Андромеда,звезды и судьба
— Егор, ты в своем уме? — мой голос был в равной степени как испуганным, так и возмущенным, — какая ночевка? Я живу в двух шагах.
Лицо Егора было недовольным и совершенно невозмутимым. Я поняла, что крупно попала — и почему-то это вызывало у меня довольно смешанные эмоции.
— Ты живешь в получасе ходьбы, — резко возразил Егор, вставая и убирая куда-то вино
— уже одиннадцать, и я не имею намерения объяснять Вовке, почему ты ушла заниматься английским, а пришла пьяная.
— То есть, проще будет объяснить ему, почему я вообще не пришла? — хмыкнула я, — Вообще-то, вино — это твоя идея, тебе и отвечать, я не при делах.
Егор покачал головой, поджав губы. Кажется, он был настроен серьезно, и убедить его в чем-то будет сложно.
— Ага, то есть, ты хочешь рассказать своему брату, как я споил тебя под «Индиану Джонса»? — хохотнул парень, — Уверен, он с удовольствием послушает. Короче, Макарова, здесь все предельно просто. Каюсь, я не рассчитал с дозировкой и не думал, что ты раскрепостишься... настолько.
Я только возмущенно фыркнула, скрестив руки на груди. Получилось не с первого раза. Все вокруг как-то странно плыло, и хотелось прилечь, накрыться одеялом. Домой идти, кстати, хотелось не особо, но ночевать у Соколова...
— Я сам поговорю с Вовкой, — парень усмехнулся, — и смогу убедить его в том, что ты заучилась и забыла о времени. Лягу на диване, а завтра утром ты совершишь пробежку до дома. Сейчас ты куда в таком виде-то, а?..
Качая головой, я откинулась на спинку дивана. Потолок укоризненно нависал надо мной, но еще больше нависала абсолютная неловкость происходящего. Чертово вино. Ночевка у Егора. Я пьяная, он — совсем чуточку, но тоже. Настало время отжигать.
— Хорошо, Соколов, но ты сам все объяснишь моему брату, — язык слегка заплетался. Егор улыбнулся — кажется, он не особо желал провожать меня ночью.
— Заметано, — немного нетвердой походкой парень ушел на кухню, захватив телефон.
Пользуясь случаем, я встала и взяла со стола пачку сигарет. Посомневавшись секунду, я проскользнула на балкон. Всегда хочется курить, когда немного выпью. С кухни доносился тихий голос Егора. Я закрыла глаза, проваливаясь в темноту. Сигаретный дым гипнотизировал, наполнял, распирал, окутывал приятным одеялом, сквозь которое проглядывали звезды... Егор тихо опустился рядом со мной, молча высвободил зажигалку из моих пальцев и поджег еще одну сигарету. Теперь в темноте балкона трепетало две красных точки.
— Вовка согласился, — тихо произнес Егор, передавая мне плед, — а за тобой, я посмотрю, нужен глаз да глаз. Ты же не куришь. Закутавшись в теплый плед, я подняла глаза на небо.
— Не курю, — согласилась я, затягиваясь. Немного помолчали. Дым смешивался с паром, срывающимся с наших губ. Наших губ — как будто бы дышали мы синхронно. Как будто мы дышали вместе.
— Ты волнуешься? — спросил Егор, чуть пододвигаясь и вырывая меня из мечтательного состояния. Мы сидели совсем рядом — я даже чувствовала запах его противного одеколона
— Из-за английского, да и всего, что происходит. О, значит, снова настало время откровений.
— Волнуюсь, — тихо кивнула я.
К чести Егора, он не стал выспрашивать, убеждать, утешать. Он просто молча сидел рядом, курил свои дешевые сигареты и распространял на меня запах своего ужасного одеколона. И это было гораздо лучше, приятнее и удобнее, чем разговоры. Ночной воздух понемногу выгонял из меня опьянение. Становилось прохладнее — я запахнулась в плед посильнее.
— Хочешь уйти в дом? — спросил Егор, поворачиваясь ко мне, — Ты мерзнешь.
Я покачала головой. Идти в дом не хотелось. Не хотелось вообще ничего — лучше просто сидеть, дышать, курить и слушать тишину. Мысли разбредались во все стороны, и я попыталась сфокусироваться на чем-то одном, чтобы не терять самоконтроль. Звездное небо гипнотизировало.
— Видишь то созвездие? — тихо проговорила я, указывая на ночное небо, усыпанное звездами. Уголок пледа соскользнул с плеча, но мне было, в общем-то, все равно
— это Андромеда.
— Где? — Егор приблизился ко мне, повернувшись в сторону окна. Я едва удержалась от того, чтобы отшатнуться — он был слишком близко. Слишком
— Я не вижу.
Сглотнув неизвестно откуда взявшийся ком, я заставила себя перевести взгляд выше и указать пальцем на небольшое скопление звезд. Егор послушно перевел взгляд туда, давая мне время на передышку.
