30 глава «Дно»
— Ему похуй на тебя
—Сука,я только избавилась от тебя
— Ему похуй на тебя
— Он меня любит.
— Ему похуй,как и твоей мамаше
— Замолчи.
— ЕМУ ПОХУЙ НА ТЕБЯ
— ЗАТКНИСЬ!
— ТЫ ВСЕМ НАДОЕЛА,ОТ ТЕБЯ ОДНИ ПРОБЛЕМЫ.
— Я им нужна.
— Они откажутся от тебя,также как и Вова.Ты-никто.
— Нет.
— ТЫ-НИКТО!!!ОНИ ОТКАЖУТСЯ ОТ ТЕБЯ КАК И ПАПА.
— Киса... — отдаленно послышался хриплый голос кудрявого.
Голоса в голове бились, как пьяные мухи о стекло.«ТЫ-НИКТО!» – визжало эхо папиного пьяного крика, сливаясь с холодным шепотом Вовы.«Они откажутся! Как и я!» Анфиса сжала виски, но кошмарные слова просачивались сквозь пальцы, жгли мозг. Зеркало перед ней искривилось – отражение расплылось в мерзкую, жалкую рожу. Никто. Отброс. Проблема. Кокаиновый кайф превратился в липкий ужас.
— Киса... — голос Валеры пробивался сквозь адский хор, словно из-под толстого слоя ваты. Хриплый, полный нечеловеческой тревоги.
Она дернулась, отпрянула от зеркала, споткнулась о край дивана. Мир закрутился воронкой. Пол ушел из-под ног.
— Нет! – выдохнула она не то ему, не то голосам. – Неправда! Я... я им... — Слова спутались. Нужна? Голоса загрохотали смехом – ледяным, издевательским. «НАДОЕЛА!»
Валера был уже рядом. Он видел всё: огромные, безумные зрачки, залитые не светом, а паникой; дрожь, сотрясавшую ее тело сильнее, чем от холода; слюну на перекошенных губах. Он видел, как она ломается изнутри под натиском кошмаров, вызванных дрянью и старыми ранами.
— Фиса! – он схватил ее за плечи, крепче, чем нужно, пытаясь прижать к реальности, к себе. – Фиса, слушай меня! Это не твои мысли! Это дрянь! Держись!
Она вырвалась с силой, которую не ждал. Ее глаза, дикие, невидящие, метнулись по комнате, словно ища выход от самой себя.
— Отстань! – просипела она, голос сорвался на визг. – Они... слышишь? Они говорят... правду! Все... все уйдут! Как папа! Как Вова! Я... я пустое место! Проблема! Надоела! Надоела всем!
Она забилась в истерике, пытаясь оттолкнуть невидимых мучителей, сжалась в комок на грязном полу качалки. Слезы текли ручьями, смешиваясь с тушью, оставляя черные дорожки на мертвенно-бледной коже. Не кайф. Не бог. Жалкое, трясущееся существо в ловушке собственного ада.
— Никто не уйдет! – зарычал кудрявый, опускаясь рядом с ней на колени. Он попытался прижать ее к себе, обездвижить, но она выкручивалась, как загнанный зверь. – Слушай меня! Я здесь! Аиша здесь! Мы не бросим! Никогда! Это ложь, Фиса! Ложь и дрянь!
— Врешь! – она закричала ему в лицо, слюна брызнула. – Врешь, как все! Как он! Как Вова! Вам всем похуй! Похуй на меня! Я вижу! Я знаю! — Ее пальцы впились ему в предплечья, оставляя красные полосы. Больно. Но не боль от царапин была страшнее. Страшнее была безнадежность в ее безумных глазах.
Аиша стояла в дверях, прижав ладонь ко рту. Слезы катились по ее щекам, смывая всю былую насмешливость. Она видела не подругу, а тень, разрываемую демонами. Вахит замер позади, лицо каменное, но в глазах – животный страх. Даже его язык не находил глупой шутки.
— Валера... – прошептала Аиша, потерянно. – Что... что делать?
Валера не знал. Ярость на Кощея, на дрянь, на весь этот поганый мир смешалась с леденящим ужасом.Он видел, как она уходит. Не в наркотический бред, а в какую-то черную бездну отчаяния, откуда, кажется, нет возврата. Его руки, крепкие, привыкшие драться, дрожали.
— Киса, — его голос сломался, стал тихим, почти молящим. Он перестал трясти ее, просто крепко, но уже осторожнее, держал, прижимая к себе, к своему теплу, пытаясь пробиться сквозь холод ее кошмара. — Киса, милая... Держись. Пожалуйста. Я здесь. Я никуда не уйду. Никто не уйдет. Закрой глаза. Дыши. Просто дыши со мной. Вдох... Выдох...
