Чужая | Турбо

«Скажи, почему ты
Медлишь исполнить план?
Считая минуты
Смотришь на пустой экран»

Она даже не поняла, как это произошло.

Обычный вечер, обычная улица. Ника шла из универа.Тусклый свет фонаря на углу, пустая лестница вниз, в подвал, где старики когда-то хранили картошку.
Позади чьи-то шаги.
Резкие. Чёткие. Не пьяные. Не случайные.
Её схватили резко, за локоть, за рот, за секунду втащили в тень. Пальцы вонзались в кожу, будто пытались додавить до мяса.
Ткань на лицо. Тишина. Темнота. Глухо, как после смерти.

Очнулась в какой-то комнате, низкой, сырой.
Стены — бетон.
Пол — линолеум с пятнами, липкий.
Запах — табак, гарь, плесень.
И мужской пот.
Ника посмотрела на себя в зеркало на стене и ужаснулась. На лице синяк, все руки в ссадинах. Видимо, она уже пыталась очнуться, но не давали.

На стуле сидел Фитиль.
Улыбка тянет угол губ, а в глазах лёд. На скуле свежая царапина. Она узнала: это её работа.

— Ну здравствуй, Ростовская. Добро пожаловать.-выдавил он мерзко и липко.
— Вы куда меня притащили?, — прошептала она, голос был хриплым, сухим. В глазах все еще пелена.
— К нам . Тут тихо. Здесь никто тебя не тронет. Пока. — Он встал, прошёлся по комнате. На пальцах перстень. Дорогой. Весь образ — "уличный король".
— Чё тебе надо?-Ника попыталась сесть ровно, не показывая уязвимость, но тело отдало болью.
— Тебя.
— Нахуя?
— Понравилась, захотел-получаю

Она смотрела на него, не моргая.

— Не выйдет. Я не твоя. Я с универсамом.
— Уже здесь. Значит моя. Думаешь нужна ты универсаму своему? Думаю, не заметили твоего отсутствия даже, у них свой мир, а ты там как пришелец.

Ника понимала, что скорее всего он прав, не смотря на пролитую кровь, ей там были не рады, все, кроме Марата и Зимы косили, как на прокаженную. Вряд ли кто заметит, что пропала, подумают еще, что слилась, вот на сборы и не ходит. А Турбо только рад будет.

Целый день она не ела. Не пила. Лежала на старом матрасе, накрытая чужим пыльным пальто.Из еды — банка тушёнки, чёрствый хлеб, бутылка с мутной водой.Рядом стул. На нём сидел парень лет 16, пялился, крутил нож в пальцах.Не заговорил ни разу. Вероника потеряла ход времени. Комната, в которую ее «нежно» за шею закинул Фитиль, была без окон. День, ночь—непонятно. В голове лишь одно: «Твари, зачем держат?»

Фитиль заходил дважды.Один раз с едой.
Второй — просто посмотреть. Сел рядом, стал рассказывать, как живёт Хади-Такташ. Какие у них "понятия". Как ей "повезло", рассказывал, как на дискотеку поведет ее, показать всем, какую девочку урвал, красивую, высокую.
Она не отвечала. Даже не смотрела.

На третий заход дотронулся до плеча. Она врезала.Слабо, но от души.Он засмеялся:

—  Дикая ты. Точно моя.

Думал, что рано, попробует потом. И в конце концов приручит вольную казачью девчонку.

— Ты у нас теперь. Это безопаснее, чем там. Они тебя не ценят. Старшие? Да они на тебя не смотрят даже, а если и смотрят, то ждут, когда ты расплачешься и домой к мамочке побежишь.
— Лучше быть одной там, чем здесь в клетке.
— Здесь не клетка. Здесь твой новый дом, красавица.

Её не били. Не привязывали.Но дверь на щеколде.Она не спала. Дверь скрипела каждый раз, когда кто-то входил.Пацаны из "Хади-Такташа" сидели по очереди — у двери, курили, играли в карты. Кто-то подкатывал шутками, кто-то просто пялился.Один плюнул рядом. Другой, по кличке «Яра», положил руку на бедро — сразу же получил по лицу.

— Да ты бешеная, — сказал он, выходя. — Сломаешься ещё.

Её называли "трофеем".
"Конфеткой".
"Приданым Фитиля".

А внутри холод.
Ни крика. Ни слезы.
Только мысль:
"Это всё. Никто не придёт. Я здесь. Навсегда."

На  утро она всё-таки поела.
Один из Хадишевских, пониже ростом, с каштановой чёлкой, лет пятнадцати, принёс суп.
Простой, солёный, с плавленкой.
Он поставил и тихо сказал:

— Если сбежишь — не вернёшься.
— Спасибо, Капитан Очевидность.
— Я... я бы помог, если б мог.
Он выглядел не как они. Взгляд мягкий, совсем еще ребяческий.
— Зачем ты здесь? — спросила она.
— Там выбора нет. Я с двенадцати тут.
— А теперь мне тоже "нет выбора"?
Он пожал плечами и ушёл.

Вечером Фитиль пришёл снова.
Сел рядом. Курил.
На её ногах — ссадины. Она ходила взад-вперёд, пока он не пришёл.
Словно клетку мерила.

— У тебя характер есть, Ростовская, — сказал он. — Это мне нравится. Но характер ломается, особенно в одиночестве.
— Долго болтать будем? Отпускать не собираешься, ну и ладно. Только потом собирай себя по кускам.
— Я не насильник. Ходи со мной, и никто тебя не тронет.
— Говорила же, не в моем вкусе ты, милый
— Тогда ты просто останешься. До тех пор, пока не поймёшь, что выбора нет.

Он положил руку на её плечо. Она не двинулась. Только сказала:

— Убери.
— А если не уберу?
— Руку твою собаки будут значит жрать.

Он засмеялся. Медленно. Как будто сам себе не верил.

— Ты не выживешь одна. А здесь — я тебя храню.

Ночь.

В комнате тишина. Она лежала, смотря в обшарпанный потолок. Считала шаги за дверью, пока те не стихли.Сегодня над ней никто не дежурил. Подумала-вот он шанс. Медленно подобралась к двери и прислушалась-тишина.
Выбить-разбудит всех... Облокотилась на дверь-та со скрипом открылась.

«Дебилы, забыли закрыть»- подумала про себя Ника.

Медленно, на негнущихся ногах вышла в коридор. Почему-то было пусто. Из соседней комнаты послышался кашель, видимо ее сегодняшний охранник решил вздремнуть. В душе облегчение... Медленно подкралась ко входной двери, начала взламывать замок, заколкой из волос. Щёлк. Замок поддавался, оставались последние шаги, и она свободна.

Удар в затылок. Гул в ушах. А после тишина и холодный пол.