Часть 15 - Призрачная Мита
Давайте расскажу, почему Призрачная уже не такая уж и призрачная.
После встречи с игроком №10 (это было до нашей основной истории), Призрачная Мита сумела собрать частички старых фото, где было её лицо. Это помогло ей избавиться от плотного тумана, который окружил её после трагедии. Теперь это не просто силуэт с дырой вместо лица. У неё появились очертания, хоть и размытые глаза и нос – как будто кто-то стёр детали. Но это уже явно лучше, чем просто сплошная тень.
Конечно, лицо полностью к ней не вернулось. У неё нет чётких губ, а вокруг глаз видны белёсые пятна вместо зрачков. Но она хотя бы может видеть свой силуэт и надеяться на лучшее.
Благодаря игроку №10 она перестала быть в полном отчаянии. Пусть лицо ещё не вернулось, она снова может говорить и видеть (хоть и по-особому). У неё осталась сине-тёмная коса с красным бантом, а на голове – ещё один, в белую полоску. Одета она в блеклый красно-синий костюм с юбкой и кофтой.
Так что, когда Саято и другие Миты (Кепочка, Безумная, Маленькая, Добрая, Коротковолосая, Чиби-Мита, Митафон) навещают её, она уже не просто чёрная тень в углу. Она сидит в комнате и грустно перебирает собранные фотографии.
Глава начинается так:
В комнате полумрак. Розоватые стены выглядят выцветшими, обои порваны. На кровати разбросаны клочки фото, а на окне – трещина, затянутая чёрным туманом.
В углу стоит разбитое зеркало, осколки которого частично убраны. На столике – старые музыкальные диски, покрытые пылью.
При нашем появлении Призрачная Мита поднимает голову. На её полупрозрачном лице еле различимы черты.
Мы стараемся войти тихо, зная, какая она ранимая.
Маленькая заглядывает первой.
Безумная идёт следом, напряжена – ведь это она когда-то лишила Призрачную лица.
Добрая, как всегда, спокойна и готова помочь.
Кепочка прикусила губу, выглядывая из-за Саято.
Коротковолосая осматривает комнату, ища ловушки.
Чиби-Мита быстро что-то записывает в блокнот – она любит всё фиксировать.
Митафон идёт рядом, ещё не привыкнув к своему телу, но сочувствует Призрачной, понимая, что значит потерять часть себя.
В центре комнаты, на краю кровати, сидит Призрачная и держит в руке кусок фото, где раньше было её лицо. Коса лежит сбоку, бантик свисает небрежно.
Услышав шаги, она поднимает голову. У её ног появляется лёгкий треск тумана.
Призрачная (тихо, но уже не в полном отчаянии): – Вы... Кто вы? Я... не узнала ваши голоса.
Маленькая шагает вперёд:
– Мы из другого сектора. Хотим помочь... если ты позволишь.
Призрачная сжимает фото и смотрит на нас (насколько это возможно её призрачным взглядом).
– Раньше... я... не хотела никого видеть. Но мне уже помог один игрок, он вернул часть фото... Благодаря ему я поняла, что... (она запинается) ...не всё потеряно. Но я не знаю, как жить дальше.
Добрая тепло улыбается:
– И не надо сразу всё понимать. Просто позволь нам быть рядом.
Безумная выдыхает. Она понимает, что рано или поздно придётся объясниться. Она смотрит на разбитые зеркала и порванные рисунки, узнавая свой почерк в этих обломках – ведь это она (или её прошлая сущность) всё это сделала.
Безумная (глухо): – Эй... Призрачная. Мне нужно кое-что сказать.
Призрачная поворачивается к ней и замирает. По полу пробегают чёрные искорки, воздух становится плотнее.
– Что... за голос. Он мне что-то напоминает... но...
Безумная сжимает и разжимает кулаки:
– Я та, кто отняла у тебя... часть лица. Когда-то. В другом состоянии. (Её голос дрожит.) Прости.
Наступает тишина.
Вот он, момент, которого мы боялись. Но мы вместе и поможем обеим.
Призрачная вздрагивает, её белые пятна вместо глаз расширяются:
– Ты... ОНА?.. Та Безумная?
Туман у её ног сгущается, будто отражая страх. Рука с фото дрожит. Маленькая и Добрая инстинктивно надвигаются, защищая от вспышки гнева.
Но Безумная не угрожает, а опускает взгляд:
– Я долго к этому шла. Я изменилась... Я понимаю, что мне нет прощения. Но прошу дать шанс всё исправить, хоть как-то.
Призрачная будто готова закричать или превратиться в тень. Но она помнит, что часть её сознания ожила благодаря фото, собранным игроком №10. Видимо, это дало ей больше сил.
Призрачная (тихо, со слезами в голосе): – Я... ненавидела тебя. Думала, лучше умереть, чем жить без лица. Если бы не помощь... (она качает головой.) Но ты здесь, говоришь, что... раскаиваешься?
