3 глава
Глубокая тишина присутствует в толстых стенах церкви, что заполнена большим количеством людей. Обычно сюда приходят, чтобы попросить прощения за тот или иной грешок. Ну, а в моем случае - моя семья постоянно ходит сюда, как и семья Найла. Я сижу в самом конце между Найлом и мамой. Из-за мамы мы с Найлом даже не переговариваемся, как делаем это обычно во время службы. Приходится слушать священника, что стоит у алтаря, проповедуя о боге.
Я сжимаю ладони между коленями и пытаюсь понять, что конкретно отец Линкольн пытается донести. Он рассказывает о том, как правильно нужно поступать, чтобы потом не понести за это наказание. И меня это заставляет задуматься. Я никогда за свои восемнадцать лет не пыталась вытворять безбашенные и необдуманные поступки. Я ни разу не попробовала алкоголь, не ходила на вечеринки и не чувствовала тот самый вкус беззаботной и беззаконной жизни, в которой нет ограничений.
Искушения в этом мире достаточно много. Я чувствую, как во мне пробуждается огонек, который жаждет попробовать хоть раз совершить то, что выходит за рамки разумного. Я хочу насладиться свободой и почувствовать адреналин, нарушив некоторые божьи законы. Но моя жизнь полна бесконечных запретов, хотя мои родители не так строги по отношению к этому. Но все же я пока что не рискую.
— Сестры и братья, давайте помолимся и попросим у отца нашего прощения, — говорит священник Линкольн, положив библию на край стола.
— Надеюсь, люди не будут оборачиваться на нас во время молитвы? — мама смотрит сначала на меня, а потом Найла, вставая вместе со всеми.
— Мередит, на этот раз мы постараемся не смеяться и помолимся со всеми, — улыбается Найл, положив ладони на спинку скамьи, что стоит спереди него.
— Ох, хоть бы на этот раз в нашу сторону не поворачивались с осужденными взглядами из-за того, что вы прерываете службу, — мама прикрывает глаза и складывает руки вместе, безмолвно начиная произносить молитву, как и все остальные.
— Надеяться на невозможное - слишком глупо. Я в любом случае никогда не буду серьезным, — шепчет Найл мне на ухо, приближая свое лицо так, чтобы только я могла его слышать.
— Прекрати. Нам действительно нужно помолиться, а то слишком много подозрений в нашу сторону, — я пихаю его локтем в бок.
— Ты только что ударила меня, мелкая, и за это тебе грозит смертная казнь, — шипит блондин сквозь стиснутые зубы, сморщившись от боли.
— Найл, серьезно, нам с тобой уже по восемнадцать лет, а ведем себя, как малоразумные пятилетние дети, — я разглаживаю кремовую юбку, что заканчивается у изгибов колен.
— Странно, что ты поняла это только сейчас. Вчера почему-то тебя это совершенно не беспокоило, — Найл с ухмылкой наклоняет голову набок и откидывается от спинки стула, крепче сжимая ее пальцами.
— Считай, что за один день я мгновенно повзрослела, пока ты до сих пор носишь подгузники, — подмигиваю я, хихикнув от разгневанного красного лица блондина.
— Вы можете хотя бы пять минут вести себя нормально? В конце концов, мы находимся в церкви, — шикает на нас мама, глазами указывая на зал.
— Но... — начинаю я, но она не дает мне шанса договорить:
— Никаких «но», Эшли Элизабет Робертс! Не заставляй меня пойти на грех при божьем доме, — мама посылает строгий взгляд своими серыми глазами, заставив меня покорно закрыть рот и кивнуть.
Я киваю Найлу, и мы одновременно закрываем глаза. Все верующие заставляют меня задумываться, что моя жизнь до конца моих дней будет скучной и нудной. Я совсем не этого хочу от жизни. Глядя на всех набожных мужчин, женщин и их детей, которые находятся здесь, я понимаю, что в своей жизни не добьюсь того, чего хотела бы на самом деле. Бог не для того создал меня, чтобы я проводила спокойную и незаметную жизнь в стенах собственного дома и вечными походами в церковь.
