основы археологических раскопок

В сказках, любовных романах в мягкой обложке и романтических комедиях смазливые главные герои, как правило, подхватывают героинь под руки за секунду до падения от какой бы то ни было причины, а после того, как все образуется, прижимают к себе и спрашивают, все ли в порядке, участливо заглядывая в глаза. Томные героини же благодарят их за спасение, льнут к могучей груди и иногда всхлипывают от переизбытка счастья. Иногда вслед за этим следует страстный поцелуй, но это необязательно. Но Егор Алексеевич при всей своей смазливости явно не был моим романтическим героем, а я томной принцессой не была тем более, именно поэтому все происходило немного не так — а о поцелуях речи не шло и подавно.

 — Блять, — сдавленно взвизгнула я из-под кучи книг, которые упали на меня. 

— Блять! — очень даже эмоционально воскликнул Егор Алексеевич, бросаясь ко мне,

 — Макарова, твою мать! 

Я попыталась встать на ноги, но лодыжку пронзила острая боль. По виску потекло что-то теплое, неприятно липкое, кожу слегка саднило. Я подняла руку, чтобы стереть кровь, поморщившись от боли. Меня только что пришибло по голове блядским учебником по археологии. Было бы смешно, если бы не так больно. 

Соколов тем временем уже добрался до меня, отшвырнув в сторону несколько лежащих прямо на мне книг. Его лицо выражало крайнюю степень беспокойства — а при виде крови, стекающей по моей щеке, на нем отразился натуральный страх.

 — Макарова! — взвыл Егор, наклоняясь надо мной и убирая волосы с моего лица, 

— Макарова, ты как, нормально? Кажется, это просто ссадина, уголком книги разрезало кожу, ничего страшного. Макарова, я же просил остановиться и подождать, ну что ты уперлась, как маленькая? Вставай, отведу тебя в медпункт, там тебя осмотрят. Макарова, ну что ты молчишь? 

— Макарова, Макарова... — поморщилась я, поднимаясь на локтях

 — да все в порядке, просто упала, а книгой сверху только немного пришибло. Не переживайте.

 — Затылком не ударилась? — Соколов облегченно вздохнул, подавая мне салфетку, которой я зажала ссадину, — Вот и хорошо, а то шмякнулась ты капитально. Вставай, быстро в медпункт. Я занесу книги. 

— Я бы с удовольствием, — хмыкнула я, садясь прямо на ступеньке, — Да только не могу. Лицо Соколова посерело.

 — В смысле? — тихо произнес он, — Ты что?.. 

— Что-что, — буркнула я, — ногу вывихнула, кажется. Вправлять умеете? 

Парень только покачал головой, складывая книги в углу коридора:

 — Как-то не научился пока. Идти можешь? 

Я наградила мужчину красноречивым взглядом. Как будто и так непонятно. 

— Хорошо, — буркнул парень, подходя ко мне. 

— Ничего хорошего не вижу, — огрызнулась я, морщась от боли. 

— Так, Макарова, меньше слов, — Соколов чуть наклонился, подавая мне руку,

 — давай, я тебе помогу. Хватайся, ну! 

Я поколебалась несколько секунд, но потом поняла, что особо выхода-то у меня и нет — на своих двоих — или на одной с половиной — я отсюда точно не уйду, даже пытаться не стоит. Вывихи вправлять сама я не умела, хотя случались они у меня достаточно часто. Соколов нетерпеливо дернул рукой, и я, не давая себе шанса опомниться, ухватилась за нее. 

Парень поднял меня рывком, заставив сжать зубы от боли. Я едва сдержала стон — нога болела почти адски, а наступать на нее, насколько я понимала, вообще было чревато не слишком приятными последствиями.

 — Тише, Макарова, держись, — археолог одобрительно сжал мою руку, — нам недолго идти.

 Я только кивнула, сжимая пальцы в кулаки. Недолго, ага... Соколов обхватил мои плечи руками: 

— Давай, обопрись на меня, — преподаватель осторожно встал, увлекая меня за собой, — осторожно, не наступай на ногу. Вот так... Не торопись. Пошли. Голос Соколова был уверенным и спокойным. 

Я хранила молчание, чувствуя, как по щекам расползается румянец. Как же глупо, Господи, просто безумно. Пахло сигаретами и каким-то очень резким одеколоном. Может, намекнуть Соколову, что выбирать запахи он не умеет?.. 