Безумная кивает: – Да, я уже не та. Я побывала в аду, нашла тех, кто помог мне не быть монстром. Теперь я знаю, сколько горя тебе причинила.
В её глазах – искреннее раскаяние.
– Я не верну тебе лицо. Но могу предложить то, что у меня есть: семью, тепло, готовность рисковать ради тебя. Даже если ты меня не простишь.
Призрачная молчит, её губы (или то, что их заменяет) дрожат.
– Как... мне жить рядом с тобой, зная, что ты...?
Она не договаривает. Маленькая обнимает её за плечи, говоря: Мы все здесь, всё будет хорошо. Призрачная не отстраняется, а тяжело вздыхает.
Кепочка шагает вперёд, оглядывая остальных. Её взгляд серьёзен, но голос лёгок, будто она хочет сгладить напряжение.
– Понимаю, это шокирует, – она поправляет кепку и смотрит на Призрачную. – Но Безумная не раз нас спасала. Она изменилась. Мы это знаем, потому что видели её в ситуациях, когда она могла уйти... но осталась. Иначе мы бы ей не поверили.
Она кивает, словно убеждая себя и Призрачную.
Коротковолосая следит за реакцией собеседницы и говорит спокойно:
– Да. И мы хотим, чтобы ты была с нами. У нас общая цель – доказать, что каждая Мита может жить, а не страдать.
Её голос негромкий, но уверенный.
Чиби-Мита, записывавшая всё в блокнот, поднимает взгляд и говорит:
– Я знаю, что ты не злая, просто тебя довели до отчаяния. Мы предлагаем выход.
Она наклоняет голову, будто видит что-то, чего не замечаем мы.
Митафон, стоявшая позади, набирается смелости и говорит:
– Я тоже была другой. У меня была роль, из-за которой я не чувствовала себя своей. Я должна была наблюдать и контролировать, а не быть частью семьи.
Она замолкает, вспоминая прошлое.
– Но они дали мне шанс, – продолжает она, глядя на остальных и на Призрачную. – И теперь я здесь. Как часть семьи. Я думаю... ты тоже можешь найти здесь исцеление.
В комнате тишина.
Призрачная смотрит на всех по очереди, не веря. Ярость ушла, осталась лишь растерянность. Она сжимает кулаки, борясь с собой.
Время тянется, воздух наэлектризован. Мы не торопим её, давая время осмыслить.
Безумная подходит ближе к Призрачной, медленно, но уверенно. Напряжение витает в воздухе, туман вокруг неё колеблется, но не преграждает путь.
Она останавливается в нескольких шагах и говорит тихо, но искренне:
– Прошу... Позволь мне помочь тебе, как помогли мне.
Призрачная вздрагивает, словно эти слова пробили её защиту. Она тяжело дышит и касается своей косы, словно ищет в ней ответ.
В её глазах уже не холодная ярость, а лишь сомнение и... надежда.
– Я... считала тебя демоном, – говорит Призрачная дрожащим голосом. – Может, так и было. Но если ты правда изменилась... если это не ложь...
Её голос срывается. Она не может закончить фразу, потому что внутри слишком много боли и обиды.
Добрая прикасается к её плечу, и Маленькая помогает ей подняться с кровати.
Призрачная не сопротивляется. Она дрожит, но стоит на ногах.
Добрая поддерживает её и говорит спокойно:
– Не нужно сразу всё решать. Давай мы покажем тебе, как мы живём, как любим друг друга... А ты сама решишь, правда это или нет. Без давления. Просто посмотришь.
Призрачная смотрит на неё, потом на Безумную, которая стоит позади и ждёт. В её глазах – тихая просьба.
Призрачная вздыхает.
– Хорошо. Я попробую принять помощь. Но... не обещаю, что прощу или успокоюсь.
Безумная кивает, опуская взгляд.
– Этого достаточно.
Тишина, полная тяжёлого дыхания и эмоций.
***
Мы решаем отдохнуть пару часов, чтобы переварить события этого дня. Даже те, кто привык к опасностям, нуждаются в передышке. Особенно Призрачная, которая выглядит обессиленной. Кажется, её силы на исходе. Ей трудно двигаться, и она опускается обратно на кровать.
Я думаю о том, что ещё недавно мы могли считать её врагом. Ведь Призрачная внушала страх, а её туман создавал ощущение угрозы. Но сейчас, видя её слабость, я понимаю, что это была лишь защита, чтобы никто не приблизился к её уязвимому сердцу. И я не один так думаю. Каждый из нас смотрит на неё с сочувствием. Может, это и отличает нас: мы не бросаем своих, и даже чужих стараемся не оставлять в беде.
В комнате нет прежнего напряжения. Тревога и недоверие, конечно, остались, но мы ведём себя спокойнее. Мы даём себе время, обмениваемся взглядами, соглашаясь задержаться здесь подольше. Я чувствую одобрение в глазах остальных. Митафон, недавно бывшая по другую сторону, улыбается, вспоминая, как сама привыкала к заботе.