Она продолжала трястись и всхлипывать, но его слова, его упорное, почти отчаянное присутствие, начали пробиваться сквозь гул в голове. Его тепло, реальное, человеческое, контрастировало с ледяным ужасом галлюцинаций. Она уткнулась лицом в его грудь, в старые треники, впитавшие запах дешевого стирального порошка и чего-то... своего, валеркиного. Не амброзии Кощея. Просто человека.
— Я... я никто... — выдохнула она в его куртку, голос разбитый, детский.
— Ты Анфиса, — твердо сказал он, гладя ее по спине, по спутанным темным волосам. Движения были неуклюжими, но настойчивыми. — Ты Фиса. Ты наша. И мы держимся за тебя. Всем этим... – он махнул рукой, охватывая и качалку, и Аишу с Вахитом, и весь их треснувший мир за дверью, – треклятым миром держимся. Потому что без тебя он разобьется вдребезги. Понимаешь?
Она не ответила. Но ее рыдания стали тише. Тело обмякло в его руках, из последних сил. Ад отступил, оставив после себя пустоту и жуткую усталость.Она была жива. Она была здесь. Пока. Держалась на его руках и на хрупкой нити его слов: Ты наша.
Ниточка тоньше паутины. Но пока – не порвалась.
Валера поднял голову, встретившись взглядом с Аишей. В рыжих глазах читалась та же мысль: Что дальше? Кощея уже и след простыл. Ад только начинался – ад отходняка, стыда и борьбы за ту, кто едва не утонула в собственной пропасти. Их странный мир треснул так, что сквозь трещину заглянуло самое настоящее дно. И держался он теперь только на их вере, на кошачьем упрямстве где-то далеко, и на дрожащих руках Валеры, не отпускавших свою Кису.
— Домой нахер! Зима,распускай пацанов! — Скомандовал кудрявый и понес девушку в машину.
Машина неслась по серым улицам как угнанная. Валера давил на газ, не глядя на светофоры. В зеркале заднего вида мелькало лицо Анфисы – восковое, с полуприкрытыми глазами, голова беспомощно болталась у рыжой на плече. Она не плакала. Не говорила. Просто дышала – поверхностно, прерывисто, как раненая птица. Каждый вздох был усилием.
Аиша, пригнувшись на заднем сиденье, накинула на подругу свой пестрый шарф. Ее руки дрожали. – Фиска? Фиска, слышишь нас? Ваха, дай воды! Хотя бы смочить губы!
Вахит молча протянул полупустую бутылку. Его привычная клоунада испарилась, осталась только пугающая сосредоточенность. Он смотрел в окно, челюсти сжаты, кулак стиснул ручку двери до побеления костяшек.
— Она в шоке, – пробормотал он, не отрывая взгляда от мелькающих домов. – Полный. Как те пацаны после стрельбы в прошлом году... Помнишь?
Валера резко свернул во двор. «Девятка» подпрыгнула на колдобине. Анфиса слабо застонала.
— Помню, – сквозь зубы выдавил он. – Кощею я челюсть переломал бы за это.И не одну.
Он выключил двигатель. Тишина после грохота мотора оглушила. Валера осторожно, как хрустальную вазу, вытащил, передав ее Зиме.
Квартира встретила их гнетущей пустотой.Тот самый запах горелого тоста и кошачьего корма теперь казался призраком ушедшей нормальности. Бес сидел на подоконнике, хвост трубой, желтые глаза – два узких щелка неодобрения. Он громко мяукнул, спрыгнул и потерся о ноги Валеры, потом обнюхал поникшую брюнетку в Вахитовых руках. Заурчал. Не победно. Тревожно.
— Видишь? Даже хвостатый психолог диагноз ставит, – попыталась шутнуть Аиша, но голос сорвался. Она повела Анфису в ванную. – Сейчас тебя в порядок приведем, солнышко. Хочешь теплой водички?
Анфиса не отвечала. Она позволила себя раздеть до майки, посадить на краешек ванны. Смотрела в одну точку на кафеле. Пустота за глазами была страшнее истерики.Аиша, бормоча что-то успокаивающее, смочила полотенце и начала стирать черные подтеки с ее щек. Каждое прикосновение заставляло Анфису вздрагивать, как от удара током.
Валера стоял в дверном проеме, опираясь о косяк. Он не знал, куда деть руки. Ярость сменялась беспомощностью, потом снова накатывала волной. Он видел синяки на ее тонких плечах – от его же пальцев, когда он тряс ее в качалке. Стыд обжигал горло.
