[9]
Чимин открыл левый глаз и тихо застонал. Как же башка-то болит! Повернулся, насколько смог, и увидел Юнги в углу на кушетке.
— Мин... — он сипло закашлялся — Ми-ин...
Юнги проснулся, резко подорвался на ноги и подошел к нему.
— Что? Болит где?
— Мин... как же сушит меня. Дай водички, будь другом...
Блондин засмеялся. Да что его возьмет, этого гризли, если все, что его беспокоит после операции — сушняк. Налив в стакан воды, он осторожно приподнял его голову и помог напиться. Чим откинулся на подушку, прочистил горло, кривясь от боли, и спросил:
— Ребра поломали, да?
— Три штуки.
— Рекорд.
— В жопу такие рекорды, Чим.
— Спорим, тебе бы сломали штук пять?
— С чего бы?
— Думаю, ты более хрупкий, чем я.
Чим непонятно чему улыбнулся, а Юнги уставился на него, не зная, что сказать. Что он ему благодарен? Но его меньше бы волновали собственные сломанные кости, чем вид опухшего перебинтованного рыжего.
— Не делай больше так. Это был мой стул и мой удар, ты не должен был лезть.
Чимин скосил на него единственный не опухший глаз и показал ему комбинацию из трех пальцев.
— Как же ты бесишь меня! — рявкнул Мин.
— А чего ты бесишься? Волнуешься за меня, что ли?
— Да сдался ты мне!
— А вот ты мне сдался, — резко посерьезнел голос рыжего, — поэтому я влезу за тебя каждый раз, когда понадобится.
Юнги запустил руку в волосы и отошел к окну.
— Почему я, Чимин?
— Как будто я знаю!
— Но должна же быть причина.
— У тебя была причина для Тэхена?
Мин резко обернулся и прищурился. Чим не отводил взгляда, упрямо поджав губы.
— Все еще думаешь о нем?
— Какое тебе дело?
Рыжий потупился и отвернулся, натянул одеяло на голову и замер. Юнги кольнуло чувство вины, но он ничего не мог поделать с собой. Все внутри него отчаянно сопротивлялось явно искренним чувствам Чимина, и причиной был вовсе не Тэхен, которого он уже давно с благословением отпустил на милость Чонгука, и даже не то, что рыжий ему не нравился, а как раз наоборот.
Он до ужаса боялся поддаться эмоциям. Он мог быть другом, мог отдать последнее, что имеет, даже жизнь за друзей, но всегда был замкнутым и контролировал чувства. А сейчас все грозило рухнуть к хренам из-за настойчивого желания ответить на тепло, которое Чимин просто обрушивал на него каждый день. Каждый раз Мин покрывался мурашками от внезапного порыва взяться за протянутую ладонь и ощутить ее жар. Чим всегда горячий, это чувствуется, даже когда он просто кладет руку на плечо, даже через одежду. И ледяные пальцы Юнги так и тянутся к этому теплу. Но страх показаться слабым сковывает душу, снова и снова заставляет его вести себя, как скотина, отталкивая окружающих.
Оглянувшись по сторонам и не зная, что дальше делать, он уже хотел выйти из палаты, как дверь открылась, и вошел Джин с пакетами. Юнги тут же бросился их отнимать.
— Расслабься, они не тяжелые, — запротестовал старший, — там просто немного еды. Это тебе, а это Чиму.
Мин забрался с пакетом на кушетку и набросился на еду, искоса поглядывая, как хен поднимает изголовье кровати и усаживается с краю, доставая бульон и ложку.
— Ну и красавчик! Ты даже круче Тэхена выглядишь.
Чим улыбнулся.
— Хоть раз побуду круче Тэхена.
Где-то позади Юнги поперхнулся лапшой. Джин посмотрел на одного, на другого, покачал головой и принялся запихивать в больного суп.
— Вишня не соврал, когда сказал, что ты готовишь лучше него! — смачно присербывая, выдал Чим, — Реально, вкуснота! Спасибо за супчик, а то с утра такой сушняк был, думал, умру, а этот белобрысый только раз мне воды дал.
Юнги подорвался на ноги, побросал посуду, гневно сверкнул глазами и выскочил из палаты, грохнув дверью.
— Зря ты так, — укоризненно произнес Джин, — парни сказали, он всю ночь от тебя не отходил.
