14
Когда дверь квартиры Эммы закрывается, Хейли остаётся стоять в подъезде, погружённая в свои мысли. Последняя улыбка подруги будто остаётся висеть в воздухе, согревая её сердце и одновременно напоминая, что даже расстояние не сможет разрушить их дружбу. Это прощание было лёгким и тёплым, но в нем уже чувствовалось обещание чего-то нового, неизведанного.
Хейли не спешит уходить. Она мягко касается ладонью двери, её пальцы скользят вниз по гладкой поверхности, как будто пытаются удержать связь. Она смотрит на дверь с лёгкой грустью, но эта грусть светлая — она знает, что их дружба переживёт даже расстояние.
Вздохнув, она отступает, словно отпуская последние сомнения.
Её шаги звучат глухо на лестнице, но каждая ступень кажется шагом вперёд к чему-то важному. Рюкзак на плечах почти невесом — в нём лежат лишь фотографии, которые она прихватила, напомнив себе, что память о событиях в Лондоне всегда будет рядом.
Она вспоминает, как стояла у двери Эммы с пустыми руками, чувствуя лёгкое смущение. Но слова подруги — тёплые и искренние — до сих пор звучат в её голове: «Ты пришла, и это главное. Всё остальное не имеет значения.» Эти слова словно согревают её изнутри, помогая избавиться от лишнего груза.
Когда Хейли доходит до седьмого этажа, она останавливается у окна. С высоты видно, как город давно проснулся, а голубое небо с белыми облачками раскрывают просторы. Этот вид напоминает ей о том, что перемены всегда несут в себе что-то хорошее. Она касается стекла ладонью, будто черпая уверенность у уже активного утром города.
Оказавшись возле двери своей квартиры, Хейли на мгновение задерживается, ощущая прохладу ключей в руках. Она вставляет их в замок, и с привычным лёгким щелчком дверь поддаётся. Потянув за ручку, она открывает её и переступает порог.
Тишина квартиры моментально обнимает её, наполняя дом ощущением покоя.
Сняв рюкзак, она аккуратно вешает пальто на крючок и ставит сапожки рядом с дверью. Её домашнее платье, лёгкое и удобное, кажется идеально подходящим для такого спокойного дня. Она не торопится, наслаждаясь моментом уединения.
Хейли подхватывает свой рюкзак, что лежит у стены, и медленно направляется к своей комнате.
Коридор освещён мягкими солнечными лучами, которые прорываются сквозь окна, танцуя на полу золотистыми пятнами. Этот «солнечный дождь» добавляет приятной атмосферы, делая квартиру живой и уютной. Хейли невольно улыбается, чувствуя, как солнечное тепло скользит по её коже.
Дойдя до своей комнаты, она кладёт руку на ручку двери и легко открывает её. Сразу же её встречает поток света, заливающий пространство. В комнате царит солнечное настроение: шторы слегка колышутся от лёгкого сквозняка, а свет рисует мягкие тени на стенах и полу. Окно, расположенное напротив, открывает вид на ясное голубое небо, обещающее прекрасный день.
Хейли останавливается, на мгновение глядя на город за окном. Солнечный свет кажется зовущим, и, казалось бы, идеальная погода приглашает её выйти на прогулку. Но она тихо улыбается самой себе — её планы на сегодня куда более личные.
Сжав лямку рюкзака, Хейли закрывает за собой дверь и готовится провести день в тишине и размышлениях.
Она садится за письменный стол у окна и замирает, погружаясь в свои мысли. Город за стеклом уже давно проснулся, улицы наполняются движением, а солнечные лучи мягко пробиваются сквозь занавески, играя на полу тёплыми бликами. Хейли не спешит что-либо делать, просто наблюдает, позволяя себе короткую передышку.
Телефон лежит рядом, но она не притрагивается к нему, давая мыслям собраться воедино. В голове выстраиваются планы, словно шахматная партия, где каждое решение должно быть выверенным. Поговорить с Беном? Намекнуть ему на будущее? Или сначала позвонить маме, поделиться мыслями и найти в её голосе то самое тёплое спокойствие, которое всегда помогало расставить всё по местам?
Выбор очевиден.
Она разблокирует телефон, открывает мессенджер и находит мамин контакт. Одно нажатие — и экран отражает её собственное лицо, пока идут гудки.
— Привет, милая... — голос мамы звучит мягко, как тёплый плед в холодный день.
