Отряд мести.
Tris
Тобиас оттолкнул Кристину и резко встал с пола, пятясь назад. Я накинулась на Кристину и изо всех сил ударила ее кулаком в челюсть. Девушка тихо застонала, и я приготовилась к следующему удару, но Кристина блокировала его правой рукой, а левой заехала мне в живот. Я не чувствовала боли, а только гнев.
— Какого чёрта ты творишь?! — орала я, повалив Кристину на пол.
— Какого чёрта ты выжила?! — с ухмылкой на лице ответила она.
Дальше всё было как в мутной пелене. Я била ее в лицо, не жалея сил. У Кристины из носа и рта уже шла кровь, но я продолжала и продолжала избивать ее. Кристина почти не сопротивлялась, а просто смотрела своими карими глазами и медленно разрушала меня. На глазах были слёзы, а в голове — полная каша; я до сих пор не воспринимала происходящее.
— Почему ты так со мной, Кристина? Мы же были подругами — что, не так? Зачем ты целовала Тобиаса?
— А зачем ты убила Уилла? Я ведь тоже любила его. Знаешь, каково это — любить былое? Именно этим ты была в лаборатории. Былое; так осталась бы им навсегда!
Кто-то схватил меня сзади и отволок от Кристины. Я сопротивлялась и желала заглянуть в ее глаза, а потом убить. Отволок меня Калеб; я не знаю, насколько долго он наблюдал за всем происходящим, но этого было достаточно, чтобы понять, что я сейчас убью Кристину. Брат держал меня в крепких объятьях. Я была словно в ловушке и не могла вырваться из его рук.
— Трис, успокойся. Ты всех пугаешь.
— Мне плевать!
Я повернула голову и увидела Тобиаса, который смотрел прямо на меня. В его глазах читалась мольба и тысяча извинений. Я ударила Калеба в живот, и брат резко отпустил меня. Никто этого не заметил, потому что все приводили в чувство Кристину. Я быстрыми шагами подошла к Тобиасу и, еле сдерживая слёзы, заглянула ему в глаза. Мои губы дрожали, а руки нервно тряслись. Этот человек признавался мне в любви и говорил, как верил то, что я жива, а на деле...
Я сжала руки в кулаки и ударила его в грудь изо всех сил. Тобиас даже не дрогнул и не остановил меня: он просто стоял и продолжал смотреть на меня с болью в глазах. Теперь я не могла сдерживать слёз — они текли по щекам, а руки бессильно опустились.
— Как жаль, что я не убила тебя тогда при первой встрече.
Тобиас мог бы всё отрицать и говорить, что она поцеловала его, но этого почему-то не делал, тем самым испепеляя всю меня и развевая, словно прах на ветру. Быть может, так было бы лучше.
— Я знаю, что ты не простишь, но всё-таки надеюсь на это. Кристина поцеловала меня тогда, но для меня это ничего не значит. Только ты в моем сердце, Трис.
— Я ненавижу тебя.
С этими словами выбежала из комнаты, еле сдерживая истерику. Я бежала по коридору. Хотелось кричать и плакать. Никто не пошел за мной; видимо, никто не заметил, как я выбежала. Я просто неслась вперёд и не знала, как оказалась на крыше. Холодный ветер бил в лицо, а по телу шла мелкая дрожь, но всё это абсолютно бессмысленно, когда в душе бушует ураган.
Я стояла на самом краю и смотрела вниз. Один шаг — и все проблемы решены. Ветер усиливался. Один шаг — и я снова увижу маму. Кругом темнота. Один шаг — и вся боль исчезнет. Немая тишина. По щекам текли слёзы, а перед глазами — Кристина, которая с трепетом целует моегоТобиаса.
Жить с болью на сердце или умереть с лёгкостью в груди? Передо мной стоял выбор, способный изменить судьбу навсегда. Я его сделала вместе с шагом назад. Боль хотела, чтобы ее чувствовали, и поэтому я буду жить с ней.
