"Читерский" режим | Мисайд

Утро выдалось на удивление светлым: стены озарились золотом, тени отступили. Проснувшись на скромной лежанке, мы ощутили, что ночь прошла спокойно, вместе. Наш лагерь с парой стульев, старой кроватью и пледами был прост, но полон тепла.

Безумная поднялась первой, зевнув. В её взгляде промелькнула тень вины за вчерашнее с Призрачной. Кепочка, ворча, поправила свою кепку. Добрая молча проверила запасы. Коротковолосая оценивающе окинула взглядом комнату. Чиби-Мита уже что-то записывала в блокнот, а Маленькая тихонько пересчитала всех. Митафон поймала взгляд Призрачной и без слов заверила в поддержке.

Призрачная проснулась последней, будто проверяя, на месте ли мы. Встретившись со мной взглядом, она прошептала «доброе утро». Я спросил, как она себя чувствует. Она ответила, что впервые видела сны, и они не вызывали страха. В её движениях чувствовалась лёгкость.

На завтрак у нас была вода, сухофрукты и брикеты. Кепочка недовольно бурчала, Маленькая поделилась своим пайком, Безумная поддержала её. Я дал паёк Призрачной. Она смутилась. Безумная отвела взгляд и сказала: «Привыкай». Призрачная откусила кусочек, словно возвращаясь к жизни.

После завтрака мы занялись своими делами. Кепочка с Чиби-Митой ушли к окну, Безумная облокотилась о стену, Коротковолосая встала рядом, Добрая разбирала фляги, Маленькая перестилала одеяло, Митафон наблюдала. Я спросил у Призрачной о её сне. Она ответила, что искала кого-то, но её лицо исчезало. Безумная сжала кулаки. Кепочка спросила: «Ты даже во сне чувствуешь, что теряешь себя?» Призрачная вздохнула: «Иногда кажется, что меня никогда и не было». Безумная резко ответила: «Не смей так думать! Ты была жива». Призрачная ответила: «Знаю, но не всегда могу поверить».

Воцарилась тишина. Безумная тихо сказала, что не знала, что Призрачная видит сны. Призрачная ответила, что, наверное, это потому, что она теперь не одна. Безумная спросила, устала ли она быть призраком. Призрачная тихо ответила утвердительно. Безумная подошла и, протянув руку, предложила: «Тогда хватит ныть. Пошли с нами».

Призрачная подала руку в ответ. Маленькая прикусила губу, Добрая накрыла их взглядом, Коротковолосая выдохнула, Чиби-Мита сделала пометку в блокноте, Кепочка смягчила взгляд, Митафон кивнула. Безумная отпустила её руку: «Пойдём рядом, но без давления».

Мы вернулись к обычным делам. Добрая предложила проверить воду и решить, уходить или остаться. Кепочка отшутилась про аппетит после переживаний. Призрачная села, полная решимости жить. Мы распределили задачи: осмотр коридора, уборка осколков, проверка запасов, составление карты.

Этот день начался с хрупкой надежды. Мы были готовы помочь Призрачной. Дом мог приготовить что угодно, но нас объединяло «мы вместе».

Решили задержаться на пару дней, чтобы Призрачная освоилась, а мы отдохнули. Укрепили дверь, осмотрели соседние комнаты, составили график дежурств. Чиби-Мита должна была записывать изменения в тумане и спрашивать Призрачную о её ощущениях. Призрачной было страшно, но приятно, что её слушают.

Мы решили сделать комнату уютнее. Добрая и Маленькая собирали осколки и затыкали дыры. Призрачная спросила, зачем, если Дом постоянно меняется. Добрая улыбнулась и ответила, что пока мы здесь, нужно жить в комфорте.

Кепочка и Чиби-Мита нашли кладовку с тряпками и досками. Коротковолосая пригласила Призрачную помогать разбирать бумаги. Призрачная нашла размытый портрет женщины: «Не знаю, я это или кто-то из прошлого. Всё равно ничего не вернуть». Безумная извинилась, а Коротковолосая сменила тему разговора.

Вечером играли в угадайку. Сначала загадывала Маленькая, потом Кепочка, намекая на меня. Призрачная не сразу поняла, но в конце концов догадалась.

Позже мы болтали о прошлом. Атмосфера располагала к близости, но мы старались не давить на Призрачную. Даже когда Добрая предложила мне поддержку, мы ограничились объятием, помня о том, что сейчас важнее всего, чтобы Призрачная почувствовала себя принятой безусловно.

Маленькая и Чиби-Мита проявляли свои чувства по-разному: первая — прикосновениями, вторая — заботой. Я старался держать дистанцию. Митафон размышляла о нашей «коллективной любви».