— Привет, мам, — Хейли слегка наклоняется вперёд, опираясь на столешницу. Её губы сами собой растягиваются в улыбке.
— Ты уже дома, да? — мама внимательно смотрит на неё, в глазах забота. — Почему ты не сказала, что уже прилетела?
— Хотела сделать сюрприз, — отвечает Хейли, пожимая плечами, всё ещё улыбаясь. — Вчера только прилетела.
Мама покачивает головой, но в её взгляде нет упрёка — лишь нежность.
— Ох, ну ты и проказница, — с притворным вздохом говорит она, но тут же добавляет, чуть тише: — Как же я по тебе соскучилась...
Хейли чувствует, как что-то тёплое и родное наполняет её грудь.
— Я тоже, мам. Очень.
Разговор продолжается довольно долго. Они обсуждали все на свете, все, что приходило в голову: съемки, разговор о премьере, а также об отношениях с коллегами.
Хейли на секунду опускает взгляд, машинально проводя пальцем по краю стола. В груди нарастает странное ощущение – не то волнение, не то тревога, знакомая, но от этого не менее пугающая.
Она знала, что этот разговор однажды случится, но не думала, что слова заденут её так сильно.
— Ну так что? — мягко повторяет мама, её голос остаётся тёплым, спокойным, но в нём есть нотка настойчивости.
Хейли прикусывает губу, а затем тяжело вздыхает.
— Честное слово, мам... Мне страшно. Пусть я люблю его, даже по-настоящему... но мне страшно.
Она почти шёпотом произносит эти слова, но мама всё равно слышит их.
Секунда тишины. Затем мама мягко улыбается, но в её глазах читается понимание.
— Ты хочешь лишиться того, что тебе дорого?
Хейли не отвечает. Конечно, нет. Только как объяснить этот страх? Как заставить его исчезнуть?
— Ты понимаешь, какой это редкий шанс? — продолжает мама, её голос остаётся всё таким же мягким, но слова заставляют её сердце сжаться.
Хейли на секунду замолкает, закусывая нижнюю губу. Не до крови, но с такой силой, что это почти больно. Слова мамы отдаются внутри чем-то тяжёлым, словно резонанс, проникающий в самые глубокие уголки души.
Она невольно осознаёт: и Эмма, и мама были правы. Она должна бороться. До конца. Даже если это оставит шрамы, как на поле боя.
Но стоит ли оно того?
— Думаешь, я не проходила через испытания, когда со своим мужем была счастлива? — наконец произносит она, голос звучит ровно, но в глубине скрывается дрожь. Мысли уводят её в прошлое, к чувствам, которые когда-то были всепоглощающими, но теперь оставляют после себя лишь лёгкую, едва ощутимую боль. — У нас тоже были трудности. Иногда не могли найти компромисс. Но всё равно... мы были счастливы.
Мама молча слушает, позволяя Хейли самой прийти к нужным мыслям. Затем тихо, но твёрдо говорит:
— Это всё в прошлом, милая. Я говорю о том, что если ты с ним счастлива, ты должна бороться. До полного истечения кровью.
Хейли морщится, едва заметно, но мама сразу замечает её реакцию. Эти слова задевают, оставляя неприятный осадок, пусть она и понимает смысл.
Бороться «до полного истечения кровью»... Как можно так говорить?
Она знает, что мама хочет ей помочь, но от этих метафор становится немного больно.
Мама замечает выражение её лица, и на её губах появляется лёгкая, почти извиняющаяся улыбка.
— Извини, что я вот так... Ты же знаешь меня. Я всегда говорю метафорами.
Хейли слабо улыбается в ответ, касаясь пальцами экрана телефона, словно пытаясь передать через него тепло.
— Всё в порядке, — тихо отвечает она. — Я люблю, когда ты так говоришь. Даже если иногда это звучит... неприятно.
Мама смотрит на неё с таким выражением, как будто хочет протянуть руку через экран и погладить её по волосам, как в детстве.
— Ты сильнее, чем тебе кажется, Хейли. Просто позволь себе быть счастливой.
Хейли вздыхает, но не от усталости, а от осознания. Она улыбается, на этот раз немного увереннее.
— Спасибо, мам.
— Всегда, милая, — нежно отвечает мама, и в её голосе звучит та самая забота, которая способна согреть даже сквозь экран.