***
Я хотела убить человека, из-за которого потеряла всё на свете. Не знала, что движет мной: чувство мести? Безумие? А быть может, отвага? Не знала, это эффект сыворотки Криса или просто гнев и боль разбудили во мне былую Трис, но это было не так важно. Я — Бесстрашная и поэтому отомщу, как бесстрашная. Слишком долго пряталась ото всех и от своих страхов. Хватит.
Я искала Макса там, где меня держали взаперти. Шла к камере-изолятору. Не знаю почему, но была уверена, что найду его именно там.
Когда я ворвалась в помещение, на меня уставились несколько пар глаз. Обходя охрану, игнорируя их просьбы покинуть данное место, я подошла к столу, где сидел Макс, и громко стукнула ладонями по столешнице, привлекая внимание. Парень нехотя оторвал взгляд от своей работы и посмотрел на меня. Удивление на его лице выдавала только слегка вздёрнутая бровь. Именно с таким же лицом он смотрел на меня в лифте. Он явно меня недолюбливал, но мне на это было как-то плевать.
— Какими судьбами? Э-э-э, Трис?..
— У меня к тебе важное дело.
В этот момент подошли охранники, Макс отозвал их и продолжил:
— Интересно, что это за дело. Хотя нет, мне совсем не интересно. Давай быстрее, у меня очень мало времени: слишком много работы, ведь Тобиас всё бросил, и все дела взвалили на меня.
— Я много времени не отниму, — с таким же недовольным и занятым видом сказала я.
— Тогда я тебя слушаю.
— Я хочу участвовать в поисковой операции Джанин. Я была в Бесстрашии, поэтому умею драться и стрелять. Лишней точно не буду.
— Исключено! Хочешь, чтобы мне потом голову оторвали из-за тебя? Тобиас даже из Бюро тебя не выпустит без охраны.
Тут мой гнев достиг пиковой отметки.
— Да мне плевать — я должна найти Джанин, хочешь ты этого или нет. Я все равно сделаю это — с вашей помощью или без. Мне уже не страшно, Макс, и в опеке я не нуждаюсь, тем более в его...
— Так-так. Мне нравится твоя смелость, но я тебе не доверяю, и это главная проблема.
— Доверишься, когда я прикрою твою задницу от пули.
Макс хмыкнул и рассмеялся. Смех получился сдавленным и каким-то фальшивым.
— Допустим, — сказал Макс, откидываясь на спинку стула. — Тобиас знает о твоем решении?
— У него сейчас есть проблемы намного важнее этой; а даже если и так, то это мое решение, и он смирится с ним, хочет он того или нет.
— Если ты погибнешь...
— Если я погибну, то умру, как Бесстрашная, в бою, а не в бункере Бюро под обстрелом и бомбами. Мне не страшна смерть, ведь все, что можно, я уже потеряла. У меня осталось только одно — месть, и я жажду ее всем сердцем.
Макс долго смотрел на меня, не отрываясь. В помещении были еще люди, но даже они притихли в ожидании решения.
— Так и быть. Ты в команде, Беатрис, поздравляю, — Макс протянул мне руку.
Я выдохнула и пожала ее. Его большая ладонь сильно сжала мою — до боли. Я поморщилась и попыталась вырвать руку, но Макс держал слишком сильно. Он заглянул мне в глаза.
— Я знаю, что ты Дивергент. Для всех в Бюро это не секрет. Ты должна подчиняться каждому моему приказу не зависимо от твоего мнения о данной ситуации. Если не будешь подчиняться, то клянусь, что сам тебя пристрелю на месте.
Макс отпустил мою руку.
— Я постараюсь.
— Надеюсь на это. Сейчас иди спать, уже слишком поздно; завтра утром будет совещание, а вечером выезжаем из Бюро. И кстати, завязывай с алкоголем, от тебя разит даже за километр, — с некой усмешкой заметил Макс.