На третий день Призрачная попросила поговорить наедине. Она спросила, нравлюсь ли я всем. Я ответил, что у нас необычная семья, где мы делим любовь. Она спросила, нет ли ревности. Я ответил, что мы стараемся без принуждения. Она спросила, возможно ли появление новых чувств. Я ответил, что да, если это её решение. Она выдохнула и сказала, что ей приятно знать, что её не оттолкнут. Мы ещё долго говорили.

Дни проходили спокойно. Мы убирались, мастерили стол, делились историями. Призрачная стала меньше сторониться. Ночами спали вместе, чьи-то пальцы искали мою ладонь. Призрачная уже не дрожала.

На пятый день она сказала, что хочет стать членом нашей семьи. Безумная улыбнулась сквозь слезы, Добрая приложила руку к груди, Кепочка присвистнула, Коротковолосая кивнула, Маленькая обняла, Чиби-Мита сделала запись, Митафон мягко улыбнулась. Я коснулся плеча Призрачной и сказал: «Добро пожаловать домой».

Вечером за ужином мы подняли тост за то, чтобы призраки становились семьями. Я посмотрел на Кепочку, Добрая, Безумная, Коротковолосая, Маленькая, Чиби-Мита, Митафон и Призрачная.

Эти дни нас укрепили. Дом позовёт нас дальше, но мы пойдём сильнее. А пока мы просто жили.

Мы ещё не знали, когда уйдём, но готовились. Призрачная уже трогала стены коридора как часть мира, в котором можно жить. Митафон предлагала идеи и удивлялась, как возможна любовь на многих без зависти.

Дом оставался непредсказуемым, но в нашей комнате туман рассеялся. Мы укрепили дверь, составили график дежурств, набросали карту. Если бы сюда попал чужак, он бы почувствовал наше единство.

Мы спорили, смеялись, ловили взгляды, в которых тлела страсть, но всегда останавливались, уважая выбор Призрачной.

Так проходили наши дни. Каждый вечер мы становились сильнее, и каждое утро было легче сказать: «Мы вместе».

---

Утро настало тихо. Умная лампа отогнала тени, и мы проснулись в ворохе одеял. Безумная поднялась первой, тряхнула головой и быстро оглядела комнату. Кепочка лежала на полу и ворчала для вида. Добрая разливала воду, стараясь, чтобы всем хватило. Маленькая сопела, уткнувшись в плед. Чиби-Мита уже открыла блокнот.

Митафон сидела чуть в стороне, расслабленная, но с напряжённым взглядом: она наблюдала за Призрачной, которая спокойно дышала. Я поймал её взгляд.

— Привет, — сказал я.

— Привет, — прошептала она. — Просто... смотрю. Пытаюсь понять, как вы ладите.

— Доверие, — ответил я. — Слишком многое пережили вместе.

Коротковолосая и Добрая подошли ближе: Научились прощать, И вот результат. 

Безумная хмыкнула: В этом мире, если не меняешься, то пропадёшь. 

Тут Призрачная зевнула: О чём речь? 

— Учим нашу Митафон не быть одиночкой! — ответила Кепочка. Все рассмеялись, и напряжение спало.

---

За эти дни мы укрепили убежище: закрыли щели, сложили запасы, развесили фонари. Но уходить не торопились — Призрачной нужно время. Маленькая и Чиби-Мита копались в обломках, выискивая полезные вещицы; они мои сёстры, и я особенно забочусь о них, как и они обо мне. Кепочка и Безумная спорили у прохода, как лучше заблокировать дверь: Надёжнее запереть! — А если придётся убегать? Добрая и Коротковолосая сравнивали старые карты с тем, что мы нарисовали. Я таскал ящики вместе с Призрачной и Митафон.

— В ваших взглядах столько тепла, — вдруг сказала Митафон в коридоре. — Это не просто дружба. Это кое-что большее.

— Да, — кивнул я. — Оно росло годами.

— А Призрачная?

— Только если она сама этого захочет. Никто не обязан.

— Никто не обязан... — повторила Митафон, будто обдумывая эту мысль.

Из-за угла появилась Призрачная: Нужна помощь? — Я учусь быть свободной вместе с вами, — тихо ответила Митафон. Призрачная слегка улыбнулась: Я тоже.

---

Вечером мы собрались в главной комнате – там почти уютно: мягкий свет, тёплая вода из печки, пледы на стенах. Кепочка вальяжно развалилась, отпуская шуточки. Безумная, сидя ближе к центру, следила за разговором серьёзным взглядом. Коротковолосая коротко комментировала, Добрая узнавала, кто чего хочет и кому чего не хватает. Маленькая села рядом с Призрачной – та держалась рядом с ней, словно рядом с тихим уголком. Чиби-Мита устроилась на сложенных одеялах и записывала всё подряд.