Я не хочу отказываться от веры, но и не могу больше быть такой правильной. Мне просто нужно это. Я хочу быть такой же, как Найл, которому действительно плевать на все законы и правила. Он почти каждый вечер пятницы сбегает из дому и веселится с друзьями на какой-то очередной вечеринке. Он спокойно может выпить и не париться о том, что родители могут застать его похмельного с утра. Я так не могу, но мне бы очень хотелось.
Ну, по крайней мере, у меня есть один грех, который далеко будет не из приятных тем для моих родителей, но я ничего не могу поделать с этим. Сердце совершенно не спрашивало меня, когда выбрало из всех парней именно Гарри. Это глупо любить его на протяжении стольких лет, учитывая то, что все это время он избегал меня после восьмого класса. Гарри никогда не захочет такую девушку, как я. Дело не в моей внешности, потому что с ней у меня все в порядке. Я просто не из тех девушек, которая ищет в себе недостатки, по сути которых даже и нет. Наверное, дело в том, что он воспринимает меня, как скучную девчонку, которая помимо библии больше ничего не видит. Но я совсем не такая.
Гарри разрушает мои принципы и заставляет меня каждый раз хотеть его все больше. Я настолько влюблена в него, что понятия не имею, как избавиться от этого чувства. Я бы давно рассказала маме, о нем, но боюсь, она не сможет понять. По правилам нашей церкви я могу встречаться только с парнем из верующей семьи, а Гарри - полная противоположность этому.
— Подгузники я, значит, ношу, Робертс? — Найл пихает меня своим плечом.
— А кто знает? Может, так и есть, просто ты это скрываешь, — я открываю глаза, пожав плечами.
— Ничего, мелкая, я тебе это еще припомню.
— Мы оба знаем, что ты этого не сделаешь. Можешь, конечно, внушить себе, что отомстишь мне, но этого не будет, — я утешающе хлопаю его пару раз по плечу.
— Даже не надейся, что я тебя пожалею, как все те разы, когда ты косячила.
— Ты всегда меня прощаешь, независимо оттого, насколько сильно я напортачу. Ты меня простил даже, когда я крикнула на всю школу в девятом классе, что ты носишь боксеры с машинками.
— Если я продолжаю считать тебя лучшей подругой, это не значит, что я всегда закрываю глаза на то, как ты поступаешь со мной.
— Эй, я же это сделала не специально. Я не хотела выставлять тебя полным идиотом перед всей школой, — я кладу ладонь поверх руки парня, пальцами сжимая ее.
— А получилось как всегда наоборот, — смеется Найл в один голос вместе со мной, прерывая службу и привлекая многие взгляды в нашу сторону.
— Найл Джеймс Хоран, сегодня же ты отправляешься после службы домой. Никаких прогулок с Эшли, — мама Найла вся раскрасневшаяся от гнева сжимает руки в кулаки, чувствуя стыд из-за сына.
— Мама, я просто...
— Даже не пытайся оправдываться! С папой, может, это и пройдет, но не со мной, — предупреждает она.
— Кэтрин, Найл совершенно не виноват. Это я спровоцировала его, — я становлюсь спереди лучшего друга, защищая его.
— Не переживай, милая, и для тебя тоже найдется наказание, чтобы Найлу не было так обидно, — шепчет мама строгим тоном мне на ухо и обвивает рукой мое предплечье, потянув меня к себе.
— Ну, а если вы настолько дружны, то мы с Мередит проявим инициативу в вашем наказании, — Кэтрин тянет Найла на себя и становится между нами, перекинувшись с моей мамой взглядами.
— У меня как раз в саду нужно вырвать сорняки. И вот, пока мы с тобой, Кэтрин, будем пить чай, наши дети займутся делом.
— Вы не можете нас наказывать. Нам не по десять лет. Мне и Эшли уже по восемнадцать. Я не собираюсь из-за какой-то ерунды оставаться в своем возрасте маминым сынком, — возмущается Найл.
— То есть, хочешь ослушаться заповедь «почитать отца и мать»? — Кэтрин удивленно вскидывает брови.
— Нет, мам, я не собираюсь ослушаться бога, — безнадежно выдыхает Найл, опуская взгляд.
— Вот и отлично. Сегодня же начнете работать. Только для начала заедем в магазин и купим вам перчатки, — говорит моя мама.