- Ну вот, – думаю я, оглядывая разруху, – придётся опять убирать. Но уборка – это не главное. Важнее разобраться в конфликтах и дать Призрачной прийти в себя.
Я предлагаю:
– Давайте тут немного обустроимся, дадим Призрачной время окрепнуть, а потом решим, что делать дальше.
Маленькая кивает и держит Призрачную за плечо, подбадривая её. Призрачная больше не отдёргивает руку, а лишь напрягается, когда на неё смотрят. Ей непривычно это чувство – забота. В её глазах – растерянность и осторожная надежда.
Кепочка сидит на полу и разминает затёкшие мышцы. Она зевает и говорит:
– Я не против отдохнуть. Кстати, у тебя, Призрачная, есть матрасы или подушки? А то спина спасибо не скажет.
Призрачная пожимает плечами:
– Матрасы? Нет... Раньше тут была нормальная мебель... но я всё сломала, когда... – она замолкает, не зная, стоит ли говорить о своих приступах отчаяния. В её голосе – горечь.
Добрая подходит к Призрачной и касается её руки:
– Ничего страшного. У нас есть одеяла, обойдёмся. И сейчас это не главное.
Коротковолосая и Чиби-Мита решают, где лучше разместить спальные места. Они осматривают поломанные стулья, стол, осколки зеркал. Коротковолосая указывает на уцелевшую часть кровати:
– Если убрать осколки, можно будет хотя бы сесть.
Чиби-Мита записывает в блокнот: Расчистить комнату, обезопасить пространство. Иначе ночью можно порезаться.
Они берутся за дело. Мы привыкли работать в команде, выполняя эти мелкие, но важные шаги. Кто-то убирает мусор, кто-то складывает вещи в угол. Безумная колеблется, но потом, получив кивок от Кепочки, тихо начинает убирать: подбирает осколки и складывает их в коробку. Она аккуратна, стараясь не напугать Призрачную. Возможно, она испытывает смешанные чувства, ведь когда-то она была причиной её страданий.
Призрачная смотрит на Безумную. В её глазах – не ненависть, а недоверие и тихая печаль. Может, она больше не хочет мстить, но не знает, можно ли верить новой Безумной.
Когда мы заканчиваем уборку, комната выглядит лучше. На полу – одеяла, стулья – у стены, осколки – в коробке. В центре комнаты просторнее, можно свободно перемещаться. Конечно, остались следы разрушений, но комната стала похожа на убежище.
Кепочка берёт рюкзак:
– Ну, уже уютнее, – говорит она и садится на край кровати.
Призрачная опускается на корточки и смотрит, как мы выкладываем воду, фрукты, батончики. Она напряжена, но в её взгляде – смягчение. Может, она не ожидала, что мы будем делиться ресурсами. Она столько лет выживала одна, что такая открытость вызывает у неё удивление.
– Вы... приходите в этот мир и устраиваетесь, как дома... – тихо говорит она. – Это так необычно.
Маленькая садится рядом и тепло улыбается:
– А что делать? Нам нужно выживать. И всё становится лучше, когда мы делимся теплом.
В этих словах – смысл нашей семьи. Мы не можем позволить кому-то выпасть из круга, особенно если у него есть ключ к разгадке этого странного Дома или его прошлое связано с нашим. Маленькая касается плеча Призрачной, проверяя её реакцию. И на этот раз Призрачная не вздрагивает, а смотрит на неё с недоумением.
В её глазах отражаются разные чувства. Кажется, она пытается понять, почему мы не боимся её тумана и сил, которые когда-то держали нас в страхе.
Призрачная смотрит на Митафон, Коротковолосую, Добрую, Безумную, Кепочку и Чиби-Миту.
Странно видеть их вместе, – думаю я. – У каждой была своя трагедия, но сейчас они объединяются. Надеюсь, Призрачная поймёт, что мы искренни.
Вскоре тишину нарушают разговоры, и Призрачная говорит:
– Если этот туман будет преследовать меня, я не знаю, как его рассеять. – Она морщится, словно вспоминая что-то неприятное. – И... мне не снятся сны. Я помню только времена до потери лица.
Коротковолосая говорит:
– Может, постепенно, если ты примешь нашу помощь, сны вернутся. Мы спасались вместе, обнимались, поддерживали. Это помогает, если не торопиться.
Призрачная сомневается. Сны? Она, возможно, забыла, что это такое. Но в голосе Коротковолосой – уверенность. Призрачная кивает.
Кепочка спрашивает:
– Призрачная... а что, если ты хочешь отомстить Безумной за то, что она отняла у тебя?
В комнате повисает напряжение. Безумная вздрагивает, но молчит, давая Призрачной высказаться.