Когда разговор зашёл о прошлом, Митафон спросила и про близость: как мы не ругаемся, не ревнуем. 

Призрачная заметно напряглась, но мы отвечали спокойно – не чтобы спровоцировать её, а чтобы снять эту тему. 

Безумная рассказала о своём королевском прошлом и о том, как она ушла от этого. 

Кепочка усмехалась, признавая, что когда-то не подпускала никого близко, а теперь не представляет себя без нас. 

Коротковолосая коротко сказала: Перестала ждать подвоха. 

Добрая (тепло): Видеть, как другие счастливы, — это моя опора. 

Маленькая тихо добавила Призрачной: Мы подождём столько, сколько нужно. 

Чиби-Мита подвела итог: От недоверия к нежности. Я добавил: И от одиночества к семье.

Я напомнил о том, что для нас важно: Чиби-Мита и Маленькая — мои сёстры; наше тепло — семейное, без романтики, и всем так спокойнее. Они сразу кивнули — это было важно и им, и Призрачной.

— Вы сразу так решили? — не унималась Митафон.

— Нет, — ответил я. — Всё сложилось благодаря спасениям, разговорам и честности. И правила простые: согласие, уважение границ и никакого давления.

Разговор сгладил последние острые углы. Призрачная поняла, что её никто никуда не тащит, — и впервые по-настоящему расслабилась.

---

Потом все занялись своими делами. В углу Безумная, Кепочка и Маленькая клеили на щели обои — смешные рожицы, цветы, странные знаки. Смех отгонял холод стен. У выхода Добрая и Коротковолосая обсуждали Сонную Миту и потенциальные проблемы. Чиби-Мита бегала между всеми, собирая истории для своего дневника семьи. Я заметил, как в дальнем углу беседуют Митафон и Призрачная.

— Привыкаешь? — тихо спросила Митафон.

— Почти, — призналась Призрачная. — Я всё ещё боюсь тумана, но рядом с вами он не появляется.

— Тут никто никого не ломает, — сказала Митафон. — Потому и становимся сильнее.

— Даже Безумная пытается мне помочь, — удивилась Призрачная.

— Потому что хочет загладить свою вину, — подумал я и заметил, как Безумная смотрит на них, стараясь не вмешиваться.

Ночью зажгли маленькие огоньки, и мы стали готовиться ко сну. Безумная и Коротковолосая пошли в дозор. Добрая расстелила два больших пледа и позвала Маленькую и Призрачную. Кепочка положила кепку у стены и легла неподалёку. Чиби-Мита устроилась на подиуме из коробок – ей так удобнее записывать. Митафон выбрала место ближе ко мне, чем обычно, — без показухи, просто с большим доверием.

Ночь была тихой. В дозоре Безумная и Коротковолосая переговаривались шёпотом: Тихо... может, Дом даёт передышку. В комнате Добрая поправляла пледы.

Маленькая прошептала Призрачной: Если приснится кошмар — разбуди меня, и та впервые легко кивнула. 

Кепочка терпеливо терпела, но её взгляд говорил: Я ещё устрою сюрприз. э

Чиби-Мита боролась со сном и планами на записи. 

Митафон слушала, как бьётся её сердце: Раньше всё было по правилам... а теперь — вот это. И мне не страшно. 

Призрачная слушала, как мы дышим, и думала: Я могу остаться собой. Если захочу — уйду.

 Но никто не будет торопить. И я чувствовал редкий для этого Дома покой.

---

Утром стало светлее. Безумная и Коротковолосая вернулись с дозора без происшествий. Добрая развела тёплую воду и разложила еду. Кто готов к разведке? — спросила Кепочка. Митафон взяла записи: Я могу пригодиться. 

Чиби-Мита взяла блокнот.

Призрачная кивнула: Недалеко, пара туннелей. Раньше я там пряталась.

Решили, что за припасами пойдут Безумная, Кепочка, Призрачная, Митафон и я. Добрая, Маленькая, Чиби-Мита и Коротковолосая останутся укреплять базу. 

Маленькая тихо спросила у Доброй: Они справятся? 

— Справятся, — улыбнулась та. 

Коротковолосая, глядя на карту: Меня беспокоит не еда, а Дом: слишком тихо. 

Чиби-Мита записала: Дом наблюдает? 

— Или ждёт, пока мы расслабимся, — пробормотала Коротковолосая. 

Маленькая вздрогнула, Добрая положила ей руку на плечо: Мы готовы.

Перед выходом Призрачная спросила: А вдруг там опасно? 

— Разберёмся, — пожала плечами Безумная. 

— Можешь остаться. 

— Нет. Я хочу попробовать. Я сказал: Мы рядом. В её глазах появилась теплота.