Закончив разговор с мамой, Хейли кладёт телефон на стол и устремляет взгляд в окно. Город за стеклом продолжает жить своей жизнью — кто-то идёт за покупками, кто-то просто бродит по улицам без цели. В воздухе витает лёгкая суета, привычная, но почему-то сегодня особенно заметная.
Она тоже могла бы выйти, вдохнуть свежий воздух, смешаться с толпой. Но мысли не дают ей покоя. План, который она так старательно выстраивала в голове, держит её на месте.
Вздохнув, Хейли встаёт и начинает ходить по комнате — вперед-назад, вправо-влево. Как будто сама не понимает, чего хочет. То ли мысли запутались, то ли нерешительность снова взяла верх.
Но нет, она уже приняла решение.
Теперь осталось решить, как сделать следующий шаг.
Поговорить с Беном — вот что крутится у неё в голове. Только как? Просто написать, как они обычно делают? Или позвонить по видеосвязи?
Ей хочется видеть его. Голос — это одно, но видеть лицо человека, который до сих пор живёт в твоём сердце, — совсем другое.
Она закрывает глаза на секунду, глубоко вдыхая. Сердце будто говорит: «Позвони». Но страх шепчет: «А что, если он не ответит?»
Хейли трёт пальцами виски, пытаясь прогнать сомнения. Она уже выбрала путь — бороться за него, за них. Разве не для этого она решилась на разговор с мамой?
Рука тянется к телефону сама по себе. Она открывает чат с Беном, пробегает взглядом их последние сообщения — лёгкие шутки, немного новостей, но всё на расстоянии. Не как раньше.
Пальцы зависают над клавиатурой.
«Привет. Ты сейчас свободен?»
Простое сообщение. Без намёков, без эмоций. Но внутри неё буря.
Она отправляет. И замирает, не отрывая глаз от экрана, словно от этого зависит весь её мир.
Через секунду приходит его сообщение.
«Привет. Всегда свободен. Что-то случилось?», — его слова как будто тихо тянутся из экрана, будто он тут рядом. Он всегда такой — поддерживающий, заботливый. В его ответе слышится легкая озабоченность.
Хейли выдыхает, и сердце, хотя и успокаивается, продолжает биться быстрее, чем хотелось бы. На лице невольно появляется лёгкая улыбка, но волнение не исчезает. Она всё ещё держит телефон, чувствуя, как дрожат пальцы.
Ответить... Как? Как всё это сказать?
«Ничего такого. Слушай... Мы можем поговорить? По видеосвязи?»
Она нажимает «отправить», и сразу ощущает, как всё внутри неё словно замирает. Это не было легко. Но она чувствовала, что пришёл момент. Ответ не заставил себя долго ждать.
«Конечно, Хейл», — пишет он. Хейли почти кажется, что она слышит его голос в этом сообщении, и это как нежное касание. — «Зато мне нужно будет кое с кем тебя познакомить...»
Хейли застывает в небольшом предвкушении. С кем он собирается познакомить её? Вариантов в голове немного, но одно она знает точно — это важно. И даже если это немного волнительно, она всё равно хочет узнать, кого Бен считает достойным её знакомства.
Она включает видеосвязь, и в комнате тут же раздаётся мерный ритм гудков. Первый, второй...
А потом экран оживает, и её сердце, кажется, начинает биться чуть быстрее. Бен.
Он сидит в комнате с мягким светом, и на его лице появляется та самая улыбка — тёплая, чуть лукавая, от которой у неё внутри становится уютно.
— Привет, звёздочка, — говорит он, помахав рукой.
— Привет, — отвечает Хейли, её губы сами собой растягиваются в улыбке. — Я уже соскучилась.
Бен чуть склоняет голову, глядя на неё с каким-то особенным выражением.
— Я тоже, — признаётся он негромко.
На мгновение между ними повисает мягкая тишина, наполненная чем-то большим, чем просто слова.
Но затем Бен отводит взгляд куда-то в сторону, будто кого-то зовёт, но пока не спешит объяснять.
— Помнишь, я говорил, что хочу тебя кое с кем познакомить?
— Конечно, — отвечает Хейли, её любопытство растёт с каждой секундой.
— Так вот... — Бен слегка прочищает горло, а потом уже громче зовёт: — Эй, сестрёнка, подойдёшь поздороваться?
Хейли чуть замирает. Сестрёнка?
Слова Бена тут же всплывают в памяти. Он ей тогда рассказывал, как они с сестрой были близки с самого детства, как поддерживали друг друга. А ещё... она сразу замечает, что он не у себя дома. Он у неё. Наверное, приехал к ней, потому что скучал.
