Наследие Разбитых Сердец

Час, данный на подготовку, пролетел для Ивана в нервной лихорадке. Он принял ледяной душ, который мало помог унять внутренний жар, с трудом впихнул себя в относительно чистые джинсы и черную футболку, на которой был изображен прищурившийся кот и надпись «Смотри в оба» — подарок Егора на последний день рождения, который он никогда бы не надел добровольно, но сейчас он казался единственным хоть сколько-то «приличным» вариантом.

Егор, уже поджидавший его в комнате отдыха  их блока, с интересом осмотрел его с ног до головы.
—Кот? Серьезно? Ты что, на собеседование к ангелам смерти собрался?
—Заткнись, — буркнул Иван, нервно поправляя мокрые пряди волос. — Ты же сказал — скоординировать версии. Какая у нас версия?
—Правда, — пожал плечами Егор, потягивая свой собственный, принесенный из комнаты, кофе. — Самая скучная и поэтому самая неуязвимая версия. Вы поговорили. Вы все выяснили. Вы поняли, что между вами есть что-то большее. Вы взрослые, самостоятельные люди… ну, относительно. И ваши отношения никого не касаются. Все остальное — белый шум.

Иван мрачно кивнул. Звучало логично. Но он знал, что с Аней все будет не так просто. Ангел благополучия, она прежде всего будет беспокоиться о Ксении. О ее эмоциональном состоянии, о ее репутации, о ее безопасности. И его прошлое было не в его пользу.

Тем временем Ксения, вернувшись в свое общежитие в Демоническом крыле (благо, их комнаты были на одном этаже, хоть и в разных концах длинного, мрачного коридора), обнаружила, что ее комнату пустует. Постель Анны была аккуратно заправлена, на столе у окна, заваленном конспектами и нотными тетрадями, царил идеальный порядок. От Анны веяло тишиной и холодом.

Тревога сжала сердце Ксении. Она проверила телефон — ни сообщений, ни пропущенных звонков. Это было плохим знаком. Анна всегда писала, если куда-то уходила надолго.

Она быстро приняла душ, смывая с себя следы вчерашнего макияжа и запах Ваниной комнаты — дым, кожа и его собственный, пряный аромат, который теперь, казалось, въелся в ее кожу. Надела свои обычные кожаные штаны и свободный свитер с капюшоном, замаскировав свои черные крылья. Она не хотела ни с кем говорить, ни на кого смотреть. Ей нужно было найти Аню.

Первым делом она проверила библиотеку. Ангельские секторы были залиты утренним светом, пахло старой бумагой и ладаном. Ангелы, сидевшие за столами, поднимали на нее удивленные глаза — демонесса в их святилище была редким гостем. Но Анны там не было.

Она заглянула в столовую, в музыкальный класс — везде было пусто. Тревога перерастала в панику. Она уже собиралась звонить ей, невзирая на ничего не значащее молчание телефона, когда ее осенило. Сад Ангельского крыла. Их место.

Она почти побежала по сияющим белым коридорам, игнорируя странные взгляды. Выскочила через арочный проход в сад. Утренний воздух был свеж и прохладен, птицы-нефелимы пели свои сложные трели. И там, на их скамейке, под раскидистой голубой глицинией, сидела Анна.

Она сидела с идеально прямой спиной, ее большие, белые, безупречные крылья были сложены за спиной. Она смотрела куда-то вдаль, на клубящиеся облака, а ее пальцы бесцельно перебирали лепестки увядшего цветка на коленях. Она была так прекрасна и так бесконечно далека, словно статуя из самого чистого мрамора.

— Ань! — выдохнула Ксения, подбегая к ней. — Я тебя везде искала! Ты почему не отвечаешь? Я…

Она замолкла, увидев ее лицо. Оно было не сердитым, не разгневанным. Оно было… опустошенным. И от этого было еще страшнее.

Анна медленно повернула к ней голову. Ее зеленые глаза, обычно такие живые и умные, сейчас были пустыми и холодными.
—Зачем? — тихо спросила она. — Чтобы я услышала это сначала от тебя? Чтобы ты попыталась оправдаться, пока Лиза не разнесла по всему универу свою версию? Версию о том, как ты, бедная, расстроенная, кинулась в объятия первого попавшегося самца, который тебя пожалел?

Ксения почувствовала, как будто ее окатили ледяной водой.
—Ты уже знаешь, — прошептала она.

— Знаю, — Анна кивнула, и в ее движении была мертвая усталость. — Лиза нашла меня полчаса назад. В самых ярких красках и с самыми жуткими подробностями. Как он тебя утешал. Как ты плакала у него на плече. Как он повел тебя к себе… Она даже предположила, что он, возможно, использовал какую-то демоническую силу, чтобы приворожить тебя. Для твоего же блага, конечно.

— Это неправда! — вспыхнула Ксения, ее черные крылья нервно расправились за спиной. — Все было не так! Мы поговорили! Он извинялся! Он был честен со мной! И ничего такого… приворотного… не было!

— О, конечно, — голос Анны оставался ледяным и ровным. — Он извинялся. И ты, добрая душа, поверила. Ксюш, ты же сама говорила, что он профессиональный соблазнитель! Что он меняет девушек как перчатки! Что он опасен! И что? Одних извинений оказалось достаточно?

— Он изменился! — крикнула Ксения, чувствуя, как слезы подступают к глазам от бессилия и обиды. — Ты же видела! На репетициях! На семинаре! Он не тот, кем был!

— Люди не меняются за две недели, Ксения! — наконец сорвалась Анна, и в ее голосе впервые появились эмоции — боль и гнев. — Особенно демоны! Особенно такие, как он! Он просто сменил тактику! Понял, что сила не работает, и перешел к более изощренным методам! И ты… ты повелась на это! Ты же ребенок по сравнению с ним! Ему две с половиной тысячи лет, Ксюша! Он прожил время жизни , а ты… ты только начинаешь!

