А сможем?

После похорон, Меля и Тим уехали к себе. Мы с Джулс и Мартином немного побыли еще там. Никак не хотелось уезжать и оставлять тут его одного.

Если бы не холод, мы бы наверное сидели тут до утра. Мы и при жизни были готовы так о нем заботиться, и быть рядом 24/7. Также как и Макс. Никогда бы нас не бросил. Да, совершал ошибки, но он смог найти в себе силы начать исправляться. А вот закончить...

Мартину все таки удалось нас уговорить уезжать.

Когда я села в тёплый автомобиль, то почувствовала, как сильно замерзли мои конечности. Несмотря на длинное чёрное пальто и высокие ботильоны, мне было холодно. Я ощутила этот холод, более ясно, когда горячий воздух пустил табун мурашек по мне.

Следующая неделя протекала у нас тоже очень тяжело. Мы с Джулс почти не выходили из нашей комнаты. Вначале мы все обустроились там, как нам было удобно, обжились, а затем перестали оттуда выходить.

Мы спали почти все время. Классная руководительница вошла в наше положение и предупредила учителей, что нам нужно какое-то время, чтобы вернуться к учёбе.

Но мы тоже не наглели и старались отправлять учителям хоть что-то. Сомневаюсь, что это стоило пятерок, которые нам ставили. Скорее мы выполняли все на позорные тройки. Но учителя у нас были отличные, всегда входили в положение и понимали, что нам надо закончить школу хорошо, дабы идти куда-то дальше.

Я старалась иногда открывать учебники. У Джулс все с учёбой было получше, чем у меня, но она тоже иногда садилась что-то повторять. Нам было трудно строить свои будни с осознанием того, что Макса рядом нет. Однако мы очень старались.

Браслет я не снимала ни на секунду. Мне было проще, когда видела его у себя на руке. Было ощущение, что та былая поддержка Макса еще существует. И было одно совпадение, которое я заметила: висюлички на браслете, когда я испытываю какие-то яркие эмоции начинают стукаться друг об друга, даже когда рукой я почти не шевелю. Скорее всего, просто совпадение, но действительно интересное что-то.

Мартина мне было очень жалко, и мне казалось, что в этого мужчину я влюбляюсь все больше. Он все время был рядом, готовил нам кушать, вообще не лез когда видел, что настроения нет, а его не было почти никогда. А жаль, потому что он большую часть времени проводил один, в заботе о нас.

Я звонила пару раз Меле, но трубки она не брала, лишь ограничивалась простыми сообщениями, что разговаривать пока не готова. Это странно для меня, ведь мы с ребятами старались друг друга поддерживать во всем. Сейчас это нам необходимо, потому что мы все потеряли близкого нам человека. Тим звонил, а мы звонили ему. Дома мы друг с другом старались разговаривать, чтобы поддержать. С Джулс мы вообще постоянно разговаривали. Плакали, а затем снова разговаривали. Спали вместе, просыпались и засыпали.

Макс ушел от меня, я лишилась его поддержки, но за собой он мне оставил Джулс и своего ребенка. Это я буду беречь до самого конца. С Джулс мы сблизись очень сильно. Она стала мне ближе всех в этот период, даже ближе Мартина. Ближе любого, кто был. Макса мне не заменит никто, но Джулс очень похожа с ним в этом плане. Именно поэтому мне стало чуточку проще. Совсем чуть-чуть.

Я очень люблю эту девочку и знаю, что теперь мы друг для друга поддержка во всем. Эти обстоятельства не оставили нам выбора.

Первые две недели после смерти Макса наконец-то закончились. Это было самое тяжелое время. Отпустить пока никто, так и не смог, но легче стало. Мы уже не плачем ежесекундно. Просто каждый ходит с этой мыслью в голове и проживает это по-своему.

Джулс уехала к родителям, чтобы забрать вещь и поговорить с ними о беременности. Подруга посчитала, что они имеют право знать. Уехала она на пару дней, чтобы спокойно все собрать и обсудить, а не куда-то торопиться.

Первая ночь, которую я провела без подруги далась тяжело. Не знаю, как ей, но мне было очень тяжело уснуть без нашего ежевечернего разговора. Я долго ворочалась, а затем все таки уснула.

Утром у нас пошел снег. Первый снег за весь декабрь. До нового года осталось чуть меньше двух недель, а праздник совсем не ощущается. Это был мой любимый день в году раньше, но сейчас я и вовсе забыла про него.

Я проснулась и сразу ушла умываться в ванну. К сожалению, мои проблемы с желудком дают о себе знать через запах изо рта. Именно поэтому, первым делом утром я иду чистить зубы.

