сказал, что ты намного лучше, чем мы считали!
— Я тебе скажу, в чем позор, — он сделал глубокую затяжку, — Я полжизни был влюблен в парня, который достался другому, а я вдруг осознал, что мне за двадцать, и я не знаю, что такое отношения. И это вдруг случилось тогда, когда в меня влюбился Чимин, который вообще до встречи со мной был натурал. И скажи мне, Гукки, что мне теперь с ним делать? Я даже не знаю, как спать с бабой, а у меня пара — мужик! Мужик, понимаешь? Как думаешь, он сам знает, как это делается?
Чон слушал его с офигевшим видом, запоздало сообразив написать сообщение парням, что он его нашел и сам приведет домой.
— Мин... уметь — это ведь не главное...
— Правда? Тогда что бы ты делал на моем месте? Книжку почитал? Посмотрел гомоеблю в сети? Меня воротит от одной мысли!
— Кажется, ты паникуешь.
— Тебе не кажется, Чонгук. Знаешь, сколько раз за последнее время я думал о том, что хочу сбежать, чтобы меня никто не нашел?
— Даже не думай...
— А что, по-твоему мне делать?
- ...
— Покажи мне, Чон.
— Показать что?
Мин толкнул его к стене и поставил руки с боков головы младшего.
— Научи меня тому, что ты делаешь с Тэхеном.
Гук даже рот открыл от изумления.
— Ты рехнулся?
— Я настолько плох?
— Да при чем тут это!
— Тогда почему нет?
И ледяная рука скользнула под край футболки, ложась на живот и обжигая холодом. Гук резко втянул воздух, перехватил запястье и вывернул руку Юнги за спину, наклонив его вперед и толкая вглубь прохода, где в тупике стоял ржавый каркас, напоминавший стол, в который он и вжал лицом наглого приставаку. Наклонился к его уху и грозным шепотом произнес:
— Это уже перебор, Юнги, ты подумал своей головой? Подумал о том, что сказал бы Чимин, услышав тебя сейчас? А как отреагирует Тэхен? Ты же любил его, неужели хватает наглости приставать ко мне?
Мин ничего ему не ответил, его вдруг начало трясти и Гук едва успел его повернуть перед тем, как его вырвало. Он обмяк и потерял сознание. Чон подхватил на руки потяжелевшее тело, забросил его себе на спину и понес к выходу, разрываясь выбором — нести его домой или все же в больницу. Рискнуть его здоровьем или шансом встрять в проблемы с полицией из-за наркотиков. В конце концов он решил позвонить Тэхену в надежде, что он лучше в таком разбирается, ведь знает Юнги немного дольше чем он, примерно на полжизни.
— Его стошнило? Сильно? Это хорошо, значит полегчает, — Тэхен помогал уложить Мина на их кровать после того, как они вдвоем кое-как его умыли и притащили из ванной. За окном почти светало, часы показывали пять утра. Гук смотрел на спящего Мина и пытался осознать, понимал ли он, что творит, если вырубился через пять минут, а значит был очень сильно под кайфом. Если верить Тэхену, который не в первый раз откачивал друга от последствий наркоты, которой тот, хоть и не увлекался, но иногда злоупотреблял до отключки.
— Надо сказать Чимину, что он дома.
— И как-то не дать ему потащить Мина к себе в комнату, — добавил Тэ, — Не стоит ему знать.
Но, к их облегчению, Чимин спал. Лежа одетым поверх одеяла и сжимая в руке телефон. Видимо, ждал и задремал. Тем лучше.
Посовещавшись, они двое решили, что Чонгуку прогулять работу будет проще в смысле последствий, поэтому он останется дома с Мином, сочинив для всех сказку, что у того похмелье. Подозрительная причина для прогула, но бодун без перегара еще подозрительнее, а Джин непременно устроит скандал, если узнает правду. Поэтому утром Тэхен поднял Гука с кровати, чтобы тот закрыл дверь в комнату изнутри, и ушел. Младший вернулся в постель, подвинул Юнги с центра и снова уснул.
Разбудило его кряхтение и стук стакана о пол. Гук открыл глаза и увидел, что Мин сидит на полу, прислонившись к кровати, пытаясь распечатать таблетку, оставленную Тэхеном. Пальцы его не слушались, он два раза ее выронил, выругался, попытался открыть зубами, но Гук привстал на постели, забрал ее из его рук и надорвал край. Вытащил злосчастную капсулу и засунул Мину в рот. Тот запил ее водой, с трудом залез обратно на постель и попытался нащупать край одеяла, потому что его трясло от холода. Ну, или отходняк. Чон понаблюдал за этим с минуту, потом сжалился и накрыл бедолагу, замерев, когда тот распахнул глаза в момент, когда он дотянул одеяло ему до подбородка.
Юнги посмотрел на него, опустил взгляд на его руки, отвел глаза и сделал страдальческую мину.
Черт.
Он таки помнит.
Чон вздохнул и упал на подушки.
— Тэхен сказал, после таблетки нужно еще поспать.
— Знаю, — слишком быстро ответил Мин.
Тишина звенела напряжением. Секунды тянулись бесконечно, и Чон безуспешно пытался снова уснуть.