— Да знаю я... — буркнул Чимин, — Просто я хотел его выгнать.
— Почему?
Чим отвел глаза и притих. Джин покосился на дверь и заговорщическим шепотом проговорил:
— Знаешь, когда-то и я был на твоем месте. Только я ему хотел стать другом, у тебя чутка другое, но суть та же.
— Не понял?
— Он как рак отшельник в своей раковине. Видно только острые края. Но знаешь, почему рак никогда не вылезает из своей раковины? Потому что внутри он мягкий и беззащитный, как малек. И поверь мне, он в жизни из своей защиты не вылезет, пока не вытянешь его оттуда насильно. Когда я его встретил в младшей школе, он каждый день ходил битый за свой нрав. Мы с Тэхеном полгода вокруг плясали — бесполезно было. А однажды, когда нас с ним оставили дежурить в классе, я закрыл дверь, подошел к нему и просто обнял. Он сначала пытался вырываться, потом затих и заплакал. Нам было по девять лет, и этот ребенок никогда не знал ласки, понимаешь? Вот тогда он и сдался. Он стал мне братом и хеном для Тэ, верным и преданным, как никто.
Джин закончил свою речь, подмигнул внимательно слушавшему его Чимину и вышел в коридор. Юнги он нашел у окна в дальнем конце отделения.
— Иди домой и отдохни, Мин, — сказал он мягко, подходя сзади.
— А если ему нужно будет помочь встать?
— Врач сказал, что вставать ему разрешат не раньше, чем завтра.
— Умоляю, не вздумай его на себе таскать, Джин!
— Не буду, обещаю, — улыбнулся тот.
Юнги тяжело вздохнул и поплелся к выходу.
— Пожалуйста, покорми Санги! Он со вчерашнего вечера ждет обещанного вами корма. — Крикнул Джин вслед.
Мин кивнул и ушел.
Покормив щенка и приняв душ, он осторожно открыл дверь в спальню Чимина и, поколебавшись минуту, прокрался внутрь. Весь дом спал, и ему тоже дико хотелось выспаться, но вообще не улыбалось снова лечь в гостиной, чтобы Тэхен с бодуна опять лез за водой на кухню и опять на него рухнул. Он заполз под одеяло и его накрыло запахом Чимина. Юнги закрыл глаза и глубоко вдохнул сладковатый аромат одеколона, такой же теплый, как и тот, кто его оставил. Чимин похож на раннюю осень — когда краски становятся яркими, но солнце греет теплом, как летом, а запахи такие пряные, что кружится голова. И Юнги проваливается в сон, крепче сжимая одеяло и вспоминая их первую встречу, когда он выхватил от рыжего с ноги за Гука и его сверлили злостью искристые глаза.
Такие теплые глаза...
***
Чонгук стоял под горячими струями воды и смывал с себя тяжесть прошлой ночи. Костяшки нещадно пекло, но это ничего. Сейчас он помоется, залезет к Вишенке под одеяло, и...
Додумать он не успел, потому что дверь тихо открылась и в душ пролез покрытый мурашками предмет его фантазий, прижался к Гуку поближе и замурчал.
— Как же холодно сегодня с утра! Но у тебя тут очень даже уютно, — он обхватил удивленного младшего за талию и спрятал холодный нос в ямочку у ключицы. Гук улыбнулся и обнял его за плечи, подвигая замерзшего парня поближе к струям. Скоро он перестал дрожать и тут же принялся ласкаться, потираясь носом о шею Гука и оглаживая его спину ладонями.
— Я говорил тебе, что ты у меня красавчик?
— Правда что ли? — хмыкнул младший.
— Никогда больше не надевай ту рубашку, если не хочешь, чтобы я тебя завалил прямо посреди клуба. Ты в ней слишком хорош.
— Теперь только ее и буду носить!
— Она хоть цела осталась?
— Представь себе.
— Да ты вообще монстр, Гук. Как можно так — всем досталось, ты один лишь руки сбил!
— На мне же была возбуждающая тебя рубашка! Как я мог ее испортить!
— Возбужда... что?
— На будущее — когда Вишенка хочет трахаться, у нее это на все лицо расписано, — Гук сказал это и дал Тэхену время сообразить, хитро улыбаясь.
— Заметил, да? — засмеялся тот.
