[6]
— Чимчим, хорош меня мацать, я тебе с локтя щас выпишу!
— Держи его, держи, Ким, я почти добрался!
— Хоби, твои ноги воняют!
— А нехрен с меня боты стаскивать! А-а-хаха, щекотно, а-а!
Хосок сидит на коленях у рыжего на заднем сидении машины, орет от щекотки и извивается как уж на сковородке, пока тот лапает его за филейные места, а Тэхен с другого края щекочет ему ногу, стащив кроссовок. Между ними, как в клетке с обезьянами, сжался Намджун, вопит, чтоб все заткнулись и успокоились, а Юнги сидит рядом с Чонгуком впереди и смеется.
Они едут к Джину в больницу. Гук без разрешения укатил на рабочей машине, когда Тэхен позвонил час назад, вереща в трубку, что Джин, наконец, встал на ноги впервые после операции, и врач разрешил его навестить. До этого две недели пускали только родителей. И они, побросав каждый свои дела, по одному натолкались в авто, где кого подобрал Чонгук, Юнги был первым, и ему повезло оказаться впереди, а вот остальные сзади, кажется, доедут ощипанные, как курята, если продолжат в том же духе.
Кое-как поправившись перед входом в больницу, привели себя в божеский вид и тихонько пошли блудить по коридорам в поисках нужной палаты.
— У него же отдельная, да? — шепчет Юнги Тэхену.
— Должна быть. Его отец говорил, что большая.
— Налево или направо? — потерялся в коридорах Намджун.
— Вам кого, молодые люди? — напугал их голос сзади.
— Нам… э-э, мы к другу, — первым опомнился Тэхен.
— Как зовут? — человек в белом халате и с бейджем терапевта снисходительно улыбался.
— Ким Сокджин.
Когда они тихо прокрались в указанную палату и выглянули из-за угла, увидели парня, сидящего к ним спиной и придвигающего к себе ходунки. Тэхен замер впереди и все застыли следом. Джин взялся руками за рукоятки нехитрого четырехногого устройства, подтянулся ближе, и медленно встал. Осторожно переставил одну ногу, потом вторую, сделал еще пару шагов, глядя вниз перед собой, потом повернул к столу, потянулся за стаканом с водой и увидел в нем отражение.
— Привет, дружище, — признес Юнги, пока Тэхен завис, борясь со слезами, — Как ты?
Джин тепло улыбнулся и двинулся к ним.
— Привет, народ. Как вас много!
Тэхен вышел из ступора, подошел к Джину вплотную, взял его за голову и прижался своим лбом к его. Гук вдруг подумал, что со стороны это выглядит вот, ну ближе некуда.
— Я так рад видеть тебя на ногах, Джинни. Если бы ты знал, как я рад! — Тэхен с силой сжимал челюсти, чтобы не реветь, — Скажи, что все получилось!
Джин положил руку ему на затылок и кивнул.
— Сказали, что трещины скрепили, развернули все на места, надо немного разработать, и буду как новенький.
Юнги сполз по стене на пол и задрал голову, улыбаясь, как идиот.
— Чонгук, познакомишь меня со своими друзьями? — Джин обнял счастливого Тэхена за плечи и повернулся к парням, тихо стоявшим в проходе. Чон улыбнулся и по очереди указал рукой на каждого:
— Знакомься, это самые припадочные хены в мире — озабоченный Пак Чимин, аджумма Чон Хосок и папочка Ким Намджун!
— Э-э, вот негодный ребенок, кто тебя воспитывал, что ты хена аджуммой называешь! — Хоби свесил младшему подзатыльник, — А ты не петушись, папочка, иш, загордился! — это уже Намджуну, довольно выпятившему грудь и улыбающемуся в своей любимой манере, так, что глаз не стало видно вообще.
— Я знаю, что вы помогли нам с деньгами. Я очень благодарен! — Джин пытается сделать поклон, на что все начинают причитать и махать руками, отговаривая от этой затеи.
— Эй-ей, парень, потом будешь кланяться, сколько влезет, а щас не пугай нас так! — причитает Хоби.
— Я надеюсь, что смогу вернуть их вам как можно скорее, — не унимается пациент.
— Тэхен, а он всегда такой занудный, а? — Кривится Намджун, — Какие, к черту, деньги, мы сегодня пропьем все, что осталось, и будем пить, пока Тэхен ныть не перестанет!
— Да кто тут ноет?!
— Да тот же, что и все две недели!
— Не было такого!
— А кто все подушки обсопливил?
— Ащщ! Не гони, рыжий!
— Да я слышал, как Чонгук тебя ночами успокаивал!
Тэхен набрасывается на Чимина, хватает его голову в замок рук, и, вереща, они пятятся по палате, пинаясь и щипая друг друга. Юнги встает с пола и идет к Джину, подставляет ему руку, чтобы тот без ходунков дошел до кровати, осторожно усаживает его и садится рядом.