Я снова закрываю глаза и произношу молитву. Теперь вместо того, чтобы отдохнуть и посмотреть какой-то сериал по Netflix, мне придется вырывать сорняки с Найлом. Вечер обещает быть многообещающим.
***
— Ты опоздала, Робертс, — Гарри раздраженно закрывает книгу со звонким шлепком, подняв холодные глаза на меня.
— Чего злишься? Нам сдавать проект только через четыре месяца, — я выдвигаю каштанового цвета стул и плюхаюсь на него.
— Если ты думаешь, что я собираюсь терпеть тебя четыре месяца, могу огорчить, — говорит он, поворачиваясь ко мне.
— В каком смысле? — я хмурю брови, согнув руку в локте и подперев ею подбородок.
— Ты действительно такая глупая или притворяешься?
— Если так сильно стремишься избавиться от меня, тогда давай покончим с этим прямо сейчас, — фыркаю я.
— Впервые слышу от тебя хоть что-то стоящее за эти дни, — усмехается Гарри, вставая со стула и направляясь к полкам с большим количеством книг восемнадцатого века.
Я поворачиваюсь к нему и слежу за каждым его движением. Он пробегается взглядом по полкам, пытаясь найти отдел с романами Джейн Остин. Сухость во рту настигает меня, когда Гарри прикусывает край нижней губы, где видна линия шрама. Меня всегда интересовало, откуда этот шрам. Я заметила его, как только Стайлс перешел к нам в школу. Гарри тогда было четырнадцать, и он постоянно ходил грустный и угрюмый. Именно в тот период Стайлс ни с кем не общался и избегал каждого в школе, стараясь отстраниться от всех. Но один раз так вышло, что я нечаянно столкнулась с ним в коридоре. Я помню, как он краснел и вечно дергался. Он смущался и даже думал, что я считаю его придурком, как и все, но это не было так. Именно после того разговора я влюбилась в него. Но больше мы никогда не разговаривали. Наверное, он этого даже и не помнит.
В тот год всем казалось, что он какой-то странный и придурковатый. Каждый раз над ним просто смеялись. Первое время он никого не трогал и не обращал внимание. Но один раз Луи настолько сильно его задел, что Гарри набросился на него. Они тогда сильно подрались и после этого стали друзьями. Компания Томлинсона сразу приняла Гарри и тогда он изменился. Но я чувствовала, что с Гарри что-то произошло до того, как он переехал в Мельбурн. Стайлс был таким подавленным и отталкивающим, что все думали, что у него психическое расстройство. Но дело определенно в другом, и это действительно пугает меня, потому что на его костяшках пальцев, а также и на запястьях, видны такие же длинные шрамы. Я постоянно рассматриваю их на литературе и пытаюсь понять, откуда они могли появиться. У меня в голове много вариантов, но это всего лишь жалкие догадки. Мне бы хотелось напрямую спросить у него, как они появились, но кто я такая, чтобы лезть в его жизнь? Да и к тому же, это совершенно не моего ума дело.
— Ну, что, Эшли, начнем читать роман? — Гарри кладет две книги на стол и плюхается на стул, посылая мне легкую улыбку.
— Я хорошо знаю этот роман. Не вижу никакого смысла вновь его читать, — я беру довольно потрепанную и пахнущую деревом книгу, медленно перелистывая ее потускневшие страницы.
— Я лично понятия не имею, что особенного в этой книге. Поэтому тебе придется в любом случае прочитать «Гордость и предубеждение» заново, хочешь ты этого или нет, — утверждает он, с шумом открывая первую главу.
— Ты не читал роман? — я любопытно смотрю на него.
— Нет. Я что, по-твоему, сопливый тинэйджер, которому нечем заняться, как читать о глупых и нелепых поступках Элизабет Беннет? Или же рассуждать о том, как мистер и миссис Беннет хотели выдать своих прекрасных дочерей замуж? — Гарри отворачивает голову в сторону, когда его щеки приобретают розоватый оттенок.
— Элизабет не была глупой и уж точно наивной девушкой. Во всем нужно винить только мистера Дарси и его халатное отношение ко всему низшему обществу, — настаиваю я, понимая, что Стайлс врет.
— Это совершенно не халатное отношение, а соблюдение этикета и нравов социальных классов. Он не должен уделять внимание простым людям и пытаться контактировать с ними. Это ничего ему не даст, а только испортит репутацию.