— Твой стояк в клубе разве что над столом не торчал.
— Вот же.
— Но кто сказал, что мне это не нравится? — глаза прищурились, в них плясали искорки. Гук провел пальцами по губам Тэ и поцеловал их, сразу же запуская другую руку за резинку трусов старшего и стягивая их вниз. Прижал парня к прохладному кафелю и обхватил рукой его уже стоящий член, улыбаясь судорожному стону и блуждая губами по шее.
— Если бы ты был чуть внимательнее вчера, то мы бы с тобой пропустили драку, Вишенка, — проговорил он низким шепотом Тэхену в ухо, работая рукой и слушая его стоны.
— О-ох, Чонгук, о-о... — Тэ плыл от удовольствия, краем сознания соображая, что младший намекает ему на то, что тоже вчера был возбужден, а Тэхен прошлепал вспышку, но это сейчас уже совсем неважно, потому что о-о-х... Чонгук закусил мочку его уха, взял его руку и положил на свой каменный стояк, поворачиваясь и прижимаясь к старшему спиной, как бы давая понять, что пришло время упущенных возможностей. Тэхен судорожно сделал движение вверх вниз бедрами, скользя членом между крепких ягодиц младшего, резко развернул Гука лицом к стене и скользнул рукой между его ног. Гук уперся ладонями в стену, чувствуя спиной чужое тело и пальцы у себя внутри, подался им навстречу, не желая больше ждать, а Тэ не заставил себя упрашивать, тут же сменил пальцы на член, плеснув на него каким-то косметическим маслом из запасов Хосока. Масло оказалось не хуже смазки, и он провалился с размаху по яйца, выбив из Чонгука приглушенное рычание и дурея от удовольствия.
Но, помня о стойкости младшего, Ким решил его подразнить, и резко вышел, чуть только почувствовал, что ему слишком хорошо, сжал свой член у основания, развернул Гука к себе, сел на край ванны и, притянув его к себе за задницу, захватил головку его члена в рот, медленно и с нажимом заглатывая глубже и глубже, отчего Гук напрягся, часто задышал и начал хвататься за все подряд в поисках опоры, потому что вид отсасывающего ему Тэ пополам с кайфом подкашивал ему ноги, и причем этот засранец запомнил-таки, чему его Гук когда-то учил, и теперь практиковался вовсю, а у младшего темнело в глазах и сыпались звезды, когда зубы чуть прикусывали нежную головку, а потом она погружалась в горячую глубину, рельефно изгибая контуры горла, и это выглядело пиздец, как возбуждающе.
— Вишня, если ты продолжишь в том же духе, я обкончаюсь тебе прямо в рот, понимаешь, да? — прохрипел он, чувствуя, как перекладина для шторы, за которую он держится, хрустит выпадающими крепежами и он рискует рухнуть.
Тэхен отстранился, встал и впился поцелуем в его губы, кайфуя от того, как рука Гука нырнула в волосы на его затылке, прижимая крепче и углубляя поцелуй. Но Тэхен не дает ему времени расслабиться, разворачивает задом и входит в уже скользкую попку одним махом, сразу же набирая скорость, упершись своими ладонями в стену поверх гуковых и вколачиваясь в него изо всех сил, дрожа от удовольствия каждый раз, когда из младшего вырывались сдерживаемые вскрики и не переставая двигать рукой по его члену, не давая ему возможности затормозить и собраться с мыслями, выбивая из него весь самоконтроль, заставляя уже скулить и просить еще и быстрее, потому что лавина удовольствия докатилась до обрыва и уже стремительно летела вниз чтобы взорваться брызгами. Тэхен чувствует, что его и самого вот-вот разорвет, сжимает зубы и увеличивает размах, шлепки звучат громко и пошло, Гук грызет свои сбитые костяшки и скулит, наконец, выгибается, откидывая голову Тэхену на плечо и с низким протяжным стоном кончает, чувствуя, как старший присоединяется к нему, пульсируя внутри и хрипя на ухо.
Чуть позже, когда они лежали, нежась в теплой ванне, дверь открылась и в проеме показалось заспанное лицо Хосока. Он смерил их взглядом, закатил глаза и ушлепал в другую душевую, бурча о том, что башка болит, а тут еще пидорги повсюду санузлы позанимали.