Сделав все процедуры в ванной, я пошла на кухню. Мартин находился в гостиной и увидев, что я пошла на кухню, сразу вышел за мной.

Я поставила чайник и села за стол.

— Доброе утро. — сказал парень, садясь напротив. — Как спалось?

— Доброе. Более менее.

— Не хочешь сегодня прогуляться?

Я с удовольствием соглашусь. Давно пора выйти куда-то. Но перед этим хочу с ним поговорить.

— Да. Можно например к тебе заглянуть? На коньках покататься?

Каждый день думаю о том, действительно ли он его продал? Не может же быть такого, чтобы он его продал. Он слишком мечтал об этом.

А даже если и да, то я хочу лично услышать от него, что он продал свой бизнес. Может Тим вообще что-то перепутал?

— Эм, да у меня там сейчас... Напряженные тренировки у ребят, не покатаемся совсем с тобой.

Не скажет, значит.

Но и мы не промах.

— Да? Ну было бы славно просто заглянуть. Мне очень понравилось это место.

Он вздыхает, но ничего не отвечает.

— Мартин, — решаю, что не буду мучать его. Очевидно, что радости от этой продажи он не испытал. — Я все знаю. Мне Тим рассказал.

— Урод. — говорит на выдохе. — А обещал же молчать..!

— Он рассказал мне об этом недавно, когда Макса не стало. В тот день. Я не разговаривала с тобой, пряталась от тебя. А он помочь тебе хотел. Нам помочь. Рассказал, я не стала тебя доканывать этим. Но я не понимаю: зачем? Это же твоя мечта была. Ты ее исполнил. Зачем ты продал свой бизнес?

— А как иначе? Нам нужен был адвокат. А я мужчина твой, я должен был помочь, сделать все. Я бы нанял самого лучшего. После Уайльда, конечно же. Ты просто спряталась от меня, даже не поговорила. Но я все равно бы оплатил. А когда нам сообщили, что за девочек уже взялся хороший адвокат, у меня все в голове не сходилось. Когда выяснилось, что ты водишься с этим Эштоном все и сложилось.

— Но мы бы нашли деньги. Зачем вот так, Мартин?

— Тебе всего 17. Ты где бы их взяла? С твоей мамы их тянуть? Мы бы не смогли вот так быстро найти деньги на это, а решать было что-то надо. — отворачивается от меня. — Я не хочу это обсуждать, Дженни. Это уже прошло.

— Нет уж, давай поговорим! Ты мог со мной посоветоваться!

— А ты могла со мной поговорить, перед тем как убегать от меня!

Я понимаю, что мы приходим на крик, но я не собираюсь сбавлять темп. Меня бесит, что он привык все решать сам! За все платить сам! Меня так это бесит!

— Да ты идиот, Мартин! Все ради какой-то девчушки, которую ты встретил в парке?! Ты продал свой бизнес ради того, чтобы меня не перетруждать? Да ты полнейший придурок!

— Потому что я мужчина! И мы в отношениях! Не жди, что будет иначе!

— Тогда мы с тобой вообще расстанемся! — выпаливаю на эмоциях и срываюсь с места в другой угол кухни. — В моем понимании, отношения — это не патриархат. А именно ты его и хочешь делать! Ты не обязан решать все эти проблемы один! Мы вместе, а значит проблемы общие! Зачем ты этот цирк устраиваешь!

— Я не хочу, чтобы тебе было больно, идиотка! Потому что люблю тебя!!!

И в этот момент чайник закипает. И я не совсем про прибор. Щелчок выключающего чайника разрезает воздух и создает тишину.

Я устало вздыхаю и ухожу в комнату. Нам обоим надо остыть. Мы ничего не добьемся этими орами. Уже пытались — стало хуже.

Я ложусь под одеяло с головой. Сдерживаю слезы. Обидно. Он правда хотел помочь и я дура, раз прохожусь по этой ране снова, ведь он мечтал об этом с детства. Но я не понимаю зачем. Зачем он продал его? Можно было найти кучу других способов заработать денег. Но не это же.

И я злюсь не потому что он снова соврал или потому, что мне не нравится, что не разговаривает со мной о том, что происходит в его жизни. Хотя это уже тоже по умолчанию. А злюсь потому что знаю, как ему не по себе от того, что он его продал. Мечтал с детства, сам заработал на это все, столько лет трудился и продал ради чего? По итогу, потерял все и ничем не помог. Грубо сказано, что ни чем. Он оплатил похороны, что с ним нам еще предстоит обсудить. Он продолжает нас содержать, помогать с Джулс. Но тем не менее, он мог не продавать дело.