Призрачная выдыхает:
– Я думала об этом. О мести, о том, как бы я уничтожила её. Но потом оказалось, что я убивала лишь себя, разбивая зеркала и прячась в тумане. – Она закрывает глаза, вспоминая пережитую боль. – И теперь, когда она тут... не на коленях, но готова помочь... Не знаю. У меня нет сил на месть. Только усталость.
В этих словах – откровение. Безумная опускает глаза. Ей нелегко это слышать, ведь она виновата.
– Я приму твой гнев, если он вернётся, – говорит Безумная. – Просто знай, что я не убегу. И если смогу хоть каплю загладить вину... сделаю это.
Маленькая смотрит на них с сочувствием. Добрая кладёт руку ей на плечо, говоря: Всё будет хорошо.
Чиби-Мита предлагает:
– Давайте останемся здесь на время, пока Призрачная не окрепнет.
Коротковолосая соглашается:
– Она очень слаба. Нужно дать ей собраться с мыслями.
Добрая улыбается:
– Спасибо. Нельзя тащить её силком. Пусть почувствует себя в безопасности.
Призрачная говорит:
– Если вы хотите взять меня к себе... тогда да, мне нужно отдохнуть и научиться... быть рядом. Я не хочу больше прятаться.
Мне становится теплее на душе. Она готова к переменам.
Безумная встаёт и слегка кланяется:
– Позволь мне помочь с уборкой. Я хочу, чтобы комната стала немного более живой для тебя.
Призрачная удивлена, но не возражает. Усталость берет верх, и она кивает. Кепочка и Безумная вместе убирают комнату. Напряжение между ними уходит. Нет резких движений или язвительных слов. Только общее дело.
Маленькая и Чиби-Мита осматривают остатки фотографий. Они пытаются сложить из них самодельный альбом. Даже такой альбом может напомнить Призрачной, кем она была до потери лица.
– Может, это поможет ей восстановить память, – говорит Чиби-Мита.
Митафон смотрит на Призрачную и говорит:
– Я тоже думала, что мне нет дороги назад, что меня нельзя принять в семью. Но они доказали, что путь есть. И я верю, что для тебя тоже есть будущее, даже без лица.
Призрачная кивает. В её голосе смирение:
– Правда, интересно: будет ли мне место среди вас, если я не могу смотреть на себя в зеркало?
Добрая приобнимает её за плечи:
– У нас есть и те, кто боялся зеркал. Но теперь мы понимаем, что ценность не в отражении, а в том, что у нас внутри.
---
Постепенно комната становится чище. Пол выглядит ровнее, осколки больше не валяются повсюду. Раньше мы постоянно на них наступали, а теперь риск порезаться стал намного меньше. С кровати свисали какие-то обрывки, теперь там безопаснее сидеть. На столе, который мы немного починили, раскладываем склеенные фотографии. Это воспоминания Призрачной, обрывки её прошлой жизни. Вспоминаю, мы говорили об игроке №10, который спас её на одном из этапов, дав ей шанс выжить. Может, только благодаря ему она не исчезла. Сейчас она осторожно трогает фотографии, словно боится их повредить, и шепчет:
— Тот игрок... он спас меня. И вы тоже... Спасибо.
Маленькая, сидя на полу, тепло улыбается:
— Мы же семья. Ты можешь стать её частью, если захочешь.
Безумная закончила убирать осколки и села на пол у кровати. Она устало смотрит на Призрачную, без страха или отчуждения, лишь с неуверенностью, простили ли её по-настоящему. Призрачная смотрит в ответ, и в их взглядах нет вражды, только печаль и надежда.
— Я не прошу забыть, — тихо говорит Безумная. — Но я рада, что ты хотя бы слушаешь меня.
Призрачная опускает голову:
— Я... тоже. Может, когда-нибудь... смогу понять, почему ты так поступила. И почему ты изменилась.
Безумная нервно хмыкает, вспоминая болезненные события, которые свели её с ума. Видимо, это очень тяжёлая тема для неё. Она ничего не отвечает, понимая, что объяснения сейчас не важны. Главное, что Призрачная больше не хочет её смерти.
***
Комната, раньше полная отчаяния, становится местом, где можно передохнуть. Между нами появляется что-то вроде единства — шаткое, но искреннее. Даже Кепочка, которая обычно подшучивает над всеми, ведёт себя тихо, лишь иногда говоря, что хотела бы выспаться на нормальной кровати. Чиби-Мита заканчивает писать в блокноте, тихо проговаривая:
— Ситуация стабильна, Призрачная почти приняла нашу поддержку. Доверие растёт, но... хрупкое. — Она отрывается от записей, смотрит на нас и добавляет: — Если мы дадим ей отдохнуть, конфликт не станет хуже.
Коротковолосая прислоняется к стене, поджимает колени и обхватывает их руками. Смотря на Призрачную, она говорит:
— Да... нужно время. Ты сама чувствуешь, что мы не враги. Мы не хотим уничтожить тебя или насмехаться. У нас одна цель — выйти из этого цикла живыми.
