Глава 10
Глава 10
В лёгком белом платье
И после тебя повсюду пепелище, коль ты неистово хороша.Pyrokinesis. Нежное электричество
Ева спала плохо. Она вскочила посреди ночи, не понимая, что хуже: не сдать контрольную по биоэнергетике или пережить незадавшуюся отработку по ферментам ещё раз. Предстоящая встреча с ним нависла невидимой угрозой. Её замутило. Не было похоже, что он от неё отстанет. Его прикосновения на парах казались чем-то лёгким и невинным по сравнению с тем, что произошло в ассистентской. И наверняка он зол на неё. Очень зол. Если она получит два за эту контрольную, то это ей ещё повезёт. А что, если она опять растеряется, и он решит закончить начатое. В горле стоял ком, во рту стало кисло. Ева откинула влажное от холодного пота одеяло и побежала в сторону туалета. Она постаралась прекратить думать о том, что уже через несколько часов снова встретится с ним. Была уверена, что от него не укроется её ссора с Лизой. Ева злилась, что снова поставила сама себя в уязвимое положение. Она хотела одного: пойти первой, чтобы поскорее сдать, и уйти с места действия её ночных кошмаров. Вдруг всё обойдётся? Вариант пропустить пару она даже не стала рассматривать.
На кафедру Ева пришла сильно раньше. Оставаться в одиночестве было невыносимо. Снова уснуть она так и не смогла: слишком страшно было увидеть что-то, чего вспоминать не хотела. Если свои мысли она ещё могла хоть как-то контролировать, то искусством осознанного сна не владела и вряд ли когда-нибудь вообще смогла бы научиться этому. От биоэнергетики она уже устала, повторять не было никаких сил. Начать учить что-то новое или продолжить читать книжку не могла, ей казалось, что она не вправе отвлечься на что-то постороннее, пока не выполнила текущую задачу: пока не сдала контрольную. Понимала, что ей нужен отдых и занятие, не связанное с учёбой, но так и не смогла ничего придумать. В непонятном порыве она отправилась на кухню, решив отмыть раковину и плиту, что, по-хорошему, стоило сделать ещё неделю назад. Высыпала немного соды на тёмные чайные пятна в раковине и начала тереть. Следы от капелек чая уже давно сошли, сода превратилась в коричневую кашицу, но Ева всё тёрла, пока не посмотрела на свою бледную руку, до боли в суставах сжимающую губку. Перед глазами всплыла сцена того, как она могла бы этой самой рукой кучу раз остановить приставания своего преподавателя. Это же было так просто. По эфферентным путям импульс поступает от мозга прямо к мышцам руки. Бицепсу, трицепсу и ещё десятку мышц предплечья и кисти, названия которых она уже забыла. Нервные окончания высвободят медиатор, который найдёт свои рецепторы. Какие-то волокна сократятся, какие-то расслабятся. Вот она сожмёт его руку и отбросит. Но Ева не смогла сделать даже этого из-за того, что была слишком безвольной. Ева очень злилась на себя из-за этого.
Уже в холле перед кафедрой она поняла, что решение тащиться так рано в институт был очень глупым. Помимо неё здесь были пара человек, ни Лизы, ни Мирослава в их числе не было. Ева подумала, что если Илья Александрович придёт сейчас на кафедру, то… Она запаниковала и начала осматриваться, вдруг появится ещё кто-то. На самом деле она искала встречи с одним вполне конкретным человеком. С Мирославом. Теперь она была уверена, что даже несколько свидетелей не остановили бы её преподавателя от того, что ему сможет прийти в голову, тем более что он и раньше позволял себе многое на парах в присутствии всей группы. Она быстро отогнала от себя не самые приятные мысли. Её преподаватель всегда опаздывал на их пары, здесь и сейчас ей ничего не грозило. Ева пошла в туалет и умылась холодной водой, чтобы окончательно прийти в себя.