— В общем, ты, наверное, и сам догадываешься уже, что наша компания стала больше, — смеется он, глядя на кучу-малу у стены, куда присоединился Хосок, мстительно щекочущий Чимину пятки, пока его крепко держит Тэхен.
— Тэхен и Чонгук, да? — спрашивает Джин.
— Ага. Но не только. Эти парни приютили меня и Кима в своем доме, когда нас искали мои конкуренты. И знаешь — они все похожи на Тэхена. Такие же неугомонные.
— Тяжело тебе пришлось, — улыбается Джин.
— Тяжело было ждать хороших новостей о тебе, — мрачнеет Юнги, — А это — да ты посмотри на них, они же счастливы. Чонгук самый младший, но самый спокойный, Намджун вечно слегка притормаживает, а Хосок и Тэхен, когда начинают сходить с ума — это торнадо в доме, и в него засасывает всех. А Чимин…
Юнги замолкает, Джин следит за его взглядом, направленным на рыжего, и удивленно вскидывает брови.
— Что с ним не так?
— А? — Юнги выходит из ступора, — Да ничего, нормально все.
Джин не знал даже о том, что Мин сохнет по Тэхену. Поэтому сказать ему, что Юнги странно себя чувствует, когда рыжий нагло и вообще непонятно, всерьез или в шутку, пристает к нему — будет дико. Вот и сейчас глаза из-за ярких волос подсматривают за ним, пока их обладателя зажимают в углу и нещадно щекочут.
Чимин видит, как Юнги смущенно отворачивается, и тихо радуется. Лед тронулся пару дней назад, когда они подвыпившие поговорили немного ни о чем. В этом парне, привлекшем его странной внешностью и вечно настороженными глазами, он увидел душу, огромную, как море. В этом море куча рыбок с завихрениями и загоны плавают стаями, но оно притягивает к себе какой-то странной магией. Она серого цвета и всегда струится грустью через глаза, разливая вокруг Юнги ауру таинственности и заснеженного спокойствия, которое так и манит к себе яркого и шумного Чимина. Он выдает все за шутку, но… Но этот бледнолицый — причина того, что Чимчим позабыл о девчонках, и он за это еще поплатится!
***
— А вот и мы!
Гук закрывает за собой входную дверь и садится на корточки, чтобы помочь Джину снять обувь. Сегодня он впервые у них дома. С кухни вкусно пахнет едой, полы подозрительно вымыты и даже носки нигде не валяются. Готовились, черти!
Первым к ним подоспел Хоби, кудахча, как курица.
— Джин, как спина? Гукки тебя не растряс? Ты входи, входи, не стесняйся!
— О, Джинни! — Тэхен высунул голову из кухни, перемазанный мукой, — Ты вовремя! Помоги мне, а?
— У тя совесть есть? Человек три дня как из больницы! — возмущается Чимин.
— А я его зову не бревна таскать, а совета спросить! — Тэхен показывает ему язык и исчезает. Джин растерянно смеется.
— Расслабься, хен, — спокойный голос Чонгука за спиной заставляет обернуться, — Будь как дома. Мы тебя очень ждали, видишь, они даже прибрались.
Джин благодарно улыбается, позволяя Хосоку утащить себя вглубь дома.
— Итак, сегодня мы отмечаем день, когда пациенту больше не надо пить таблетки и можно нажраться!
— Чимин, ты совсем опух?
— Ладно, шучу, — смеется рыжий, уворачиваясь от подзатыльника Намджуна, — Джин-хен, за твое здоровье!
— Ура!
Они сидели на кухне кругом прямо на полу, потому что стульев всего три, да и стол маловат на такую толпу. Когда все немного заморили червячка, Намджун театрально позвенел ложкой по стакану с пивом и произнес:
— У меня есть мысля, которую все думают, но никто еще не сказал.
— Мысля? — фыркнул Чим.
— Щас выдаст… — хихикнул Хоби.
— Ану цыц, когда папка глаголет! Итак, вот уже месяц, как нас стало больше на двоих, а сегодня на троих. И меня откровенно заколебали очереди в толкан и заодно в ванную, ибо они вместе, а еще туева хуча башмаков в коридоре, будто тут живет сто китайцев!
— Хен, тебе книгу жалоб принести?
— Это все, конечно смешно, Чонгук, но я серьезно, — улыбается Намджун, — Нам реально тесно тут такой толпой. Я ждал выписки Джина, чтобы предложить вам всем переехать.
— Че?
— Как переехать?
— В смысле?
— Вам?
— Нам, Гукки, нам. Пора искать дом побольше.
— Вы серьезно? — офигел Тэхен, — Мы сейчас говорим о том, чтобы жить всем вместе?
— А разве это уже не так? — возразил ему Чонгук.
— Но…
— Джин-хен, — перебил Намджун Тэхена, — Что скажешь? Ты у нас, как выяснилось, самый старший!
Джин, до этого непонимающе оглядывавший всех вокруг, растерялся.