---

Коридор встретил нас тусклым светом. Безумная шла первой, осматривая стены и потолок. Кепочка насвистывала, но держала руку у ножа. Призрачная стала реже оглядываться. Митафон не просто шла, она изучала всё вокруг.

— На что смотришь? — спросил я.

— Как вы себя ведёте в неизвестности, — спокойно ответила она.

— И что видишь? — хмыкнула Безумная, не сбавляя шаг.

— Ты идёшь первой, чтобы контролировать ситуацию, — сказала Митафон. Безумная кивнула.

— Кепочка выглядит расслабленной, но готова к бою.

— Форму держу, — усмехнулась та.

— Призрачная борется с собой, но идёт вперёд. Это сила.

Призрачная смутилась, но выпрямила спину.

— А Саято? — поддела Кепочка.

Митафон встретилась со мной взглядом:

— Он следит за всеми, чтобы никто не отстал. Наверное, поэтому его и... любят.

Мы помолчали. Кепочка хмыкнула: Не поспоришь. У Безумной дрогнули губы. Призрачная перевела дыхание, словно что-то внутри неё изменилось: Теперь понятно. Митафон покраснела, поняв, что сболтнула лишнее. 

Я сказал: Сосредоточимся на припасах, — чтобы разрядить обстановку.

Но я заметил, что её пальцы слегка сжались. Раньше она была системой, а теперь - человек и слова вылетают раньше, чем она подумает. Это пугало её меньше, чем раньше. Ей даже это нравилось.

— Ничоси, почти по-человечески, — поддела Кепочка.

— Логический вывод, — отрезала Митафон, скрестив руки.

— Ага-ага, логика, — фыркнула Кепочка.

— Оставь её, — неожиданно мягко сказала Призрачная. — Она... осознаёт.

Митафон чуть заметно кивнула и снова пошла впереди меня — дыша ровнее.

---

Так проходили наши мирные дни: мы обживали стены, собирали себя, учились ждать и говорить о своих желаниях. Наша семья держалась на простых вещах: согласии, ясности и уважении. Мы напоминали себе об этом: никто никому ничего не должен, Чиби-Мита и Маленькая - мои сёстры, и наша любовь с ними - это любовь к родным, не романтическая. Призрачная слушала - и становилась сильнее. Безумная училась жить с виной - и пыталась исправить свои ошибки не словами, а делами. Кепочка сдерживала нетерпение. Коротковолосая составляла маршруты. Добрая дарила свое тепло. Митафон изучала новую для себя эмоциональную математику - и в этой арифметике впервые появилось ее собственное хочу.

Дом не менялся - он был непредсказуемым. Но туман в нашей комнате становился всё слабее. И когда мы шли по коридору за припасами, я понимал: мы больше не отряд, мы - семья. А в этом мире это лучшая защита.

---

В комнате царил мягкий полумрак, создавая умиротворяющую атмосферу. Мы сидели полукругом: я, Кепочка, Безумная, Добрая, Коротковолосая, Маленькая, Чиби-Мита, Призрачная и Митафон. За импровизированным «окном» мерцал приглушенный свет — похоже, Дом постепенно перестраивался, готовясь к «дню».

— Как спалось? — поинтересовался я.

— Мне такое приснилось! — с энтузиазмом воскликнула Кепочка. — Целый склад, забитый до потолка! Открываю дверь, а там горы фруктов, муки, специй всевозможных! И Призрачная с очень выразительным лицом... Классика!

— Даже во снах нам намекают, что все будет хорошо, — усмехнулась Безумная, бросив взгляд на Призрачную. — Ну, рассказывай, что тебе снилось?

— Мне тоже кое-что снилось, — тихо проговорила Призрачная. — Я... ощущала себя целой. И мне не было страшно.

— А все потому, что теперь ты не одна, — ласково сказала Маленькая, погладив ее ладонь.

Чиби-Мита углубилась в свой блокнот:

— Добавлю к сведениям. Туман вокруг нее стал менее плотным. Эмоциональное состояние напрямую влияет на его «густоту».

— То есть, чем комфортнее себя чувствуешь, тем ближе к себе настоящей, — заключила Добрая.

— А если еще и любви добавить? — с лукавой улыбкой подмигнула мне Кепочка.

— Без фанатизма, — осадил я ее. — Давайте вернемся к делу. Помните обрывки фотографий, которые мы находили?

— Я их собирала, — отозвалась Чиби-Мита, поднимая руку.

— Отлично, принеси их, пожалуйста, — попросила Коротковолосая. — Разложим все и посмотрим, нет ли совпадений с чертами лица.

Митафон пододвинулась поближе к столу:

— Я помогу. Интересно, насколько эти фотографии способны пробудить воспоминания в этом доме.