— Я не пью уже. Из-за алкоголя узнаешь слишком много ненужной правды.
Макс улыбнулся и постучал костяшками пальцев по столу.
— Тогда ясно, откуда такая смелость, но дело твоё. Нам нужные хорошие воины, и ты одна из них.
— Я не подведу.
— Верю. Теперь верю.
***
Очень хотелось спать, но идти к Тобиасу я даже не собиралась. Все меня искали, и я это знала, но не желала никого видеть. Хотелось провести в тишине свою, наверное, последнюю ночь в Бюро. Макс ясно дал понять, что миссия у нас слишком опасная и не каждый выживет. Все-таки я надеялась на лучшее.
Мне нужно было где-нибудь переночевать. Я хотела пойти к Крису, но сразу начнутся ненужные расспросы, и он выдаст мои планы друзьям и Тобиасу, а если это дойдет до них, то я уже точно никуда не смогу сбежать. Еще думала сходить к Бель, но та могла с легкостью проболтаться. В итоге мне некуда было идти.
Я стояла посреди коридора, словно на перепутье, и думала, что же делать. Если бы не полнейшая тишина, то точно не услышала бы шагов за спиной. Сзади стоял Мэтью. Уже не было смысла куда-то бежать; я хотела вырубить его и тихо уйти, но это идею быстро отбросила. Парень медленно подошел ко мне.
— Трис! Ты где ходишь? Все волнуются и ищут тебя. Пошли, я отведу тебя к ним.
— Я никуда не пойду, — шепотом ответила я, еле сдерживая слезы, — и ты меня не заставишь.
— Хорошо, хорошо. Я насильно тебя не поведу. Если не хочешь возвращаться из-за Кристины, то ее там нет. Она сейчас в медицинском блоке. Ты ее здорово побила, — сказал Мэтью, вплотную подойдя ко мне и почесывая затылок.
— Нет, я не из-за этого... Послушай, пожалуйста, не говори остальным, что видел меня.
— Что ты задумала?
— Тебе это необязательно знать, да и вряд ли понравится эта затея.
— Ты можешь доверять мне, Трис. Обещаю, что никому и ничего не скажу. Я просто хочу удостовериться, что ты сейчас здраво мыслишь, и более тебя не задержу.
Я металась в панике, не зная, что сказать. С одной стороны, он действительно не отстанет от меня, пока не узнает правду, да и хоть кому-то надо было все рассказать. Чтобы знали, куда выслать подкрепление в случае провала операции. Я собралась с духом и пересказала наш разговор с Максом. Мэтью внимательно выслушал меня и наконец сказал:
— Это безумно, и ты прекрасно понимаешь, что подвергаешь себя риску. Тобиас просто убьет меня, если узнает, что я утаил наш разговор.
— Именно поэтому никто, а уж тем более Тобиас, не должен знать, куда я поехала. Как только все закончится, я вернусь, обещаю.
— Трис, я волнуюсь, но ты уже и так все решила. Обещаю, что никому не расскажу.
Я улыбнулась и обняла Мэтью. Парень тоже приобнял меня за талию, и я резко отстранилась; появилась неловкая пауза.
— Мне надо идти: завтра трудный день.
Я развернулась и пошла прочь.
— Береги себя, Беатрис. Мало ли что может случиться, — холодно сказал Мэтью мне в спину, но тогда это не насторожило...