— Дело совсем не в его репутации. Это глупо притворяться и вести себя так, словно среди него находится один мусор. Гордость мистера Дарси доказывает, что он просто козел, – говорю я, и Гарри издает смешок.
— Он ведет себя вполне нормально. Людям свойственно делиться на классы и общаться только с теми, кто достиг его социального уровня.
— Ну, знаешь ли, если вечно задирать нос и общаться только с людьми высшего общества, то в жизни, считай, ничего не достиг.
— Как раз-таки наоборот. Если мистер Дарси поплывет по течению, тогда его статус будет распущен и Элизабет точно сядет ему на шею.
— Сомневаюсь. Если бы он не вел себя так отвратительно с ней, то не было такой ненависти с ее стороны, — я складываю руки поверх друг друга и опускаю на них подбородок.
— Если бы он вел себя как каждый порядочный мужчина, тогда весь его стиль и статус разрушился бы в пух и прах.
— Но не забывай, что статус не играет роли как тогда, так и сейчас. Все мы одинаковые и не стоит задирать нос. Строя из себя гордых людей, мы теряем все самое хорошее и настоящее, приобретая лживых друзей, — выдыхаю я, пытаясь намекнуть на то, что Клэр далеко не ангел.
— Какого черта ты лезешь в мою личную жизнь? Мы обсуждаем поведение главного героя или меня с Клэр? — Гарри забирает книгу, что находится под моими руками, и закрывает ее, как и свою.
— Я ничего против твоей жизни не имею. Все, что ты делаешь, сугубо твой выбор, который приведет тебя в никуда. Ты просто не понимаешь, что твоим друзьям плевать на тебя с высокой колокольни, включая и Клэр, — повышаю я на несколько тонов голос.
— Зато у тебя целый ряд настоящих друзей! Только их почему-то не видно. Скорее всего, они заблудились на другом конце мира или сбежали от такой убогой верующей, как ты, — грубо плюет Гарри, вставая и направляясь с книгами к полкам.
— Друзей никогда не бывает много. Только достойные люди, которые пойдут ради тебя на все, могут получить этот статус. И у меня есть один такой лучший друг, который защитит меня ото всех и никогда не предаст. А у тебя есть такой? — я закидываю рюкзак на плечо и иду за Гарри, чувствуя злость и неприязнь оттого, что наш разговор идет в никуда.
— Мне не нужен друг, который постоит за меня. Я могу себя защитить, — Стайлс переходит на шепот, кладя книги на их законное место.
— А как же Клэр? Она ведь твоя девушка или я что-то путаю? — я сжимаю рукой лямку от рюкзака, взглянув на парня, что на голову выше меня.
—У нас нет никаких отношений, мы просто друзья с преимуществами. Мы не зависим друг от друга, и мне наплевать, если она спит с кем-то еще.
— Но это же неправильно.
— Робертс, тебе не кажется, что это уже не твое дело? Или мне стоит послать тебя куда подальше, чтобы ты это поняла? — Гарри поворачивается ко мне, возвышаясь надо мной.
— Фу, какой ты грубый, — кривлюсь я, оттолкнув его слегка кулаком в грудь, отчего помещение заполняется нашим смехом.
— Стараюсь соответствовать мистеру Дарси.
— Лжец ты, Стайлс, и такой же трус, как и Дарси, — делаю я вывод, начиная уходить спиной в сторону выхода.
— С чего ты взяла?
— А с того, что ты побоялся сказать мне правду, солгав, что не читал роман. Я уверена, что Джейн Остин одна из твоих любимых писателей.
— Какая разница, вру я или говорю правду? Я его не читал. Мне просто рассказали кратко сюжет, – оправдывается он.
— Утешай себя этим, — подмигнув, я разворачиваюсь и улыбаюсь самой себе.
— Эй, Эшли!
— Что? — я поворачиваюсь к нему, заправив прядь волос за ухо.
— В пятницу встречаемся здесь же в пять вечера. И только попробуй вновь опоздать, — предупреждает он.
— Пока, Стайлс, — я махаю рукой и скрываюсь за дверьми, чувствуя, как сердце скоро выпрыгнет из груди.