Я люблю этого придурка, а он делает все не как у людей.

Краем уха слышу как он заходит в комнату, но не вылажу к нему. Не хочу ругаться еще больше. Мы не в том положении, чтобы портить сейчас наши отношения этими ссорами. Хотя отношения не особо-то и есть.

Но меня преследует ощущение, что вернуть все, как было уже не выйдет. Сейчас на пару мы не похожи совсем.

Меня это очень волнует, но я ничего не могу с этим сделать. Он старается, а я стараюсь, а по итогу... Чайник вскипает. И все. Приплыли.

— Прости. — говорит, как только садится на кровать. — Я должен был посоветоваться. Да, снова провалился, но я не понимаю, как мне еще быть рядом, как помочь. Я стараюсь для тебя. Но получается фигово, да?

— Ты идиот, Мартин. — говорю и сажусь на кровати. — Полный идиот. Зачем ты это сделал? Я злюсь не потому что ты снова ничего не сказал, а потому что тебе это тяжело далось, а ты вот так в ущерб себе.

— А какая разница, если это ради тебя? — перебивает.

Я громко вздыхаю и откидываюсь на подушку.

— Разница в том, что я сегодня есть, а завтра меня нет. Ты не должен думать только обо мне. Ты годами пахал на этот бизнес!

— Что это значит? Ты есть и будешь со мной всегда. Бред не неси!

— Не передергивай! Это был полный бред: продавать дело всей своей жизни, ради девушки, которую знаешь пару месяцев.

— Забота. Вроде так это так называется, Дженни. Это сугубо мои проблемы, сугубо мое решение. Я работал на обычной работе и смогу спокойно работать еще. Я не мальчик, чтобы ты меня воспитывала.

— Да за что ты мне такой достался?! — я накрываю голову подушкой, дабы не слушать этот бред.

— Мир? — ластится ко мне, впервые за все это время.

— Не трогай меня. Видеть тебя не хочу. — в шутку отталкиваю его, но и вправду больше не лезет ко мне физически.

— Давай поговорим с тобой спокойно? Я не могу больше тебя потерять. Мы должны разговаривать.

— Хорошо. — снова сажусь.

У меня скоро геморрой уже будет оттого, как часто я меняю позы. Прозвучало странно, если честно.

— Я хочу, чтобы ты со мной разговаривал. Хочу чтобы мы решали такие вещи вместе. Прислушивайся ко мне. Я не воспитываю тебя, как ты выразился, а помогаю думать головой, а не эмоциями. Ты продал бизнес, хорошо. И что? Что изменилось? Лежат у тебя эти деньги и что с ними делать теперь? А мог быть твой бизнес, Мартин.

— Ладно. Будем разговоривать. — отвечает, совсем повесив нос. — А ты больше не уходишь от меня никуда. Мы все решаем вместе. Сама сказала. Больше мы не слушаем никаких Эштонов. Я твой мужчина. Никаких третьих нам не надо.

Я киваю.

— Гулять идем? — переводит тему.

— У меня пропало настроение. Давай вечером, если что?

— Хорошо. Пока можем полежать. Если ты хочешь, конечно...?

Он ждёт моего ответа. Мартин явно скучал. Было бы нечестно говорить, что я не скучаю по нему, ведь я тоже очень скучаю. Между нами пропасть, но я готова перепрыгнуть её, даже если не уверена, что не упаду.

— Можем. Поговорим с тобой о чем-нибудь. Как раньше.

Он улыбается и забирается ко мне под одеяло. Он не спешит обнять меня, потому что не уверен, можно ли. Я первая подаюсь к нему. Он устраивается у меня на плече, а я обнимаю его за шею.

Эти объяться — максимум того, что я могу сейчас позволить. На большее у меня сил и желания.

После всей этой ситуации, я простила его, у меня нет ни капли обиды. Но я не могу снова довериться ему. Хочу, но не могу. Мозгами понимаю, что не предаст, но не доверяю. Хоть убей.

— Я так скучаю по тебе. Когда мы снова будем вместе спать, есть? Когда мы снова будем рядом, Дженни? — шепчет он, словно боится, что если скажет громче, то момент может разрушиться. — Я так хочу, чтобы это снова стало моей реальностью, а не мечтой или мимолётным сном. Я делюсь с тобой, как ты и просила, но, кажется, это только всё усложняет.