— Зашел бы он минут на пятнадцать пораньше, — засмеялся Тэхен. А Чонгук не ответил ему, откинув голову на борт ванной и расслабленно улыбаясь.
***
Юнги больше не ходил к Чимину в больницу. Просто не мог себя заставить. Только спрашивал по вечерам у бывавшего там каждый день Джина, все ли в порядке. А тот прекрасно знал своего друга и, в отличие от остальных, ни в чем его не упрекал. Даже, когда они все вместе ездили в больницу, Мин оставался дома один. Как и сегодня, в день выписки. Он долго бродил из комнаты в комнату, прибрался после себя в спальне рыжего, чтобы замести следы, лег поваляться на кровать и случайно уснул. Он не слышал, как парни приехали, как открылась дверь в комнату, и кто-то вошел.
Чимин увидел на своей кровати белую макушку и замер в проходе. Тихо закрыл за собой дверь, на цыпочках подошел ближе и осторожно сел на край. Таким он его впервые рассмотрел так близко — спящим на их диване в старой квартире. Бледный настолько, что просвечивают голубые венки на шее и руках, тонкие пальцы, быстро синеющие всегда на холоде, и кожа, на которой вылезает раздражение от любого пустяка вроде грубой шерсти в свитере или некачественного металла. Чимину до боли всегда хотелось обнять его, чтобы он не мерз, растереть ледяные пальцы ладонями, согреть своим дыханием. Но Мин пресекал любые попытки прикоснуться, выпуская иголки, как еж. А сейчас вот спит на его постели, непонятно почему, тихий такой и почти не страшный.
Чим берет в углу плед, накрывает Юнги и осторожно ложится рядом на бок, кладет голову на локоть и смотрит. Когда в комнату заглядывает Намджун, Чим прикладывает палец к губам и жестом показывает ему уйти. Тот замечает блондина, делает удивленное лицо и понимающе кивает, уходя. Чим долго-долго изучает каждую черту лица мирно спящего парня, радуясь такой возможности.
«Ты просто встретил человека, на которого среагировало твое сердце»
— Неужели твое сердце никак не реагирует на меня? — тихим шепотом спросил он. И вскоре тоже уснул. Ему приснилось, что он лежит в высокой траве, вокруг ярко светит солнце и в его ореоле над Чимином склонилось чье-то лицо, и он почувствовал на щеке холодные пальцы. Всего на мгновение, а потом они исчезли. Чим распахнул глаза и уперся взглядом в другие, расширившиеся в испуге от того, что он проснулся.
Юнги так близко склонился к нему, что еще пара сантиметров — и их губы соприкоснулись бы, и, возможно, Чим едва не проспал самый долгожданный поцелуй. Они оба замерли на секунду, Юнги опомнился и дернулся назад, но обжигающе горячая рука легла на его шею и не позволила сбежать. Взгляд Чимина в полумраке ясно давал понять, что Мин попался, спалился и отступать некуда. А еще он спрашивал разрешения. И отказать не нашлось сил. Мин позволил притянуть себя ближе и поцелуй, горячий, как только что сваренный кофе, накрыл его волной тепла. Он потерял ощущение пространства, чувствуя только эти ласковые губы в бесконечности вокруг. Чимин целовал его так медленно и бережно, что кружилась голова и перехватывало дыхание, руки, на которые он опирался, дрожали, это не осталось незамеченным, и его положили на спину. Рыжая челка нависла над ним, а в глазах блестела влага. Чим закрыл их и прижался своим лбом к его.
— Ты даже не представляешь, как я этого ждал...
— Чимин...
— Пожалуйста, не отталкивай меня снова. Я больше не выдержу. Ничего не прошу, просто будь рядом, вот как сейчас. Пожалуйста...
Эти тихие слова так тронули Юнги, что, поддавшись порыву, он взял лицо рыжего в ладони и прижался своими губами к его, на что Чим среагировал шумным вздохом и ответил ему так, что они едва не задохнулись, когда оторвались друг от друга. Чимин упал рядом на бок, притянул Юнги к себе и положил подбородок на белые волосы. Сердце колотилось так, что нужно было срочно притормозить, а то не выдержит и взорвется. Он пытался осознать то, что произошло и не мог поверить. Это, наконец, случилось, его ледяной мальчик растаял.