— Я? Но это ведь ваш переезд…
Он умоляюще посмотрел на Юнги, но тот лишь развел руками, мол, ничо не знаю. А Тэхен только хитро косился на Чонгука и лыбился.
— Короче, я не с того начал, ясно, — поправился Намджун, — Джин-хен, го с нами жить, с оглоедами?
— Э-э… парни, я очень благодарен, но я ведь даже не работаю, как я…
— Ну вот, опять! Пацаны, вы что, с него денег вечно требовали, что он такой зашуганный?
— Ничего подобного! — возмутился Тэхен, — Он всегда такой был, еще с начальной школы за всех платить лез.
— Ясно, врожденное.
— А зашуганным ты его зря обозвал, — хмыкнул Юнги, — Он тебе это припомнит.
— Припомнит — значит останется, так, Джин-хен? — и Намджун уставился в ожидании.
Джин осмотрел всех, вздохнул и опустил глаза.
— Если честно, я уже думал, что Тэхен и Юнги теперь будут всегда здесь с вами, а я останусь один…
— Чее?
— Ты сдурел, Джин? — Тэхен от шока даже рот открыл.
Глаза Юнги стали такими страшно холодными, что Чимин в ужасе отшатнулся.
— С чего ты так решил?
— Просто… вы так хорошо поладили. Будто всегда были знакомы. А я все пропустил со своей…
— А можно я тебе пару зубов выбью? Потому что без зубов ты будешь жалким и мне не захочется тебя отпиздить так, чтобы до тебя дошло, что ты херню щас несешь!
— Воу, воу, Юнги, остынь! — Чимин схватил рвавшегося с места парня за руки, чувствуя, как сильно напряжены все его мышцы.
Повисла неловкая пауза, в которой голос Тэхена прозвучал необычно низко:
— Я даже не буду спорить с Мином, хен, потому что он прав. Мы так ждали тебя, каждый, кто здесь сейчас, помогал, чем мог, переживал за тебя. И мы вдвоем ни на минуту не забывали, кто ты для нас. И что ты для нас сделал. Зачем ты так?
Джин выдержал яростный взгляд Юнги и тяжелый — Тэхена, отхлебнул пива и сказал:
— Знаешь ли ты, дружище, как оно — быть обузой для всех?
— Что? — лица обоих вытянулись от шока, — Ты че несешь?
— Тихо вы. Дайте сказать.
Чонгук невольно подумал, что вот он, настоящий Джин, с колким взглядом и голосом, не оставляющим возможности возразить. Он и умрет за друга, если понадобится.
— Вот вчера ты был сильным и верил в завтра, а завтра ты лежишь на операционном столе и слушаешь, как врач тебе говорит, что ты можешь перестать ходить. Родители продают последние штаны, а друзья надрываются, рискуя своими задницами, чтобы тебя вытащить из этого дерьма, а все, что можешь ты — сидеть днями в четырех стенах, стараясь лишний раз не двигаться, чтобы не слечь раньше времени, и жуешь подушки от боли. И ничем вообще не можешь помочь, ничем! Я видел вас пару раз в неделю, каждый раз считая новые синяки на ваших лицах. Я был без вас не две недели, я остался без друзей больше чем на год! Вы хоть представляете, какой это был пиздец? А потом вы встретили этих парней, и я увидел, что вы счастливы. Вы все.
— И ты решил, что ты лишний? — глухо отозвался Тэхен, — Неа, не прокатит отмаза, Джинни. Ты от нас не отделаешься. Теперь ты будешь видеть нас так часто, что будешь умолять о покое. Но хрен тебе.
— Короче, так, — очнулся от шока Намджун, — Так как нас семеро, и только трое не пидорги, то мы с Хосоком забираем Джина к себе в комнату, в которой будет самая большая кровать. Выкусите, голубки!
Тэхен распахнул рот в мучительной гримасе, пытаясь заткнуть оратора, но не вышло. Джин замер в удивлении, сложил два плюс два и уставился на Юнги. Чимин еще подумал в тот момент, что, кажется, блондин съежился под этим взглядом.
— И давно?
— Что давно? — Мин смотрел на друга как кролик на удава.
— Давно мой друг в сборной Тэхена, а я не в курсе?
— А чейта сразу Тэхена!
— Цыц!
— Скорее, в фанклубе Тэхена, — Юнги хмыкнул, терять уже нечего.
— Ну, пиздец… — обреченно спрятал глаза рукой обладатель фанклуба.
— Судя по твоему лицу, на счет второго ты тоже не в курсе, Чимин, — засмеялся Джин.
— Вот прикинь! — обиженно поддакнул тот.
— Эй, фанаты, клуб официально закрыт и распущен мной! Ручки прочь! — Чонгук демонстративно прижал к себе Кима за плечи.
— А давайте может сначала нажремся, а потом уже будем отношения выяснять? — умоляюще потряс уже теплым пивом в стакане Хосок.
— Думаю, тогда до утра доживут не все, — заржал Намджун. За ним Тэхен, Чонгук и все остальные.
— Кампай!
— Кампа-ай!