[7]
Чонгук лежит на широкой кровати и слушает звуки дома. Наверху, в самой большой спальне, мышиная возня — двое натуралов нянчат третьего, двигают мебель и гремят стульями. Справа за стеной постоянно хлопает дверь, потому что Чимин тащит Юнги жить с ним в комнате, а Юнги кричит, что ни за что не ляжет с таким извращенцем в одну кровать, и сбегает в гостиную вместе с чемоданом. Чим отбирает чемодан, волочет его опять в комнату, Мин матерится, как сапожник и, судя по звукам, пытается избить рыжего гризли, что, впрочем, не помогает.
А вот слева шумит вода в душе. И там Тэхен. Гук в очередной раз обводит глазами еще пустую и пахнущую свежим ремонтом комнату и улыбается. Да, они, наконец, переехали. Долго и до хрипоты спорили о месте и цене, пока искали варианты, переругались сотню раз, но таки смогли продать свою квартиру в центре за очень неплохую сумму, которой хватило на небольшой двухэтажный дом в спальном районе и даже на ремонт. А, еще на три кровати. Смешно, да, но последние сведения счетов в кучу печально показали, что из всей необходимой мебели сейчас они могут позволить себе только их и кухню.
Поэтому вещи свалены в кучу в углу, нужные мелочи на подоконниках, и одно-единственное зеркало — в ванной на первом этаже. Чонгук втягивает воздух в глубоком вдохе и чувствует запах нового постельного белья. Запах новой жизни, в которой у него на двоих с Тэхеном будет одна комната и одна кровать. И это очень здорово, потому что уже очень долго они не могли побыть вдвоем, обитая на диване в общей гостиной, где не то что переспать — поцеловаться толком не выйдет, чтобы не быть застуканным.
Им категорически не везло со вторым разом. Когда они пробовали повторить впервые — пришлось отбивать Юнги от отморозков, потом пытались глубокой ночью, думая, что все спят. В итоге включивший свет Намджун, шедший мимо за водичкой, еще час потом матерился на инглише, требуя святую воду залить ему в глаза или помочь развидеть голого Тэхена, лежащего поверх Чонгука. Шутеечек было много, ага. Третий, и последний, раз Чонгук пошел в ванную, в которой как раз в тот момент был Тэхен, и решил к нему присоединиться. Когда дверь распахнул Юнги, и Гук понял, что забыл ее запереть, вышла картина маслом — Мин, с выпученными глазами смотрящий на опять же голого Тэ, стоявшего, кхм, лицом к нему, и стоявшее тоже налицо. Ситуацию спас Чимин, мелькнувший позади. Он резко затормозил позади Юнги, увидел объект его интереса, быстренько взвесил все за и против, и утащил застывшего блондина буквально волоком в комнату. К вечеру Юнги напился до такой степени, что Чим совершенно безнаказанно уложил его спать в свою постель. Ох, и криков было с утра!
Гук улыбнулся. Бедняга Чим, так настойчиво пытается заставить Юнги обратить на себя внимание. Чонгук спросил рыжего как-то — а как же девчонки? Но ответом ему стал только восторженный взгляд, блуждавший по блондину, сидевшему позади них. Больше вопросов не было.
Дверь открывается и в комнату заходит Тэхен. В полотенце. Чонгук медленно встает, идет к двери и щелкает замком. Тэ провожает его действия настороженным взглядом.
— Что за пошлости я читаю в твоих глазах? — смеется он.
— А пофиг, как ты это назовешь, но вот кровать, Тэхен, и дверь закрыта, и даже если на улице случится апокалипсис, ты сегодня никуда от меня не денешься.
— Спермотоксикоз налицо. — Тэхен скалится во все зубы, но его улыбка быстро сползает с лица, потому что гуковы глаза вот вообще ни разу не шутят. Крепкие руки хватают задницу в махровом полотенце, и вот уже Тэхен вжат в стену на весу и чувствует зубы на плече. Он крепче обхватывает ногами бедра и игриво смотрит на Гука, выжидая.
— Кто сверху?
— Вообще плевать. Можешь разломать мной целую одну кровать в этой комнате.
— Жалко, новая же.
— Ррр…
— Понял, — Тэхен покрывается мурашками от вибрации рычащего Гукки, — Тогда лучше ты.
И отправляется в бреющий полет с рук на простыни, ойкнув от того, что спина прилипла к стене и ее резко от нее оторвали. Чонгук наваливается сверху, зарывается лицом в его волосы и сдавленно стонет, Тэ чувствует, как он дрожит от возбуждения, боится, что его разорвут в клочья, но надеется, что малыш будет аккуратным, как и в прошлый раз. Тянет вверх черную футболку, Гук тут же из нее выскальзывает, сбрасывает штаны и белье, отшвыривает полотенце в сторону и любуется. Да, вот так здорово — только новые простыни и Вишенка без ничего. Идеально.
