Глава 2. Исчезновение леди Хартфорд
Бал в особняке лорда Риджмонда, Лондон
Бальный зал сиял тысячами свечей, отражавшихся в золочёных зеркалах. Дамы в шелках и кружевах скользили по паркету, словно стайка ярких птиц, а мужчины в сюртуках с высокими воротниками обсуждали политику и последние скачки в Аскоте.
Леди Изабелла Уинтерс стояла у мраморной колонны, медленно обмахивая себя веером из страусиных перьев. Её рыжевато-золотые локоны были уложены в изысканную причёску, а платье цвета бордо подчёркивало фарфоровую кожу. Она наблюдала за толпой, и её губы растянулись в едва заметной улыбке, когда она не увидела там одного весьма ожидаемого лица.
«Где же ты, моя милая Эвелин?»
— Леди Изабелла, вы выглядите восхитительно сегодня вечером, — к ней подошёл сэр Чарльз Ламберт, один из самых завидных холостяков сезона.
— О, сэр Чарльз, вы слишком любезны, — она опустила ресницы, изображая скромность. — Но, боюсь, я не могу составить вам компанию в танце. Меня тревожит одна мысль…
— Что же?
— Моя дорогая подруга, леди Эвелин, внезапно исчезла. И я опасаюсь, не случилось ли с ней чего-то дурного…
Она произнесла это достаточно громко, чтобы окружающие услышали. Шёпот пробежал по залу.
— Пропала? Но как? — встревожилась пожилая леди Дартмур, известная сплетница.
— Она вышла подышать воздухом и… не вернулась, — вздохнула Изабелла, прикладывая платок к глазам. «Хотя на самом деле я сама подстроила, чтобы этот несносный лорд Брэкстон пристал к ней у фонтана».
— Боже мой! Может, её ограбили? Или… — леди Дартмур не договорила, но все поняли намёк.
Изабелла сдерживала улыбку. «Идеально».
В этот момент к группе подошла тётка Эвелин, леди Маргарет, с лицом белее её кружевного воротника.
— Что это за гнусные слухи?! Моя племянница просто… прилегла от головной боли!
— Но, сударыня, её нет в будуаре дам, — встрял молодой виконт Харроу. — Я только что проверял.
Леди Маргарет побледнела ещё больше.
— Тогда… она, наверное, уехала домой!
— Одна? Без сопровождения? — ахнула леди Дартмур. — Это же скандал!
Изабелла наблюдала, как паника расползается по залу, как паутина. Скоро весь Лондон будет говорить, что леди Эвелин Хартфорд сбежала с кем-то ночью. Репутация её будет разрушена.
«Прощай, моя „дорогая подруга“. Теперь даже твой скромный жемчуг не спасёт тебя от позора».
Тем временем. Карета на окраине Лондона
Эвелин сидела напротив незнакомца, сжимая в руках свой ридикюль. Карета (которую он, кажется, взял первым попавшимся у театра) тряслась на неровной дороге, а за окном мелькали тусклые огни бедных кварталов.
— Вы так и не назвали своё имя, — сказала она, чтобы разрядить молчание.
Он посмотрел на неё, и в его зелёных глазах мелькнуло что-то тёмное.
— Для вас это не имеет значения.
— Но я хочу знать, кому обязана спасением.
Он усмехнулся:
— Спасением? Вы даже не понимаете, в какую опасность себя ввергли.
Карета остановилась перед невзрачным зданием с вывеской «Чёрный лебедь». Где-то залаяла собака.
— Выходите, — приказал он. — Здесь вас никто не найдёт.
Эвелин глубоко вдохнула. Она нарушила все правила, и теперь назад дороги не было.
Таверна была полна густого дыма, смешанного с запахом жареного мяса и эля. Грубый смех, звон кружек, где-то в углу кто-то играл на расстроенном фортепьяно.
— Блэквуд! — раздался хриплый голос. К ним шёл широкоплечий мужчина с рыжей бородой и шрамом через бровь. — Кого это ты привёл?
— Ничего, Грей, — незнакомец (Блэквуд? Это его имя?) отстранил его. — Она переночует здесь.
Капитан Себастьян Грей ухмыльнулся:
— Ну конечно. Переночует. А завтра весь Лондон будет говорить, что благородная леди провела ночь в притоне.
Эвелин сжала губы.
— Я… я не хочу создавать проблем.
— Слишком поздно, — проворчал Блэквуд.
В этот момент дверь таверны распахнулась, и на пороге появилась…
Леди Изабелла.
Её глаза горели торжеством.
— Вот ты где, моя дорогая!