— О чем задумалась? — Соколов повернулся ко мне, сверкая белозубой улыбкой.

 — Да так, — хмыкнула я, — о всяком.

 ***

 — Ну вот, я же говорил тебе, что все обойдется, — облегченно выдохнул Егор Алексеевич, отлепившись от стенки. Я только что вышла из кабинета медсестры, все еще морщась от запаха чего-то жутко вонючего, чем она измазала ссадину на виске. 

— Вам, как я погляжу, никогда вывих не вправляли, — буркнула я, чуть прихрамывая.

 — Вправляли, — покачал головой парень, — я помню, что это больно, но почему-то уверен, что ты выдержишь.

 Я только хмыкнула. Ну как же, уверен он. Будто бы не слышал, как я орала только что благим матом. 

— Спасибо за то, что довели до медпункта, — я вздохнула, — вы правда очень помогли. Я пойду. Махнув рукой, я повернулась было к лестнице, но Соколов хмыкнул, хватая меня за руку и останавливая:

 — И куда ты пойдешь? На остановку, чтобы толкаться в маршрутке в час пик? Не смеши, Макарова, — Соколов усмехнулся, 

— Я вызову такси. 

— Не стоит... — я покачала головой, — я как-то сама. Вы и так сделали достаточно, это как-то... неловко, честно. Не хочу вас задерживать.

 — Я настаиваю, — Егор Алексеевич покачал головой, — в конце концов, это из-за меня ты упала. Ну и, возможно, чуть-чуть из-за собственного упрямства. Ну и еще Илья Косовский, который тебя бросил в самый неподходящий момент... 

Я только хмыкнула, но спорить не стала, вместо этого еще раз переспросив: 

— Вы уверены? Соколов закатил глаза:

 — Макарова, да не будь ты ребенком. Сказал же. Пошли, позвоним по дороге. «Да мало ли, что ты сказал». Я кивнула, поудобнее перехватывая ручку сумки. 

*** 

Приехали мы быстро. Почти все время мы с Егором Алексеевичем хранили молчание, уставившись каждый в окно со своей стороны. Машина пролетала мимо сквериков и парков, уютных кафе и безликих офисных зданий, разрезая послеобеденную дрему города и закутываясь в дорожный смог. 

Я перезвонила Вове — дома его не было. Коротко рассказав ему о произошедшем и убедив в том, что я в состоянии самостоятельно добраться от машины до квартиры, я откинулась на спинку сидения и принялась разглядывать городские пейзажи. Думать ни о чем не хотелось — хотелось просто оказаться дома и залезть под теплое одеяло прямо в одежде. Почему-то не оставляло ощущение чего-то ирреального, ненастоящего, совершенно неправильного. Словно в старых фильмах — когда ничего плохого еще не произошло, но музыка и многозначительные взгляды актеров как бы намекают на то, что пиздец близок, как никогда. Что же я сделала не так, когда повернула не туда? В чем же я ошиблась?.. 

— Ты в порядке? Я повернулась к парню, недоуменно щурясь: 

— Да, в полном. А что? Егор, казалось, на секунду смутился — но на секунду столь короткую, что я засомневалась, действительно ли что-то подобное было:

— У тебя лицо такое, будто бы ты только что «Хатико» досмотрела..

 Я хмыкнула, качая головой. Вот вечно он... 

— Все хорошо.

 «Вот только я в этом не уверена»

 Когда мы доехали до дома, мне едва удалось уговорить Соколова не провожать меня до двери — я и так чувствовала себя до ужаса ему обязанной, и это чувство было совсем не приятным. Я махнула рукой на прощание, выходя из машины. Нога все еще немного болела, висок саднило — хотелось выпить горячего чаю и отдохнуть. Я чувствовала, что силы на исходе — и мне не хотелось, чтобы Соколов маячил рядом, когда я окончательно выбьюсь из сил. 

— Эй, Майя, — окликнул меня Соколов. Непривычное обращение по имени резануло слух — до этого я была исключительно Макаровой,

 — постой.

 — Да? — я полуобернулась в дверях, сжимая ручку подъезда пальцами. Преподаватель вышел из машины и зажег сигарету. 

— Тебе правда так нравится археология, как ты сказала раньше? — серьезно спросил Соколов, скрестив руки на груди и глядя на меня без тени усмешки. Настроения шутить сейчас у меня не было, поэтому я просто кивнула:

 — Очень. Парень улыбнулся краешком рта

: — Тогда скажи-ка, как тебе первая лекция? Только серьезно — забудь ненадолго о том, как сильно я тебя раздражаю. 