Как она и предполагала, он пришёл только через двадцать минут от начала занятия. Илья Александрович отметил присутствующих и объявил, что контрольная будет в устной форме. По кабинету прошёл недовольный шёпот растерянных студентов. Все группы до них писали тест, многие заучили только ответы к нему, раздобытые в чате курса. Лиза пришла ровно в восемь и с того момента не проронила ни слова. Она была обижена на подругу, а Еве не хотелось сейчас делать первый шаг к примирению.
Ева подняла глаза на своего преподавателя, собираясь с мыслями, чтобы пойти первой. Илья Александрович перехватил её взгляд.
– Ева Васильевна, можете не занимать очередь, мы пойдём по списку, – он улыбнулся. На удивление в его улыбке не было ничего злого или хищного, он выглядел уставшим. Как будто не спал всю ночь, спаивая девушек в клубе. – Кто-нибудь из мальчиков может поставить стул рядом с моим? – Один из студентов встал, чтобы выполнить его просьбу. – Спасибо. Кто у нас первый? – Он бросил быстрый взгляд в журнал. – Ага. Елизавета Романовна, прошу.
Уходя, Лиза бросила на подругу холодный взгляд. По расчётам Евы, очередь до неё должна была дойти только через час-полтора мучительного ожидания, и это только в лучшем случае. Ева внимательно следила за разговором Ильи Александровича и её лучшей подруги, чтобы понять, не будет ли он себе позволять чего-то лишнего. Ловила каждое его движение. Бо2льшую часть ответа он провёл в телефоне, всеми силами пытаясь абстрагироваться от реальности. Да, они с Лизой были в ссоре, не разговаривали, но всё же оставались подругами. Еве не хотелось, чтобы кто-то ещё, как она сама, стал жертвой их преподавателя, и тем более не хотела такой участи для Лизы. Как оказалось, Лиза была одной из тех, кто заучил только ответы к тесту, но её обрывочных знаний и умения логически мыслить хватило, чтобы получить три и радостно убежать домой, хотя Ева была почти уверена, что её подруга перед этим зайдёт в кафе к своему парню отметить сдачу кружкой ароматного какао. На безлактозном молоке, конечно же.
Несколько человек уже ответили, но быстрее было дождаться полной регенерации бедренной кости при оскольчатом переломе, чем своей очереди. Ева начала разглядывать своих одногруппников. Сейчас отвечала их староста. Из-под её расстёгнутого халата выглядывал топ с неприличным декольте. Даже со своего места Ева увидела Катино отрицание нижнего белья. Опершись о парту, староста наклонилась вперёд и немного в сторону своего объекта воздыхания, её грудь явно хотела покинуть обтягивающую ткань. Илья Александрович со скучающим видом слушал её бредни. Она явно была очень далека от биохимии, да и от медицины в целом, хотя и была из семьи врачей. Даже децеребрированная лягушка смогла бы выдать что-то более связное. Провокационный наряд Кати его совсем не интересовал. Его раздражало, что староста всё время льнула к нему и пыталась дотронутся своей ногой до его ноги. Как будто считала, что их небольшая сделка разрешает ей рассчитывать на что-то большее и вести себя подобным образом. Их договорённость не должна была выйти за пределы гостиничных номеров, где они неплохо провели несколько вечеров, но он был уверен, что она не умела держать язык за зубами и уже всё растрезвонила своим подружкам. Илья Александрович отметил про себя, что за очередную выходку нужно будет поставить Катю на место, когда рисовал в журнал оценку своим корявым медицинским почерком.
– Ева Васильевна, ваша очередь, – он посмотрел на свою студентку и улыбнулся.
От того, как он наконец-то, спустя ещё полчаса, назвал её имя, студентку передёрнуло. На ватных ногах она подошла к стулу, который немного отодвинула от преподавателя, прежде чем сесть. Этот жест не укрылся от Ильи Александровича, но он промолчал, в его груди что-то начало щемить. Свой вопрос он задавал, уже не смотря на неё. Взгляд расфокусировался, очертания кабинета размылись, уступая место другому месту действия. Он её не слушал, своими мыслями был не здесь и не сейчас.