— Она... она что? – спросил он тихо, когда Аиша вышла, оставив Анфису под струей теплого душа,та сидела там, поджав колени, не двигаясь.
— Отключилась, – ответила Зима, вытирая руки. Его лицо было серым. – Тело здесь, а сама... Где-то там. В своей яме.Турбо... что он ей дал? Кокаин – это одно. Но голоса... Она кричала про Вову, про отца...
— Дрянь могла спровоцировать психоз, – хрипло сказала Лиса, появившись за спиной с кружкой чая. Она протянул ее кудрявому. – У нее же... предыстория. Наркологичка, отец,мать-алкашка. Это как бомба замедленного действия. Кощей, сука, знал,что передоз уже был. Намеренно триггернул.
Валера молча ударил кулаком о дверной косяк. Глухой стук эхом разнесся по квартире. Бес фыркнул и спрятался под диваном.
— Сука!Почему я про передоз нечего не знал?! — выкрикнул тот — Найти его, – прошипел он. Глаза горели ледяным, смертоносным пламенем. – Найти и сделать так, чтоб он больше никому ничего не предлагал.
— Позже, – резко оборвала Аиша. – Сначала – она. Надо пережить отходняк. А он... – она кивнула в сторону ванной, откуда доносился ровный шум воды, – будет адским. Физически и морально. Нам всем.
— Почему ты не сказала про наркотики? — Турбо подошел вплотную к рыжей — ты же знала!
— Она мне клялась,что больше не попробует,а потом наркологичка. — прошептала девушка и слеза предательски скатилась.
Предсказание сбылось через два часа.
Кокаиновый кайф сменился полным крушением. Анфису вывернуло наизнанку – буквально. Она металась между ванной и кроватью, трясясь от холода, потом от жара. Пот лил градом. Рвота мучила даже когда желудок был пуст. А потом накатила новая волна депрессии – глубокая, всепоглощающая.
Она сидела на кровати, обхватив колени, глядя в стену. Слезы текли молча, без всхлипов.Стыд. Он висел в воздухе тяжелым, удушающим покрывалом.
— Уйди, – хрипло сказала она Валере, который сидел на полу у кровати, спиной к стене. – Пожалуйста. Просто... уйди. Тебе не надо это видеть.
Он не шевельнулся.
— Я там был, Киса. В качалке. Видел. Все. Мне некуда идти.
— Я... я слабая, – прошептала она, сжимая пальцы на коленях до белизны. – Отвратительная. Снова на это повелась. Снова... – Голос сломался. – Вам должно быть противно.
Валера поднялся. Не спеша. Сел на край кровати. Осторожно, давая ей время отпрянуть, положил руку поверх ее ледяных пальцев.
— Противно было Кощею. И тем голосам в твоей голове. – Он говорил тихо, но каждое слово падало, как камень. – Они врали. А мы... – он кивнул в сторону двери, за которой слышался приглушенный шепот Аиши и Вахита, – мы здесь. Не потому что обязаны. Потому что ты – наша.Со всей своей болью, с ошибками, со всей этой... херней. Наша Фиса. И точка.
Она подняла на него глаза. Красные, опухшие, бездонно-пустые. Но в этой пустоте что-то дрогнуло. Хрупкая искра. Не веры пока. Но, может быть, возможности поверить.
— Я испачкала... все, – выдохнула она. – Нашу... хрупкую нормальность. Утро... тостер... кота...
— Кот Бес, между прочим, тебя простил первым, – Валера нарочито грубо вытер ее слезы большим пальцем. – Уселся на твои вещи и мурчит, как трактор. Знак свыше. Так что не выпендривайся. Выживай. Минутка за минутой. Мы рядом.
Он не говорил, что будет легко. Не обещал, что голоса замолчат навсегда. Просто сидел рядом. Якорь в ее бушующем море стыда и отчаяния. За дверью Аиша тихо плакала, а Вахит хлопотал на кухне, пытаясь не сжечь чайник. Их треснувший мир держался. На кошачьем упрямстве, на глупых шутках Аиши, записанных в цитатник, и на тихом, непоколебимом упорстве парня в маловатых трениках, который просто не умел отпускать своих.
Кокаиновый кайф обернулся адом голосов и стыда. Спасение пришло не с небес, а на дрожащих руках тех, кто отказался отпускать.
______________________________
Прошу подписку на тгк!!!
Фиска пишет🐈⬛(https://t.me/esexxs1)
буду очень благодарна!!!
Там будут выходить эдиты,видео про героев и возможно спойлеры,всех жду!
Ставим звездочки!!
Я вас люблю! 🫶