Часть 3
Утро в Энканто было на редкость пасмурным: серые густые облака медленно плыли по небу, почти не давая лучикам солнца пробиться сквозь них и осветить городок. Было ещё довольно рано, но большинство жителей уже были на улице, убирали незначительные последствия прошедшего праздника, мужчины собирали в ящики пустые бутылки и разносили по домам семей, которые занимались изготовлением тех или иных напитков, женщины в основном собирали посуду в небольшие тележки, обитые тканью, а дети бегали по улицам, складывая в корзины огарки от свечей, которые потом переплавят. Было тихо, даже как-то тревожно тихо, а всё из-за незнакомки, которую посреди ночи обнаружили у реки за пределами Энканто. Молодые эмпатичные колумбийцы беспокоились о здоровье девушки, они видели повозку, на которой её везли к дому семьи Мадригаль, она выглядела очень потрепанной и явно нуждалась в помощи, а вот стариков, что шушукались меж собой, больше волновало то, что в поселении оказался чужак. Они еще помнили темные времена, когда им пришлось покинуть свой прежний дом, потому что другие люди, находящиеся по ту сторону гор, желали им зла, и пришедший оттуда, пусть и не совсем на своих двоих, человек не вызывал у них доверия.
Тем временем, в комнате Джульеты, чья дверь ровно светилась чуть ярче остальных, собралась малая часть семьи Мадригаль. Росита ещё спала в своей комнате вместе с отцом, как и Антонио, Бруно и Феликс, явно переборщившие с чичей, отсыпались у себя. Джульета хлопотала ещё с ночи, почти не выпуская из рук ступку и пестик: нужно было не только приготовить супы и отвары из целебных растений для горе-выпивох, но и исцелить девушку, которую нашли её дочь и племянники.
Комната женщины была похожа на огромную оранжерею: множество дорожек, петлявших меж кадок, горшков и клумб, были выложены светлой плиткой, из небольшого родника тёк ручеёк, что питал все целебные растения, которые росли здесь. Справа от входа был большой рабочий стол из камня, в нём даже была печь, на котором стояли горшочки, мисочки, склянки и прочие инструменты, которыми пользовалась Джульета. Над столом висели деревянные шкафы, заполненные различными пузырьками и колбочками, на нескольких полках были книги. А вот у левой стены стояло несколько одноместных кроватей, комната женщины была чем-то вроде лазарета, куда приходили жители городка со своими недугами и терпеливо ждали, пока самый востребованный доктор на свете приготовит что-то незамысловатое, но всегда действенное.
На одной из постелей и лежала незнакомка, которую ночью привезли к Джульете. Девушку переодели в чистую одежду: вместо испорченного платья-рубашки на ней теперь была хлопковая бежевая блузка с рукавом три четверти, по краям которых, как и по воротничку, черными нитками были вышиты традиционные колумбийские узоры, и светло-коричневая воздушная юбка, на подоле которой белыми нитками были вышиты всё те же узоры, около кровати стояла пара черных туфель на маленьком плоском каблуке. Когда женщина осматривала тело девушки на предмет ран, помимо стертых в кровь стоп, она обнаружила на её левом предплечье длинный продольный шрам неизвестного происхождения, но судя по тому, насколько он был светлый, девушка получила его очень давно.
На соседней кровати была Долорес, она сидела там с рассвета, отправив младшего брата спать, он вместе с ней и Луизой сменяли друг друга каждый час, дежуря у постели найденной ими девушки и помогая Джульете. Девушка обеспокоено смотрела на слабо вздымающуюся грудь незнакомки, прислушивалась к её дыханию, даже стараясь услышать биение сердца.
Тихий щелчок дверной ручки отвлек Долорес, в комнату вошла Мирабель и села рядом с кузиной:
— Так и не очнулась? — вполголоса произнесла девушка, обращаясь больше к матери.