После того как Ева в слезах убежала от него, он одарил презрительным взглядом лаборантку, помешавшую осуществлению его плана. Он очень злился, что просчитался и не проверил всю кафедру, прежде чем зайти в ассистентскую. Ева безвольно бы последовала за ним, куда бы он ни пошёл. То, что она смогла как-то выйти из своего анабиоза, было неприятным сюрпризом для него.
Перед ним стояла молодая девушка, судя по всему, студентка-старшекурсница, которая зарабатывала себе стаж в качестве лаборанта, чтобы потом остаться преподавать на кафедре. Синяки под глазами, бессонные ночи, совмещение работы и учёбы, пятна химических реагентов, которые уже вряд ли удастся когда-то отстирать. Неприятный этап, которого ему удалось избежать благодаря связям отца. Очень удобно, когда на каждом углу влиятельные знакомые. Он хмыкнул. Илье Александровичу совсем не нравилось торчать на парах среди студентов, но его отец чётко дал понять, что не передаст сыну бизнес, если тот пару лет не проработает в институте или больнице. От одной мысли о больницах его мутило. Беспомощных пациентов он презирал. Даже у зверя была капля жалости. У него её не было, но Илья Александрович не видел в этом проблемы. Из двух зол он выбрал меньшее. Симпатичные студентки скрашивали его серые будни.
– Я не знаю, сколько ты успела услышать, но знай – стоит тебе кому-нибудь пискнуть о произошедшем, считай, ты уже вылетела из института, и все твои годы крови, пота и слёз окажутся напрасными. И не думай, что сможешь потом восстановиться. – Он понял, что лаборантка испугалась, и рассмеялся.
Илья Александрович снова посмотрел на Еву. Та увлечённо продолжала что-то рассказывать, эта студентка как будто выучила весь учебник наизусть. Каждый раз, когда он смотрел на неё, в его памяти всплывала пощёчина, разблокировавшая другое воспоминание. Воспоминание, причинявшее ему боль. Он хотел запихнуть его в самый тёмный угол своего сознания. Ему не нравилось испытывать боль, он не любил сложности, но Ева окунала его с головой в тот день снова и снова, пока он не начал испытывать глубокую ненависть к хрупкой и беззащитной девушке, сидящей в этот момент рядом с ним. Если в капельку с инфузориями кинуть кристаллик соли, они всеми силами будут пытаться сбежать от него. Если у них не получится, они погибнут. Ева стала горстью соли на сердце Ильи Александровича, которое уже давно должно было покрыться грубыми рубцами и прекратить болеть.
Это было на выпускном, точнее, на неофициальной его части в съёмном коттедже недалеко от города. Илья Александрович учился в одной из престижнейших школ своего небольшого города вместе с детками других богатых родителей. Им сняли самый большой и дорогой дом, который только смогли найти. Как говорится, всё лучшее детям. Искали долго, в нужные даты он был занят, но родители школьников предложили в несколько раз больше, так что хозяин дома сдался. Одно из правил жизни, которое усвоил Илья Александрович ещё в детстве, – всё продаётся. Даже люди, если предложить подходящую цену.
Лёгкое белое платье на бретелях открывало худые плечи и руки Маргариты, рыжие локоны были переброшены на одну сторону. Она выглядела лишней в этой совсем не свойственной ей обстановке, как будто кто-то её очень криво и неумело прифотошопил. Выпускница стояла в большой людной гостиной, облокотившись на стену и держа в руке бокал игристого, который ей нужен был для того, чтобы все решили, что она тоже пьёт, и не задавали лишних вопросов. На самом деле она была единственной, кто был трезв. Она бы давно уехала домой, но ей пришлось присматривать за своей лучшей подругой, обжимавшейся и хихикавшей на диване с одним из мальчиков их параллели. Все спальни были уже заняты, и Маргарита знала, что очередь уже занята, чтобы увести следующей её пьяную лучшую подругу. Она не хотела этого допускать. Уже отвлеклась однажды, и второго раза она бы себе не простила. Казалось, что Маргарита была последним нормальным человеком на этой безумной тусовке.
