Наследие Разбитых Сердец

Ночь гала-концерта наступила, окутав университет «Двукрылое Сияние» атмосферой электрического ожидания. Главный актовый зал, обычно строгий и аскетичный, преобразился до неузнаваемости. Сводчатый потолок, расписанный фресками великих сражений и примирений, теперь мерцал иллюзорными проекциями - то плывущими облаками, то клубящимися туманами, то всполохами северного сияния. Гирлянды из светящихся сфер парили в воздухе, отбрасывая мягкий, переливающийся свет на лица собравшихся студентов и преподавателей. Воздух был густым от смешения ароматов - цветочные духи ангелов, пряные, дымные парфюмы демонов, запах возбуждения и предвкушения.

Ангелы и демоны, одетые в свои лучшие парадные формы, занимали места в зрительном зале, соблюдая негласное разделение, но сегодня между рядами чувствовалось не враждебное напряжение, а скорее любопытное, настороженное любопытство. Все ждали главного номера. Номера, о котором говорили все.

За кулисами царил контролируемый хаос. Ксения, бледная как полотно, с трясущимися руками, пыталась настроить свою гитару в двадцатый раз. Ее черные крылья нервно подрагивали, сбивая с ног случайных проходящих техников.
-Не могу, - шептала она, и голос ее срывался. - Не могу, я не справлюсь. Все смотрят. Все ждут провала.

Рядом с ней, непоколебимая и холодная, как айсберг, стояла Анна. Она уже была готова - в ослепительно белом платье, подчеркивающем ее стройную фигуру, ее белые крылья были идеально уложены. Но ее обычная уверенность сегодня дала трещину. Взгляд ее был рассеянным, а пальцы бесцельно перебирали скрипичный смычок.
-Соберись, Ксюшка, - сказала она, но в ее голосе не было привычной твердости. - Ты же готовилась. Ты все знаешь.

- Но Вероника... все эти разговоры... - всхлипнула Ксения.

Именно в этот момент к ним подошел Иван. Он был в своем демоническом парадном мундире - черный камзол с алыми кантами, обтягивающие штаны, сапоги до колен. Но сегодня на нем не было и тени привычной позы. Его лицо было серьезным, взгляд - сосредоточенным и спокойным. Он подошел к Ксении, взял ее дрожащие руки в свои и заставил ее посмотреть на себя.
-Ксюш, - сказал он тихо, но так, что его голос перекрыл весь шум за кулисами. - Забудь о них. Забудь обо всех. - Он указал на зал. - Там никого нет. Есть только музыка. Твоя музыка. Та, что родилась здесь. - Он приложил ее ладонь к своей груди, где под тканью камзола бешено стучало его сердце. - И здесь. Ты не доказываешь ничего им. Ты делишься собой. С той силой, что внутри тебя. И я буду там. В первом ряду. И буду смотреть только на тебя.

Его слова, его уверенность, словно передались ей через прикосновение. Дрожь в ее руках постепенно утихла. Она сделала глубокий вдох и кивнула, ее голубые глаза наполнились решимостью.
-Хорошо, - выдохнула она. - Только на тебя.

Иван наклонился и поцеловал ее в лоб - нежно, почти по-отечески. Потом его взгляд встретился с Аниным. Они молча смотрели друг на друга секунду. Ни вражды, ни неприязни. Было что-то вроде понимания. Он кивнул ей, словно говоря: «Позаботься о ней». Анна, к своему удивлению, кивнула в ответ.

Иван ушел в зрительный зал, чтобы занять свое место. Проходя мимо готовящихся к выходу музыкантов, он бросил короткий, но весомый взгляд на Гришу-барабанщика. Тот побледнел и кивнул так энергично, что чуть не уронил тарелку.

В первом ряду уже сидели Егор и... как ни странно, Лиза и Кристина. Егор занял места рядом с собой.
-Ну что, как наши герои? Не сбежали через черный ход?

- Все в порядке, - отозвался Иван, садясь. - Она справится.

- Не сомневаюсь, - улыбнулся Егор. Его взгляд скользнул по залу и остановился на кулисах, где мелькнуло белое платье Анны. Выражение его лица стало задумчивым, почти мягким.

Концерт начался. Выступали ангельские хоры с возвышенными гимнами, демонические рок-группы с оглушительными, но довольно примитивными композициями. Зрители аплодировали вежливо, но скучающе. Все ждали главного.

И вот настал их черед. Свет в зале погас, оставив только темноту и гул голосов. Потом со свистом и шипением на сцене выросли столбы багрового и золотого света, переплетаясь между собой. На сцене в темноте замерли фигуры музыкантов.

Тишина.

И вот в этой тишине раздались первые, чистые, трепетные ноты скрипки Анны. Они плыли под сводами зала, как одинокий голос, взывающий к свету. И затем , как удар сердца, вступил мощный, сокрушительный рифф гитары Ксении. Ее пальцы летали по грифу, извлекая из инструмента не просто звуки, а чистые эмоции - боль, ярость, надежду, силу. Барабаны Гриши вступили точно и мощно, создавая незыблемый фундамент, а струнные ангелов и ритм-секция демонов сотканные вокруг них сложнейшие, переплетающиеся гармонии.