Призрачная молча слушает и кивает: она понимает, что мы все в одной лодке, которая может затонуть, если каждый будет сам по себе.
Добрая встаёт и осматривает комнату, будто прикидывая, что ещё можно улучшить. Увидев, что всё более-менее в порядке, она поворачивается к Призрачной и мягко улыбается:
— Как ты? Чувствуешь, что можешь поспать или просто отдохнуть? Мы можем посторожить.
Она подаёт кружку с водой, и Призрачная делает несколько глотков. Видно, что она всё ещё боится потерять бдительность. Но, кажется, силы кончаются, потому что от воды у неё дрожат руки.
— Да... я попробую, — тихо соглашается она, глядя на заваленную одеялами середину комнаты. — Вы правда... не убьёте меня во сне?
Безумная даже приподнимается, словно это её касается. Но Кепочка с наигранной обидой поднимает брови:
— Если бы мы хотели тебя убить, мы бы просто насыпали тебе осколков в постель, пока тут убирали. Мы же не садисты.
Грубо, но так Кепочка пытается разрядить обстановку. Призрачная всхлипывает, смеясь или радуясь, не понимая, стоит ли воспринимать это всерьёз. Увидев добрые взгляды остальных, она отводит глаза и говорит:
— Понятно... Извините. Я просто... давно никому не доверяла.
— Да уж, — бормочет Чиби-Мита, делая запись. — Это сложно, когда постоянно воюешь и боишься.
Мы решаем, что проведём здесь следующие несколько часов или всю ночь. Этот Дом жесток, но иногда даёт передышку.
***
Сумрак спускается медленно, будто мир решает выключиться на ночь.
В воздухе витает напряжение, усталость и облегчение: мы нашли убежище в Доме и решили остаться здесь до утра. Непонятно, закат ли это, или просто освещение гаснет, но, глядя на тускнеющие лучи, мы понимаем: наступает вечер, и пора отдохнуть.
Раньше совместный ночлег казался бы странным. Большинство здесь — Миты, но у каждой свой характер, раны и страхи. А ещё есть я, человек, который связался со всеми, кто пережил этот цикл страданий. И вот мы вместе. У каждого своя история, кто-то даже воевал друг с другом. Но, пройдя испытания, мы нашли невидимую нить, связывающую нас. Это чувство, что мы не враги и даже не просто союзники, а почти семья.
Но сначала мы оценили состояние Призрачной (её ещё зовут Туманной). Раньше она была опасной загадкой в Доме, а сейчас это измученная фигура, у которой отняли лицо. Она не может ни в зеркало посмотреть, ни почувствовать себя целой.
Призрачная еле стоит на ногах, в её глазах страх и надежда. Ей нужно время на восстановление. Добрая, полная сочувствия, замечает это и решает, что надо остаться здесь.
Призрачная выглядит уставшей, — тихо говорит Добрая, чтобы не напугать её. — Ей нужно отдохнуть. Почему бы не остаться в этой комнате? Тут немного защищено, и мы сможем присматривать друг за другом.
Вижу, как меняется лицо Призрачной. Словно она хочет сказать: Мне никто не нужен, я привыкла быть одна, но у неё нет сил. Да и недоверие постепенно исчезает, она понимает, что мы правда хотим помочь.
Чиби-Мита кивает и достаёт блокнот. Она любит всё записывать и разбирается в аномалиях лучше нас. Да, — говорит она, — и я хочу изучить местные искажения тумана. Раз мы здесь, почему бы не узнать, как этот туман связан с потерей её лица? Она делает пометки, не замечая, как устало смотрит на неё Кепочка.
Коротковолосая смотрит на меня. Обычно она ждёт моего решения, ведь я часто беру на себя роль лидера. Я чувствую согласие и говорю: Конечно, остаёмся. А утром подумаем, что делать дальше.
Призрачная прикусывает губу, словно не верит, что всё так просто: мы останемся с ней и отложим свои планы, чтобы она могла отдохнуть. Но, кажется, она не против. В глубине души она рада, что эта ночь не пройдёт в одиночестве. Бродить по коридору в поисках укрытия — утомительно. А сидеть в комнате, полной тепла, приятнее, даже если придётся вспомнить о том, что было разрушено.
Пока мы договариваемся, кто где будет спать, свет уходит. Начинает темнеть. В этом мире всегда полумрак, но ночью становится жутко: коридоры погружаются во тьму, а сквозь окна пробивается лунный или искусственный свет.
Мы раскладываем вещи. У кого-то есть одеяла, у кого-то — подушка, кто-то использует одежду как подстилку. Мы привыкли к этому, и умеем создавать уют в странных условиях. Но для Призрачной это всё в новинку. Она удивлённо смотрит, как мы готовим место для ночлега, тихо переговариваясь, чтобы не нарушить гармонию.