***
Я надеялась, что в мою прежнюю комнату никто не заселился. Так как мне некуда было идти, направилась именно туда. Дверь была открыта, а значит, свободна комната. Тут меня точно никто не будет искать, чего сейчас и хотелось. Я рухнула на кровать и сразу начала плакать. Это получилось само собой. Тишина и мрак угнетали, а по комнате разносились всхлипы. Здесь ничего не изменилось. Тот же диванчик, на котором я сказала Тобиасу, что не люблю его. Какая же это была глупая ложь. Даже сейчас, после того, что я узнала, все равно продолжала безмерно любить его. Даже после смерти моё сердце будет принадлежать Тобиасу. Я включила прикроватную лампу и достала из кармана джинсов две фотографии. На одной из них молодой отец смотрит на меня с серьезным лицом, а на другой юная мама выбирает чашу Отречения. Я поцеловала каждую фотографию и закрыла глаза. Сейчас так не хватало родителей. Мудрого совета отца, нежной маминой улыбки. Это страшно, когда в сердце одна ненависть. Чувство любви сразу уходит на второй план, но порой любовь и порождает ненависть, а это еще страшнее. С такой мыслью я провалилась в сон, но утро настало слишком быстро.
***
Макс собрал всех в девять утра на совещание. В этом кабинете был длинный черный стол со стульями, проектор и экран. Всего нас было восемь человек. Из всех я знала только Макса и пару человек встречала в Бюро. Одна была женщина лет двадцати пяти с черными волосами, аккуратно уложенными в пучок. Она была очень высокой. У девушки были темно-карие глаза, молочно-белая кожа и черные брови. В общем и целом она достаточно красивая. Еще один — парень. Пару раз Тобиас разговаривал с ним, и, кажется, его звали Кетчером. У парня было ангельское лицо, обрамленное светлыми кудрями. Он периодически смотрел на меня и призывно улыбался. Я старалась не обращать на него внимания и слушала Макса.
— Как я уже говорил, семьдесят два часа назад Джанин была замечена в Бюро.
Макс включил запись, и все посмотрели на проектор. По телу сразу пробежала дрожь. На записи было видно, как Джанин появляется в одном из помещений и что-то пытается найти. Дальше она резко оборачивается, смотрит на камеру. В ее руке что-то загорается, после чего камера отключается и запись прекращается.
В зале повисло молчание. Макс продолжил:
— Это единственная запись, на которой Джанин была замечена. Как она вошла и как вышла, что искала, никто не знает. Сейчас лаборатория пустует. Ее охраняют всего десять человек. Они постарались обыскать всю лабораторию, но тщетно. Поэтому высылают нашу группу, так как мы занимаемся поисками Джанин. Наша задача — найти какие-либо зацепки и, если повезет, саму Джанин. Вот план лаборатории.
На экране появился многоярусный план. Я всматривалась в него и старалась представить все так, как видела своими глазами. Вот моя комната, вот коридор, в котором убили мою спутницу. Вот лестница, по которой я пыталась спастись, а вот...
— Подождите! — выкрикнула я, вскакивая со стула. — Приблизьте третий этаж, правое рыло.
Макс ошарашенно посмотрел на меня, но сделал то, о чем попросила. Все смотрели на то, как я подхожу к экрану и изучаю данную область лаборатории.
— Тут нет еще нескольких помещений — ваш план неполный. Мне вводили сыворотку вот тут, — я ткнула пальцем в экран на пустое место, — но на плане этого места нет.
— Исключено, — возмутился Макс. — Этот план был составлен точно, и все помещения были учтены, даже каморки и любые углубления в стенах.
— И все же это не так. Я лично была там и ручаюсь, что на этом этаже намного больше помещений.
— Ты была в бреду.
— Если я не помнила, что со мной было раньше, это не значит, что я не осознавала, что происходит и где нахожусь. Мне кажется, что Джанин вообще никуда не бежала. Видимо, этот сектор засекречен, и даже ваши люди не нашли туда вход. Джанин не так глупа. После обыска это место — самое безопасное для нее, там мы ее ни за что не нашли бы.
— А она дело говорит, — вмешался Кетчер. — Это действительно может быть похоже на правду. В конце концов, проверить стоит. Кто за? — Кетчер поднял руку.
И все восемь человек сделали то же самое.
Я посмотрела на Макса. По его взгляду можно было понять, что сейчас командир ненавидит меня. Хотя главным было то, что все поддержали меня.
— Хорошо, — выдавил Макс. — Через час выдвигаемся.