Илья Александрович, на тот момент ещё просто Илья, долго собирался с мыслями, чтобы пойти на этот разговор. По жизни он был очень смелым, потому что знал, что благодаря связям и деньгам отца весь мир будет у его ног, но перед этой девушкой просто млел, не в силах сделать хоть что-нибудь. Чувствовал себя маленьким, беспомощным и беззащитным. Она уже несколько лет была ему небезразлична. Он пару недель репетировал каждую свою фразу. Стоял перед зеркалом, повторяя её снова и снова. В том, что родителей практически никогда не было дома, были и плюсы. Никто не застанет тебя за странными занятиями и не задаст лишних вопросов.
Илья хотел чуть-чуть выпить для смелости, но вышло, пожалуй, слишком много. Он направился шаткой походкой в сторону своей первой любви. Маргарита высокомерно взглянула на него, и все слова выскользнули из его головы со скоростью света. Он смог произнести только её имя, пытаясь облокотиться на стену рядом с ней. Количество выпитого дало о себе знать, его рука соскользнула, и он провел ею от талии к бедру Маргариты. И ещё чуть ниже. Даже сон на дорогих шёлковых простынях не мог сравниться с тем, насколько приятно было прикосновение к её коже. Её реакция не заставила себя долго ждать, она плеснула игристым в лицо Илье и оттолкнула его. Тот пошатнулся, глаза зажгло. Он не смог удержать равновесие и упал на колени.
– Да что ты себе позволяешь, Нечаев! – Маргарита была крайне возмущена, она не была одной из тех, кто смог бы стерпеть приставания от пьяных парней. – Если твой папаша владеет фармкомпанией, а ты соришь его деньгами направо и налево, чтобы девчонки продавались и раздвигали перед тобой ноги, это не значит, что этот трюк прокатит и со мной! – Она говорила очень громко, практически кричала, чтобы это услышали все. Настоящая рыжая бестия. Маргарита понимала, что мало кому будет не всё равно на происходящее. Другие её одноклассники вряд ли видели в произошедшем какую-то проблему. Она давно вынашивала в себе презрение к своему однокласснику и сейчас смаковала каждое слово. – Если ты ходишь по клубам, чтобы найти пьяную девочку, подсыпать ей что-то в бокал, а потом трахнуть, то тоже не выйдет. Мой бокал уже пуст, а я по-прежнему хорошо соображаю! На этот раз ты в пролёте, Нечаев. Ты, наверное, даже этого не помнишь и не знаешь, почему совсем недавно моя лучшая подруга неделю не появлялась на учёбе. Потому что это мне пришлось её успокаивать из-за какого-то мудака, изнасиловавшего её в клубе. Не догадываешься, кто это был? Надеюсь, ты хорошо повеселился в тот день. К сожалению, жизнь её ничему не учит. – Маргарита знала, что сейчас все на них смотрят, она сделала небольшую паузу, прежде чем перейти к финальной части своей гневной тирады и влепить Илье пощёчину. – Урод!
После она поняла, что её подруги нет в числе присутствующих, громко выругалась и побежала на второй этаж на поиски. Кляла Илью всеми последними словами, пока перепрыгивала через ступеньку, чтобы успеть. Подругу она перехватила в коридоре. Покидая коттедж, бросила на Илью свой последний взгляд. Она ушла, ни с кем не попрощавшись. Исчезла. Растворилась. Она презирала и ненавидела своих одноклассников. Людей, которые думали, что могут относиться к другим как к биологическим отходам. Она радовалась, что наконец-то завершила эту главу своей жизни.
Илья еле сдерживал слёзы, он и так был выставлен посмешищем, и показаться в этот момент ещё слабее было для него недопустимо. А на следующий день он узнал, что Маргарита вечерним рейсом улетела в Англию, сдавать вступительные испытания в один из престижных вузов. Илья больше никогда её не видел, но помнил каждое её слово, небрежно брошенное в его адрес. Каждое из них он изо всех сил пытался забыть эти долгие годы. И это даже почти получилось, но потом в его жизни появилась Ева.