Я заметил, как Призрачная невольно сжала пальцы. Наклонившись к ней, я спросил:

— Готова попробовать?

— Боюсь, что у меня ничего не получится... но да, — неуверенно кивнула она.

---

Мы расстелили на столе кусок ткани и высыпали на нее все обрывки фотографий. Кепочка что-то бормотала себе под нос, Безумная отбрасывала явно неподходящие кусочки, Маленькая бережно собирала фрагменты с темными прядями волос. Чиби-Мита принялась сортировать обрывки по стопкам: «цветные», «черно-белые», «потенциальные фрагменты лица».

— Это ухо или уголок рта? — задумчиво спросила Безумная, прищурившись.

— Скорее всего, контур губ, — предположил я.

— Как собирать пазл, не имея перед собой целой картинки, — вздохнула Кепочка.

— Наберись терпения, — посоветовала ей Коротковолосая.

Призрачная нервно усмехнулась:

— Я даже не помню, какая у меня была прическа. Длинные волосы? Короткие?

— Узнаем, — мягко сказала Маленькая.

Митафон подняла два совсем крошечных обрывка:

— Смотрите, зеленая полоска проходит через оба фрагмента. Если совместить... совпало!

Мы склонились над столом. На ткани проявилась линия щеки и часть уха.

— Это... я? — еле слышно прошептала Призрачная.

— Не будем спешить с выводами, — предостерег я. — Продолжаем искать дальше.

Минуты тянулись медленно. Появилось два более крупных фрагмента: подбородок и линия губ; и отдельно — висок с частью уха. Между ними оставался большой пробел.

— Если примерно представить себе пропорции, то глаза должны быть большими, — заметила Кепочка.

— Я совсем ничего не помню, — с грустью призналась Призрачная. — Но... кажется, да, глаза у меня были большими.

— Воспоминания всплывают благодаря эмоциям, — тихо пояснила Митафон.

Наконец, осталась узкая полоска, которая должна была соединить «низ» лица и «висок». Безумная протянула ее Призрачной:

— Готова?

— Да.

Они вместе аккуратно поднесли край полоски к щели. Бумага, словно повинуясь невидимой силе, «срастись», и рисунок замкнулся. На нас смотрело почти целое девичье лицо: мягкая полуулыбка, большие глаза, выбившаяся прядь волос, а в ухе — блеск маленького бантика.

— Боже... заколка, — прошептала Призрачная. — Я ее очень любила. Я... начинаю вспоминать.

— Мне очень жаль, — сдавленно выдохнула Безумная.

Призрачная положила ладонь на ее руку:

— Я тебя не виню. Ты изменилась.

Наступила тишина, исполненная настоящего прощения.

— Фотография есть, — сказал я, нарушив молчание. — Теперь нужно понять, как вернуть это лицо тебе, а не бумаге.

— Механизм здесь символический, — быстро заговорила Чиби-Мита. — Важно не просто склеить, а по-настоящему «собрать себя заново»: память плюс принятие. Тогда и «оболочка» изменится.

— Другими словами, нужен ритуал признания, — подытожила Безумная.

— Ритуал? — фыркнула Кепочка. — Звучит слишком пафосно.

— В этом доме работает только то, что наполнено чувствами, — возразила Чиби-Мита.

— Я совсем не знаю, как это сделать, — призналась Призрачная.

— Придумаем что-нибудь вместе, — ободряюще сказала Маленькая.

— И ты не потеряешь нас, даже если изменишься, — добавила Митафон. — Мы всегда будем рядом.

— Хорошо, — кивнула Призрачная. — Попробуем.

---

К вечеру мы приглушили свет в комнате. Зажгли свечи. В центре комнаты постелили коврик. Призрачная села на него, держа фотографию на коленях.

— Я правда не знаю, что мне говорить, — прошептала она.

— Просто закрой глаза и скажи то, что чувствуешь, — тихо ответила Добрая. — Представь, что это лицо принадлежит тебе по праву. Что туман — это всего лишь временная пелена.

— Если понадобится поддержка, я всегда рядом, — пробурчала Безумная. — Только не пугайся.

— Я постараюсь не бояться, — с легкой улыбкой ответила Призрачная.

Мы встали полукругом вокруг нее: Маленькая — справа, Кепочка — слева, за спиной — Добрая и Безумная, ближе к лицу — Коротковолосая и Митафон; я — напротив. Чиби-Мита присела сбоку, не нарушая круг.

— Я... я больше не хочу жить в этом тумане, — начала Призрачная. — Я признаю, что у меня было лицо. Я заслуживаю быть целой. Я не боюсь вспоминать. Я умела улыбаться, смеяться... любить... И я хочу вернуть это все обратно.

Она прижала фотографию к груди и подняла на меня глаза:

— Саято, можно... подойти поближе?