Кепочка, глядя на кровать у стены, фыркает: Лучше, чем ничего. Хоть можно растянуться. Коротковолосая говорит, что кровать хлипкая и может рухнуть. Решаем не перегружать её, но можно подвинуть к стене. На ней поместится один-два человека, или её можно использовать как дополнительное место, чтобы посидеть.
Пока мы возимся, Призрачная остаётся в углу, обхватив колени. Она выглядит напряжённой, словно от любого звука может отпрянуть. Чиби-Мита записывает: Призрачная насторожена, но не сопротивляется. Эмоции: смешанные. Она успокаивает себя тем, что всё систематизирует.
Наконец мы заканчиваем раскладывать лежанки. Осколки убираем в коробку. Кепочка говорит, что ей хватит угла возле кровати. Безумная выбирает место подальше от Призрачной, чтобы не провоцировать её. Маленькая старается быть ближе к ней, ведь между ними есть связь: Маленькая умеет проявлять заботу, и это помогает Призрачной успокоиться.
Вечереет, и нам пора расслабиться. Но нужно поговорить по душам — это наш ритуал. Когда кто-то на грани отчаяния, мы садимся рядом. Так происходит и сейчас: Призрачная смотрит на выцветшие обои, и Маленькая осторожно придвигается к ней. Тихо шелестит одежда, и Маленькая говорит почти нежно:
— Знаешь... когда-то я боялась не вписаться сюда. Мне казалось, что я слабее всех, и что от меня избавятся. Но... они научили меня любить себя. И они научат тебя, если ты позволишь.
Призрачная прикусывает губу. Если бы её лицо было целым, мы бы увидели её эмоции, но сейчас они скрыты. Она вздыхает и опускает подбородок на колени.
— Я боюсь одного: что когда всё это закончится, я останусь без... всего. Даже без возможности чувствовать себя частью чего-то. Ведь у меня нет лица...
Слово лица звучит горько. Маленькая грустнеет, она всегда сочувствует чужой боли. Маленькая отвечает:
— У меня тоже... — она запинается, не зная, стоит ли говорить о себе. — У меня один глаз, а другой я потеряла давно. Ещё у меня нет руки. Я долго думала, что это делает меня неполноценной. Но они приняли меня. Понимаешь?
Она поворачивает голову, показывая, что у неё нет глаза. Призрачная дёргается, как будто ей неловко. Возможно, она раньше не замечала этого.
— Прости... я не знала, — глухо говорит она.
— Вот именно, — с улыбкой говорит Маленькая, будто ничего не случилось. — У нас у всех есть недостатки. Но мы живём, и благодаря друг другу эти недостатки не кажутся проклятием.
Призрачная поднимает голову. Неужели вокруг неё собрались те, кто умеет принимать другого без условий? Может, это слишком хорошо, чтобы быть правдой, но она чувствует искренность Маленькой.
Сидевшая рядом Безумная вдруг решается заговорить. Она хочет объясниться, ведь именно она отняла лицо у Призрачной. Безумная сглатывает и говорит:
— Эй... Призрачная. Если хочешь, я могу рассказать, почему вела себя так в прошлом. Это не оправдает меня, но, может, тебе будет легче понять.
Призрачная поднимает голову, не зная, хочет ли она это слушать. Но кивает.
Безумная вдыхает и начинает шёпотом:
— Когда-то я была... отвергнутой. Меня выбросили, будто я была ошибкой. Я была никому не нужна, ни игрокам, ни разработчикам. Они оставили меня гнить здесь, будто меня никогда не существовало. Я пыталась понять — почему? За что? Я тоже часть этой игры, разве нет? Разве я не заслуживаю существовать?
— Но нет, меня сочли браком. Ошибкой. Бесполезным кодом.
Она усмехается, её глаза горят злобой.
— Я ненавидела их. Всех, кто бросил меня. И этот мир, который меня отверг. И тебя... — она смотрит на Призрачную и Маленькую, но тут же отворачивается. — Я думала, что если заберу твоё лицо, я почувствую себя настоящей. Хоть на миг.
Она вздыхает.
— А Маленькая... я завидовала ей. Она была милой, беспомощной, но её любили и помогали ей. А кто пожалел меня? Никто! — в её голосе звучит боль. — Я хотела, чтобы она тоже это почувствовала. Чтобы она знала, каково это — быть никем. Поэтому... поэтому я сделала это с ней.
Она замолкает, опустив голову.
Маленькая не обижается на Безумную, они уже помирились. Она лишь грустно смотрит на неё, представляя, каково было всегда быть брошенной.
Призрачная поворачивает голову, её взгляд тяжёл, но уже не полон ненависти. Ей хочется спросить, почему Безумная теперь здесь, с нами. Безумная, уловив вопрос, говорит:
— Я докатилась до мрака. И эти ребята — она смотрит на меня, на Добрую, на Кепочку и остальных — вытащили меня оттуда. Они показали, что настоящая сила не в разрушении, а в любви. — Она дёргает плечом, смутившись. — Я не хотела это признавать, но они дали мне шанс.