Я поджимаю губы, не находя слов. Его откровенность так и не стала для меня обыденностью, ведь раньше он никогда не делился со мной своими переживаниями. Мне хочется биться головой о стену. Или плакать. Как маленькому ребенку, которого только-только отправили в садик и ему предстоит расстаться с мамой на весь день, оставаясь в чужой обстановке, где все неизвестное ему.

— Я не знаю, Мартин. Мне кажется, у нас ничего не выходит. Я так хочу быть с тобой, но когда ты рядом, у меня возникает ощущение, что тебя нет со мной. Скучаю, даже когда вот так близко. Мы как будто снова чужие друг другу. Как тогда, в парке. Когда я просто услышала, что в кустах что-то неладное и увидела тебя.

— Поговори со мной. Скажи, что тебя еще волнует. Разговаривай со мной. Я тоже хочу все обсуждать. Не только ты.

А что меня волнует?

Я чувствую беспокойство. Возможно, он снова что-то скрывает от меня? Или, может быть, его пребывание в заключении было не просто так? Мой парень сидел в тюрьме? Эта мысль всё ещё не укладывается у меня в голове. Слишком тяжело.

— Тебе будет тяжело об этом говорить. Я не хочу чтобы тебе было тяжело, Мартин.

— Мне не будет тяжело. Мне будет легче, если мы поговорим. Я вижу, что тебя что-то смущает. Скажи.

— Просто тревожно. Слишком много мыслей. — вздыхаю. — Ты мне точно все сказал?

— Ты все знаешь обо мне. Больше нет секретов. — поднимает голову, чтобы посмотреть на меня.

— Мартин, мне слишком тяжело осознавать, что после моего тихого и мирного мирка, я встречаюсь с... Тобой... Прости. Просто именно это меня очень пугает. Пугает, что я люблю тебя. Ты точно мне не врешь?

— Я понимаю, что заслужил такое недоверие, но я правда все тебе сказал. Я никогда не прикоснусь девушки в таком контексте. Мне очень тяжело жить с мыслью о том, что тогда я напился и не смог помочь этой девушке. Если бы можно было отматать и все исправить, я бы отдал все, что у меня сейчас есть, чтобы это исправить. Но такой возможности нет. К сожалению. — сильнее прижимается ко мне. — И я не хочу пускать эту боль в наши отношения. Не хочу, чтобы это вот так сказывалось на них. И на тебе, куколка. Тебе больно.

— Мне очень тяжело это все усваивать. Но я стараюсь. Потому что люблю тебя. Спустя месяц разлуки, я это четко понимаю. Я готова работать над этим всем. И я так хочу быть ближе. Так хочу, чтобы между нами не было ничего, что так мешает сейчас.

На кухне я не ответила ему на признание в любви. Но сейчас я хочу ответить на это. Ведь я же тоже его люблю. И я сойду с ума, если он будет думать иначе.

— Мы сами все строим и все ломаем. И только от нас зависят дальнейшие события.

Я понимаю, что парень прав.

Я чудовищно устала от того, что происходит. Хочу с ним быть. Так хочу. Но сама ставлю на всем крест. Сама отстраняюсь, придумаю что-то своим тревожным мозгом.

Сколько он старается для нас. За эти две недели я ни разу сама к нему не пришла, не поговорила. Но он заботился обо мне, еще и о Джулс не забывал. Мартин рядом и всегда-всегда помогает мне во всем, а я сама закрылась.

Да, были те обстоятельства, которые этому поспособствовали. Но они прошли. И если я буду продолжать жить только тем периодом, то у нас с Мартином точно все закончится. А я этого не выдержу.

— Я буду стараться. Я хочу все это отпустить, но пока выходит ужасно плохо. Все время это крутится в моей голове. Не знаю, как это отпустить.

— Мы справимся.

— Знаю. Так хочется, чтобы это было правдой.

— Хочешь, можем пока полежать как раньше? Немного. Я не настаиваю и трогать тебя лишний раз не буду.

Я киваю.

Мартин улыбается и зарывается носом в мои волосы.

Так мы лежим до того момента, пока не засыпаем. Это был наш первый совместный сон, почти за два месяца разлуки. И я выспалась. Впервые за все это время я отдохнула и смогла выспаться.

Периодически, я на секунду просыпалась, дабы точно убедиться, что это не сон. И это не было сном. Мартин аккуратно и очень изредка оставлял короткие прикосновения своих губ у меня на лбу и щеках. Это были не поцелуи, а именно прикосновения.

Проснулась я от звонка мамы. Она как будто чувствует. У меня вообще мое окружение, как-то слишком хорошо чувствует меня. Надеюсь, это значит, что я выбрала правильных людей.