— Я здесь, — я опустился на колени и коснулся ее ладони.

Свечи задрожали. Туман вокруг нее словно начал рассеиваться.

— Еще немного, — прошептала Чиби-Мита.

— Я принимаю свою боль... — продолжала Призрачная. — Я прощаю себя и тех, кто причинил мне зло...

Безумная вздрогнула и сжала кулаки. Призрачная оглянулась на нее и ободряюще улыбнулась. Безумная в ответ кивнула, впервые без привычной защиты.

Контуры ее лица стали более четкими и человеческими: проявились губы, мягкая челка, глаза. Цвет еще оставался «дымчатым», но пустоты больше не было.

— Это... мое лицо? — Призрачная осторожно провела пальцами по щеке и удивленно ахнула. — Я чувствую свою кожу.

— Почти закончено, — сухо констатировала Коротковолосая. — Но не хватает «цвета».

— Возможно, тебе нужно позволить себе не только исцеление, но и радость, — предположила Митафон. — Признай свое право на счастье.

Призрачная закрыла глаза:

— Я заслуживаю счастья. Я заслуживаю быть частью этой семьи. Не робкой тенью у порога, а рядом с вами. Я хочу жить и улыбаться вместе с вами.

В воздухе тихо щелкнуло. Пламя свечей стало ярче, а дымка, окружавшая ее волосы, почти исчезла. В ее глазах появился мягкий оттенок, а пряди волос обрели видимый вес.

— Ничего себе, — выдохнула Кепочка. — Вот это да!

— Я... чувствую, — сказала Призрачная и осторожно коснулась челки. На ее губах появилась настоящая, хоть еще робкая улыбка.

Мы молча признали очевидное: все получилось не из-за каких-то там «заклинаний», а потому, что она приняла себя, а мы — ее.

---

После этого мы спокойно обсудили правила – для спокойствия Призрачной и всех нас:

— Никакого давления, — сказал я. — Все шаги – в твоем темпе.

— Границы – святое, — добавила Коротковолосая.

Добрая улыбнулась:

— Мы – семья. У нас принято называть вещи своими именами.

---

Ночь опустилась незаметно. Безумная с Коротковолосой отправились на ночной обход. Мы разложили пледы. Маленькая устроилась рядом с Призрачной:

— Если вдруг приснится кошмар – тронь меня, я обниму. Я тоже так училась не бояться.

— Хорошо, — прошептала Призрачная и на секунду прислонилась к ее плечу.

Митафон легла ближе ко мне, чем обычно. Несмело спросила:

— Все нормально, если я... здесь?

— Конечно, — улыбнулся я. — Ты уже одна из нас.

— Спасибо, — тихо сказала она, и ее дыхание стало ровным.

Кепочка подмигнула мне из полумрака:

— Эй, «великий лидер», может, завтра устроим небольшую вылазку? Вдруг мой сон про склад был пророческим.

— Утром решим, — ответил я. — Сегодня — спим.

— Ладно-ладно. Но я все еще за приключения, — прошептала она, натягивая плед до самого носа.

Дом, казалось, решил дать нам передышку: стены молчали, коридор был пуст. Мы засыпали под тихие шорохи, а Призрачная – уже почти не призрак – тихо улыбалась в темноте.

---

Утром свет стал ярче. Мы быстро собрались:

— Маленькая, Чиби-Мита и Добрая – остаетесь укреплять базу, — распорядилась Коротковолосая.

— Принято, — кивнула Добрая.

— Я, Безумная, Кепочка, Митафон и Призрачная – идем к ближайшим кладовым, — добавил я. — Ненадолго, без героизма.

— А если там будет опасно? — спросила Призрачная.

— Развернемся и вернемся, — ответила Безумная. — Ты идешь с нами, потому что сама этого хочешь, а не потому что должна.

— Я хочу, — сказала Призрачная и... улыбнулась уже более уверенно.

Мы обменялись взглядами. Сны, фотография, «ритуал» – все сложилось в одну линию. Дом, возможно, придумает новое испытание, но теперь у нас есть самое главное: голос, который отзывается в полумраке.

---

Когда всё закончилось, мы улыбались от облегчения, а у некоторых даже блестели слёзы на глазах. Безумная стояла немного поодаль от Призрачной, как будто не решалась подойти, но всё-таки положила руку ей на плечо. Призрачная в ответ накрыла её руку своей.

— Это как... — тихо сказала она. — Словно сон. Но это всё правда.

— И это только начало, — подбодрила её Митафон. — Чем больше ты будешь говорить, смеяться, делиться своими чувствами, тем ярче будет становиться твой образ. Краски вернутся в твою жизнь.

— Теперь у меня есть семья, — Призрачная оглядела всех нас. — Спасибо вам огромное. От всего сердца.