Ещё пара секунд — и на экране появляется девушка с такими же светлыми волосами и глазами, в которых угадывается тот же тёплый огонёк, что и у Бена.
— Привет, ты ведь Хейли, верно? — спрашивает она, чуть склонив голову набок.
— Это я, — Хейли тут же кивает, улыбаясь в ответ. — Привет, эм...
— Мэй, — с готовностью подсказывает она, явно предугадав её заминку.
— Ах, да! — смеётся та, поправляя прядь волос за ухо. — Очень приятно.
— Взаимно, — отвечает Мэй, наблюдая за ней с любопытством.
— Она немного волнуется, — вставляет Бен с лёгкой усмешкой.
Хейли тут же закатывает глаза:
— Ну конечно, как же без этого? Это же важный момент!
— Значит, я должна чувствовать себя важной? — шутливо уточняет Мэй, хитро сощурившись.
— Разумеется! — с преувеличенной серьёзностью заявляет Хейли.
— Слушай, мне уже нравится, — хмыкает Мэй, посмотрев на брата.
Бен лишь усмехается, наблюдая за тем, как его две самые близкие девушки находят общий язык. Хейли чувствует, как тепло разливается внутри. Эта встреча уже кажется правильной.
Они болтают, смеются, перебивая друг друга, делятся забавными историями из детства. Между ними словно нет границ времени — будто они не впервые видятся, а просто вспоминают давно забытое дружеское тепло. Лёгкость витает в воздухе, и Хейли ловит себя на мысли, что с Мэй ей удивительно просто и естественно. Их характеры во многом схожи: как и Бен, они обе обладают спокойствием, тонким чувством юмора и искренним желанием поддерживать близких.
Когда Бен ненадолго оставляет их одних, Хейли вдруг ощущает лёгкое волнение. Может, из-за того, что привыкла к его присутствию рядом, а может, потому что сердце почему-то стучит чуть быстрее. Она делает глубокий вдох, словно пытаясь успокоиться, и с улыбкой говорит:
— Здорово, что Бен познакомил нас.
— Да, это точно, — соглашается Мэй, опираясь кулаком на щёку и рассматривая её с лёгкой, дружеской теплотой.
На какое-то время между ними воцаряется молчание — не неловкое, а уютное, наполненное лёгкими улыбками и ощущением чего-то родного. Хейли невольно изучает черты лица Мэй, замечая, насколько та похожа на брата. Они не близнецы, конечно, но что-то в них есть одинаковое: те же светлые волосы, только длиннее, те же зелёные глаза, разве что чуть ярче, и та же спокойная, рассудительная улыбка.
В ней видится что-то от Бена, и от этого становится теплее.
Но вдруг Мэй чуть прищуривается, наклоняя голову, и её взгляд задерживается на шее Хейли.
— Это... — она делает паузу, словно что-то вспоминая, — Бен тебе подарил?
Хейли невольно опускает руку на тонкую цепочку с кулоном, которую носит почти неосознанно. Это было их прощальным подарком в день её отъезда, маленьким, но дорогим сердцу напоминанием. Под внимательным взглядом Мэй она внезапно ощущает всю значимость этого украшения — и того, кто его подарил.
— Да, — тихо откликается она, подтверждая догадку Мэй. — Перед моим отлётом. Оно до сих пор у меня. Не верится, что твой брат может быть таким... щедрым.
Мэй чуть улыбается, но в её глазах читается не только доброжелательность, но и задумчивость. Она рада за брата, рада за Хейли... но внутри неё бушует какое-то странное, неуловимое чувство. Они теперь вместе? Или ещё не определились?
— Можно и так сказать, — наконец произносит она, слегка качнув головой. — Но Бен ведь не просто так это подарил, верно? Значит, он к тебе... ну, как-то по-особенному относится.
Хейли опускает взгляд, на её губах появляется едва заметная улыбка.
— Это я вижу, — признаётся она. — Но пока... мы ещё ничего не решили. А теперь... можно сказать, что встречаемся. Только на расстоянии.
Она делает глубокий вдох, но почему-то не может набрать достаточно воздуха. Её грудь сжимает странное чувство — словно от мыслей о Бене становится и тепло, и тревожно одновременно. Её голос звучит тише, но твёрже:
— Но я люблю его. Я хочу, чтобы он был рядом.