— Оно немного похоже на падающего человека, — пробормотала я, — ты когда-то слышал историю Андромеды?
Егор перевел на меня удивленный взгляд, но спрашивать ничего о причине моего вопроса не стал. Видно было, что парень не совсем понимает, к чему я веду — и, видит Бог, я этого и сама не понимала, но, глядя в искрящиеся глаза парня, хотелось говорить — пускай даже говорить значило нести откровенный бред.
— Я знаю, что она была прикована к скале посреди моря. Её спас... Персей? — Соколов нахмурился.
— Да, так все и было, — выдохнула я, все же немного отодвигаясь от преподавателя
— Андромеда была дочерью Кассиопеи и Кефея. Кассиопея была гордой и непокорной, считала, что её дочь — самая красивая девушка на свете. Это услышали морские нимфы, которые рассказали обо всем Посейдону. Тот наслал на земли царя Кефея морское чудище — Кита. Царю пришлось принести единственную дочь в жертву, чтобы уберечь страну. Егор слушал молча, глядя на звезды.
Я ежилась все сильнее — холод пробирал практически до костей — но продолжала говорить. Было что-то ритуально-необычное в этой истории, что-то торжественное, мистическое, невероятное...
— Когда Персей увидел Андромеду, он тут же был сражен её красотой. Он согласился спасти ее, — я ухмыльнулась
— но только если Кефей выдаст девушку за него замуж. Царь согласился, Персей победил чудовище, спас Андромеду и стал царем.
Егор перевел взгляд на меня. Я слабо улыбнулась, затягиваясь еще одной сигаретой. Легкие слегка царапало, но, в общем-то, мне было все равно — хотелось просто говорить, чтобы Егор продолжал смотреть на меня — а не сквозь меня, как это обычно бывало. — Почему-то мне кажется, что это — не конец истории, — осторожно произнес парень. Я согласно кивнула.
— Мало кто знает, но Андромеда была обещана в жены своему дяде, Финею. Когда Андромеда с Персеем вернулись из моря, тот вступил в драку с Персеем, но герой обратил его в камень. Вся ирония в том, что Андромеда не любила ни Персея, ни Финея
— она была еще совсем ребенком, которую принес в жертву собственный отец, — тихо пробормотала я
— видишь, вон созвездие, похожее на перевернутую букву М? Это Кассиопея. Вон, рядом — Кефей. Чуть дальше — Кит. Они окружают Андромеду даже после смерти, как и ее нелюбимый муж.
— В твоем прочтении древнегреческие мифы еще более мрачные, чем на самом деле, — Егор задумчиво взглянул на небо.
Я покачала головой, закрывая глаза:
— Дело не в мифе, Егор, а в том, что Андромеда наказана больше, чем кто-либо из ее семьи — ее преследуют даже после смерти. Ей было суждено стать кормом для Кита, но ее спас нелюбимый человек, устроивший резню на свадьбе. Мне жаль Андромеду, но греки очень точно подметили вещь, о которой мы сейчас предпочитаем не задумываться.
— А именно? — дыхание преподавателя неожиданно зашевелило мои волосы — он пододвинулся чуть ближе. Пытаясь убедить саму себя в том, что это вызвано интересом к рассказу, я продолжила:
— Фатализм. Андромеде было суждено быть несчастной — и она остается такой даже в звездном обличии. Персей увидел ее неслучайно, отец пожертвовал ею неслучайно, да и ее мать была такой гордой не просто так — все для того, чтобы в конце концов все они оказались на звездном небе. Греки верили, что все в мире, — выдохнула я, ежась, — подчиняется высшему закону, воле богов, которые вправе насылать чудовищ, обезображивать... И вся жизнь Андромеды была просто путешествием из пункта А в пункт Б.
— На звездное небо, — эхом отозвался Егор.
— Именно туда, — кивнула я, закрывая глаза, — каждое созвездие на этом небе... Это истории людей, которые сдались перед судьбой, признали ее неотвратимость.
— Значит, нам тоже стоит? — улыбнулся Соколов, не глядя на меня
— Признать неотвратимость тех или иных вещей. Смириться с неизбежным и делать, что хочешь?
Я перевела на парня удивленный взгляд, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Егор выглядел на редкость спокойно — будто бы я только что рассказала ему сказку на ночь. Умиротворенный, немного усталый, полусонный, с грустной улыбкой на губах и сигаретой, докуренной до половины... Мне все равно. Почему-то сейчас он казался мне гораздо младше, чем до этого. Будто бы мы перенеслись лет на пять назад, и сейчас он был студентом — не преподавателем, не взрослым мужчиной, а обычным парнем, который все еще имел право отложить жизнь на завтра. Простой человек, который живет простыми вещами.