Я вгляделась в лицо учителя. Хоть он и улыбался, но его глаза оставались льдисто-серьезными, выбивая из меня желание издеваться над ним, да и сил на это уже не было. Каким-то непонятным образом я догадалась — сейчас лучше не шутить и не огрызаться для разнообразия, поэтому я просто произнесла: 

— Интересно, но мне кажется, что вы переборщили с панибратским отношением. Если хотите, чтобы все относились к предмету и вели себя так же несерьезно, как сегодня, продолжайте в том же духе, но если нет — подумайте еще раз. Наша группа запросто сядет вам на шею, если не будете соблюдать баланс между дружбой и строгостью. Соколов кивнул, как мне показалось, ощутимо расслабляясь. На его губах заиграла легкая улыбка — на этот раз искренняя. Парень затушил сигарету, не докурив ее и до половины, и сел в такси.

 — Спасибо, Макарова. Осторожно с ногой. Хм, и куда делось «Майя»? Кивнув в ответ, я вошла в подъезд. 

*** 

Утром я явила свое усталое лицо на первую пару по специальности даже чуть раньше, чем нужно было. На самом деле идти на нее я не собиралась — вечером разболелась голова, поэтому поспала я всего пару часов, и, в конце концов, просто собралась и ушла из дома заранее, даже не разбудив Вову. Алиса уже была здесь — как и всегда, пришла чуть раньше, чем это было необходимо. Мы вместе расположились на лавочке перед университетом, лениво разглядывая проходящих мимо студентов. Выслушав мою историю о вчерашних приключениях, она среагировала как раз так, как и ожидалось: 

— И ты что, не могла перезвонить мне?

 — Зачем? — хмыкнула я, — Чтобы пожаловаться на жизнь?

 — Для начала, — буркнула девушка.

 Я хмыкнула, качая головой. Напрягать Алису по мелочи я никогда не любила — в конце концов, зачем дергать ее, если я и сама могу справиться? А если не могу — тут уж Алиса не поможет, а что толку отвлекать человека? 

— Макарова, — вдруг послышалось позади, — утро доброе. Я обернулась на голос. Сзади к нам с Алисой подошел Илья — и выглядел он не то чтобы слишком радостно, зевая и почесывая затылок. 

— Привет, — улыбнулась я, — как работа?

 Илья скривился, переводя красноречивый взгляд на пластырь, который я не слишком умело прилепила на порез утром. Я, конечно же, попыталась замаскировать небольшую ссадину и синяк вокруг нее, но из-за недосыпа получилось не особо, так что мое лицо сияло не только усталостью, но и неумело наложенной пудрой.

 — Что с тобой случилось? — хмуро спросил Илья, присаживаясь рядом. 

Я удивленно воззрилась на парня. Мы не то чтобы дружили — просто иногда здоровались, перебрасывались ничего не значащими фразами — в общем и целом, как и с остальными моими однокурсниками с исключением в виде Алисы. 

— Какая разница? — пожала плечами я, 

— Все...

 — Она вчера несла учебники и споткнулась, — выпалила Алиса, — вот ее археологией и пришибло.

 Я возмущенно повернулась к подруге. Девушка только пожала плечами, недоуменно вскинув брови — мол, что такого? — и достала из кармана смартфон, демонстративно утыкаясь туда носом. Как обычно. Похоже, ставить меня в щекотливое положение — хобби большинства моих знакомых.

 — Ничего страшного не произошло, — с нажимом произнесла я, — я просто упала. 

— Макарова, ты... извини, пожалуйста, — парень скривился. Лицо Ильи выражало целую гамму эмоций — от раздражения до стыда — и я решила не подливать масла в огонь. Я ободряюще улыбнулась:

 — Да все хорошо, не переживай. Я сама виновата — слишком много книг за раз взяла. Не бери в голову, все обошлось. Раз уж на то пошло, виноват Архилох, который нас изначально нагрузил. Илья хмыкнул, но, кажется, немного расслабился. По крайней мере, напряжение из его глаз исчезло, уступив место какому-то угрюмому спокойствию. — Кстати об этом, — Алиса дернула меня за рукав, привлекая мое внимание

— посмотри-ка.