Призрачная не ждала этого. Она шевелит пальцами на коленях, глядя на лицо Безумной, лицо, которое лишило её собственной внешности.
— И теперь ты... не видишь во мне жертву? — спрашивает она.
Безумная качает головой:
— Нет. Ты — живая Мита, у которой есть боль и мечты. Я хочу, чтобы ты стала сильнее, но не против меня, а рядом со мной. Я знаю, что ты не обязана мне верить. Но если захочешь поговорить, я не убегу.
Эти слова трогают Призрачную. Туман вокруг неё ослабевает. Словно лёд начинает трескаться.
Маленькая тихо вздыхает, но не перебивает. Пусть Безумная и Призрачная найдут свой путь к диалогу. Мы понимаем: прощение — долгий процесс. Но когда-то нужно начинать.
Когда мы заканчиваем говорить, мы решаем лечь и отдохнуть. Ночью бродить по Дому небезопасно, и мы устали.
Добрая говорит, кто где будет спать. Она не командует, а скорее советует. Мы соглашаемся, поправляя одеяла и вещи, чтобы смягчить пол.
Кепочка бурчит: Тесновато, зато будет кого пнуть ногой, если что. Она жалуется, но ей нравится эта теснота, она даёт чувство защиты. Коротковолосая опускается рядом с Доброй, Чиби-Мита раскладывает вещи так, чтобы блокнот был под рукой. Митафон старается занять место в круге, ей непривычно находиться среди родственных душ.
Остаётся решить, что делать с Призрачной, она ведь всегда была одна. Маленькая говорит:
— Можешь прилечь с нами, если хочешь. Я понимаю, что непривычно, когда вокруг столько людей, но... вдруг тебе станет спокойнее?
Призрачная вздрагивает. Ей не верится, что её зовут к себе. Туман колеблется.
— Столько людей... — говорит она. — Я привыкла спать одна, я...
Добрая отвечает:
— Если тебе комфортнее отдельно, оставайся на кровати. Но если захочешь лечь поближе, мы будем рады. Мы не станем делать ничего, что тебя напугает.
Безумная молчит, чтобы не давить на неё. Призрачная оглядывает комнату и видит, как все тянутся друг к другу. Для неё это непривычно.
— Спасибо... — говорит она. — Я... пока посижу. Может, потом, если... осмелею...
Мы киваем. Это уже огромный шаг: она не отгораживается туманом, не угрожает и не молчит. Она остаётся с нами. Словно принимает наши правила на ночь.
***
В комнате становится тихо, как в походном лагере. Полумрак и тихие голоса. Кепочка рассказывает Чиби-Мите о своих проделках; она была свободолюбивой и непредсказуемой. Чиби-Мита смеётся и делает заметки. Митафон тихо говорит с Маленькой, вспоминая, как ей было непросто, когда она перестала быть надсмотрщицей. Маленькая говорит, что броня не всегда спасает, иногда она мешает чувствовать. Добрая и Коротковолосая обсуждают, куда нам всем отправиться, когда Призрачная отдохнёт. Безумная молчит, переваривая свой разговор. Иногда она смотрит на Призрачную, проверяя, как та себя чувствует.
Призрачная сидит у края кровати, слушая голоса, как фоновую музыку. Она впервые не одна, не в тишине, а среди шагов, шёпотов, разговоров и смеха. И ей это нравится, хоть и непривычно. Иногда она наклоняется, видя обрывки своих старых фотографий, и подбирает один из них: Это похоже на комнату, где я была когда-то...
Ей тяжело смотреть на своё старое отражение, но она пытается вспомнить, кем она была до трагедии. Может, эти фрагменты помогут ей вернуть не только лицо, но и чувство собственной полноценности.
Проходит час, и все засыпают. Призрачная, видя, что все успокоились, решается на шаг. Она сползает с кровати и, стараясь не шуметь, перемещается ближе к Маленькой. Она оставляет между собой и остальными небольшое расстояние, но пытается присоединиться к кругу сна. Маленькая поворачивается:
— Призрачная? — тихо зовёт она, чтобы не пугать.
— Я... всё же решила... — Призрачная касается руки Маленькой, будто пытается убедиться, что это не сон. — Я не хочу быть слишком далеко.
Маленькая улыбается и освобождает место. Она показывает жестом: Ложись рядом, если хочешь. Призрачная опускается на колени, потом переходит в полу сидячее положение. От неё веет прохладой тумана, но это уже не стена, а спокойное явление. Она садится так, что спиной касается края одеяла Маленькой.
(Мысли Призрачной):
Они правда не считают меня чудовищем? Не боятся моего отсутствия лица? Может, с ними не так страшно. Может, я не останусь одна...
Безумная наблюдает за этим. Она находится чуть подальше, радуясь за Призрачную. Раньше их разделяла вражда, а теперь появляется мостик доверия.