Будто бы в звездном свете куда-то исчезли все эти сложности-проблемы, освобождая все то, что сидело внутри. И, глядя на парня, я вдруг осознала кое-что очень важное. Мне не все равно. Совсем не все равно. И если я посмотрю на него вот так еще чуть-чуть, если еще немного посижу вот так вот...
— О чем ты? — я сжала пальцы на поверхности пледа, жалея о том, что не захватила еще один, — Признать что именно?
— Ты замерзла? — Егор опустил взгляд ниже, на мои побелевшие костяшки. Его губы тронула ухмылка, — Конечно же, ты замерзла.
Я хотела было возразить — если честно, уходить с балкона не хотелось — но затем Егор сделал что-то совершенно из ряда вон. Улыбнувшись еще раз как-то рассеянно-потерянно, он вдруг положил руку мне на плечо, а затем одним мягким движением притянул меня к себе. Я даже пискнуть не успела — спустя секунду рука Егора уже покоилась у меня на плече, а я сама опиралась на него, прижавшись к нему боком. Лица парня я не видела — но могла поклясться, что на его губах играла улыбка. Ага. А он пьянее, чем я думала. Как и я.
На несколько секунд соображать я перестала вообще. В голове гудела пустота — без какого-либо намека на дальнейшие действия, обычное глупое «Что? Что? Что?». Слишком близко, слишком...
— Так теплее, раз уж не хочешь возвращаться вовнутрь, — хмыкнул парень, подтягивая уголок одеяла и чуть сжимая мое плечо
— расскажи еще что-то, у тебя хорошо получается. Просто. Дружеский. Жест. Наверное, мне стоило отстраниться, стоило что-то сказать, рассмеяться. Может быть, стоило вообще уйти, но...
Продолжая повторять себе, что это, вообще-то, мой преподаватель, и ему, вообще-то, двадцать семь, а мне даже девятнадцати нет, я возводила между нами невидимые стены. Нельзя, нельзя, нельзя. Вот только сейчас на эти стены почему-то было наплевать, потому что передо мной сидел не преподаватель, а просто Егор, который улыбался, сжимая мои плечи, Егор, в глазах которого отражались звезды и что-то новое — что-то, чего я пока не могла понять, хотя и очень-очень хотела. И поэтому я только нервно улыбнулась, поднимая руку вверх и указывая на следующее звездное скопление.
— Видишь, вон Орион. Он похож на лучника, потому что был охотником. Его убила Артемида... Слова слетали с губ как-то самостоятельно, и я не контролировала их поток. Гораздо больше мое внимание привлекала рука Егора на моем плече, его дыхание, шевелящее волосы на макушке, его искрящийся интересом взгляд — и сотни, тысячи звезд в небе над нами, историю каждой из которых я хотела сейчас рассказать, лишь бы не уходить с этого балкона.
***
В конце концов я совершенно некстати уснула, не рассказав до конца историю об Ариадне и Минотавре. Согревшись и беспардонно устроив голову на плече Егора, я провалилась в дремоту, окутанная сигаретным дымом и все тем же запахом ужасного одеколона. Уж не знаю, сколько я проспала — что-то мне подсказывало, что и Соколов задремал — но разбудил он меня где-то в половину второго, потрепав за плечо и тихо рассмеявшись.
— Вставай, сова. Можешь лечь на кровати.
Спустя десять минут я уже лежала под одеялом, глядя на то, как Егор расстилает покрывало на диване. Было немного прохладно — я ежилась. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы замолчали.
Я закрыла глаза, мысленно отматывая день назад. Вино, звезды, сигареты, его рука на моем плече, дремота и холодный балкон... Все это больше походило на сон, чем на явь. В голову лезли совсем уж неподходящие мысли. Совсем уж...
— Ты спишь? — послышалось со стороны дивана.
— Сплю, — мгновенно отозвалась я.
Несколько секунд парень молчал, а затем тихо спросил:
— Помнишь, ты говорила о судьбе и предопределенности?
— Угу, — я приподнялась на локтях, глядя в сторону преподавателя.
— Ты правда в это веришь? — сонно спросил парень.
Я замялась, отводя взгляд в сторону окна.
— Когда мы с Ан только познакомились, — прошептала я
— она сказала, что случайности не случайны, что мы встретились не просто так. А еще она сказала, что общение с тобой не принесет мне ничего хорошего.
— И что сказала ты? — вопрос был сказан тихо, но я расслышала.
Попытки представить лицо Егора не увенчались успехом — я понятия не имела, какие эмоции он испытывает сейчас.
— Я молчала, — призналась я, — ждала, пока она скажет «но...».
— Сказала? — в голосе Егора сквозила улыбка.
— Сказала, — прошептала я.
— Я рад, — парень вздохнул, переворачиваясь,
— спокойной ночи, Майя.
— И тебе, — эхом отозвалась я.
Что-то подсказывало мне, что спать я не лягу еще долго.