 Мы с Ильей повернулись в сторону ворот института, куда указала Алиса. Там стоял пресловутый Соколов, и стоял он там не один. Егор Алексеевич говорил с какой-то девушкой — примерно его ровесницей, жгучей брюнеткой в милом сером платье и почему-то кроссовках. Девушка качала головой, слабо улыбаясь и сминая подол платья в руках. Егор что-то горячо ей втолковывал.

 — Сестра, что ли?.. — недоуменно прищурился Илья. А затем Соколов склонился к девушке, притягивая ее к себе и целуя. 

— Надеюсь, что нет, — прокомментировала происходящее Алиса

— вау. Просто... вау. А Архилох не так-то прост.

 Я хмыкнула, отворачиваясь. Почему-то наблюдать за подобным было не очень приятно — личная жизнь, как-никак, еще и чужая. Алиса же, не стесняясь, разглядывала парочку. Как только Егор Алексеевич закончил прощаться с девушкой — а именно это и происходило, ведь девушка куда-то тут же упорхнула — Алиса тоже встала с места.

 — Так, товарищи, — девушка улыбнулась, — мне пора на Средневековье, гравюры ждут. Счастливо оставаться, не шалите.

 Рассмеявшись собственной шутке, девушка ушла в сторону здания института. Я вспыхнула — спонтанные шуточки Алисы всегда вгоняли меня в краску, заставляя гадать, откуда вообще в голове у тихой и хорошенькой Алисы подобные ответвления чувства юмора. Илью, кажется, ничего не смущало — он невозмутимо подставил лицо солнечным лучам, махнув Алисе рукой на прощанье.

 — Идешь на пару? — чтобы разбавить неловкое молчание, спросила я у парня, стараясь не смотреть на направляющегося в нашу сторону преподавателя. 

— Думаешь, у кого-то из нас есть выбор? — хмыкнул Косовский, поворачиваясь ко мне. 

— Выбор есть всегда! — буркнула я, щурясь на солнце, — Я требую свободы, это, между прочим, мое конституционное право.

— Макарова, ты же староста, — протянул Илья, наигранно качая головой. 

На секунду на его губах появилась озорная улыбка, тут же сменившись все тем же спокойным выражением, — тем более, не хочу тебя расстраивать, но нас, кажется, заметили. Я только поморщилась. И то верно — Соколов уже шел в нашу сторону. Заметив, что я на него смотрю, парень кивнул: 

— Утро доброе, Макарова. Косовский, как вчерашняя работа? Успел сделать все, что нужно? 

Чертов Соколов — не может просто пройти мимо, не доказав своего превосходства над остальными. Илья ощутимо напрягся, и я поспешила избавить его от необходимости отвечать: 

— И вам утречка, Егор Алексеевич, вижу, оно у вас просто замечательное. Егор только устало улыбнулся, а мне уже захотелось хлопнуть себя по лбу. Снисходительный, полный какого-то странного, пустого равнодушия взгляд, легкая ухмылка... Я съежилась, чувствуя, как что-то внутри противно ноет, будто бы кто-то медленно скручивал мои внутренности в тугой узел. 

— У тебя, надеюсь, не хуже, — вежливо улыбнулся Егор, красноречиво вскидывая брови, — что ж, мне нужно подготовиться к семинару. Не задерживайтесь, пара скоро начнется. 

— Счастливого пути, — буркнула я, провожая преподавателя хмурым взглядом

— скатертью дорожка

 Илья удивленно повернулся ко мне, для разнообразия сменив умиротворенное выражение лица на что-то более подходящее случаю: 

— Что это за тон, Макарова? Неужели тебе не нравится новое сокровище нашей группы?

 Я хмыкнула, поднимаясь на ноги и подхватывая сумку. Первое правило человека, который планирует выжить в среде студентов, не подвергаясь активным нападкам и не становясь очередной жертвой женских сплетен — никогда, никогда не говорить открыто о своих симпатиях — и, тем более, антипатиях. Держать свои мысли при себе — лучший из всех возможных вариантов, да и, что греха таить, самый простой. Илья смотрел на меня с неожиданным любопытством, явно не собираясь оставлять тему в стороне, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как пожать плечами:

 — Я просто не собираюсь делать поспешных выводов. 

Парень кивнул, вставая вслед за мной и отряхивая штаны.

 — В отличие от большинства, — хмыкнул парень, — пойдем, нам пора, если не хотим вызвать еще одну порцию неконтролируемого юмора. 

Я фыркнула. Что ж, всегда приятно найти союзника, не так ли?