Мы ещё какое-то время молчали, наслаждаясь общей победой. Потом Кепочка хлопнула по крышке ящика, который мы использовали как буфет:

— Ну что, праздник? Достаём самые вкусные сухофрукты!

— Я пока воды принесу, — пробормотала Безумная и пошла к флягам.

Маленькая весело добавила:

— Подкрепиться чем-нибудь вкусненьким — отличная идея!

Митафон подошла к Призрачной и сказала:

— Поздравляю! Ты снова становишься собой.

— Ещё не совсем... но я уже не призрак. И тебе спасибо, — ответила Призрачная.

— Самое главное — твоя смелость, — мягко сказала Митафон и, посмотрев на нас, понизила голос: — У этой семьи есть такая сила, которую я не могла понять, пока была просто системой. Наверное, и мне скоро придётся сделать выбор.

— Какой выбор? — поинтересовалась Призрачная.

— Принять вашу любовь... или пойти своим путём. Ты ведь тоже что-то чувствуешь, да? Я не тороплю, просто заметила. Мы обе были как бы со стороны, а теперь...

Призрачная немного смутилась:

— Да, я чувствую. Но пока ещё рано об этом говорить. Мне нужно привыкнуть к своему новому лицу.

— Я понимаю, — кивнула Митафон. — Тогда давай просто пожмём друг другу руки.

Они пожали руки, и это стало ещё одним шагом к укреплению нашей семьи.

Вечером мы устроили небольшой праздник: достали пайки, подогрели воды, шутили и смеялись. Чиби-Мита что-то быстро записывала в свой блокнот. Добрая о чём-то тихо беседовала с Коротковолосой. Кепочка не переставала смеяться над шутками Безумной. Маленькая показывала Призрачной какие-то простые игры. Митафон, немного смущаясь, встречалась со мной взглядом и тут же отводила глаза.

Ночью Призрачная выбрала место для сна не в углу, как обычно, а ближе к центру, рядом с Маленькой и Доброй. Митафон устроилась неподалёку от меня. Кепочка хмыкнула, но без всякой ревности. Безумная и Коротковолосая ушли в дозор.

Перед сном Призрачная сказала:

— Спасибо вам всем. Я так хочу быть здесь. А... можно я у вас попрошу... если мне когда-нибудь захочется стать ещё ближе, вы не будете против?

Я ответил:

— Когда будешь готова, просто скажи.

Маленькая обняла её и добавила:

— А пока просто будь рядом.

Мы выключили свет, и тишина окутала нас, словно мягкий плед.

---

Утром в Доме снова было тихо. Призрачная проснулась первой, дотронулась до своей щеки и улыбнулась.

— Доброе утро, — сонно поприветствовала её Маленькая. — Здравствуй, твоё новое-старое лицо.

Кепочка подмигнула ей и сказала:

— Выглядишь просто супер! Подкрасишься немного, и вообще огонь будешь!

Коротковолосая сказала сухо, но с теплотой в голосе:

— Поздравляю. Сегодня ты выглядишь ещё живее.

— Фиксирую: тумана почти не осталось, визуал 80–90 %, — доложила Чиби-Мита.

Митафон молча наблюдала за всем этим, и в её взгляде читалось не столько контроль, сколько искреннее участие.

За завтраком Кепочка бодро спросила:

— Ну что, раз Призрачная почти восстановилась, может, двинемся к Сонной Мите?

Коротковолосая возразила:

— Не стоит торопиться. Сначала нужно спросить саму Призрачную.

Призрачная честно ответила:

— Я... ещё немного слаба. Может, побудем пару дней в спокойной обстановке?

Добрая поддержала её:

— Правильно. Дом дал нам передышку, нужно ею воспользоваться.

Митафон добавила:

— И я хочу немного привыкнуть к вашей жизни, но не как система, а просто как Мита.

Мы переглянулись. Чиби-Мита быстро прикинула:

— Две недели в щадящем режиме: небольшие вылазки, укрепление сил, адаптация.

— Это разумно, — неожиданно согласилась Безумная. — Два дня — это мало, два месяца — много. А две недели — в самый раз.

Кепочка согласилась:

— Ладно, пусть будет так. Только чтобы не было скучно.

Добрая улыбнулась:

— Скучать точно не придётся.

Первая неделя прошла спокойно. Дом почти не менял коридоры. Мы совершили несколько коротких вылазок: нашли немного соли и трав, отметили новые переходы на карте, проверили старые пульты. Но самое главное, мы вернулись к нашему привычному семейному ритму: обнимались, смеялись, играли вместе, но при этом не давили на тех, кто ещё не был к этому готов.

Призрачная расцветала на глазах: у неё появился румянец, голос стал ровным, а смех — звонким и искренним.