Мэй смотрит на неё с сочувствием и пониманием. Она видит, что это не просто слова. Это откровение. Настоящее, глубокое.
Хейли на секунду задумывается: а что, если она скажет, что ей нужно бороться за Бена? Что не стоит сдаваться, что надо держаться за него, несмотря ни на что?
Но Мэй молчит.
И в этом молчании скрывается больше, чем в любых словах.
Она слегка откашливается, собираясь с мыслями, и, склонив голову набок, говорит тихо, но твёрдо:
— В общем... Я оставлю вас с Беном поговорить, как только он подойдёт. И вы всё обсудите, хорошо?
Хейли на мгновение замирает, переваривая её слова. В груди что-то сжимается, но она глубоко вдыхает, убирая прядь волос за ухо, и пристально смотрит на лицо Мэй через экран. В голосе звучит осторожность, когда она наконец спрашивает:
— Ты уверена, что это хорошая идея?
Мэй чуть улыбается, но в её глазах нет ни сомнений, ни колебаний. Лишь мягкая уверенность, спокойная, почти родственная.
— Если вы любите друг друга, то уверена.
Хейли отворачивает взгляд, обдумывая её слова. Любят. Это слово легко слетает с её губ, но для неё оно сейчас звучит с особым весом. Она делает вдох, короткий и сбивчивый, прежде чем решается задать следующий вопрос:
— Он же тебе всё рассказал?
Мэй моргает.
— Что?
Она колеблется. Её плечи напрягаются, дыхание становится чуть прерывистым. Внутри появляется страх — иррациональный, но настоящий.
— Ну... — Она сглатывает, а затем, всё же собравшись с духом, произносит: — Про нас. Про наши отношения.
Секунда молчания кажется вечностью.
Но Мэй не выглядит удивлённой. В её голосе не звучит ни тени осуждения, ни беспокойства, лишь тихая, почти задумчивая мягкость.
— Я знаю об этом, — ласково говорит она. — Бен не раз рассказывал.
Хейли выдыхает, но от напряжения это её не избавляет. Как будто слова, которые она боялась услышать, только подтвердили её беспокойства.
В этот момент из-за двери доносится шум шагов. Бен появляется в комнате, его голос ещё слышен откуда-то из коридора — он, кажется, только что с кем-то говорил.
Мэй поворачивается к нему и на мгновение просто смотрит, прежде чем её губы трогает лёгкая, почти невесомая улыбка.
А Хейли замирает.
Бен подходит, опускаясь на край дивана рядом с сестрой, но почти сразу переводит взгляд на экран, в её глаза. Он мгновенно замечает напряжение, замечает, как её пальцы сжимают тонкую цепочку ожерелья, замечает, как её плечи будто чуть сутулятся, как если бы она пыталась спрятаться за этой невидимой преградой.
— У вас всё хорошо? — его голос спокоен, но в нём слышится осторожность.
— Да, — отвечает Хейли слишком быстро, легко, словно стараясь убедить не только его, но и себя.
Но Бен её знает.
И он всё равно переживает.
Мэй быстро удаляется из комнаты, оставив их двоих в зыбкой, наполненной ожиданием тишине. Где-то вдалеке слышится скрип пола, приглушённые звуки её шагов, а затем — лёгкий хлопок двери, словно окончательный знак того, что теперь им придётся поговорить.
Хейли и Бен молча смотрят друг на друга через экран, их взгляды переплетаются, но ни один не решается сделать первый шаг. Хейли машинально крутит тонкую прядь волос вокруг пальца, выдавая своё волнение. Она чувствует, как сердце стучит слишком громко, словно требуя, чтобы она заговорила первой.
Тишина тянется, вязкая, почти осязаемая.
Сделав глубокий вдох, Хейли наконец произносит, едва сдерживая дрожь в голосе:
— Я скучаю по тебе, Бен...
Он не отвечает сразу, но в его взгляде нет сомнений. Только тепло, которое пронзает её насквозь даже через тысячи километров.
— Я тоже... моя звёздочка...
От этих слов внутри неё что-то болезненно сжимается, и слёзы почти подступают к глазам. Она с трудом моргает, пытаясь удержать их. Нет, она не хотела делать этот разговор ещё одной сценой, полной тоски и отчаяния. Но как можно не скучать? Как можно не чувствовать эту болезненную пустоту, зная, что он так далеко?
Она не успевает заговорить снова. И он тоже. Всё между ними уже сказано, даже если слова так и остались невысказанными.