— Да, мам? — сонно подношу телефон к уху.

— Ой, а ты чего сонная? Я разбудила?

— Да нет, нам уже давно пора вставать было.

— Как ты себя чувствуешь? У вас с ребятами все хорошо? — аккуратно спрашивает, а я прекрасно понимаю, что она имеет ввиду.

— Стараемся, мам. Джулс уехала к родителям. Мы с Мартином пока одни. Держимся.

— Хочешь приезжай ко мне? Побудешь тут немного, можешь и с Мартином вместе. Нормально познакомимся с ним. Чай выпьем с вами.

— Не знаю. Он пока спит.

— Хорошо. Если решите — приезжайте. Я всегда тебя жду. — отвечает и кладет трубку.

Я убираю телефон и подлажу обратно к Мартину. Только зарываюсь носом в его плечо, как:

— Кто звонил?

Ну нет. Я хотела еще полежать. Ну что ж такое?

— Мама.

— Что сказала? — опускает голову, чтобы видеть меня.

— В гости зовет.

— Отвезти тебя?

— Нет, ты не понял. — приподнимаюсь на локтях. — Она нас с тобой зовет. Отвлечься и познакомиться.

Он пару секунд обдумывает информацию.

— Ну поехали. Мы с тобой уже три месяца почти вместе, а с твоей мамой нормально так и не познакомились.

— Да. Даже Тим с ней знаком.

— Чего? — хмурится.

Дура. Когда я рот буду во время закрывать?

Ну неужели Мартин все еще ревнует меня к Тиму? Даже когда они уже давно вместе с Мелькой. Даже когда мы уже столько всего прошли, он продолжает меня к нему ревновать? Идиот.

— Ну, мы когда переезжали к Тиму, заехали за вещами. Вот и познакомились. Он маме понравился. Чай попили и уехали к себе. — говорю, а затем быстро исправляюсь. — Точнее, к Тиму...

Он не станет со мной ругаться из-за этого бреда, но видно, что ревнует. Мартин понимает, что это самая глупая тема для скандала, но злится. А еще неадекватная рот не могу закрыть.

— Ясно. — поджимает губы и больше ничего не отвечает.

Я улыбаюсь, потому что он так красиво ревнует. Смешно, что мне смешно, но мне и вправду смешно. Ну точно ненормальная.

— Ну ты чего? — обнимаю его. — Тим уже давно вместе с Мелей. О какой ревности может идти речь? У меня есть ты. Он мне просто друг. Я никогда на него не посмотрю под другим углом.

— Я не ревную. Это глупости.

Ну-ну. Конечно. А я банан тогда.

— Точно?

— Точно.

— Ты моей маме тоже понравился. — стараюсь поднять ему настроение. — Когда она тебя увидела тогда, еще в сентябре, ты ей понравился. И на чай она тебя тоже давно звала. Просто я тебе не говорила, а потом забыла. К тому же, мы так много раз расставались, что все никак не получалось.

— Больше не расстанемся.

— Надеюсь. — улыбаюсь.

В приподнятом настроении мы собрались вместе. Я надела свой обычный наряд: рваные серые джинсы и серую кофту-полузамок. На ноги обула угги.

Я любила зиму, но не очень сильно, потому что у нас довольно слякотная погода в это время года.

Я верчусь перед зеркалом, поправляя одежду.

— Какая же ты красивая у меня. — возникает Мартин откуда-то из спальни.

Я улыбаюсь.

— Спасибо.

— За что? — подходит ближе.

— Если бы не ты, я бы уже давно сдалась и лежала на диване, не в силах подняться. Мне и сейчас очень тяжело, но ты возвращаешь меня к жизни. Я ещё не готова полностью доверять тебе, но когда ты рядом, я забываю обо всём, что происходит.

Об аккуратно притягивает меня к себе.

— Куколка, ну я же обещал. Да, я много раз подводил тебя, и считаю правильным, если бы ты вообще меня не прощала. Но ты подпускаешь меня к себе и так вышло, что я отказываться от этого не собираюсь. Не могу видеть, когда ты плачешь, грустишь. Делаю, как сердце подсказывает и видимо помогает.

— Помогает. — снова улыбаюсь.

Он смотрит мне прямо в глаза, явно желая что-то сказать, но все никак не решается.

— Я могу тебя поцеловать? Как раньше поцеловать. Могу?

„Верные слова не изящны. Красивые слова не заслуживают доверия. Добрый не красноречив. Красноречивый не может быть добрым. Знающий не доказывает, доказывающий не знает.“