— Чонгук...
— Лучше молчи. Я спишу это на дурь.
— Можешь куда хочешь списывать, но перед тем, как меня вырубило, я хотел сказать, что ты единственный, у кого я могу попросить совета в моей... ситуации.
Они смотрели в потолок, боясь обернуться друг на друга.
— Странный у тебя способ советоваться.
— А вот это уже дурь... Я реально только спросить хотел.
Чон не выдержал и резко сел, взмахнув руками.
— Нет, ты серьезно? Ты хотел, чтобы я рассказал тебе, как трахаться? Мин Юнги, ты взрослый мужик, ты старше меня на четыре года, твою мать! Тебе показать картинку из анатомии, или что, блять?
Юнги немного помолчал, а потом глухо ответил, глядя перед собой:
— Прости, я ошибочно решил, что ты, имея опыт в подобном, проще относишься к деликатным вопросам. Больше не буду спрашивать.
Телефон Чонгука запищал сообщением от Чимина, интересующегося, как там отходняк его парня, а его парень тяжело поднялся с кровати и поковылял к двери, собираясь пойти нарваться на Джина, который в любой момент мог вернуться с прогулки с собакой.
Чонгук подорвался с кровати, схватил Юнги, закрывая обратно замок двери, прижал его к подоконнику, пока искал на нем небезызвестную баночку, продемонстрировал ее блондину с видом учителя химии, который сейчас покажет фокус, после чего толкнул его на кровать и стащил с себя футболку.
— Знаешь, это даже смешно, что ты, пытавшийся меня прибить за то, что я трахнул Тэхена, попросил сделать то же самое с тобой.
Он залез на кровать, навалился на блондина всем телом, ведя ладонью по коже, покрывшейся мурашками и внимательно наблюдая за растущим ужасом в глазах.
— С тобой быть поласковее, или дать тебе ощутить всю прелесть первого анала? Хочешь сзади или видеть меня? — его руки нагло и небрежно изучали напряженное тело, — Могу заодно показать тонкости минета, и он схватил в руку хозяйство Мина, заставив того вздрогнуть и попытаться отстраниться. Но Чон взял его за подбородок, максимально приблизился, почти касаясь губ своими, — А как ты любишь целоваться? Я вот обожаю маскимально глубоко, так, чтобы дыхание перехватывало. М? Что молчишь?
Юнги хлопал глазами, продолжая пытаться выбраться, рискуя остаться с синяками на лице, выворачивая лицо подальше от чужих губ.
— Ну что же ты? Я тебе не нравлюсь? — Взгляд Чона был таким жестким и холодным, что пугал. Младший реально был сильнее Юнги, и блондин это осознал, безуспешно пытаясь вырваться из хватки крепких рук.
— Прекрати... — тихо попросил он.
— Ты же сам хотел! — наигранно удивился Чон.
— Ничего я не хотел!
— Нет, ты настойчиво требовал, уверяя, что это поможет тебе в отношениях с Чимином!
Юнги отвел глаза и закусил губу, не зная, куда себя деть.
— Ты жестокий.
— Я жестокий? Жестоко приставать к парню своего друга, имея при этом своего!
— Заткнись! Просто отпусти меня и дай уйти!
— Чтобы ты свалил хрен знает куда, а влюбленный Чимин бросился тебя искать? Ну уж нет! Я вот сейчас научу тебя всему, и ты весь умелый такой как начнешь с ним отношения, и все будет зашибись, все счастливы, молодец Чонгук, спас вселенную!
— Да какие к хренам отношения после такого!
Взгляд Чона вдруг смягчился, он слез с блондина, поднял его, позволяя сесть, укутал одеялом, чтобы тот перестал дрожать, и обнял, прижав его голову к своему плечу.
— Дошло, наконец, — ласково сказал он, — Ну почему тебе вечно надо все усложнять? Думаешь, Чимина волнует, как у вас все получится в первый раз? Да ему плевать, для него главное — что это будет с тобой, я уверен. Все, что от тебя требуется — любить его так же, как и он тебя. И доверять. Научись доверять тем, кто рядом с тобой, как когда-то ты доверился Джину. Мы всегда поможем и поддержим, но то, что должно быть только между двумя — должно быть только между ними.
Он отстранился и заглянул Мину в глаза.
— Хочешь меня побить?
Очень красноречивый взгляд в ответ. Чон засмеялся.
— Разрешаю тебе это сделать, как только проспишься! А то что-то ручки у тебя дрожат.
— Вот же гад! — Мин толкнул его в грудь.
— Еще какой! Но ты — реально кошмарен, правду говорил. Это ж надо такое отчебучить!
— Да пошел ты!
— Предлагаю пойти обоим в сторону сна. Я тебя полночи на горбу таскал, имею право!
Юнги наконец улыбнулся. Младший забрался на кровать, уткнулся носом в подушку и одной рукой потащил с Мина одеяло, пытаясь накрыться. Юнги вылез из кокона, набросил один край на Гука, другой на себя и честно постарался уснуть. Последняя его мысль была о том, что мелкий слишком прошаренный для своего возраста. Слишком.