— Я вас точно не пугаю? — иногда спрашивала она.

Добрая отвечала:

— Ты прекрасна!

Безумная смотрела на неё молча, но с теплотой, а Призрачная в ответ одаривала её лёгкой улыбкой. Напряжение между ними постепенно исчезало.

Митафон училась жить нашей жизнью: помогала наводить порядок, смеялась над нашими рассказами, участвовала в разговорах. На третий день она, переминаясь с ноги на ногу, спросила меня:

— Саято... можно тебя обнять?

Я ответил:

— Конечно.

Сначала она немного зажалась, но потом выдохнула и расслабилась. В её глазах загорелся огонёк: «Вот оно, тепло».

К концу недели для неё стало совершенно естественно сидеть рядом с нами за ужином, случайно касаться чьего-то предплечья, вставлять короткие реплики в общий разговор. Кепочка подтрунивала над ней:

— Ну что, видишь? У нас здесь любовь — это не какая-то страшилка, а самая настоящая практика.

Митафон тихо отвечала:

— Я понимаю.

Вторая неделя укрепила и наш Дом, и наши отношения. У нас появились занавески на стенах, коврики на полу, ящики, которые мы использовали в качестве полок, свой собственный стол. Маленькая учила Призрачную детским играм, и однажды Призрачная сказала:

— Я никогда не думала, что буду смеяться как ребёнок.

Коротковолосая и Добрая совершали небольшие разведывательные вылазки. Кепочка и Безумная тренировали реакцию с помощью палок. В один из вечеров Безумная протянула Призрачной заколку с бантиком:

— Нашла её среди старых вещей. Она похожа на ту, что у тебя на фотографии.

Призрачная поблагодарила её, закрепила бантик на волосах и озарила всех своей улыбкой.

Безумная пробормотала:

— Тебе идёт, — и отвернулась.

Позже Призрачная подошла ко мне и сказала:

— Я почти стала той, прежней. Но я ещё не готова к более близким отношениям. Можно пока побыть у тебя под крылом?

Я ответил:

— Столько, сколько тебе будет нужно.

Митафон тоже пришла ко мне ночью, и на этот раз на её лице не было и следа от прежнего контроля:

— Можно... ещё немного обнимашек? Только не бурных. Просто немного нежности. Если ты не против.

Я ответил:

— Я только рад.

Мы посидели немного обнявшись, а потом она тихо уснула, прижавшись ко мне спиной.

За эти дни старые пары снова нашли свою меру близости, бережно и без лишней демонстративности. Мы договорились об этом вслух:

Коротковолосая напомнила:

— Мы говорим о своих границах словами. Никто никому ничего не должен, кроме честности.

Призрачная спокойно кивнула в знак согласия. Митафон тоже кивнула.

К восьмому-девятому дню Призрачная перестала называть себя «призрачной». Её волосы приобрели почти обычный цвет, взгляд стал тёплым, а контуры лица — чёткими. Она больше не боялась смотреть на своё отражение в осколке зеркала. А вечером Безумная вдруг сказала:

— Я... очень рада за тебя.

Призрачная ответила:

— Я знаю, — и слегка коснулась её локтя.

Мы улыбнулись друг другу. Казалось, прошлое окончательно отпустило нас.

На четырнадцатый день Дом глухо завибрировал, а свет в западном коридоре начал мигать.

Коротковолосая сообщила:

— Открывается новый проход. Похоже, пришло время.

Мы собрались на совет. Призрачная села уверенно, а Митафон села рядом с ней. Её ладонь нашла мою, но через мгновение она смущённо убрала её.

Добрая спросила:

— Ну что, идём к Сонной Мите?

Кепочка кивнула:

— Пришло время. Мы отдохнули и набрались сил.

Безумная спросила Призрачную:

— Как ты себя чувствуешь?

Призрачная твёрдо ответила:

— Я готова. Я часть этой семьи. И мне не страшно.

Митафон добавила:

— Я тоже иду с вами. Кое-что помню о системах. Возможно, мои знания пригодятся.

Я сказал:

— Я подтверждаю, что цели на этом этапе достигнуты: Призрачная вернула своё лицо и принятие, её вина осталась в прошлом, а семья стала ещё крепче. Пора двигаться дальше.

Мы распределили роли, собрали рюкзаки и выключили лишний свет. Перед уходом я посмотрел на Призрачную: её волосы почти «человеческого» цвета, а улыбка — искренняя. Рядом с ней Митафон держала её за руку. Две бывшие «чужие», а теперь — наши.

Я спросил:

— Вместе?

Все ответили:

— Вместе!

Дом позвал нас, и мы сделали шаг вперёд. Но мы уже не были прежними: у нас были имена, лица и связи, которые могли выдержать любые испытания.