Похоже, расстояние заставило их понять главное — они нужны друг другу. Но готовы ли они признать это вслух?
Молчание между ними становится почти осязаемым, как тонкая, натянутая нить, готовая оборваться в любой момент. Экран разделяет их, но в эту секунду он кажется лишь слабым отражением расстояния, которое разрывает их сердца.
Хейли тяжело вздыхает, словно готовясь сделать шаг в пустоту, и, несмотря на ком в горле, произносит:
— Я люблю тебя.
Эти слова повисают в воздухе, а у Бена на мгновение меняется выражение лица. Он чуть приоткрывает рот, будто хочет что-то сказать, но замирает, не сразу осознавая услышанное. Он ждал этого признания, мечтал о нем, но теперь, когда оно прозвучало, кажется, что время остановилось.
Хейли смотрит на него в ожидании. Всё её существо напрягается, сердце бешено колотится в груди, но страх медленно отступает. Она уже сказала, что чувствует. Теперь оставалось только ждать.
— Я тоже, Хейли. Я очень тебя люблю, — наконец выдыхает Бен, его голос пропитан нежностью и глубиной.
В груди у неё всё переворачивается. Слёзы, которые она так старалась сдержать, начинают медленно стекать по щекам. Она слабо улыбается, опустив взгляд, но знает — он уже всё видел.
Бен тяжело вздыхает, закрывая глаза. Он не может стереть её слёзы, не может прикоснуться к её лицу, но в этот момент ему хотелось сильнее всего на свете.
— Когда-нибудь я увижу тебя. Мне тебя очень не хватает... — её голос дрожит, словно ветер, срывающийся с губ.
— Я постоянно думаю о тебе, Хейл... — голос Бена становится тише, теплее. Он наблюдает, как всё её лицо в слезах, но эти слёзы не были горем. Это была любовь. Чистая, искренняя, живая. — Я тоже хочу тебя увидеть. Хочу начать всё сначала. Потому что я люблю тебя, несмотря на расстояние.
Экран был холодным, но их сердца — нет. Они знают, что впереди ещё долгий путь, но одно было ясно: они любят друг друга.
Еще немного поговорив, они в последний раз обмениваются взглядами. В глазах Бена — тепло и нежность, в которых Хейли так любит утопать. Ей совсем не хочется прощаться, даже если это всего лишь до следующего звонка. Она ловит себя на мысли, что могла бы сидеть так бесконечно, просто слушая его голос, наблюдая, как он чуть склоняет голову, подбирая слова, или как в уголках его губ появляется легкая улыбка.
Но за окном уже вечер, и обязанности зовут. Она глубоко вздыхает, прежде чем сказать:
— Передай Мэй, что я рада с ней познакомиться.
— Обязательно, — мягко отвечает Бен, чуть кивая.
Им обоим трудно нажать на кнопку завершения вызова. Кажется, еще немного, и кто-то из них снова заговорит, лишь бы задержаться хоть на секунду дольше. Но оба знают, что им нужно время, чтобы осознать этот разговор, прочувствовать каждое сказанное слово.
Они почти одновременно поднимают ладони, посылая друг другу воздушные поцелуи. В этих жестах столько любви, тоски и тепла, что у Хейли сжимается сердце.
— Я, наверное, пойду к себе. Ну, к себе домой, — говорит Бен, с легкой усмешкой, будто исправляя сам себя, а потом добавляет, как бы давая обещание: — Мы ещё созвонимся.
— Конечно, — кивает Хейли, пряча за улыбкой легкую грусть. — Мне тоже надо кое-что сделать.
— Тогда... до связи. — Бен машет ей рукой, прежде чем сказать чуть тише: — Люблю тебя.
— И я тебя, — едва слышно отвечает она, но в этот момент звонок уже обрывается.
Экран темнеет, оставляя после себя лишь тишину и мягкое послевкусие разговора. Хейли еще несколько секунд сидит неподвижно, глядя на телефон. Она замечает, что Бен все еще «в сети», но через мгновение его статус сменяется на «был в сети минуту назад».
Она берет телефон в руки, медленно прокручивает их последние сообщения, будто пытаясь удержать ощущение его присутствия. Кончиками пальцев зависает над клавиатурой, но так и не пишет ничего.
Просто шепчет в пустоту комнаты:
— И я тебя люблю, Бен.
Он этого не слышит. Но, кажется, чувствует.