— Нет. Не понимаю, в чем дело, — почти обессилено сказала Джульета, вытирая руки о фартук и вставая у другой стороны кровати, — Раны на её ногах зажили после первой же чашки отвара, пару часов назад Луиза помогла напоить её супом, это должно было помочь от истощения и привести её в чувства, но она не приходит в себя.. — по лицу женщины было видно, что она расстроена и почти что разочарована в себе, ведь раньше её стряпня практически за секунду снимала сильный жар и лечила сложные переломы, но не в этот раз.
— Могло быть и хуже, но она ведь жива, и это благодаря тебе, Долорес, — Мирабель обняла кузину за плечи, а второй рукой накрыла её сжатые от напряжения руки.
Девушка тяжело вздохнула, опустив глаза на свои руки: да, её слух помог спасти жизнь человека, так все говорили, но она сама была в этом не уверена.
— Как она вообще там оказалась? Кто она, откуда пришла? Она выглядела так, будто провела в лесу несколько дней совсем одна, босиком, без еды и воды, — Долорес сделала паузу, снова подняв взгляд на незнакомку, — Что же с тобой случилось..
Девушка будто услышала поток вопросов от своей «спасительницы»: её светлые губы приоткрылись, грудная клетка слегка отрывисто приподнялась выше, наполняя легкие воздухом. Все три женщины тут же встрепенулись в надежде, что она, наконец, очнется. Незнакомка медленно выдохнула и, жмурясь, подняла правую руку и прижала её ко лбу. Шумно вдохнув носом, девушка убрала руку от лица, светлые ресницы подрагивали от напряжения век, которые все же расслабились и медленно приподнялись, открывая присутствующим большие светло-зеленые глаза, которые плавно, с очевидным недоверием, переместились с потолка на Мирабель и Долорес, а после и на Джульету. Женщины молча смотрели на девушку, боясь сделать лишнее резкое движение, но все же синхронно вздрогнули, когда та уперлась руками в кровать и попыталась сесть, что требовало от ослабленных мышц немалых усилий.
— Тише-тише, не торопись, — произнесла Джульета, положив ладонь на спину девушки и поддерживая её.
— Ты только нас не бойся, мы тебя не обидим, — постаралась заверить очнувшуюся незнакомку Мирабель, — Как ты себя чувствуешь?
— Кажется, хорошо, — не сразу, но ответила девушка, принимая сидячее положение и опираясь спиной о стену, — Только всё тело будто какое-то тяжёлое и голова слегка кружится.
— Это пройдет, ты потеряла сознание и могла удариться, ты была сильно истощена, что с тобой произошло? — спросила Джульета, протягивая девушке чашку травяного чая.
— Не помню, — произнесла незнакомка, делая маленький глоток чая, — Вернее, я помню, что пару дней я была в лесу, просто шла, куда глаза глядят, надеялась найти что-то или кого-то, но что было до этого - не помню. Совсем. Пустота, будто воспоминания о всей моей жизни взяли и испарились.
— Это ужасно.. — прошептала Долорес, прижимая костяшки пальцев к губам.
— Совсем ничего не помнишь? Даже своё имя?
— Áксель. Только это, больше ничего не помню, — девушка поставила на прикроватную тумбочку пустую чашку, постепенно чувствуя, как в её тело возвращаются силы.
— Красивое имя, необычное. Ты явно не из наших краёв, — задумчиво произнесла Мирабель, изучая взглядом немного угловатые черты лица девушки, её бледную кожу, светлые глаза и волосы, всё было слишком неестественным для местных жителей и казалось какой-то экзотикой, — Обещаю тебе, мы найдем способ помочь тебе вернуть воспоминания, и, возможно вернуться туда, где твой настоящий дом. А пока что ты будешь здесь, с нами, чувствуй себя как дома, семья у нас с причудами, но, надеюсь тебе тут понравится.
Аксель посмотрела на улыбавшуюся ей Мирабель и слабо кивнула, она явно чувствовала себя не в своей тарелке, ей не хотелось быть обузой для людей, которым она никто, но и идти ей было совершенно некуда, она буквально ничего о себе не знала, и решила довериться приютившей её семье, хотя, выбора у неё, по сути, и не было.