Вдохнуть его запах. Проскользить ладонями везде-везде, потрогать снова это желанное тело, глядя, как вспухшие от его поцелуев губы изгибаются в томной улыбке. Чонгук пожирает глазами каждый изгиб, каждый сантиметр, зацеловывает, оставляет влажные следы на коже, Тэхен скулит, просит, умоляет своими стонами о большем, в ответ сильные руки сжимают его крепче, Гук прижимается плотнее и впивается в губы долгим поцелуем. Мучительно хорошо, Тэхен задыхается, скребет ногтями по спине, заставляя младшего выть. Это дико заводит, он пытается повторить, но жертва уворачивается, скручивает ему руки и угрожающе лыбится.
— Больно же, сволочь ты!
— Можешь мне отомстить.
Чонгук изгибает бровь, прищуривается, встает, берет с подоконника какой-то тюбик и возвращается на кровать. Выдавливает прозрачный гель на ладонь и с чавкающим звуком размазывает его по всему члену, после чего заставляет Тэхена повернуться, толкает его в спину, чтобы полз к стене, и когда тот упирается руками в мягкую обивку высокого изголовья, хватает за волосы и тянет на себя.
— Попался, — слышит возле уха Тэ.
Влажная скользкая рука резко вклинивается между его ягодиц, размазывая гель чуть ли не по всей заднице, а в следующий момент сразу два пальца влетают внутрь, легко скользя, но от этого причиняя не меньше дискомфорта. Тэхен вскрикивает и кривится, четырхаясь, за что получает смачного шлепка по заднице. Рука скользит к яйцам, сгребает их в свои влажные пальцы и слегка сжимает, оттягивая, затем снова возвращается, будто удовлетворенная тэхеновыми стонами, снова пальцы врываются внутрь, расходятся внутри в стороны, прокручиваются и исчезают, сменяясь горячим твердым членом, так быстро проскользнувшим до упора в его задницу, что у Тэ из глаз сыпятся искры и он орет благим матом на весь дом. Рука, державшая его за волосы, закрывает ему рот, и он чувствует спиной прижавшегося к нему Чонгука, который хрипло шепчет:
— Тсс, сейчас будет легче, потерпи минутку.
Губы целуют его шею, щеку, ласковый шепот контрастом дикой боли в заднице, и Тэ благодарен хотя бы за то, что ему дают время привыкнуть, не двигаясь.
— Ну? Уже ведь не так больно, правда?
Тэхен мотает головой, мыча в гукову ладонь, пытаясь освободить рот и высказать все, что он думает, но когда рука отпускает его губы, она тут же хватает его за бедра вместе с другой, и Тэ снова орет, потому что Гук всаживает в него член по самые яйца, и то, что смазка делает свое дело, вовсе не отменяет того, что Тэхена не растянули как следует, и у него темнеет в глазах от боли первые несколько толчков, пока спазм медленно превращается в удовольствие.
Гук вбивается в упругую задницу, оставляет синяки пальцами на бедрах и тормозить совсем не собирается. Хочется больше криков, больше шлепков и стонов Вишенки, хочется затрахать его так, чтобы больше не царапался так больно, что полосы на спине своим жжением распаляют в Чонгуке яростное желание, неконтролируемую похоть, требующую сильнее, громче, быстрее. И Тэхен, будто угадывая, стонет в голос, вскрикивает от особенно сильных толчков, матерится и просит еще, такой развратный в этой позе, вжатый в изголовье и оттопыривший задницу. Гук разводит его ноги широко в стороны и трахает под другим углом, сминая и растягивая руками попку, кусает кожу на спине и кайфует от того, что при каждом шлепке Тэхен так неподдельно скулит. Чонгук заставляет его подняться, прижимает к груди, обнимая обеими руками, и стонет ему в ухо, как вдруг раздается стук в дверь.
— Чонгук? Вы чего там орете?
Гук страдальчески выгибает брови и кричит:
— Не сейчас, хен!
— Что не сейчас?
— Хен, я занят! — Гук рявкает, прижимая к себе запыхавшегося Тэхена и не сбавляя темп.
— Чем это вы так заняты, что орете на весь… оу…
За дверью слышится перешептывание и возня, Тэхен не выдерживает и ржет в голос, Гук улыбается, гладит его грудь и зацеловывает шею, толкаясь немного плавнее, чтобы публика за дверью не слишком их слышала. Как хорошо, что кровать новая и не скрипит, можно хоть весь день трахаться втихаря, никто и не заметит. Если, конечно, Тэхен больше не будет так орать. Наконец, судя по звукам, все ушли, пинаемые Юнги.
Он и был тем, кто заткнул Намджуна вовремя. Слишком хорошо он знал, чем занимается Вишня, издавая такие звуки. Наслушался, каждый раз находя его в подсобках клубов с очередным шлюхом. И очень хорошо, что Юнги теперь знает того, с кем он этим занимается.