Илья Александрович понял, что ответ студентки уже давно окончен, а он просто сидит и смотрит куда-то в стену. Он её не слушал, но был уверен, что она рассказала больше, чем он знает сам.
– Ну, Ева Васильевна, – начал он, – слабенько, очень слабенько. Это только три, выше поставить не могу.
– Но почему? – Та возмутилась, она потратила столько времени на подготовку.
– Потому что я ваш преподаватель и я здесь решаю, кому что ставить, можете идти, – он постарался улыбнуться так, чтобы смутить Еву, но вышло очень измученно, ведь всю неделю ему не давала покоя бессонница, а если и удавалось ненадолго задремать, то каждый раз к нему приходила Маргарита и выплёскивала ему в лицо жидкость, от которой жгло и глаза, и сердце снова и снова…
Всего этого можно было бы избежать, но родителей, пример с которых берёшь, хочешь ты этого или нет, не выбирают. Его рождение было наполовину случайностью и наполовину необходимостью. Его мама быстро привыкла к красивой жизни среди богатства, и ей нужно было что-то, что сможет её продлить, оставить без переживаний, что этот мужчина её бросит. Ради этого она даже смогла перетерпеть все тяготы беременности и родов. Через несколько месяцев диет, походов на фитнес и сеансов лазерных шлифовок растяжек она вернулась в форму. К сожалению, время для сына она никак не могла впихнуть в свой и без того напряжённый график. Она быстро отдала ребёнка на попечение кучи нянь и вернулась к своей великосветской жизни: маникюру, спа, пилатесу и поездкам с подружками, такими же жёнами богачей, на Мальдивы, Бали, да и куда только душе угодно. Дальнейшая судьба сына мало её интересовала. Для неё гораздо важнее было, чтобы шов от кесарева сечения стал как можно быстрее незаметным и чтобы никто не смог догадаться, что она чья-то мать. Она считала, что дала сыну всё необходимое для полноценной и счастливой жизни, но глубоко ошибалась. Отец пропадал в командировках и занимался бизнесом. А в моменты, когда его супруга улетала куда-то в очередной раз, водил многочисленных любовниц прямо домой. Уже подростком, когда начали бурлить гормоны, Илья понял, что к чему и кто эти женщины, которых он видел мельком. Благодаря деньгам отца было очень легко перенять его поведение.
К концу старшей школы единственной из их параллели, кто не пал перед натиском Ильи, была Маргарита. Он любил её, хотя не мог понять свои чувства, а тем более выразить их. А в том, что спит с одноклассницами и многочисленными девушками в клубах, когда все его мысли только о ней, Илья не видел никаких проблем и противоречий. Чем он хуже отца? Илья Александрович отца боготворил и с детства хотел быть похожим на него. Он думал, что его порыв оценят, и он получит хоть каплю внимания от вечно занятого родителя, но не всем мечтам суждено сбываться.
Один раз он уже оказался слабаком, попытавшись проявить свои чувства и объясниться в них. Больше такого не повторится. Он уже давно понял, что играть представительницами хрупкого и слабого пола проще, безопаснее и комфортнее, чем любить самому. Тем более что они всегда с лёгкостью заглатывали наживку в виде симпатичной голубоглазой оболочки, пары коктейлей и бесцветного порошка.
В Еве он видел Маргариту. Рядом с которой хотелось быть. Которой хотелось отомстить за унижение на выпускном. С которой хотелось встречать рассвет, целуясь на пледе во дворе коттеджа. Чьи чувства хотелось растоптать, как она когда-то растоптала его. Ева после случившегося стала ему неприятна, рядом с ней было больно находиться. Илья Александрович решил, что стоит теперь всё своё внимание переключить на Катю и хорошенечко поиграть теперь с её чувствами. Это помогло бы ему отвлечься от своей душевной боли, хотя, казалось бы, как может болеть то, чего нет.