— Я не ребенок! — взревела Ксения, и ее голос прозвучал так громко, что птицы в ветвях глицинии смолкли. — И я сама могу решать, кому верить! Он был со мной честен! Честнее, чем кто-либо! Он не обещал мне вечной любви! Он сказал, что пытается измениться! Для меня! Разве это не что-то да значит?

— Это значит, что он искусный манипулятор! — вскочила с скамейки и Анна, ее белые крылья взметнулись, осыпая их обоих лепестками. — Он сказал именно то, что ты хотела услышать! Ты же всегда ищешь в людях хорошее, Ксюш! Ищешь справедливость! И он это использовал!

Они стояли друг напротив друга, обе взволнованные, обе раненные — одна от непонимания, другая от страха за подругу. Воздух между ними crackled от напряжения.

— Ты мне не веришь, — тихо сказала Ксения, и в ее голосе послышались слезы. — Ты веришь Лизе, этой… этой крысе, но не веришь мне. Своей лучшей подруге.

— Я верю фактам! — возразила Анна, но в ее глазах уже мелькнула неуверенность. — Его фактам! Его репутации! А твои чувства… Ксюш, ты импульсивна! Ты могла увлечься! Сгореть! А он… он просто воспользуется этим и бросит тебя! И я буду рядом, когда тебе будет больно! Я всегда рядом! Но я не могу молча смотреть, как ты сама лезешь в эту мясорубку!

В этот момент из-за поворота аллеи появились Иван и Егор. Они шли неспешно, но по их напряженным позам было видно, что они все слышали. Иван замер, увидев заплаканное лицо Ксении и гневное — Анны. Его собственное лицо стало каменным.

Егор первым нарушил тишину.
—Кажется, мы прервали… бурное обсуждение. Может, стоит сделать паузу и всем выпить по кружечке успокоительного чая? Вместе? Как цивилизованные люди?

— Мне не нужен твой чай, Булаткин, — холодно бросила Анна, не отводя взгляда от Ксении. — И твои мудрые советы. Это не твое дело.

— С момента, когда это затрагивает моего лучшего друга, это мое дело, — мягко, но твердо парировал Егор. — Так же, как и твое дело — переживать за Ксению. Но, возможно, вместо того чтобы слушать сплетни, стоит выслушать самих участников событий?

— Я все уже слышала  от Ксении, — сказала Анна. — И я считаю, что она совершает огромную ошибку.

Иван сделал шаг вперед. Он был бледен, но смотрел на Анну прямо.
—Румянцева, — сказал он, и его голос звучал непривычно тихо и серьезно. — Ты права. Моя репутация ужасна. Мое прошлое — сплошное черное пятно. И я не жду, что ты поверишь мне на слово. Но я прошу тебя… дай мне шанс. Дай нам шанс. Не защищай ее от меня. Просто… будь рядом. И наблюдай. Если я причиню ей боль, если я обману ее ожидания — я уйду. Сам. И больше никогда не приближусь к ней. Это я тебе обещаю .

Его слова повисли в воздухе. Даже Егор смотрел на него с удивлением. Это была не игра, не манипуляция. Это было чистое, голое обещание, данное с такой искренностью, что в него невозможно было не поверить хоть чуть-чуть.

Анна смотрела на него, ее гнев постепенно угасал, уступая место глубокой усталости и confusion.
—Ты не понимаешь, — прошептала она. — Она… она особенная. Хрупкая. Она верит в людей. И если ты сломаешь эту веру…

— Я знаю, — перебил ее Иван. — И поэтому я буду беречь ее. Как самое ценное, что у меня есть. Или появится могло бы появиться.

Ксения смотрела на него, и слезы текли по ее щекам, но теперь это были слезы облегчения. Она видела, как его слова затрагивают Аню. Как ледяная стена вокруг ее лучшей подруги дала трещину.

Анна перевела взгляд на Ксению, на ее полное надежды и мольбы лицо. Она вздохнула, и этот вздох, казалось, came из самых глубин ее души.
—Я не одобряю, — сказала она тихо. — Я все еще думаю, что это безумие. И я буду следить за тобой, Ржевский, в оба глаза. — Она посмотрела прямо на него, и в ее зеленых глазах вспыхнул стальной огонек. — Один неверный шаг. Одна ложь. Одна слезинка на ее щеках по твоей вине. И тебе не поздоровится. Ангелы тоже умеют быть беспощадными.

— Понимаю, — кивнул Иван. — Это справедливо.

Наступила неловкая пауза. Егор нарушил ее, хлопая в ладоши.
—Ну вот и прекрасно! Кризис исчерпан! Теперь все идем завтракать. Я голоден как волк. А выяснять отношения на сытый желудок гораздо продуктивнее.

Анна ничего не сказала, она лишь взяла свою сумку и, не глядя больше ни на кого, пошла по аллее прочь. Но она не сказала «нет». И это уже было победой.

Ксения смотрела ей вслед, потом обернулась к Ивану. Она подошла к нему и обняла его, прижавшись лицом к его груди.
—Спасибо, — прошептала она. — За то, что сказал это.

Он обнял ее за плечи, чувствуя, как ее черные крылья мягко касаются его рук.
—Я говорил правду, — ответил он. — Только правду.

Они стояли так, втроем — демон, ангел и еще один демон, — в тихом ангельском саду, и утро, начавшееся с тревоги, постепенно наполнялось хрупким, но настоящим миром. Битва еще не была выиграна, но первое, самое трудное сражение — битва за доверие — было позади.