Это было завораживающе. Музыка не просто звучала - она жила, дышала, сражалась и мирилась на глазах у изумленной публики. Ксения стояла в центре сцены, ее глаза были закрыты, лицо искажено гримасой полного слияния с музыкой. Она была не студенткой, не демонессой - она была жрицей, проводником этой мощи. Ее черные крылья, освещенные алым светом, вздымались и опадали в такт, придавая ее фигуре неземной, могущественный вид.

Анна, ведя свой струнный ансамбль, была ее идеальной противоположностью - собранная, сконцентрированная, ее белое платье и крылья сияли в золотых лучах, она была воплощением света и порядка. Но в их игре не было борьбы - был диалог. Разговор двух равных сил, двух половинок одного целого.

Зрители замерли. Даже самые скептически настроенные профессора и студенты сидели, не шелохнувшись, с открытыми ртами. Это было не просто удачное исполнение. Это было искусство. Это было чудо.

Иван не сводил с Ксении глаз, как и обещал. Он видел не музыканта, а ее душу, выплеснутую наружу через музыку. Он видел ее боль, ее страхи, ее невероятную силу. И его сердце сжималось от любви и гордости за нее.

Егор же смотрел на Анну. Он видел, как ее обычно холодное, сосредоточенное лицо сейчас было одухотворенным, почти прекрасным в своем полном самоотречение . Он видел, как ее пальцы уверенно водят смычком, как ее тело слегка раскачивается в такт. И впервые его желание дразнить ее, провоцировать, уступило место другому, более сложному чувству - восхищению. Чистому , незамутненному восхищению.

Когда последний, оглушительный аккорд отзвучал, в зале на секунду воцарилась абсолютная, гробовая тишина. А затем ее разорвал шквал аплодисментов. Это был не простые хлопки - это был рев. Рев восторга, удивления, признания. Зрители вскочили с мест, крича «Браво!», свистя, топая ногами. Ангелы и демоны аплодировали вместе, забыв о различиях.

Ксения открыла глаза, ошеломленная, ослепленная светом софитов и реакцией зала. Она обернулась, увидела сияющее лицо Анны, увидела своих музыкантов, улыбающихся и переглядывающихся. И затем ее взгляд упал на первый ряд, на Ивана. Он стоял, аплодируя ей, и на его лице была такая голая , такая безграничная любовь и гордость, что у нее перехватило дыхание.

Они вышли на поклон, держась за руки - Ксения и Анна, демон и ангел. И зал аплодировал им еще громче.

После концерта в нейтральной зоне устроили прием. Музыкантов окружили толпы восторженных поклонников. К Ксении и Ане подходили, поздравляли, задавали вопросы. Иван и Егор стояли немного в стороне, наблюдая за ними.

- Ну что, - сказал Егор, отхлебывая что-то шипучее из хрустального бокала. - Поздравляю. Твой демонский дебют в роли бойфренда прошел на ура. Выглядел вполне заслуживающий доверия .

Иван не ответил. Он смотрел на Ксению, которая, сияя, объясняла что-то группе первокурсников, и улыбался.
-Она была великолепна, - просто сказал он.

В этот момент к ним подошла Анна. Она была все еще на взводе от адреналина, ее щеки горели румянцем.
-Хорошо , - сказала она, обращаясь больше к Ксении, но взглянув на Егора. - Кажется, мы это сделали.

- Сделали, - улыбнулась Ксения и обняла ее. - Спасибо, Ань. Без тебя я бы не справилась.

- Врешь, - фыркнула Анна, но обняла ее в ответ.

Иван подошел к Ксении, взял ее руку и поцеловал в ладонь.
-Ты была потрясающей.

В этот момент Егор, не говоря ни слова, протянул Ане свой бокал. Она посмотрела на него с удивлением, потом на бокал, потом снова на него. И... взяла его. Сделала маленький глоток. Их пальцы ненадолго соприкоснулись.

- Неплохо , Румянцева, - сказал он тихо, так, чтобы слышала только она. - Для ангела. Почти как у демонов.

Она не стала огрызаться. Она просто отдала ему бокал и сказала, глядя куда-то мимо него:
-Спасибо. Кажется.

Это было не перемирие. Это было не начало романа. Это было молчаливое, временное признание. Признание того, что в этот вечер границы стерлись, и они все были просто людьми (и не-людьми), объединенными чем-то большим, чем распри и предрассудки.

Иван обнял Ксению за плечи, и они отошли от шумной толпы, к большому панорамному окну, за которым сияли огни университета и темное, усыпанное звездами небо.

- Я так горжусь тобой, - прошептал он ей на ухо.

Она прижалась к нему.
-Я тоже. Тобой. Ты... ты сегодня был моей скалой.

Они стояли так, молча, глядя на огни, и чувствовали, как напряжение последних недель медленно тает, уступая место новой, хрупкой, но невероятно прочной связи. Они выиграли свое первое настоящее сражение. Не против кого-то, а за что-то. И это было только начало.