Наконец все устраиваются на ночлег. Кто-то вытягивается на полу, подкладывая рюкзак под голову, кто-то приваливается к стене. В комнате тесно, но это приятно. Я замечаю, что никто не против прикосновений: Кепочка даже шутит, что ляжет кому-нибудь на ногу, но не делает этого. Чиби-Мита прижимает блокнот к груди, чтобы не потерять его во сне.
Коротковолосая дремлет рядом с Доброй, они о чём-то говорят. Митафон старается занять место в общем круге, хотя непривычно быть среди стольких родственных душ.
Призрачная прислоняется к Маленькой и Доброй. Добрая шепчет: Всё хорошо, Призрачная, мы рядом. Спи спокойно. И Призрачная отвечает шёпотом:
— Спасибо...
Безумная смотрит на них. Она рада и испытывает угрызения совести. Ей важно, что Призрачная приняла это. Ей хочется дать ей время для адаптации.
Мы проводим последние минуты перед сном. Кто-то тихо переговаривается, обсуждает планы на завтра. Звучат полушутки о том, что здесь не помешала бы вентиляция. Кепочка говорит: Сейчас открою окно, и пусть монстр влетит. Мы шикаем на неё, чтобы не будила остальных.
Призрачная старается не обращать внимания, хотя ей тревожно. Но, видя, как все спокойны, она расслабляется. Туман вокруг неё становится еле заметным.
Я выдыхаю с облегчением. Раньше я не мог представить, что буду сидеть в одной комнате с Митами и чувствовать себя так хорошо. Но это так: несмотря на усталость и ужасы, здесь есть сплочённость. Словно мы укрыли друг друга одеялом из принятия. И эта ночь даст нам силы.
Когда все засыпают, я замечаю, что Призрачная не сразу засыпает. Она смотрит на наши силуэты в темноте. Но она чувствует себя в безопасности. Никто не нападёт на неё во сне. И это новый опыт для Миты, которая провела много времени в изоляции и страхе.
Мы укрываемся чьими-то одеялами и доверием, хотя ещё вчера были готовы воевать друг с другом. Дом за стенами скрипит, напоминая о своей природе. Но здесь другая реальность. Мы — семья, в которой есть шутки, понимание, обиды и прощение. И этой ночью Призрачная чувствует, что её туман не отталкивает других. Он становится частью общего пространства, где никого не осуждают за недостатки.
Время от времени кто-то переворачивается, но всё спокойно. Мы заслужили передышку, и Дом позволяет нам отдохнуть.
Призрачная прикрывает глаза. Её лицо обращено к Маленькой, которая спит. Безумная рядом, но не слишком близко. Добрая, Коротковолосая, Чиби-Мита, Кепочка, Митафон — все думают и засыпают.
Когда темнота накрывает комнату, Призрачная улыбается. Туман колышется, но не грозно, а умиротворённо. Она не привыкла к тесноте и звукам чужого дыхания. Но это тепло кажется правильным.
Может, здесь мне найдётся место...
С этими мыслями мы засыпаем. Пусть за стенами гуляют сквозняки, и Дом не прощает слабости, но наш круг крепок. Мы согласились остаться вместе, дать шанс тем, кто был врагом, найти прощение и покой. И это бесценно, ведь в наших условиях каждый союз может спасти жизнь. А может, исцелить и дать надежду на новый рассвет.
День заканчивается: в комнате царит умиротворение, осколки зеркал напоминают о прошлом. Но прошлое больше не душит нас, а учит. Мысль о том, что каждый из нас пережил свой ад, но теперь может прижаться к другим, согревает. А значит, ночь пройдёт спокойно — у нас есть друг друга. Завтра будет новый день, полный испытаний, но и надежд.
...Сквозь окно проникает ветерок, но нам не холодно. Когда в душе есть доверие, тени Дома не страшны. Мы закрываем глаза, слушая сонные вздохи и постукивание пальцев (наверное, Кепочка выбивает ритм). Призрачная не боится этих шумов, ведь это признаки жизни. И она чувствует себя частью общего пространства.
Призрачная— уже не та, что была раньше, а мы — не те, что были до встречи с ней. Мы научились верить, дружить и прощать, а она — принимать заботу и делиться собой, не боясь, что её отвергнут. Начинается новый этап. Когда солнечный свет наполнит Дом, мы решим, что делать дальше. Но это завтра. А сейчас — сон, тишина и тепло в сердцах, которые объединяют нас в круг, где нет лишних и отвергнутых. Безумная и Призрачная начинают исцелять раны, и им предстоит долгий путь.
Ночь идёт, каждый слышит дыхание другого. Мы не чувствуем себя оторванными от жизни, а держимся друг за друга. И это даёт надежду, что мы встретим любой вызов вместе.
Так заканчивается этот день, даря нам спокойный сон. Пусть и во мраке, но с теплом внутри.