Тэхен шарит пальцами в поисках гуковой руки, находит и тянет ее к своему члену. Гук хмыкает, обхватывает ствол и шепчет:
— Снова хочешь дважды успеть, хитрюга?
— М-м…
Тэхен смотрит на венки. При каждом движении руки по его члену они играют, перекатываются под кожей, сводя с ума этим зрелищем, заставляя сбиваться с ритма, забывать куда толкаться — на член в заднице или в руку, в конце концов он просто замирает, позволяя Чонгуку самому все сделать. И тот его не подводит, вновь удивляя выносливостью и почти не сбившимся дыханием над ухом. Сильный, прекрасный парень, с огромной душой и потрясающим телом, он сейчас просто обволакивает Тэхена собой, трахая его и работая рукой, шепчет что-то ласковое, Тэхен не может разобрать всего, но плавится от хриплого низкого шепота, готовый взорваться на миллионы мотыльков от переполняющих чувств и удовольствия.
До сознания доходит мысль, что стало горячо и влажно, Тэ опускает глаза и видит, как по пальцам Чонгука стекает белесая жидкость. Это как так? Он даже не понял толком, что кончил? Вот это поворот. По телу волной прокатилась горячая слабость, Тэхен обмяк и повис на руках у Гука, опустившись задницей на его ноги и запрокинув голову назад на его плечо.
— Живой? — слышит он тихий смех.
— Что ты со мной делаешь, Чонгук… — Тэхен рассматривает цветные круги перед глазами и рвано дышит.
— Не-не, Вишенка, рано расслабляться! Эй!
Гук смеется, потому что Тэхен без сил сползает вниз, пытаясь притвориться подушечкой, при этом хитро подглядывая одним глазом. Бессовестный, распластался по постели на животе, раскидал руки ноги в стороны и типа устал. Чон стоит у кровати со стояком наголо, и думает — пнуть засранца или так обидеться? Тэхен минуту не двигается, потом поворачивает голову, хитро улыбаясь, и чуть поднимает попку, призывно покачивая.
— Ах ты…
Тэхен хихикает, поднимается еще выше и становится на колени, уткнувшись носом в одеяло. Гук проводит рукой по его бедру, наклоняется и касается губами красных пятен, оставленных его пальцами. Тэ тихонько мычит от ласки и прогибается в пояснице, Гук снова входит в него и плавно движется, не переставая гладить теплую кожу.
Закрыть глаза, положить руки на выпирающие позвонки, и долго-долго вот так качаться вперед и назад, погружаясь в горячую прелесть, слушать приглушенные одеялом стоны Вишенки, пока он снова не начнет искать руку Чона. И он поворачивает его к себе лицом, вклинивается между ног, ускоряется и работает рукой, внимательно наблюдая, как Тэхена захлестывает дуэт ощущений, он выгибается, скулит, больно тянет за волосы, не понимая этого, но Гука это лишь больше заводит, он делает еще несколько резких рваных толчков и запрокидывает голову, сначала сдерживаясь, но потом во весь голос, с ревом вскрикивает и дергается в судороге. Тэхен чувствует внутри себя пульсацию и снова заливает спермой жилистые пальцы, любуясь Чонгуком, зверски красивым сейчас, когда он кончает.
Младший падает рядом, притягивает Кима к себе и прижимается своим лбом к его. Долго лежит так, внимательно глядя в темные глаза, будто ищет в них что-то. Тэхену кажется, что он тонет в этом взгляде, как в омуте, и назад ему уже не выбраться. Да не очень-то и хочется. Он мягко целует Чонгука и прижимает его голову к груди, обхватив его руками и ногами.
— Вот так — по-настоящему, — произносит он, скользя губами по гуковым волосам. Тот тоже обнимает его.
— Ты счастлив, Тэхен?
— А ты?
— Да.
— Тогда и я тоже.
— Это как понимать?
— Это я люблю тебя, мелкий.
Гук долго молчит, потом встает, идет к вороху одежды и запускает руку в карман куртки. Возвращается и протягивает Тэхену сжатый кулак. Тот садится и замирает в немом вопросе. Гук поворачивает руку и раскрывает ладонь, на которой лежат два широких кольца из черненого серебра с орнаментом, одно чуть больше другого. Тэхена немного клинит, он замирает, выпучив глаза и не зная, как быть. Парные кольца. Чонгук купил для них парные кольца! А ведь минуту назад Тэхен уже истолковал было его молчание как отсутствие чувств. Его малыш снова предпочитает поступки словам. И это снова пробирает Кима до мурашек. Он смотрит в такие серьезные сейчас глаза и видит там ответ на вопрос, когда-то заданный им в его квартире.
«Ты доверяешь мне?»
«Да»