Большую часть дня девушка провела в комнате Джульеты, ей было неловко и немного страшно выходить за ее пределы, хотя и в самой комнате ей было странно находиться, такое большое необычное пространство внутри совсем небольшого, если сравнивать с комнатой, дома, в голове Аксель не до конца укладывалось то, что рассказали ей опекавшие её женщины: история семьи Мадригаль и Энканто, магия, волшебный дом и волшебные дары, всё это было для неё невероятной диковинкой, которая увлекала и завораживала, но в то же время и пугала, ведь девушка буквально ничего не знала о мире, её память была чиста как белый лист, пусть она и умела говорить, ходить, держать столовые приборы и всё такое, но знания об окружающем мире у неё напрочь отсутствовали, она была словно ребенок во взрослом теле, любопытная и в то же время очень осторожная.
Когда солнце начало медленно опускаться в сторону горизонта, Мирабель всё же уговорила Аксель пойти ужинать вместе со всей семьёй, большинство из членов которой уже проснулись, но не спешили тревожить девушку. Держась за локоть хранительницы, Аксель медленно ступила за порог комнаты Джульеты, и её глаза сразу же забегали по окружающему пространству, не зная, на чем остановиться: повсюду были цветы, картины, портреты и снимки семьи, мерцающие золотыми огоньками двери, всё было для неё совершенно новым и таким интересным, но её восторг прервала Касита, видимо, решившая поприветствовать гостью «танцем» ступеней лестницы, напротив которой девушка и стояла. Аксель вскрикнула от неожиданности, вцепившись в руку Мирабель и прячась за её спину, хотя это не имело особого смысла, ведь они были одного роста. На крик тут же сбежались все, кто был достаточно бодр, чтобы бегать:
— Что такое, где пожар? — воскликнул переполошившийся Агустин, выскакивая в холл из столовой.
— Папа, ты же знаешь, если бы начался пожар, Касита бы дала нам знать, — вышедшая следом Луиза подняла взгляд на стоявших наверху, и ее лицо тут же озарила облегченная улыбка, — Ты очнулась, какое счастье, мы все очень за тебя переживали.
Из-за спины Луизы показались Исабела, Пепа, Камило и Антонио, на плече которого сидели два волнистых попугая, похоже, он решил попридержать весь зверинец в своей комнате, чтобы не пугать гостью, которая выглядывала из-за спины его кузины. Мирабель тихо прокашлялась, делая небольшой шаг в сторону и мягко обнимая Аксель за плечи:
— Семья, это Аксель, Аксель, это наша семья Мадригаль, за ужином ты сможешь со всеми познакомиться.. — девушка не успела договорить, так как в холл ввалились толком не выспавшиеся Феликс и Бруно.
— Что за шум-то, ай, сеньорита, не толкайтесь, — Феликс сделал шаг в сторону, чтобы пропустить Роситу, которая, наконец, тоже вышла в холл вместе с отцом и, растолкав родственников, забралась по лестнице наверх и подскочила к Аксель.
— Это ты девочка из леса, про которую говорил папа? Ты такая красивая, и имя у тебя красивое! — девочка почти светилась, подпрыгивая на месте и хватая гостью за руку, — Расскажешь, откуда ты? Почему ты была в лесу? А у тебя кто-нибудь умер? Знаешь, я могу общаться с умершими! — Росита бесцеремонно наперебой задавала вопросы, утягивая Аксель вниз по лестнице, ко всем, её завязанные в два хвостика тёмные, почти черные волосы, подпрыгивали от каждого шага, а в светло-карих глазах плясали озорные искорки.
Остальные члены семьи виновато улыбались, девочка задавала не самые удобные вопросы, но, похоже, Аксель они совсем не смущали, она послушно шла за Роситой, держа её маленькую ручку в своей, и, проходя мимо присутствующих, она заглянула почти каждому в глаза и почувствовала, что в месте, где она оказалась, ей почему-то рады, и люди, которым она свалилась как снег на голову, хотя в Энканто и не бывало снега, кроме как во время внезапных перепадов настроения Пепы, не причинят ей зла, и от этого на её душе начало медленно теплеть спокойствие.